Текст книги "Химия чувств. Тинктура доктора Джекила"
Автор книги: Бет Фантаски
сообщить о нарушении
Текущая страница: 7 (всего у книги 19 страниц)
Глава 26
Джилл
– Не забудь проверить, закрыт ли крышкой пузырек с этиловым спиртом, прежде чем зажигать горелку, – напомнила я Бекке, которая отвлеклась на сидящего сзади нас Сета Ланье – тот идиотничал, притворяясь, что пьетспирт. – Он может воспламениться.
– Я же тебя предупредила, что за этот стол садиться опасно. – К нам повернулась Дарси Грей.
– Дело вообще-то не в горелке… – попыталась возразить я, но Дарси уже отвернулась обратно, не обращая на меня внимания.
Тодд, однако, наш разговор услышал, оглянулся и с ухмылкой посмотрел на нас, но соседка шлепнула его по руке:
– Тодд, подай колбу для фильтрации.
– Хорошо, – пробурчал он. – Только не надо мной постоянно командовать. – Но я обратила внимание, что он выполнил ее указание.
– Бекка, спирт! – напомнила я своей напарнице, похлопывая ее по плечу.
– Как же это нудно, – простонала Бекка, с не охотой возвращаясь к опыту. Она закрыла спирт крышкой. – Не понимаю, как тебе не тошно.
– Мне интересно, – сказала я, пожав плечами. – Мне приятно думать, что я могу контролировать самые мельчайшие частицы во Вселенной, получать нужные мне реакции и составлять новый вещества.
– Скучища, – возразила Бекка, когда я подала ей отмеренную воду. Она вылила ее в колбу, глядя на меня. – Знаешь, Джилл, тест скоро.
Я замерла, готовясь дать отпор. Обманывать я не могла. Хватало того, что каждый вечер мы с Тристеном пробирались в школу, прячась, если кто-то из учителей задерживался на работе, и трудились допоздна.
– Бекка…
Но мне не пришлось отвечать – я вдруг почувствовала, что чья-то рука сжала мое плечо.
– Джилл.
Я резко повернулась и увидела Тристена, покраснела и чуть не сшибла все оборудование, на котором мы собирались проводить опыт. Почему я до сих пор так волновалась, когда он подходил ко мне, хотя мы уже не один день работали вместе?
– Что такое? – спросила я.
– Ты сегодня сможешь заниматься?
– Да, думаю, да, – согласилась я, поняв его намек.
– Хорошо, – ответил Тристен и бросил взгляд Бекку.
– Привет, Трис, – поздоровалась она с ним, встряхивая золотисто-каштановыми волосами. – Как дела?
Бекка тоже слегка покраснела – или мне показалось?
Стоя между ними, я снова почувствовала себя серой мышью. И как дура заревновала. Между ними действительно что-то было? Уж не Бекку ли Тристен видел в своих кошмарах? Если да, то она себе и представить не могла, как далеко он зашел – мызашли, – чтобы, как мы верили, ее защитить. А она хотела, чтобы я еще и списать ей дала на тесте.
– Нам надо опыт доделать, – сказала я, к собственному удивлению услышав раздражение в своем голосе. – Время-то на исходе, – добавила я более приветливым тоном.
– Конечно, – согласился Тристен. Он посмотрел на меня: – До вечера, Джилл.
Я старалась не смотреть ему в глаза:
– Хорошо.
Тристен уже собрался было уходить, но тут его остановил мистер Мессершмидт:
– Хайд, погоди.
Он тяжелой походкой направился к нам, с трудом втискивая свое тучное тело в узкий проход между рядами.
– Я хочу с вами поговорить.
– Что такое? – поинтересовался Тристен, как бы намекая, что учитель преступил границы дозволенного и посягает на его драгоценное время. – Что вам нужно?
– Дарси, тебя это тоже касается, – сказал мистер Мессершмидт.
– Тодд, заканчивай, – скомандовала она своему напарнику. А потом с улыбкой повернулась к учителю: – Да?
– Я хотел спросить, все ли вы будете участвовать в конкурсе «Фонда Формана»? – поинтересовался химик, глядя по очереди всем нам в лицо.
– Нет, – ответил Тристен, бросая на меня предупредительный взгляд. – Я пас.
– Я тоже не буду, – сказала я. При этом я смотрела в пол, боясь, что по моим глазам все догадаются, что я вру.
Почти каждый вечер мы проводили в этом самом классе, расшифровывали записи, смешивали препараты, готовились к конкурсу, параллельно реализуя личный проект Тристена. Почти каждый день мы изготавливали пузырек раствора, готовясь к тому моменту, когда он под моим надзором начнет пить все эти составленные нами препараты. Мы крали химикаты, как и мой отец.
– А я буду участвовать, – заявила Дарси. – Я пока провожу первичное расследование.
– Молодец, Дарси. – И мистер Мессершмидт улыбнулся своей звездочке. А потом недовольно посмотрел на меня: – Джилл, а ты что же?
Я убрала волосы за ухо, все так же не глядя ему в глаза:
– Не знаю. Я сейчас очень занята.
Не подкопаешься, Джилл, как обычно.
– А ты. Хайд, – добавил мистер Мессершмидт, – ты тоже, наверное, занят?
– Нет, мне просто лень, – ответил Тристен. – Я же говорил. Я совершенно не амбициозен. – И Тристен ушел, не дожидаясь, когда учитель его отпустит.
– Надеюсь, ты еще передумаешь, – Он снова обратился ко мне: – Если ты уговоришь Хайда работать вместе, у вас будет весьма неплохой шанс выиграть деньги. Особенно если вы возьмете что-нибудь на срезе химии и работы мозга. Можно же сыграть на сюжете про Джекила и Хайда!
– Тристену, похоже, совсем неинтересно, – сказала я, чувствуя, что на лбу у меня уже проступает пот. Лгать я не умела, а мистер Мессершмидт слишком близко подошел к правде. – Но я с ним поговорю, – пообещала я, только чтобы он отстал.
– Отлично! – Он просто засиял, похоже, искренне обрадовавшись. – Я мог бы помочь вам определить тему исследования, накидать идей – поддержу во всем.
– И не старайтесь. – Нас перебил смех Дарси. Я и не думала, что она все еще слушает наш разговор, Я повернулась к ней: одноклассница смотрела на нас, а Тодд мучался, фильтруя раствор, ему было очень неудобно – рука в гипсе, да и пальцы огромные, привычные лишь к футбольному мячу, а тут такое тонкое оборудование. – Победа считай у меня в кармане, – похвастала Дарси.
– Да, я уверен, что у тебя превосходно получится, – согласился мистер Мессершмидт. Он всегда с ней соглашался. – Я лишь хочу создать тебе здоровую конкуренцию. Может, нашей школе удастся взять и первое, и второе места.
– Ну, на второе они, наверное, могут рассчитывать, – сказала она, пожав плечами. Потом она снова отвернулась и продолжила командовать Тоддом.
Я смотрела на ровный позвоночник Дарси. От этих расстройств у меня почти не оставалось сил дать ей отпор, хотя оружие для борьбы у меня имелось. Мы с Тристеном вполне могли ее обойти. Дарси Грей зря считала меня неудачницей. Но я, разумеется, молчала, не в состоянии постоять за себя.
– Поговори с Тристеном, – настаивал учитель. – И помни, что всегда можешь обратиться ко мне за советом или поддержкой.
Я посмотрела ему в глаза, думая о том, что его энтузиазм уже на грани навязчивости.
– Ага, конечно. Спасибо, – наконец вымолвила я.
Повисла неловкая тишина, и мистер Мессершмидт ушел, оставив нас с Беккой. Я вернулась к опыту, зажгла неисправную горелку, она зашипела, как и предупреждала Дарси.
– Вы с Тристеном просто уроками занимаетесь? – спросила Бекка, сбив меня с мысли.
– Да, – ответила я. – А что?
Бекка пожала плечами:
– Да так.
Я повернулась назад и увидела, что Тристен опыт уже доделал. Развалился на стуле и смотрел в окно, защитные очки сидели у него на голове. Обо мне он совершенно не думал.
– Просто уроки делаем вместе, – повторила я, не сводя с него глаз.
– Хорошо, – сказала Бекка.
Ее ответ меня удивил – это было так же странно, как и то, что мистер Мессершмидт так настойчиво жаждал, чтобы я приняла участие в конкурсе: деньги-то не емудостанутся. Мне не хотелось думать, почему Бекка так обрадовалась тому, что мы с Тристеном всего лишь делаем вместе уроки, так что я даже не спросила у нее, что именно она имела в виду.
Глава 27
Джилл
– Мам, тебе удобно? – спросила я, подавая ей небольшой желтый пузырек и стакан воды. – Могу отопление включить посильнее.
– Не надо, Джилл. – Она покачала головой и высыпала на ладошку таблетки. – Под одеялом достаточно тепло.
– Хорошо. – Хотя ночь выдалась холодная, я не стала настаивать. Счет за электричество и без того был большим – я оплатила его сегодня утром из нашего уже и так сильно уменьшившегося бюджета. Мама проглотила таблетки с закрытыми глазами, словно они уже начали действовать.
– Лечение доктора Хайда, – осмелилась спросить я, забирая у нее стакан, – действительно помогает?
Мама кивнула, но глаза не открыла.
– Да, Джилл, лекарство, похоже, действует. И судя по нашим разговорам, он меня понимает.
– О, отлично.
Я была рада слышать, что маму общение с доктором Хайдом утешает, потому что мне, когда я привозила ее к нему в офис, он показался чересчур уж суровым. Такой же высокий, как и Тристен. С похожим, только более взрослым и низким, голосом, с выпирающими скулами и пухлой нижней губой. Правда, доктор Хайд брюнет, а Тристен – блондин. Может, в маму?
Что еще у них общего? Этот порочный ген, или какой-то дефект на нейронном уровне, или что-то еще, чего так боялся Тристен?
– Он точно тебе помогает? – снова спросила я.
– Да. – Мама залезла поглубже под одеяло. – Мне стало настолько лучше, что я позвонила в больницу. На этой неделе выйду на работу в дневную смену.
– Мам, не спеши, – настойчиво сказала я, чуть не прыгая от радости. Спасибо, доктор Хайд. – Отдыхай сколько надо, поправляйся, ладно? Ты всего несколько недель лечишься.
– Все будет хорошо, – пообещала мама, зевая. – Доктор Хайд считает, что мне надо начать выходить из дому. Он уже снизил мне дневную дозировку, чтобы я не была такой сонной.
Я чуть стакан не выронила:
– Да? Только дневную?
Выпалив свой вопрос, я осознала, насколько это ужасно – я же не о маме волновалась. Я беспокоилась о том, как я буду встречаться с Тристеном, если доктор Хайд решит, что маме и на ночь снотворное не нужно.
Но в тот момент она почти спала и, похоже, даже не уловила моего вопроса. Лежала с закрытыми глазами и приоткрытым ртом и дышала уже довольно ровно.
Лекарство доктора Хайда свое дело сделало.
Крадясь на цыпочках к двери, я твердила: в моей надежде на то, что по вечерам мама будет продолжать пить снотворное, нет ничего страшного – это для ее же блага. К тому же сейчас речь идет о стипендии в тридцать тысяч долларов. Разумеется, если я получу эти деньги, наше финансовое положение существенно улучшится, а это значит, что я все делаю правильно.
Правильно?
Глава 28
Джилл
– Калий, – пробормотал Тристен. Голова его лежала на левой руке а правой он писал – крупно, с нажимом. – Калий.
– Что? – спросила я, отвлекаясь от расшифровки своей части записей доктора Джекила. Мы с Тристеном сидели рядом, перед лежавшим на стопке книг фонариком. – Что ты сказал?
– Калий, – пробурчал Тристен, не поднимая головы с руки. Он бросил ручку и пульнул по направлению ко мне скрепку, которой он взламывал замки. – Сделай одолжение. Проверь, есть ли он еще в шкафчике. По-моему, его немного оставалось, а для этого рецепта потребуется существенное количество, если я не ошибся в записях.
– Но я не умею замки взламывать, – сказала и не стала брать скрепку. В нашей маленькой команде официальный взломщик – Тристен. Не я.
– Это просто. – Тристен снова принялся писать, добавив раздраженно: – Просто суешь скрепку в замок и вертишь там, пока не откроется. Не высшая математика.
Мне не понравилось, что он вдруг начал командовать мной, но я все же взяла скрепку. Тристен весь вечер был в плохом настроении, так что очень не хотелось спорить с ним и дальше.
– Ладно.
Я пошла к шкафу, в котором хранились препараты, вставила скрепку в замочную скважину и принялась вертеть ее там, как делал на моих глазах Тристен. Через несколько секунд дверка открылась. Я повернулась к нему, чтобы похвастаться своей маленькой победой, но вся его поза говорила о том, что ему на самом деле все равно.
– Калия полно, – сказала я, закрывая дверцу шкафа.
Тристен не ответил, я села обратно на стул и коснулась его плеча: – Тристен, его много.
Ничего не отвечая, он продолжал писать, быстро и резко водя рукой по тетради.
– Что такое? – спросила я, не зная, радоваться или тревожиться. – Нашел что-нибудь?
Он покачал головой, не отрываясь от тетради.
– Нет, – пробурчал он. – Наоборот.
– В каком смысле?
– Джилл, это не химия, – резко ответил Тристен и ударил ручкой о стол. Он распрямился и схватился руками за голову. – Это… это… книга какая-то кулинарная. Только сотню гребаных лет назад написанная!
– Тристен! – строго сказала я. – Прекрати! – Это вылетело у меня на автомате, и я тут же съежилась. На Тристена никто никогда не рявкал, что уж говорить про меня. – Извини.
– Нет, нет, тыизвини. – Тристен вздохнул, словно его плохое настроение нашло выход. Он потер руками лицо. – Джилл, я просто понять не могу. Похоже на то, что доктор Джекил экспериментировал в первую очередь с тем, что можно найти на кухне. За исключением фосфора и лития он в основном возился с уксусами и прочими слабыми кислотами и распространенными основами. Тут нет никаких элементов, которые могли бы преобразить душу человеческую временно или навсегда.
Чем дольше мы с Тристеном работали над этим проектом, тем больше я забывала о том, что мы преследуем не только мои интересы. Если не принимать во внимание сегодняшней его вспышки, во время нашего сотрудничества я обращала внимание на то, что Тристен очень внимателен ко мне и добр, а когда он улыбался, вообще невозможно было поверить, что у него в глубине души таился какой-то монстр, зверь, как он его называл. Но этот приступ гнева резко напомнил мне, что у него есть свои виды на этот проект. И о том, что он грозился сделать, если нам не удастся получить раствор, который его «излечит».
– Мы же еще до конца не дошли, – напомнила ему я, внезапно разволновавшись за него. – Еще осталось несколько страниц. Может, найдем еще чего.
– Нет, Джилл. – Тристен покачал годовой. Он некоторое время угрюмо помолчал, а потом уставился вдаль и забормотал: – Чего-то не хватает. Чего-то…
– Давай двигаться дальше, – предложила я.
– Да, наверное, – согласился он, но надежды в его голосе я не уловила. Но тем не менее он вырвал из тетради несколько страниц и вручил мне очередную пачку старых записей. – Вот. Проверишь, правильно ли я переписал. Может, я что пропустил или не так понял.
– Конечно, – согласилась я и наклонилась, чтобы разглядеть записи при таком слабом свете. Почерк доктора Джекила разобрать было нелегко, к тому же чернила за сто лет выцвели.
Тристен схватился за край моего стула и придвинул ближе к свету и к самому себе, так что теперь мы чуть не касались друг друга. Он наклонился к своей тетради, а я смотрела на его профиль. Прямой нос, полная нижняя губа, как и у отца, умный, но тревожный взгляд…
Он искоса посмотрел на меня и вдруг улыбнулся – впервые за весь вечер.
– Что? – спросил он, и брови его взлетели вверх. – Собираешься снова ругать меня за мои приступы? Это мешает тебе работать?
Нет, ругать его я не собиралась. Хотя мешал работать мне сам Тристен. Я даже не осознала, что так долго смотрела на него.
– Я… я просто…
– Что такое, Джилл? – принялся расспрашивать он, в глазах его светилось озорство. – О чем же ты думаешь, что творится в твоей такой таинственной и прекрасной голове?
– Э… – Я заметила, что улыбка стала постепенно исчезать с лица Тристена. Он снова становился серьезным. Но серьезным по-другому. В его глазах все так же играло легкое любопытство, и казалось, что его вся эта ситуация как-то забавляет.
Я от такого внимания раскраснелась. Неужели голова может быть «прекрасной»? Значит, привлекательной? Нет, Тристен меня привлекательной не считал.
Но этот его взгляд… У меня нет совсем никакого опыта с парнями, но тут почти показалось…
– Скажи мне, Джилл, – настаивал он, а расстояние между нами все меньше и меньше… Может, он наклонился ко мне поближе? Я почти чувствовала его дыхание на своей щеке. Я вдыхала его такой знакомый аромат. От Тристена всегда пахло свежестью, будто он только что принял душ. Чистотой и мужественностью. А его глаза…
– Так что же творится внутри твоей милой головки? – повторил он свой вопрос.
Милая. Прекрасная. Но не я, а моя голова.
Как бы оценила такой комплимент по-настоящему прекрасная девушка, например Бекка? Рассмеялась бы?
Возможно.
И вдруг у меня возникло такое ощущение, будто она тут, рядом с нами, встряхивает блестящими каштановыми волосами. Бекка точно привлекала ребят. Наверняка и Тристена тоже…
– Ничего, – сказала я, отведя взгляд и принявшись перекладывать бумаги на столе, хотя в этом не было никакой нужды. – Думаю, что работать надо. Мне не стоит слишком долго задерживаться. Мама может проснуться и начать искать меня.
– Да, – согласился Тристен, откашлялся и немного отодвинулся от меня, на пару-тройку сантиметров. И добавил вдруг таким холодным голосом, словно мы всего лишь деловые партнеры, хотя так оно и было на самом деле: – Какона?
– Почти всегда под воздействием успокоительных, – ответила я, складывая бумаги ровной стопкой. Я отважилась посмотреть на Тристена: – Твой отец всегда использует эту методику?
– Я не особо в курсе, как отец лечит, – сказал он. – Но насколько я понимаю, в этом как раз и заключается первичная стадия лечения – «стабилизация», как он ее называет, – пациентам действительно в это время прописывается много успокоительных. Делается это для того, чтобы человек не навредил себе, пока гениальный доктор Хайд будет копаться в его душе, чтобы найти более подходящее и действенное решение.
Я планировала спросить Тристена, сколько длится этот этап «стабилизации», но меня удивил сарказм, с которым он рассказывал о работе отца.
– Ты разве не считаешь его гением? Ты же говорил, что он лучший?
Тристен криво улыбнулся и вернулся к записям:
– Да, Джилл, он, наверное, гений. Онсам точно в этом уверен.
Я решила закрыть эту тему и просто радоваться тому факту, что мою маму лечит один из лучших психиатров. К тому же его методика позволяет мне по вечерам ходить в лабораторию, а еще он не спешил выписывать нам новые счета, они и без того постоянно прибывали. Я складывала их в коробке на кухне в порядке срочности.
Какое-то время мы с Тристеном работали в тишине, слышно было лишь поскрипывание его ручки и шелест старых листов, которые я время от времени переворачивала, проверяя записи Тристена.
5 мл соляной кислоты добавлено к…
Представив, как кто-нибудь мог бы взять эту кислоту в рот, я тяжело сглотнула. Неужели кто-то из моих родственников это пил? И неужели Тристен последует его примеру?
Я двинулась дальше.
Увеличил HCl до 10 мл…
Да, доктор Джекил использовал много простых ингредиентов. Но и опасные составляющие там тоже были.
– А твоя мама все еще несет эту чушь? – внезапно заговорил Тристен, прервав мои беспокойные мысли о том, что он вот так однажды возьмет и выпьет какую-нибудь смертоносную смесь, a потом будет корчиться в агонии… Я покачала головой.
– Чушь? – спросила я. – Какую чушь?
– Про «окровавленный список». В «отделении». Она бормотала что-то про это, когда я ее переноси.
– Нет, – сказала я. – Какое-то время она повторяла это как мантру… про «измененные соли». Но лекарство, думаю, подействовало…
– Джилл?
Я подняла глаза и увидела, как пристально он на меня смотрит, на лице у него было такое удивление, будто я сказала что-то очень необычное.
– Что?
– Что ты только что сказала?
– Лекарство подействовало…
– Нет, раньше. Про соли.
– Мама постоянно бормотала что-то про «измененные соли». Ты должен помнить.
– Нет. Я не все расслышал из того, что она говорила.
– Она бредила про список измененных солей в отделении, – сказала я, не понимая, с чего вдруг его заинтересовал мамин бред. – Ты что на меня так смотришь?
– Джилл, книга. Книга…
– Какая книга? – Я совсем перестала его понимать.
– Черт! – пробормотал он, вставая со стула и протягивая руку за сумкой, потом принялся рыться в ней. – Черт!
– Что за книга, Тристен?
– «Джекил и Хайд», – нервно ответил он, вытаскивая ее из сумки. Я узнала первое издание этого романа, подаренное ему дедом. Тристен уселся обратно на стул и стал будто чужой. Он говорил сам с собой и был явно взволнован. И бледен, – Как я мог забыть про «измененную соль»? Дед говорил мне – прочти книгу. «Если и есть шанс на спасение, то ключ к нему ты найдешьв романе».
Но Тристен так и не открыл извлеченную из сумки книгу. Он бросил ее на стол, словно она была в чем-то виновата, и закрыл лицо руками:
– Черт! Как все херово!
В этот раз я не стала отчитывать его за ругательство. Его отчаяние было настолько очевидным, что я рискнула положить руку ему на плечо. Я почувствовала, что мышцы его напряжены.
– Тристен? В чем дело?
Он поднял на меня совершенно несчастные глаза, и я пожалела, что не могу отважиться на большее, взять его за руку, например. Он пугал меня.
– Джилл, – простонал он, – это все бессмысленно. Этот эксперимент меня не излечит.
От неожиданности у меня дрогнуло сердце. Он же говорил, что в таком случае покончитс собой. Независимо от того, верила ли я в то, что в нем живет чудовище, нам стоило хотя бы попробовать…
– Но почему? – спросила я. Во рту у меня пересохло.
Тристен взял книгу и принялся нервно ее перелистывать. Он дошел почти до конца романа.
– Слушай, – сказал он и принялся читать: – «Запасы соли, не возобновлявшиеся со времени первого опыта, начали иссякать. Я послал купить ее и смешал питье; жидкость закипела, цвет переменился, но второй перемены не последовало; я выпил, но состав не подействовал… Я приказывал обшарить все аптеки Лондона, но тщетно, и теперь я не сомневаюсь, что в той соли, которой я пользовался, была какая-то примесь и что именно эта неведомая примесь придавала силу питью». – Тристен с громким хлопком закрыл книгу. – Джекил пытался воссоздать препарат, чтобы навсегда уничтожить Хайда, но понял, что изначально ему попалась соль с примесью.Так что повторить опыт не удастся. Именно поэтому он сам не смог избавиться от Хайда. Об этом говорится вскользь … – Он показал на коробку. – Но это означает, что для меня наши с тобой эксперименты лишены смысла. – Тристен снова закрыл лицо руками, голос его звучал приглушенно. – Как я мог об этомзабыть? Я, наверное, слишком обрадовался тому, что точная формула вообще существует… какой ядебил. Все это бессмысленно.
– Тристен, нет, – сказала я. и в голосе моем прозвучало больше уверенности, чем я на самом деле испытывала. – Мы найдем решение. Перечитай тот абзац еще раз, может, ты что-то не так понял…
– Нет, все так. – Он уронил руки на стол и замолчал, глядя куда-то вдаль.
Я снова потянулась к нему, но он казался таким отчужденным, что я опустила руку.
Но всего лишь несколько секунд спустя Тристен сам повернулся ком мне, схватил за запястье и крепко сжал.
– Джилл, – начал он, и я заметила, что его карие глаза снова заблестели – словно у безумного, как тогда у мамы. – Список измененных солей… его последнийсписок?
– Да?
– А что, если… что, если и твой отец работал над этим препаратом? – предположил мой напарник. – Мне показалось, что замок на ящике слишком уж легко поддался. Что, если твоя мать незадолго до его смерти увидела какой-то составленный им список?…
– Но зачем ему это было нужно? – смущенно произнесла я. Тристен хватался за последнюю соломинку. – Почему бы папастал работать над этим?
– Не знаю, – признался Тристен. Взгляд его затуманился. – Может быть…
Я подождала, но он, похоже, решил не высказывать своих мыслей, только добавил:
– Кто знает? Но это довольно странное совпадение, согласна?
– Да, но… – В некотором роде совпадение было– в книге описывалась соль с примесью, и моя мама говорила о солях, – но звучало это как-то уж слишком неправдоподобно. – Ты, наверное, зря так обрадовался, – постаралась предостеречь его я.
– Возможно. – Тристен сжал мою руку – вероятно слишкомзаинтересовался, несмотря на мое предупреждение. – Надо найти этот список, – сказал он. – Найти это «отделение». – Он посмотрел мне в глаза и потряс мою руку. – Спроси маму, помнит ли она, о чем говорила.
Я отрицательно покачала головой:
– Нет.
Тристен выпустил мою руку, не веря своим ушам:
– Джилл, для меня это вопрос жизни и смерти.
Я потерла запястье в том месте, где он за него схватился, меня начало подташнивать.
– Тристен, мне не придется спрашивать, потому что я сама знаю.
Если этот список измененных солей вообще существовал, я знала, где его искать.
Но я в это страшное место совершенно не хотела идти.
Хотя это и было рядом. Прямо на нашем заднем дворе.
