Текст книги "Carte Blanche 2: Reload (СИ)"

Автор книги: Билен Катрайт

сообщить о нарушении

Текущая страница: 24 (всего у книги 28 страниц)

– Больно...

Брюнетка тут же утыкается обратно в простынь, покуда нотки страха всё ещё присутствуют от странных, доселе чуждых движений. Но тут же берёт себя в руки, сжимая пальцами синтетическую ткань.

– Постарайся расслабиться, – опять этот шёпот, опять его губы где-то в районе лопаток, дарящие небывалое наслаждение.

И постепенно смещающиеся пальцы, чертящие дорожку вниз по животу и наконец касающиеся лобка.

– Твоё тело только «за», – она чувствует, как его губы расплываются по коже в улыбке. Чувствует и то, как пальцы проводят вдоль половых губ, хлюпая в выделенной смазке. И уже более громко ловит воздух губами, когда эти пальцы начинают настойчиво массировать клитор.

– Охх... – стоны продолжают лететь с губ, когда Артём набирает обороты, двигаясь уже дальше, проникая практически наполовину. – Нет... – последний внутренний протест, когда тело пленит разум в свою власть, и Наташа почти что осознанно насаживается сама, не в силах больше сдерживаться.

Томное «Нет» сменяется импульсивным «Да», и на смену призрачной боли приходит самое настоящее наслаждение, покуда оба растворяются в ощущениях и двигаются слаженно в такт, синхронно, стараясь оттянуть конечную точку и испытать оргазм одновременно, просто как можно позже.

Плевать на усталость, плевать на былые страхи, их стоны слышат только эти стены.

Спёртый воздух в комнате, тишина тут не нарушалась достаточно давно.

И в первый раз девушка нарушила этот привычный покой довольно тихо, будучи скованной в подобном проявлении. Но сейчас её сокрушающий крик мог бы перебудить целый район, если бы окна были открыты.

Счёт времени давно потерян, она протяжно стонет, когда Депо изливается внутрь, и тёплая жидкость внутри довольно ощутима. Нэт валится на простыни окончательно, не в силах совладать с пробивающей дрожью экстаза в непослушных ногах. Рядом падает и Депо, единственным распознавающим фактором удовлетворения которого является плохо скрываемая улыбка.

Едва отдышавшись, они не встанут, не пойдут в душ. Он просто в момент освободит её руки от ремня, притянет и уложит на плечо, не дожидаясь, пока та поднимет на него взгляд. Слишком устала.

Ещё одна уставшая душа будет совсем неподалёку.

Не зная дома, Окс выберет более приглянувшуюся ей комнату, абсолютно не ведая, что когда-то на этой кровати придавались любовным утехам Морт с Лерой.

Она лишь устало зевнёт, закатив глаза, когда услышит из соседней комнаты протяжные стоны.

– Тоже мне, кролики...

Усмехнётся себе под нос, и, даже одежды не снимая, залезет под одеяло. Пара секунд на изучение потолка и снова лёгкий смешок.

Хоть ей и удавалось урывками поспать в машине, всё равно в сон клонило нещадно. И как ритуал, она достанет мобильный, что-то проверит в своей почте, механически пролистнёт пальцем ленту новостей.

Кнопка блокировки будет зажата ею дважды. И только когда на экране заставки она увидит фото, на котором её со спины обнимает парниша в кепке, уткнувшийся носом в её плечо, улыбнётся. Слабая подсветка не будет бить по глазам, экран вскоре погаснет. А Оксана мечтательно, и как-то грустно вздохнёт, нехотя отложит трубку на прикроватную тумбу.

Ни мысли, ни крики за стеной ей мешать не будут. Девчонка провалится в сон практически сразу, как закроет глаза.

Комментарий к Всего-то 42-я часть второго сезона, а автор решился раскрыть Депо вот в таком вот плане, да. И автор не тормоз, автор – подождите.

Такие дела.

О-ля-ля...

====== Часть 44 ======

День. Такой тёплый и яркий.

Солнечные лучи распластались по асфальту лужицами и грели всё, что попадало под влияние.

Оксана сладко потянулась на нерасправленной простыни, но всё же чуть скомкавшейся под последствиями бурных снов. Нехотя глянула в окно и немного сощурилась.

Воздух. Он теперь какой-то… другой, что ли? Определённо. И дышать было легче, и ледяными лапами по сердцу ничего не шкребло. Только отдалённые нотки воспоминаний, струящиеся по венам и испаряющиеся также быстро, как сон.

Улыбка. Впервые искренняя, прямо с утра. Ведь голова теперь ни о чём не болела, и не нужно было более строить грандиозных планов о том, в какую сторону бежать и под какой мост прятаться, если вдруг найдут. Да и потребность спать с богатыми мужиками потихоньку-помаленьку отступала. Казалось, жизнь можно было начинать с нового листа.

Сладко, и как можно приторнее она потянулась, растягиваясь на кровати и облизывая губы.

Снова вдох. Запах свободы.

Блондинка потянулась за мобильником сразу, как спустила с кровати ноги.

Экран пустовал, оповещений не было. Мёртво, сухо, как в пустыне.

Слегка поджав губки, она только в очередной раз убедилась, что до неё нет дела. И не просто кому-то, а тому лишь единственному, от которого банальное «Как ты?» могло заставить биться сердце в разы сильнее.

Но, на жизнь сейчас вообще грех жаловаться, и Окс моментально выбрасывает из головы все позывы горечи, справляясь с этим на автомате.

Бодро выходит из комнаты и скачет по ступенькам вниз, встречая за кухонным столом сладкую парочку, чьи вчерашние стоны заставляя подавлять улыбку и… кое-что ещё.

– Чай будешь? – любезно поинтересовался Депо, кивая на рулет.

– Не откажусь, – ну, значит, им не настолько противно делить с ней завтрак. Уже хорошо.

– Что надумала? – она едва успевает усесться за стол с горячей кружкой, как жару подбавляет голос Артёма.

– В смысле? – косится на него, но от рулета не отрывается.

– Поедешь с нами, или отправишься восвояси?

А. Так вот он о чём…

Честно признаться, она даже не думала об этом, настолько не до того было. Настолько душу преисполнило какое-то всепоглощающее чувство того, что она теперь лишь самой себе предоставлена, что этой сладостной свободой оставалось только поперхнуться. С одной стороны – это лучшее, что с ней могло случиться. А с другой – в какую сторону то теперь шагать, когда бегство от проблем успело стать единственным смыслом жизни. Или, точнее сказать – выживания.

– Я… – она аккуратно отхлёбывает чай, всё же умудряясь обжечь язык. Шипит на кружку, оставляя на стол. И как-то не двусмысленно роняет взгляд на скатерть, понимая, что и ответить-то нечего. – Я не знаю.

Депо и не подгоняет, просто молчаливо ждёт, уплетая рулет. И только Наташа нарочито громко звякает ложкой об ободок кружки, дескать, сахар помешивая. А ещё смотрит прямо той в лицо, стараясь не упустить ни единой эмоции.

– Мне и идти-то некуда, – девушка наконец жмёт плечами и решает отдать себя трапезе. Ну не намерена она прямо сейчас судьбу свою решать, не намерена.

– У тебя есть своя квартира? – Шатохин то ли и впрямь решает доконать, то ли из вежливости беседу поддерживает. Вот только это желание поговорить заставляет Оксану томительно вздохнуть.

– Нет у меня ничего, – она ещё больше прячет свой взгляд в кружке с чаем, пока надкушенный рулет поперёк горла встаёт. – На съёмных всегда жила.

– Хм, – и вот это «хм» с его уст звучит так, как будто её ответ послужил запуску мыслительного процесса. А ещё его взгляд… пристальный, изучающий, словно он решает сейчас, куда пристроить бесхозного котёнка. – Машина тоже краденная? – та самая, ключи от которой у неё отобрали в тот самый день, когда раскусили план подмены.

– Нет, честно сворованная, – она наконец поднимает дикие глазки и огрызается, мол, достал докучать расспросами, дай поесть спокойно.

– Родственники у меня, один краше другого, – он усмехается себе в кулак и снова продолжает, будто всю ночь диалог репетировал. – Значит, возле нас тебя ничего не держит, так? – решив сослаться на её плохо визуализируемую отрешённость, смачно присыпанную похуизмом во взгляде, он едва старается скрывать улыбку.

– А что меня держать должно? – усмехается в ответ и даже глазки закатывает, будто её ответ – само собой разумеющееся.

– Вот и отлично, – подытоживает шатен, отвлекаясь на рулет, – значит, куплю тебе билет на поезд, или на что ты там хочешь, и можешь свободно махать крыльями. А ещё, – паузу выдерживает, пока завтрак пережёвывает, словно нарочно медля с ответом и разве что сдерживаясь от очередного смешка, рождённого пыточно-вопрошающим взглядом блондинки, – передам Гоше, что тебе абсолютно на всё и всех фиолетово. А то звонил мне, знаешь ли, интересовался. Чего ради, спрашивается… – ниточки дёрнуты, реакция достигнута, и, как следствие – скрытая в притянутой к губам кружке улыбка, когда Окс едва не давится чаем, ошарашено глядя.

Нет, Гоша не звонил. Он лишь написал одно единственное сообщение, поинтересовавшись, всё ли у них в порядке. У них. Но Депо был бы не Депо, если бы не уложил вишенку сверху и не использовал это в качестве достижения цели. И эта цель была получена. Сейчас она явственно отражалась в округлившихся глазах, метающихся с угла в угол. Да и клетка её грудная так ходуном заходила, что интересно даже стало, что девчонка в своё оправдание скажет.

– Ненавижу поезда, – сухо выдаёт, а сама всё думает, как бы от всепоглощающей лести не засиять. Звонил. Волновался. Значит, не всё равно мальчишке. – Да и вообще, я за последний год столько городов сменила, что от очередного путешествия точно в бараний рог свернёт. – Она откидывается на спинку стула и продолжает испепелять глазами кружку. Горячую, как её поджаренный мозг от свалившейся на голову новости. – Наверное, ещё немного перекантуюсь в общаге. Отдохну от всего, сил наберусь, – льёт, как песню, ноготки рассматривая. И абсолютно не замечая той расплывшейся по лицу Артёма улыбке, которого подобной чушью не прошибёшь и подавно. Отдохнуть ей надо, как же.

– Ну, – он аккуратно бьёт ладонью по столу, вставая, – тогда, приводи себя в порядок. Выезжаем через десять минут.

Наташа покидает кухню первая. По правде сказать, она где-то в глубине надеялась, что несносная близняшка будет более волевой, хапнет билет из рук и умчит в закат, навстречу новой, вольной жизни. Но Депо… этому упрямому индюку нужно было всё испортить, на кнопочки её надавить. Хотя, она отчасти понимала, что доброта, которую он усердно ото всех прятал – жила под сердцем колкой слабостью. И била током каждый раз, когда шестое чувство голосовало против. Против разума. Ведь, так или иначе, Оксана – его сестра. И плевать, что она самая настоящая заноза в заднице. Плевать, что её ненавидят. Если Артёму удавалось разглядеть в человеке что-то, что давало хоть ничтожный шанс на его спасение – шатена было не остановить.

– Буду ждать на улице, – Натали сухо кинула через плечо, ненароком понять давая, что решение Депо хоть и принимает, но не поощряет.

И тот, буквально всё понимая, кивает Оксане и топает вслед за девушкой, выходя на порог.

Дверь открывает осторожно, как будто не спугнуть старается. А та спиной стоит, горизонт разглядывая.

– Я объяснил тебе ночью, почему так делаю, – его ладони бережно накрывают её плечи, и брюнетка прикрывает глаза, кивая. – Если вычудит что-нибудь, посажу на поезд и отправлю, идёт? – ластясь, будто кот подлизывающийся, он укладывает ей на плечико голову и мурлычет на ушко.

– Обещаешь? – Нэт даже разворачивается, глядя ему прямо в глаза и понять давая, что ответ принимается только один.

– Обещаю, – а куда деваться?

Он обнимает, обнимает трепетно и крепко, словно обиженного ребёнка. И так и стоит, не выпуская из объятий до тех пор, пока на пороге не показывается Оксана.

– Едем? – девушка присвистывает, вопрошая.

Кивок Артёма служит ответом, а колкий взгляд Наташи в её сторону служит лишь очередным доказательством того, что никакая мелочь не способна испортить ей настроение.

Плевать. Детей с ней крестить не нужно, кровать делить – тоже, так пусть хоть слюной подавится от ненависти.

Так она думала большую часть пути, пока Шатохин вдруг не свернул с маршрута. И остановился где-то в оживлённом районе, заглушив мотор и выйдя из машины.

– Выходи, – открыв пассажирскую дверь, он пристальным взглядом уставился на ничего не понимающую Оксану. – Не бойся, не укушу, – даже руку подал, помогая девушке выйти. – Дело в том, – закрывая дверь, он по-джентельменски приобнял за талию, заставляя шагать с ним в ногу, – что есть одно небольшое условие, – читая в её глазах немой вопрос, он смело продолжил. – Мы, так сказать, должны быть уверены, что в твою светлую голову больше ничего не взбредёт, и ты вдруг не захочешь никого разыграть своим актёрским талантом.

Он остановился, и Оксана, подняв наконец глаза на подсвеченную перед ней вывеску, томно выдохнула.

Салон. Это был салон красоты, чёрт возьми. Очевидно, Депо всерьёз намерен образ ей сменить, дабы больше с Ниной никто перепутать не вздумал. Как низко…

– Ну зачем это мне, Господи… – Окс чуть руки к небу не вскидывает, но язвительная улыбка так называемого брата расползается по лицу так, что только слепой не заметит, а пальцы плавно обвивают её руку, дабы за собой вести. – Давай без этого, Арти. Ну не буду я вашу Нину больше изображать, ну слово честное.

– Арти? – Артём ведёт бровью и нарочито вид делает, что вторую часть предложения вообще мимо ушей пропустил.

– Добро пожаловать, рады вас видеть, – юная особа с шоколадным каре мило приветствует. Очевидно, администратор.

– Сделайте с ней что-нибудь, – Шатохин не жалеет сахара, которым голос присыпает смачно, укладывая ладонь Оксане меж лопаток и легонько подталкивая вперёд.

И под поднятой бровью администраторши читается некое недоумение, что этой фразой молодой человек хотел сказать.

– Ну… на голове, – в ход вступают руки, и Депо вьёт пальцем гнездо над головой блондинки.

– Я Вас поняла, – девушка улыбается, а затем приглашает за собой Окс и уводит куда-то в зал, пока Артём, предварительно засунув крупную купюру в карман сотруднице, решает вернуться к Наташе.

За всё это время они успевают заглянуть в кафешку, ибо желудок явно недоволен куском рулета, закинутым наспех. А вот морепродукты – дело другое. Особенно, когда дополнением служит бокал белого полусухого.

– Позвонить ей? – Нэт вертит в пальчиках телефон, стреляя в Артёма игривым взглядом. – Или, думаешь, заняты? – а этот голос… в нём спрятаны яркие краски пикантности.

– Лучше напиши, – ухмыляется в ответ Артём, а у самого в голове абсолютно непонятные мысли: «Арти… меня никогда, блин, не называли Арти…»

Поздний обед, почти что ужин. Двое возвращаются к автомобилю и садятся внутрь, надеясь, что Оксана скоро появится. И та являет себя свету совсем скоро, выходя из салона и подмечая, что солнце почти село. Остались только неяркие лучи, освещающие ничтожно слабо. Но даже в их свете Артёму с Натой удалось рассмотреть, каким насыщенным пеплом теперь сияют волосы.

Платина. Благородная платина, мешающаяся с насыщенным серым. И всё это переливается в крупных локонах, что задаёт девушке абсолютно другой вид. Более женственный, что ли. Шатохин даже умудряется рот на мгновение раскрыть, но моментально оседает, стоить ему прикинуть, как эту реакцию расценит Наташа.

– Кудряшки в подарок, – Окс вертит в разные стороны головой, словно в рекламе шампуня.

Девчонка добрую часть жизни держалась, оставляя цвет волос натуральным, родным. И вмешательство краски было сравнимо с ударом под дых, но сейчас, когда она с завидным постоянством поглядывала в зеркало, мнение постепенно менялось. Она не могла на себя взглянуть без улыбки, настолько нравился полученный результат.

– Ты был прав, – даже переваливается чуть корпусом вперёд, пытаясь теперь насмотреться в зеркало заднего вида, не выпуская из пальцев пряди. – Так гораздо лучше. Зря я сопротивлялась.

Всё это вызывает рвотный рефлекс только у Нэт, которая глаза уже так закатила, что те грозились увидеть мозг. И снотворного жутко хотелось, ну, или, хотя бы – лопатой по голове, чтобы отрубиться и не слышать этого шебуршания сзади.

«Только селфи не начни делать…» – тихо молится про себя брюнетка, обречённо стукаясь лбом об окошко. А потом и вовсе сильнее ударяется, ибо кто-то свыше, кажется, не расслышал частичку «не».

Я старалась занять себя, чем угодно. Даже усердно старалась делать вид, что безбожно крепко сплю. Только не неловкая тишина, только не компрометирующие вопросы.

И тут, как мой любимый гром среди ясного неба, со всей силы вибрирует мобильный, оповещая весь салон громким звуком.

Сообщение.

Пялюсь в экран, читая входящее от Гоши. Ну слава тебе октябрю, хоть немного отвлекусь.

– Надеюсь, всё хорошо?

– Переживаешь?

– Я похож на бездушного эгоиста?

– Нет. Всего лишь на того, кто влюбляется в бездушных эгоистов.

–…

– Чёрт. Прости. Не сдержалась. Правда, извини. Просто нервы не держат, не могу с собой справиться.

– Понимаю. Скоро вернёшься?

– Надеюсь, да. Я напишу, как буду подъезжать.

– Вы всей толпой?

– Нет…

–?

– Только я и Глеб…

– Оу… ну… не буду мешать.

Нет. Нет-нет, пожалуйста, лучше мешай…

– Переживает? – остро интересуется Миронов, стараясь не отрываться от дороги, но всё же успевая стрелять глазами в мой мобильный.

– Он ведь не бездушный эгоист, – усмехаюсь язвенно, как будто мне шестнадцать, и я только что демонстративно засосала нового друга на глазах у бывшего.

– Хах, – вот это «хах», это мне как расценивать?

– Что?

– Ничего.

Да. Да, я вижу. Ничего. Абсолютно ничего. Лишь ещё больше напряжённая тишина, расползающаяся из самых недров, и застывающая между нами чем-то плотным.

Ещё примерно минут тридцать безмолвной поездки, которое нарушается сухим:

– Есть хочешь?

Я хочу провалиться. Уснуть. Телепортироваться. Расцарапать тебе лицо. Но только не есть.

– Хочу, – потому что Кескевич.

Мы не ищем кафе, не ищем супермаркеты на пути. Глеб просто останавливается у какого-то придорожного ларька, выбегает минут на пять от силы, и возвращается с шаурмой в руках.

Как, чёрт возьми, мило.

Пожалуй, это единственная еда, которую я не умела есть. Вечно всё, блять, вываливается… Но выбора нет, и я, кажется, даже беглое «спасибо» выпускаю из себя, принимая из его рук горячий пакет.

Не знаю, чего я так боялась. Близости, наверное. Боялась, что одно неверное слово, и мне сорвёт башню. И тогда я наговорю столько всего, что на его белобрысой голове седые волосы успеют до общаги вырасти.

Но Миронов, кажется, сам не хотел подобного, пока за рулём находился. И весь оставшийся путь просто ехал молча, изредка выслушивая мои просьбы остановиться на заправке, ибо мочевой о себе знать давал.

Когда мы наконец добрались, я чувствовала, что есть риск выпасть из машины. Нет, не то, чтобы ноги устали, просто затекли жутко. А ещё спать хотелось так, что я готова была уснуть прямо на асфальте, прямо перед общежитием, вот настолько поездка вымотала.

– Идёшь? – кажется, я слишком много времени отвела мыслям о тёплом, а может и не очень, асфальте. Миронов успел заглушить машину, выйти, обойти даже, и теперь стоял у моей открытой двери.

– Н-нет, – зачем-то с запинкой ответила я, вызывая на его физиономии недоумение.

– Что так? – не в силах идти, что непонятно?

– Ноги не несут, – Господи, кому ты это говоришь, Нина? Это ведь как намёк звучит, чёрт тебя дери.

Я было рот открыть хочу, чтобы исправиться, но Миронов уже самовольно берёт меня на руки, вытаскивая из автомобиля и закрывая дверцу ногой.

– Бля, я не это ввиду имела, – мои попытки дёрнуться длятся секунды две. Позор какой…

– Я так и понял, – язвит блондин, щетинясь. Боже… он что, не брился всё это время? Только сейчас это рассмотреть удалось.

Сердце бьётся чуть сильнее, чем нужно, когда мы оказываемся на пороге. Я даже дыхание задерживаю, выжидая, в какую сторону он направится. И идёт он, как ни странно, в сторону комнаты Депо, возле которой и опускает меня на ноги.

– Спасибо, – говорю ему в грудь, не поднимая глаз. Знаю ведь, что у сучёныша на лице.

– Не за что, – голос… зачем такой глубокий, Миронов? Ещё и прямо над ухом… Ведь если ещё ближе, прямо над ухом, и шёпотом, и кнопка запуска водопада в трусах сработает без моего на то согласия. Ненавижу… – иди, пиши своему блаженному, – отрезает резко, даже с какой-то отчуждённой грубостью, но не уходит. Чего ждёшь?

– Тебя это так волнует? – теперь поднимаю голову и вижу… вижу его терзаемые тревогой глаза, которые хотят сказать мне явно больше того, на что он решается.

– Волнует? – усмехается, и я с опаской вжимаюсь в дверь, инстинктивно как-то, покуда взгляд этот не сулит ничего хорошего. Однажды мне уже пришлось это испытать… В школьном коридоре, когда я заступилась за бедолагу, который меня на свидание позвать норовился. – Я бы сказал тебе, что меня волнует… – он склоняется, практически нависая. А я… я забываю, как дышать, замираю даже. Чьего-либо присутствия я и близко не ощущаю, словно всех затмевает туманной дымкой. Только он. И снова дежавю… – Точнее, показал бы, и кровать Депо вряд ли бы моё признание выдержала.

Секунда, вздох, молчание. Внутри будто с удвоенной скоростью запускается механизм и разливает кровь по венам так, что я чувствую жжение. Мурашки… или, гусиная кожа, как это любят именовать. Мне кажется, что если я сейчас крепко зажмурюсь, а потом открою глаза, то окажусь именно там, в своём школьном коридоре. А всё это окажется лишь проекцией моего сознания. Не выдуманным окажется только он… он, который перевернул мою жизнь с ног на голову, и до сих пор это делает, заставляя забывать слова. Заставляя забывать, что такое здравое мышление и с чем его едят. Заставляет понимать, что где бы я не оказалась, в какую бы точку мира не закинула меня судьба, неизменным останется одно: он будет рядом.

Его дыхание я ощущаю настолько, будто дышит прямо в шею. Его запах, он намертво врезается в ноздри и заставляет непроизвольно делать частые вздохи. А сердце… оно сейчас будто зажато лёгкими, и бьётся так, что под кожей чувствую.

Финишем всего становится очередное смс-оповещение на моём телефоне. Оно как звоночек, призывающий вернуться в коридор общаги всеми мыслями, которые разбегаются по голове в разные стороны.

А Миронов… Миронов сглатывает подступивший ком, едко скалясь, ещё и пытается выдать это за усмешку.

– Волнуется. Ответь, – кивает на мой карман, а я места себе не нахожу между этой дверью и ним. Хочется ещё одну дверь. Подо мной. Прямо в ад. Желательно, сразу в котёл, чтобы заживо сгореть.

Неизвестно каким образом я проскальзываю, хватаясь быстро за спасительную ручку и залетая в комнату. Хлопаю дверью прямо перед его носом, а сама зачем-то остаюсь стоять.

Удары стрелок настенных часов, только их и слышу. Ноги ватные, гвоздит к месту какой-то невидимой силой. И я смотрю на эту дверь, как заколдованная, пока вдруг не отпрыгиваю от неё от услышанного.

Хлопок, удар, стук… я не знаю, что это. Но это похоже на то, что Миронов силой вдарил кулаками по двери, да так, что та с петель чуть не свалилась.

Это просто кусок дерева, чем он тебе провинился…

Нормальное дыхание снова куда-то девается, вздохи становятся рваными. Я не слышу шагов, но и боюсь в глазок смотреть. Боюсь того, что могу там увидеть.

Из этого транса выводит только повторное жужжание мобилки. Надеюсь, Глеб этого уже не слышит, иначе точно несчастную дверцу выбьет.

– Наташа… – выдыхаю, глядя на экран. И ловлю себя на мысли, что зачем-то хочу выбежать и показать Миронову, что мне писала она. На кой чёрт – понятия не имею.

Бегло отвечаю, что всё в порядке, а затем так же быстро пишу Гоше о том, что я уже вернулась. Стараюсь выдохнуть, собраться с духом, но по мере того, как здравомыслие возвращается потихоньку на место, выпучиваю глаза. Только бы не это…

Выхожу из ступора и быстро открываю дверь, выглядывая в коридор. И вижу то, что хотела увидеть меньше всего: Миронов, видимо, уставший стоять возле двери, решил вернуться. И возле лестницы встретился с тем, кому я писала. С тем, кто наверняка шёл ко мне, дабы узнать о моём состоянии лично.

Они даже не поздоровались, кажется.

«Только не в мою сторону, только не в мою сторону, умоляю… сделай вид, что ты шёл покурить на улицу…»

Но Гоша лишь окинул взглядом Глеба и двинулся ровно ко мне. Я же, в свою очередь, прикрыла глаза и стукнулась лбом об косяк.

Блять…

– Как всё прошло? Всё в порядке? – он здесь, подошёл-таки, а я вот язык проглотила в ожидании. И дождалась того, что сердце сжалось в кокан, а я сама на месте чуть не подпрыгнула, когда Миронов хлопнул дверью своей комнаты так, что с потолка чуть штукатурка не посыпалась.

– Всё хорошо, – примыкаю лбом к дверному косяку снова, только уже более спокойней. – Я очень устала. Ты не против, если я спать пойду?

– Конечно, – Вишну кивнул понимающе, ну хоть это хорошо, – отдыхай.

Вот почему? Почему ты не могу спуститься минутой позже?! Почему?!?

Закрыв дверь, я снова приложилась о неё башкой, фыркая.

После в кровать поплелась, даже одежду с себя не скидывая. По-хорошему мне бы к холодильнику наведаться, а то желудок поёт дифирамбы голосом умирающего кита. А расплавленный мозг подпевает, дескать, залиться надо чем покрепче.

Но я игнорирую всё, желая свалиться лицом в подушку и лежать так долго-долго. И лежу, изучая всё по очереди: стены, окно, потолок, висящие на дверце шкафа розовые стринги… блять, Натали…

Усмехаюсь устало и понимаю, что лежу так уже второй час. Чёрт, я же спать так хотела, а сейчас и намёком на усталость не веет, и я просто чувствую себя овощем. Бесполезным таким. Похожим на огурец, который третий месяц лежит среди других огурцов, и именно его вечно игнорируют и не хотят покупать. Тьфу.

Стрелки настенных часов продолжают противно щёлкать, и я понимаю, что раздражаюсь практически из ничего. Часы, блять, видите ли, бесят. А ещё я сама себя бешу.

Сейчас просто проветрюсь. Просто выйду, по коридору прогуляюсь. Может сигаретку на улице выкурю, должно помочь. Может, на крышу заберусь.

Но это «может» в пепел стирается, когда я нахожу себя возле двери Миронова. Что я здесь делаю вообще? Что сказать ему хочу? Нет, я, определённо что-то хочу сказать, вот только не знаю, что. Поэтому так и остаюсь с повисшей в воздухе рукой, так и не решаясь постучать. Уходить надо, Кескевич. У-хо-дить.

Но затворка на двери вдруг срабатывает, и я не успеваю даже отскочить, только зажмуриться.

Сименс смотрит то на меня, то на мою руку, то снова на меня. И бровь одну приподнимает. Медленно, сдержанно. Ах да, ещё закусывает скулы и руки на груди скрещивает. А вот моя рука в воздухе всё ещё.

– Хозяина нет дома, – вдруг вещает, заставляя меня отряхнуться от ступора и руку опустить, – он ушёл. В себя.

– Глеб, я… – и мнусь ещё блять, как школьница, хотя по большому счёту по сей час на него обижена. – Может, поговорим?

– А твой дружок разговаривать разучился? – вот же сучёныш, ну какого хрена? – Или общие темы закончились?

– Глеб… – где эта блядская дверь в преисподнюю, когда она так нужна?!

Он молчит. Молчит, шевеля скулами. И так же молча, вроде даже через себя, скрепя зубами, переступая, делает шаг назад вместе с пригласительным жестом.

А я в грудь побольше воздуха набираю и переступаю через порог, абсолютно не ведая, какого лешего здесь делаю и о чём собираюсь говорить.

Кажется, дверь в преисподнюю я отыскала верно. Осталось отыскать котёл.

Комментарий к Добрый вечер, распишитеся.

Ребят... сорок третья глава второй части... всем тем, кто со мной с первой, хочется сказать: вы просто монстры :D Ну серьёзно, такое вытерпеть, а ведь я успокаиваться не собираюсь...

Тем же, кто присоединился недавно, тоже хочется сказать огромное спасибо и пожелать терпения всё это дочитать. Потому что сила, благодаря которой я всё это пишу – это вы. Спасибо вам. И поклон до земли.

https://vk.com/prideofbell

====== Часть 45 ======

– Ну а сейчас то мы домой? – Окс вопит с заднего сидения, шумно выдыхая. Отдалённо напоминает птицу в клетке, которой надоел уже этот салон, но Депо как назло сворачивает по пути, куда только может. – Я уже в кровать хочу.

– К Вишну? – не сдерживает себя от ехидного смешка Нэт, стреляя глазками и спиной чувствуя, как Оксана закипает, словно чайник.

– Сдался он мне! – в ответ вопит блондинка, сама не замечая, как повышается голос.

– Ну конечно не сдался, – мешая в одной кастрюле сарказм, фальшивую поддержку и щепотку издёвки, Артём даже немного брови хмурит, наблюдая за девчонкой в зеркало. – Заедем в больницу, а потом домой.

– Ну слава Богу, – с облегчением фыркает Окс, находя в себе ещё немного сил до финишной прямой.

В больнице они встретятся с Максом, дотошно поинтересуются о прогнозах, о дате выписки и о всём таком. А Окс, решая использовать подвернувшуюся возможность, напросится повидать Килиан, дескать, соскучилась. К слову, препятствовать этому никто не будет.

– Ты как? – она войдёт в палату и тут же отметит, что бывшая подруга уже выглядит достаточно хорошо для подстреленной.

– Как будто тебе интересно, – фыркнет Килиан, но всё же улыбнётся. Право, не ожидала видеть. – Я знаю, зачем ты здесь, – и тихо напомнит, как бы указывая Оксане её место. Ведь светловолосой никогда не было дела до кого-то. Лишь холодный расчёт и нужная информация, которую она вытягивала из людей острыми коготками.

– Вот как, – это не польстило, отнюдь. Девушка лишь облизнула зубки и в пол уставилась. Что же, что посеешь...

– Я просила Макса отвлечь меня историями о его компашке, так что не волнуйся... он и не подумал, что я вытягиваю данные для тебя.

Кажется, у Окс за это время слишком много произошло. И информация о Глебе была теперь не первого требования, но и лишней тоже не была.

– Они все были друзьями с малых лет, и праведный образ жизни не вели. Разбой, грабёж, всё такое... – Лиана затянула, как сказку, не отвлекаясь от зеркальца и от косметики, притащенной Максом. В конце концов, болезнь болезнью, но она всегда должна была выглядеть на все сто. – Миронов никогда особо ни в чём не нуждался, просто слишком правильные родители в своё время упустили момент с воспитанием, и Глебом занялась улица. К слову, они были из тех, кому важно мнение со стороны. И им даже слышать противно было, когда соседи пели им песни о том, что видели их сына в плохой компании, или, того хуже, курящего за гаражами с отбросами общества. Ну а там и нехватка любви, когда Глеб начал вещи из дома выносить, привлекая к себе внимание, – Лиана не отрывалась от макияжа, а Окс с упоением слушала, отмечая про себя, что не зря её детские мечты найти биологических родителей так и остались на стадии желаний. В конце концов, не всем с предками везёт, зачем разочаровываться дважды? – Он стал появляться дома всё реже, пропадая с уличными парнями и обзаводясь связями. И, как само собой разумеющееся, настал тот день, когда родители указали ему на дверь, – девушка даже отвлекалась от рисования стрелок, задумалась о чём-то ненадолго. И причину этой паузы Оксана знала, будучи осведомлённой о судьбе некогда подруги. Даже вздохнула тихонько, ком сглатывая и вспоминая, какие существуют на свете мрази. – Но, видимо, что-то в их башке всё же было, и они, дабы этот груз с сердца снять, открыли Глебу счёт, и теперь отплёвываются от него средствами, за счёт которых он существует. Ну, не считая награбленного, – Килла невинно жмёт плечами и продолжает марафетиться, не отрываясь. – У Депо аналогичная ситуация, только там отчим всем рулил. Он, видите ли, не хотел делить внимание матери с кем-то ещё, потому и выставил Артёма за дверь. Предварительно пиздюлей от него получив... – девчонка хихикнула, поднимая глаза на Окс. Та не присела даже, просто стояла в изящной позе, ручки на груди скрестив. – Думаю, о настоящем отце Депо тебе известно, – она спрашивает с опаской, но улыбка Окс говорит о том, что эта тема шоком уже не является, и говорить об этом можно спокойно.