Текст книги "Carte Blanche 2: Reload (СИ)"

Автор книги: Билен Катрайт

сообщить о нарушении

Текущая страница: 23 (всего у книги 28 страниц)

– Я целовалась с Гошей, – раз уж хочет поговорить – пожалуйста. Надеюсь, теперь перехочет.

Но вместо этого он резко давит по тормозам, да так, что будучи не пристёгнутой, чуть не бьюсь головой о бардачок, улетая вперёд.

Мы останавливаемся на обочине, машина не глушится. Фары продолжают освещать небольшой участок дороги перед авто, а я слышу удары капель по стеклу теперь с удвоенной силой. Ещё в этом стекле я вижу его отражение. Он повернулся теперь прямо ко мне, буквально уничтожая взглядом. И даже в отражении я видела, как огнём горят его глаза. Как заходятся ходуном скулы, и как сильно он сдерживает в себе того, кто сейчас хочет закричать, схватить меня за подбородок, развернуть к себе и заставить повторить то, что я только что сказала.

– Повтори, – да, я была права отчасти.

– Ты всё слышал, – мне страшно, страшно поворачиваться. По хорошему счёту мне хочется выбежать из этой машины и словить попутку, но в то же время я понимаю, как это чертовски глупо. Глупо и невозможно. Он не даст мне этого сделать. И о чём я только думала, когда наивно предполагала, что моё признание его заткнёт?

– Посмотри на меня, – нет... не хочу, – посмотри на меня! – он не кричит, просто изменяет тон и теперь не просит, а приказывает.

Наверное, чем быстрее я повернусь – тем быстрее всё закончится. Тем быстрее уйдёт это ноющее трепетное чувство, засевшее внутри и заставляющее сейчас каждую клеточку дрожать.

Раньше у нас такого не было. Я никогда его не предавала. Уходила – да. Сбегала – да. Врала – да. Но контакт с другим мужчиной... нет. И я не учла этого. Не учла, какой может быть реакция того, кто способен не просто на разбой, а на самое настоящее убийство. И кем я для него теперь являться буду?

– Лучше ты мне расскажи, как тебе спалось с Оксаной под боком! – резко к нему поворачиваюсь и натыкаюсь на окутанный яростью взгляд. Я просто не готова сидеть и ждать, пока он будет медленно вкалывать иголки в моё тело по одной. Именно такое ощущение я испытываю, когда он тушит меня своими словами.

– Так это была месть? – его брови вздымаются, а венка на шее пульсирует. Кажется, я слышу даже треск сухожилий, которые воспаляет постепенно заполняющая его злость.

– Просто скажи мне, что все эти дни у вас не было секса! Давай! Говори! – в ярости я не уступаю, иначе окажусь в одном шаге от поражения. – Скажи, как ты не обнимал её, лёжа в нашей кровати! Скажи, как ни разу не поцеловал! Скажи, что не обнимал и не говорил лестных слов, глядя ей в глаза и в упор не замечая, что это не я!! Говори!!!

Его глаза округлились ещё больше, а правая бровь как-то нервно, мелко задёргалась.

Я и понятия не имела, зачем мне нужно было это подтверждение от него. Зачем было снова трепать себе нервы, но это всё в буквальном смысле лезло из меня наружу, и под контроль уже взять не удавалось.

Я не стала упоминать, что наш с Вишну поцелуй случился ещё до всей этой эпопеи с Оксаной. Не стала уточнять, что была под препаратами, которыми Гоша тогда накачал. Иначе, чувствую, до общаги мы добрались бы быстрее, чем скоростной поезд.

– Что ты чувствовала? – его взгляд вдруг чуть изменился, а голос обрёл совсем другие краски.

– Что? – я даже глазами захлопала, не ожидая такую смену темы.

– Что ты чувствовала, когда целовала его? – в его глазах сейчас невозможно что-либо прочитать. Потому что там злость, ярость, обида, разочарование и желание лишить жизни ещё одну душу.

– Ничего, – смягчаю тон и говорю тише, опуская глаза. Я вообще тогда думала, что Глеба целую, но всепоглощающее чувство реванша заставило выпалить это с такой злостью, что тёмная сторона души буквально кричала рассказать о том, как мне понравилось находиться с ним рядом. Как легко мне было, когда я проводила с ним время на крыше. И как было спокойно, когда он нёс меня на руках до комнаты.

– Он, наверное, нежный... – Глеб скрывается в предположениях, отводя взгляд и приближаясь ко мне так медленно, что я уловить на успеваю, как его лицо становится ближе. – Наверное, не такой грубиян, как я, – мгновения, его глаза снова поглощают меня, заставляя сидеть, не шевелясь. – И трахается наверное исключительно на белых простынях под Бетховена, – будучи во власти его пленительного взгляда, я не сразу понимаю, что его ладонь оказывается на моей коленке. – Куда мне до него... – он оттягивает краешек губ, ехидно усмехаясь, – я ведь предпочту не ждать, и могу тебя оттрахать прямо на этой трассе, вжав лицом в капот, – его ладонь медленно начинает ползти вверх, и я едва беру себя в руки, укладывая свою ладонь поверх его и чуть сжимая, дабы остановить.

– Нет, – перебиваю, мотаю гривой, чуть взъерошенной от влажности, – не надо...

– Что не надо? – он неспешно наклоняет голову, продолжая мучать меня своей близостью. – Быть тем, кто я есть? Это ты хотела сказать? – последнее слово у него выходит с каким-то надрывом, влекущим за собой едва слышное рычание. Его пальцы сжимаются и заставляют меня зашипеть, ибо кожа чувствительная слишком. – Я ведь животное, которым движут инстинкты, грубиян, бандит, – другими словами, тот самый Миронов, которого мне довелось лицезреть в одиннадцатом классе, – а он не такой, верно? Он считается с твоими желаниями, да?

– Глеб, пожалуйста, прекрати, – я начинаю ёрзать и сильнее вцепляюсь в его руку, которая во всю уже сжимает мою ляжку. Грубо, властно. Так, что хочется шипеть.

– Тогда какого чёрта ты была со мной? – это вот что сейчас вообще? – Ты ведь знаешь, какой я на самом деле? Знаешь, Нина. И тебе это нравится, – да он, блять, издевается! – Не пора бы себе признаться, что ты в этой машине сейчас потому, что ты самая настоящая мазохистка? – я с тобой последний год по этой причине, кажется, вот только признаться себе никак не могу.

– Перестань! – уже прошу более требовательно, когда его вторая рука тянется к моей шее. И я по инерции хочу её убрать, но он перехватывает мою кисть у изголовья и крепко сжимает. Дергаюсь инстинктивно, заранее понимая, что ещё пара таких попыток, и покраснения на запястье точно не избежать.

– Я не Вишну, чтобы просить меня об этом, – снова черти в глазах, снова ядовитый оскал, и снова напоминающая о себе ладонь, которая уже в миллиметре от моей промежности.

– Пожалуйста... – прикрываю глаза и будто молю, не понимая, отчего так страшно. Хотя, наверное, я могу понять. В этом человеке словно живут две личности. И нынешняя заставляет прятать голову в песок, пока его второе «я» не вернётся обратно. Вот только возвращаться оно пока не думает.

– Думаешь, я поверю? – думаю, что мне, будучи в сидячем положении, сейчас удастся рухнуть. – Твои глаза ведь просят совсем не о том, о чём твердит твой рот, – его ладонь окончательно устраивается между моих ног и чуть надавливает. Слава Богу, что через ткань джинс он не чувствует этой пульсации. Этой чёртовой, мать её, реакции моего тела, которую мозг до сих пор не в силах объяснить.

– Пусти, – мычу, сцепив зубы и стараясь оставшейся свободной рукой убрать его ладонь. И складывается впечатление, что я пытаюсь одним пальцем сдвинуть целую глыбу, которая даже не двинется от моих прикосновений.

– Нет, – он хмыкает, вызывая во мне окончательную панику, когда его пальцы ложатся на молнию.

Снова дёргаюсь, отчаянно пытаясь убрать его руку, пока ему это окончательно не надоедает. И он хватает мою кисть, быстро просовывая себе под коленку и прижимая к сидению. Теперь я полностью обезоружена.

– Твою мать, Миронов! – чуть ли не рычу, или даже рычу, когда он с улыбкой расстёгивает молнию джинс и приспускает их настолько, насколько позволяет положение. – Сука, – шиплю, подобно змее, не желая этого видеть и откидывая назад голову.

А он как назло медлит, нагло проникая ладонью прямо под ткань шёлковых стринг. Чего-то ждёт, пока я терпеливо держу глаза закрытыми и стараюсь дышать как можно тише. Вот только бесшумно не выходит. Из груди так и рвётся хрип, когда он проводит длинным средним пальцем меж половых губ.

– Ты мне тут потоп устроишь, – это дьявольское отродье ещё и усмехается, чтоб его... – а ведь я ещё даже не вошёл.

Очевидно, напряжение внизу живота переросло в самое настоящее наваждение, которое под контроль было взять просто невозможно. Между ног предательски ныло, а блондин ещё и издевался, продолжая водить вдоль складок уже двумя пальцами, пока не зацепил набухшую бусинку.

Открывать глаза всё ещё не хотелось.

Не хотелось видеть этот взгляд, эту блядскую ухмылку, когда он начал плавными круговыми движениями массировать клитор. Тогда я начала обратный отсчёт до того, как меня попросту разорвёт изнутри. Я и представить не могла, сколько ещё выдержу, чтобы не начать извиваться в такт ему, его движениям.

– Хочешь, чтобы я остановился? – какая к чёрту разница, что я отвечу.

– Да... – выдыхаю тихо, измученно, а после взвизгиваю, когда он входит в меня средним пальцем. – Аргх...

– Да кто тебя так врать учит? – он начинает двигаться во мне, заставляя закусить губу и себя не выдать. Да-да, именно не выдать, в то время как я истекаю вагинальным соком так, словно не видела секса больше года.

– Глеб... – дальше я забываю, что хочу сказать. Да и какая разница, для него это всё равно не будет иметь никакого значения.

Он лишь добавляет ещё один палец, и резко, заставляя меня выгнуться и приоткрыть рот в немом вздохе. Сдерживаю себя в последний момент. И такое чувство, будто это игра на поражение. Кто первый сдастся, учитывая неравный бой?

Чёрт возьми, всего несколько минут назад я надавила на больное, практически устроила скандал, рассчитывая на словесную перепалку. А теперь теку под ним, пока он трахает меня пальцами, явно слыша, как я тяжело дышу и изо всех сил пытаюсь сдерживать стон, что в груди на низком старте.

Почему? Почему это опять со мной происходит?

Наверное, потому что...

– Миронов, – только и получается прошипеть, когда он входит до костяшек, заставляя открывать рот и глотать воздух снова и снова.

Пытка прекращается внезапно, но свобода от нахлёстывающих ощущений длится недолго.

Затишье.

Слышу щелчок, и гаснут фары.

Мгновение.

Он глушит двигатель, и теперь моё сбитое дыхание слышится ещё отчетливей.

Секунда.

И он рывком опускает сидение, отправляя меня в горизонтальное положение.

Мои руки всё также скованы, и он теперь практически надо мной.

Я не открою глаза.

Ни за что.

Между моих ног теперь упирается его коленка, и я, как собачонка податливая, хочу чуть ли не выть, ибо желание тереться об неё промежностью как назло не покидает, а только выигрывает в этой борьбе разума и желаний.

Мораль и похоть, это вечное противостояние...

Его руки... они теперь свободно ходят по телу. По-хозяйски проникают под кофту и ложатся на грудь, вынуждая зайтись мелкой тряской.

Нет... я не перевозбуждена... просто слишком долго меня никто не касался... Нет...

Он сжимает меж пальцев отвердевшие соски, чем вызывает наконец настоящую злость. Злость на саму себя, потому что я открываю глаза и окидываю помутневшим, но злостным взглядом этого садиста.

Стоп.

Если его руки на моём теле, то тогда...

Блять!

Именно в этот момент я понимаю, что он уже не держит. И это не самое ужасное, что удаётся осознать.

Чуть опускаю взгляд и снова прикрываю стыдливо глаза, понимая, что сама раздвигаю ноги как можно шире. А этот сукин сын улыбается чуть ли не до ушей.

Заливаюсь алой краской и закрываю руками лицо, резко ощущая свободу от его веса. Но ненадолго. Он лишь отстраняется на мгновение, чтобы рывком стащить с меня джинсы и устроиться между моих ног.

Теперь я чувствую, как во внутреннюю сторону бедра упирается его достоинство. Оно настолько твёрдое, что мне становится даже немного больно.

– Так ты меня совсем не хочешь? – я хочу заплакать. От обиды. На саму себя. Потому что проигрываю. Снова. Тому же.

Не проходит и минуты, как я чувствую уже головку его члена. Пульсирующую, выделяющую вязкую жидкость. Она упирается возле сжатого кольца мышц и норовит заполнить меня, в то время как хозяин органа наклоняется к моей шее, невесомо касаясь её губами.

– Твой Гоша вообще первый тебя поцеловал, или у него смелости не хватило к тебе даже притронуться? – Заткнись! Заткнись! Заткнись!

– Пошёл к чёрту, – упираюсь вдруг в его плечи ладонями, отодвигая от себя настолько, насколько это возможно.

А он только смотрит. Смотрит хищным взглядом, наслаждаясь тем, что я, блять, ничего не делаю. Не кричу, не извиваюсь, не пытаюсь его с себя скинуть. Ничего... Он победил меня ещё тогда, когда всё это начал. И он знал это. Знал, но его извечное желание побеждать меня во всём снова взяло верх, заставляя меня принимать всё то, что он надо мной вершит.

– Будет больно... – несмотря на всю собранную в мои руки силу, он склоняется, предупреждая меня шёпотом.

А потом только одно мгновение, и его член до самого основания оказывается во мне, заставляя вскрикнуть. Вскрикнуть и раскрыть глаза пуще прежнего.

– Нет! – меня кроет с такой силой, что я подлетаю, пытаюсь отдышаться, за голову даже хватаюсь.

И этой самой головой начинаю вертеть.

За окном мелкий дождь, всё по стёклам стучит. На улице ночь, небо затянуто тучами. Едва освещаемая трасса, и Миронов, спокойно себе держит руль и смотрит на дорогу, ненароком на меня отвлекаясь.

– Надо же, – не до конца докуренную сигарету выбрасывает, закрывая окно, – самый интересный в мире собеседник проснулся.

В отличие от меня, на его лице улыбка. Странная такая, похотливая. И она точно означает что-то недоброе, я вот просто поклясться готова!

Что касается меня: округлившиеся глаза, чуть смазанная тушь и самое что ни на есть тупое выражение лица.

– Извини, – кидаю в его сторону отчего-то стыдливый взгляд и поправляю кофту, оттягивая, – кошмар приснился, – потому что я, кажется, чётко уловила, что вот это «Нет» прокричала на весь салон.

– Да? И что там было? – он с наигранным интересом продолжает, не переставая улыбаться.

– Да так... – заправляю прядь волос за ухо и кошусь на пачку сигарет, – не помню уже.

– Может, твои плотно сведённые ноги и рука между ними помогут вспомнить?

– Ох бл... – опускаю глаза и резко убираю от себя руку, с ужасом осознавая, что нихреново так спалилась.

– А ещё, – нет, пожалуйста, просто молчи, – судя по тому, как ты моё имя выстанывала, рискну предположить, что...

– Заткнись! – не выдерживаю и прикрикиваю, заставляя его улыбаться ещё шире. Хотя, куда уж шире...

– Сигаретку? – сукин ты сын...

– Спасибо, – хватаю из его пальцев пачку и зажигалку, открывая окно и отворачиваясь.

Во сне! Он не оставляет меня в покое даже во сне...

– Так и будем молчать? – я уже успеваю докурить и зажевать ментос, как до моих ушей доносится до боли знакомый вопрос.

И я как-то нервно улыбаюсь, снова примеряя на себя самое тупое выражение лица и скрещивая руки на груди.

Да. Сейчас я в разговоре ему не откажу. Вот только ни за что не подниму ту тему, о которой по глупости хочет ведать непослушный язык.

Главное – сдержаться. Только бы не оплошать...

– Давно я уснула?

– Как только на трассу выехали.

Замечательно. А можно теперь уснуть до самого общежития? И, желательно, без вот этих вот снов...

Успевает пройти лишь пара минут, а меня снова настигает чувство страха. Мы тормозимся на обочине, плавно съезжая. Свет фар гаснет, ключ в замке поворачивается, машина глохнет.

– Что... – даже напрягаюсь, вытягивая шею, – ты зачем...

– За минералкой схожу. Ты будешь что-нибудь? – он отмахивается рукой в сторону маленького ларька, которого я бы в жизни не заметила.

И я выдыхаю. Выдыхаю громко и расслабленно, снова откидываясь на сидение и тянусь рукой к пачке сигарет.

– Не помнишь, говоришь, что во сне было... – Миронов ищет по салону кошелёк, а сам стреляет в меня глазами и не скрывает свою фирменную, чтоб её, улыбку.

– А? – снова строю из себя дурочку и делаю вид, что была занята подкуриванием сигареты.

– Я скоро, – усмешка, хлопок дверью, и вскоре его фигура скрывается в магазинчике, пока я отчаянно бьюсь головой о подголовник.

– Блять, – удар, затяжка, мысли вслух, – блять!

Я стараюсь успокоиться, в какой-то момент подловив себя на жутко неловкой мысли. И пока Миронов возится с покупками, я бегло шныряю пальцами в джинсы и провожу указательным пальцем между складок плоти, выпучивая глаза, когда чувствую там влагу.

Также быстро вынимаю руку и курю быстрее, успевая выкинуть одну и закурить другую, дабы растянуть на подольше и не объяснять Сименсу, какого чёрта курю вторую.

А вот себе теперь нужно объяснить, какого чёрта в моей голове так плотно сидит то, от чего хочется избавиться хотя бы на время.

Но похоже, это моё проклятие...

Комментарий к Спокойной ночи, ага

====== Часть 43 ======

Проведя за рулём, кажется, уже вторые сутки, Депо старался не смыкать глаз и нарочито делал вид, что спать совсем не хочется. А третий по счёту энергетик – это ерунда, «Просто слишком вкусный, чтобы себе отказывать», открещивался он от Наташи, которая назойливой мухой жужжала о том, чтобы сесть за руль.

Окс же на заднем сидении просто помалкивала, наблюдая то за дорогой, то ноготки свои рассматривая. Порой отрубалась прямо сидя, но не дольше, чем на пятнадцать минут.

– Пива уж мне тогда купи, раз за руль сажать не собираешься, – Нэт легонько надула губы и обиженно пробубнила. А ведь Депо и правда редко ей порулить давал, разве что вокруг общежития. Но по мнению девчонки, что стоит просто жать педальку и рулём крутить? Даже пятиклашка справится.

– Алкашня, – или, иными словами, ответ «нет».

Губы надуты ещё больше, во взгляде – недовольство, а в голове только и мысли о том, как бы самой не вырубиться.

– С таким парнем попробуй всё время трезвой быть... – то ли и правда от досады, то ли позлить решила. Но Артём старается виду не подавать. Только улыбка на его лице мелькает на секунду, когда парень тормозит вдруг у обочины, прямо рядом с круглосуточной аптекой. – Что за фокусы? – Нэт приподнимает бровь и косится на парня, но тот и ухом не ведёт. Просто выходит из авто, игнорируя девчонку. – Эй! С кем говорю!? – сама с собой, видимо. И факт абсолютного игнора веселит их спутницу, чьё хихиканье доносится с заднего сидения. – Да заткнись там! – Наташа нервничает, но эти слова отнюдь Окс не обижают. Она лишь мотает головой и примыкает лбом к стеклу, отчаянно надеясь, что вот уже скоро они приедут куда-то, где есть кровать. Потому что там будет и нормальный, здоровый сон.

Ребята и правда проделали долгий путь, несмотря на усталость.

Сначала поездка до его товарищей, с которыми, в своё время, связывали дела. Артём лично передал в руки знакомым бандюганам связанного врага, распорядившись: «Валяйте с ним, что хотите, только на волю не выпускайте».

И те рады были, поскольку, как оказалось, Эд в своё время успел и им дорогу перейти.

Таким образом, избавившись от груза, ребята пустились дальше. Вот только конечный пункт был известен только самому Артёму. На многочисленные вопросы Наташи он лишь отмалчивался, загадочно улыбаясь.

– Какого... – вернувшись наконец из аптеки, Депо вручил брюнетке в руки небольшой презент. А та лишь бровями от удивления вскинула. – Гематоген?!? – и вопрос звучал почти что с надрывом, ибо купленное на пиво явно было не похоже.

– Займи этим рот до конца пути, любовь моя, – сладко протянул шатен, снова выезжая на дорогу.

Снова смешок Оксаны, снова недовольное цоканье Натали, и снова усталая, но искренняя улыбка Депо.

Как и предполагалось, юноша оказался самым стойким. Окс уже полчаса как отказалась от прелестей рассматривания дороги, посапывая себе сзади в развалочку. Сдалась и Натали, обречённо откинув на подголовник голову и растворяясь в мире снов.

Мир этот заменён был на реальный практически на рассвете. Тогда, когда палитра всех оттенков фиолетового располосовала небо, заставляя девчонку раскрыть глаза и часто моргать.

– Боже... – кажется, она долго не могла поверить в то, что действительно проснулась.

Перед её глазами был дом. Тот самый дом, который однажды стал отправной точкой. А ещё – он стал первым пристанищем для неё, где она почувствовала себя по-настоящему взрослой.

Это был дом Артёма, где она провела практически весь прошлый год. Немного, но для неё – целая жизнь. А ещё – обойма из воспоминаний, заряженная до отвала.

– Приехали, – облегчение. И помятая улыбка. Мотор заглушён.

Нэт даже потягиваться не стала, не стала разминать и порядком затёкшую шею. Просто вышла из автомобиля, заворожённо глядя на их пристанище.

Чёрт, она смотрела на это место так, словно не была тут лет пять, как минимум. А потом и вовсе незапланированно поплелась внутрь, не дожидаясь остальных.

Ключ, как она помнит, был спрятан в тайничке. И ждать Артёма настолько не хотелось, что девушка самовольно достала его из тайника подле двери, тут же её отворяя и шагая за порог.

Запах... кажется, в ноздри ударил густой воздух. Это наводило на мысль, что дом пустовал с того момента, как его покинули. Окна были закупорены, в глаза бросалась пыль на мебели, но тем не менее, душу грело что-то родное. Что-то, что когда-то сыграло в её жизни немалую роль.

И словно под гипнозом, она практически сразу побрела к лестнице, шагая медленно, но уверенно, пока не оказалась у дверей спальни. Той самой, в которой когда-то всё началось.

Окс же не спешила. Она лениво вывалилась из салона, неторопливо оглядывая частный дом. Потянулась, вдыхая свежий воздух полной грудью. И успела сделать шаг, после которого была остановлена мужской рукой, что легла плотным кольцом на предплечье.

– То, что ты сделала одно доброе дело, не перечёркивает всего того, что ты делала до этого, – Депо хоть и уставший на вид, но хватки не теряет. – Ты можешь остаться, если хочешь того, – потому что подсознание кричит, что рядом – родственная кровь. И будь она трижды стервой – это факта не отменяет. – А можешь просто выспаться и идти хоть на все четыре стороны. Скучать не будем, – потому что вряд ли будет логичным притащить её силком обратно, где многие не особо то и ждут. – Надеюсь, мы друг друга поняли.

Оксана не отвечает, не кивает, не подаёт каких-либо признаков обиды на столь откровенную речь. Просто немного поджимает губы, опуская глаза, на долю секунды всего.

Рука Депо уже не держит, парень проходит в дом и скрывается за дверью, предоставляя блондинке абсолютное право выбора.

Свобода здесь. Свобода близко.

Сейчас она действительно вольна идти куда угодно, особенно, когда в спину не дышит главный враг.

Она частенько увиливала от расспросов, ограничиваясь тем объяснением, что путешествовала по городам исключительно из-за обиженных любовников. Но она никому не говорила истинной причины своего кочевнического образа жизни.

Она бежала от него. Бежала от той тени, которая преследовала даже во снах. Которая не давала спокойно спать, награждая очередной порцией нервов, стоило ей услышать имя Эда. Того само, кого она боялась, как огня. И жаловаться не привыкла, сама ведь была во всём виновата. И не кража каких-то купюр заставила её заразиться манией преследования, ведь у Скруджи денег – пруд пруди. Истинную причину она глубоко в себе зарыла, но тем не менее, до сих пор не могла полной грудью дышать. Покуда знала, что пока он свободно рассекает по городам – её шкура в опасности.

А сейчас... Сейчас даже хотелось хлопнуть пробкой шампанского и увалиться с бутылкой прямо на пол, отмечая маленькую победу. А может не совсем и маленькую.

Эд был связан по рукам и ногам, если не сказать, что на цепь посажен на её глазах.

И бояться нечего, и разгуливать теперь можно, не опасаясь за собственную жизнь, но что-то до сих пор гвоздило к месту и не давало показать средний палец рухнувшей на неё жизни, где неродимая компашка не особо то и жалует.

Хотя, за последние пару лет, они – единственные, кто не хотели убить или же выставить за дверь. Единственные, кто вступились, пускай и хотели бросить Эду в пасть, но из неё же и вытащили.

И девушка, не моргая, всё ещё смотрит на дверь, как заколдованная, проходя через внутреннюю борьбу. Не подталкивает даже лёгкий пар, поваливший изо рта и как бы напоминающий, что она в лёгкой кофтюшке.

Решение наступает внезапно. Именно в тот момент, когда она решает выбросить к чёрту все мысли из головы, отдаваясь шестому чувству.

Так и делает несколько шагов чётко по курсу, пока не толкает легонько дверь, появляясь на пороге.

Может, для неё это просто очередное пристанище, как и вся эта компания.

А может, дом действительно там, где прекращаются все попытки к бегству.

Будучи в спальне, Нэт застывает около кровати, разглядывая серые простыни. Тонко улыбается, вспоминая, сколько бедному матрасу довелось перенести. И совсем забывается, вздрагивая, когда за спиной появляется Депо.

– Ностальгия? – он проходит мимо, останавливаясь чуть дальше и скидывая с себя толстовку. Остаётся в тонкой майке.

– Шмостальгия, – вспоминая, что всё ещё обижена, Наташа огрызается, но по-доброму так, наивно по-детски.

– Устала? – он всего лишь интересуется, а Натали уже бровью ведёт, ибо явственно слышит эту фальшь в его вопросе, задаваясь собственным: какого чёрта?

– Жутко. Спать сидя – мазохизм, – и правда, учитывая то, как до сих пор ноет шея.

– Очень жаль, – он зачем-то театрально вздыхает, расстёгивая ремень и доставая его из джинс, что заставляет девушку округлить и без того большие глаза. – У меня тут подарок для тебя, – он что-то быстро достаёт из кармана и кидает Наташе в руки, на что та моментально реагирует и, заодно, демонстрирует реакцию и ловкость рук.

– Смазка? – снова ведёт бровью, изумляясь и, в то же время, понимая, что остановка у аптеки была совсем не ради гематогена. – С анастетиком!? – зачем-то вчитывается и сглатывает слюну, пытаясь собрать во взгляде всё своё недоумение. Но как только этот взгляд поднимает, то в лице меняется, покуда Депо становится уже на несколько шагов ближе.

– А ты думала, я до конца жизни оставлю твою задницу девственной? – Нэт давно такого не испытывала, но сейчас Депо будто пригвоздил её ногами к полу, заставляя недоумевать и подрагивать одновременно.

– Всё шутки шутишь... – смешок, ненатуральный такой. Скорее – самоуспокоение.

– После твоей шутки с баром, откуда ты вернулась, еле волоча ноги, тоже, знаешь ли, захотелось пошутить. – Её стояние на месте позволяет ему быстрее оказаться практически вплотную, дерзко улыбаясь.

– Тём, – аккуратно укладывая ладонь ему на грудь, она всем видом изображает усталость, хотя та улетучилась с минуту так назад. И вместо неё пришла самая что ни на есть откровенная дрожь, которая успела добраться даже до кончиков пальцев.

– Пошучу так, что ходить в первое время перехочется, – он немного склоняется, ближе к ушной мочке. И не скрывая удовольствия смотрит в молящие его глазки. Глазки отъявленной стервы, которая просыпается в этой девушке временами и вызывает в нём ноющее желание подчинить, пускай он уже сделал это год назад. Дерзость этой девчонки всегда его заводила.

– Может... – она не успевает договорить, как Артём ловко обвивает уложенную ему на грудь руку в районе кисти, разворачивая девушку к себе спиной и чуть прижимая.

– Не может, – он всё ближе, касается губами чувствительной мочки уха и вынуждает замолчать. – Не бойся, – шёпот, который ещё на старте сводит её с ума и заставляет сглотнуть. – Доверься мне, – и каждая последующая фраза привязывает к месту окончательно, выбивая из головы все желания сделать хотя бы шаг в сторону. – Просто расслабься... – свободная рука скользит по спине и пробирается под тканевые лосины, облегающие её формы. Пальцы устремляются сразу к цели, и он укладывает тёплую ладонь прямо на пульсирующий бугорок, вызывая в девушке вынужденный вздох. – Будешь меня слушаться? – ещё тише, прямо на ухо, когда девушка неосознанно трётся о его ладонь промежностью, прикрывая глаза.

– Да... – этот стон принят за ответ, и Депо косо улыбается, отодвигая ткань трусиков и касаясь пальцем кольца плотно сжатых мышц, прежде нетронутых.

– Будешь сопротивляться? – снова горячее дыхание над ухом, а по телу – дрожь, когда его палец чуть надавливает на ещё девственное отверстие.

– Нет... – этот вздох ей даётся также тяжело, как и способность твёрдо стоять на ногах, что так и норовят подкоситься.

– Разденься, – командует на ухо, и Наташа безоговорочно снимает с себя одежду, оставаясь перед ним абсолютно нагой. – Сведи руки, – снова приказ, и Натали подчиняется, отдавая себя во власть и покорно ожидая, пока шатен стянет кисти ремнём. – В коленно-локтевую, – эта игра продолжается, и брюнетка уже как робот делает два шага, с помощью Шатохина залезая на кровать и вставая на четвереньки.

Глаза прикрыты снова, так ощущений больше. И она чувствует его ладони, что касаются бёдер и чуть сжимают, заставляя вертеть задницей, как кошка. Шлепок, и она нелепо вздрагивает, пока за вычерченной дорожкой мурашек вдоль по позвоночнику движется его язык, мягкий и тёплый. Губы оставляют поцелуи по телу, пока пальцы не извлекают из её ладони тюбик.

Снова дрожь, снова желание дёрнуться, но Нэт только губу закусывает, пока неподготовленного отверстия касается что-то влажное и холодное.

– Т-ш-ш, – он снова командует, обвивая рукой талию и возвращая на место, когда девушка инстинктивно отползает, увиливая от новых ощущений, – ты обещала...

Стискивая зубы, она изо всех сил старается расслабиться, утыкаясь лицом в простынь, пока большой палец, смазанный прохладной смазкой, чуть проникает в анальное отверстие. И, кажется, не проходит и минуты, как она начинает тихо постанывать, покуда плавные, умелые движения медленно растягивают, подготовливая к самому страшному. Пока что страшному. Нэт никогда не была любительницей особых извращений, вот и ограничивалась классическим сексом. И что только стрельнуло в его голову...

Ещё совсем немного, и большой палец входит на всю длину, заставляя брюнетку глухо ойкнуть и зажать кусок простыни меж зубов. Непривычно, немного дискомфортно, запредельно и от этого немного сладко. Она начинает постепенно привыкать, а через какое-то время и сама принимается за движения, уже добровольно насаживаясь пятой точкой на палец.

Несколько манипуляций. Ещё. И ещё. Она практически и не замечает, как Артём умудряется добавить ещё один палец, сводя дискомфортные ощущения к чему-то приятному, что тянется сладостной истомой по телу и отражается сквозь уста протяжными вздохами.

И вскоре пальцы сменяются чем-то более плотным, пульсирующим, горячим. Депо и сам едва сдерживается, ёрзая возбуждённой головкой о разработанный задний проход, пытаясь себя остановить от того, чтобы войти сразу, на всю длину.

Он вводит лишь головку, позволяя Наташе привыкнуть к ощущениям и плавно двигаясь, пока с её губ не слетает сдавленное и тихое: