Текст книги "Конвейер неправильных желаний (СИ)"
Автор книги: Beatrice Gromova
сообщить о нарушении
Текущая страница: 12 (всего у книги 16 страниц)
Проскользнувшая буквально на секунду мысль напугала меня до мелкой дрожи в руках.
А ведь я и не против.
========== 16. “Возвращаясь в пустоту” ==========
Комментарий к 16. “Возвращаясь в пустоту”
прикреплю ссылочку с артом сразу еще и сюда, ибо многие сидят с телефонов, но им тоже интересно:)
http://cs630626.vk.me/v630626605/29363/asGTO0XBmA4.jpg
Сказать хочется много.
начну с того, что снова сплагиатили. На академию вампиров. То есть имя Яры заменили на Розу и понеслась пизда по кочкам.
уже, знаете ли, беееееееесит!
Я понимаю, креатив хромает, но, черт дери таких плагиаторов и все их шестое колено!, не повод же чужие работы воровать!
А еще скажем спасибище Maliya_Ya , ибо эта бабеха заделала вот этот шедевр http://cs630626.vk.me/v630626605/29363/asGTO0XBmA4.jpg
от этой девочки у меня уже лежит арт на Поиграем
и, о боги Севера, он тоже прекрасен!
собственно, это все новости на сегодня.
а еще я хочу сделать отдельную работу про Любу. Но имя мне ее, откровенно говоря, не нравится, я его специально брала, чтоб более неприязненно писать о ней:D
так что не факт.
У меня был сломан планшет, и в связи с этим он был отдан в ремонт, где ему, проще говоря, винду снесли. В итоге все мои наработки(более ста двадцати файлов) были утеряны.
как бы не жалко
но в то же время неприятно.
у меня такое было, когда я случайно удалила папку со всеми планирующимися фанфикам со 1327 файлами(включая прообразы, сами тексты и идеи по ним)
меня неделю бомбило потом.
но это не столь важно.
Хочу сказать, что эта глава вообще ни о чем.
туповатая, скучноватая, неинтересная.
мне она дико не нравится
но, тем не менее, она как затравка.
И скоро хочу запилить НЦу:D
так что, собстна, читайте, наслаждайтесь.
А я пойду, поплачу над скорейшем изменению интерфейса фикбука, который мне абсолютно не нравится.
Красная, как свежесваренный рак, я шустро преодолела расстояния от ванны до лестницы, когда за руку меня поймала Люба:
– Если приехали бабушка с дедушкой, – прошипела она мне в ухо, сжимая пальцы на моем локте, – это не значит, что ты вдруг стала какой-то особенной! Скоро день рождения одной из Донцовых, так что готовься к самому унизительному дню в твоей жизни.
– Слушай сюда, шалава, – я вывернула руку из ее хватки и схватила черные распущенные волосы, наматывая их на кулак, – то, что ты даешь отцовским партнёрам, не делает тебя особенной! – я брезгливо скопировала ее манеру говорить и разжала пальцы под тихое шипение. – И я без проблем выполню любое ее желание. Как делала это шесть лет подряд.
И шикнула на неё, прогоняя. Даже пинка дала для ускорения. И только когда эта падла скрылась в темноте коридора, я дала себе волю устало вздохнуть.
– А что за день такой особенный? – я истерично взвизгнула и отпрыгнула к противоположной стене, театрального схватившись за левую грудь.
– Если будете так пугать, я рискую не дожить до совершеннолетия.
– Ой, Громова, не выё, а! – И, поправив сырые джинсы, кивнул в сторону лестницы.
– Александр Андреевич, – поднялся дед, обеспокоенно сверкая глазами в мою сторону, – все хорошо?
– Да, все отлично, – обворожительно улыбнулся учитель, только эта улыбка могла подействовать на кого угодно, только не на моего деда. – Правда, штаны сырые, но это они сейчас быстро высохнут. – И послал очаровательную улыбку уже бабушке, которая в ответ лишь стрельнула глазами. Ясно, учителя уже разобрали по хромосомам.
– Кхм… Пап, – тихо позвала Люба, боясь поднять голову, – меня одноклассники в клуб позвали… – Она бросила быстрый взгляд на бабушку, – можно я пойду?
И все в этом доме замерло! Я с не присущим мне злорадством ждала развязки, дед ковырялся вилкой в картошке, выискивая лук, бабушка вообще пялилась на учителя, а вот отец недобро смотрел на падчерицу.
– Да, Люба, ты можешь пойти, – ответил отец, гордо задрав голову: мол, я мужик! Я решаю! Но у хихикающей бабушки были другие планы на это:
– Да, можешь идти, но только с Триской! – Тут уж даже дед не выдержал и рассмеялся: в этом доме все знали мою нелюбовь к клубам и другим злачным заведениям.
Люба побелела, покраснела, взглянула на меня с такой ненавистью, что я соком чуть не подавилась и, покорно кивнув, ушла одеваться.
– А чтоб она в подоле нам не принесла раньше времени! – Пояснила свои действия родственница и кивнула мне, мол, иди, собирайся.
– И когда это ты так научилась одеваться? – неприязненно бросила инфузория, рассматривая мой наряд.
Да-а, для клуба я приоделась чудесно: фиолетовый высокий корсет со специальными чашечками для груди заправлен в темные джинсы с высокой, но не слишком талией, а на шее отдельный черный воротник с золотыми мелкими шипами. На голые же плечи накинула теплую парку. В общем, я шикарна и готова на подвиги!
– В тот же момент, как ты за щеку брать, – обворожительно улыбнулась и открыла входную дверь, – Ба, я ушла.
– Повеселись, Триска!
О этом походе Милена рассказывала мне еще на той неделе. Школа смилостивилась над выпускниками, дав им возможность сходить в один из новых клубов нашего города, И девушка, будучи под диким впечатлением, прожужжала мне все уши!
– Да вы, должно быть, издеваетесь! – истерически воскликнула я, когда машина остановилась ровнехонько напротив Пустоты. – Вселенная, это твоя предсмертная шутка? – Спросила я у пространства, подняв голову к звездному небу. – Плохая шутка!
– Ты долго будешь говорить с самой собой? – весело спросила Ростова, чуть ли не подпрыгивая на месте. – Пойдем скорее!
Устало кивнув, по привычке уже хотела нагло влезть в начало очереди и только потом вспомнила, что я тут, как бы, больше не работаю. Тяжело вздыхаю и иду почти в конец, становясь рядом с улыбающейся от уха до уха Миле.
– Ты знала, что у Пустоты сейчас тяжелый период? – Я недоуменно уставилась на нее. – Да-да! Не помню, что у них там случилось, но, вроде, ушел один из барменов, и сейчас клиентов тьма тьмущая, а персонала мало, поэтому они там как белки в колесе скачут!
– Тяжело им, – отстранено ответила я, чувствуя вину. По сути, в таком положении дел виновата только я, ибо ушла, не предупредив и не объяснив ничего. С другой стороны, моей вины там на мизер, ибо Игорь Павлович советовал моей маме сделать аборт, то есть убить меня, и мое поведение вполне объяснимо.
Когда подошла наша очередь входить в вестибюль, Кирилл, чья смена приходилась на эту ночь, удивлено вздернул брови, увидев меня, но я шустро приложила палец к губам, намекая молчать.
– Желаю хорошо провести время! – обворожительная улыбка, и амбал открывает проход в клуб.
– Ва-ау! – тянет восторженная Мила. – Ты видела? Пропустил беспрекословно!
– У него работа такая : открывать и закрывать двери. – Бросила я, отдавая парку в руки узнавшей и улыбнувшейся мне девушке из окна раздевалки. – Пойдём, а то всю ночь проведем в коридоре.
– Какая ты не впечатлительная! – Хихикнула шатенка, тоже снимая верхнюю одежду. – Но выглядишь сегодня потрясно!
И она резво открыла дверь в огромный зал.
Меня буквально снесла с ног волна музыки, запаха алкоголя и безумия беснующейся под электрическую музыку толпы.
Пробрало на ностальгию: дико захотелось пойти в подсобку, перекинуться парой слов с близняшками и уже в голубой шапке с вишенками выйти в зал как бармен.
Но я сама ушла из Пустоты. Сама, но под давлением обстоятельств.
– Пошли! – крикнула Милена, хватая меня за руку, – Я хочу попробовать все коктейли этого клуба! – И Ростова, заражая своим азартом, утащила меня в шумную толпу.
– Хоспади, – по обе стороны от меня падают стаканы, всегда горячие руки оплетают мою шею, а усталое тело Ким наваливается на спину. – Бяточка-а, я так устала! – Тянет она. – Я морально изнасилованная этим тупым парнем! – Тупость парня мы оценили всей очередью: он не мог отличить портвейн от ликера, был нерасторопен и огрызался, если кто-то делал ему замечания. – Бедный Антон уже трижды проклял его и все его четвёртое колено! – Она ещё крепче сжала шею, прижимаясь щекой к щеке. Где-то на периферии вижу недовольную Любу, которая спустилась с арендованного второго этажа. Она бурчит что-то себе под нос, но я могу прочитать по губам, что она раздражена тем, что мне в этом заведении уделяют времени больше, чем ей.
– Бедный Антон, – пожалела я парня, наблюдая глазами, как он, аки белка по клетке, мечется от одного недовольного ожиданием клиента к другому. – Помочь ему, что ли?.. – Вырвалось само собой, как риторически вопрос, но повлекло за собой целую бурю эмоций:
– Это будет лучшее событие за всю неделю! – Ким разворачивает меня лицом к себе. – Помоги ему сегодня! Один разочек! Я просто заебалась слушать про этого идиота!
Я обреченно вздохнула.
Столько раз в моей голове крутились мысли о возвращении в родные пенаты.
Туда, где меня действительно ждут и хотят видеть.
А потом в голове всплывала картина, как Игорь Павлович настаивает на том, чтобы моя мама сделала аборт, убив тем самым меня, и все желание сдыхало в зародыше.
Но сейчас…
Просто один раз…
Из-за одного раза ведь ничего не будет?..
– Ладушки-оладушки, – хлопнула ладонями по столу, поднимаясь со стула. – Но с тебя шоколадка! – И, подмигнув ей, села на стойку и легко, под свист толпы и удивленные крики барменов, перекинула ноги на ту сторону, сразу же доставая из-под стола свою косыночку. – Так, дитё кукурузы, свалил с моих двух метров. – Кинула нерасторопному парню, хватая в руки бутылку коньяка и ликера. – Ребятушки! – толпа радостно визжит в ответ. – Всем, кому “Бятка, сообрази стакашку водки” – налево, всем, кому “Бятусик, скреативь что-нибудь эдакое” – направо! – Люди послушно расходятся. Они рады, что хоть кто-то этой ночью способен выполнить их запросы.
– Я не понял! Почему посторонние за барной стойкой? – возмущается парень, но его сразу же затыкает Антон, просто напросто засунув в рот чупа-чупс с лаконичным “Соси”, и все вопросы сразу отпадают.
– Бят, спасибо огромное за помощь!
– Ночь еще не кончилась, а с тебя потом шоколадка! – весело крикнула я, хотя руки уже мешали “Кровавую Мэри”. – Вы просто заебетесь от меня откупаться за эту ночь! – предупредила я Ким, ставя перед молодым человеком две рюмки томатного сока с водкой.
– Не бурчи и отрабатывай свою “Милку”, – улыбается она и диктует заказ на второй этаж, моим одноклассникам.
– “Альпен-Гольд”!
– Ты охренела? А жопа не слипнется?
– Ее – нет, а вот твоя рискует, – смеется Царев, не особо церемонясь и просто шлепая свою девушку, которая уже отходила от стойки с заказом, по ягодицам. – Беатр-риса! Какая приятная встреча!
– Цар-рев! Какая сомнительная встреча! – на его манер ответила я, протирая поверхность бара. – Чего хотел?
– Да вот, дела твои узнать, – он мило улыбнулся, показывая ямочки на щеках, – и узнать, когда в гости зайдешь?
– Так не хватает моего царского общения? – хихикнула я, раскладывая бутылки по местам и кивая некоторым знакомым клиентам.
– На самом деле, хотелось сделать еще пару фоток Сашки и тебя. Вы так мило смотритесь вместе! – О, ну ясно, фотограф в поиске вдохновения собственной персоной.
– Как будет свободное время – я обязательно навещу вас.
– С нетерпением буду ждать.
Конечно он будет ждать. Куда он денется?
Пустота радовала своей немноголюдностью на эту ночь. К двенадцати народа не так чтобы много было, а к трем утра вообще осталось человек двадцать от силы, но и они продолжали веселиться и танцевать своей компанией. И только один он сидел в самом углу и светил на всю округу своими голубыми глазами. Невероятно голубыми глазами. Я никогда раньше не видела, чтобы у людей были они настолько глубокие и затягивающие.
Я устала уже залипать на него на русском. Строчить сочинение и смотреть только в полуприкрытые глаза, устало осматривающие класс. Это уже ненормально, но я не могу отрицать, что мне нравится собственный учитель. Даже больше, чем нравится. Это влюбленность. Первая. Та самая. Странная и губительная. И сколько бы я этого не отрицала, пора бы уже хотя бы себе признаться: таки да, таки влюбилась, как глупая школьница.
– Гро-омова!
– Ась? – удивленно встрепенулась я, разрывая зрительный контакт с учителем.
– Идиотушко, – закатил глаза Антон, еще раз хлопая по моему плечу. – Ты не хочешь объясниться в причине твоего резкого побега из Пустоты? Свалила, ничего не объяснила. Родители узнали? – Обеспокоенно закончил парень, аккуратно теребя синюю косичку.
– Не родители, – сказала, отвечая улыбкой на такую искреннюю заботу. – Родственники. Но не узнали, а повлияли на принятие решения в уходе. Семейные дела, не вникай, – и, легкомысленно махнув рукой, скрылась в подсобке. Считай, сбежала от лишних расспросов.
– Громова, точно все хорошо? – голова Ким на секунду просунулась в дверь, осматривая комнату, а потом вошло и продолжение девушки. – Палыч спрашивает про тебя, так что быстро хватай шмотье, – оно в твоем шкафчике, – через окно и домой.
– Ким, люблю тебя, – растянула губы в улыбке я, натягивая парку.
– Да-да-да, – махнула рукой она, – тебя на улице на Хаммере ждет Царев. Переночуешь у меня? Просто этот придурок не может спать один. Фобия у него, ебать его и все его место колено.
– Поняла, спасибо. – Поцеловала Ким в щеку и быстро скинула сумку с окна. – Саш, можешь отнести человечку за шестым столиком текиллы за мой счет? – и, подмигнув ей, спрыгнула вслед за сумкой, приземляясь в чужие руки. – Неожиданно.
– Сбежать от меня хотела? – Горячие губы проходят от подбородка до виска, и тут же он кусает меня за щеку. – Чтоб неповадно было в следующий раз!
– Мне от тебя нужен отдых, – вздохнула я, потирая укушенное место. – И куда мы идём?.. Едем?.. Меня там Царев ждет!
– Не ждет, – сказал мужчина, просто пожимая плечами и выдыхая струйку пара. – Я предупредил, что ты не придёшь. – Но я его уже не слушала. Я смотрела на голую шею и поражалась, как ему не холодно! Ах, я забыла, это же человек-лед, ему не бывает холодно. Но, вопреки всему, я стянула со своей шеи любимый, вручную связанный шарф и начала наматывать его на шею вмиг остановившемуся учителю. – И что ты делаешь? – строго спросил он.
– Мне холодно даже смотреть на тебя, так что считай это своеобразной заботой.
– Боже, – по-девчачьи завизжал он, кружась на месте со мной в руках, заставив буквально вцепиться ему в шею и прижаться щекой к ней же. – Моя девушка заботится обо мне! Это так мило!
– С девушкой вопрос не решен. – Я хлопнула его по плечу и попросила опустить на землю.
– Да? – он хитро прищурился космос своих глаз, отходя от меня. – А я думал, мы все решили в тот момент, когда ты стала отвечать на мои поцелуи. – И, показав мне язык, с диким хохотом сорвался с места, забегая в ворота сквера.
– Идиот! – завопила я, подрываясь за ним и попутно набирая в руки снега и дела плотный шарик. – Я прикончу тебя!
Учитель явно не ожидал, что я вообще в принципе могу догнать его. О том, что я собью его с ног ловкой подсечкой, он и помышлять не смел. Однако я все это легко проделала, еще и сверху уселась для закрепления результата.
– Сдавайся! – и я занесла над ним снежок.
– Никогда! – Завопил мужчина, хватая меня за талию и скидывая в снег с себя. – Это ты сдавайся!
Захохотав в голос, уперлась коленями в его плечи, откидывая от себя и, подскочив на ноги, понеслась к ближайшей лавочке. Одну ногу на сидение, вторую на спинку и вот я уже в невесомости и падаю прямиком в груду мягкого снега. И только когда щеки зажгло от холода, я поняла, что через неделю Новый год, а через три дня в школе концерт, песни к которому у меня так и нет.
– Я ненавижу эту жизнь! – простонала я, поднимаясь на колени и усаживаясь на задницу, на что сразу получила гневное:
– Не сиди на холодном!
– Ой, мам, акстись, – махнула рукой, другой незаметно набирая снег. – Свой лимит простуды в этом году я исчерпала. – И, широко размахнувшись, запустила снежок наобум, попав четко в хвостик своего шарфа, свисающего между мехом на капюшоне на грудь. – Вот так вот. – Теперь вселенский баланс восстановлен.
– Громова, ты страх потеряла? – приподнял бровь Александр, скептически оглядывая кусочки прилипшего к шарфу снега. – Так я тебе мгновенно помогу его вернуть!
У Любы как-то день не задался с самого начала: сначала будильник не сработал, телефон не зарядился, отслоился ноготь… Мелочи, но так раздражают! А тут еще и эта Беатриса ходит и светит своим превосходством. Бесит!
То, что обожаемый всеми и недосягаемый Александр Андреевич пошел ее искать, когда узнал, что она в школе, но на его урок не явилась, – взбесило.
А потом ее самодовольная рожа, будто она получила титул Мисс Вселенной просто снесла все рамки. Люба сама и не понимала толком, что говорит, просто хотелось кольнуть побольнее, нанести рану поглубже!
То, что она перестаралась, девушка поняла только тогда, когда ее голова встретилась со столом и она смогла распахнуть глаза. Громова в тот момент была жуткая. И величественная. Этой странной оленьей грации у нее было не отнять. В каждом ее движении, не смотря на то, что Люба постоянно над ней издавалась, чувствовалась власть и достоинство. Это выводило еще больше.
Повреждения, нанесенные блондинкой, были не такими ужасными, как кудахтали Донцовы. Просто разбитый нос, но, конечно же, она, Люба, соврет. Как же она позволит уйти этой паршивой овце без наказания?
Но опять удача стояла не на стороне брюнетки: приехали родственники, к которым, по науськиванию матери, надо подмазаться.
Всё было не на ее стороне.
И клуб этот идиотский, в котором Беатриса знает даже персонал…
Все как-то разом навалилось и именно поэтому, после того, как все одноклассники разошлись, она не пошла домой, а прямиком в парк, где, оккупировав лавочку, просто долго смотрела на чистое звездное небо.
Звезды всегда привлекали маленькую брюнетку и, еще в шесть лет, она поняла, что хочет стать астрономом. Сидеть в огромной обсерватории и смотреть туда, в даль. Но ее мечте не суждено было сбыться: только что разведенная мать нашла нового спонсора, а тому, у кого уже была дочь, нужна была разменная монета, чтобы свою дочурку оставить под крылом.
И если бы Люба за десять лет хоть раз попробовала поговорить со сводной сестрой, то поняла, что у них, по сути, много общего. Но она почему-то сразу решила её возненавидеть. Просто так. За белые волосы. За более красивый сарафан. За большую комнату. За наивные оленьи глаза и глупую просьбу: “Ты теперь будешь моей сестрёнкой. Давай дружить?”
Она сама не знает, почему улыбается, когда вспоминает худую протянутую для рукопожатия руку. И почему-то улыбка превращается в хищный оскал, когда она вспоминает, как брезгливо отбрасывает эту холеную ручку с тонкими пальчиками.
Но Громова определенно заслужила все, что с ней сделала Люба. Невозможно быть такой идеальной. Это… Раздражает. Настораживает. Такие люди обычно носят в свей душе еще более грязные и тяжелые грешки.
– Саш, прекрати! – кокетливый смех в шесть утра – залог привлеченного внимания. – Я замёрзла и пошла к Ким!
– Громова! – Они шли по соседней дорожке, держась за руки и о чем-то спорили, периодически громко вскрикивая. Точь-в-точь влюбленная парочка. – Ты такая неромантичная!
Они улыбались друг другу, а Люба улыбалась им и открывшимся перспективам. Какая все-таки удача, что она решила понастальгировать в этом парке.
На ловца и зверь бежит, да?
========== 17. “За день до” ==========
Этот день был до ужаса диким. Все дрожали от подготовки к завтрашнему празднику, от предстоящего выступления. Одна я, чинно сложив руки на колени, пялилась ровно перед собой. Не хотелось абсолютно ничего. Хотелось либо сдохнуть, либо убить кого-нибудь. Накатила просто дикая апатия. Просто сидеть и пялиться в стену перед собой – мой максимум на ближайшие три дня. Пока какому-то идиоту не придет в голову потыкать меня.
Еще и песни к концерту вообще нет! Она ж, мать ее, должна быть тематической! Слава богу, я не принимаю в этом прямого участия! Весь концерт состоит из сказки о принцессе, которую отец заставляет выходить замуж ради политического брака, но принцесса любит придворного мага. Так что песня нужна об эмоциях девушки. Я имела просто! Плюс еще и простыла из-за ночи в снегу на пару с Сашей, так что сейчас я страдаю от недосыпания, охрипшего голоса, больной матки и откровенно хуевого настроения.
Ди-ичь. Просто ди-ичь!
– Гомова! Громова, святой Грааль тебе в голову, очнись!
– Александр Андреевич! – Мила стремительно встает со своего места, роняя стул, а я заторможено перевожу взгляд со стены на недовольное лицо учителя.– Отвалите от нее, бога ради! Не, не та история. – Она замолкает на секунду, в которую приближается и хватает руку учителя, которая как раз собиралась потыкать мою щеку. – Ради нашей безопасности! Она в неадеквате! Не трогайте ее, пока она не распиздила каждого!
– Эм, Ростова, а чего с ней такое страшное? – Удивляется он под смешки одноклассников, выпрямляясь, а я медленно перевожу взгляд обратно на стену.
– Эти дни! – Пищит она, отскакивая от кинутого карандаша. – Все, деточка, не бесись. – И уже тихо, мне на ухо: – Сильно болит?
– Я счас кони двину, – Так же тихо отвечаю, еле шевеля губами.
– Нахуя ты вообще приходила, спрашивается? – Вздыхает она, закидывая мою руку себе на плечо и хватая мою сумку. – Колчанский, милушка, после урока принеси сумку мою, а мы пока пойдем, полечимся. До свидания. – Ошарашенный учитель даже слова сказать не смог, пока она выводила меня из кабинета. – Счас в двадцать четвертый, на диванчик. У Руслана Григорьевича сегодня методический день, так что оккупируем этот кабинет на весь день. – И она открывает дверь моим ключом.
– Благодарю, – сказала я, складываясь пополам на кожаном диване.
– Сочтемся, – подмигивает девушка, доставая из шкафа плед. – Пока Боженьки Митохондрий нет, поваляешься тут, отоспишься. Ты это, главное на глаза никому не попадайся, а то в прошлый раз доведенную тобой до слез Женьку мы успокаивали неделю. Кстати, они с Пашкой снова разбежались. – Она упала на диван в моих ногах.
– Опять? – простонала я, закутываясь сильнее в одеяло.
– Ага, но в этот раз окончательно! – не скрывая радости, она улыбалась во весь рот, комкая в руках плед от волнения. – Ты представляешь, в «Подслушано» выложил аудио, где она на такие хуи рассылает Пашку, что мне даже стыдно было. Тип она с ним только потому, что он самый крутой, а если бы не статус, она б не замутила с ним.
– А не это-ли говорили мы ему, когда они только начали встречаться?
– Это! – Радостно хлопнула она в ладоши и заложила руки за голову, выпрямляя ноги.
– Что будешь делать? – Спросила я, спустя пару минут молчания. Вопрос, который воистину волновал своей актуальностью с далекого детства.
– Не знаю.
– От на, блядь! – Я вскочила на ноги, игнорируя боль в низу живота. Истерика просто пришла! Накатила вдруг дикая злость и хотелось орать в голос! – «Не знаю» блядь! Ты ебала мне им мозг с третьего класса! Третьего, ебать его мать, класса! И тут такая возможность, а ты, блядь, не знаешь!
– Не нависай надо мной, припадочная, – хихикнула она, толкая меня в плечо обратно на диван. – Я правда не знаю! Просто не могу же я просто подойти к нему и такая «Давай мутить?».
– Ой, да мне плевать, честно если, – пробурчала я в одеяло. – Просто с третьего класса ты молча смотришь, как он баб меняет, а с некоторыми даже советами помогаешь. Я просто хочу, чтобы вы наконец-то сошлись и не поёбывали мне мозг, на него и так посягательств хватает.
– Обожаю твой менсряк! Ты такая агрессивная! Кстати! – она, как ужаленная, вскакивает с насиженного места, от чего диван двигается чуть назад. – У нас соревнования по волейболу в субботу! – чтоб вы представляли масштаб идиотизма, сегодня среда. А Новый Год как раз в четверг. – Нам нужна твоя плавная подача! А потом, как всегда, мы сцепимся с Соткой.
– Ну вот почему на этот раз? – Устало закатила я глаза: каждый год одно и тоже.
– Я люблю их пиздить! – улыбнулась девушка, кидая быстрый взгляд на часы. – Так, болезная, я поскакала на математику, а ты лежи тут, релаксируй. Дверь незнакомым дядям не открывай! – Кинула она, прежде чем уйти, и уже за закрытой дверью я слышала ее хохот.
А я, скинув смс Ким, свернулась эмбрионом на диване, пытаясь успокоить дикую боль.
– Сашенька! – Жаркий шёпот на ухо, и Ким нервно передергивает плечами. – Давай еще разочек, сладенькая!
– Пшел в жопу, проклятый извращенец! – Устало отвечает она, не пытаясь даже выпутаться из кольца рук.
– Если только в твою прекрасную, – он проводит носом по ее позвоночнику и трётся о ягодицы неприкрытым стояком.
– Фил… – ее остановила телефонная трель, возвещая, но новом смс, и Ким, не теряя не секунды, резко хватает в руки телефон, пробегая глазами по строкам: «Мне сейчас настолько хуево, что было бы неплохо, если бы ты смогла забрать меня из школы и накормить обезболивающим.» – Прости, мне срочно нужно по делам.
И Александра, как была в капроновых чулках, шортах и свитере, выскочила на улицу, накидывая на плечи парку.
Ким была очень расстроена. Ким была вне своей зоны комфорта. У Ким все катилось по пизде. С возвращения Царёва она вечно ждала непонятного подвоха: будь то измена или деньги, которые он мог задолжать мафии.
Безусловно, она доверяла Царёву, все-таки, они вместе семь лет, а это немалый срок, достойный доверия. Но все же, что-то в этом скуластом парне напрягали ее в последнее время до дикого безумия, от чего она не могла спокойно спать по ночам и находиться с парнем в комнате дольше десяти минут. Это выводило ее из себя, но она ничего не могла поделать – когда он рядом, кто-то невидимый натягивает ее нервы и начинает наигрывать напряженную мелодию. У нее все внутренности переворачивались каждый раз, когда он подолгу смотрел на нее, размышляя.
У Ким просто шла кругом голова.
Ким ждала подвоха.
– Сорян, собратья бонобо, – она закидывает туловище в кабинет по пояс, чуть наклоняясь и держась руками за косяки. – А Громову можно?
– А вы, простите, кто? – Ее обдает лед его глаз, и Ким понимает, почему эта домашняя девочка по-уши в него влюбилась, хотя сама пока этого и не осознает.
– Ее драгдилер! – Весело отвечает она, улыбаясь во все зубы, сминая красную кожу щек.
– Кто? – глупо практически визжит он. Ким была уверенна, что так же бы визжали ее родители, если бы однажды Бятка объявила, что тайно родила от посла Замбези.
– Яс-сна! – воскликнула девушка, выпрямляясь. – Подруга я ее, срочно нужна она мне.
– Двадцать четвертый кабинет, – лениво подсказывает ей девушка с задней парты, надувная огромный розовый пузырь жвачки.
– Принял! – Крикнула она, захлопывая дверь. Которая буквально через секунду открывается, почти сбивая ее с ног.
– Я, кажется, достаточно доступно спросил: кто ты такая? – И он попытался схватить руку Ким.
– Хэй, легче! – девушка задирает руки вверх, прогибая позвоночник, чтобы у него не было возможности коснуться ее. – Я тебе дала такой же доступный ответ.
– Отвечай, сейчас же! Зачем она тебе? – хриплый рык разлетается по пустому коридору, и Ким смеется почти в голос:
– Принцесса, – она отходит в сторону, чтобы, если что, иметь возможность быстро смотаться и громко шепчет, делая страшные глаза: – Не хочу тебя расстраивать, но мир не на твоем хую вертится!
И она уходит под громкий гогот учеников, а он не может за ней погнаться, потому что статус учителя и гордость ему этого не позволяют.
Толстые каблуки коротких ботинок стучат по паркету, а Саша, мимолетом осматривая фото лучших учеников, где прямо в самой середине висит фото Громовой, весело скачет в указанный кабинет, сжимая в руке пластинку таблеток.
– Ну, горемычная, что тут у тебя?
– Дай мне повод, и я разъебу эту школу по камушкам, – Голос приглушен одеялом, и Ким может видеть лишь белые, уже растрепанные косы, свисающие с дивана.
– Ну-ну, – тихо смеется она, доставая из кармана шорт пластинку с белыми таблетками, – сожри вот эту штучку, – девушка пролезает рукой под одеялом с зажатой таблеткой между пальцами, и уже через пару секунд чувствует, как холодные губы касаются подушечек. – Под язык и сосать. Через пятнадцать минут пройдет вся боль, но настроение будет хуевое!
– Боже, – сине-зеленые глаза смотрят с неподдельной ненавистью, когда Громова выползает из-под одеяла по пояс, – откуда в тебе просто столько энтузиазма?
– Ну, зачем такие формальности? – Хихикает она, обнимая бедрами края стола и выгибая спину. Беатриса уверенна, что Царёв пол жизни бы отдал, чтобы запечатлеть ее в таком виде. – Можно просто Кимушка! А так, просто в моей жизни дерьма многовато, так что я привыкла в любой ситуации улыбаться! – Она провела пальцами по контуру своей воистину голливудской улыбки, – Тем более, окружающих это несказанно бесит.
– Сейчас меня бесишь ты, – и школьница снова упала на диван. – Хочу сдохнуть.
– Успеется! – Ким эффектно спрыгнула со школьной парты, за которой она не была так много лет и огляделась в поисках чего-нибудь интересного. – Но сейчас тебе надо в класс, а то чувствую, что у твоего скоро вены на лбу полопаются от мысли, что я его разлюбименькую тут развращаю!
– Иди ты, – беззлобно буркнула Беатриса, сворачивая одеяла, на что Ким лишь громко рассмеялась.
– …так что присмотрите за ней, девочке так сложно адаптироваться к новой обстановке посреди года! – Дверь хлопнула за нашими спинами, и директриса на каблуках разворачивается в сторону звука. – Громова! Вот ты где! Так, ты командир класса, значит обязанность ввести девочку в курс дела падает на твои плечи! – И мне в руки летит папка. Ну, как в руки. В лицо. Но Ким ловко перехватывает ее в последнюю секунду и оставляет в идеальном равновесии лежать на моей макушке.
– Так, все, мать, мое дело сделано. Анна Витальевна, внуку привет! – И Ким хохочет, а директриса испуганно перекрещивается, бросаясь вслед за ней.
– Хера се. Так ок, кто тут у нас? – спрашиваю у класса, попутно рассматривая заслуги-грамоты-умения.
– Шалова Вика.
– Шалава? – удивленно спрашиваю я, поднимая голову и бровь! Класс моментально наполняется хохотом, а сама виновница этого смотрит на меня так, будто откусит мне голову сейчас.
– Шалова! И запомни эту фамилию, стерва! Она будет всегда впереди твоей! – Шипит она, нависая надо мной. Во-оу, какая крутая цаца.
– Девочки, не ссорьтесь, – смеется Саша, закидывая ноги на стол и расслабленно откидываясь в кресле.
– Ну что Вы, Александр Андреевич, Ваше вмешательство не обязательно. Деточка, ты послушай сюда, – я хватаю ее за галстук и толкаю чуть назад из своего биополя, – мой отец платит столько этой школе, что, даже если бы я не пахала тут как ебарь, пекарь и аптекарь, – дикий свист заставляет на секунду сбиться, но я сразу же возвращаюсь в свою колею, – я бы все равно была на первом месте. Плюсуй ко всему то, что ты тут новенькая. Тебя априори ненавидит каждый, так что, милая, будь солнышком, – и улыбаюсь той улыбкой, которая бесит всех: как старушка, которая поучает неразумное дитя.
