Текст книги "Дорога в никуда"

Автор книги: Бертрам Чандлер

сообщить о нарушении

Текущая страница: 13 (всего у книги 22 страниц)

«Нет, – подумал Граймс, – Кейн не откроет огонь и не отдаст такого приказа своему помощнику. Как бы то ни было, он – добропорядочный, ни в чем не повинный гражданин Федерации. А я – здоровенный мерзкий мужлан, бряцающий оружием. Конечно, это не слишком приятно… Но я должен остановить его».

Несмотря на это, Граймс хотел вернуться на борт своего корабля. Он любил оружие. Пусть это просто пережитки детства, и ему пора перерасти эту страсть к шумной пиротехнике. Он знал, что оружие, которое ты берешь в руки, само просит, чтобы его навели на цель – и нажали курок. И надеялся, что Саул ограничится тем, что выместит свой гнев на местном ландшафте.

Глава 22

Саул вымещал свой гнев на местном ландшафте. Глядя на экран, Граймс смотрел на экран и наслаждался игрой слов: «Саул сеет хаос». Равнина действительно была перепахана вдоль и поперек. Над воронками лениво растекались клубы газа, от подлеска остались лишь обуглившиеся заостренные пеньки.

В эфир вышел Кейн. Его голос был слышен великолепно, хотя приемник на его катере вещал в широком диапазоне частот.

– Капитан Кейн – ком–мандеру Граймсу. Мой зам до–окла–дывает, что в–ваш первый по–омощник сошел с ума.

– Сошел с ума, капитан Кейн? Что вы имеете в виду?

– Он па–алит из пушек, ваш–ших пушек, как сумасшедший, тратя деньги налог–гоплателыциков. Он преп–пятствует погрузке мо–оих пассажиров.

– Пассажиров, капитан Кейн?

– Имен–но так. Пассажиров. Это судно – мо–оя собственность, и если я на–амерен заняться пассажирскими перевозками, то это мо–ое личное дело.

– Не спорю, капитан. Мне жаль, что моя деятельность… создала препятствие вашим интересам, но мы обязаны проводить стрельбы…

– Обязаны прово–одить стрельбы? А в–вы распростра–анили предупреждение?

– К сожалению, на этой планете нет средств оповещения.

– Послуш–шайте, Граймс. Не суйтесь в мо–ои дела. Вы ри–искуете получить по носу. По вашему любо–опытному носу.

– Я склонен думать, Кейн, что ваши дела непосредственно касаются меня. Я представляю Федерацию…

– А Феде–ерация, как известно, поддерживает честный бизнес, а не пре–епятствует ему.

– Честный бизнес?

– Имен–но так. Честный и за–аконный.

– Хорошо, Кейн. Вы сказали – я услышал. Куда вы везете этих женщин?

– Это вас не ка–асается, Граймс. Но… Это так ес–стественно: после веков изо–оляции они захотели посмотреть на другие миры.

– Гхм. А чем они будут расплачиваться за дорогу? Вы не убедите меня, что решили заняться благотворительностью.

Кейн засмеялся.

– Вы нико–огда не слышали о программе «Путе–ешествуй сейчас, а плати потом»? «Лин–ния Трансгала–актических клиперов» реализует ее весьма успешно, и «Кластер Лайнс» тоже.

– Но у этих людей нет денег.

– В жизни есть кое–что пова–ажнее денег. О них я сейчас не думаю.

Граймс почувствовал, что был загнан в угол.

– Я должен знать, куда вы намерены отправить ваших… пассажиров, – произнес он твердо.

– Я уже ска–азал: это не в–ваше дело.

– Полагаю, на… Эссен?

– Я бы не стал утве–ерждать, что это так. Но даже если Эссен – что с того?

– Хорошо, капитан Кейн. Вы не возражаете против подобного допущения. Там, должно быть, отличный рынок труда для женщин, не так ли? Но в законе Федерации четко указано: перевозка людей для подобных целей категорически запрещена.

– Да. Совершен–но верно. Я знаю за–акон не хуже вашего, ком–мандер. А во–озможно, даже лучше. И вот что я хочу в–вам сказать: я не нар–рушаю ника–аких законов. А посему буду весьма при–изнателен, если вы прикажете своему Номеру Раз не доста–авать моего помощника.

– Мне жаль, капитан Кейн, но я не могу передать ему ваши слова.

– Вы не мо–ожете? О да. У эл–легантного офицера Федеральной Службы не пово–орачивается язык – повторить грубые слова Дронго Кейн–на, бедного то–орговца, чес–стно работающего в поте лица на сво–оей маленькой грязной посудине, не так ли? Но я скажу вам еще кое–что. Один из ваших офи–ицеров, коммандер Мэгги Лэзенби, и этот тюфяк Данзел–лан сейчас во дворце Жанин. Королева позволила им взглянуть на кое–какие сек–кретные записи. А до этого их видел я. Я не ду–урачу вас, Граймс. Леди сама вам все ра–асскажет. И по–опробуйте тронуть меня после этого.

– Любопытно, капитан Кейн.

– Почему б–бы вам не связаться с ней прям–мо сейчас?

– Почему бы и нет? – устало согласился Граймс. Он приказал Тимминсу настроить канал связи, и через минуту в динамиках раздался голос Мэгги:

– Коммандер Лэзенби – «Искателю». Прием.

– Оставайтесь на связи, коммандер Лэзенби. Передаю капитану.

– Граймс на связи.

– Да, Джон?

– Я только что говорил с капитаном Кейном…

– Да, я знаю. Он имел доступ в Архив…

– Он уверял меня, что действует полностью в рамках закона, и что ты это подтвердишь.

– Да, но… Я только что откопала одну запись очень старую… И капитан Данзеллан говорит мне…

– Она гово–орит «Да», – вмешался Кейн. – И пок–ка не примут новый закон, и даже если…

– Я сказала «да», но… – снова заговорила Мэгги.

– И если Табита не лжет… – добавил Данзеллан.

– Она сказала «Да!» – рявкнул Кейн, забыв про свой акцент.

– Мэгги! – настойчиво произнес Граймс. – Черт возьми, доложи во всех подробностях, что ты обнаружила.

Но ответа не последовало. Портативный передатчик Кейна начал генерировать помехи – так сильные, что ни Мэгги, ни Данзеллан не могли пробиться сквозь них. Связь с Балларатом была потеряна.

Глава 23

Да… но…

Да… но…

Но что?

Все это время Саул перепахивал территорию между местом посадки и Оксфордом. Запас шестидесятимиллиметровых снарядов на «Искателе» подходил к концу, зато территория стала совершенно непроходимой для любого наземного транспорта.

Но какую лазейку обнаружил Кейн в Федеральном законе? Что обнаружила Мэгги и как ее находка может перекрыть эту лазейку? И какое отношение ко всему этому имеет Табита, возлюбленная Франсиса Деламера?

По крайней мере, старт «Северного Буяна» придется немного отложить. Но можно ли помешать катеру «Буяна» взять на борт находящихся без сознания женщин? Разумеется, но лишь с огромным риском для их жизни.

Что ж, пусть Кейн продолжает эвакуацию. К моменту ее завершения он, Граймс, уже вернется на борт «Искателя» и сможет взять в свои руки контроль над ситуацией.

Орудия «Искателя» смолкли. Спасательная шлюпка «Буяна» немедленно выскользнула из шлюза и устремилась туда, где в высокой траве лежали вповалку спящие женщины. Катер «Искателя» продолжал трансляцию. Вот шлюпка отыскала относительно гладкий пятачок и приземлилась среди неподвижных тел. Двое мужчин в респираторах выскочили наружу и принялись быстро, но осторожно переносить на борт морроувианок. Граймс заметил, что они действовали на удивление деликатно. Погрузив пятнадцать женщин, они подобрали своих офицеров. На этот раз они не слишком церемонились. В отличие от морроувианок, мужчины были одеты, а потому им не грозили царапины, ссадины и мелкие ушибы.

– Прикажете смотреть на это, капитан? – взвился первый помощник.

– Боюсь, что придется, мистер Саул, – отозвался Граймс. – Конечно, если вы придумаете, как остановить их, не причинив вреда невинным людям…

Саул не ответил.

Первая партия «груза» была доставлена к «Северному Буяну». Шлюпка приземлилась у самого трапа. «Пассажиров» выгрузили, уложив на земле, и шлюпка тут же отправилась в обратный рейс. Тем временем высоко на борту звездолета открылась грузовая шахта, и оттуда, раскачиваясь, выползла «рука» корабельного подъемника. Опустилась сеть, в нее загрузили спящих женщин с двумя членами экипажа и быстро подняли на борт. Похоже, Кейн устроил своему заместителю хорошую взбучку.

Катер «Искателя» следовал по пятам за катером «Буяна» до его места посадки. На экране передатчика снова и снова повторялась одна и та же сцена: спящих людей сноровисто и бесстрастно погружали в шлюпку, потом выгружали возле корабля… словно прокручивали видеозапись, снова и снова.

Тем временем катер Граймса пересек линию побережья и устремился вглубь материка. Капитан намеревался вернуться на корабль прежде, чем всех женщин перенесут на «Северный Буян», хотя уже не надеялся успеть до заката. Сумерки сгущались, но звездолеты были хорошо видны в резком свете рабочих прожекторов «Буяна». Саул заранее открыл шлюз, и Биллард с элегантной непринужденностью влетел в зияющее отверстие ангара. Не дожидаясь, пока катер закрепится на амортизаторах, Граймс выпрыгнул и побежал в рулевую рубку. Саул был уже там и печально смотрел в иллюминаторы.

– Это последняя партия, – мрачно произнес первый помощник. – Отозвать всех на борт, сэр?

– Именно так, мистер Саул. И я хочу немедленно начать предстартовую подготовку.

– Есть… – Саул кивнул в сторону иллюминаторов: – Он тоже готовится к старту.

Стрела грузового крана была уже втянута, грузовой отсек задраен. Шлюпка, только что выгрузившая спящих поселенцев, взлетела вертикально и устремилась к шлюзу ангара, который открылся ей навстречу. Трап втянут, задраен люк входного шлюза. Тяжело лязгнули пусковые механизмы, из недр корабля донеслась сбивчивая пульсация инерционного двигателя.

– Мистер Саул, – скомандовал Граймс, – шестидесятимиллиметровые орудия – к бою. Залп трассирующими с самовзрывателем прямо по курсу «Буяна», дистанция – такая, чтобы осколки долетели до их рубки.

– Есть, сэр!

Грохот орудий был подобен раскату грома. Трассирующие снаряды с воем вырывались из дул и, прочерчивая темноту ровными светящимися полосами, взрывались. В воздухе расцветали и опадали десятки гигантских огненных цветов.

Пронзительный голос Дрибли, казалось, перекрыл этот шум.

– Прекратите огонь! Прекратите огонь, идиоты, пока не никого не подстрелили!

– Тогда заглушите двигатели! – скомандовал Граймс. – Приказываю немедленно совершить посадку.

– Чьей властью? У Вас нет никаких полномочий. Эта планета не принадлежит Федерации.

– Заглушите двигатели!

– Я отказываюсь.

Похоже, Дрибли решил не ограничиться отказом. Стволы скорострельных установок «Северного Буяна» повернулись, перед дулами замелькали точки голубого пламени. Потоки трассирующих снарядов пересеклись, соединив корабли смертоносной дугой. Как ни странно, снаряды взрывались по большей части от столкновения друг с другом.

Правда, большинства снарядов с «Искателя» все–таки долетали до «Северного Буяна и рассыпались над ним, но то же можно было сказать и о снарядах с корабля Дронго Кейна, достигавших «Искателя“.

– Ах ты, чертова поливалка! – воскликнул Саул.

Дрибли и вправду буквально поливал их огнем. Медленно, хладнокровно он уменьшал угол обстрела. Хватит ли у него духу стрелять в упор по звездолету Федерации? О себе Граймс такого сказать не мог. Один залп прямой наводкой – и могут погибнуть ни в чем не повинные пассажиры «Буяна».

– Прекратить огонь, – сказал он Саулу.

– Но, сэр, я могу вывести из строя их орудия…

– Я сказал, прекратить огонь.

Ревущие шестидесятимиллиметровые «Искателя» смолкли. «Северный Буян» в последний раз выпустил короткую очередь, несколько осколков пролетели мимо иллюминаторов «Искателя». Из передатчика раздался насмешливый голос Дрибли:

– Куда уж тебе, утенок!

– Он поднимается, – проговорил Питчер.

– Он поднимается, – печально отозвался Саул.

– Всем приготовиться! – скомандовал Граймс и поторопился в кабину пилота. – Всем приготовиться! Второго предупреждения не будет!

Едва был пристегнут последний ремень безопасности, взвыла сирена. Граймс проверил данные на контрольной панели. Инерционный двигатель был готов поднять «Искатель». Следуя в траверзе за «Северным Буяном», корабль становился недосягаем для орудий Дронго Кейна.

Все ли готовы? Будет очень скверно, если кто–то не успел пристегнуться. Вышколенные астронавты выполняли подобные приказы почти автоматически, а вот ученые… Кто–то мог растеряться, кто–то – не придать предупреждению должного значения. Впрочем, сейчас беспокоится о них было некогда. Пошел отсчет предстартовой готовности.

Граймс нажал на кнопку, запуская реактивный ускоритель – и тонны вещества раскаленными потоками вырвались из сопел. Невидимая гигантская рука ускорения вдавила Граймса в кресло. «Искатель» поднимался. Он поднимался, уходил прочь от земли, оставляя за собой огненный шлейф – подобно снаряду, выпущенному гигантской пушкой. Легко, словно играючи, «Искатель» обогнал судно Дронго Кейна – казалось, оно зависло в воздухе – и с оглушительным ревом пронесся мимо.

На приборной панели инерционного двигателя зажглись зеленые огни индикаторов. Граймс остановил реактивный ускоритель, скорость начала падать. Но инерционный двигатель еще не работал, и корабль задрожал, как в ознобе. Граймс увеличил горизонтальную нагрузку, заставляя корабль отклониться по вертикальной оси, и Питчер, который дежурил у радара, понял замысел капитана.

– Еще немного, сэр, – произнес он в микрофон. – Теперь мягче, мягче… Так держать!

– Так держать! – скомандовал Граймс.

По корпусу звездолета снова прошла дрожь. Казалось, каждая его деталь застонала. Но капитан продолжал удерживать свое судно точно над «Северным Буяном», который по–прежнему полз вверх. Затем медленно – но не настолько, чтобы скрыть свои намерения – снизил вертикальную нагрузку. Дрибли попытался уйти в сторону, но безуспешно: казалось, Граймс предвидел каждый его маневр. Позже он признается, что роль оракула играл Хаякава: он получал необходимую информацию от Мирры Брейсгидл, для которой права женщин значили больше, нежели верность кораблю… Как бы то ни было, Граймс действовал безошибочно. Снова и снова Дрибли уводил корабль то вправо, то влево – и всякий раз оказывался в параллелограмме силовых линий «Искателя», все сильнее теряя высоту.

Наконец, стало очевидным, что у Дрибли остается лишь два пути. Он мог совершить посадку – или пойти на таран. Последнее было равноценно самоубийству. Первой удар примет рулевая рубка… а потом каждый находящийся на борту погибнет, тогда как «Искатель» отделается покореженной кормой. Понятно, что Дрибли не страдал тягой к самоубийству.

Граймс не мог устоять перед искушением. Он потребовал микрофон и настройки передатчика на «Буяне», после чего с нескрываемым торжеством произнес в микрофон одно–единственное слово:

– Утенок!

Медленно, очень медленно два корабля снижались в ночной темноте – «Северный Буян», усмиренный и покорившийся, и «Искатель» над ним. После того язвительного выпада они больше не обменялись ни одним сигналом. Они вели корабли на посадку – поверженный Дрибли и более чем довольный собой Граймс.

Как оказалось, его торжество было преждевременным.

Прежде чем опоры «Буяна» коснулись земли, сопла «Искателя» чуть заметно скользнули по его корпусу – ничтожный просчет, допущенный Граймсом. Но этого оказалось достаточно, чтобы нарушить равновесие идущего на посадку судна. Несомненно, Дрибли был опытным штурманом. Возможно, ему удалось бы вернуть свое судно в вертикальное положение, но у самых иллюминаторов его рулевой рубки нависала масса «Искателя». Пока положение не выглядело катастрофическим, но крен все увеличивался. По корпусу «Северного Буяна» пробежала вибрация – и вот уже продольная ось звездолета оказалась параллельно земле.

Только теперь стало очевидным, что Дрибли полностью поверял контроль над ситуацией. Меньше метра отделяло «Северный буян» от поверхности планеты. Потом раздался треск, напоминающий звук раздавленной жестяной банки.

Глава 24

Вот так влип, мрачно констатировал Граймс.

Насколько серьезно он влип – зависело лишь от того, в какой мере деятельность Кейна будет признана противозаконной. Но, как бы то ни было, именно он, капитан Джон Граймс, создал опасную ситуацию, которая привела к крушению звездолета.

Нельзя сказать, что «Северный Буян» превратился в груду обломков. Однако на планете, где не было ремонтных доков, потребуется несколько месяцев, прежде чем он сможет стартовать самостоятельно.

Пожалуй, разумнее было бы отбуксировать «Буяна» к ближайшей мастерской… Интересно, кто оплатит дорогостоящий ремонт. Кейн имеет полное право подать иск Федерации.

К счастью, никто на борту «Буяна» серьезно не пострадал. Даже несчастные жительницы Оксфорда, которые к этому времени пришли в себя, отделались синяками и сильным испугом. Галантный капитан Граймс доставил их в город на катерах «Искателя».

– На сегодня развлечений хватит, – сказал он Саулу. – Я пошел спать. И до утра меня не трогать.

– Рапорт на Базу, сэр…

Кратко объяснив помощнику, куда он собирается послать рапорт, Граймс добавил:

– На Базе могут подождать. Я не хочу рисковать головой, пока не смогу предоставить достаточное количество фактов, причем в письменной форме.

– Но, сэр, Вы предотвратили попытку работорговли.

– Гхм. Надеюсь, что так. Искренне, всей душой надеюсь. Но, боюсь, что у этого сукина сына Дронго в рукаве припрятан не один козырь. И вообще, сегодня план по катастрофам перевыполнен. Я иду спать. Спокойной ночи, Первый.

– Спокойной ночи, сэр.

Граймс направился в свою каюту. По дороге он заглянул в кают–компанию, выбрал в баре что покрепче, наполнил бокал и осушил залпом. Самочувствие немного улучшилось, и теперь можно было идти спать.

Дверь в его каюту была приоткрыта. Он осторожно заглянул – и весьма удивился, увидев Майю, которая лежала в его постели, свернувшись калачиком, и тихонько посапывала. Услышав шаги, она сладко зевнула и перевернулась на спину.

– Майя… – с укором произнес Граймс.

– Я должна, была где–то поспать, Джон, – жалобным голоском проговорила она. – А ты, похоже, совсем про меня забыл.

– Конечно же, нет, – соврал он.

– Конечно же, да, – твердо, но без обиды отозвалась она. – Твоя голова занята куда более важными вещами… – она спустила на пол ноги, соблазнительно потянулась… и очень тихо произнесла: – Я так испугалась…

Запах, исходивший от нее, будоражил воображение. В нем не было ничего неприятного. Странное дело: каким необычным может показаться запах женщины.

– Тебе нельзя здесь спать…

– Но я уже спала здесь, Джон…

Невероятно: она уже дважды назвала его по имени.

– Позволь мне остаться… – она почти умоляла.

– Но…

Ее пальцы, необычно короткие, играли бегунком молнии на его рубашке, медленно сдвигая его вниз. Подушечки были мягкими и нежными; она легко коснулась его спины, и острые ногти чуть царапнули кожу. Ощущение было скорее возбуждающим, нежели болезненным. Потом ее отвердевшие соски коснулись его груди.

– Позволь мне остаться… – повторила она.

Граймс почувствовал, как руки сами обнимают ее. Он склонил голову, и их губы соединились. Странно, она будто не понимала, что делает, и лишь жадно повторяла его движения. Но все ее тело страстно ждало его, он понимал это слишком ясно. Граймс медленно провел ее к постели, их ноги двигались синхронно. Через тонкую ткань шорт он ощущал прикосновение ее обнаженных бедер. Она медленно изнемогала, почти таяла, опускаясь на мягкие подушки, с которых только что поднялась. Подчиняясь, он лег рядом и не остановил ее, когда она стянула с него остатки одежды. Для женщины, незнакомой с одеждой, она действовала на удивление умело.

Их соитие было коротким и безумным – и оставило у Граймса странное чувство неудовлетворенности. Что–то важное, что должно было произойти, не произошло. Нежность, которой он ожидал в подобных ситуациях, совершенно отсутствовала. Не было даже иллюзии любви. Это было не более чем короткое животное совокупление.

«Но она… – с горечью подумал он, – она не жалуется».

Она не жаловалась.

Когда все закончилось, она свернулась калачиком у него под боком и тут же погрузилась в дремоту.

Она мурлыкала.

Глава 25

Злой и усталый, как сто чертей, Граймс стоял в рулевой рубке и следил, как Дронго Кейн приближается с севера – как сказали бы старые моряки, несется на всех парусах. После бессонной ночи нервы были на пределе. Этот визит не был неожиданностью. Тимминс перехватил разговор между Дрибли и его командиром – последний был в бешенстве. Кроме того, ожидалась Мэгги: она сообщила, что капитан Данзеллан доставит ее на «Искатель». Ей что–то удалось обнаружить в древних записях из дворца Жанин. Но Мэгги отказалась рассказывать о чем бы то ни было во время полета, и сказала только:

– Все будет по закону.

– Черт побери! – взорвался Граймс. – Сейчас мне предстоит расшаркиваться перед Кейном. Даже если это окажется тем, что я ожидаю, я должен следовать букве закона и двигаться прежним курсом, покуда ты не вытащишь кота из мешка.

– Не кота, – поправила она. – Определенно не кота. Это все, чего Граймс смог от нее добиться.

Зато в корабельном банке данных он обнаружил кое–что полезное. На кораблях и судах Исследовательской и Контрольной Службы базы данных постоянно обновлялись. Он выяснил, что законодательное собрание пересмотрело, а в конечном итоге даже отклонило «Положение о не–гражданах», однако прежний законопроект все еще оставался в силе. Насколько он понял, это положение напрямую касалось морроувианских поселенцев – и позволяло Кейну легко и надежно выбраться из затруднительного положения, даже без спасательного круга.

Итак, оставался Кейн. Кейн, чей катер все яснее различался на утреннем небе. Кейн, человек, который изучил Федеральные законы достаточно хорошо, чтобы обходить их, не нарушая. Кейн, капитан и владелец судна, которому посчастливилось (или не посчастливилось) стать объектом назойливого внимания со стороны офицера ФИКС – причем офицера в относительно невысоком звании.

И Кейн был уже здесь.

Его катер заложил крутой вираж и приземлился около «Буяна», на кучу обломков. Люк распахнулся, и Кейн выпрыгнул из кабины. Роскошная униформа была ему больше не нужна, ее сменил рабочий комбинезон мышиного цвета. Следом в люке показалась Сабрина, увешанная сверкающей бижутерией. Кейн раздраженно махнул рукой, приказывая ей остаться в катере.

Дрибли с забинтованной головой вышел из корабля. В течение пары минут он стоял понурившись, а Кейн разносил его на чем свет стоит. Затем оба медленно двинулись вокруг развороченного корпуса, осматривая повреждения. Граймс уже знал, что судно пострадало и внутри, и снаружи. Акселератор Манншенна был сорван с крепления, содержимое гидропонных резервуаров превратилось в зловонное месиво из битого пластика и гниющей биомассы, почти все приборы в рубке управления вышли из строя, а от некоторых остались только обломки.

Сзади к Граймсу подошел Саул. Они смотрели, как Кейн и Дрибли продираются через разлом в корпусе и исчезают в недрах грузового отсека. Потом первый помощник бодро произнес:

– Похоже, Вы заплатили ему по счетам, сэр.

– Надеюсь, что он мне не отплатит тем же… – без особого энтузиазма в голосе отозвался Граймс.

– Но, сэр, «Черный дрозд»… торговля людьми! Да, вы повредили их корабль – но это был единственный способ предотвратить преступление!

– Решительные меры, мистер Саул – не всегда лучшие. Особенно когда состав преступления отсутствует.

– Но они стреляли в нас, сэр.

– Не только они. Мы первые открыли огонь.

– Но они не имеют права…

– Неужели? Я справился о «Положении о не–гражданах». Боюсь, морроувиане попадают под это положение. Каких–либо реальных прав у них нет.

– Не понимаю, сэр. Конечно, их можно считать отсталыми… но они такие же люди, как мы с вами.

– Не такие же. Не такие же, и это чертовски неприятно. Вы знакомы с этим «Положением о не–гражданах», мистер Саул?

– Только отчасти, сэр. Но я могу перечитать его.

– Не стоит. Я сам вам все расскажу. Итак, специальная часть этого акта адресует нас к старым и не слишком добрым временам, когда главное слово принадлежало генным инженерам. Хотя поначалу они считали себя представителями наук о жизни – это биология, медицина, психология и все такое – но позже их подход стал чисто инженерным. Думаю, вы понимаете специфику такого подхода. Если люди и машины не могут работать совместно с максимальной отдачей, изменяться должно человечество, а не на оборот. Планета, подобно дому, должна быть нашпигована техникой. Если это не соответствует намерению жильцов, жильцы должны быть переделаны. Затем инженеры–генетики пошли еще дальше. В своих лабораториях они создали андроидов – существ с искусственной плотью и кровью, искусственных мужчин и женщин. Следующим шагом стали «недо–люди». Это слово было придумано фантастом двадцатого века по имени Кордвейнер Смит. [23]23
  Кордвейнер Смит (настоящее имя – Пол Майрон Энтони Лайнбарджер, 1913—1966). Видный американский ученый–политолог и психолог, ведущий специалист по «психологической войне», разведчик и писатель. Граймс фактически пересказывает его «историю будущего». (Прим. ред. )


[Закрыть]Позже – спустя века – оно получило второе рождение и прижилось. Эти «недо–люди» были еще меньше похожи на людей, чем андроиды. По некоторым признаками их можно было отнести к классу животных. Они могли вступать в половой контакт с настоящими людьми, как андроиды, но не могли с ними… скрещиваться. Точно так же мужчина–собака мог вступать в контакт с женщиной–собакой и оплодотворить ее. Или мужчина–кот с женщиной–кошкой. Люди–собаки могли скрещиваться с обычными собаками, люди–кошки – с кошками. Но никак иначе.

В это время на Даней разразилось Восстание Андроидов. Потом «недо–люди» фактически захватили Таллис – хотя там обошлось без кровопролития. И тогда правительство Федерации заняло твердую позицию и стало проводить ее твердой рукой. Андроиды больше не производились, равно как и «недо–люди». Все андроиды и «недо–люди» были лишены гражданства. Вот так. Потребовалось некоторое время, чтобы я прояснил ситуацию здесь, на Морроувии. Кейн каким–то образом додумался до того же самого раньше меня. Но прошлой ночью последняя часть головоломки встала на место. У меня в голове словно что–то щелкнуло. Я давно должен был догадаться. Столько подсказок…

– Что Вы имеете в виду, сэр?

– Мистер Саул, в Академии вам наверняка читали курс научной фантастики.

– Но меня эта чушь собачья никогда не интересовала. Я сейчас ни одного названия не вспомню.

– Хоть что–нибудь да помните… Как бы там ни было, все мы решили, что эта планета названа в честь капитана «Снежного Барса». Но я просмотрел некоторые записи в музее Балларата. У капитана была другая фамилия, среди команды «Барса» тоже не было никакого Морроу. Значит, он был одним из пассажиров. И, можно предположить, инженером–генетиком. Возможно, у него была другая фамилия, но для удобства будем называть его так. Не знаю, кто из личного состава «Снежного Барса» уцелел при посадке, хотя я почти уверен, что коммандер Лэзенби нам это расскажет. В любом случае, их было немного, и среди них вряд ли были беременные женщины. Но на всех звездолетах того времени находились контейнеры с оплодотворенными яйцеклетками – как людей, так и животных. Потом человеческие яйцеклетки по какой–то причине погибли, а может быть, сам Морроу не захотел с ними возиться. Наконец, я допускаю, что погибли или были уничтожены клетки всех полезных животных… или Морроу был страстным любителем кошек. Последняя версия мне почему–то больше всего нравится. А еще он был страстным любителем фантастики, в этом нет никаких сомнений. В музее Балларата целые стеллажи этих книг. И обладал слегка извращенным чувством юмора. Он повсюду раскидал ключики к своей тайне!

– Какие ключики, сэр? – спросил Саул.

– Название континента, где совершил посадку «Снежный Барс». Четыре фамилии, которым он… дал начало. И сама планета. Планета доктора Морроу… остров доктора Моро…

– Это выходит за пределы моего понимания, сэр.

– Мистер Саул, вам не следовало пренебрегать этой «чушью собачьей», пока была возможность. Одна из книг этого Морроу называется «Остров доктора Моро», написанная неким Гербертом Уэллсом. Правда, тот доктор Моро был скорее сумасшедшим ученым, который превращал животных в подобие людей путем вивисекции – примитивных хирургических операций. Морроу… Моро… видите связь? Одна из четырех фамилий на Морроувии – Уэллсы, другая – Морроу. Еще есть книга, которая называется «Скупщик планет», автор – Кордвейнер Смит. Тот самый Смит, который придумал «недо–людей». Одна из его любимых планет, о которой он писал – конечно, еще до того, как люди высадились на Луне – Старая Северная Австралия, а сокращенно Нострилия. Именно так Морроу назвал континент, на который он приземлился, а «Кордвейнер» и «Смит» сделал двумя другими фамилиями. Вот так он забавлялся, выращивая людей и воплощая свои заветные фантазии. Думаю, он относился к запретам на наготу так же, как коммандер Лэзенби и ее соотечественники с Аркадии. Его политические идеалы граничили с анархией. Возможно, он и был настоящим анархистом. Если мне не изменяет память, на Земле во время Второй волны экспансии партия анархистов господствовала на обоих полушариях – если не в политике, то в умах наверняка. Ее подпольная деятельность внесла существенный вклад в дело развала и падения Русской Империи. Воплощение идей Морроу мы видим здесь, на этой планете. Нагота, которой никто и не думает стыдиться, отсутствие централизованной власти, денежной системы….. В общем, жаль, что эту Потерянную Колонию нашли. Морроувиане – в большей степени люди, чем считается официально – но, к сожалению, у них нет никаких прав.

Повисла пауза. Наконец Саул произнес:

– Мы, наш народ, знаем, что это такое…

Граймс неодобрительно покосился на него, и первый помощник мгновенно переменил тему разговора.

– Но, сэр, скажите мне, что вы имели в виду, когда сказали, что прошлой ночью собрали головоломку?

– Вы служили на «Кормчем» капитана Льюиса. Как и я. Вы знаете его слабость к домашним животным. И наверняка помните: первое, что ощущается, когда проходишь воздушный шлюз…

– О да. Как только вы заговорили об этом… В моей каюте воняло кошкой.

Глава 26

В рулевую рубку вошла Майя. Она выглядела отдохнувшей. Некоторое время Ее Величество без особого интереса разглядывала искореженный корпус «Северного Буяна», а затем жалобно произнесла:

– Я проголодалась…

«Загляни на камбуз и посмотри, нет ли у кока пары рыбьих голов», – подумал Граймс – и тут же устыдился своих мыслей.

– Мистер Саул, – обратился он к первому помощнику, – не могли бы вы проводить Майю в кают–компанию и накормить?

– А чем она питается, сэр? – уныло спросил он.

– Я пробую сначала одно, потом другое, – мягко ответила она, – пока не определю, что мне по вкусу.

Граймс проводил ее долгим взглядом. «Хвост, – подумал он, – эту очаровательную попку должен украшать хвост. Красивый, пушистый, полосатый хвост…» Его передернуло.

– Неизвестное судно приближается с севера, сэр, – доложил вахтенный офицер.

– Должно быть, это «Шнауцер», – отозвался Граймс. Он подошел к передатчику, и настроил волну.

– Капитан Граймс – капитану Данзеллану. Как слышно? Прием.

– Данзеллан – Граймсу. Слышу вас хорошо, капитан. По расчетам, буду на месте через тридцать стандартных минут или двадцать четыре местных, начиная с настоящего момента. Со мной капитан Лэзенби. Прием.

– Благодарю, капитан Данзеллан. – Должен ли он говорить сейчас с Мэгги? Нет. Ведь она не выразила никакого желания с ним разговаривать. Граймс был близок к тому, чтобы возненавидеть всех женщин. Женщины! Кошки!