Текст книги "Грязная жизнь (ЛП)"

Автор книги: Белль Аврора

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 23 страниц)

Качая головой, я утверждаю:

– Нет.

Затем он улыбается. Мимолетно, но все же.

– Правда так думаешь, воробушек?

Я сердито пялюсь.

– Я уверена.

Его улыбка такая широкая, и если бы не эта ужасная ситуация, я бы даже насладилась ею. Такая улыбка, как у него, заслуживает этого. Плохо, что он засранец, которого отправили убить меня. Он кажется серьезно относится к своей работе.

Он делает шаг вперед, вытянув руки.

– Расслабься, крошка. Я донесу тебя до дома.

Юлий Картер, может быть, и хозяин игры, но он делает одну огромную ошибку.

Он недооценивает мое желание.

В тот момент, как он оказывается на расстоянии вытянутой руки, я вытягиваю ногу и пинаю ему прямо по яйцам. Он резко выдыхает, но успевает вытянуть руку и схватить меня за волосы. Боль простреливает мой череп, и глаза наполняются слезами, но Юлий не тянет, просто держит меня. Я вновь пинаю его, на сей раз в коленку и борюсь. Я наблюдаю, как внутри него нарастает напряжение. Вена на виске выпирает, и он ослабляет свой захват.

Не медля ни секунды, стряхиваю его руку с себя, отрываю от блузки рукав, стараюсь уйти так быстро, как могу. Но всего спустя три секунды, меня роняют на землю с такой силой, что из легких выбивает весь воздух.

Я не могу отдышаться.

Мы боремся.

Я бью его, пинаю и даже ударяю его головой. Мои руки сжаты в кулаки, я борюсь из последних сил. Пытаясь успокоить меня, Юлий хватает меня за талию, прямо под грудью. Я умудряюсь дотянуться и ущипнуть его. Все что угодно, лишь бы он отпустил меня.

– Перестань меня лупить, – фыркает он в мое ухо.

Но я не останавливаюсь. Я сражаюсь еще сильнее. Кручусь в его хватке, пинаюсь и бью везде, куда могу достать. Я даже не останавливаюсь, чтобы подумать и осознать, что наношу себе вред в процессе.

Он вновь хватает меня за волосы и резко дергает назад.

– Сказал же, прекрати лупить меня!

Мой голос дрожит, когда я молю:

– Пожалуйста, не возвращай меня.

Юлий замирает. Потом тихо бормочет

– У меня нет выбора.

– У нас у всех есть выбор.

Рука в моих волосах расслабляется.

– У большинства из нас есть. Ты потеряла это право, когда обвинила своего мужа и позволила нам его убить. Ты отобрала выбор и у меня, – он шипит. – Теперь у меня нет выбора.

Пытаясь отдышаться, его тело отодвигается от моего, и он приподнимает меня за воротничок блузки. Я встаю на дрожащие ноги и кричу:

– Черт тебя подери! Просто отпусти меня!

Его ноздри раздуваются, и он, едва сдерживая гнев, направляет пистолет прямо мне на грудь.

– Заходи внутрь.

– Нет.

– Ты у меня на мушке, стерва. У меня козырь на руках. Заходи в гребаный дом.

Мои глаза наполняются слезами больше от отчаяния, чем от страха.

– Я не боюсь ни тебя, ни твоего пистолета. Просто отпусти меня. Я не могу позволить тебе вернуть меня домой. Они убьют меня.

Его челюсть дергается.

– Я не люблю повторять, Алехандра.

Если он планирует отвезти меня домой, думаю, у меня нет выхода. Я двигаюсь вперед, все ближе и ближе к его пушке. Вытянув руку, я беру пистолет в руку и приподнимаю, направляя себе в лоб. Тяжело дыша, произношу:

– Давай. Нажми на курок.

Его голубые глаза внимательно изучают меня. Мой желудок ухает вниз. Я борюсь с тем эффектом, что они производят на меня, но едва справляюсь.

– Не думай, просто сделай.

Он опускает пистолет, и паника заполняет меня. Я двигаюсь еще вперед, наступая на больную пятку, беру пушку в руку вновь использую всю силу, чтобы приподнять ее до моей щеки своими дрожащими руками. Я удерживаю ее на месте. Мой голос хриплый, когда я говорю:

– Я уже мертва. Помилуй меня. Убей меня, пока они не убили. – Я закрываю глаза и делаю глубокий вдох. – Пожалуйста. Освободи меня.

Юлий вытягивает пистолет из моей хватки, и прежде чем я всхлипываю, он оборачивает вокруг меня руку и ведет в дом. Пока все это происходит, я могу думать лишь о том, как бы мне отобрать его пистолет.

Если Юлий не убьет меня и не отпустит, я просто должна убить себя сама.

Глава 13

ТВИТЧ

– Привет.

Я поворачиваюсь лицом к Ноксу, который сидит за рулем своего семейного внедорожника. Он внимательно и осторожно меня рассматривает, прежде чем напоминает мне:

– Ты этого сам захотел, Т.

Я молча киваю, выглядывая из окна с пассажирской стороны его машины. Давлюсь смешком, когда в голову приходит кое-какая мыслишка.

Если пять лет назад мне сказали, что я сам приду сдаваться копам, я бы сказал, что такого просто не может быть, что я боролся бы до последнего вздоха, но не сдался бы им. Но всё меняется.

Часть меня хочет, чтобы Лекси меня сейчас видела.

Эта же часть думает, что она гордилась бы мной.

Другая часть меня знает, что ей куда лучше без меня, и убеждает меня перестать быть таким нюней.

Я откашливаюсь.

– Ты знаешь этого чувака?

Нокс кивает:

– Да. Давний знакомый. Был детективом, но облажался. Теперь сидит в отделении.

– Ну, получив меня, думаю, он вернет себе место детектива.

Нокс не отрицает. Вместо этого просто ухмыляется.

– Таков и есть план.

Мои губы дергаются в ухмылке, но желудок аж сводит от всей неправильности ситуации. Внезапно, не давая себе подумать еще раз, я тянусь и открываю дверь.

– Давай тогда его исполним.

Мы с Ноксом входим в закусочную, и запах дезинфицирующего средства бьет прямо в нос. Одинокая официантка вытирает пол и кричит:

– Мы закрываемся, ребята.

Высокий человек, который сидит на табурете, потягивая кофе, отвечает:

– Все в порядке, Шейла. – Он поворачивается ко мне, и когда я вижу его лицо, останавливаюсь на своем пути. Тяжелый взгляд мужчины пригвождает меня, и он бормочет: – Они со мной.

Мужчина встает с табурета, берет свой кофе и пересаживается за столик. Свет вокруг нас меркнет, оставив только лампу с кухни, чтобы осветить наше окружение, и Нокс тоже садится за столик. Я медлю, садясь рядом с ним.

Я практически откровенно разглядываю этого человека, этого полицейского.

Что я могу сказать?

Я не очень хорошо общаюсь с авторитетными фигурами.

Он наблюдает за моим вопиющим проявлением неуважения и усмехается:

– Антонио Фалько, воскрешенный из мертвых, жив и здоров.

Когда он протягивает руку, я стараюсь не ехидничать в ответ.

– Каспер Куэйд.

Я твердо беру его руку и пожимаю. Нокс приветствует своего старого друга:

– Кас, как ты?

Каспер вздыхает, проводя рукой сквозь слишком длинные светлые волосы:

– Перегружен работой, но никто не доплачивает за это. Всё как всегда. Как Лили?

Выражение лица Нокса смягчается при упоминании его жены.

– Спрашивает о тебе. Когда заглянешь к нам на обед?

Каспер медленно качает головой, его голубые глаза полны веселья.

– Ты не осторожен, я украду твою девочку.

Нокс щелкает языком, откидывается на спинку стула, ухмыляясь:

– Можешь попробовать.

Болтовня. Бессмысленные разговоры сводят меня с ума. Часть моего мозга взрывается, и я делаю все возможное, чтобы не сорваться:

– Мы будем обсуждать дело или что?

Каспер перестает улыбаться и поворачивается ко мне.

– Что обсуждать-то? Ты хочешь, чтобы я арестовал тебя, а поскольку Нокс мой старинный друг, я сделаю это с максимальным уважением, без наручников. Кроме меня так больше никто не станет делать, Антонио.

– Твитч. – Мои челюсти сжимаются, и поврежденная часть моего разума оживает. – Я – Твитч.

– Ладно, Твитч. – Хороший парень Каспер вскидывает руки вверх. – Итак, приступаем или как?

Я смотрю на Нокса, а он осторожно смотрит на меня. Он не думает, что я уйду. Я вижу это в его глазах. Он смотрит на меня, как на дикого зверя. Положив руку мне на плечо, он наклоняется ближе ко мне и тихо бормочет:

– Придерживайся плана.

Плана.

Моего чертового плана.

Здесь я подвергаюсь большому риску, и в первый раз в жизни беспокоюсь о том, что все может идти не по-моему. Этого вполне достаточно, чтобы мой желудок скрутился, потому что на этот раз мне действительно не все равно. Неопределенность убивает меня.

Я не тороплюсь, взвешивая все варианты. Я, должно быть, тяну время, потому что Нокс прочищает горло.

Кто не рискует, тот не пьет шампанского, как говорится.

Эта мысль успокаивает нервишки.

Если всё пойдет по-моему, я извлеку много выгоды.

Кроме того, я готов поставить на карту всё ради них.

Глубоко вдыхаю и медленно выдыхаю, поворачиваясь к моему тюремщику.

– Чего вы ждете, детектив Куэйд? – Я прислоняюсь к столу и скрещиваю руки на груди. – Поехали.

Мы ждем на стоянке у стандартного для белого парня седана Куэйда, пока он разбудит начальника полиции своего участка, чтобы обсудить добровольную явку Антонио Фалько. Когда Куэйд возвращается к нам, его глаза сияют энтузиазмом, впиваются в меня, смотря как на приз, и он пытается поддерживать спокойствие, когда говорит низким голосом:

– Шеф хочет, чтобы ты явился незаметно. – Он поворачивается к Ноксу с трепетом на лице. – У тебя связи в высоких кругах. Выше, чем ты когда-либо мог себе позволить.

Нокс опускает взгляд на покрытую гравием землю.

– Все дело в том, кого ты знаешь. – Он закрывается, избегая меня.

Мне это не нравится. Я хмурюсь

– Что?

Каспер смотрит на меня внимательно, удивленно моргая, затем улыбается и тихо смеется.

– Он ведь ничего не знает, правда?

Нокс вздыхает, проводя рукой по лицу, внезапно стареет на десять лет, но именно Куэйд пичкает меня информацией с хитрой усмешкой на губах.

– Согласно Интерполу, ты мертв.

– Да, и?

Каспер улыбается.

– По данным правительства США, ты очень даже жив, мистер Фалько, с адресом проживания в Неваде.

Нокс пытается закрыть ему рот:

– Кас, ты не знаешь, о чем говоришь. – Но Куэйд продолжает:

– Единственное, ты, по-видимому, шестидесятилетний мужчина.

– Кас, – отчеканивает Нокс, привлекая наше внимание. Его взгляд твердо останавливается на друге, он медленно рычит: – Ты не знаешь, о чем говоришь. – Затем он делает паузу на секунду, прежде чем добавить: – Прекрати!

Мой голос резкий, я вглядываюсь в своего друга и моргаю.

– Ты скрываешь от меня что-то, брат?

Взгляд, брошенный Ноксом, сопровождается искренностью его голоса, когда он говорит мне, что это не так.

– Никогда, братишка, – он честно произносит. – Никогда.

Мое сердце замедляет бег, зная, что Нокс никогда меня не предаст.

Он бы не посмел.

Я бы не хотел убивать его женщину. Мне нравится Лили, и Нокс не глупый. То, что мне кто-то нравится, не значит, что этот человек в безопасности и не будет мной убит, и Нокс… он прекрасно знает это. Такую цену можно заплатить за двуличие.

Мы обмениваемся взглядом понимания, прежде чем он поворачивается к Куэйду и бормочет:

– Позаботься о моем парне. – Затем тихо говорит: – Накинь капюшон.

Я следую совету друга и тянусь обеими руками назад, сжимая холодный материал капюшона, медленно натягиваю его на глаза, оставляя видимыми только нос и рот. Делаю долгий, медленный вдох, прежде чем медленно выдохнуть через нос.

Нокс дергает подбородком в мою сторону, затем поворачивается, чтобы уйти.

Моя рука дрожит, когда я крепко сжимаю его предплечье. Он поворачивается с тяжестью и растерянностью во взгляде.

– Я в долгу у тебя, – говорю тихо.

Мне нужны все силы, чтоб не скривиться от этих слов.

Я, черт подери, ненавижу быть у кого-то в долгу.

Нокс, прекрасно меня зная, догадывается о моей внутренней борьбе и качает головой.

– Ты позволил моей жене приготовить для тебя, слушал рассказы моей дочек, научил моего мальчишку открывать отмычкой замок. – Его брови поднимаются, и он напоследок ухмыляется: – Не уверен, что Лили будет счастлива из-за последнего, – его улыбка смягчается, – но никаких долгов. Все хорошо. – Он делает шаг вперед и приобнимает меня, сжимая. – Следи за своим нравом. Реши все вопросы, мужик.

Я лучше помру, чем признаю это, но я буду скучать по этому засранцу.

Смотрю на уходящего Нокса, а обращаюсь к Куэйду, ожидая изменения в его поведении, жду, что он начнет выпинывать все дерьмо из меня и достанет наручники.

Но он этого не делает.

Вместо этого он открывает дверь пассажирского сидения и указывает рукой.

– Карета подана, принцесса.

Придурок.

Мрачно хмурясь, сажусь в седан.

Невысокий толстый начальник полиции уже ждет нас у входа с одним из офицеров в униформе. Куэйд паркуется перед зданием, но когда я думаю, что он собирается двигаться к входу, он замечает кивок жирного начальника полиции, прежде чем тихо сказать:

– Я сейчас выйду из машины, подойду к твоей стороне, а затем выйдешь ты. Я возьму тебя за руку и проведу внутрь.

Я стреляю в него напряженным взглядом.

Он поворачивается ко мне, ловит мой взгляд и пожимает плечами.

– Это лучшее, что я могу предложить сделать без наручников.

– Я не убегу, мужик, – тихо произношу я. – Не смей трогать меня, бл*дь.

Куэйд кивает, понимая.

– Знаю, ты не убежишь, Твитч, но мне нужно вернуть работу. – Он коротко вздыхает. – Помоги мне.

У меня мурашки по коже.

– Я тебя совсем не знаю. – Я напрягаюсь. – Ничего тебе не должен.

– Нет, не должен, – признается он. – Но если это сработает… – Он делает паузу, прежде чем спокойно добавить: – я буду тебе обязан.

Это привлекает мое внимание.

Коп, который должен преступнику, на дороге не валяется. Конечно, я стремлюсь уйти из подобной жизни, но у меня все еще есть вещи, о которых нужно позаботиться.

Я позволяю ему томиться с минутку, а затем совершенно спокойно бормочу:

– Я готов.

Мои глаза непроизвольно закрываются, когда Куэйд выходит из автомобиля и движется к пассажирской стороне. Он открывает дверь, и я, не колеблясь, поправляю капюшон, закрывающий голову, и выхожу. Ощущение, как его рука сжимает мое предплечье, вызывает у меня непроизвольную реакцию.

Как бешеная собака, я рычу.

Его хватка слегка ослабевает, но мне все равно это не нравится. Я хочу бросить его на землю и выбить дерьмо из детектива Куэйда прямо перед его боссом. И смеяться.

Тот факт, что я не делаю этого, напоминает мне, что это всё пустые мысли в длинной цепи грядущих событий, и что я изменился, больше не эгоистичен, не думаю только о себе.

Когда мы поднимаемся на несколько ступенек, чтобы встать перед начальником полиции, старик смотрит на меня и смеется.

Мои кулаки крепко сжимаются от этого насмешливого смеха.

Шеф протягивает руку и откидывает мой черный капюшон, щурясь, всматриваясь в мой внешний вид, и, прежде чем повернуться к Куэйду, холодно произносит:

– Это какая-то шутка?

Куэйд выпрямляется, но старается высказать все уважение, которое может показать белый парень.

– Нет, сэр.

Шеф смотрит мне в глаза, но говорит с Куэйдом:

– Я знаю Антонио Фалько. – Он делает паузу и сверлит меня своим взглядом. – Я хорошо знаком с Тони Фалько, играл с ним в картишки, был у него дома и даже выпивал виски сорокалетней выдержки. – Он встречается взглядом с Куэйдом. – И это не он.

Рука Куэйда сжимает меня так, что я понимаю, он в бешенстве.

– Сэр, я..

Я больше не могу с этим справляться. Я выхватываю руку из хватки Куэйда, приложив усилия, и говорю прямо с шефом.

– Итак, вы знаете парня по имени Фалько. Уверен, нас таких несколько. Особенно в Нью-Джерси.

Тишина.

Он прав. И знает это. И я знаю. Да и все мы знаем.

Начальник тупо моргает, потом спрашивает:

– Где ты родился, сынок?

– В госпитале Нью-Йорка, в апреле семьдесят пятого.

Он всасывает со свистом сквозь зубы воздух, отступает и пялится на меня, моргая.

Облизывая губы, он не торопится говорить то, что планирует.

– Детектив Куэйд, вы привели мне не Антонио Фалько.

Я чувствую, как Куэйд паникует и начинает говорить:

– Сэр, я не зн…

Но его перебивает шеф, добавляя спокойно:

– Ты доставил мне его сына.

Что он сейчас сказал?

Шеф полиции делает шаг навстречу, не моргая, и говорит слова, о которых я уже догадываюсь, но не хочу слышать:

– Антонио Фалько. Младший.

Дерьмово.

Придурок знает моего папашу.

Глава 14

АЛЕХАНДРА

Забавно, как некоторые моменты могут изменить вашу жизнь, придать ей форму, превратить ее в нечто незнакомое, увести в чужое место, и всё, что вы можете сделать, это принять факт или проиграть бой.

Что ж, я не принимаю этот факт. Я также не ожидаю проиграть бой.

О чем я думаю прямо сейчас?

О том, чтобы, мать вашу, рискнуть.

Я устала быть слабой, слушать, куда идти, что делать, как одеваться. На этот раз я беру контроль над своей жизнью, и если это означает, что мне нужно с улыбкой покончить с собой, пусть будет так.

Юлий ошибается.

Я никогда не вернусь домой. Точно не по своей воле.

Если он искренне верит, что сможет отвезти меня туда, то единственный способ, которым я позволю ему, – сопроводить мое холодное, безжизненное тело к порогу дома моего отца.

Я наполовину лежу на кожаном шоколадно-коричневом диване, пока Юлий сидит рядом на кофейном столике, лицом ко мне, наблюдая за мной этими холодными, голубыми глазами, его локти лежат на коленях, прикрывая рот кончиком пальца, я напоминаю себе, что этот человек гораздо опаснее, чем выглядит.

Его спокойное поведение заставляет мой разум работать с удвоенной скоростью, а тревога заставляет меня шептать дрожащее:

– Кто ты, черт возьми, Юлий Картер?

Голубые глаза щурятся на меня, но я не получаю ответа.

Из открытого дверного проема уверенный голос мурлычет:

– Он тот, кого стоит вызвать, когда самым лучшим удается облажаться.

Линг шагает вперед, широко улыбаясь, и на мгновение меня удивляет, как женщина с набитыми в нос салфетками, еще может выглядеть красиво. Она садится на такой же диван напротив моего, немного левее, чтобы запугать меня своим злобным, жестоким взглядом. Скрестив изящные ноги, она разглаживает свое черное платье утонченными пальцами.

– Юлий Картер является судьей, присяжным и палачом. – Я бледнею, у нее вспыхивает жемчужно-белая улыбка. Она любит то, что делает со мной. – Юлий не создает законы этого мира, Алехандра. Он и есть закон.

Внутри меня все мучительно переворачивается.

Что ж. Это, безусловно, заставляет меня чувствовать себя лучше.

Спасибо, Линг.

В бессознательном состоянии моя рука сжимает тонкий материал на животе, и я борюсь с гримасой. Я терпеть не могла нервничать.

Взгляд Юлия движется вниз по моему телу и останавливается там, где покоится моя рука. Медленно выпрямляя спину, он сует руку в карман и достает оранжевую баночку с таблетками. Быстрым движением он бросает банку мне, и я легко ловлю ее. Мой лоб морщится в замешательстве, когда я смотрю вниз на этикетку и вслух читаю: «Доксиламин». Я открываю рот, чтобы спросить, что это такое, но не могу вымолвить слово. Я очень устала.

Юлий говорит впервые после нашей ожесточенной схватки во дворе:

– Это поможет тебе удержать еду внутри.

– Еду? – О чем он?

Мужчина ведет себя с достоинством, с колоссальной выдержкой.

– У девушки моего приятеля была такая же проблема. Прими таблетки. Ты должна есть. – Он добавляет: – Для ребенка.

Ребенка?

О, господи!

Мой желудок скручивает в узел, что я не могу скрыть гримасу боли на своем лице.

– Ребенка, – бормочу я, сжимая материал одной рукой, а другой оранжевую баночку с таблетками. Я смотрю на стену над головой Линг.

Я не знаю, что мне делать.

Юлий смотрит на меня заботливо, но Линг… она видит меня. Она видит то, чего не видит Юлий.

Это я обманщица. Мошенница.

Если у меня есть шанс исправить вред, который я уже нанесла, и заставить Юлия взглянуть на меня как на личность, а не на мешок с дерьмом, я должна быть честной. Мне нужно, чтобы он достаточно доверился мне, чтобы ослабить свои защитные инстинкты. Мне нужно, чтобы он перестал подозревать меня, чтобы я могла достать его пистолет и покончить с этим.

Прежде чем страх обездвиживает меня, я бросаю оранжевый тюбик обратно Юлию. Он качает головой и начинает:

– Нет нужды стыдиться…

Я говорю слабым голосом:

– Ребенка нет. – Еще тише: – Я солгала.

Он моргает, смотря на меня, в его пристальном взгляде читается недоверие.

В тот момент, когда его тело становится неподвижным и безмолвным, мое сердце бешено бьется. Когда Юлий встает, наклоняется, чтобы ухватиться за край кофейного столика, у меня болит в груди, и тело становится холодным, как лед. Я вскакиваю на диван, встаю на колени и быстро поднимаюсь, чтобы закрыть уши сжатыми кулаками.

Я знаю, что будет. Я видела уже это выражение раньше на лице мужа.

Это затишье перед бурей.

Журнальный столик переворачивается, врезаясь с грохотом в стену, от силы удара на стене остается зияющая дыра.

Юлий вздыхает.

– Черт возьми, Алехандра!

Вены на его шее напрягаются с каждым грубым словом. Он начинает ходить в том месте, где раньше стоял кофейный столик. Он открывает рот и выпускает поток проклятий:

– Бл*дь. Черт возьми! Я не верю. – Он возобновляет шаг, кричит еще немного, но что-то уводит меня от реальности. – Все было ложью?

Он поворачивается ко мне лицом, руки на бедрах, его небесно-голубые глаза пылают.

– Ответь мне. – Мой разум дергает мое подсознание, взмахивая пальцем, шепча: «Пойдем со мной», и границы между реальностью и галлюцинациями стираются. Я больше не слышу его голос, но вижу, как двигаются его губы.

– Ответь мне.

Скрытое воспоминание выходит из темноты, защитного места, которое я давно похоронила.

Поездка в Нью-Йорк на двадцать второй день рождения звучит как сон. Конечно, это выглядит как забавный способ отпраздновать. Теоретически.

Когда Дино подошел ко мне на прошлой неделе, сказав, что у него дела в Нью-Йорке, и, вероятно, он пропустит мой день рождения, я забыла надеть маску на лицо, так как была слишком довольна этой возможности.

Без Дино я смогу провести это время со своей семьей, братом и сестрами, другого времени у меня не было. Дино не нравилось, что я проводила слишком много времени в доме моего отца.

Я была его женой. Мое место было с моим мужем, как и мои привычки.

Паранойя моего мужа достигла точки, когда даже его самым близким друзьям и семье не разрешалось оставаться со мной наедине. Конечно, он никогда не приходил и ничего не говорил, но его доверие к другим сильно уменьшилось.

Следующим вечером Дино вернулся с семейного обеда в ресторане и, увидев меня на кухне, подошел сзади, и обнял.

Задумавшись, я подпрыгнула от неожиданности, когда его руки обвились вокруг меня.

Дино тихо рассмеялся, игриво покусывая мое ухо.

– Испуганная кошка.

Он был в хорошем настроении. Мое облегчение было ощутимым, я издала благодарный смешок.

– Я не услышала, как ты вошел.

Улыбаясь, он повернул меня лицом к себе и нагнулся, чтоб поцеловать.

– Угадай что?

Он был таким красивым, когда улыбался от чистого сердца. Мои руки поднялись на его грудь.

– Что?

– Ты знаешь, я собираюсь ехать в Нью-Йорк на твой день рождения, – начал он.

Я отодвинулась от него, разглаживая отворот пиджака.

– Дорогой все нормально. Это всего лишь бизнес.

– И ничего больше. – Его улыбка стала шире. – Ты поедешь со мной. – Его улыбка превратилась в усмешку. – Мы пойдем и поужинаем где-нибудь, может сходим на какое-нибудь шоу, потом в клуб. Мы собираемся в Нью-Йорк на твой день рождения, детка.

Дерьмо.

Мои руки замерли на его пиджаке, с моего лица пропали все эмоции.

В конце концов, он отобрал время, которое я хотела провести со своей семьей. Мое сердце рухнуло в пятки, я почувствовала холодные слезы, которые норовили вырваться из глаз. Я сморгнула их.

Лицо Дино стало ледяным, я почувствовала, что в нем закипает гнев. Поэтому я сделала то, что могла делать лучше всего. Благодаря долгим годам тренировки.

Я подделала чувства.

Громко фыркнув, я вытолкнула слезы из глаз, быстро моргнула и схватилась за его плечи.

– Ты сделаешь это? – Я позволила одной слезинке скатиться по щеке и прошептала: – Ты сделаешь это для меня?

Прежде чем он успел что-то сказать, я крепко обняла его, надеясь, что справилась. Я вздохнула и серьезным тоном сказала;

– Я не хотела ничего говорить, но думала о том, что ты уезжаешь на мой день рождения… – Я отстранилась и неуверенно улыбнулась ему. – Спасибо, Дино. Будет здорово.

Когда его руки ослабли, и он обнял меня, я поняла, что он поверил. Он посмотрел на меня, его брови нахмурились.

– Я сделаю все для тебя, детка. – Он притянул меня ближе и поклялся: – Я люблю тебя.

Приехав в Нью-Йорк, Дино находился постоянно в хорошем настроении. В субботу вечером в клубе под названием «Белый кролик» я совершила роковую ошибку.

Я улыбнулась бармену, когда он вручил мне напиток, откинула голову назад и рассмеялась, когда он подмигнул мне и сказал Дино, что он настоящий счастливчик.

Дино ответил доброжелательно, оставил неоправданно большие чаевые, взял меня за руку и повел к краю танцпола. Я потягивала свой коктейль, смеясь над собой, почему я боялась этой поездки. Мне было действительно весело.

Я зевнула, заметив это, Дино вызвал водителя лимузина, чтобы он забрал нас. Когда мы вышли и сели в машину, Дино притянул меня к себе на колени, покусывая мою шею. Будучи пьяной и очень счастливой от поведения Дино во время этой поездки я потянулась к его губам.

Дино крикнул водителю: «Нам нужно уединиться», не сказав ни слова, разделительное окно поднялось.

Дино поцеловал меня в шею, в грудь, а затем провел языком в ложбинке между ними.

– Повеселилась сегодня вечером, детка?

Я взялась за его голову и застонала:

– О да, дорогой.

Дернув за вырез моего простого черного платья, моя грудь были обнажена, Дино вздрогнул и всосал мой сосок в рот.

Моя спина выгнулась от удовольствия, разливающегося по моему телу.

– Кто он? – тихо спросил Дино, прежде чем переключился на другой сосок, прижав его языком.

Задыхаясь от удовольствия, я ответила:

– Кто?

Подняв голову, он пробормотал:

– Бармен. Кто он?

Медленно моргнув, я отстранилась, чтобы посмотреть на своего мужа.

– Я не знаю. Я никогда не видела его раньше.

Он улыбнулся и опустил рот обратно туда, где мне это было нужно. Я вздохнула с благодарностью.

Внезапная жгучая боль пронзила мою грудь, и я взвизгнула, пытаясь отстраниться. Но руки Дино сжались вокруг меня. Второй визг вырвался из меня, когда боль вернулась с удвоенной силой. В испуге я толкнула мужа за плечи.

– Дино, остановись.

Но он снова укусил меня. Сильнее.

Сжав зубы, я проглотила вопль агонии и прошептала сломленным голосом:

– Но это же мой день рождения!

Твердой рукой он столкнул меня с колен на пол лимузина. Я упала на живот, с резким хрипом у меня перехватило дыхание. Я слышала, как он снимает ремень. Он резко задрал низ моего платья и стащил мои трусики вниз до колен.

Я не была готова, когда он вошел сзади, пробормотав:

– Ты лжешь, маленькая сука.

Боль была невыносимой.

С каждым толчком я чувствовала сухой укол мучительной боли, живот болел, белые круги плясали перед моими глазами…

Я думала, что потеряю сознание.

Все глубже и глубже он входил в меня, хрипя и бормоча мне на ухо, пока, наконец, к счастью, тьма не захватила меня.

Единственное осознание того, что Дино не разрывает мое тело, проявляется в виде удушающего крика, вырывающегося из моего горла, когда я карабкаюсь обратно в угол дивана, как раненое животное. Я поднимаю дрожащие руки, чтобы прикрыть рот, я задыхаюсь в них, пот выступает на лбу. Я моргаю сквозь жгучие слезы.

Я пытаюсь проглотить комок в горле. Мой испуганный голос звучит в тишине комнаты:

– Я тебя ненавижу.

Линг и Юлий обмениваются любопытными, но хмурыми взглядами. Линг осторожно пожимает плечами, но я улавливаю это, и внезапно замираю.

Когда мои щеки загораются, мое подсознание смеется.

Ты сходишь с ума.

Я прочищаю горло, поднимаю глаза, чтобы встретиться взглядом с Юлием.

– Если вы не собираетесь убить меня сегодня вечером, могу ли я где-нибудь отдохнуть?

Его молчание длится минуту, но он говорит мягко:

– Вверх по лестнице. Вторая комната справа.

Вверх по лестнице.

Моя нога адски болит, а он поселяет меня в комнату наверху. Конечно, он делает это специально.

Наказание.

Я наказана. Я понимаю смысл его послания, и выдержу этот удар.

Медленно прохожу мимо них, иду прямо, хотя каждый шаг – настоящая пытка для моей раненной ноги, я осторожно поднимаюсь по ступенькам, моя раненая пятка болит с каждым шагом, но я не позволяю им видеть боль.

Я не могу.

Я умею скрывать боль. Жизнь с Дино научила меня этому.

Они могут забрать у меня все, но я не позволю им отнять мою гордость. Они могут вырвать ее из моих холодных, мертвых пальцев.

Глава 15

ЮЛИЙ

Мои глаза следят за Алехандрой, когда она с усилием воли проходит мимо меня с высоко поднятой головой. Я ловлю тонкий аромат ее шампуня.

Апельсин и ваниль

Я стараюсь не вдыхать аромат, но не могу сделать это, я вдыхаю полной грудью, закрывая глаза в тихой молитве. Я не знаю, что с ней делать. Она перевернула мой мир с ног на голову.

Маленькая женщина – дерзкая, волевая и болтливая. Ни одна из этих черт не должна быть сексуальной, но я бы соврал, если бы сказал, что когда она сердится, надувая губки, это меня не волнует, не вызывает во мне эмоции, которые мне приходится игнорировать.

То, что произошло здесь минуту назад… Я не знаю, какого черта это было, но было бы здорово, если бы такого больше не повторялось.

Ее пустой, безжизненный взгляд будет преследовать меня. В тот момент, когда она рухнула обратно в прошлое, она с новой силой вернулась в реальность. Что бы она ни видела, это напугало ее до смерти.

В нормальной ситуации я бы сказал, что она заслужила весь этот ужас и встряску, но что-то в ней… что-то не так. Вся ситуация не понятна. Я не понимаю причины всего этого. И это разъедает меня. Мой разум работает с удвоенной скоростью.

Что я здесь делаю?

Если бы у меня был хоть какой-то здравый рассудок, я бы взял свой пистолет, проследовал за ней в комнату, нацелился ей в лоб и выстрелил, отправив тело ее отцу.

Но легкое чувство несправедливости разгорается во мне, когда я думаю об этой загадке. Я всегда был один и привык доверять своей интуиции, но я разгадаю эту головоломку. Я становлюсь помешанным и хочу знать все, что знает Алехандра Гамбино.

Мне нужно выяснить, где я облажался.

Почему она подставила своего мужа?

– Что ты делаешь, Юлий?

Подняв голову, я вижу, как Линг пялится на меня с поднятыми бровями. Она слегка качает головой и тихо спрашивает:

– Что ты делаешь?

Я выпрямляюсь и выхожу из комнаты.

Следующие слова Линг останавливают меня на полушаге:

– Я могу проникнуть в комнату, пока она спит. Бум. Она ничего не поймет. – Затем добавляет: – Она умрет быстро. Тихо.

Она умрет быстро. Тихо.

Ее предложение – слишком.

– Тебе не любопытно? – Я поворачиваюсь и внимательно смотрю на нее. – Ты не хочешь знать, почему она сделала то, что сделала?

Линг молчит, прежде чем ответить со вздохом:

– Она убедительно врет. Этому можно научиться за долгое время тренировок. Поверь мне, я знаю. – Она замолкает на секунду. Это заставляет задуматься. Воцаряется долгое молчание, Линг пожимает плечами. – Может, она эгоистичная сука, которая хотела забрать деньги Дино себе. Может быть, она планировала это с самого начала. Или она просто сумасшедшая?

Я делаю паузу, захватывая своим взглядом ее в плен.