Текст книги "Вышел хеджер из тумана"

Автор книги: Бартон Биггс

сообщить о нарушении

Текущая страница: 25 (всего у книги 27 страниц)

–    Нет, Джек. За последние несколько минут акции Intel дошли до 79 долл., а Вы хотели купить их приблизительно по 76.

–    Проклятие, Джад, это было до того, как они опубликовали отчет о том, что их прибыль увеличилась на 25 %. Вы видели их отчет? Почему вы не позвонили мне?

–    Я видел отчет о прибыли в новостной ленте, Джек. Но я не стал ничего менять, потому что эти данные еще утром были опубликованы в Journal.

–    Вы с ума сошли. Не было там этих данных. Они только что вышли. Вы думаете, почему их акции так поднялись за последние 10 минут?

–    Я уверен, что я видел их в своем Journal этим утром.

–    Делайте свою работу! Вы сорвали мне сделки и теперь несете полный бред. Замечательная работа! Вы постоянно расписываете мне, как хорошо вы выполняете заказы, а когда я, наконец, поручаю вам это дело, вы меня подставляете. Отмените оставшиеся 50 тыс.

Пребывая в полной растерянности, вспотевший Джад чувствовал на себе сочувственные взгляды трейдеров. Он схватил с ближайшего стола свежий экземпляр Journal и уткнулся в сообщения о корпоративных отчетах. Там не было никаких данных по Intel. Он открыл список самых активных акций. Снова никаких упоминаний об Intel. Как и говорил парень в лифте, здесь на первом месте стояли акции GE. Он проверил еще один экземпляр газеты, а затем спросил своего друга Фреда Заха, видел ли он отчет о прибылях Intel в утреннем выпуске.

–    Нет, Джад, —ответил Зах. —Эти данные появились только днем, и они были намного лучше ожидаемых. Ты видел, что произошло с их акциями!

–    Да уж, видел, – пробормотал Джад.

К этому времени рынок закрылся, и в новостях появился список самых активных акций прошедших торгов. Уставившись в экран, Джад испытал ощущение дежа вю. Он уже видел этот список. Акции Intel были в нем на первом месте, поднявшись на 4 долл. до отметки 80. Джад был ошеломлен. На него вновь навалилась тупая головная боль. Проклятье! Ему следует поменьше пить мартини и читать газету более внимательно. Джек был взбешен невыполнением заказа и, видимо, получил нагоняй от своего начальства. Не так-то просто найти заказ на 100 тыс. акций. Но уже вечером, приняв перед поездом несколько порций мартини, Джад забыл о дневных неприятностях.

Джада пробирает холодная дрожь

Следующим утром он чуть не опоздал на поезд и едва успел купить Journal в газетном киоске на станции. Экспресс состоял всего из двух вагонов, и по пути его сильно трясло. Но еще большую дрожь Джад ощутил раскрыв газету на странице, содержащей список самых активных акций прошедшего дня. Акций Intel в нем не было! В лидерах были бумаги компании Amgen, которые поднялись на 6 долл. до уровня 45. На втором месте по объему торгов стояли акции Texas Instruments, снизившиеся на 4,2 до 31,45 долл.

В то утро, когда Джад поведал мне эту историю в своей больничной палате, он рассказал, что его руки тряслись, когда он стал читать комментарии аналитиков. «Акции Amgen подорожали на 6 долл. в связи с одобрением федеральной комиссией разработанного этой компанией нового медицинского препарата, в то время как Texas Instruments упали более чем на 4 долл. после провальной презентации на конференции Goldman Sachs.

Тем временем поезд подошел к Центральному вокзалу, и толпа вынесла судорожно прижимавшего газету к своей груди Джада на платформу. Вырвавшись из толпы прибывших в город окрестных жителей, он резко открыл Journal и нашел страницу с котировками акций. Intel; открытие 82,25; максимальная цена 83; минимальная цена 78; закрытие 78, изменение за день минус 2 долл. Действуя инстинктивно, он почти в отчаянии бросил газету в тот же самый мусорный контейнер, что и днем ранее.

Добравшись до офиса, он все еще ощущал на себе липкий, похожий на лихорадочный пот, во рту у него пересохло. На входе он хотел было купить другой Journal, по испугался; что-то подсказывало ему, что этого делать не следует. Все происходящее выглядело настолько таинственным, что он ужасно боялся разрушить волшебство своим вмешательством.

–    Могу я посмотреть твой Journal, Фред, – обратился он к Заху. – Я оставил свою газету в поезде.

И, конечно, он увидел там то, на что наполовину надеялся и чего наполовину боялся. В этом экземпляре Intel занимал первое место в списке самых активных акций, а какое-либо упоминание об Amgen или о падении акций Texas Instruments отсутствовало. Джад вернул газету. Он чувствовал себя ошеломленным, но одновременно он ощущал, как будто где-то в глубинах его сознания начал настойчиво звонить сотовый телефон.

Было девять часов утра, и Джад должен был приступить к ритуалу обзвона потенциальных клиентов. Обычно он ненавидел эту «черную» работу. Главным образом он оставлял сообщения в голосовых почтовых ящиках портфельных управляющих, которые, он был уверен, будут безапелляционно стерты после прослушивания первых же фраз; выйти на управляющих напрямую удавалось очень редко. Этим волшебным утром ему совершенно случайно удалось дозвониться до самого всемогущего Райнландера.

–    Ну, что вы там придумали? – спросил он.

–    Amgen объявил сегодня о выпуске нового лекарственного препарата. Это не бог весть какое открытие, но оно должно поднять акции компании на четыре или пять пунктов. Еще я слышал, чтс компания Texas Instruments не сможет представить на конференция Goldman ничего хорошего. Вам следует продать их акции сегодня же утром.

–    Откуда вы это узнали?

–    Ну, я... Я кое-что услышал от одного консультанта... И, проана лизировав полученную информацию, сделал вывод...

–    Не тратьте впустую мое время с этим ничего не значащий дерьмом, – коротко ответил Райнландер и бросил трубку.

Джад почувствовал, что его лицо напряженно окаменело, как этс происходило всегда, когда кто-то обращался с ним так, как будто он был болтливым дураком. Внезапно им овладело ощущение обладания реальным знанием. «Ничего не значащим? Ха! Райнландер скоро узнает, кто из нас занимается пустой болтовней».

Рынок уже открылся, и Джад наблюдал за новостями CNBC т своем экране. Акции Intel открылись на отметке 82 доллара. В эмоциональном порыве он схватил трубку и позвонил Джеку, заказ которого он не выполнил за день до этого.

–    Алло, Джек, я ужасно сожалею об этих вчерашних 50 тыс. акций Intel.

–    Надеюсь, что это так. Мне из-за вас устроили хороший разнос Акция торгуется уже по 82, то есть поднялась еще на 2 доллара,

–    Да, – подтвердил Джад, – они идут по 82,55 и даже по 83.

–    А я должен купить еще 50 тыс. акций не выше 80 долл.

–    Послушайте, – сказал Джад, – отдайте мне заказ на эти 50 тыс и я гарантирую вам, что сегодня же куплю их для вас ниже 80 долл.

–    О чем вы говорите, Джад? Какие могут быть гарантии? Похоже_: вы действительно сошли с ума.

–    Я куплю вам 50 тыс. акций ниже 80, в противном случае моя компания компенсирует вам потери.

–    К чему эта бравада, приятель? Вы, должно быть, уже выпили сегодня. График этих акций встал на дыбы. Они уже никогда не будут стоить 80 долл.

–    Я сумею взять их по 78,5.

–    Ну, хорошо, хорошо. Вы получаете заказ на лимитированную покупку по 80 долл. без каких-либо компенсаций. Если кто-нибудь в Hudson услышит, какие гарантии вы раздаете, вы будете до конца дней своих загорать на пляже, на который никогда не заглядывает солнце.

Акции Intel активно торговались в диапазоне между 81 и 83 долл. примерно до 15:00, когда на рынке появился крупный продавец. Джад выставил заявку на покупку 25 тыс. акций по 78,26 долл., и она была выполнена в 15:30. В последние полчаса торгов рынок провалился и Джад купил последние 25 тыс. акций по 77,76 долл. за несколько минут до закрытия.

–    Скажите, Джад, что это был за фокус? – спросил трейдер клиента, когда Джад позвонил ему после закрытия торгов.

–    Все просто, никогда нельзя бросаться вслед за чрезмерным движением активных акций, особенно после резкого скачка, – ответил Джад, изумляясь тому, как легко из него вышли эти слова. – У меня всегда было хорошее чутье на «горячие» акции.

–    Да, ну, в общем, я полагаю, что вы знаете, что делаете. Я доложу об этом мистеру Ли. Он не забывает такие вещи.

¹

Более ранняя и отличающаяся от представленной в главе 20 версия под названием «Инсайдерская информация» была напечатана в журнале Institutional Investor Magazine за июль 1971 года. – Примеч. авт..

«Ты получил дар предвидения, парень»

Следующим утром его Wall Street Journal снова содержал описание событий предстоящего дня. Мучаясь суевериями и боясь спугнуть свою удачу любым отступлением от сложившегося ритуала, Джад просмотрел только список самых активных акций и столбец комментариев. Единственным заметным изменениям подверглась только цена акций компании Motorola, поднявшись на 5 долл. до 85. Затем, ведомый каким-то первобытным инстинктом, Джад вновь захоронил газету в глубинах все той же самой урны.

Когда он позвонил в Pinnacle этим утром, секретарь ответил, что с ним хочет поговорить мистер Райнландер. «Этот высокомерный ублюдок хочет говорить, но не разговаривать со мной. Как обычно. Но если моя газета не будет давать сбоев, я сам буду решать, с кем мне разговаривать», – думал Джад.

–    Знаете, Джад, – начал Райнландер, напирая на свой гарвардский акцент, – похоже, вы оказались правы на счет новостей об Amgen и презентации Texas Instruments. Это был хороший материал.

–    Достаточно было подробно изучить отчеты об исследованиях Amgen, чтобы понять, что они близки к цели, а производственные данные Texas Instruments за последний месяц ухудшились, – Джад слышал свои слова как бы со стороны и улавливал в них незнакомую бойкость.

–    Хорошо, я думаю, что вы правы, – ответил Райнландер. – Хотя мои парни до этого не додумались. Как вы считаете, у Amgen есть шанс подняться еще выше?

–    Прямо сейчас нет. Но я поговорю со своим консультантом в начале следующей недели и сообщу вам, если узнаю, что что-нибудь намечается.

–    Да, конечно, – сказал Райнландер. – Сделайте это. Какие бумаги нравятся вам сейчас?

–    Ну, я думаю, что компанию Motorola сегодня ожидает подъем на новостях о новой линейке 3G-annapaTOB. Я предполагаю, что они собираются объявить о выпуске новой, более дешевой модели телефона со встроенной камерой. Но я вижу в этом лишь краткосрочный эффект. У меня нет на этот счет долгосрочных идей.

–    Да. Если они действительно выпустят на рынок новый телефон с камерой, их акции повысятся. Рынок будет положительно удивлен. Эти акции были мертвы довольно долгое время. Почему бы вам не купить для меня сто тысяч этих бумаг?

Джад помнил, что акции Motorola поднялись более чем на пять пунктов после объявления о выпуске новой модели, но по небрежности он не заметил время публикации этого объявления. В результате тем утром он, побоявшись упустить момент для покупки, выставил заявку на покупку всех 100 тыс. акций прямо в момент открытия рынка, которая и была выполнена немедленно по цене 79,8 доллара. К 11:00 на слабом рынке акции Motorola снизились на 2,2 доллара, подойдя к уровню 77,8.

–    Ожидается подъем, говорите?! – рычал Райнландер. – Вы хоть раз в жизни выполняли заказ на 100 тыс. акций?

В предстоящий рост было действительно трудно поверить. Но сразу после обеда сообщение от Motorola просочилось в печать. Ее акции оживились и зафиксировались на уровне 80 долл. Затем парни из CNBC взяли интервью у аналитиков и сделали истеричные комментарии, после чего акции поднялись до 82,5 долл. Затем торги были приостановлены, и, как раз перед окончанием, акции Motorola вновь начали торговаться уже на уровне 85 долл.

Райнландер снова позвонил после завершения торгов.

–    Эй, Джад, вы просто красавчик. Вы совершенно точно просчитали эти акции Motorola. Что мне делать завтра с этими бумагами, держать или избавляться?

–    Позвольте мне переспать с этим вопросом. Я сообщу вам утром.

–    Хорошо, доктор, хорошо. Как скажете. Похоже, ты получил дар предвидения,парень!

Но следующим утром, когда Джад тщательно и неукоснительно следуя ритуалу, купил газету, дождался поезда и раскрыл страницу со списком самых активных акций, он увидел совершенно обычные данные, полностью соответствующие итогам вчерашних торгов. Странно, но это открытие, хотя и повергло Джада в шок, но не стало для него ударом, он даже испытал нечто похожее на облегчение.

Джад не был ни слишком впечатлительным, ни самосозер-цательным человеком, особенно в трезвом состоянии, и то, что произошло с ним, было настолько необычно и началось настолько неожиданно, что он не был особенно склонен анализировать это явление или волноваться о его временном исчезновении. Непонятно почему, он был фатально уверен в том, что его «особенный» Journal (так он для себя его теперь называл) обязательно появится снова, и все, что для этого требуется, это твердо придерживаться заведенного порядка. Так или иначе, тем утром Джад, не испытывая особого расстройства, прочел газету особенно внимательно, и когда позвонил Райнландер, спокойно сказал ему, что, по его мнению, акции Motorola имеют шансы еще немного подрасти. Как оказалось впоследствии, за несколько следующих дней эти бумаги действительно поднялись еще на несколько пунктов.

Вот так это все началось. Время шло, Джад получал свой «особенный» Journal примерно один раз в неделю, но без какой-либо четкой последовательности. Он не мог обнаружить никакой системы. В газетном киоске лежала стопка Journal, и каждый покупатель получал из этой стопки экземпляр, лежащий сверху. Однажды слепой продавец газет из киоска Порт-Честерской станции проболел в течение 10 дней, потом в конце августа он брал двухнедельный отпуск, и в это время Джад не получил ни одного «особенного» экземпляра. Когда же чудо все-таки происходило, в газете каждый раз были указаны цены следующего дня, и тогда Джад со священным трепетом четко выполнял ритуал, никогда не читая ничего, кроме списка самых активных акций и столбца с рыночными комментариями. Он считал, что выход за эти границы будет злоупотреблением и, возможно, подвергнет опасности самое существование «особенного» экземпляра. Он никогда и никому не рассказывал о тайне своего новооткрытого успеха. Он не мог объяснить почему, просто инстинктивно чувствовал, что делать этого не следует.

Несмотря на свои дурные предчувствия, Джад был весьма умен и изобретателен, стараясь извлечь максимальную пользу из открывшихся ему возможностей. Он был достаточно осторожен и держал рот на замке в те дни, когда пророчества отсутствовали. Иногда в «особенном» экземпляре говорилось о критической рыночной силе или слабости, и тогда Джад озвучивал эти инвестиционные идеи, чтобы создать себе репутацию человека, изумительно чувствующего краткосрочные рыночные тенденции. Инвестиционные и хеджевые фонды обрушивают на читателей массу комментариев и прогнозов, но последующие рыночные события позволяют очень эффективно идентифицировать те аналитические материалы и их авторов, чьи прогнозы оказывались близки к истине. По истечении шести месяцев о Джаде заговорили, как о хорошем знатоке рынка, а через несколько лет, он был уже известен как один из великих трейдеров, и его имя стало брендом.

Управляющие портфелем ловили каждое его слово и делали это не напрасно, поскольку утренняя беседа с Джадом в тот день, когда он получал свой «особенный» экземпляр Journal могла дать им возможность заключить поистине драгоценную сделку. Беседы за обедом были уже не столь полезны, и, конечно, в четыре из пяти торговых дней Джад не мог сообщить своим внимательным слушателям ничего потрясающего. Однако управляющие были столь загипнотизированы, столь заинтригованы самой идеей пообедать с великим Джадом и возможностью сказать потом, что они впитали его мысли, что большинство из них никогда и не замечало, что в процессе этого общения они так и не получили никакой ценной информации. Канал CNBC непрерывно приглашал его принять участие в своих программах, но он никогда не соглашался, делая вид, что это его не интересует. На самом деле он опасался, что проявление гордыни может привести к исчезновению чуда.

Джад старался заполнять обычные дни своим ирландским обаянием и ничего не значащей уолл-стритовской болтовней. Он убедился, что не наносит окружающим никакого ущерба, когда, не имея достоверных данных, не дает никаких прогнозов. Время от времени кто-нибудь бывал достаточно бестактен и позволял себе в шуточной форме выразить удивление и поинтересоваться, откуда он черпает свою инсайдерскую информацию, и для таких личностей Джад окутывал каждую свою подсказку маскировочной пеленой из области фундаментального анализа. Например, утром того дня, когда акции горнодобывающей компании должны были подняться на четыре пункта, он выдавал фразу типа: «Мой анализ состояния китайской экономики заставляет меня полагать, что цены на железную руду ожидает значительный рост». Он тщательно избегал предсказывать события, носящие форс-мажорный характер, такие как смерть президентов компаний, и, кроме того, он редко озвучивал имеющуюся у него инсайдерскую информацию о предстоящих слияниях компаний или появлении судебных исков.

Через год Джад поднялся к вершинам славы. Он стал звездой и обеспечивал своей компании Hudson огромный приток клиентов и денег. Один крупный хеджевый фонд предложил сделать Hudson своим главным брокером, если заниматься обслуживанием их счета будет Джад, а Сонни Линсикум предложил ему плату за консультации. Партнеры Hudson не знали, как быть. В течение многих лет Джад был обычной посредственностью, но теперь он взлетел на гребень волны. Если он действительно настолько хорош, они должны были сделать ему предложение стать партнером компании. Вместо этого они предложили ему пост исполнительного директора, но Джад отказался, заявив, что хотел бы получать процент от произведенной им прибыли. В итоге в 2003 году он получил в качестве зарплаты 4 млн долл.

Неудивительно, что в образе жизни Джада тоже произошли изменения. Он стал более тщательно относиться к своему гардеробу, но проявлял пижонский вкус, предпочитая зауженные костюмы от Хьюго Босс и причудливые рубашки от Пинка, следуя таким образом моде молодого поколения инвестиционных управляющих.

Его прическа стала более длинной, и он стал меньше пить. Он купил очень дорогой сезонный билет на игры любимой бейсбольной команды. Он никогда больше не называл свою жену «старой леди» и даже стал поговаривать о намерении собрать коллекцию произведений искусства. Конечно, он все еще ездил на работу на поезде от Порт-Честерской станции, хотя домой он теперь все чаще возвращался на такси.

Как рассказал мне Джад, когда я навестил его в больнице и узнал эту историю, ирония заключалась в том, что он никогда не использовал получаемую информацию для вложения собственных денег. Он был настолько озабочен управлением активами своих клиентов, что не задумывался о торговле ради собственной выгоды. Но даже когда он все-таки вспоминал о собственных инвестициях, его волновал долгосрочный прирост капитала, и в этом отношении имеющаяся у него информация не могла принести значительной выгоды.

Приблизительно в это время началось мое участие в этой истории. Мы продолжали встречаться с Джадом по утрам на станции Порт-Честер, и я был в курсе его феноменальных инвестиционных успехов. Хотя мы с Джадом не были наперсниками, думаю, что я был для него, так же как и он для меня, старым добрым приятелем по бизнесу И, конечно, ни я, ни кто-либо другой не имели ни малейшего понятия о том, из какого источника Джад черпает свои знания. Мой хеджевый фонд тоже пользовался услугами Джада, но наш счет был не настолько велик, чтобы мы могли считаться привилегированным клиентом, и я не припомню случая, чтобы Джад давал мне какие-либо подсказки в те моменты, когда мы вместе выходили из поезда. Я должен сказать, что никогда не замечал ничего необычного в его поведении при чтении им утренней газеты.

В том июне моя пожилая тетушка находилась на лечении в Нью-Йоркском центральном госпитале со сломанным бедром. Поскольку мы с ней всегда были близки, я посещал ее там один или два раза в неделю. Однажды утром в середине июня я услышал в поезде разговор о том, что днем ранее прямо в вагоне с Джадом случился сердечный приступ, и он был снят с поезда на 125-й улице и доставлен на «скорой» в Нью-Йоркский центральный госпиталь. В тот день после посещения своей тетушки я заглянул в палату Джада. Он лежал там под кислородным тентом под надзором частной медсестры довольно сурового вида. Я пробыл в палате всего несколько минут и успел пробормотать лишь несколько обычных в таких случаях банальностей, прежде чем меня выпроводили за дверь.

Два дня спустя его доктор позвонил мне в офис. Оказалось, чти Джад настойчиво просит, чтобы я как можно быстрее снова навестил его в больнице. «Сейчас я перевел его из реанимационной палаты, – сказал доктор, – но я пока еще не допускаю к нему посетителей и сделаю исключение только для вас. Дело в том, что он очень настаивает на вашем визите. Ему очень нужно поговорить с вами. Хочу вас предупредить, что его состояние все еще остается чрезвычайно критическим. В поезде с ним случился удар, вызвавший обширный сердечный приступ, который может повториться в любой момент. Его сердце фактически остановилось примерно на минуту, и, возможно, недостаток кислорода в этот период привел к некоторым повреждениям головного мозга».

В тот день я нашел Джада полулежащим на подушках в больничной койке. Он выглядел бледным и измученным, но был настроен по-боевому. Он явно шел на поправку.

–    Доктор рассказал вам о моем состоянии? Он полагает, что я буду жить, и по причинам, о которых я расскажу позже, я уверен, что буду жить, но я уже не смогу вести свои дела, как прежде. Я просто не смогу использовать на практике те возможности, которые у меня имеются, – он сделал паузу.

–    Сейчас я вам кое-что расскажу, – продолжил он, – и вы поймете, что я имею то, что вы могли бы назвать действительно уникальным шансом, и я собираюсь предложить вашей компании свои услуги. Я смогу указывать вам акции, которые существенно изменятся в цене в тот же день, и вы сможете с выгодой использовать эту информацию. Фактически все, что мне для этого нужно, это доезжать по утрам на поезде до Центрального вокзала, после чего передавать вам всю необходимую информацию. Все нюансы моего сотрудничества с вашей компанией мы можем оговорить позже.

В тот момент я решил, что его мозг был серьезно поврежден, но затем он рассказал мне историю, которую я изложил выше. Должен сказать, что, слушая его и глядя ему в лицо, я невольно верил в этот невероятный рассказ. Это звучало слишком фантастически, чтобы не быть правдой. И не забудьте, что я в течение довольно долгого времени воочию наблюдал, как постепенно спивающийся продавец-неудачник удивительным образом превращается в необыкновенно успешного краткосрочного трейдера.

–    Как вы понимаете, – говорил Джад, – мы с вами можем хорошенько заработать на этом. Я буду получать все тот же эксклюзивный материал, но отдавать его только вам, и никто не будет знать о рынке больше вас. Я думаю, что мы сможем увеличить вашу годовую доходность не менее чем на 10 %. Это приведет к росту активов вашего фонда, но и тогда наша стратегия не перестанет работать, потому что я ни разу не заметил, чтобы размер открываемых в соответствии с этими предсказаниями позиций каким-то образом повлиял на их достоверность. Что касается юридической законности таких сделок, то я думаю, что Элиот Шпитцер и Комиссия по ценным бумагам и биржам только посмеялись бы, узнав источник вашей инсайдерской информации. А теперь позвольте мне рассказать вам о том, что случилось в прошлый вторник.

Как оказалось, в предыдущий вторник экземпляр Journal вновь оказался особенным, но не таким, как прежде. На этот раз газета описывала события не предстоящего дня, а заглядывала вперед на целую неделю.

–    Вы представляете, что это означает? – спросил Джад заговорщицким шепотом, наклоняясь ко мне. – Только подумайте, насколько более высокую прибыль можно получить, имея шестидневную фору перед остальным рынком! Вскоре мы станем самым крупным хеджевым фондом в мире. Я не думаю, что появление одного экземпляра означает, что теперь мы постоянно будем получать более долгосрочные прогнозы, но даже если такой шанс будет выпадать лишь изредка...

Я уже начал представлять себе небо в алмазах, но в этот момент в палату вошла медсестра. Оказалось, что мы беседуем уже более двух часов, и она категорически настаивала на том, что больному необходим покой. Мы обменялись рукопожатием, и перед самым уходом я сказал какую-то глупость, типа «берегите себя».

Внезапно Джад помрачнел.

–    Я не успел рассказать вам еще об одном сообщении, которое я увидел в том самом «особенном» экземпляре Journal за прошлый вторник.

–    Что же там было?

–    На странице С-2 рядом с колонкой рыночных комментариев, датированных 23 июня, т. е. следующей средой, было сообщение о том, что Hudson & Company с глубоким прискорбием извещают о смерти своего друга и партнера Джадсона Томаса.

Я испуганно уставился на него. Он пристально наблюдал за моей реакцией, и его брови насмешливо изогнулись.

–    Так что, как видите, – продолжил он, – удачи, которые сопровождали меня в последнее время благодаря достоверности информации, содержащейся в моих «особенных» экземплярах Journal, не оставляют сомнений в том, что я не смог бы избежать сердечного приступа в прошлый вторник. Вероятно, его вызвал тот эмоциональный удар, который я испытал, когда увидел свое имя в некрологе. Я убедил врачей в необходимости вернуть меня в палату интенсивной терапии в предстоящий понедельник и собираюсь пробыть там до тех пор, пока опасный период не закончится. Я попросил доктора быть рядом со мной в течение всего вторника. Я не хочу рисковать.

Я пробормотал в ответ что-то невразумительное. Я не мог задать ему пришедший мне в голову вопрос. Если до сих пор не было никаких признаков того, что совершение любых действий на основе полученной из газеты информации каким-то образом изменяет последующие дневные цены или как-то влияет на точность газетного прогноза, то почему он думает, что на сей раз он сможет своими приготовлениями повлиять на степень достоверности новости, опубликованной в том же Journal? Что мне оставалось делать? Я лишь кивнул и покинул палату.

В тот уикенд я отправился в давно запланированную поездку во Флориду. В субботу я позвонил в больницу, и медсестра сообщила мне, что Джад снова находится в реанимации и не может говорить по телефону. Она сказала это довольно беспечным тоном. Джад говорил мне, что волноваться не о чем, но... Я волновался. Я позвонил снова на следующий день, но медсестра сказала, что Джад все еще находится под особым присмотром в палате интенсивной терапии. Я попросил ее сделать так, чтобы мне позвонил доктор, но я так и не дождался его звонка.

Волнуясь о Джаде, я плохо спал ночью во вторник, и, поднявшись очень рано на следующее утро, отправился на станцию. Газетный киоск только что открылся. Я купил Journal и открыл его на странице С-2. Некролог был напечатан рядом с колонкой рыночных комментариев, точно в том самом месте, о котором говорил Джад. Но, возможно, на этот счет с редакцией газеты существовала договоренность.

Я купил еще и New York Times, и там тоже был некролог, который сопровождался старой фотографией Джада. Определенно он был мертв. Даже в присутствии доктора в палате интенсивной терапии он не смог обмануть свой «особенный» экземпляр Journal, предсказавший его смерть.

Эта история случилась несколько лет назад. Со временем я начал задаваться вопросом, мог ли Джад придумать все это. Доктор сказал, что его мозг был поврежден в результате недостатка кислорода во время остановки сердца. Возможно, вся эта история – плод галлю цинаций. Но даже если все это было выдумкой, невозможно скинуть со счетов тот факт, что рыночные успехи Джада в последний год перед его смертью были дьявольски феноменальны. Фондовый рынок, подобно морю, окутан тайнами, и «люди, занятые поиском золота в лунном свете, совершают странные поступки», так что, кто знает...

Я все еще каждый день покупаю Wall Street Journal в том же самом газетном киоске, но мне пока еще ни разу не удалось найти на его страницах таинственных предсказаний.

ГЛАВА 21

Джон Мэйнард Кейнс. Экономист, управляющий хеджевым фондом и просто занимательная личность

На одном из обедов в прошлом году меня посадили рядом с Биллом Миллером, человеком, который управляя фондом американских акций умудрился в течение одиннадцати лет подряд показывать доходность выше индекса S&P 500! Мы с ним завели разговор о книгах, и он упомянул, что одной из лучших и самых замечательных книг, которые он когда-либо читал, была трехтомная биография Джона Мэйнарда Кейнса, написанная Робертом Скидельски. Заинтригованный, я купил эту книгу, и хотя мне пришлось потратить почти три месяца на то, чтобы одолеть 1600 страниц плотного текста, я пришел в полный восторг. Я был настолько очарован, что нашел и прочел о жизни Кейнса еще несколько книг. Поэтому информация, приведенная в данной главе, основана не только на эпопее Скидельски, но получена и из ряда других источников.

Самый влиятельный экономист XX столетия

Первые два тома, «Неоправдавшиеся надежды 1883-1920 гг.» и «Экономист-спаситель 1920-1937 гг.», представляют собой, безусловно, самую прекрасную, самую искреннюю биография из тех, что я когда-либо читал, а я перечитал многие из них. Третий том, «Борьбазасвободу 1937-1946 гг.», читается с трудом. Первые два тома описывают жизненные события и фантастический характер Джона Мэйнарда Кейнса, яркого, неравнодушного, страстного, необычного человека, но этим их ценность не исчерпывается. Они содержат также описание социального климата конца Викторианской эры, когда Британия все еще управляла миром, и анализ ошибок, допущенных в конце Первой мировой войны, которые привели к возникновению депрессии, дефляции и другим катаклизмам.

Кейнс, безусловно, был самым влиятельным экономистом XX столетия. Кейнсианство спасло мир от депрессии и дефляции после Второй мировой войны и, возможно, внесло такой же вклад в защиту нас от социализма и коммунизма, как Уинстон Черчилль, Фрэнклин Рузвельт и Рональд Рейган вместе взятые. Каждый серьезный инвестор должен понять кейнсианскую модель, поскольку она является неотъемлемой частью мировой экономики.

Но эти тома представляют собой гораздо больше, чем правдивое описание исторических и экономических событий. Они также полны страсти, эмоций и любви как гетеро-, так и гомосексуальной. Эта книга изменила мой взгляд на отношения между гомосексуалистами. Пока Кейнсу не исполнилось сорок лет, он жил в двух мирах. И каждый из них не подразумевал наличия серых будней. Богемный, дико разнородный, очень интеллектуальный и полный однополой любви мир, в котором существовала группа Блумсбари. В этот клуб входили: художник Дункан Грант, философ Бертран Рассел, Лейтон Страчи (написавший «Выдающихся викторианцев»), поэт Руперт Брук и романист Вирджиния Вольф. Теперь историки утверждают, что эта группа, в дополнение к ее культурному воздействию, была главной силой, приведшей к окончанию Викторианской эры и навсегда изменившей манеру поведения британского высшего общества.