Текст книги "Carte Blanche 2: Reload (СИ)"

Автор книги: Билен Катрайт

сообщить о нарушении

Текущая страница: 14 (всего у книги 28 страниц)

Он говорит это так, что может создаться впечатление ничем не обеспокоенного человека. Словно он заказ диктует доставщику пиццы. Но глаза... Чёрт возьми, его глаза говорят об обратном. Они как зеркало его сердца, обливающегося кровавыми слезами. И тошно даже немного от той мысли, что мне проще было бы вообще об этом не знать. Просто вспоминать с переменным успехом о том, что где-то в мире есть тот, кто носит звание моего отца.

– При одном условии, – клянусь, моё сострадание когда-нибудь загонит меня в могилу.

– Всё, что угодно.

– Дай мне телефон, чтобы я предупредила Глеба о том, что всё хорошо. Иначе он землю перероет. А когда найдёт меня, а он найдёт, то ты умрёшь раньше положенного срока, – догоняющее чувство удивления от собственных слов – это что-то с чем-то. Моя речь ещё никогда не звучала так уверенно и строго, но я держусь. Держусь стойко и не колеблясь, как будто имею полное право ставить условия там, где за стеной поджидает амбал размером с фуру.

– А после твоего звонка он, конечно же, пустит всё на самотёк и не пустится по твоему следу? – отец усмехается, но моего решения не изменить. Глеб должен знать. Точка.

– Хочешь, чтобы я сбежала? – он выдыхает устало, как будто времени и вправду настолько мало, что его катастрофически не хватает на погоню за родной дочерью. И спустя каких-то пару секунд размышлений извлекает из кармана мобильник, протягивая его мне.

Отлично.

День встречает новыми заботами. Но по сравнению с её предыдущей жизнью, Оксане кажется это сущим пустяком.

Если конкретнее – ей придётся включить весь свой актёрский талант, чтобы с замиранием слушать рассказ Леры о том, что ей всё-таки удалось сбросить маленький груз с души. Придётся кооперироваться с Наташей и поддерживать беременную подругу, а после ещё и радоваться тому, что ребёнок всё-таки от Морта.

“О да, вот так радость...” – в голове Окс это звучит с натяжной иронией, а вот на деле девушка улыбается, играет глазами, обнимая Леру и говоря, как рада за неё.

Чушь.

Ни черта она не рада.

Разве что очередные полчаса соплей и занудных рассказов о том, как голова болит теперь меньше, и как все силы теперь будут направлены на то, чтобы вернуть Морта в семью.

И без него хорошо...

– У меня и мысли не возникало аборт делать. Даже несмотря на то, в каких условиях живём, – “ага, в условиях жуткой тяги подняться на этаж выше и раздвинуть ноги перед бывшим”, – но мы и не с таким справлялись, так что я уверена, что Эд скоро умоется собственной кровью и пойдёт на все четыре стороны. Мы обязательно что-нибудь придумаем.

Оксана слушает вполуха, мысленно отвечая на отрывки речи Ясенской, но на знакомом ей имени акцент делает, ведя бровью и включаясь в разговор уже с долей заинтересованности.

– Эд? – спрашивает ненароком, надеясь, что не вызовет подобным интересом подозрений.

– Ублюдок этот, который забрал его у меня.

– У нас, – Наташа включается, а Окс едва рвотный позыв сдерживает от этого чувства сплочённости. То ли потому, что приторностью отливает, то ли это зависть даёт о себе знать. Ведь такого единения ей отроду видеть не приходилось. Разве что с Вишну, который, кстати, очень на руку из города свалить решил.

– Главное – не торопиться с решениями, – Оксана решает поддержать беседу, а сама глазками лисьими стреляет. Ибо кто знает, могла ли Нина предложить что-то подобное, или же боевой дух этой неугомонной никогда не засыпал.

– Нина права, главное горячку не пороть, – Наташа поддерживает, Окс выдыхает, Лера не перестаёт живот свой наглаживать и кивать в знак соглашения.

Ещё примерно минут пятнадцать, и Оксана освобождается ото всей этой любвеобильной своры.

Топает в комнату, которую на данном этапе времени считает своей, и с порога вдыхает обжигающий аромат ментолового чая.

Сименс возится на кухне, то ли пытаясь что-то приготовить, то ли пытаясь понять, как обращаться с огурцом, а блондинка лишь язвительно закатывает глазки и пребывает в полной готовности провести этот день так, как намеревалась с раннего утра, пока Лера в планы не влезла.

Но где-то на начальном этапе замыслов она тревожно лоб морщит, когда на глаза попадается мобильный Миронова, коротко вибрирующий на тумбочке.

Подсветка срабатывает на несколько секунд, но этого хватает, чтобы Оксана прочла входящее, которое только что поступило с неизвестного номера.

Позвони сюда. Нина.

“Блять”

И это всё, что проносится в голове.

Она дрожащими от злости руками хватает телефон, стараясь боковым зрением отслеживать движения на кухне, а сама же быстро удаляет сообщение, не оставляя от того и следа.

– Не до тебя сейчас, милочка... – коварно улыбается, укладывая смартфон в прежнее положение.

Маленькая победа. Блондинка выписывает шаги на кухню, на которой Глеб всё ещё пытается овладеть кулинарным мастерством. Кажется, его попытки кончаются в области “почистить огурец”.

– Бросай ты это дело, – Оксана лениво опирается на дверной проём, косо улыбаясь.

– Я с ним позже расправлюсь, – Глеб угрожающе тычет ножом в неповинный овощ, и в следующее мгновение оказывается рядом с блондинкой, практически невесомо целуя в губы. – Я в душ быстро схожу. И можем выдвигаться.

Девушка улыбается, кивает. Наблюдает, как Миронов на ходу сбрасывает с себя вещи и выуживает из шкафа полотенце. В ванной закрывается и позволяет тем самым наконец выдохнуть. Точнее – снять с себя эту маску своего близнеца, которая так похожа на неё внешне, но такая другая изнутри.

Решая занять время, в которое Сименс себя в душе намыливает, она достаёт из косметички Нины косметику, кривя губы от “изобилия”.

– Что ты за мышь... – очевидно, пара блесков и карандаш для глаз – не то, к чему привыкла девушка с излюбленным боевым раскрасом. Но если отказ от броского макияжа и есть цена этой жизни, то почему бы и нет?

– Тебе уже знаком этот город, – мы с отцом наконец выходим на улицу и я медленно начинаю понимать, что это место – то самое, куда мы когда-то бежали с Наташей.

Но его речь всё ещё на втором плане, потому что я не буду спокойна до тех пор, пока не услышу голос Сименса. Прошло ведь уже, кажется, минут десять, а на мобильный отца всё ещё не поступало звонка.

Чёрт... да он вряд ли телефон бы из рук выпускал, какого хрена вообще?

– Дай мобильник, – перебиваю его на полуслове и протягиваю руку. Вижу в его глазах немой вопрос. – Глеб не звонит, я должна набрать и поговорить с ним.

Отцу, к слову, делать ничего не остаётся. Пообещал ведь. Поэтому и достаёт сквозь нежелание телефон из кармана и мне в руки вручает, как будто я неугомонный подросток, не умеющий дышать без голоса своего парня.

Отхожу от него на несколько шагов, чётко давая понять, что не сбегу. Останавливаюсь возле дерева и облокачиваюсь на его толстую кору, пока идут гудки. Один за другим. А после... после меня встречает женский голос. Женский, блять, голос, абсолютно идентичный моему собственному. И кровь в венах стынет, хочется закричать на весь районе и разбить телефон об землю, а потом, наверняка, схватить отца за грудки и потребовать, чтобы отвёз меня обратно.

Но он сдержал обещание. Сдержу и я. Ровно как и свои позывы прибить сейчас же эту суку, которая прикидывается там мной. А после прибить и всех остальных, потому что, блять, различить, судя по всему, не смогли.

И думать сейчас не хочу, что между ними там могло происходить. Я подумаю об этом через неделю, а пока не дам этой сволочи насладиться моментом. Даже не буду требовать позвать к телефону Глеба. Нет... Сейчас у меня совсем другие планы.

Она рисует аккуратные стрелки и красит губы прозрачным блеском, красуясь перед зеркалом. Улыбается отражению, закатывая вскоре только что накрашенные глазки, когда телефон Глеба всё на той же тумбочке снова начинает вибрировать.

Входящий. Тот самый номер, с которого пришло сообщение.

Снова скошены губы. Снова волнение пытается прорваться сквозь непробиваемую стену самоуверенности, но Окс в мгновение срывает телефон с тумбы, принимая вызов и отвечая как можно более ядовитым голосом.

– Слушаю, – и душу греет то чувство, когда она пытается представить, до каких размеров сейчас расширились глаза Нины на том конце провода.

– Ты... – сквозь приличную паузу Нина отвечает каким-то неестественным голосом, превозмогая ярость.

– Прости, Глеб сейчас в душе, не может подойти. Готовится к незабываемому вечеру, – скалится, стараясь говорить не так громко, как хотелось бы. И буквально чувствует, как всеми силами мыслей Нина пытается сжечь её дотла.

Но не проходит и половины минуты забвения, как близняшка вдруг реабилитируется, начиная говорить совсем не по плану. Не по её плану, в который входила дикая бомбёжка и поток отборной брани.

– Вот и отлично, – Нина выдаёт это весьма спокойно, чем и стирает наглухо улыбку с лица Окс. – Подмени меня там на недельку, а я пока дела свои улажу, – голос даже чуть задорный, и он выбивает Оксану из колеи довольно быстро, сбивая в голове всю программу. – И да... – теперь ступор приходится на другого близнеца, когда Окс не знает, что и говорить, просто держит телефон возле уха, стараясь не выронить, – не говори Глебу об этом звонке.

Нина сбрасывает вызов, оставляя так Оксану стоять посреди комнаты.

Та даже не замечает, как просто пялится куда-то в окно, забываясь, и даже упуская тот момент, когда Сименс выходит из душа с повязанным на бёдрах полотенцем.

Его присутствие сейчас, кажется, не волнует. Блондинка словно в замедленном действии поворачивает в его сторону голову, всё ещё держа в руке его телефон, а после уже ловит на себе его вопрошающий взгляд, не сразу врубаясь, как оправдает свой жест.

– Кто звонил?

Комментарий к Знаю, у вас много вопросов. Но пожалуйста, ничего не спрашивайте. Не знаю, что будет завтра, но знаю, как сильно вас люблю и, как показала практика, не могу без вас и дня...

====== Часть 29 ======

Не знаю, кровная ли это связь так повлияла, но я чувствовала эмоции Оксаны так, словно она стояла передо мной. Чувствовала, как эта её улыбочка превращается в озлобленно-скошенную гримасу, как её планы летят в огромную бездонную яму и цепляются за торчащую коряку, заставляя висеть вот так посреди неизвестности. И то ли чувство победы, то ли непонятное смятение перед тем фактом того, что она моя сестра, что пришлось на руку.

Но были и проколы в этой схеме. Оставалось понять, как после этого смотреть в глаза этих слепых? Один из них, кстати, брат мой. А вторая чуть ли не с рождения знает! А Сименс... Боже, Сименс. Меня скручивает от одной лишь мысли, как эта стерва к нему прикасалась.

Но что мне удаётся лучше всего – так это абстрагироваться. Как бы печально не звучало, но жизненный опыт заставил буквально вынужденно переключаться с колющей темы на насущные проблемы, которые надо решать здесь и сейчас.

Это я об отце, который покорно дожидается, пока я закончу говорить по телефону. И как только я заканчиваю, то стойко сдерживаю себя от желания вшатать этот телефон об дерево. Вместо этого только возвращаюсь к отцу и с фальшивой улыбкой вручаю мобильный обратно, всё ещё пребывая там, откуда вылезать надо, иначе с ума сойду.

Нет, они точно ещё переспать не умудрились, уж это-то Сименсу удастся вычислить. Нет... Чёрт. Блять! Только не сейчас, пожалуйста, только не думать об этом...

– Знаю, ты на меня злишься, – я злюсь не на тебя, я злюсь на эту шайку пизданутых. Особенно на этого хронического идиота, который однажды засосал вместо меня мою сестру. О-о-о-о-о Боже, нет-нет-нет, кто-нибудь, дайте валерьянки. – Но я не просто изменщик-аферист, который грабит дома, – даже факт того, что мой отец – сторчавшийся вор, не кажется таким угнетающим, как то, что по приезду я заставлю этого белобрысого недоумка оттираться после её рук чугунной мочалкой. После того, как отпиздошу сковородкой, разумеется. – Я отстроил неплохой дом, где с размахом уживётся и твоя семья, и Линары...

– Что? – на мгновение возвращаю взгляд и заостряю внимание на сказанном. Я не ослышалась? Он на несколько лет пропал из моей жизни, а теперь пришёл подарить ключи от дома? Так бывает вообще?

– Я знаю, что случилось с твоей матерью. Знаю, в какие передряги тебе доводилось попадать. Но я не могу вернуть того времени, чтобы быть рядом, поэтому просто прими это от меня, как прощальный подарок. И передай Лине, что мне жаль...

– Лине? – говорю абсолютно спокойно, без акцента на ту или иную тему. – Твоей приёмной дочери? – его выражение лица вмиг меняется, а вот моё остаётся невозмутимым. – Почему не Артёму, который, кстати, твой кровный сын? – я почему-то даже не думаю, что его, возможно, слабое сердце не было готово к тому, что он слышит, но меня не остановить. – Или, на худой конец, Оксане, которую, кстати, сейчас удачно путают со мной, пока я нахожусь от них за хрен знает сколько сотен километров? – вижу, что он пытается что-то сказать, или, по крайней мере, соображать быстро, чтобы слова правильные подобрать, но пока он только беспорядочно бегает глазами по периметру, всё никак не решаясь поднять взгляд. – Не маленькая, знаю всё, – выдыхаю наконец уже более расслабленно, словно оповещая его, что не держу зла. И только тогда он поднимает на меня виноватые глаза, тьма которых мне всё ещё неподвластна. – Или ты думал, что отведёшь меня в кафе-мороженое и мы поговорим про мои оценки? – Легко улыбаюсь и не отпускаю его лица из поля своего охвата. – Я бы с удовольствием задержалась в детстве на подольше, но увы, мне пришлось повзрослеть гораздо раньше, чем мне бы того хотелось, – незаметно делаю шаг, становясь к нему ближе. И только сейчас мне удаётся рассмотреть, как же много на его лице морщинок. Как много признаков пережитого, что делают из мужчины в расцвете сил сгорбленного старика.

Мне так хочется наконец выговориться. Так хочется сказать, как его не хватало. Хочется разделить с ним ту боль, что пришлось испытать, когда мамы не стало. Хочется бить его кулаками в грудь и кричать о том, что только он виноват в том, что она сделала бутылку своим близким товарищем. А ещё хочется без остановки говорить о том, чему я подверглась. Обо всём, начиная с попыток изнасилования и заканчивая полётом с моста, когда я однажды чуть не покинула мир живых, так и не познав, что такое отцовская жилетка. Так и не узнав, как это, поплакаться отцу и ощутить мужскую силу, когда за тебя готовы стоять горой и крушить всё и вся, что когда-либо причинило тебе боль.

Винить его сейчас бессмысленно. Ведь прожитого не вернёшь, а вешать на его костлявые плечи то, что может окончательно прибить к земле – не в моём духе. Поэтому выдыхаю и делаю то, что сделала бы в любое другое время, независимо от обстоятельств. Приобнимаю его одной рукой и дарю ему едва уловимую улыбку, мимолётом вспоминая, что чувствовала, когда думала, что его убили. Пытаюсь спустить пар и оставить за спиной всё плохое. В конце концов, у него всего неделя. И если в моих силах подарить ему неделю спокойствия после стольких лет ада, то так тому и быть.

– С крабом, или с солью? – стоя возле полки с чипсами, Оксана держит в руках две пачки, вопрошая у Сименса, которые взять.

– Всё хорошо? – блондин непонятливо смотрит, то ли улыбаясь, то ли сдерживая себя от желания покрутить пальцем у виска.

– У всех девушек бывают моменты, когда хочется обои пожевать, – Окс умело сбрасывает всё на пмс, но пачек из рук не выпускает, продолжая трясти ими перед лицом Миронова до тех пор, пока не психует, бросая обе пачки в корзину. – Долго думаешь.

Виляет хвостом, продолжая рассекать и набирать закуски. Потому что ответственными за покупки назначили именно их. И причиной всему – очередные посиделки. Плевать, что главный любитель пива сейчас не с ними, а они вот так бесцеремонно собираются и пьют, пока он отдувается за проделки его возлюбленной. Потому что всему этому есть лишь одно оправдание: на пьяную голову думается лучше. Идеи, так сказать, приходят именно такие, которые на трезвую голову и не подумают явиться.

Именно поэтому ребята и собираются, только с лицами далеко не весёлыми. И только Окс усердно прячет утомлённую гримасу, когда на деле хочется закатить глаза и закричать “Скукотиииищаааааа!”.

Ещё и звонок этой стервы, будь он неладен. Ведь до того момента Оксана видела в сестре лишь тихоню, которая от Глеба на шаг отойти боится. Но малейшее переживание, рассекреченное блондином, она объясняла тем, что слишком много в последнее время на голову навалилось, и быть всегда беззаботной и улыбчивой не так-то просто. К слову, прокатывало.

В комнате Морта и Леры собралось то же количество человек, что и всегда. Но только потому, что ещё одним приглашённым стал Макс. Особо он, кстати, не отмазывался, только намекнул, что посидит с ними примерно до одиннадцати, так как обещал провести эту ночь с Килиан.

Окс реагирует на это имя вполне сносно. А внутри демоны факелы жгут, и всё во имя того, чтобы эта девчонка не явилась сюда и ничего не испортила. Ведь в отличии от всей этой шайки, она бы точно распознала подругу. Или нет... Она не могла быть уверена, но лучше было не рисковать.

– Тебе не много? – дело к полуночи, Сименс икает и протягивает руку с бутылью в сторону Окс, которая, кстати, сбилась со счёта выпитого.

Прокол себя ждать не заставляет. Она и понятия не имеет, какова была норма её сестры. Наверняка ведь перед алкоголем не такая слабая была, да контролировала себя, отнекиваясь после одной бутылки.

– Как к себе домой зашло, – блондинка салютует пивом и пытается казаться как можно естественней. Вот только беда. Сименс пьёт, но не пьянеет, в отличие от неё.

– А то смотри, брат по голове настучит, – блондин слегка ухмыляется и кивает на две уже выпитые бутылки.

– Кто? – Окс же морщит брови и делает вид, что не расслышала. Вот только сохранять эту непосредственность долго не получается.

– Депо, кто же ещё? – она непреднамеренно давится и вновь старается делать вид, что это произошло вовсе не от упавшей на пьяную голову информации. Что она всего лишь подавилась, покуда в голове звучал тревожный звоночек: “Чёртов Вишну, не мог мне всего и сразу рассказать!?”.

– Никогда не получала за это, а теперь получу, – всё ещё откашливается и плавно выходит из ситуации. Ну, по крайней мере, надеется на это, пока Сименс продолжает искоса наблюдать над подвыпившей девушкой.

– Тогда предупреждение от меня, – он встаёт, примечая, что другие тоже из себя запас энергии на сегодня выжали. Протягивает блондинке руку, – пойдём, пока не начались побеги до унитаза с держанием волос.

Оксана нарочито серьёзно на него смотрит снизу вверх, пытаясь насупиться. Но руку всё-таки подаёт, поднимаясь на ноги и слегка пошатываясь, когда Сименс уже инстинктивно обвивает её талию.

–Думаю, итог этого вечера – никогда не покупать с запасом, – констатирует факт, который поддерживают почти все присутствующие, а затем кивает на прощание, направляясь с блондинкой в их комнату.

Идёт, виляя, практически неся на себе подвыпившее тело. Но Окс не просто еле ноги за собой волочит. Она лишь с глубоким артистизмом вцепляется в тело Миронова, стараясь то повиснуть, то совсем сделать вид, что шагать отказывается. Да и Сименс не дурак, единожды усмехается и подхватывает её на руки, когда та успевает что разве ойкнуть.

– Не хочу домой, – прижимается губами к его уху, а затем и к нему всем телом, пока он успешно игнорирует её слова, занося в комнату.

– Неужто ли в клуб захотелось? – снова усмехается, укладывая блондинку на кровать и начиная медленно стягивать с неё одежду.

– А ты можешь предложить что поинтересней? – улыбается игриво, подставляясь под его манипуляции и исподлобья наблюдая, как в свете луны играют ядовитым отливом его глаза.

– Возможно... – губы образуют полумесяц, когда он неспешно стягивает с себя толстовку.

Придвигается, расставляя руки по обе стороны от её тельца, прикрытого одним лишь нижним бельём. Но нависает над ней, не сгибая локтей, отчего-то всматриваясь в сонное личико.

– Ты говорила, у тебя пмс, – как-то подозрительно щурится, наблюдая за каждым движением её лицевых мышц.

– И? – она вскидывает брови, аккуратно обнимая его и укладывая ладони чуть выше рёбер, стараясь его приблизить.

– Но у тебя же эти дни были неделю назад? – теперь он вопросительно изгибает бровь, пока она ещё стойко держится, не впуская в себя волнение.

– Разве? – только щурит один глаз, икая. – Со всеми этими нервами может сбой гормональный, кто его знает... – не придавая этому никакого значения, она всё же воплощает задуманное, притягивая к себе блондина и целуя в губы.

Ответ находит не сразу, но и повода прекращать в этом не видит. Лишь обводит языком его плотно сомкнутые губы, обвивая ножками его торс и заставляя оказаться полностью сверху, дабы почувствовать тяжесть его тела. И спустя минуты стараний всё-таки вынуждает его приоткрыть рот, позволяя своему языку прорваться и углубить поцелуй. Который он, кстати, внезапно разрывает, странно усмехаясь.

– Что такое? – она вопрошающе смотрит, не отпуская, не ослабляя силу рук.

– Просто вспомнилась наша ночь в палатке, – держит улыбку, смотрит прямо в глаза. – Одиннадцатый класс, помнишь? Когда ты так не хотела со мной ночевать, что напилась в стельку и уснула без задних ног прямо в одежде.

– Нашёл, что вспомнить... – она ответно усмехается, желая отойти от воспоминаний, которые и не её вовсе. И просто подыгрывает, стараясь как можно скорее замять тему ностальгии и продолжить делать то, чего хочет неугомонный организм.

Но вместо продолжения ей представляется возможным видеть всё то же лицо, когда нависающий над ней Миронов и не думает продолжать. Он даже не поддаётся власти её рук, которые тянут на себя, призывая забыться и уплыть в сторону наслаждения.

– Что с тобой? – не выдерживая, она отчаянно спрашивает, пока из глаз медленно уплывает признак опьянения, который удержать в этой игре оказалось не так уж и легко.

– Где она? – он спрашивает это с такой же лёгкой улыбкой на лице, нависая над блондинкой, которая успевает издать лишь короткое “Что?” и приподняться на локтях, а после – в одну секунду оказывается вжата в кровать, когда Сименс обвивает пальцами её горло, впиваясь всё крепче и крепче, пока глаза девушки не наполняются страхом, на этот раз таким истинным и неподдельным. – У тебя есть десять секунд, – улыбка медленно сползает, а блондин становится к её лицу чуть ближе, пока не оставляет между ними ничтожно малое расстояние. – Где Нина?

Комментарий к Ждали?)

====== Часть 30 ======

– Я не стану повторять, – он сжимает ладонь на её горле сильней, пока она пытается вдохнуть, схватить приоткрытыми губами хоть каплю воздуха.

– Она так захотела... – Окс еле шепчет, и Сименсу приходится совладать с собой и ослабить хватку, дабы разобрать слова, – она сама так захотела... – понимая, что не ослышался, он и вовсе перестаёт применять силу, лишь насупливая брови.

– Что ты несёшь?

– Попросила её подменить, пока она решит свои дела, – откашливается, но фирменный лисий взгляд держит, стараясь говорить как можно убедительней. – А заодно и проверить, спутаешь ли ты собственную девушку с её “клоном”, – артистично делая упор на последнее слово, Оксана приподнимает бровь, ехидно ухмыляясь и стараясь отпихнуть от себя блондина, дабы наконец встать из-под него.

Но тот особо отпускать не спешит, придавливая той ладонью грудь и вынуждая быть в таком положении ровно столько, сколько он захочет.

– Ты думаешь, я тебе поверю? – ему меньше всего хочется верить в то, что говорит Окс. Но её незамедлительная реакция заставляет переступать через себя и практически верить в то, во что верить хочется меньше всего.

– Телефон! – сам того не желая, Миронов инстинктивно давит ей на грудь, вынуждая прикрикнуть. – Ты на днях из душа вышел и спросил, с кем я по твоему телефону говорю, – снова привлекая его внимание, она контролирует подачу его силы, чувствуя уже меньше тяжести, что давит на грудную клетку. – Я сказала, что ошиблись, но это звонила она, – его глаза в момент округляются, и он, кажется, пытается судорожно вспомнить, где сейчас его мобильник. – И она попросила не говорить тебе об этом звонке, – не договорить – не значит соврать. И Окс мысленно улыбается своей маленькой победе, когда видит, как убедительно подействовала на блондина её речь.

Лучше некуда.

По крайней мере, для неё. В такой-то ситуации.

С момента её мысленного ликования проходит где-то минута. Она даже переключиться не успевает, как Глеб снова вцепляется в её горло, сжимая и надавливая большим пальцем на болевую точку, что блондинка непроизвольно дёргается, но в мгновение оказывается обездвижена.

– Назови хоть одну причину, по которой я должен оставить тебя в живых? – она хватается пальцами за его кисть, пытаясь хоть чуть ослабить и открыть себе доступ к кислороду, но Сименс пресекает это на корню, легко обвивая запястья одной только рукой и прижимая их к подушке. – Или ты думаешь, что можешь нас рассорить своими сказками? – голос выдаёт, он верит её словам в какой-то момент, но старается не подавать виду.

– Позвони на тот номер, – снова шёпот, снова его проклятая сила мешает говорить и даже шевелиться, и она предпринимает последнюю попытку, чтобы выбраться из-под него хотя бы не покалеченной. – Просто позвони... – морщит нос, всеми силами старается вдохнуть, наливаясь краснотой, пока Сименс вдруг не психует, убирая руки и чуть привставая.

Но долго раздумья о выборе действий не длятся. Он довольно быстро достаёт из пояса джинс кожаный ремень, ловко перетягивая её руки, пока та сообразить не успела. А после пристёгивает к изголовью кровати, аргументируя это вполне логично:

– Чтобы свалить не думала, – освобождает её от своего веса, хлопая по карманам в поисках телефона, – а ещё не советую надеяться, что тебе это всё с рук сойдёт.

Шипит, тычет на неё пальцем, а после находит свой мобильный, листая входящие и останавливаясь на незнакомом номере. Думать долго не приходится, он моментально нажимает на вызов, слушая с того конца провода сплошные гудки.

Не берут.

Чертыхается, не прекращая попыток и набирая снова.

И ему плевать на время. Плевать на то, что уже ночь. Ведь он даже не подозревает, что где-то далеко, на другом конце другого города, он разбудил уже дремлющего мужчину. Заставил того чуть поёжиться и сощурить глаза, потому что яркость экрана была запредельной. И со вторым вызовом заставил его зайти в комнату к ещё не спящей Нине, дабы протянуть телефон и безысходно пожать плечами. Та, в свою очередь, кивнёт старику, дожидаясь, пока тот покинет её комнату. А после наберёт в грудь побольше воздуха, когда телефон зазвонит в третий раз.

– Да, – ответ будет сухим, как будто её не похищал здоровый амбал несколько дней назад, и как будто ей не хотелось вырваться, чтобы убежать в объятия блондина.

– Нина... – выдыхает нервно, запуская пальцы в растрёпанные волосы, – где ты?

– А что? – её голос не будет отражать эмоций, и ей даже на руку сейчас, что она далеко. Далеко настолько, что впервые в жизни рада, что её истинные чувства сейчас ему недоступны. – Надоело развлекаться с моим близнецом, да? – бесцветным тоном бьёт по больному, а он... он просто выдыхает сбито, прикрывая глаза.

Просто потому что не хватило ума в этой суматохе понять, что тогда к нему выбежала вовсе не его девушка.

Просто потому что он вместе со всеми не понял, как произошла замена.

Просто потому, что вину ему перекладывать и на остальных сейчас глупо и бессмысленно, особенно когда он стоит посреди их комнаты с голым торсом, а на кровати, в одном нижнем белье, лежит её сестра, с которой минутами ранее он чуть не переспал.

Просто потому что Миронов.

– Пожалуйста... – он не успевает сказать, потому что Нина перебивает. Перебивает бегло и бестактно, явно намекая, что его голос сейчас слышать не хочет, как и его нелепые оправдания.

– Я в другом городе, решила погостить у своей одноклассницы, – слушает молча, всё ещё пытаясь убедить себя, что слова Оксаны – ложь, и что не могла Нина вот так просто уехать, устраивая ему жестокую проверку. – Вернусь через неделю, когда желание тебя убить немного угаснет.

Речь окончена, но ни один из них трубку не бросает. Просто молча ждут, слушая дыхание друг друга, как будто это что-то решит. И он было хочет сказать, хоть и не знает, что именно, да и какие вообще слова можно найти, чтобы сгладить весь этот тотальный пиздец, но Кескевич снова его опережает.

– Не ищи меня. Так будет лучше для нас обоих.

И на этот раз она не ждёт, просто кладёт трубку первая. Оставляет его стоять с мобильником в руке посреди комнаты с тяжким грузом осознания того, что натворил. С пониманием, что слова всё ещё пристёгнутой к кровати стервы явились правдой, и что одно его неосторожное движение – и Оксана обязательно раскроет рот, вешая Нине лапшу о том, как кувыркалась с её возлюбленным, пока он не догадывался ни о какой подмене.

Ещё один вдох, он ровно сглатывает и кидает взгляд на толстовку, недавно снятую. Надевает на голое тело снова, пока Окс тихо наблюдает за всеми его действиями. Умывает лицо холодной водой, вышагивая после к кровати и останавливаясь рядом с девушкой, испуганно смотрящей на него исподлобья.

Ведь она не знает, что говорила ему Нина. Не знает, была ли фортуна на её стороне, и сыграли ли её слова в её сторону. Ей остаётся только догадываться, что ситуация сложилась в очередной раз в её пользу, потому как глаза Сименса говорили лишь о вине, которую парень, кстати, скрывать сейчас не мог. Он только склонился немного, опираясь кулаком на кровать и заставляя Оксану инстинктивно вжаться в подушку.

Пускай она переживала в своей жизни всякое, пускай выходила сухой из воды там, откуда обычно выходят насквозь промокшими, но сейчас положение на руку не играло, да и она уверена не была, что можно ожидать от неуравновешенного парня, из которого алкоголь ещё толком не выветрился.

– Я не знаю, какую цель ты преследуешь, но советую тебе запомнить мои слова, – очертания его лица в неосвещённой комнате заставили её впервые впустить в себя чувство страха, коего она никогда не испытывала перед мужским полом. Но его тон, его взгляд... они говорили о том, что сейчас самое время бояться, пускай это и идёт наперекор с установленной жизненной позицией, – я никогда не отпускаю безнаказанно тех, кто решается перейти мне дорогу. И в твоих интересах понять суть этих слов как можно быстрее.

Секунды тишины, она в этот миг практически не дышит.

Выдохнет только тогда, когда блондин захлопнет за собою дверь, прихватив по пути пачку сигарет. И она даже не будет кричать ему вслед и дёргать ремнём, который противно пережимает кожу, заставляя морщиться от дискомфорта.