Текст книги "Дорога в никуда"

Автор книги: Бертрам Чандлер

сообщить о нарушении

Текущая страница: 22 (всего у книги 22 страниц)

Молодой человек со всех ног примчался в «Объятия Люцифера», чтобы предупредить остальных. Клаверинг уже вылетел – но куда? Впрочем, даже сквозь пластик с воздушной прослойкой Граймс уже услышал знакомый звук – пульсирующее гудение инерционного двигателя.

План операции был немедленно приведен в исполнение. Дежурный офицер повторил забег по маршруту «Отель – «Маламут Приграничья“ и включил НСТ–передатчик. Прибор так и не починили, поэтому передавать или принимать сообщения было невозможно, зато радиосигналы он глушил весьма успешно. Затем офицер осторожно вывел из ангара рабочий катер и перегнал его на посадочную площадку, расположенную прямо перед «Объятиями Люцифера“.

Тем временем Вильямс вместе с первым помощником, вооружившись парализующими ружьями, уже бежали к ангару, где стояли экскурсионные аэроботы.

Входя в ангар, Граймс и Биллинхарст услышали голос Вильямса:

– Этот транспорт конфискуется для нужд Флотилии Миров Приграничья!

– Хватит играть в пиратов, коммандер Вильямс! – рявкнул Ларвуд. – У вас нет никаких законных оснований для подобных действий! Эти катера – собственность граждан Федерации!

– Мистер Ларвуд, я могу на законном основании реквизировать катер, что я и сделаю, – вмешался Граймс. – Если хотите, я дам вам расписку, и вы получите соответствующую компенсацию.

– На законном основании? Да бросьте, коммодор!

– Да. На законном основании. Я уполномочен реквизировать любой воздушный или космический транспорт, зарегистрированный в Мирах Приграничья, для нужд Флотилии. Разумеется, к вашей драгоценной «Салли Энн» я даже прикоснуться не могу, потому что она имеет федеральную регистрацию. Но ваши катера… лицензия на перевозку на них пассажиров выдана Конфедерацией.

– Ах ты чертов крючкотвор!

В ангар вошла Салли Клаверинг. Ее лицо было бледным и спокойным.

– Не спорь, Рон. Все равно он добьется своего, Закон на его стороне. – Она бросила на Граймса короткий взгляд, и коммодор почувствовал, что готов провалиться сквозь землю.

– Прости, Салли, – ответил он.

– Ты выполняешь свой долг. В твоих же интересах сообщаю, что Йен отправился на встречу с Дронго Кейном. Он намерен предложить ему найти другого партнера… для работы в этой части Галактики. Но не искать себе помощников на Иблисе.

– Вы сами прекрасно знаете, что Йен не нарушал закон, – теперь она обращалась не только к Граймсу, но и Биллинхарсту.

– Ты сказала – Дронго Кейн? – переспросил Граймс.

«Так вот что за голос записала Дениза Долгети! Вот почему он показался мне таким знакомым!»

– Да.

– Его корабль называется «Северный Буян»?

– Да. «Северный Буян III».

– Вперед, коммодор. Нельзя терять ни минуты.

– Понятно, понятно. А главное – понятно, против кого мы играем. Не нравится мне все это, – усмехнулся он. – Вернее, очень нравится. У нас с ним старые счеты!

Граймс летел на рабочем катере «Маламута». Коммодор надеялся, что сейчас Клаверинг уже достаточно далеко, чтобы радар капитана засек такую крошечную посудину своим радаром. Катер «Маламута» медленно набирал высоту, пока не поравнялся с кромкой ущелья. Где–то на экскурсионном аэроботе летел Вильямс, но о радиоперекличке можно было забыть. Во–первых, передатчик на «Маламуте» исправно генерировал помехи. Во–вторых, необходимость соблюдать тишину в эфире была продиктована простым здравым смыслом. Но вдруг эти помехи нарушат работу транспондера? Граймс уверял себя, что этого не случится, однако успокоился лишь после того, как тонкая стрелка целеуказателя, похожего на компас, перестала вращаться и замерла. Он взглянул на экран радара. Пусто – только помехи с земли. Великолепно. Раз он не «видит» Клаверинга, значит, и Клаверинг не «видит» его.

Следуя указанию стрелки, коммодор повернул и вывел максимальное ускорение. Вздрогнув, словно от испуга, машина повиновалась. Каким же он стал неловким! Граймс включил автопилот. За долгие годы он слишком привык командовать кораблем с капитанского мостика, всецело полагаясь на глаза и руки своих бдительных офицеров. Похоже, присутствие последних сейчас бы не помешало. Граймс снова взглянул на экран радара. Катер прямо по курсу… Коммодор посмотрел на гирокомпас, затем на карту. Судя по всему, Клаверинг приближается к Ущелью Данте. Значит, Кейн приземлился где–то на Пестрых Пустошах.

Граймс посмотрел на экраны – переднего, верхнего и нижнего обзора. Утреннее затишье продлилось недолго. Над пустыней уже поднимались пурпурные тучи песка, почти скрывая силуэты Труб Мира, высившихся впереди. Упругие порывы ветра то и дело сбивали катер с курса, и тогда коммодор склонялся над приборами и заставлял суденышко выровняться. Вильямс, который был прекрасным пилотом, наверно, делает то же самое… если уже не сделал.

Еще раз выправить курс…

«Моя крошка явно смотрит на сторону», – подумал он.

Что там на радаре? Трубы Мира? Похоже, они. Клаверинг так и не показался. Стрелка целеуказателя качнулась вправо: капитан вошел в Ущелье.

«Если повторять все его маневры, то я, чего доброго, поцелуюсь с Беатриче», – подумал Граймс, решив не менять курс. Вместо этого он чуть подрегулировал радар. Данте и Беатриче, отмечая вход в ущелье, приближались к центру экрана. Граймс увеличил разрешение радара и перевел катер на ручное управление. Штурвал на панели управления вырывался из рук. Крошечный катер был предназначен для полетов в безвоздушном пространстве, а не в атмосфере – и тем более не в зонах турбулентности. Вильямсу в экскурсионном катере намного комфортнее – при этой мысли коммодор ощутил укол зависти.

«Черт побери! Ну и теснотища!»

Граймс яростно рванул на себя рычаг, заваливая катер вбок. В иллюминаторе справа по борту стремительно уплывали вниз черные дымящиеся скалы. Должно быть, он просто не заметил их среди разноцветного месива дымов. Заглядевшись, коммодор чудом не влетел в боковой кратер горы Данте. Выправив катер после крутого виража, коммодор поспешил сбросить скорость. Оставалось надеяться, что Вильямс не врежется в катер сзади – иначе посудине конец.

Прокладывать курс приходилось по радару, и Граймс вздохнул с облегчением, когда видимость стала получше. Сейчас не помешало бы выкурить трубочку, но коммодор не рискнул бросить штурвал. Последнее облако пара и дыма – и вокруг снова чистый воздух… относительно чистый. Да, на этом склоне Труб Мира царило затишье, но погода приготовила новый сюрприз: здесь скопился густой туман – желтые клубы, из которых грозно торчали причудливые выступы. Граймсу приходилось буквально ползти по скалам. Поднявшись слишком высоко над обглоданными эрозией монолитами, коммодор и его помощник рисковали попасть на радар Клаверинга – или Дронго Кейна. Что до самого Дронго… Когда занимаешься контрабандой профессионально, осторожность входит в привычку.

Граймс не сводил глаз со стрелки целеуказателя, стараясь не слишком сближаться с Клаверингом. Помимо этого, приходилось следить за радаром… «Если бы у Венеры Милосской были руки, – говорил он позже, – я бы их точно отбил. По крайней мере, я чуть было не оскопил Колосса Иблисского!» Конечно, это было преувеличением, но не слишком далеким от истины.

Он летел и летел, обливаясь потом под тяжелым защитным костюмом.

Руки крепко сжимали штурвал, взгляд метался от целеуказателя к экрану радара, от лобового стекла крошечного катера к карте местности, выдранной из туристического справочника. Он летел над самыми скалами и мог разглядеть каждую трещинку, каждый камешек – так, что позже узнал бы их с первого взгляда. То и дело, подхваченный вихревыми потоками, он был вынужден выравнивать катер то по горизонтали, то по вертикали, а то вовсе восстанавливать курс. Суденышко весьма неохотно, но все же повиновалось.

Впереди, в облаках тумана, вырисовывалась темная громада. Это могла быть только Скала Воплей. Значит, ближайший более–менее крупный монолит – как минимум в километре к западу.

Граймс решил двигаться с прежней скоростью – в конце концов, внезапность тоже могла дать преимущество. Радар был забыт, теперь коммодор доверял только своим глазам. Мало–помалу по левому борту вырастала глыба красного гранита – фигура, застывшая в мрачном раздумье. А у ее подножия все ярче серебрилась тонкая башенка космического корабля. Трап был спущен, и рядом с ним можно было разглядеть аэробот, который казался совсем крошечным.

Одной рукой натягивая на лицо респиратор, коммодор спикировал к подножию скалы. Едва не врезавшись в катер Клаверинга, он дал задний ход, тут же заглушил двигатели, и катер с грохотом рухнул на пурпурный песок. Облако пыли еще висело в воздухе, а Граймс уже бежал к трапу. Он смутно осознавал, что именно сейчас Вильямс, который летел следом, сажает свой аэробот.

Он не слишком рассчитывал появиться незамеченным. Однако дверь наружного шлюза оставалась открытой, трап по–прежнему спущен. Граймс выхватил из кобуры пистолет–парализатор и бросился вверх по трапу. В шлюзовой камере он задержался, с нетерпением дожидаясь Вильямса и Биллинхарста. Камера вмещала лишь троих – так что офицерам таможни и экипажу «Маламута» придется задержаться у трапа.

Система управления оказалась стандартной. Нажав на кнопки, Вильямс захлопнул внешний шлюз. Сернистый запах почти сразу исчез: атмосфера в камере быстро обновлялась. Все эти операции наверняка отражаются на пульте дистанционного управления в командном отсеке… ладно, будем считать, что дежурный офицер временно покинул пост. Вильямс нажал на ручку двери, ведущей во внутренние помещения корабля.

Дверь открылась.

За дверью стоял высокий худощавый человек – сбрось он пару килограммов, и его можно было бы назвать тощим. Копна седеющих соломенных волос, смуглое лицо изрезано морщинами – казалось, оно было разбито вдребезги, а потом не слишком аккуратно собрано по кусочкам.

– Доб–бро пожаловать на борт, коммандер Граймс! Прошу про–ощения… конечно же, ком–модор Граймс. Для меня вы всегда будете бо–ойскаутом – л–лейтенантом ФИС и капитаном «Искателя».

Свободной рукой Граймс стащил с головы респиратор.

– Капитан Кейн, вы арестованы, – произнес он. – На ваш корабль также налагается арест.

– Я? Мой корабль? С какой стати? Не торопит–тесь, коммандер… простите, оговорился… коммодор. Вы пред–дставляете, что скажет Федерация, если станет известно, что отставной кап–питан а–арестовал одного из судовладельцев? Может, вспомним старые времена, ком–модор? Милос–сти прошу в мо–ои покои – вы сами увидите, я от–тнюдь не купаюсь в роскоши. Что по–оделать… Дом Свободы. Зато здесь можно плевать на–а ковер и называть кота ублюдком.

– В данной ситуации мне не хотелось бы злоупотреблять вашим гостеприимством, капитан Кейн. Впрочем, и в другой ситуации тоже.

– Ты все тот–т же мрачный сукин сын, Граймс! Ладно, р–раз уж ты решил а–арестовать «Северный Буян», напоминаю, что для н–начала тебе не–е помешает просмотреть бумаги – регис–стра–ционные листы, соглашения и все такое прочее.

– Он прав, – вставил Биллинхарст.

– Вы не п–представите сво–оих приятелей, коммодор?

– Мистер Биллинхарст, начальник таможенной службы Конфедерации, – зло процедил Граймс. – Коммандер Вильямс из Флотилии Миров Приграничья.

– Итак, я – а в лову–ушке, – нараспев произнес Кейн. – Думаю, мне нич–чего не остается, как сдаться. Но я, пожалуй, не стану спешить. Я…

Его голос потонул в реве инерционных двигателей «Северного Буяна». Мощно, яростно корабль взмыл вверх. От внезапного рывка все трое – Граймс, Вильямс и Биллинхарст – грузно растянулись на полу.

Кейн выхватил пистолет. В отсек вошли пара типов бандитской внешности, с пистолетами–парализаторами наготове.

– Ес–сли ты все–т–таки соберешься про–одолжать в том же духе, – ласково проговорил Кейн – достаточно громко, чтобы перекрыть биение двигателя, – мои ребята на раз спа–алят твои катера – прос–сто пальнут из маленькой лазерной пушечки. На–адеюсь, никто из твоих пус–стозвонов не торчал снаружи.

Судя по всему, подобный исход дела его не волновал.

30

– Ну и куда мне девать ваш–шу сучью компанию? – пропел Кейн.

– В Долину Ада, естественно! – отозвался Граймс.

Кейн лениво обвел взглядом пленников. Клаверинг, Граймс, Биллинхарст, Вильямс, офицеры «Маламута Приграничья», субинспекторы таможни…

– Отпускать ни с чем та–акую кра–асотку? Стыд и срам, – произнес он, раздевая взглядом Денизу Долгети.

Девушка нахмурилась и покраснела.

– Хватит, Кейн! – рявкнул Вильямс.

– Неужели, коммандер? За–аруби себе на носу – кстати, это всех касается: здесь вы пальцем пошевелить не смеете, ясно?

«Разумеется. В этих чертовых костюмах и так шевелиться трудно, – подумал Граймс. – Да еще эти подонки держат нас на мушке».

– Слушайте, по–моему, я за–аслуживаю кое–какой награды, – Кейн достал из нагрудного кармана форменного комбинезона мятую сигару и картинно прикурил от лазерного пистолета. Запах у нее был столь же мерзким, как и внешний вид.

– Немедленно освободите нас! – взорвался Биллинхарст.

– А если я так–к и сделаю – а, шеф? Уверен, что тебе это понравится? Пре–едставляешь, я па–аслушаюсь… и высажу тебя прям–мо на Пестрых Пустошах, за много миль от цивилизации. И тебе придется ка–авылять по песочку на своих толстых кривых ножках, – Кейн выпустил колечко дыма. – Но тебе крупно повезло. Клаверинг не просто зашел в гости… да и у меня делишки в Долине Ада. Так что мне тоже оч–чень нужно туда попасть… заглянуть к нашему свя–атому пастырю. Он пос–следнее время начал петушиться… Церковь Ворот… Им нужна «трава мечтаний», а у меня ка–ак раз завалялось немного. Вот–т они ее и по–олу–чат – ра–азумеется, по моим расценкам.

Он перевел взгляд на Граймса.

– Ты слышал про Австралис, коммодор? Не Ау–устрал, а Австралис. Это у черта на рогах – Южный рукав Га–алактики, там тоже есть что–то вроде вашего Приграничья. Там я завязался с компанией психов, повер–рнутых на почве религии. У них тоже был гуру. Знаешь, мне до сих пор интересно, что–о там стряслось. Столько времени прошло, а с Австралиса ни слуху ни духу. Наверно, самого мира–то больше нет. Я послушал, как их гуру вещает про Акт пос–следнего поклонения, о посвящении и прочей фиг–гне… и решил смотаться оттуда к чертям собачьим, – Кейн усмехнулся. – Да, это я к чему? Я дос–ставлю вас в Долину Ада… и попрошу гуру Уильяма об–братить вас в свою веру. От–ткажет–ся – останется без травы.

– Те, кто употребляет «траву мечтаний», – вмешался Биллинхарст, – утверждают, что она не вызывает привыкания.

«Да не лезь не в свое дело, жирный придурок!» – подумал Граймс.

– Так о–оно и есть, шеф, так оно и есть. Я ка–ак–то раз покурил – и хоть бы что. На–аверно, у меня мозги не так устроены. Ни видений, ни сно–овидений. Я же злодей, а не законопослушный гражданин.

– Никаких сделок на моей планете, – заявил Клаверинг.

– И кто эт–то собирается помешать мне вести дела, а? Ты, что ли? Ты получал свой кусок и был счастлив – по–ока твоя сучка не взле–етела на воздух. Или не так? Ла–адушки… варись теперь в собственном соку вместе с ос–стальными пай–мальчиками.

Граймс пошевелил кончиками пальцев. Похоже, чувствительность понемногу возвращается… Он оценил расстояние между собой и Дронго Кейном, – надменный сукин сын! – потом между Кейном и его подручными. Бандиты стояли, небрежно облокотясь на притолоку двери, которая вела во внутренние помещения корабля. «Попробуем», – подумал он. Только бы ему удалось использовать Кейна в качестве щита, а там видно будет.

– Мистер Велланд, по–о–моему, наши… па–ассажиры нуждаются в оч–чередной прививке. Приготовьте па–арализатор. Я за–аметил, как ком–модор только что пошевелил мизинцем, – нежно пропел Дронго Кейн.

Вжжик! Мощность выстрела была невелика. Вспышка напряжения – и Граймс почувствовал, что превращается в ватную куклу. Он мог дышать, двигать глазами и даже говорить, но не более того.

– Перед посадкой по–олучите дозу побольше, – сообщил Кейн. – А гур–ру и его ребята по–омогут выгрузить вас из корабля.

– Ты пожалеешь об этом, – сказал Граймс.

– И не по–одумаю, – заверил его Кейн. – Скоро я буду пер–ресчитывать денежки гур–ру Вильяма. Ну… в кра–айнем случае, пущу слезу по пути в банк.

Кейн удалился – по всей видимости, он сам пилотировал корабль. Однако его люди остались и получили массу удовольствия. Когда Биллинхарст пообещал им помилование и награду, если они будут сотрудничать с законными властями, они чуть не умерли со смеху.

Попытка Денизы Долгети воззвать к их человеческим чувствам породила новый взрыв хохота.

– Леди, мы не столь благовоспитанны, – фыркнул Велланд, по всей видимости, второй помощник Кейна, – иначе не оказались бы в ржавом корыте Дронго. Если желаете, могу предоставить доказательства.

– Вы не посмеете! – крикнула она.

– Да неужто, солнышко?

Но они все–таки не посмели – скорее из страха перед Кейном, чем из уважения к девушке.

Граймс прислушивался к вою инерционного двигателя. По изменениям его биения можно было попытаться понять, что происходит снаружи. Судя по всему, корабль летел сквозь зону турбулентности.

– Кейн хоть раз бывал в Долине Ада? – спросил он у Клаверинга.

– Только в качестве пассажира, коммодор. Я доставлял его на катере – и всегда вечером, когда ветер стихал.

– Гхм… Как вы думаете, он сможет приземлиться в долине, когда ветер дует во всю силу?

– Но вы же смогли, коммодор.

– Мой корабль гораздо меньше. Велланд презрительно расхохотался.

– Старик нашу посудину сквозь игольное ушко протащит! И захлопните пасти! Чтобы я ни звука не слышал!

– В последний раз… – начал Биллинхарст – судя по всему, он еще надеялся завербовать этих очаровательных ребят.

– Да заткнись ты!

Вжжик, вжжик! – и дышать стало почти невозможно – и тем более разговаривать.

Однако Граймс не перестал слышать и мог анализировать происходящее. Корабль закачало из стороны в сторону, потом он выровнялся, и неровный гул инерционных двигателей начал стихать.

«Северный Буян III» заходил на посадку.

31

Пленники Дронго Кейна сидели в огромной столовой отеля, у стены. Там же оказалась Салли Клаверинг и весь персонал гостиницы.

Естественно, все заблаговременно получили по заряду из парализаторов. Дронго Кейн получил причитающуюся мзду и тут же откланялся. Пульсирующий вой инерционного двигателя эхом огласил скалы ущелья, и наступила тишина.

Кейн улетел, но гуру Уильям остался.

Этот человек действительно выглядел совершенно безобидным. Возможно, именно так должен выглядеть святой. Он находился неподалеку, когда «неверных» накачивали наркотиками и несли в храм. Потом он подошел и долго, пристально разглядывал каждого. На его губах играла слабая улыбка, и казалось, что огромные карие глаза глядят не на беспомощных мужчин и женщин, а сквозь них, куда–то по ту сторону жизни.

– Мир, – выдохнул он.

Граймс попытался заговорить, но не смог. Молчать придется до тех пор, пока не ослабнет действие парализующего ружья.

– Мир, – уже громче произнес гуру. – Долгий, бесконечный мир. Благословенны вы, мои сыновья и дочери, ведь мы с вами станем свидетелями исчезновения хаоса, дисгармонии и противоречий.

– Бред… просто бред, – выдавил Биллинхарст.

– Мне придется оставить вас, мои сыновья и дочери, братья и сестры. Начинается посвящение – последний акт служения. Откажитесь от себя1 Присоединяйся к нам, люди Ворот! Ворота вот–вот откроются!

«Зачем отказываться? Ради чего?» – отчаянно вопрошал Граймс. Раньше остальных – возможно, за исключением Вильямса – он начинал понимать смысл происходящего. В воздухе поплыл резкий сладковатый запах, и коммодор попытался дышать реже. Похоже, они окуривают зал «травой мечтаний», нагнетая дым через вентиляцию. Сколько же гуру Уильям заплатил за партию товара? И сейчас целое состояние – может быть, небольшое, а может быть, весьма крупное – обращалось в пепел.

Гуру Уильям поднялся на помост и сел в позе лотоса. Вокруг стояли верующие. Бритые головы женщин жутковато поблескивали в тусклом свете. Но их глаза, как и глаза мужчин, словно светились изнутри. Вокруг серыми щупальцами шевелились клубы дыма.

– Мы принимаем… – пропел гуру.

– Мы принимаем… – подхватила паства. Голоса, казалось, доносились откуда–то издалека – легкое ледяное дуновение, проносящееся над мертвыми камнями вечности.

– Небытие…

– Небытие…

– За пределами звезд…

– За пределами звезд…

«Небытие или инобытие», – подумал Граймс. Они были за пределами Приграничья, на самом краю непрерывно расширяющейся Галактики, окруженные лишь тонкой пленкой, натянутой до предела. Грани между измерениями расплывались, почти исчезали. Граймс прекрасно знал: есть другие временные потоки, есть параллельные миры. А что между ними? Если там что–то есть – что лежит между временными измерениями, между параллельными мирами?

– Откройте Ворота…

– Ворота в Никогда…

«Я не верю – и не поверю», – убеждал себя Граймс.

Паралич постепенно проходил, но наркотик делал свое дело. Сидящего на помосте гуру окружал нимб – но то была аура не света или тьмы, а небытия.

Слова звучали прямо в мозгу коммодора.

«Никогда… никогда… никогда…»

Все вокруг становилось призрачным, ненастоящим… Он поднял руку, и с ужасом осознал, что видит сквозь нее – сквозь кожу, плоть, и кости – неправдоподобно спокойное лицо юного Павани.

– Нирвана… Нирвана… – бормотал субинспектор. Неужели именно это произошло на Австралисе… вернее, с Австралисом? Вот почему Дронго Кейн умчался прочь, как летучая мышь из преисподней… Перед мысленным взором Граймса возникла картина: огромное крылатое существо, хлопая крыльями, летит меж высоких столбов пурпурного пламени. Он видел все настолько реально, будто это происходило на самом деле. Ну что ж… Это куда привлекательнее, чем небытие, которое уже виднеется в разрыве пространственно–временного континуума… и это отверстие ширится…

– Откройте Ворота…

– Ворота в Никогда…

– Принимаю… Принимаю…

«Будь я неладен, если приму», – подумал Граймс.

Свет бил ядра планеты – яркие волны, красные, оранжевые и самые яркие – бело–голубые. Свет омывал Граймса, пронизывал его тело и рассеивался в беззвездной темноте, – темноте, отрицающей все. Свет боролся и проигрывал сражение с небытием, все быстрее превращаясь в слабое серебристое сияние. Коммодор вытянул вперед руку – или подумал, что вытянул, – в попытке поймать последние умирающие фотоны. Зачерпнув их пригоршней, он смотрел на частицы, слабо пульсирующие в его ладони, и всем своим существом желал возродить их. Вот они судорожно мигнули и…

Кто–то вцепился ему в рукав и яростно теребил. Кто–то звал его… голос с присвистом…

– Сэр, сэр!

Граймс покосился на докучливое создание. Так вот что находится в небытии между временными пространствами! Там ад, старый добрый ад, над которым он всегда посмеивался, в котором живут мерзкие дьяволы с рогами и хвостами…

– Сэр! Сэр! Вернитесь, пожалуйста!

Вернитесь? Что он несет, этот глупый дьявол? Как можно вернуться назад, если он только что сюда попал?

– Сэр! Землетрясение! Ужасное!

– Уйди… Уйди…

Чешуйки и когти чуть заметно царапнули кожу. Граймс почувствовал, что ему на лицо что–то натягивают, и попытался сопротивляться.

Потом испуганно вздохнул… и глаза чуть не вылезли на лоб. Чистый кислород… Обеими руками он попытался сорвать с головы респиратор, но дьяволы окружили его и держали изо всех сил.

И тут пол начал проваливаться.

Граймс попытался удержаться на ногах, одновременно отбиваясь от своих противников.

Противников?

Спасителей.

Пол ходил ходуном, как море, по которому катятся длинные, ленивые волны. Купол легко вибрировал, издавая гул. Но это видел только Граймс – и дьяволы, которые пытались его спасти. Впрочем, коммодор до сих пор не был уверен, что видит нечто реальное, а не продолжает галлюцинировать. Напротив сидел Биллинхарст, похожий на жирного Будду, а рядом молодой Павани – на тонком лице неестественно счастливая улыбка, а глаза глядят прямо в небытие…

– Приют, последний приют, – бормотал Вильямс.

А Салли Клаверинг… неужели вокруг ее головы действительно мерцает неяркий ореол – или это просто колечко дыма?

Может быть, это только иллюзия – Биллинхарст, Вильямс и все остальные? А гуру и его паства? Они исчезали прямо на глазах, и волны, пробегающие по полу, слегка покачивали их. Они растворялись. Сквозь разрывы в тонкой ткани пространства–времени все яснее, все отчетливее виднелось абсолютное, ужасающее небытие.

Если бы только проделать дыру в трехмерной материи купола и развеять облако наваждения…

Что есть галлюцинация? Что есть реальность?

– Сэр, сэр!

Это звал дьявол. Его голос вернул Граймса к реальности – или тому, что он был склонен считать таковой.

– Сэр! Сэр! Ну сделайте что–нибудь! Нам так страшно! «И не только вам!» – подумал Граймс.

Он еще раз посмотрел на туземца. Похоже, помощник повара или что–то наподобие. Нелепый белый передник, огромная поясная сумка со множеством отделений, из которых торчат разнокалиберные ручки.

– Дай мне нож, – приказал Граймс.

Вооружившись внушительным тесаком, он попытался пробить стены, завешенные черной тканью. Но пластик был прочным – слишком прочным, чтобы острие ножа могло ему повредить. Еще немного… стена гулко зазвенела, задрожала, натянулась. Казалось, она вот–вот лопнет.

Нож прорвал оба слоя пластика. Воздух вырвался из отверстия с резким свистом, и Граймса вместе с его спасителями буквально выбросило в ночь – прекрасную, совершенно обыкновенную ночь. Да, толчки продолжались, но это было не так важно. Коммодор стоял, с трудом удерживая равновесие, и с восторгом наблюдал, как рушится удивительное воздушное строение «Объятий Люцифера». Мерцающие пузыри опадали один за другим – то взрываясь, то мягко оседая. Генераторы продолжали работать, и темнота – настоящая темнота – наступила только тогда, когда лопнул последний пузырь.

На «Маламуте Приграничья» нашлись батареи аварийного питания. В лучах прожекторов начались спасательные работы.

32

– Клаверинг только что сообщил, что для них с Салли все кончилось не так уж плачевно, – сказал Граймс. – «Объятия Люцифера» были застрахованы на случай последствий землетрясения, и Ллойд все оплатил.

– «Землетрясения»! – усмехнулась Соня. – Прелестное «землетрясение»! Землетрясение, по имени Джон Граймс, который носился по всему отелю с ножом в руке как сумасшедший!

– И вовсе я не носился! К тому же там на самом деле произошло землетрясение.

– Шутки в сторону, Джон. Что там произошло на самом деле!

– Ты же читала мой рапорт.

– Да, но у меня создалось впечатление, что о некоторых вещах ты умолчал.

– Возможно, возможно. Понимаешь, «Объятия Люцифера» представляются мне уменьшенной копией нашей вселенной, нашего пространственно–временного континуума. А если бы гуру Уильяму удалось взломать оболочку наших представлений о реальности, подобно тому, как я взрезал оболочку из надувного пластика?

– Думаю, мы бы со свистом вылетели в небытие.

– Хочешь сказать, это невозможно? Тела гуру так и не нашли – равно как и тел примерно сотни верующих и, кстати говоря, юного Павани. Они вполне могли провалиться в разрывы континуума, которые открылись, а потом закрылись. Но вот что действительно странно: если отбросить исчезновение людей, не произошло ничего странного или разрушительного. – Он медленно набил трубку. – «Неудачи преследовали их…». Клаверингу и его команде придется покинуть Приграничье: Биллинхарст будет мстить до последнего. А Дронго Кейн сбежал, так и не заплатив по счетам. Он не нарушил ни одного закона Федерации, и я более чем уверен, что ни один из миров нам его не выдаст.

– А Конфедерация будет по–прежнему насаждать свои архаичные пуританские законы – насколько поддержат Федеральные планеты с их либеральными практиками.

– Надеюсь, что ты права. Искренне надеюсь, – отозвался Граймс.

Соня удивленно посмотрела на него. Он расхохотался.

– Хочешь сказать, что с возрастом я превращаюсь в пуританина? Отнюдь. Но не могу не признать, что не столь важно действие как таковое, а то, в какой ситуации его производишь. Употреблять в Приграничье расширяющие сознание наркотики – все равно что курить на бочке с порохом.

– А что ты сейчас делаешь? – с улыбкой спросила она.

– Курю, – довольно попыхивая трубкой, ответил он. – Но только табак. Только табак.