Текст книги "Ангел"

Автор книги: Барбара Брэдфорд

сообщить о нарушении

Текущая страница: 22 (всего у книги 24 страниц)

41

Гэвин Амброз сидел на диване в гостиной своего номера в отеле «Риц» среди разложенных повсюду справочников. Сделав глоток кофе, он полистал страницы Академического справочника ведущих актрис – исполнительниц главных ролей. Он искал актрису, обладающую душой и сердцем.

Рози была права, когда сказала в прошлый четверг, что у него еще есть время. Но, с другой стороны, сейчас в работе находятся многие серьезные картины, и лучшие актрисы, можно сказать, нарасхват. Снимается очередной фильм Кевина Костнера, Дастин Хоффман только что объявил о своей новой картине, Син Коннер готовится к съемкам масштабной эпической приключенческой ленты. Эта внезапная вспышка съемочной активности порождала в нем нервозность, так как он был человеком, во всем стремившимся к совершенству, особенно это касалось подбора актеров. На прошлой неделе ему пришлось по разным причинам забраковать трех актрис, которых они с Рози раньше наметили в качестве претенденток.

Допив кофе, он поставил чашечку на поднос и подошел к окну, из которого открывался вид на Вандомскую площадь. Был солнечный субботний день за неделю до Пасхи. «Что же я сижу тут взаперти, разглядывая фотографии голливудских кинозвезд? – спросил он себя и сам же ответил: – Такая уж у тебя работа, парень. Но к черту работу!» И он решил позвонить Рози, узнать, какое занятие она себе придумала на этот прекрасный апрельский день.

Она взяла трубку сразу же, после первого гудка.

– Ты что, сидишь на телефонном аппарате? – спросил Гэвин смеясь.

– Дочти что. Я на самом деле как раз собиралась позвонить тебе, Гэвин.

– А я уже опередил тебя, Прекрасный Ангел! И тебе даже не придется тратиться на звонок. Почему ты собиралась звонить мне?

– Минут десять назад меня осенила блестящая мысль. Мне вдруг пришло в голову, что ты мог бы привлечь французскую или английскую актрису. Вовсе не обязательно, чтобы эта была американка. Кассовый успех твоему фильму и так обеспечен. Я вспомнила об Аник Томпсон. Она француженка, но очень неплохо говорит по-английски, много лет прожила в Лондоне со своим мужем Филом Томпсоном, режиссером. В общем, я думаю, что она очень талантлива и вполне могла бы подойти на роль Жозефины.

– Да, ты права, Рози, она великолепна. Почему я сам о ней не вспомнил? А-а, я знаю, почему. Она очень высокая.

– Ее можно поставить в яму, а тебя на ящик,– поддразнила его Рози.

– Премного благодарен. С таким другом, как ты, и врагов не нужно.

– Ты же знаешь, я пошутила. Но она не намного выше тебя. Так, на дюйм, не больше. И в картине не будет туфель на высоких каблуках – только балетные тапочки – в стиле ампир.

– Аник – неплохая идея,– сказал Гэвин.– Я подброшу ее Аиде. Посмотрим, что она скажет.

– А почему ты позвонил мне, Гэвин?

– Хотел узнать, какие у тебя планы. Такой прекрасный день. Я подумал, может, мы куда-нибудь сходим. Мы с тобой оба работали, как лошади.

– А куда, например?

– Ну, я не знаю. Ведь это ты парижанка – предлагай.

– Мы могли бы отправиться на прогулку в Булонский лес, но я только что закончила субботнюю уборку. И потом на улице холоднее, чем ты думаешь. Ветер очень резкий, почти морозный.

– Не обязательно быть на улице. Мне просто хочется выйти из отеля. Может быть, сходим в кино?

– Весьма странное предложение. Давай так и сделаем,– засмеялась она.

– А потом я поведу тебя пообедать. Почему бы не сходить в это бистро на твоем углу?

– Отлично. Это мое любимое место.

– Когда за тобой зайти, Прекрасный Ангел?

– Не надо заходить. Лучше встретимся у Фуке, на Елисейских полях. Так мы сэкономим время. Скажем, через полчаса?

– Я буду там.

Дело кончилось тем, что они оставили бесплодные попытки попасть в кинотеатр на Елисейских Полях. Одни из них были полны, перед другими стояли длинные очереди. Казалось, половине Парижа пришла в голову та же идея.

Тогда они взяли такси и поехали в один знакомый Рози кинотеатр на Левом берегу.

– Там крутят только старые фильмы,– объяснила она Гэвину, когда они забрались в такси.– И я понятия не имею, что именно у них идет сейчас. Но всегда что-нибудь стоящее.

Потом, окинув взглядом широкополую шляпу Гэвина, она сказала:

– А тебе нельзя снять эту шляпу? Я как-то не уверена, что ты мне в ней нравишься.

– Это моя маскировка,– усмехнулся он.

– Ты шутишь! Я бы тебя все равно ни с кем не спутала. И те женщины у Фуке тоже сразу тебя узнали. Я заметила, как они на тебя глазели.

– Они не глазели на меня. Нет, послушай, Рози, я серьезно. Меня никто не узнает, когда я в этой шляпе. По-моему, она шикарно выглядит. Нет?

– Мне она кажется старой и побитой молью.

Он засмеялся и в ответ стал поддразнивать ее по поводу зеленой накидки, один вид которой, по его словам, вызывал у него аллергию. Так они всю дорогу до Левого берега весело подтрунивали друг над другом. А через двадцать минут уже пробирались в зрительный зал на фильм «Касабланка». Первые десять минут они уже пропустили, но это было неважно. Каждый отлично знал этот классический фильм. Когда они уселись на своим места, Гэвин прошептал:

– Не могу дождаться, когда Боги скажет: «Из всех забегаловок всех городов всего мира она ходит только в мою». Это мои любимые кадры.

Когда фильм закончился, они отправились в бистро недалеко от дома Рози. Там было полно народу, но для Рози как для постоянной посетительницы чудесным образом нашелся столик.

– И все же тебе придется снять свою шляпу,– сказала Рози, когда они устроились на своих местах.– Я не собираюсь сидеть здесь с тобой, если ты ее не снимешь. Это невежливо. На тебя уже смотрят.

– Они будут смотреть еще больше, если я ее сниму.

– Никто здесь не собирается к тебе приставать,– сказала Рози и любезно улыбаясь, подняла глаза на знакомого ей официанта:

– Vodka avec glacons, s'il, vous plait, Marcel.[25]25
  Водку со льдом, пожалуйста, Марсель (фр.).


[Закрыть] Потом, обращаясь к Гэвину, спросила:

– Ты будешь то же самое? Он кивнул.

– И хорошенько перемешать, s'il vous plait.[26]26
  Пожалуйста (фр.).


[Закрыть]

Официант с любопытством уставился на него, потом, повернувшись к Рози, пробормотал:

– Oui, Madame de Montfleurie,[27]27
  Слушаюсь, мадам де Монфлери (фр.).


[Закрыть]– и поспешил выполнять заказ.

– Он меня узнал,– подмигнул ей Гэвин.– Но я сниму шляпу, просто чтобы доставить тебе удовольствие.

Сняв свой головной убор, Гэвин положил его на шляпную полочку под стулом.

– Ну вот, так гораздо лучше, Гэвин. И никто не будет тебя беспокоить. Это же «La Belle France»[28]28
  Прекрасная Франция (фр.).


[Закрыть] – цивилизация и все такое.

Она едва успела произнести эти слова, как к их столику приблизился смущенный молодой человек; рассыпаясь в извинениях, он протянул Гэвину клочок бумаги и на ломаном английском проговорил:

– Monsieur Амброз, могу я получить ваш автограф, s'il vous plait?

Гэвин снисходительно наклонил голову, начертал свое имя и одарил молодого человека ослепительной улыбкой.

Француз удалился, счастливо улыбаясь во весь рот.

– Только не говори, что я в этом виновата, Амброзини. А то уйду!

Он расплылся в блаженной улыбке.

Она тоже улыбнулась ему, потом, склонив голову набок, несколько мгновений изучающе смотрела на него, и в ее зеленых глазах светилось лукавство. Рози уже собиралась о чем-то спросить, но в это время подошел официант с заказанными напитками.

Увидев Гэвина без шляпы, он воскликнул:

– Ah, oui, Monsieur Ambrose! Bien sur! – и добавил по-английски: – Я думаю, это был вы.

Гэвин кивнул, слабо улыбнулся официанту и, прищурившись, посмотрел на Рози.

– Ну вот, теперь ты сама видишь,– потом засмеялся.– За тебя, малышка! – прозвучала в его отличном исполнении известная фраза из фильма Богарта.

После обеда, когда пили кофе, Рози очень тихо спросила:

– Можно мне задать тебе один вопрос, Гэвин?

– Разумеется, спрашивай.

– Почему ты столько лет оставался с Луизой? Ведь в конце концов она оправилась от потери первого ребенка, точнее вы оба. Так почему же ты не оставил ее, если вы были так несчастны вместе?

– По многим причинам, Рози. Но первая и основная из них – мой сын. Я сам вырос без отца. Конечно, дедушка любил меня. Но это не одно и то же. Поэтому я хотел, чтобы у Дэвида был отец, то есть чтобы в трудный момент, когда это нужно, всегда с ним рядом был я. А еще из-за моей актерской карьеры. Я понимал, что если хочу добиться такого успеха, на какой рассчитываю, мне нужно полностью сосредоточиться на работе, отдавать ей всего себя. Ты знаешь мою целеустремленность. Мне совершенно не хотелось усложнять себе жизнь разводом, другими женщинами. Не отвлекаться – вот что было моим правилом.

– Ты хочешь сказать, что в твоей жизни не было других женщин? – мягко спросила Рози, с недоверием глядя на него.

– Если и были, то немного, Рози. Я всегда старался сохранять видимость благополучия в том, что касалось моего брака. Вряд ли у тебя на этот счет было другое мнение.

– Да, ты в этом очень преуспел. Я только совсем недавно поняла, как несчастлив ты был все эти годы. Даже в ноябре прошлого года, когда мы отмечали окончание съемок «Делателя Королей», я была уверена, что у тебя очень счастливый брак. Я тогда так и сказала Нелл.

– И что она на это ответила?

– Нелл со мной не согласилась. Она сказала, мне не следует забывать, что ты актер.

– Она у нас очень проницательная, наша мисс Джеффри.

– Оказывается, да.

– Рози...

– Что, Гэвин?

– Была и другая причина, почему я не оставил Луизу.– Он немного помолчал, не сводя с нее спокойных серых глаз.– Мне казалось, что это не имеет смысла, раз ты все равно замужем за другим.

Рози пристально посмотрела на него и медленно проговорила:

– И я по этой причине оставалась с Ги – потому что ты был женат.

Ночь была холодная и ясная. На чистом небе, переливающемся сине-фиолетовым цветом, сияла полная луна.

Всю дорогу до самого ее дома они не проронили ни слова, не обменялись жестами и не дотронулись друг до друга.

Войдя, Рози сбросила свою накидку и положила ее на небольшой деревянный стульчик в прихожей. Гэвин сделал то же самое со своим пальто.

Ничего не сказав, она быстро прошла в гостиную и встала посередине, вполоборота к нему.

Он остановился у двери, не сводя с нее глаз. Горела только одна лампа, и в полумраке он не мог различить выражения ее лица. Ему хотелось подойти к ней, но он вдруг ощутил, что не в силах этого сделать. По непонятной причине он не мог сдвинуться с места.

Наконец она повернулась к нему лицом.

Они стояли и молча смотрели друг на друга.

Она сделала шаг к нему.

Он сделал шаг к ней.

И в этот самый момент, медленно, но решительно сближаясь, они оба с внезапной ясностью осознали, что их жизнь должна будет измениться. Окончательно и бесповоротно. Ничто уже не останется как прежде.

Она бросилась к нему в объятия, чуть не сбив его с ног.

Он сильно и уверенно обхватил ее руками, прижимая к себе.

Ее руки обвились вокруг, пробежали к затылку, лаская и теребя шею и волосы; он крепко ее прижал.

Наконец их губы слились в долгом проникновенном поцелуе, который, казалось, будет длиться вечно. Как будто этот поцелуй должен был вытеснить из памяти годы тоски и душевного одиночества. Губы жадно впивались в губы, они с силой прижимались друг к другу, как утопающие, боясь потерять обретенную надежду на спасение. Он ощутил знакомый сладостный вкус ее губ, к которому примешивался солоноватый привкус слез. Прервав поцелуй, он провел пальцами по ее щекам – они были влажными.

Его глаза ловили ее взгляд.

Она ответила ему таким же ищущим взглядом.

– Гэвин! О Гэвин, я люблю тебя. Я так люблю тебя!

– И я люблю тебя, Рози! Я никогда не переставал любить тебя. Ни на день, ни на минуту.

Наконец это прозвучало, после стольких лет молчания.

Взгляды, которыми они обменялись, были исполнены доверия и понимания. Не говоря больше ставших ненужными слов, он взял ее за руку и повел.

Рози не помнила, как они оказались в постели в ее спальне, когда и где сбросили одежду. Потом все мысли поплыли в ее голове, когда Гэвин притянул ее к себе, целуя снова и снова.

Она без робости и смущения отвечала на его поцелуи. Так, как будто они никогда не разлучались. Врозь прожитые годы не в счет. Они вернулись в старые, хорошо знакомые места. Вернулись домой.

Хотя почти одиннадцать лет они не были близки, но Гэвин помнил до мельчайших подробностей каждый изгиб, каждую ложбинку ее тела. Как и она помнила его.

Они страстно ласкали друг друга, оживляя старые ощущения. И нахлынувшие сладкие воспоминания захлестывали их.

Она была его первой любовью, так же как он для нее. Сейчас, когда они наконец вместе, все было, как в момент их первой близости.

Но в то же время по-другому. Они стали мудрее, пройдя через страдания разлуки друг с другом, и это придавало особую нежность их встрече.

Ночь для них прошла как во сне.

Утолив первую страсть, они ненадолго заснули, но уже через несколько часов проснулись, чтобы опять слиться в жарких объятиях как бы боясь, что все предшествовавшее было нереальным. И Гэвин обнаружил, что в нем опять горит желание обладать ею. Вновь они безоглядно любили друг друга.

Рози чувствовала то же, что и он, снедаемая тем же желанием. До рассвета они спали, потом опять и опять занимались любовью, пока в конце концов не уснули таким глубоким сном, каким не спали уже многие годы.

Рози повернулась в постели и поискала рукой Гэвина, но обнаружила только пустое место.

Рывком сев в кровати, жмурясь от яркого утреннего солнца, она оглядела комнату, и в голову опять пришла мысль, что все это было только сном.

Но ее тело говорило ей, что это не так. На нем горели следы его ласк. Улыбаясь, она отбросила простыни, встала с кровати, накинула халат и отправилась в кабинет.

– Гэвин, мой сценарий! Осторожнее, там полно моих заметок.

Он поднял голову от рукописи и улыбнулся.

– Так ты приветствуешь своего возлюбленного! И это после всего, что я сделал для тебя ночью?

– Ах ты! Ты... ты несносный Амброзини!

– Между прочим, я люблю тебя.

– И я люблю тебя,– она обошла письменный стол, наклонилась к нему и поцеловала в щеку. Он чуть повернул голову и поцеловал ее в губы, потом притянул ближе, усаживая к себе на колени, и приник лицом к ее плечу.

– Боже, как я люблю тебя, Рози. Ты не представляешь, как я люблю тебя,– подержал ее еще несколько мгновений в своих объятиях, потом отпустил.– Не беспокойся о сценарии. Я вынул из него только одну страничку, чтобы немного изменить диалог. Завтра на студии я тебе ее верну.

Она спрыгнула с его колен и, сделав несколько шагов по комнате, сказала:

– Я чувствую запах свежесваренного кофе. Как ты хорошо придумал, дорогой. Выпьешь еще чашечку?

– Нет, спасибо, Ангел.

В это мгновение зазвонил телефон. Они оба посмотрели на аппарат.

– Надеюсь, это не Джонни,– тихо сказала Рози. Гэвин встал.

– Я оставлю тебя одну,– сказал он, выходя из-за письменного стола.

– Не надо. Пожалуйста, останься,– покачала она головой.– У меня нет от тебя секретов, Гэвин. И потом, все равно включен автоответчик.

Тем временем телефон продолжал звонить.

– Нет, не включен. Она сняла трубку.

– Алло? – в следующее мгновение ее лицо озарилось радостью.– Нелл, как живешь? Где ты?

Но уже через долю секунды улыбка исчезла.

– О боже, Нелл! Нет, это невозможно!

Вцепившись в трубку, Рози тяжело опустилась на стул.

– О господи! – опять вскрикнула она, и лицо ее сделалось мертвенно-бледным.– Да-да, я буду там. Как можно скорее.

Она замолчала, слушая Нелл и глядя на Гэвина, стоящего рядом, сдвинув брови. Он видел ее испуганно округлившиеся глаза, нервную дрожь, пробегающую по телу.

– Да, хорошо, так и сделаю. Я оставлю сообщение на твоем автоответчике,– с этими словами она положила трубку.

– В чем дело, Рози? Что случилось? – воскликнул Гэвин, подходя к ней.

Она растерянно смотрела на него, покачивая головой. Потом проговорила дрожащим от волнения голосом:

– Кевин. В него стреляли. Он серьезно ранен. Врачи в Бельвью сказали Нелл, что у него мало шансов.– Она заплакала.– Они считают, что Кев умрет.

42

В понедельник утром Рози и Гэвин прямо из аэропорта Кеннеди направились в больницу Бельвью, где их с нетерпением ждала Нелл.

Вконец измученная бессонной ночью, с серым от усталости лицом, она разрыдалась, как только увидела их. Рози попыталась утешить ее, но тоже не смогла сдержать слезы. Обе плачущие женщины на мгновение замерли, обнимая друг друга. Потом Гэвин обхватил руками Нелл и крепко сжал, как бы стараясь поддержать в ней надежду. Так он делал с Рози во время их перелета через океан.

– Кевин крепкий парень, у него лошадиное здоровье,– старался он успокоить Нелл, придерживая ее за плечи и отводя к креслам в другом конце комнаты для посетителей.– Если, кто может выкарабкаться – так это Кевин.

– Ты не понимаешь,– всхлипывая, проговорила Нелл.– У него ведь не одна рана от выстрела. Они буквально изрешетили его пулями. В результате несколько серьезных ранений и большая потеря крови.

Рози, хотя и сама была охвачена тревогой, нашла в себе силы добавить:

– Гэвин прав, Кев выживет, он должен выжить. Он не может умереть так, как умер отец.– Потом, садясь в кресло рядом с Нелл, спросила: – Когда мы можем его увидеть? Где врачи?

– Я сейчас пойду поговорю со старшей сестрой,– ответила Нелл.– Она вызовет доктора Морриса. Он сказал, чтобы я так сделала, когда вы приедете.

Рози кивнула, и Нелл поспешно вышла. Гэвин взял Рози за руку и крепко сжал в своей.

– Если Кевину нужна еще кровь, я с радостью дам ему свою, Рози. Я уверен, что и ты тоже.

– Но ему уже делали переливание крови, и сейчас в этом больше, нет необходимости, разве не так?

– Да. Но я просто хотел, чтобы ты знала, что я готов это сделать. Кев для меня сделал бы то же самое.

– Да, конечно. Спасибо, что предложил. Посмотрим, что скажет доктор.

Через несколько минут Нелл вернулась в сопровождении человека в белом халате, который, как полагала Рози, был одним из врачей Кевина.

Нелл представила их друг другу, и Рози спросила, когда можно будет увидеть Кевина.

– Он все еще без сознания, мисс Мадиган,– сказал доктор Моррис.– И находится сейчас в блоке интенсивной терапии. Но, если хотите, можете посмотреть на него.

– Да, мы бы хотели,– проговорила Рози и опять спросила: – Какие шансы у моего брата, доктор Моррис?

– Немного лучше, чем вчера. Сегодня рано утром мы провели еще одну операцию, удалили последнюю из четырех пуль. И, кажется, положение стабилизируется. Он – молодой, сильный мужчина, мисс Мадиган, очень выносливый и в отличной форме. Все это сейчас работает на него.

Рози кивнула. Она чувствовала, что опять вот-вот расплачется. Поэтому, отвернувшись и прокашлявшись, она принялась рыться в сумочке в поисках носового платка.

– Если ему нужно перелить кровь, мисс Мадиган и я готовы стать донорами,– сказал Гэвин.

– Пока ему это не нужно и, я надеюсь, не потребуется и дальше. Но я рад узнать о вашей готовности, благодарю вас. Ну что ж, пойдемте?

Все трое последовали за доктором Моррисом из комнаты для посетителей по "длинному коридору в блок интенсивной терапии. Доктор открыл дверь и впустил Рози и Гэвина в палату, где находился Кевин. Нелл осталась ждать в коридоре. Кевин лежал на больничной койке, присоединенный трубочками к разного рода медицинским приборам. Он был бледен, как простыня, на которой лежал, глаза закрыты, дыхание поверхностное.

Подойдя к кровати, Рози потрогала его за руку, наклонилась и поцеловала в щеку.

– Это я, Кев, дорогой,– сказала она, стараясь сдержать слезы.– Это Рози. Я здесь, с тобой. И Гэвин тоже. И Нелл. Мы все любим тебя, Кев.

Кевин лежал абсолютно неподвижно. Даже ресницы не дрогнули на его лице. Рози опять сжала его руку и отвернулась. Слезы полились по щекам. Ей казалось, что силы совершенно покинули его. Сердце мучительно сжалось. Она вдруг со всей ясностью поняла, почему вчера врачи говорили, что он почти безнадежен.

Гэвин тоже подошел к кровати и взял в ладони руку Кевина.

– Кев, это я, Гэвин. Мы останемся здесь с тобой, пока тебе не станет лучше.

Как и Рози, Гэвин склонился к нему и поцеловал в щеку.

В коридоре они столкнулись с Нилом О'Коннором, который опять пришел навестить Кевина. Нелл познакомила его с Рози и Гэвином. Доктор извинился и вышел, а Нил прошел с ними в комнату для посетителей.

– Как это случилось? – спросила Рози, когда врач ушел.

– Извини, Рози. Я сам не знаю. И мы ничего не узнаем, пока не сможем поговорить с Кевином.

– Нелл мне вчера сказала, что напарник Кевина тоже был ранен. От него вы ничего не смогли узнать? Или он тоже без сознания?

Нил покачал головой, и лицо его помрачнело. Воцарилось напряженное молчание. Через несколько секунд он произнес тихим сдавленным голосом:

– К несчастью, Тони только что умер.

– О нет! – вскрикнула Нелл и тут же зажала рот рукой. Слезы опять потекли из ее глаз.

Рози сжала руку Гэвина, и лицо ее стало мертвенно-бледным.

Все трое поочередно дежурили у постели Кевина четверо суток.

Только в пятницу 17 апреля Кевин Мадиган пришел в сознание и открыл глаза. Это была Страстная пятница накануне Пасхи.

Нелл, сидевшая у его кровати, первая заметила это. Он чуть заметно улыбнулся и еле слышно произнес:

– Привет, дорогая.

– О Кев! Слава богу! – воскликнула она, хватая его за руку и сжимая ее. Встав с места, она склонилась над ним, поцеловала в щеку и тихо проговорила на ухо: – Я люблю тебя.

– Я тоже люблю тебя, Нелл,– хриплым шепотом выдохнул он.

Не отпуская руки, она опять присела у кровати, блестящими от слез глазами глядя на него.

– Прости меня, Нелли.

– Все хорошо, но тебе нельзя разговаривать. Ты еще слишком слаб. Тебе выпало ужасное испытание. Но я знаю, ты выдержишь.– Она попыталась высвободить руку, но он не отпускал.– Кев, разреши мне отойти от тебя,– сказала она.– Только на минутку. Я должна позвать Рози и Гэвина, они там, в комнате для посетителей.