Текст книги "Химия чувств. Тинктура доктора Джекила"

Автор книги: Бет Фантаски

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 19 страниц)

Глава 20
Тристен

Я на автомате проводил какой-то очень простой опыт, когда ко мне подошла Джилл, лицо у нее было такое бледное и вытянутое, как будто она не спала всю ночь.

– Тристен, я согласна, – сказала она. Губы ее совсем побелели. – Я помогу тебе, если ты поможешь мне.

Хотя она соглашалась на моиусловия, я крепко задумался о ее предложении, сожалея о том, что раскрыл ей столько своих секретов, хотя в то же время я переживал и о том, что ей придется взяться за дело, не зная их все. Возможно, она заслуживала, чтобы я рассказал ей правду – даже о том, что, как опасался, могло произойти в Лондоне, – но она так была уже слишком напугана.

– Ты уверена? – тихо спросил я. – Потому что нам придетсяработать тайно. И по моим правилам.

Даже сквозь очки я заметил во взгляде Джилл нерешительность.

– А почему тайно? – Она тоже уже перешла на шепот. – Разве нельзя сказать об этом хотя бы мистеру Мессершмидту?

– Я буду подопытным кроликом, – напомнил ей я. – Как я уже говорил, я буду питьпрепараты. Думаешь, Мессершмидт станет спокойно наблюдать за тем, как я глотаю бог знает что из мензурок? И самое главное – думаешь, он не поинтересуется, зачем мне все это нужно? Что мы ему скажем?

Джилл убрала волосы за ухо:

– Но…

– Мы будемучаствовать в конкурсе, – добавил я. – Подадим заявку в самый последний момент, независимо от того, как разрешится моя проблема. Мы будем вести записи, составим презентацию и завоюем тебе тридцать штук баксов.

Наверное, с деньгами у них было совсем туго, потому что, когда я заговорил о них, она быстро перестала колебаться, набрала в легкие воздуха и протянула мне свою миниатюрную ручку:

– Хорошо. Как скажешь. Будем работать тайно.

Я пожал эту протянутую мне руку, ее попытка произвести впечатление зрелого и делового человека меня позабавила. Позабавила и как-то тронула.

– Договорились, – сказал я. – Начнем сегодня. Скажем, часов в девять?

Джилл согласно кивнула, хотя я видел, что она еще сомневается:

– Ладно. Мама, наверное, будет в это время на работе.

– Встретимся за школой у столовой, – сказал я, вспомнив, где иногда собираются курильщики. – Там есть металлическая дверь с навесным замком, через которую поставляют продукты на кухню. Попробуем войти там.

И без того бледные щеки Джилл совсем побелели, но она кивнула:

– Хорошо. Договорились.

Она пошла к своему столу, а я смотрел на ее болтающийся из стороны в сторону хвостик и думал о том, что она не просто умный, но и очень хороший человек. По-настоящему хороший, если решилась помочь мне после всего того, что я ей рассказал. Мне повезло, что она согласилась стать моим партнером.

А еще я не мог не заметить, что и Мессершмидт, и Дарси Грей, и Тодд Флик, и Бекка Райт изо всех сил старались сделать вид, будто не заметили, как мы с Джилл общались.

Глава 21
Джилл

– Тристен, я, по-моему, все же не хочу этого делать, – прошептала я, коснувшись руки одноклассника, – вялая попытка остановить его и еще более вялая попытка убедиться самой, что на парковочной площадке за школой, где тьма кромешная, я не одна. Другой рукой я крепко сжимала ящик, который тайком вынесла из кабинета отца.

– Джилл, не нервничай, – сказал он. – Все нормально.

Тристен взламывал замок, а я украдкой бросила взгляд назад. Моего отца убили как раз на пустынной стоянке машин, а убийцу так и не поймали…

– Еще немного, – сказал Тристен, ковыряясь с отмычкой. – Почти открыл.

И прежде чем я смогла снова возразить, он поднялся во весь свой высокий рост, рванул на себя замок, и вот мы уже внутри.

Нет, не совсем мы, потому что я так и не сдвинулась с места.

Я стояла позади Тристена, точнее его темного силуэта, как вкопанная. Он придерживал дверь рукой, ожидая, когда я зайду в помещение, где оказалось еще темнее, чем снаружи.

Что будет, если мы войдем в пустую школу? Взломаем еще один замок и попадем в кабинет мистера Мессершмидта, полезем в его шкафы с химикалиями. Я окажусь за двумя закрытыми дверями. Точнее, мыокажемся.

Никто не знал, где я и с кем.

– Джилл, – позвал Тристен тихим низким голосом… В котором также слышалось и предупреждение. Я понимала, что он хотел сказать этим единственным словом. Ты обещала. Мы договорились.Но Тристен поведал мне и о своем кошмаре: То, что живет внутри меня, пытается убить девушку… Ему в кайф зарезать человека.

– Во сне я вижу не тебя, – мягко повторил Тристен, словно прочел мои мысли. – Джилл, клянусь, ты со мной в безопасности.

Но я не двинулась с места. В горле у меня пересохло.

– А кого… кто это, Тристен? Кто эта девушка?

– Никто, – прошептал он, все еще держа дверь. – Я с ней недолго встречался летом. Не ты. Заходи.

Он хотел меня подбодрить, но его признание… не была готова идти с ним. Летом…

– Нет, Тристен. – Я попятилась, крепко держа ящик. – Я не хочу.

Я развернулась и бросилась бежать домой, оставив его одного в темноте, без записей, в которых он видел свое спасение.

Глава 22
Джилл

Пока я бежала домой, пошел дождь. Закрыв за собой дверь, я пошла прямо к себе в комнату. Точнее, прямо к зеркалу в полный рост. Я смотрела на свое лицо; волосы промокли насквозь, я дрожала и думала о Тристене, которого бросила у двери одного.

Тристен… с Беккой.

Она же говорила, что встречалась с ним летом, она знала, какие девушки «в его вкусе», и ей просто не терпелось рассказать мне что-то о нем.

Я рассматривала собственное отражение, представляя подружку рядом, – и сильно завидовала ей. Ее густым волосам, сверкающим белым зубам, пухлым губам, которые всегда были ярко-красными и блестели. Вполне вероятно, что Тристен целовал Бекку в губы или хотя бы желал этого – не случайно, как произошло между нами на кладбище, а всерьез. Потому что он хотелее.

Я же по сравнению с ней выглядела серой молью. Мои каштановые волосы казались после дождя совсем безжизненными. Глаза – две грязно-зеленоватые лужицы. Губы бледные. К тому же я слишком худая. Почти такая же костлявая, как и мама. А зачем я купила эту уродливую блузку с белым воротничком? Она такая же безвкусная, как и ее хозяйка.

Я была совершенно уверена, что Тристену снилась Бекка. Да, это были страшные сны. Но в тот вечер я завидовала подружке даже из-за того, что она являлась ему в кошмарах. А я разве когда-нибудькому-нибудь приснюсь, хоть в приятном сне, хоть в кошмаре?

Я услышала, как с черного входа вошла мама, она вернулась из больницы, я резко выключила свет, и мое отражение исчезло. Мне в это время положено уже быть в постели. Я сняла свою дурацкую блузку, натянула бесформенную майку и спортивные штаны, засунула ящик под кровать и забралась под одеяло, натянув его до подбородка.

Почему некоторые люди буквально светятся,как Бекка? Как им это удается?

Я свернулась калачиком, притворившись, что сплю, и стала ждать, когда мама пойдет наверх.

Но она не шла. Минут через пятнадцать полной тишины мне стало любопытно, что там с ней случилось. Я даже не слышала, чтобы она наливала себе чай или включила телевизор. Я вылезла из-под одеяла, подошла к лестнице и прислушалась. Я начинала волноваться все больше.

– Мам? – крикнула я.

Ответа не последовало, я медленно спустилась по лестнице и вошла в гостиную.

Мама сидела на полу, скрючившись, закрыв лицо руками, плечи сотрясала крупная дрожь – и я все поняла. Не зря я боялась за нее – было видно, что она на самом краю пропасти…

И теперь она в нее провалилась.

Глава 23
Тристен

Я сидел один в гостиной в съемном доме, в котором мы жили вдвоем с отцом – когда он удосуживался показаться, – жевал холодную пиццу и слушал, как дождь стучит по крыше, думая, не промокла ли под ним Джилл.

Следовало бы догнать ее и подвезти, но я так расстроился, когда она убежала. Я разозлился – из-за того, что она побоялась нарушить какие-то дурацкие правила. И из-за того, что она боялась меня.

Я пытался убедить ее, что не сделаю ей ничего плохого. Ни одно чудовище не станет обижать человека столь мягкого и скромного, как Джилл Джекел. Наоборот, даже мне она внушала глубокое желание защищать ее.Иногда я едва сдерживался, чтобы не протянуть к ней руку, утешить и подбодрить ее.

Бросив безвкусный кусок пиццы обратно в коробку, я посмотрел на край стола, где мигал красный огонек беспроводного телефона.

Надо ей позвонить. Уговорить ее хотя бы просто одолжить мне эти документы…

Я потянулся к телефону и подпрыгнул – кто-то меня опередил, и тишину разрезал пронзительный звонок.

– Алло? – недовольно сказал я, думая, что это звонит отец, чтобы сказать мне, что он, как обычно, задерживается и чтобы я его не ждал. Но услышал я не его баритон. Это было мягкое, полное страха и в то же время решительности сопрано Джилл. Она спросила:

– Тристен, ты не мог бы заехать ко мне? Пожалуйста, мне нужна твоя помощь. Срочно.

И хотя не так давно Джилл бросила меня,я повесил трубку и побежал к машине, даже не спросив, что стряслось.

В первую очередь я хотел, попав к ней домой, забрать ящик с записями. Это было основной причиной, почему я сразу же понесся к ней. Но если бы я был честен сам с собой, я бы признал, что меня влекло туда-то и кое-что еще. Точнее, кое-кто еще.

Глава 24
Тристен

– Тристен, спасибо, что приехал. – Дверь передо мной распахнулась, как только я постучал – может, Джилл высматривала меня в окно. По ее глазам и по тому, как она облизывала почти белые губы, я понял, что она сильно встревожена. – Я понимаю, что после того, как я тебя бросила, ты, наверное, думаешь, что ты мне ничего не должен, – добавила она, – но мне больше некому позвонить.

Я вошел за Джилл в прихожую, и она повела меня в гостиную.

– Ничего страшного, – сказал я, и остатки моего раздражения рассеялись. Она была напугана, и казалось, что ей действительнонеловко из-за того, что она от меня сбежала, и чем больше я об этом думал, тем меньше винил ее. Я – сильный парень ростом за метр восемьдесят, к тому же я признался, что я – наполовину монстр, и я пытался заманить в пустую темную школу ее, крошечную, беззащитную девушку. У которой к тому же убили отца. – Что случилось? – спросил я.

Ответа не потребовалось. Войдя в гостиную, я увидел мать Джилл – она сидела на полу, обхватив себя руками, словно на ней была надета смирительная рубашка, и тихонько раскачивалась.

– Черт, – пробормотал я, застыв на месте. – И давно она так сидит?

– Уже около часа, – прошептала Джилл, подошла к маме, села рядом с ней на колени и принялась гладить ее по голове. – Я с ней даже поговорить не могу.

– Джилл, – сказал я, – я говорил тебе, что мой отец психиатр, но я сам не знаю, что делать в таких ситуациях.

– Тристен, я понимаю. – Джилл продолжала приглаживать растрепанные мамины волосы. – Но чему-тоты от отца научился. Тебя это хотя бы в шок не повергает и не пугает. Да и мне, в любом случае, нужна от тебя лишь физическая сила.

– Сила? – Я подошел к ним и тоже опустился на колени, посмотрел в глаза миссис Джекел. Они были совсем пустыми. Я отвел взгляд: меньше всего на свете мне хотелось смотреть в эту пустоту.

Джилл была права – и не права. Как она и предполагала, кое-что о психиатрии я знал. Но ее мать меня пугала. Та пропасть, которую я увидел в глазах миссис Джекел, ждет и меня? Сойти с ума – и мой удел?

– Зачем тебе моя сила? – поинтересовался я. Мне полегчало, когда я взглянул в глаза Джилл – ее взгляд был ясным и непоколебимым. Она могла бы впасть в панику, увидев мать в таком состоянии, но она оказалась выше этого и держала себя в руках.

– Я хочу отнести ее в кровать, – объяснила она. – Ты не мог бы мне помочь?

Джилл хотела, чтобы я взял ее на руки, то есть прикоснулся к ее матери.

– Может, лучше вызвать «скорую»?

– Нет, – отрезала Джилл, – срыв у нее уже был, когда умер отец, я тогда вызывала. По страховке нам почти ничего не выплатили, и мне пришлось оплачивать эти счета ни за чтоиз наших сбережений. Мама пролежала в больнице два дня, она там просто спала. Поспать она может и дома, я за ней присмотрю.

Я удивился услышанному. Она была готова ухаживать за матерью? И, что производило еще большее впечатление, сама оплачивала счета? Я был довольно независимым, но финансами в нашей семье распоряжался только отец. Джилл, разумеется, пришлось взять это на себя, ведь отца у нее не стало, а мать была недееспособна. Я легко представил себе, как она выписывала чеки и рассылала их по нужным адресам.

– Тристен, прошу тебя, – настаивала Джилл, – Помоги мне отнести ее на второй этаж.

– Хорошо, – согласился я неохотно. Ну, Тристен, а теперь кто трусил? Кому захотелось сбежать?

– Спасибо, – Джилл поднялась и отошла от матери, которая, похоже, и не заметила, что дочь перестала ее гладить. Миссис Джекел все так же раскачивалась и смотрела перед собой.

Я тоже встал, одной рукой приобнял ее за спину, а другую просунул вод колени. От нее пахло потом, мне пришлось отвернуться, чтобы не чувствовать этот запах.

– Миссис Джекел, идемте, – пробормотал я.

Удивительно, настолько легкой она оказалась. Ужасно хрупкой. Я взял ее поудобнее, но выступающие кости все равно упирались мне в живот. Я ощутил запах ее дыхания, оно было несвежим, как и запах ее тела. Я резко выдохнул.

– Где ее комната? – спросил я через плечо, направляясь к лестнице.

Джилл побежала вперед, вверх по лестнице и дальше, в самый конец коридора.

– Сюда. – Она открыла дверь. – Мамина комната тут.

Я внес ее через порог – такой задыхающийся жених с невестой в отключке – и положил на кровать, от которой тоже пахло потом. Потом и… как мне показалось, безумием. От меня тоже так когда-нибудь будет пахнуть? И видимо, уже скоро? Я отошел и закашлялся, прикрывая рот рукой.

– Можешь ее снова приподнять? – попросила Джилл. – Я выну из-под нее одеяло.

Нет. Но я, конечно, согласился, сказав: «Да-да, конечно», снова обхватывая похожую на скелет миссис Джекел. И тут, уставившись на меня, она что-то забормотала. Она качала головой взад-вперед и тихо бубнила: «Список… окровавленный… в отделении… последний…»

Я замер, подумав, что, может, стоит положить ее.

– Джилл?

– Ничего страшного, – заверила она меня, – такое с ней уже полчаса назад было. Давай.

– Ладно. – Я поднял миссис Джекел, чтобы Джилл могла разобрать постель. Я снова отвернулся и задержал дыхание.

– Можешь класть, – скомандовала она.

На этот раз я положил ее голову на подушку, а Джил накрыла свою исхудавшую мать одеялом. Миссис Джекел все бормотала, только тише, и слов я разобрать не мог, а Джилл легла рядок с мамой и снова принялась гладить ее по волосам.

– Мам? – прошептала она. – Что ты хочешь мне сказать?

Я подумал, что она одна из самых смелых людей, которых я знаю. Мне просто отчаянно хотелось убежать от миссис Джекел подальше, а Джилл эта пустота в глазах матери не отталкивала.

Я стоял в изножье кровати, не понимая, следует мне уйти или остаться. Вскоре миссис Джекел снова стихла. Она лежала неподвижно, как труп. Или будущийтруп, потому что ясно было, что мама Джилл была почти в забытьи. Отец рассказывал о таких больных. Зачастую они попадали в соответствующие заведения или рано встречали смерть – если находили в себе силы и возможности покончить с собственными страданиями.

Джилл села, поправила одеяло, слезла с кровати и подошла ко мне.

Мы оба смотрели на ее неподвижную мать, и я все же тихонько сказал:

– Я ее донес, но теперь тебе нужна помощь квалифицированного специалиста.

– Я понимаю, Тристен, – согласилась Джилл и потянула меня за рукав, направляясь из маминой спальни. Мы вышли в коридор, где я сразу же задышал свободнее, а она закрыла за собой дверь. – Ты вроде сказал, что твой отец лучший, да?

Я покачал головой, думая, что и Джилл сошла с ума.

– Ты же не хочешь, чтобы мойотец занимался твоейматерью?

– Это именно то, чего я хочу, – сказала она на удивление твердо.

Я положил руку ей на плечо, надеясь, что мое прикосновение вернет ей рассудок.

– Я же уже рассказал тебе, во что я верю. Если это действительно так, то и мой отец почти наверняка опасен.

– Точно мы этого не знаем, – возразила Джилл. – Но мы знаем, что моя мама душевно больна. Ты ее видел. И слышал, что она говорила.

Видел, слышал – и чувствовал ее запах. Запах безумия. Грядущей смерти.

Тем не менее соединять реальное безумие с возможным мне не казалось правильным.

– Можно найти ей другого врача, – предложил я. – Терапевтов полно.

– Но твой отец лучший, Тристен, ты сам так сказал.

Я вздохнул, пожалев о том, что хвастался этим.

– Может быть, и так, – согласился я. – Но я, честно говоря, считаю, что одной парочки с фамилиями Джекел и Хайд для этого городка хватит. Да и ты сама, похоже, почувствовала сегодня ночью, что я могу быть опасен, – напомнил ей я. – Ты даже в школу со мной зайти побоялась.

– Я пойду с тобой, – объявила Джилл, – если ты уговоришь, отца помочь моей матери, обещаю, что больше не буду убегать. Я даже записи сейчас тебе отдам. Можешь взять ящик с собой.

Я посмотрел в пол, так как не хотел, чтобы Джилл видела мои виноватые глаза. Я же пришел сюда как раз за этими бумагами. Но, помогая Джилл и ее маме, я совершенно об этом забыл. И уж точно я не собирался заставлять ее участвовать в этом проекте шантажом.

– Я не хочу торговаться, – сказал я. – Я не намерен использовать своего отца, чтобы давить на тебя.

– Тристен, это не важно, – ответила она. – Прошу тебя… попробуй уговорить его посмотреть мою маму. Ряди меня.

Ради меня.

Я почти уверен, что именно это меня и подкупило. Отчаянная мольба, читавшаяся в глазах Джилл. Я видел эти большие каре-зеленые глаза даже в темном коридоре – они смотрели на меня с надеждой. И, да поможет мне бог – или да простит, – неохотно согласился.

– Ладно, Джилл. Я попрошу его об этом. Но я не могу гарантировать, что он согласится.

Но ей хватило и этого неуверенного согласия. Она даже легонько вскрикнула, выражая облегчение и благодарность, и, к моему удивлению, поднялась на носочки и обвила руками мою шею.

– Спасибо, Тристен, – прошептала она. – Я этого не забуду, клянусь. Я в долгу не останусь.

Я обнял Джилл за тонкую талию так же нерешительно, как дотрагивался только что до ее матери. Я чувствовал биение ее сердца, волосы касались моего подбородка, я гладил ее по спине – и мои ощущения в этот момент резко контрастировали с тем, что я испытывал, когда нес на руках ее мать. Это была полная противоположность отвращению и в то же время нечто большее, чем просто половоевлечение.

Обнимая Джилл, я чувствовал себя так, точно сдал свои позиции. Стер тот барьер, который я когда-то сам же и воздвиг. Стену, служившую мне защитой. Меня это встревожило, я сделал шаг назад, отпустив Джилл, и взял себя в руки.

– Спрошу у него завтра, – пообещал я.

– Я принесу тебе ящик, – предложила она.

Я поймал ее за руку, чтобы остановить.

– Не надо, – сказал я, чтобы она убедилась, что я обещал ей свою помощь не в обмен на записи. Я и себя хотел убедить, что делал это от чистого сердца, без задних мыслей. – Приноси его завтра в школу, если, конечно, сможешь оставить маму одну.

– Ладно, – согласилась она и направилась к лестнице. – Постараюсь прийти.

Джилл проводила меня до крыльца и вышла на улицу, где уже заметно похолодало, она была в одной майке, поэтому сразу замерзла и задрожала от холода.

– Спасибо еще раз, Тристен, – проговорила она, потирая себя руками.

– Пока не за что, – пробормотал я, перескакивая сразу через несколько ступенек на дорожку.

Чтобы Хайд лечил Джекел? Меня эта идея пугала. Но девчонка, стоявшая на крыльце, обхватившая себя за плечи, успевшая слегка махнуть мне на прощание, прежде чем я скрылся в темноте, определенно меня зацепила. Джилл казалась очень одинокой, а в этом мрачном старом особняке ее ждали такие серьезные неприятности, что я чуть не вызвался остаться с ней на ночь, хотя мог бы разозлить этим отца – его отнюдь не обрадовало бы мое отсутствие. Но я все время вспоминал миссис Джекел. А если она снова начнет что-нибудь бормотать или метаться? Джилл понадобится помощь. Может, ее снова надо будет как-то поддержать, обнять.

Я в нерешительности постоял на тропинке и даже развернулся, решив снова пойти к ней. Но Джилл уже зашла в дом, крыльцо опустело, так что я все же сел в машину и поехал к себе.

Да, Джилл Джекел меня зацепила.

Но к несчастью, мою другую – темную – сторону она тоже зацепила.

Глава 25
Джилл

На следующий день я пришла, как и обещала Тристену, правда, немного опоздала, потому что хотела убедиться, что мама крепко заснула. Хотя она и проспала почти весь день, только ближе к ночи ее дыхание показалось мне достаточно глубоким и ровным, и я решила оставить ее одну.

Тем не менее в школу я пришла даже раньше него самого и спряталась у стены в тени. На стоянке было так же темно, как и вчера, и мне было так же страшно – я одновременно боялась и ждать Тристена в одиночестве, и остаться с ним вдвоем. Но дела мои стали хуже некуда. Я позвонила маминой начальнице в больницу, сказала, что она заболела, но обещала через денек-другой выйти на работу, хотя знала, что этого не случится. А если мама не появится на работе еще какое-то время… ее могут даже уволить… и на какие деньги мы тогда будем жить?

Я прижимала к себе коробку, дрожа и думая, что хорошо бы Тристен поторопился. Потом я заметила его под фонарем – он шел ко мне. Решительно пересек стоянку, и я почувствовала, что с ним мне уже почти ничего не страшно. И я почти рада его видеть. А может, страшно просто от того, что нам снова предстояло вломиться в школу.

– Прости, что опоздал, – сказал он, когда я вышла из тени. – Я решил добраться на попутках, чтобы отец увидел машину и подумал, что я дома, если вернется раньше меня.

– На попутках не стоило ехать, – сказала я, когда он нагнулся к замку. – Это опасно.

– Первому встречному я ничего плохого не сделаю, – сказал он. – Я же говорил тебе. Во сне я вижу конкретного человека.

Я, честно говоря, не поняла, была ли это шутка, так что ничего не ответила. Когда замок поддался, он отошел и открыл дверь, передо мной опять простерся темный коридор, и я снова засомневалась.

– Джилл, я поговорил с отцом, – сказал Тристен. Ночь была тиха, и голос его звучал мягко. – Он примет твою мать, если ты сможешь привезти ее к нему в офис в Северине завтра к пяти.

– Привезу, – сказала я с благодарностью и огромным облегчением… и понимая подтекст этих слов. Мы заключилиочередную сделку. – Спасибо.

Я вошла в школу. Когда я поравнялась с ним, Тристен взял у меня ящик мягко, но решительно, и я поняла, что наш договор скреплен печатью. Обратного пути не будет.