Текст книги "Дорога в никуда"

Автор книги: Бертрам Чандлер

сообщить о нарушении

Текущая страница: 19 (всего у книги 22 страниц)

Но кто?..

И зачем?..

Граймс взглянул на часы. Если поторопиться, можно добраться до космопорта прежде, чем «Собраон» взлетит. Он поспешно вышел в коридор… но сориентироваться в отеле оказалось не так–то просто. Изнутри «Объятия Люцифера» напоминали гигантские соты. Наконец коммодору удалось выбраться наружу, и он бросился бежать по красной песчаной тропинке, которая вилась по берегу Стикса. Благословенные лучи солнца еще не озарили Долину Ада. Однако люминесцентные лихеноловые растения, которые жесткими пучками торчали из трещин, уже оживали, чувствуя изменение освещенности. Он бежал мимо Чистилища, мимо Адского котла, почти на ощупь пробираясь сквозь белый едкий туман, который в предрассветный час лежал над водой.

Наконец показались корабли – «Салли Энн» Клаверинга, казавшийся карликом на фоне гигантского Чертова Фаллоса, и «Собраон», загородивший своей громадой крошку «Маламута». Бортовые огни трансгалактического клипера были уже включены, на самом острие иглы носа ярко горела багровая звезда – сигнал готовности корабля к взлету. В утренней тишине громко гудел инерционный двигатель – его как раз прогревали. Шасси выпущены, суетятся рабочие, заканчивая отшвартовку. Вот задраен последний шлюз, втянут посадочный трап…

Рев становился все громче, в его пульсирующем гуле слышалась нарастающая настойчивость. Потом, словно в безумном ужасе, взвыли сирены. Медленно и осторожно корабль начал подниматься. Двигатели гудели, как адские наковальни, поднимая громаду к далекой желтой полосе неба.

И вдруг подъем прекратился. Двигатели работали по–прежнему, громоподобный гул не стихал. Но корабль неподвижно застыл в воздухе, и все, кто оставался на земле – и люди, и местные жители, – бросились в долину, туда, где стоял Граймс.

Раздался звук, будто лопнула струна скрипки – если можно представить себе скрипичную струну диаметром в дюйм, которую под силу разорвать только гиганту… Внезапно оказавшись на свободе, «Собраон» устремился ввысь, концы оборванных швартовых тросов, зацепившиеся за стабилизатор, точно двухвостая плеть, хлестали по гранитным скалам, высекая яркие искры.

«Маламут Приграничья» – а именно за его трос зацепился «Собраон» – несколько бесконечных секунд стоял, балансируя на двух опорах из трех. Потом качнулся еще раз и рухнул.

– О черт! Все–таки зацепили бедную крошку, – пробормотал кто–то.

Граймс оглянулся. Это было дежурный офицер с «Маламута Приграничья». Он покинул корабль, чтобы полюбоваться на старт клипера.

– Будете свидетелем, – коммодор потянул его за рукав. – Пойдемте в диспетчерскую, составим жалобу и вручим дежурному – пока до него не дошло, что мы встали слишком близко к «Собраону».

– Не выйдет, сэр. Начальник порта лично присутствовал при швартовке.

– О да, – ответил Граймс. – Знаешь, что общего между начальником порта и королем? Оба всегда правы.

18

Диспетчерская вышка больше всего напоминала скворечник на ходулях. Из электронного оборудования – только передатчик, действующий в пределах нормального ПВК, передатчик Карлотти и прибор первой необходимости на этой планете – сейсмограф Дежурный офицер Аэрокосмического управления – совсем юный парнишка – был уже изрядно перепуган. Когда Граймс и третий помощник с «Маламута» ввалились в будку, он мог только озираться по сторонам, словно его только что разбудили.

– Вы видели это, сэр? Вы видели это? – дрожащим голосом спросил он.

– Прекрасно видел! Вставь лист бумаги в принтер. Готов? Теперь печатай: «Я, Джон Граймс, коммодор Резервной Флотилии Миров Приграничья, старший офицер Флотилии Миров Приграничья на Иблисе, нижеследующим заявляю…» Напечатал? «В 06:00 утра… черт, какое сегодня число?.. – круизный лайнер «Собраон“, пилотируемый капитаном Клаверингом, порт Капитан, Долина Ада, зацепился за страховочные тросы «Маламута Приграничья“ – вспомогательного транспортного средства Флотилии Миров Приграничья. В результате «Маламут Приграничья“ получил серьезные повреждения, степень которых еще предстоит оценить. Я, коммодор Граймс, возлагаю ответственность за инцидент на службы порта Долины Ада». Все. Дай мне, я подпишу. Сделай три копии мне.

– Но, сэр, это был несчастный случай, я тоже все видел. Когда стабилизатор «Собраона» зацепился за страховочный трос «Маламута», капитану Клаверингу ничего не оставалось, как продолжать подъем. Корабль чуть не потерял управление. Попытка приземлиться привела бы к катастрофе.

– Я не спорю, что это несчастный случай, – тоном, не допускающим возражений, заявил Граймс, – но закон есть закон. Кто–то должен оплатить ремонт «Маламута». Думаю, этим, как всегда, займется Ллойд.

«Несчастный случай? «Собраон“, можно сказать, родной брат «Салли Энн“ – последнего корабля Клаверинга, его личного корабля, на котором капитан пролетел тысячи парсек. Клаверинг не первый раз за пультом «Собраона“. Он должен знать этот корабль до последней гайки, он должен чувствовать инерционный двигатель, как собственное сердце. Вдобавок, он начальник порта и не мог не знать, что может зацепиться за швартовый трос «Маламута“. Но почему… вернее, зачем?»

Зачем? Причин предостаточно. Капитану совершенно не нужно, чтобы Граймс барражировал над поверхностью Иблиса под предлогом поиска места для базы. Зная слабость Джиллингса, он специально напоил капитана перед стартом. В свою очередь, Джиллингс прекрасно понимает, что виновником происшествия выглядит именно он – и в том числе юридически. А значит – подтвердит любую версию Клаверинга, лишь бы никто не усомнился в его профессиональных качествах. Тем более что владельцы судна тоже не преминут переложить вину на него.

В это время на маленьком экранчике приемника появилось удивительно спокойное лицо Клаверинга. Сзади стоял Джиллингс – он, казалось, постарел за эти минуты на несколько лет.

– «Собраон» – Аэрокосмическому управлению Иблиса… Похоже, у нас обошлось без поломок, но до окончания проверки оставляю корабль на орбите. Возвращаюсь. Прием.

– Здесь коммодор Граймс, сэр.

– Соедините меня с ним… Готовы? Доброе утро, коммодор. Увы, мы задели ваш «Маламут». Я видел на экране заднего обзора, как он рухнул. Мне очень жаль.

– Мне тоже, – ответил Граймс.

– Я – агент Ллойда на Иблисе. Как только вернусь, немедленно проведу оценку повреждений.

– Будет очень любезно с вашей стороны, – сказал Граймс.

– Не принимайте близко к сердцу, коммодор. И простите меня, пожалуйста. Мне нужно вести корабль. Конец связи.

– Гхм, – отозвался Граймс.

Этот обмен пустыми фразами не вызвал ничего, кроме раздражения, но теперь можно было снова спокойно подумать. Нет сомнений, что корабль поврежден умышленно, с дальним расчетом, и вся операция продумана до мелочей. Клаверинг сделал все возможное, чтобы Граймс и Вильямс не оказались в командном отсеке «Собраона» во время старта. Минеральная вода со снотворным в холодильнике – Клаверинг знал, что после трапезы им захочется пить. Конечно, это было лишь предположение, но факты говорили сами за себя. Надо было оставить одну в качестве образца… но какой от этого толк? На Иблисе нет ни полиции, ни лаборатории судмедэкспертизы. Клаверинг – сам себе закон и порядок.

Упомянутый Клаверинг снова появился на экране НСТ–передатчика.

– Я на орбите, – сообщил он. – Помощник капитана выполняет проверку корабля. Коммодор Граймс еще здесь? Отвечаю на ваш рапорт. Во время взлета мы попали в локальную зону турбулентности.

– Какую зону, капитан Клаверинг? Я все видел собственными глазами!

– Послушайте: возможно, у поверхности земли ветра и не было. Однако в более высоких слоях атмосферы над ущельем часто возникают резкие порывы.

– Даже на высоте всего–навсего ста метров?

– Да.

«Кому еще знать этот треклятый мир, как не тебе, – подумал Граймс. – Любое твое слово перевесит сотню, если я попытаюсь поднять шум».

– Что касается вашего дальнейшего пребывания на Иблисе, – продолжал Клаверинг, – ваши люди будут проживать в моем отеле бесплатно, как и вы, коммодор. Увы, я бессилен сделать так, чтобы вы не винили меня в том, что произошло.

«Ты очень близок к истине», – подумал Граймс.

– Обговорим детали по моему возвращению. «Именно этим мы и займемся».

– Тогда… до встречи.

– До встречи, капитан Клаверинг, – ответил Граймс, стараясь придать словам легкий угрожающий оттенок. Если капитан Клаверинг почувствует беспокойство, то, возможно, начнет допускать ошибки.

«Эх, черт побери, как жаль, что я – не полицейский».

– Пожалуйста, позвоните в отель и узнайте, проснулся ли коммандер Вильямс, – обратился он к дежурному офицеру.

Похоже, что коммандер Вильямс еще спал. Когда проснется и узнает, что тут произошло, думал Граймс, можно представить себе его чувства. Вильямс любил свое крошечное суденышко с такой нежностью, с какой редкий мужчина любит женщину.

19

Вильямс появился только к полудню. Услышав о том, что случилось с его кораблем, он мгновенно переключился из сонного полутранса в состояние боевой готовности. Наскоро одевшись, он тут же бросился в космопорт, чтобы собственными глазами оценить обстановку.

Граймс остался один в просторной гостиной «Объятий Люцифера». После того как отбыл злополучный круизный лайнер, в отеле стало почти пусто.

В гостиной появилась Салли Клаверинг и присела напротив, к маленькому столику, сервированному для кофе.

– Я слышала о том, что случилось, коммодор.

– И, вероятно, слышали, что именно, – буркнул Граймс. Настроение было отвратительным. – Всего–навсего авария.

– Но Йен – превосходный пилот.

Граймс слегка смягчился. Ему всегда было трудно грубить по–настоящему привлекательным женщинам.

– Даже у лучших из нас могут наступить черные времена. Рано или поздно… на то он и несчастный случай.

– Вы думаете, что это несчастный случай? – переспросила она.

– Гхм, – неопределенно отозвался он.

– Мне страшно, коммодор. Я чувствую… это больше, чем просто предчувствие: у Йена какие–то неприятности. За последний год он… изменился. Я несколько раз пыталась его расспросить, а он в ответ только смеется.

– Финансовые проблемы? – предположил Граймс. Она усмехнулась.

– Думаю, это последнее, что может случиться. Вы ведь знаете, я была казначеем на «Салли Энн» – так и продолжаю заниматься тем же самым. Веду бухгалтерию отеля… и всего остального тоже. Не хочу хвастаться, но все действительно отлично.

– Тогда налоги?

– Нет. На самом деле, коммодор, мы исправно платим государству. Иблис относится к Мирам Приграничья, а значит, юридически является частью Конфедерации. Но мы, экипаж «Салли Энн», стали не просто первыми поселенцами, а постоянными жителями этой планеты. Как определил адвокат наше положение? «Вы принадлежите Конфедерации, но в нее не входите». Рано или поздно Высший Совет Конфедерации вынесет на рассмотрение закон, где четко обозначит наш статус. А пока мы платим налоги, а также пошлины на все, что ввозим. Рассмотрение закона задерживается по одной причине: никак не могут прийти к единому мнению, какой из миров Приграничья возьмет нас под свое крылышко – Лорн или Дальний, Ультимо или Фуле. Дело усложняется еще тем, что «Салли Энн» числится в составе Вооруженных сил Федерации. Это значит, что все мы, весь ее экипаж, до сих пор являемся гражданами Федерации.

– Очень запутано, – кивнул Граймс.

– Еще бы. Конечно, если во Флотилии решат, что здесь должна располагаться военная база, мы вряд ли что–то сможем изменить, – она улыбнулась. – Правда, члены законодательного собрания получают на гостиничные номера скидку. Это должно сработать.

– Мне не стоило об этом знать.

– Про это все знают. Как и о том, что нам придется непомерно поднять цены, если вся наша прибыль будет уходить на налоги. Гости из Миров Приграничья не имеют таких средств, как те, кто прилетает на круизных лайнерах с планет Федерации. В ближайшее время возвращается «Македония». Пока она будет здесь, Йен отправится на «Салли Энн» на Ультимо – забирать большую группу туристов из Миров Приграничья. Между прочим, здесь будет проходить религиозная конференция.

– Забавно. На этой планете вряд ли возможно проникнуться страхом к адскому пламени, – заметил Граймс.

– Пожалуй, вы правы, коммодор. Но они не принадлежат ни к одной из древних религий. Это поклонники какого–то нового культа, течения, учения… Как они это называют… Ворота? Что–то в этом роде.

– По существу, все религии являются воротами. Или притворяются воротами, которые ведут: куда–нибудь ведут, – Граймс решил не углубляться в дебри философии. – Судя по тому, как у вас идут дела, капитану Клаверингу не о чем беспокоиться.

– Но мне есть о чем беспокоиться, коммодор. Да, проблем нет и не должно быть. Но в последнее время Йен стал каким–то… странным. Простите, что прошу вас… но, по–моему, вы могли бы помочь ему. Вы оба астронавты. Вам он расскажет то, что вряд ли расскажет мне.

«Интересно, есть ли здесь штатный консультант по проблемам семьи и брака?»

– Может, это пройдет само собой. В любой семье возникают трения. Иногда мы с Соней – вы ее наверняка знаете – вообще не можем друг с другом разговаривать. Потом все налаживается.

«Другая женщина? Или…»

Она будто прочитала его мысли.

– У него нет других женщин, – сказала она. – Казалось бы, владелец курорта – подобного курорта… столько соблазнов… и столько возможностей… Дело не в этом. Понимаете, его… скрытность обостряется, как только один из лайнеров улетает и отель пустует. У него что–то не выходит из головы. Прошлой ночью он глаз не мог сомкнуть, а потом все–таки уснул, но разговаривал во сне. И произносил не женское имя, а какие–то технические термины. Я разобрала «толчок» и «обрыв троса».

– Гхм. Просто кошмар бывшего астронавта. У меня иногда такое бывает. – Он вспомнил, как пытался разбудить Вильямса: должно быть, тому снилось нечто подобное. – И не только у меня… Кстати, а вы сами разливаете по бутылкам минеральную воду?

Он слишком резко переменил тему. Салли с недоумением посмотрела на коммодора.

– Разумеется. На берегу реки – той, что впадает в Горькое море – мы построили небольшой заводик. В речной воде концентрация химических элементов не такая высокая, как в морской. Вкус у нее приятный, к тому же, судя по всему, она обладает какими–то целебными свойствами. Туристы пьют ее весьма добросовестно, это у них целый ритуал. Кроме того, мы изготавливаем безалкогольные напитки на продажу, в основном для дьяволов… впрочем, им все нравится, лишь бы было сладко.

– Прошлой ночью у себя в номере я имел возможность отведать вашей минеральной воды. Весьма… необычный вкус.

– Возможно, так оно и есть, коммодор. Я к ней не прикасаюсь. Завод по разливу минеральной воды – это хобби Йена, – она удрученно замолчала и добавила: – Кто бы жаловался на жизнь, только не он.

– Странно устроены люди, – заключил Граймс.

– Прекрасно сказано, коммодор. А вот и ваш коммандер Вильямс. Вот у него, похоже, настоящее горе. Я вас покидаю.

Вильямс рухнул в кресло, в котором только что сидела Салли Клаверинг. Чудом не лопнуло, подумал Граймс.

– Кошмар, просто кошмар, шкипер. Блок инерционного двигателя сбит настолько, что крепежные болты из гнезд с мясом повыдирало. Привод Манншенна напоминает современную скульптуру – нарочно так не отделаешь. Даже катера разнесло вдребезги – инерционный двигатель сорвался. Только рабочий катер более–менее цел.

– А оборудование для связи?

– НСТ–передатчик, скорее всего, починить можно, а вот Карлотти… для него нет запчастей. И сам «Маламут»… прежде, чем начать ремонт, его для начала надо поставить на попа, а на этой треклятой планете нет тяжелого подъемного оборудования. Можно было бы воспользоваться буксиром, но «Маламут Приграничья» – единственный буксир во всем Приграничье… будь оно неладно. Ах, да, есть «Хаски [39]39
  Еще одна порода северных ездовых собак. Похоже, численность буксиров Флотилии Приграничья определялась числом известных командованию пород ездовых лаек. (Прим. ред. )


[Закрыть]Приграничья». Но эта посудина столько лет стоит на ремонте в порту Эджель, что давно стала частью местного пейзажа. И в любом случае, даже в лучшие времена, такого бравого солдата ей было бы не поднять.

– Можно попросить капитана Клаверинга – пусть подцепит «Маламут», когда «Салли Энн» будет стартовать.

– О да, еще раз. Он ведь у нас лучший пилот Галактики – или я ошибаюсь? Ха–ха–ха! И когда, спрашивается, нас осчастливят?

– Не раньше чем прилетит «Македония». Гхм… Сомневаюсь, что она вообще прилетит. Никто не захочет рисковать.

– Ничего, с «Собраоном» все обошлось. Судя по тому, что сказал этот молокосос из Аэрокосмического управления, он разве что краску поцарапал. В настоящий момент Клаверинг возвращается с орбиты, а капитан Джиллингс, краса и гордость трансгалактических рейсов, уже убрался восвояси. Славная парочка, черт бы их подрал! Что он, что Клаверинг…

– Ну, сегодня утром и ты не блистал. Вильямс уныло усмехнулся.

– Это совсем другое дело, разве не так? Знаете, что я думаю по этому поводу? – Судя по всему, он не ждал, что его слова будут услышаны. – Когда я вернулся, то понял, что умираю от жажды. В холодильнике стояло шесть бутылок минеральной воды. Вкус был такой, будто ее уже пили, но ведь она была холодная, бутылки все запотели. Думаю, с ней было что–то не то.

– Вполне вероятно, – ответил Граймс. – Вопрос, как на это посмотреть.

20

Вскоре катер Клаверинга вернулся с орбиты. Не успел капитан ступить на посадочную площадку, как столкнулся с Граймсом.

– Похоже, вашему «Маламуту» сильно досталось.

– Именно так, капитан Клаверинг. Надеюсь, вы уже прочитали мой рапорт?

– Да, коммодор. Вам не кажется, что в нем не было необходимости?

– Отнюдь. Я представляю Флотилию Миров Приграничья, и в случае поломки любого из кораблей я должен быть уверен, что виновный или его страховая компания оплатит счет за ремонт.

Клаверинг улыбнулся одними губами.

– Вы ознакомились с регламентом порта Долина Ада? Кажется, я присылал пару экземпляров на борт «Маламута». Одно из правил гласит: «Любое судно, совершающее посадку в Долину, делает это на свой страх и риск». Мы же оба астронавты, коммодор. Представьте, что вы прилетели сюда отдохнуть, а вопрос об оплате пусть решают юристы. – Улыбка стала более дружелюбной. – Уверен, что вы и коммандер Вильямс не откажетесь пропустить со мной по стаканчику в знак примирения.

– Раскурим трубку мира, – отозвался Граймс.

Клаверинг бросил на него мрачный взгляд, но лицо коммодора было непроницаемо.

«Похоже, я намекнул ему, что догадался, кто производит «траву мечтаний“, которую курит пол–Галактики. Не следовало этого делать».

Рядом уже возник дьявол с подносом. Едва пригубив, коммодор отставил бокал.

– Не уверен, что мне стоит пить. А вот коммандеру Вильямсу, думаю, после вчерашних возлияний не помешает стакан грога. Мы оба проспали. Конечно, если бы нас вовремя разбудили…

Клаверинг вздрогнул… Неужели?

– Мне остается лишь принести свои извинения. Это моя вина. Мне следовало лично убедиться в том, что горничная правильно поняла распоряжения. Прежде чем покинуть отель, мне следовало зайти к вам. Я сам проспал, помчался на корабль, едва только вылез из постели. Крупные корабли можно без риска выводить на орбиту только во время затишья – на рассвете или на закате.

– И даже в это время не всегда обходится без происшествий, – вставил Вильямс.

– От неприятностей никто не застрахован, коммандер. Надеюсь, вы понимаете.

– Чему быть, того не миновать, – заключил Граймс.

– Воистину так, коммодор. Несчастные случаи здесь происходят на удивление редко.

– Гхм… А теперь, капитан Клаверинг, раз уж нам пришлось воспользоваться вашим гостеприимством, должен напомнить, что мы здесь по делу.

– По делу?

В глазах Клаверинга мелькнул испуг – или вновь показалось?

– Именно. Инспекция территории на предмет постройки базы. Неужели вы забыли? Хочу спросить, нельзя ли воспользоваться вашим транспортным парком.

Если Клаверинг изобразил изумление, то сделал это мастерски.

– В другое время я бы с удовольствием вас выручил. Но увы… кроме катеров с «Салли Энн», у меня только два аэробота. Пока здесь находился «Собраон», оба без перерыва возили экскурсантов и теперь проходят профилактику – у нас на носу новый наплыв туристов. Скоро прибудет «Македония».

– А как насчет катеров с «Салли Энн»?

– Еще раз повторяю, это не обсуждается. Мы только что закончили их переоборудование в соответствии с требованиями для чартерного рейса. Полагаю, вы знаете не хуже моего – а скорее всего, даже лучше – сколь яро следят за соблюдением правил Службы навигации в Дальнем. «Салли Энн» направляется именно туда. Мне бы не хотелось, чтобы история с «Дитмаром» повторилась.

– Думаю, с ним ничего не случится. А как насчет наземного транспорта?

– Ничего – вернее, ничего пригодного для перевозки пассажиров. Только грузовики, на которых перевозят химикаты с завода на Горьком море.

– И бутылки с минеральной водой.

– Именно. Кстати, вы пробовали нашу «Слезу Грешника»? Вам должно понравиться. Панацея от всех человеческих хворей.

– Включая бессонницу?

– Вполне вероятно. Сам я эту дрянь не пью.

– Только производите.

– Да.

– Меня всегда интересовало, что за люди виноторговцы, – глубокомысленно проговорил Граймс. – Для того чтобы работать со столь прекрасным товаром, нужно обладать прекрасной душой. Или «купить» совсем не то, что «создать»?.. Я в этом совсем не разбираюсь.

– К чему вы клоните, коммодор? – жестко спросил Клаверинг.

– Да я и сам толком не знаю, капитан. Просто рассуждаю вслух. Делаю наброски… только без карандаша и бумаги. Раз уж нет возможности исполнять служебные обязанности, придется сидеть и предаваться размышлениям, чтобы было не так скучно. В точности как Кассию.

– Кассию? – удивленно переспросил Вильямс.

– Да. Один бедняга, который слишком много думал, поэтому отощал и стал весьма опасным. [40]40
  Граймс перефразирует слова Юлия Цезаря из одноименной трагедии Шекспира: «А Кассий тощ, в глазах холодный блеск, // Он много думает. Такой опасен». (Прим. ред. )


[Закрыть]

– Когда прибудет «Македония», начнутся экскурсии, – сказал Клаверинг. – Сможете полюбоваться на Пестрые Пустоши, Долину Ветров, Дьявольский Орган, Огненный Лес…

– Прелестные места, которые, как нам известно, не подходят для строительства военной базы, – отозвался Граймс.

– Здесь нет таких мест, и точка.

– И, прилетев сюда, я попусту трачу свое время, не так ли?

– «Салли Энн» летит в Дальний порожняком, – оживился Клаверинг. – С удовольствием подвезу вас, коммандера Вильямса и офицеров «Маламута».

– Благодарю, капитан, но вынужден отказаться. Флотские традиции, вы понимаете… Мы не можем бросить корабль. Мы за него отвечаем. Боюсь, придется задержаться здесь до тех пор, пока его не починят.

– Может быть, удастся отбуксировать вас обратно в Дальний? – с тоской в голосе произнес Клаверинг.

Граймс сделал вид, что обдумывает предложение.

– Слишком рискованно. Буксировка в Глубоком космосе – процесс весьма специфический, Вильямс не даст соврать. Самое сложное – оторвать «Маламут» от земли. Думаю, даже в лучшие времена в вашем космопорте было слишком тесно. А если во время старта «Салли Энн» зацепится за швартовочные тросы «Македонии»? Не нужно. Слишком велик риск.

– По крайней мере, еще некоторое время смогу наслаждаться вашим обществом, – Клаверинг изобразил улыбку – он изо всех сил старался убедить себя и окружающих, что рад и счастлив. – Итак, джентльмены, чувствуйте себя как дома. Добро пожаловать в Дом Свободы. Здесь можно даже плевать на ковер и называть кота ублюдком.

Вильямс, который понял эти слова буквально, прищурился, окинул взглядом пневматическую мебель, надувные стены и усмехнулся.

– Если бы у вас был кот, вы точно называли бы его ублюдком, а то и чем похуже. Представляю, с какой радостью он бы здесь носился, цепляясь когтями за все подряд.

Клаверинг улыбнулся – наконец–то искренне.

– Пластик гораздо прочнее, чем кажется. Если вы успели заметить, у дьяволов тоже есть когти. Но иногда мне снятся кошмары: будто пузыри лопаются, и вся эта чертова конструкция сдувается, как дырявый воздушный шар. Но этого не может быть.

– Последнее, что он произнес: «Этого не может быть», – улыбнулся Граймс.

– Не может быть, – твердо повторил Клаверинг.

21

Граймс был весьма далек от того, чтобы наслаждаться жизнью. Он искренне желал, чтобы командование Флотилией поручило совместное с таможней расследование торговли наркотиками кому–нибудь другому. И больше всего мешала работе необходимость пользоваться гостеприимством Клаверинга. А что поделать, если жилые помещения до окончания ремонта жить на борту «Маламута Приграничья» не представлялось возможным? Граймс настоял на том, чтоб экс–капитан посылал его счета и счета офицеров буксира в Адмиралтейство Миров Приграничья. Но Клаверинг ежедневно устраивал званые ужины для него и Вильямса. Коммодор вновь и вновь повторял себе, что он не создан для работы в полиции. Но в память о трех молодых людях – двух убитых и юноше, сломавшем себе карьеру, – он был обязан продолжать.

Неторопливо прогуливаясь по левому берегу Стикса, коммодор обсуждал ситуацию с Вильямсом. Конечно, капитану буксира было далеко до столь блестящего аналитика, как Соня, но только с ним Граймс мог быть до конца откровенен.

– Не нравится мне все это, Вильямс, – проговорил коммодор.

– Честно говоря, мне тоже. Хоть убейте, Клаверинг не похож на отъявленного мерзавца. А его жена вообще прелесть. Мы здесь спим в их постелях, едим их конфетки и попиваем их грог. Но если все пойдет как надо, они окажутся за решеткой.

– Гхм… Не обязательно. Сначала придется разобраться со статусом планеты и ее владельца. Но после этого его жизнь может превратиться в настоящий ад. Например, кому–нибудь действительно придет в голову, что Долина Ада – идеальное место для его военной базы… Но я не силен в юриспруденции. Я смотрю с позиции личной свободы. Если кому–то приспичило сойти с ума – кто дал правительству право ему помешать?

– Я вижу, к чему вы клоните, Шкипер. Но если тот же человек занимает ответственную должность – как юный Плесхофф – его следует остановить. Равно как и людей вроде Клаверинга, которые неплохо наживаются на чужих пороках.

– То же самое можно сказать о правительстве большинства Миров Федерации. Налоги с торговли спиртным, табаком, азартных игр… Черт побери, Вильямс! Выходит, Клаверинга можно считать негодяем и даже преступником лишь потому, что никто не потрудится издать более либеральные законы?

– Я не теолог, капитан.

– Я тоже. Но мы оба стоим у штурвала, а значит, каждый из нас царь и бог в одном лице. И каждый из нас вполне осознанно закрывает глаза на нарушения регламента компании или Флотилии.

– Если вы действительно ставленник Божий, можете следовать голосу совести, а последствия оставлять на откуп Всевышнему, – Вильямс опять сел на любимого конька. – Беда в том, что между нами и Господом стоит слишком много ублюдков. В душе мы сочувствуем Клаверингу – это прекрасно. Но наш разум должен оставаться ясным.

– Гхм… Тогда ладно. Вы хотите, чтобы мы считали себя полицейскими – только полицейскими и ничем иным.

– У меня есть несколько знакомых «просто полицейских», – заметил Вильямс, – но никогда не встречал таких, которые были бы только полицейскими.

– Вы поняли, что я хотел сказать, – резко оборвал его Граймс. – И нечего жонглировать словами. Итак, исходим из того, что «траву мечтаний» завозят на Иблис, а уже отсюда «Дитмар» перебрасывает ее на Ультимо и другие планеты. Кстати, Клаверинг говорит, что корабль до сих пор не выпустили – на этот раз из–за дрожжевых баков. О чем это я?.. Ах, да. Мы полагаем, что траву завозят на Иблис… Через космопорт? Вряд ли. Слишком людное место – даже в отсутствие круизных лайнеров. Любой может проболтаться. Первопоселенцы, экипаж «Салли Энн» – это человек десять–двенадцать, остальные прибыли из Миров Приграничья. Метрдотели, шеф–повар и его помощники, механики в ремонтных мастерских… Значит… Милая планетка, ничего не скажешь. Клаверинг – единственный, кто знает о ней все. Клаверинг вывел из строя «Маламут» и его катера. Теперь он может спать спокойно: инспекцию проводить не на чем.

– Скоро сюда прилетит «Македония» и привезет нашего общего друга – старого, толстого Биллинхарста. Он наверняка надеется, что мы обеспечим ему транспорт, и будет весьма разочарован. И мне что–то не верится, что владелец «Македонии» поделится с нами хоть одним катером.

– Значит, остается только просиживать наши толстые задницы и валять дурака, – отозвался Вильямс. – Прелестно, Шкипер. Просто прелестно.

– Я бы так не сказал, коммандер Вильямс. Нравится нам или нет, мы должны выполнить свою работу. Кроме нас, ее делать некому. Так что есть шанс, что Клаверинга удастся защитить от более серьезных неприятностей.

– Это как посмотреть, Шкипер. Кстати, миссис Клаверинг… Извините, что сую нос не в свое дело, но мне показалось, что между вами явно искра проскочила… Долгие прогулки вдоль реки после обеда, пока Клаверинг корпит в своем офисе…

– Да будет вам известно, коммандер Вильямс, она просила меня помочь – кстати, вас ее просьба тоже касается. Она чувствует, что ее муж во что–то ввязался, но ничего конкретного сказать не может. Она рассказывала мне о том, что он куда–то летает в одиночку, о передатчике Карлотти, который он где–то прячет, о заводе по разливу минеральной воды на Горьком Море…

– Ничего странного. Если он летает, надо же ему поддерживать связь с домом.

– Разумеется. Но для этого вполне достаточно НСТ–передатчика. Неужели вы не знаете, что передатчик Карлотти предназначен исключительно для связи через Глубокий космос?

– Может быть, ему просто нравится засорять эфир, – предположил Вильямс. – Надоест навинчивать крышки на бутылки – он идет в свою берлогу и болтает с друзьями с Земли или еще откуда.

– Гхм… Сомневаюсь. Как бы то ни было, у миссис Клаверинг есть повод для беспокойства. Ей нужно понять, что за проблемы у ее мужа, но она совершенно не хочет, чтобы Клаверинг попал в тюрьму. Если нам удастся поймать его прежде, чем прибудет этот жирный хорек Биллинхарст, у нас еще будет шанс выручить старину Клаверинга. Но если он попадет в лапы Биллинхарсту, я ему не завидую.

– Вечно вы все усложняете, Шкипер, – усмехнулся Вильямс.

– Жизнь – вообще сложная штука. И закончим на этом. Итак, ваш рабочий катер…

– В рабочем состоянии. Но если вы собрались в дальнюю дорогу, придется до отказа забить его аккумуляторами. Места останется только на одного человека.

– Вполне достаточно. А вашим техникам, думаю, не стоит терять время. Пусть ремонтируют «Маламут»… и почаще заходят в мастерские Клаверинга за запчастями и инструментами.

– Понял.

– И пусть попробуют зацепиться языками с коллегами. И ненароком выяснят, на каком из катеров Клаверинг летает на Горькое Море.

– По всей вероятности, механикам это известно.

– Еще мне нужен транспондер. Его надо установить на катер Клаверинга, а на наш – устройство слежения. Не вполне представляю, как это можно осуществить, но если получится – можно считать, что дело сделано. Гхм… Скажем, принесем в мастерскую ведущий ротор инерционного двигателя – его как раз нужно обработать на токарном станке. Предположим, что все присутствующие собрались вокруг ротора и с восхищением его разглядывают – кроме одного человека. А далее этот «кто–то», улучив момент, прикрепляет транспондер на днище катера Клаверинга.