Текст книги "Смерть королей"

Автор книги: Бернард Корнуэлл

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 22 страниц)

Он был молод, ему было едва ли больше двадцати, и он называл себя чародеем, хотя на самом деле он был жуликом, путешествующим от города к городу, продавая талисманы и амулеты.

Он называл себя Лудда, хотя я сомневался, что это было его настоящее имя, и его сопровождала маленькая темноволосая девушка по имени Тэг, которая сердито смотрела на меня из-под густых черных бровей и спутанных волос в форме птичьего гнезда.

Кажется, она забормотала что-то себе под нос, как только взглянула на меня.

– Она произносит заклинание? – спросил я.

– Она умеет, господин, – ответил Лудда.

– А сейчас она колдует?

– О, нет, господин, – торопливо заверил меня Лудда. Он, также как и девушка, стоял на коленях. У него было обманчиво открытое лицо с большими голубыми глазами, большим ртом и беглой улыбкой.

За его плечами был мешок, в котором, как оказалось, находились его амулеты – в основном, эльфийские камни и сияющий горный хрусталь, а также висела связка кожаных мешочков, в каждом лежали по одному-два куска ржавого железа.

– Что это? – спросил я, слегка ударив ногой по мешочкам.

– Ах, – произнес он и робко улыбнулся.

– Тот, кто обманывает людей, живущих на моей земле, бывает наказан, – сказал я.

– Обманывает, господин? – он смотрел с невинным выражением лица.

– Я топлю их, – сказал я, – или вешаю. Ты видел тела на улице?

Тела двух человек, которые пытались убить меня, все еще висели на вязе.

– Сложно не заметить их, господин, – ответил Лудда.

Я поднял один кожаный мешочек, открыл его и высыпал два ржавых гвоздя на свою ладонь.

– Ты говоришь людям, что если они на ночь положат этот мешочек под подушку и помолятся, тогда железо превратится в серебро?

Большие голубые глаза стали еще больше.

– Зачем мне говорить такие вещи, господин?

– Чтобы разбогатеть, продавая железное барахло в сотни раз дороже его настоящей цены, – ответил я.

– Но если бы они молились усердно, господин, тогда Всемогущий Господь мог бы услышать их молитвы, разве нет? Я бы поступил не по-христиански, если бы не дал простым людям надежду на чудо, господин.

– Мне следует тебя повесить, – сказал я.

– Повесьте ее вместо меня, господин, – быстро сказал Лудда, повернув голову к девушке, – она из Уэльса.

Мне пришлось рассмеяться. Девушка нахмурилась, а я дал Лудде дружескую пощечину. Много лет тому назад я купил один из таких чудо-мешочков, веря в то, что молитва каким-то образом превратит пыль в золото, и купил я его у такого мошенника, как Лудда.

Я приказал ему встать, а слугам принести ему и его девушке пиво и еду.

– Если бы я отсюда направлялся в Хантандон, – спросил я у него, – какой дорогой мне идти?

Он несколько секунд обдумывал вопрос, пытаясь понять, нет ли в нем ловушки, затем пожал плечами.

– Это несложный путь, господин.

Идите на восток к Беданфорду и найдете хорошую дорогу к Эанулфсбириг. Там перейдете реку, господин, и направляйтесь на северо-восток к Хантандону.

– Какую реку?

– Узе, господин, – нерешительно произнёс он. – Известно, что по реке язычники доплывали на своих кораблях до Эанулфсбирига. Там есть мост.

– В Хантандоне есть ещё один мост, который надо пересечь, чтобы попасть в поселение.

– Я дважды перехожу реку?

– Трижды, господин. В Беданфорде тоже перейдёте, но там есть брод, разумеется.

– То есть я должен ходить туда-сюда через реку? – спросил я.

– Можно пойти вдоль северного берега, если желаете, господин, тогда не надо пользоваться мостами, но путь будет длиннее, и там плохая дорога.

– Можно ли перейти реку вброд?

– Только не вниз по течению от Беданфорда, господин, только не после такого дождя. Река разольётся.

Я кивнул. Я играл с серебряными монетами, и Лудда и Тег сморели на них, не отрывая глаз.

– Скажи, – произнёс я. – Если бы ты хотел обмануть жителей Элея, как бы ты туда попал?

– О, через Грантакастер, – тут же ответил он. – Это точно самый короткий путь, люди в Грантакастере такие доверчивые, господин.

Он усмехнулся.

– Какое расстояние между Эанулфсбиригом и Хантандоном?

– Как утренняя прогулка, господин. Это не расстояние.

Я перебирал монетки в ладони.

– А мосты? – спросил я. – Они деревянные или каменные?

– Оба деревянные, господин, – ответил он, – когда-то были каменными, но римские арки рухнули.

Он рассказал о других поселениях, расположенных в долине Узе, о том, что долина больше саксонская, чем датская, хотя все фермы платят дань датским лордам.

Я позволил ему говорить, а сам думал о реке, через которую придётся переходить.

Если Сигурд планировал засаду, размышлял я, то он устроит её близ Эанулфсбирига, зная, что мы должны пересечь мост.

Он бы точно не выбрал Хантандон, потому что отряд Восточной Англии ожидал бы на возвышенности к северу от реки.

Или он, возможно, вообще ничего не планировал.

Может, опасности на самом деле и не было.

– Ты был в Китрингане? – спросил я у Лудды.

Он удивился, возможно потому, что Китринган был очень далеко от тех мест, о которых я его расспрашивал.

– Да, господин, – сказал он. – Что там?

– У ярла Сигурда там дом для пиршеств. Он пользуется им, когда охотится в лесах.

– Там есть частокол?

– Нет, господин. Дом большой, но большую часть времени пустует.

– Я слышал, Сигурд проводит там Йолль.

– Возможно, господин.

Я кивнул, затем убрал монеты в свой мешочек и увидел разочарование на лице Лудды.

– Я заплачу тебе, – пообещал я, – когда мы вернёмся.

– Мы? – взволнованно спросил он.

– Ты едешь со мной, Лудда, – ответил я, – любой воин был бы рад путешествовать в компании чародея, и чародей должен быть чрезвычайно рад, что его сопровождает воин.

– Да, господин, – сказал он, стараясь, чтобы голос звучал радостно.

Мы отправились в путь следующим утром. Монахи передвигались пешком, что задерживало нас, но я не сильно торопился. Я взял с собой практически всех людей, оставив лишь пятерых для охраны дома.

Нас было больше ста человек, но только 50 были воинами, остальные были священниками или слугами, а Сигунн была единственной женщиной.

Мои люди надели свои лучшие кольчуги. Двадцать из них вели нас, остальные сформировали арьергард, а монахи, священники и слуги шли или ехали в центре.

Шестеро из моих воинов с флангов выехали вперед для разведки. Я ожидал, что мы без происшествий проедем путь от Букингаама до Беданфорда. Так оно и вышло.

Беданфорд, в котором я ранее не был, предстал печальным, полуопустевшим городом, съежившимся до напуганной деревеньки.

Ранее здесь, на севере у реки, стояла величественная церковь, где, предположительно, покоился король Оффа, тиран Мерсии, но датчане сожгли ее и раскопали могилу короля в поисках сокровищ, которые могли захоронить вместе с его телом.

Ночевали мы в холоде и неудобстве, в сарае, правда, некоторое время я провел в темноте вместе с часовыми, мерзнувшими в своих меховых плащах.

На рассвете сырая, тусклая, плоская поверхность земли покрылась туманом, в котором лениво и величественно извивалась река.

Мы перешли реку в утреннем тумане. Сначала я отправил через реку Финана с двадцатью людьми, он проверил дорогу впереди и вернулся с сообщением, что врагов не видно.

– Враг? – спросил меня Уиллибальд. – Почему ты ожидаешь врагов?

– Мы воины, – ответил я ему, – и всегда допускаем наличие врагов.

Он покачал головой.

– Это земля Эорика. Она дружественна, господин.

Переправа была глубокой, а вода – студёной, и я позволил монахам воспользоваться большим плотом, который был привязан у южного берега и оставлен, видимо, для этой цели.

Перейдя реку, мы пошли по остаткам римской дороги, проходившей через широкие затопленные луга.

Туман рассеялся, уступив место солнечному, холодному, ясному дню. Я был настороже. Иногда мы устраиваем ловушку для неуловимой волчьей стаи, причиняющей беспокойство.

Мы оставляем нескольких овец на открытом месте, а волкодавов прячем с подветренной стороны и ждём в надежде, что волки появятся.

И если это происходит, всадники и гончие начинают охоту на стаю, промышляющую в диких землях, пока не останется ничего, кроме окровавленных шкур и кусков мяса.

Но теперь мы стали овцой. Мы ехали на север с поднятыми знаменами, заявляя о нашем присутствии, и волки следили за нами. Я был уверен в этом.

Я взял с собой Финана, Сигунн, Лудду, Ситрика и еще четверых воинов, и мы отделились, свернув с дороги. Осферт с отрядом должен был продолжить движение до Эанулфсбирига, но не переходить реку.

Тем временем мы вели разведку. Нужно уметь разведывать земли. Обычно я пускаю по две пары всадников с каждой стороны дороги.

Одна пара под присмотром второй следует прямо для разведки холмов или лесной местности, и только убедившись в отсутствии врага, они подают сигнал второй двойке, которая в свою очередь исследует следующий участок местности. Но сейчас у меня не было времени для осторожности.

Вместо этого мы быстро неслись. Я дал Лудде кольчугу, шлем и меч, а Сигунн, ездившая верхом так же хорошо, как любой мужчина, была в роскошном плаще из меха выдры.

Мы миновали Эанулфсбириг поздно утром. Обойдя далеко с запада небольшое поселение, я задержался среди темных зимних деревьев, чтобы пристально осмотреть мерцающую реку, мост и крошечные крытые соломой домики, выпускающие в чистое небо маленькие облачка дыма.

– Там никого, – сказал Финан через некоторое время. Я доверял его глазам больше, чем своим. – По крайней мере, никого, о ком стоит волноваться.

– Если только они не в домах, – предположил я.

– Они бы не взяли своих лошадей внутрь, – сказал Финан, – или ты хочешь, чтобы я выяснил?

Я покачал головой. Сомневаюсь, что датчане были там.

Может, их и вовсе нигде не было. Но я подозревал, что они следили за Эанулфсбиригом, хотя, вероятно, с дальнего берега реки.

За речной низиной вдалеке виднелись деревья, и там, в подлеске, могло скрываться войско.

Я предположил, что Сигурд хочет, чтобы мы перешли реку перед его атакой, и спинами оказались бы к потоку, но тогда ему нужно было бы защитить мост, чтобы предотвратить наше отступление.

А может быть, даже сейчас Сигурд в своем доме пил медовуху, а я просто выдумывал опасности.

– Идем дальше на север, – сказал я. Мы направили лошадей через пашню, засеянную озимой пшеницей.

– Чего вы ожидаете, господин? – спросил меня Лудда.

– Что ты будешь держать рот закрытым, если мы встретим датчан, – ответил я.

– Думаю, я так и хотел поступить, – сказал он с жаром.

– И молись, чтобы мы не пропустили ублюдков, – сказал я. Я беспокоился, что Осферт мог попасть в засаду, хотя инстинкты говорили мне, что мы все еще не нашли врага. Если они где-то были.

Мне казалось, что идеальным местом для нападения на нас из засады был мост в Эанулфсбириге, но насколько было видно, на этой стороне Узе не было людей, а Сигурд обязательно бы поставил их на обоих берегах.

Сейчас мы ехали более осторожно, оставаясь среди деревьев по мере продвижения на север. Мы были за пределами маршрута, на котором Сигурд ожидал бы нас, и если у него были люди, чтобы отрезать нам пути отступления, я хотел найти их, хотя зимняя природа оставалась холодной, безмолвной и пустой.

Я начинал думать, что мои страхи неуместны, что нам не грозит никакая опасность, и потом, весьма неожиданно произошло нечто странное.

Мы прошли, наверное, три мили после Эанулфсбирига и находились среди раскисших от воды полей и небольших искусственных рощиц, река была в полумиле справа.

Грязное облако дыма поднималось из рощицы на дальнем берегу, и я не придал ему значения, предположив, что оно идет из домика, скрытого среди деревьев, но Финан увидел нечто большее.

– Господин, – позвал он, и я сдержал лошадь, чтобы посмотреть, куда он указывает. В этом месте река петлей выгибалась на восток, и в самой дальней точке этой петли, под голыми ветвями ив, виднелись носы кораблей, которые ни с чем нельзя было перепутать. В форме голов зверей.

Я не замечал их, пока Финан не показал. У ирландца было самое острое зрение, какое мне доводилось повстречать в жизни. – Два корабля, – сказал он.

У кораблей не было мачт, видимо потому, что на них прошли на веслах под мостом в Хантандоне. Корабли восточных англов?

Я пристально вглядывался и не смог заметить ни одного человека, корпуса кораблей были спрятаны за густыми прибрежными зарослями.

Но вытянутые очертания кораблей говорили мне о том, что они в неподходящем месте. Позади меня Лудда снова рассказывал о том, как датские разбойники однажды проделали весь путь на веслах до Эанулфсбирига.

– Тихо, – сказал я ему.

– Да, господин.

– Может быть, они оставили корабли на зимовку? – предположил Финан.

Я покачал головой.

– Они вытащили бы их из воды на зиму. И почему они показывают их звериные головы?

Мы помещаем на наших кораблях головы драконов или волков, только когда находимся во вражеских водах, что указывает на то, что эти корабли – не из восточной Англии.

Я повернулся в седле, чтобы посмотреть на Лудду.

– Помни, держи рот на замке.

– Да, господин, – ответил он, хотя его глаза горели. Нашему чародею нравилось быть воином.

– А все остальные, – сказал я, – убедитесь, что ваши кресты спрятаны.

Большинство моих людей были христианами и носили кресты, так же, как я носил молот. Я смотрел, как они прятали свои талисманы. Молот я оставил на виду.

Мы направили лошадей из леса через луг. Мы не прошли еще и половины расстояния, когда один из увенчанных головой зверя кораблей начал движение.

Оба корабля были пришвартованы у дальнего берега, но один из них сейчас пересекал реку, и три человека поднялись на носовую часть. На них были кольчуги.

Я высоко поднял руки, показывая, что безоружен, и пустил уставшую лошадь медленно идти в их направлении.

– Кто вы? – крикнул мне один из них.

Он кричал на датском, но что меня озадачило, поверх кольчуги у него был надет крест. Это был деревянный крестик с маленькой серебряной фигуркой Христа, прикрепленный к поперечине.

Может, это был трофей? Ни одного из людей Сигурда я не мог представить христианином, а корабли были точно датские.

За ним я теперь мог разглядеть больше людей, может быть около сорока, ждущих в кораблях.

Я остановился, чтобы дать человеку разглядеть себя. Он видел лорда в дорогих военных доспехах, с серебряными украшениями на ремнях, с браслетами, мерцающих на солнце, и с молотом Тора на груди.

– Кто ты, господин? – спросил он с уважением.

– Я Хаакон Хаакансон, – придумал я себе имя, – и я служу ярлу Хэстену.

Я придумал историю, будто я – один из людей Хэстена.

Я предположил, что никто из приспешников Сигурда не знаком с воинами Хэстена и не будет подробно расспрашивать меня, а если и будет, то Сигунн, бывшая когда-то у Хэстена, поможет с ответами. Поэтому я и взял её с собой.

– Иванн Иваррсон, – назвался человек. Он убедился, что я говорю на датском, но все еще был настороже.

– Твоя цель? – спросил он, хотя и сохраняя уважительный тон.

– Мы ищем ярла Йорвена, – ответил я, выбрав имя человека, чье жилище мы с Беортсигом обошли стороной.

– Йорвена?

– Он служит ярлу Сигурду, – сказал я.

– И сейчас находится с ним? – спросил Иванн и не выказал ни малейшего удивления тому, что я искал одного из людей Сигурда так далеко от владений Сигурда. И это стало первым подтверждением тому, что Сигурд действительно был рядом.

Он покинул свои земли и находился сейчас во владениях Эорика, где у него была только одна цель – помешать подписанию соглашения.

– Так мне сказали, – ответил я беззаботно.

– В таком случае он за рекой, – сказал Иванн, затем замешкался. – Господин? – теперь его голос был полон тревоги. – Могу я задать вопрос?

– Можешь, – сказал я важно.

– Ты причинишь Йорвену зло, господин?

Я рассмеялся.

– Я оказываю ему услугу, – сказал я, затем сдёрнул капюшон с головы Сигунн.

– Она сбежала от него, – пояснил я, – и ярл Хэстен думает, что он хотел бы вернуть её назад.

Глаза Иванна расширились. Сигунн была красива, бледна и хрупка. Она догадалась изобразить испуг, пока Иванн и его люди рассматривали её.

– Любой бы захотел вернуть её, – произнёс Иванн.

– Йорвен наверняка накажет эту сучку, – беспечно сказал я, – но, возможно, сначала позволит тебе попользоваться ею? – Я опять натянул капюшон и спрятал её лицо. – Ты служишь ярлу Сигурду? – спросил я Иванна.

– Мы служим королю Эорику, – ответил он.

В Священном Писании есть история, хотя я забыл о ком она и не собираюсь спрашивать об этом у какого-нибудь священника своей жены, поскольку он сочтет своим долгом сообщить, что я попаду в ад, если не преклонюсь перед его пригвожденным богом, но это история о том, как идущего куда-то человека озарил великий свет, и он внезапно ясно все понял.

Так же в тот момент почувствовал себя и я. У Эорика есть причины ненавидеть меня. Я сжег Думнок, город на побережье Восточной Англии. И хотя у меня были веские основания для того, чтобы превратить этот неплохой порт в обуглившиеся руины, Эорик не простит мне этого.

Я подумал, что он, должно быть, простил обиду, пожелав заключить союз с Уэссексом и Мерсией, но теперь я увидел его измену.

Он желал моей смерти. Так же, как и Сигурд, хотя у последнего были более практичные доводы.

Он хотел повести датчан на юг, чтобы напасть на Мерсию и Уэссекс, и знал, кто возглавит противостоящие ему армии. Утред Беббанбургский.

Я не приукрашиваю. Обо мне ходила слава. Люди боялись меня. С моей смертью завоевать Мерсию и Уэссекс было бы проще.

Тогда-то на сыром прибрежном лугу я понял, как была устроена западня.

Притворяющийся добрым христианином Эорик предложил, чтобы я проводил переговоры по договору Альфреда, и всё для того, чтобы заманить меня туда, где Сигурд может устроить засаду.

Убийство несомненно совершит Сигурд, а Эорик будет ни при чём.

– Господин? – спросил Иванн, озадаченный моим молчанием, и я понял, что пристально смотрю на него.

– Сигурд вторгся в земли Эорика? – спросил я, притворяясь глупцом.

– Это не вторжение, господин, – произнес Иванн и увидел, как я смотрю на другой берег реки, хотя там ничего не было видно кроме полей и деревьев.

– Ярл Сигурд охотится, лорд, – с хитрецой сказал Иванн.

– Поэтому вы оставили на кораблях драконьи головы? – спросил я. Чудища, которых мы прикрепляем к носам кораблей, должны устрашать врагов, обычно мы снимаем их, когда лодки находятся в дружественных водах.

– Это не драконы, – сказал Иванн, – а христианские львы. Король Эорик требует оставлять их на носах кораблей.

– Что такое львы?

Он пожал плечами.

– Король говорит, это львы, господин, – ответил он, явно не зная ответа.

– Сегодня хороший день для охоты, – произнес я. – Почему вы не участвуете?

– Мы здесь для того, чтобы перевезти охотников через реку, – сказал он, – если зверь перейдёт на другой берег.

Я притворился довольным.

– Значит, вы можете перевезти нас?

– Лошади умеют плавать?

– Им придётся, – произнёс я. Было проще заставить лошадей плыть, чем заманить их на борт корабля. – Мы приведём остальных, – сказал я, разворачивая лошадь.

– Остальных? – голос Иванна опять стал подозрительным.

– Её служанки, – сказал я, указав большим пальцем на Сигунн, – двое моих слуг и несколько вьючных лошадей. Мы оставили их на ферме.

Я указал куда-то в сторону запада и сделал знак попутчикам следовать за мной.

– Можете оставить девушку здесь, – с надеждой произнес Иванн, но я сделал вид, что не услышал его, и поехал назад к деревьям.

– Мерзавцы, – сказал я Финану, когда мы снова оказались в укрытии.

– Мерзавцы?

– Эорик заманил нас сюда, чтобы Сигурд мог убить нас, – пояснил я. – Но Сигурд не знает, каким берегом мы поедем, эти лодки здесь для того, чтобы перевезти его людей, если мы останемся на этом берегу, – сосредоточенно размышлял я.

Возможно, и вовсе засада была не возле Эанулфсбирига, а дальше на восток, возле Хантандона. Сигурд мог дать мне пересечь реку и не атаковать до тех пор, пока я не подойду к следующему мосту, где войско Эорика станет наковальней для его молота.

– Ты, – указал я на Ситрика, который отвесил мне угрюмый поклон. – Возьми Лудду, – сказал я, – и найди Осферта.

– Вели ему привести всех своих воинов. Монахи и священники пусть останутся на дороге. И чтобы ни шагу дальше, понял?

И когда ты сюда вернешься, убедись наверняка, что те люди с лодок тебя не видят. А теперь ступай!

– Что я скажу отцу Уиллибальду? – спросил Ситрик.

– Что он полный тупица и что я спасаю его бесполезную жизнь. А теперь ступай! Поторопись!

Мы с Финаном спешились, и я передал поводья Сигунн.

– Возьми коней и отведи их в конец рощи, – сказал я, – и жди.

Мы с Финаном залегли на краю рощи. Иванн явно волновался по нашему поводу, потому что он смотрел в сторону нашего укрытия несколько минут, а затем наконец-то поплёлся обратно к пришвартованному кораблю.

– Итак, что мы делаем? – спросил Финан.

– Уничтожаем те два корабля, – сказал я. Я бы хотел большего. Я бы с удовольствием глубоко вонзил Вздох Змея в жирную глотку короля Эорика, но здесь добычей были мы, и я не сомневался, что у Сигурда с Эориком достаточно людей, чтобы с легкостью нас раздавить.

Они могли с точностью знать, сколько у меня людей. Без сомнения, разведчики Сигурда были возле Беданфорда, и они могли рассказать ему, какое именно число всадников направлялось в сторону его ловушки. И он не хотел бы, чтобы мы видели тех разведчиков.

Он хотел, чтобы мы пересекли мост возле Эанулфсбирига, затем он появился бы с тыла, а мы оказались бы в ловушке между его войском и людьми короля Эорика.

Случись так, началась бы кровавая бойня зимним днём. А если бы мы вдруг поехали по северному берегу, корабли Иванна переправили бы людей Сигурда через Узе, и они появились бы с тыла, как только мы прошли бы мимо.

А с чего ему это делать? Он предполагает, что я не увижу никакой угрозы в присутствии двух кораблей восточных англов на реке в Восточной Англии.

Я бы угодил в его ловушку хоть на том, хоть на другом берегу, и весть о бойне достигла бы Уэссекса за несколько дней, но Эорик поклялся бы, что ничего не знал о резне. Он бы переложил всю вину на язычника Сигурда.

Вместо этого я причиню ущерб Эорику и подразню Сигурда, а затем проведу Йолль в Букингааме.

Мои люди подошли в середине полудня. Солнце уже было низко на западе, где оно будет слепить людей Иванна.

Я провел некоторое время с Осфертом, объясняя ему, что он должен сделать, а затем отправил его с шестью людьми воссоединиться с монахами и священниками.

Дал ему время добраться до них, а затем, когда солнце опустилось ещё ниже на зимнем небосклоне, я установил свою собственную ловушку.

Я взял Финана, Сигунн и ещё семерых человек. Сигунн ехала, а остальные шли пешком, ведя лошадей. Иванн ожидал увидеть маленькую группу, именно это я ему и продемонстрировал.

Он перевёл свой корабль обратно через реку, но его гребцы в данный момент гребли обратно к нашему берегу.

– У него двадцать человек на корабле, – сказал я Финану, размышляя о том, сколько людей нам, может быть, придется убить.

– Двадцать на каждом корабле, господин, – сказал он, – но в той рощице я вижу дымок, – он кивнул в сторону другого берега, – так что у него могут быть ещё люди, которые там греются.

– Они не пересекут реку, для того чтобы их убили, – сказал я. Земля под ногами была мягкой и хлюпала при каждом шаге. Ветра не было. Несколько вязов у реки еще были покрыты желтой листвой.

Среди ветвей летали дрозды.

– Когда мы начнём убивать, – сказал я Сигунн, – ты возьмешь наших лошадей и поскачешь обратно в рощу.

Она кивнула. Я взял её, потому что Иванн ожидал увидеть её, и потому что она была прекрасна, а это значит, что он бы смотрел скорее на неё, чем в сторону деревьев, где ожидали сейчас мои всадники. Я надеялся, что их не видно, но не рискнул оглядываться.

Иванн взобрался на берег и пришвартовал носовую часть корабля к стволу тополя. Течение развернуло корабль вдоль берега, и это означало, что находившиеся на борту люди могли легко спрыгнуть на берег.

Их было двадцать, а нас было только восемь, и Иванн смотрел на нас, ведь я сказал ему, что мы приведём служанок, а он их не видел, но мужчины видят то, что они хотят видеть, а его глаза смотрели только на Сигунн.

Он ждал ничего не подозревая. Я улыбнулся ему.

– Ты служишь Эорику? – окликнул его я, когда мы подошли поближе.

– Да, господин, как я и говорил тебе.

– И он убьёт Утреда? – спросил я. Первая вспышка сомнения проскочила на его лице, но я продолжал улыбаться.

– Ты знаешь о… – он начал вопрос, но так и не закончил его, потому что я вытащил Вздох Змеи, и это было сигналом для остальных моих людей пустить своих лошадей от деревьев в галоп.

Развернутый строй всадников; копыта, вздымающие воду и комья земли; всадники, держащие копья и топоры с щитами; угроза смерти в зимний полдень, и я замахнулся мечом на Иванна, просто желая отодвинуть его от швартовых, а он споткнулся и упал между кораблем и берегом.

На этом всё и закончилось.

Берег внезапно наполнился всадниками, выдыхаемый ими воздух клубился на холодном ярком свету, а Иванн молил о пощаде, пока его команда, застигнутая врасплох, даже не пыталась вытащить оружие.

Им было холодно, скучно и их застигли врасплох, поэтому появление моих людей, в шлемах и со щитами, с мечами, острыми, как мороз, который всё еще держался в тени, напугало их.

Команда второго корабля видела, как сдалась первая, и у них тоже не было желания драться. Они были людьми Эорика, среди них, в основном, были христиане, несколько саксов, несколько датчан, и у них не было тех амбиций, что у алчных воинов Сигурда.

Те датские воины, я знал, были где-то на востоке, ожидая монахов и всадников, которые пересекут реку, но эти люди на кораблях были невольными участниками. Их задачей было ожидать, на случай, если они понадобятся, и все они с радостью оказались бы в доме у очага.

Когда я предложил им жизнь в обмен на признание поражения, они были жалки и благодарны, команда дальнего корабля прокричала, что они не будут драться. Мы провели корабль Иванна через реку и захватили обе лодки, никого не убив.

Мы сняли с людей Эорика кольчуги, забрали их оружие и шлемы, и я унес эту добычу обратно на другой берег реки.

Мы оставили трясущихся людей на дальнем берегу, всех кроме Иванна, которого я взял в плен, и сожгли оба корабля.

Команды зажгли огонь между деревьями, чтобы согреться, а мы использовали это пламя, чтобы уничтожить корабли Эорика.

Я дождался, пока огонь как следует разгорится, понаблюдал, как языки пламени пожирают скамьи гребцов и дым сгущается в неподвижном воздухе, после чего мы во весь опор помчались на юг.

Дым был сигналом, явным намёком Сигурду, что его старательно расставленная ловушка не сработала.

Вскоре он узнает об этом от шайки Эорика, но пока его разведчики должны увидеть монахов и священников на мосту в Эанулфсбириге.

Я велел Осферту держать их на нашем берегу и удостовериться в том, что они привлекли внимание. Конечно, существовал риск, что датчане Сигурда атакуют беззащитных священнослужителей, но я надеялся, что сначала он подождет, пока не будет уверен, что я пришел. Так он и сделал.

Прибыв в Эанулфсбириг, мы увидели поющий церковный хор. Осферт приказал им петь песнопения, и сейчас они, жалкие и поющие, стояли под великолепными знаменами.

– Пойте громче, ублюдки! – крикнул я, когда мы легким галопом подъезжали к мосту, – пойте, как шумные птенцы!

– Лорд Утред! – отец Уиллибальд подбежал ко мне – Что происходит? Что происходит?

– Я решил начать войну, отец, – ответил я с удовольствием, – это намного интереснее, чем мир.

Он уставился на меня с ужасом. Я слез с седла и увидел, что Осферт выполнил мой приказ и подготовил всё для костра на деревянной части моста.

– Это солома, – сказал он мне, – и она влажная.

– До тех пор пока не загорится, – ответил я. Тростник был уложен связками поперек моста, под ним были спрятаны деревянные бруски в виде низкой баррикады.

Ниже по течению дым от горящих кораблей нарастал, в небо поднималась огромная колонна.

Солнце теперь было совсем низко, отбрасывая длинные тени на восток, где, должно быть, Сигурд уже услышал от обеих команд, что я близко.

– Ты начал войну? – догнал меня Уиллибальд.

– Стену из щитов! – крикнул я – Вот здесь! – я хотел сделать стену на самом мосту. Теперь неважно, сколько Сигурд приведет людей, потому что только несколько человек могут сойтись с нами на узком пространстве между тяжелыми деревянными перилами.

– Мы пришли с миром! – протестовал Уиллибальд. Близнецы, Цеолберт и Цеолнот, тоже протестовали, пока Финан выстраивал наших воинов.

Мост был достаточной ширины, чтобы на нем могли стоять в ряд шесть воинов с перекрывающимися щитами. Я поставил туда четыре шеренги воинов с топорами, мечами и большими круглыми щитами.

– Мы пришли, – повернулся я к Уиллибальду, – потому что Эорик предал вас. Это не имеет никакого отношения к миру. Это чтобы легче развязать войну.

– Спроси его, – я показал на Иванна. – Давай, поговори с ним, а меня оставь в покое! И скажи этим монахам, чтобы они прекратили свой проклятый кошачий концерт.

Потом из дальнего леса за мокрыми полями показались датчане. Тьма датчан, может быть, две сотни, все конные, и вел их Сигурд на великолепном сером жеребце, под знаменем с летящим вороном.

Он увидел, что мы ждем его, и для атаки ему придется послать своих людей на узкий мост. Поэтому он сдержал свою лошадь шагах в пятидесяти, спешился и пошел к нам.

Его сопровождал молодой человек, но все взгляды устремились на Сигурда. Он был крупным широкоплечим мужчиной со шрамами на лице, наполовину скрытым бородой, достаточно длинной, чтобы заплести две толстые косы и носить их обернутыми вокруг шеи. Его шлем отражал краснеющий солнечный свет.

Он не побеспокоился взять с собой щит или вытащить меч, и при этом он все равно оставался датским лордом в своем воинственном великолепии.

Его шлем был инкрустирован золотом, цепь из золота скрывалась среди кос его бороды, его руки были унизаны золотыми кольцами. Золото мерцало и на устье его ножен, как и на рукояти меча.

У молодого человека цепь была серебряной, и макушку его шлема опоясывало серебряное кольцо. Лицо его было высокомерным, наглым и враждебным.

Я перешагнул штабель соломы и пошел им навстречу.

– Лорд Утред, – насмешливо поприветствовал меня Сигурд.

– Ярл Сигурд, – ответил я тем же тоном.

– Я говорил им, что ты не дурак, – сказал он. Солнце сейчас было так низко над юго-западом горизонта, что ему приходилось наполовину закрывать глаза, чтобы видеть меня. Он сплюнул на траву.

– Десять твоих людей против восьмерых моих, – предложил он, – прямо здесь, – он впечатал ногу в мокрую траву. Он хотел выманить моих людей с моста, и знал, что я не соглашусь.

– Разреши мне биться с ним, – сказал молодой человек.

Я пренебрежительно посмотрел на него.