Текст книги "Ангел"

Автор книги: Барбара Брэдфорд

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 24 страниц)

Кевин на фотографии стоял рядом с Гэвином – смуглый красавец с черными ирландскими глазами, искрящимися смехом и озорством. В определенном смысле он тоже потерян для них, живя как бы в чреве чудовища, балансируя на волоске от смерти, уходя от одной опасности к другой в темном царстве преступного мира, где любая оплошность может стоить ему жизни.

А вот и Мики, втиснувшийся между Кевином и Санни, еще одна жертва времени, в которое им довелось взрослеть, еще один, кого они потеряли. На фотографии светлые волосы обрамляли сияющим ореолом его лицо. Рози всегда считала, что у Мики очень хорошее лицо, открытое и доброжелательное. Он был красив спокойной, неброской красотой. Рядом с этим широкоплечим гигантом они все казались меньше ростом.

Они не знали, где сейчас Мики. Он исчез, пропал в буквальном смысле слова. И несмотря на все попытки Гэвину не удалось добиться достоверной информации о нем. Не помог и частный детектив, нанятый Гэвином.

И только они трое – Нелл, Гэвин и она сама – смогли преуспеть в жизни, исполнить его юношеские мечты. Хотя брат Рози, Кевин, мог бы и не согласиться с таким утверждением. Им троим удалось реализовать свои планы, но и Кевин добился своего. Во всяком случае он занимался тем, чем хотел, и делал это неплохо.

Взяв фотографию, Розалинда долго вглядывалась в знакомые лица. Когда-то они были самыми близкими друзьями, любящими и заботливыми, живущими одной жизнью.

Немного погодя она перевела взгляд на Гэвина. Каким знаменитым стало сейчас его лицо – резкое, угловатое, с высокими скулами и глубокой ямкой на подбородке. Его широко поставленные серо-голубые глаза с длинными ресницами спокойно смотрели из-под темных бровей. Невозмутимо, сказала бы она. Человек с нечистой совестью почувствовал бы себя не в своей тарелке под этим испытующим взглядом. Загадочная усмешка кривила его чувственные губы. Усмешка, ставшая чем-то вроде его фирменного знака. Женщины всего мира влюблялись в это лицо, возможно, потому, что оно казалось им исполненным поэзии и романтики, скрывающим страдания и душевные драмы. Лицо средневекового рыцаря. Она размышляла над этим, спрашивая себя, не отождествляет ли она актера с его последней ролью, и решила, что нет. У Гэвина действительно было лицо с портретов XV века. И не удивительно. Судя по имени, он был шотландцем по материнской линии и итальянцем по отцовской. Фамилию Амброзини он, лишь чуть-чуть изменив, оставил в качестве актерского псевдонима. Несмотря на свою славу, успех и богатство в душе Гэвин почти не изменился, Рози это хорошо знала. Он оставался таким же, как тогда, в 1977 году, когда они познакомились.

Ей было семнадцать, ее подруге Нелл столько же, Гэвину девятнадцать, Кевину и Мики – по двадцать. Самой младшей была шестнадцатилетняя Санни. Впервые они собрались благоуханным сентябрьским вечером, во время Праздника святого Януария, итальянского фестиваля, проходившего на Малбери-стрит в квартале Манхэттена под названием Маленькая Италия.

Как давно это было, подумала она. Четырнадцать лет назад, если быть точным. Теперь ей и Нелл тридцать один, Гэвину тридцать три, ее брату Кевину тридцать четыре. За эти годы столько всего случилось с каждым из них...

Громкий стук в дверь заставил Рози вздрогнуть и выпрямиться. Прежде чем она успела что-нибудь сказать, дверь открылась, впуская одну из ее ассистенток, Фанни Лейланд.

– Извини, что не успела к окончанию съемок,– беззаботно прощебетала она и подлетела к столу, прошелестев развевающейся юбкой.

Маленькая, изящная, одетая с иголочки, она была к тому же умна, талантлива, энергична и чудовищно работоспособна – настоящий «трудоголик».

Фанни была предана Розалинде. Виновато улыбаясь, она продолжала с некоторым беспокойством в голосе:

– К сожалению, мне пришлось задержаться из-за одной очень трудной актрисы. Я ведь не была нужна тебе, да?

– Нет, не была. А вот завтра будешь,– ответила Рози.– Нам придется засучить рукава, будем упаковывать мои материалы.

– Не волнуйся, мы с Вэл не остановимся, пока не уложим все к концу дня.

– Что-то я не очень в это верю,– ответила Рози, смеясь.– Но в чем я уверена полностью, это в том, что мне будет не хватать твоей улыбающейся физиономии, твоей энергии и жизнерадостности, Фанни. Не говоря уж о твоей помощи. Я к ней очень привыкла, ты меня совершенно избаловала.

– Нет, не избаловала. Мне тоже будет не хватать тебя, Розалинда. Пожалуйста, не забудь обо мне, когда начнешь работать над новой пьесой или фильмом. Я прилечу к тебе хоть на край света, лишь бы только снова работать вместе!

Рози улыбнулась ее словам.

– Ну конечно, Фанни, ты сможешь работать со мной над следующим фильмом. И Вэл тоже. Это будет замечательно. Таких ассистенток, как вы, у меня никогда не было.

– О, спасибо, дорогая, так приятно это слышать! Между прочим, знаешь, почему я не могла подождать тебя здесь? Все из-за этой Маргарет Элсворт,– Фанни состроила гримаску и продолжила: – Она решила непременно заполучить платье, в котором она была в сцене коронации в Вестминстерском аббатстве. Пристала, как с ножом к горлу.

Рози удивленно подняла брови.

– Не представляю, зачем ей средневековое платье, к тому же не из лучших, хоть я и сама его моделировала.

– Ну что ты хочешь: актриса, особая порода! По крайней мере некоторые из них,– сердито сказала Фанни, но потом лицо ее осветилось улыбкой.– Но есть, конечно, среди них люди просто замечательные, и их намного больше, чем таких зануд, как эта Мэгги Элсворт.

– Конечно,– согласилась Рози.– Но в любом случае тебе лучше обговорить это с Аидой. Если они решат продать или отдать это платье Мэгги, я возражать не буду. Ты ведь знаешь, оно мне не принадлежит, и я не намерена забирать его для своего архива. Почему бы тебе не поговорить с Аидой прямо сейчас? Уладь быстренько это дело и поскорее возвращайся. Мне бы хотелось начать составлять каталог эскизов уже сегодня.

– О'кей, я мигом. А Вэл идет сюда из костюмерной, так что не волнуйся, втроем мы управимся в два счета.– Сказав это, она повернулась и умчалась, так хлопнув дверью, что задребезжали светильники.

Улыбаясь, Рози покачала головой и подошла к телефону. Фанни– это человек, ее и Вэл действительно будет не хватать. Полистав записную книжку, она нашла телефон продюсеров с Бродвея, которые звонили ей по поводу своего нового мюзикла, потом взглянула на часы. В Англии было пятнадцать тридцать. Разница с Нью-Йорком в пять часов, то есть там сейчас десять тридцать утра, самое удобное время для звонка.

3

Почти триста человек были приглашены на заключительный вечер, и Рози, стоявшей в дверях, казалось, что явились все без исключения.

Здесь присутствовала вся съемочная группа в полном составе, а также актеры, кое-кто из студийного начальства и довольно много чужих людей – имевших, весьма отдаленное отношение к фильму: супруги и друзья-приятели, которых постановщики включили в список приглашенных из вежливости.

Все они, с бокалами в руках, оживленно разговаривая, толпились на самой большой съемочной площадке Шеппертонской киностудии с декорациями Большого зала Мидлхемского замка.

Пробираясь к своим, Рози заметила, что за эти несколько часов после окончания съемок кое-что здесь изменилось. Часть массивной средневековой мебели была убрана, и в углу небольшой эстрадный оркестрик наигрывал популярные мелодии. Служащие из нанятой для организации банкета фирмы установили вдоль стен длинные столы. Покрытые накрахмаленными белыми скатертями, они буквально ломились от яств: копченый и отварной лосось из Шотландии, жареные цыплята и индейки, заливная свинина, бараньи ноги, запеченая говядина, всевозможные салаты и овощи, различные сыры и бесконечное множество десерта: от французских пирожных и шоколадного мусса со взбитыми сливками до фруктового салата и английского бисквита в винном сиропе.

Два таких же стола были превращены в стойку бара, за которой суетилась целая шеренга барменов. Десятки официантов сновали с подносами, разнося напитки и закуски.

Рози взяла бокал шампанского с подноса проходившего мимо официанта и, поблагодарив, отправилась разыскивать в толпе режиссера-постановщика Аиду и своих ассистенток Фанни и Вэл. Секунду спустя она обнаружила Аиду беседующей с кем-то из студийного начальства. Увидев Рози, она извинилась и поспешила ей навстречу.

После взаимных приветствий Рози воскликнула:

– Вот это настоящий праздник! Поздравляю!

– Но мне не пришлось ничего делать,– быстро возразила ей Аида.– Я просто сняла трубку и позвонила в фирму.– Рози улыбнулась.

– Ну как же не пришлось? Ведь это ты все придумала, так что не скромничай. А кстати, что ты там приберегла напоследок?

Аида бросила на нее изумленный взгляд.

– Что ты имеешь в виду?

– На прошлой неделе ты мне сказала, что собираешься устроить что-то особенное, соответствующее Ночи костров и окончанию съемок.

– Может, бросим в костер портрет Маргарет Элсворт? – тихонько предложила пробивавшаяся к ним Фанни, ведя на буксире Вэл.

– Ах ты несносная! – весело выговорила ей Рози, лукаво блеснув глазами. Взглянув на Аиду, она продолжила: – Так что с этим средневековым платьем? Ты его продала Мэгги?

– Нет.– Аида покачала головой.– Я просто отдала его. Но, убейте меня, я никак не могу понять, зачем оно ей понадобилось.

– Возможно, чтобы сыграть леди Макбет,– высказала предположение Фанни.– Эта роль как раз для нее.

– Или женщину-вампира,– добавила Вэл, закатив глаза к потолку в притворном ужасе.– С этим она бы тоже отлично справилась.

– Благодарю всех троих! – сказала Рози.– Я так понимаю, это комплимент моим костюмам.

– Твои костюмы великолепны, это лучшие костюмы в мире!– произнес подошедший сзади Гэвин, положив руку ей на плечо и пожав его.– Угадай, кого я тебе привел? – продолжил он, посмеиваясь.

– Я так и знала, что ты где-то здесь, потягиваешь шампанское и наслаждаешься жизнью,– прозвучал знакомый голос с легким английским акцентом.

Резко обернувшись с широко раскрытыми глазами, Рози лицом к лицу столкнулась с Нелл. С восхитительной прической и макияжем, в нарядном черном костюме с жемчугом, та выглядела, как с обложки модного журнала.

– Ты все-таки приехала, Нелл! Это замечательно! – с восторгом воскликнула Рози.

Подруги горячо обнялись.

– Как же я могла пропустить этот вечер? Ведь это и моя картина, правда?

– Ну конечно,– сказала Аида, пожимая руку Нелл.– Рады снова видеть тебя.

– Спасибо, Аида. Мне ужасно приятно встретить нас всех,– ответила Нелл, дружески улыбнувшись Фанни и Вэл, как бы показывая, что сказанное относится и к ним. Ассистентки Рози улыбнулись в ответ, искренне поблагодарили и упорхнули. Аида тоже собралась отойти.

– Мне нужно все проконтролировать. И еще посоветовать этому оркестру играть что-нибудь поживее. Да, а что касается Ночи костров, Рози, у меня действительно кое-что припасено. Но это – сюрприз. Еще увидимся,– с этими словами она поспешно удалилась.

Гэвин взял с подноса проходившей официантки два бокала белого вина, передал один Нелл, и все трое направились в угол, где было немного спокойнее.

Рози нежно взяла Нелл за руку.

– Я так рада тебя видеть. Когда ты прилетела в Лондон?

– Несколько часов назад. Из Парижа.

– Да? Что же ты там делала?

– Сегодня утром у меня была деловая встреча. Я прилетела туда вчера вечером из Нью-Йорка французским «Конкордом». С Джонни Фортьюном. У него там запланирован концерт этой весной. Французы обожают его, как ты знаешь. В общем нам необходимо было встретиться с местным импресарио, но как только мы все утрясли, я бросилась в аэропорт и махнула сюда первым же рейсом.

– Сколько ты здесь пробудешь? – спросил Гэвин.

– Несколько дней. Джонни прилетает во вторник утром. В субботу вечером у него концерт в «Альберт-холле», так что дел по горло. После этого я возвращаюсь в Нью-Йорк. Но сначала надо еще навестить тетю Филлис. Скорее всего вылечу в понедельник утром... Или во вторник.

– Я рада этому,– тихо произнесла Рози.– Было бы очень обидно, если бы ты оказалась в отъезде, когда я буду в Нью-Йорке. Последнее время мы так редко видимся, и я с нетерпением ждала, что мы наконец сможем побыть вместе.

– Я тоже, дорогая, ты это знаешь. И не волнуйся, что мы не увидимся, Рози, голубушка! Да, пока не забыла, вот ключ от моей квартиры,– с этими словами она порылась в сумочке, извлекла ключ и отдала его Рози.– Ты знаешь порядки – устраивайся, как дома, и ни о чем не беспокойся, положись во всем на Марию, она прекрасно о тебе позаботится.

– Спасибо, Нелл,– ответила Рози, кладя ключ к себе в сумочку.

Обе начали строить планы относительно поездки Рози в Нью-Йорк, и Гэвин отошел немного в сторону, чтобы не мешать им.

Прислонившись к стене, он отпивал понемногу в надежде, что его самочувствие скоро улучшится. Гэвину не хотелось облачаться для вечера в медицинский воротник– он помешал бы ему надеть галстук. Но в последний момент все же пришлось из-за сильной боли. О галстуке не могло быть и речи. Он выбрал синюю шелковую рубашку, не застегнутую на несколько пуговиц сверху, серые слаксы и темно-синий пиджак. Он порадовался выбору, поскольку в этом он чувствовал себя удобно несмотря на медицинский воротник.

Продолжая отхлебывать, он незаметно наблюдал за Розалиндой Мадиган, своим лучшим другом, единственным, кому он доверял во всем.

Сегодня днем она показалась ему слишком бледной и переутомленной. Именно из-за этого он поднял шум по поводу ее планов. Но сейчас она выглядела на удивление свежо и молодо. Темные круги под глазами исчезли, а на щеках расцвел обворожительный румянец. Он был рад, что Рози выглядит превосходно. Однако вскоре он сообразил почему.

«Она наведалась в гримерную,– подумал он,– вот откуда этот персиковый румянец». Кэти Трандж, главный гример картины, была известна своими уникальными способностями придавать свежий и привлекательный вид даже самым усталым актерским лицам. Несомненно, Кэти искусно замаскировала предательские следы долгого перенапряжения и постоянной тревоги, изматывавшие Рози последнее время.

«К парикмахерам она тоже заглянула»,– отметил он, еще внимательнее разглядывая Рози. У нее были восхитительные светло-каштановые волосы, блестящими шелковистыми волнами ниспадавшие на плечи.

Гэвин не преминул отметить, что над ними профессионально потрудилась Джил Воттс.

Ну что ж, Рози пошла на пользу профессиональная помощь, и это его бесконечно радовало. Она выглядела лучше, чем когда-либо за последние месяцы. Хотя ему не очень нравилось ее шерстяное платье темно-серого цвета. Несмотря на безупречный покрой, оно было слишком скучным для нее. Обычная история: Рози так занята костюмами других, что у нее просто не хватало времени на собственный гардероб. Больше всего они ему нравилась в яркой одежде; так она одевалась, когда они были детьми – красное, желтое, голубое и все оттенки зеленого, подчеркивающие цвет ее больших выразительных глаз.

Размышляя о жизненных трудностях, выпавших на долю Рози в последние годы, Гэвин с трудом подавил вздох. Это слишком много для одного человека. Он не раз говорил ей об этом, но она никогда не прислушивалась к его словам, приводя убедительные доводы, и так неизбежно заканчивались все разговоры на эту тему.

В дальнем уголке его сознания таилась не дававшая покоя мысль, что он должен разделить с ней тяжесть проблем, просто обязан это сделать из любви к ней. Но она этого не допускала, не принимая ни его помощь, пи деньги. За последние годы его фильмы принесли ему немалый доход, но что толку в деньгах, если ты не можешь их потратить так, чтобы облегчить жизнь любимого человека? Жаль, что Рози не соглашалась принять хотя бы часть из них, это бы освободило ее во многих отношениях.

Из-за ее вечных отказов его преследовало чувство глубокой и постоянной неудовлетворенности. И где-то в глубине терзало душу раздражение этими несносными людьми, которых она настойчиво называет своей семьей. «Бездельники, все до одного!» – подумал он, мгновенно охваченный яростью.

Рози была слишком хороша для них, это совершенно очевидно.

Розалинда Мадиган была самым лучшим, самым достойным человеком из всех, кого он когда-либо знал. Добрая, великодушная, снисходительная к чужим слабостям, она была абсолютно лишена каких-либо дурных черт. Никогда не сказала ни о ком плохого слова и всегда старалась помочь тем, кому меньше, чем ей, повезло в жизни.

В этом-то и состоит главная проблема, внезапно подумал Гэвин. Она слишком добра, чтобы быть доброй к себе самой. Но она была такой и в юности, всегда замечала только лучшее в людях и не ждала от них ничего другого. Она уже вряд ли изменится. Разве может леопард изменить свои пятна?

Про себя Гэвин называл Рози «истинно американской девушкой». Прекрасной американской розой на длинном стебле. Она действительно была прекрасна. И кроме того, умна, честна, доброжелательна, открыта и жизнерадостна. Ему особенно нравились в Рози ее интеллект, благодаря которому с ней можно было говорить о чем угодно, и ее энтузиазм, этот бесценный дар природы. В ней совершенно не было пресыщенности. Будучи достаточно искушенной во многих вопросах, часто бывая на публике и много путешествуя, она отнюдь не испытывала утомления от жизни. Гэвин считал это чрезвычайно редким достоинством для человека их среды, живущего в сверкающем, завораживающем, но одновременно сволочном мире жестокой конкуренции, в мире шоу-бизнеса.

Неожиданно осознав, что он слишком долго и пристально рассматривает Рози, Гэвин перевел взгляд на Нелл Джеффри.

Рози была среднего роста, что-то около метра шестидесяти пяти, но рядом с Нелл она выглядела намного выше и крупнее, настолько изящной и миниатюрной была ее подруга. Своей бело-розовой, свойственной англичанкам кожей и светло-золотистыми волосами она напоминала Гэвину маленькую фарфоровую куклу. Но он отлично знал, что за этой хрупкой внешностью скрывается огромная сила воли, необычайно проницательный ум и невероятное упорство, иногда граничащее с упрямством.

«Да, вот такая наша Крошка Нелл»,– заключил он, задумчиво рассматривая ее поверх бокала.

За четырнадцать лет их знакомства, со дня ее переезда из Лондона в Нью-Йорк, Нелл сделала сногсшибательную карьеру, став одним из самых удачливых и авторитетных специалистов по рекламе. Среди ее клиентов был не только популярнейший Джонни Фортьюн – «бельканто-менестрель», как она его называла, но и Рози, и он сам со всеми своими фильмами. Нелл также руководила рекламными кампаниями одной из крупнейших голливудских студий, была рекламным агентом нескольких ведущих кинозвезд, сценаристов, режиссеров, постановщиков и пригоршни модных писателей.

Поработав в Нью-Йорке в нескольких престижных рекламных фирмах и с блеском освоив профессию, Нелл в возрасте двадцати семи лет основала свою собственную компанию. После четырех лет процветания она уже имела большой штат и отделения в Нью-Йорке, Лос-Анджелесе и Лондоне.

Хотя в бизнесе Нелл достигла полного успеха, ее личная жизнь была такой же несостоявшейся и безрадостной, как и у Рози. Как бы ему хотелось, чтобы каждая из них наконец нашла свое счастье с каким-нибудь славным парнем.

Гэвин сделал большой глоток, искренне изумляясь своим собственным мыслям. Удивительно, что он мог думать о таких вещах.

Что касается Нелл, Гэвин знал, что причиной всему был Мики. Он был убежден, что Нелл так и не оправилась от своего первого неудачного романа с Мики в ранней молодости. И когда он два года назад исчез, она просто отключилась, по крайней мере от всего, что касалось, мужчин.

А вот с Рози дела обстояли совсем по-другому. Проблемы ее личной жизни были намного серьезнее, чем у Нелл или у него самого. Но сейчас ему не хотелось размышлять над этим.

Будучи сама по натуре человеком очень сложным, Рози к тому же сталкивалась с бесчисленными сложностями выбранного образа жизни. Это его утверждение, как и мысль о сложности ее натуры, она последовательно отвергала. Но он-то в этом был совершенно убежден.

Нелл прервала его размышления:

– О чем загрустил, друг мой? Конечно, невесело, когда заканчиваешь фильм. Но в данных обстоятельствах, я полагала, ты воспримешь это с облегчением. Я хочу сказать, что как продюсер ты должен думать: «Слава богу, фильм в коробке, не надо больше бояться очередной катастрофы!» Разве нет? – Она вопросительно подняла брови.

Гэвин кивнул, соглашаясь.

– Я действительно чувствую облегчение, Нелл. Поверь мне, это так. И я не печалюсь, по крайней мере о картине. Если честно, я думал о вас с Рози. Как было бы здорово, если бы вы встретили хороших парней, устроили бы свою жизнь...

– Черт побери! Выкинь это из головы! – бросив колючий взгляд, резко оборвала его Нелл.– Я вполне счастлива тем, что у меня есть! Премного благодарна!

– И я тоже, Гэвин,– присоединилась Рози,– так что не действуй нам на нервы.

– Ну хорошо, хорошо,– сказал он, отступая.– Я просто играл роль старшего брата, и незачем так кипятиться.

Усмехнувшись, Нелл добавила:

– Мы знаем, Гэвин, что ты говоришь из лучших побуждений, поскольку к нам хорошо относишься. Но мы сами в состоянии позаботиться о себе, мы ведь уже взрослые. Давайте-ка перехватим еще по бокалу и присоединимся ко всей компании.– Театрально подмигнув и состроив таинственную гримасу, она продолжила: – Кто знает, кого мы еще встретим в этой обезумевшей толпе, а?

Гэвин, а вслед за ним и Рози рассмеялись.

– Действительно нам лучше немного повращаться среди своих. Съемочная группа, да и все остальные работали превосходно. Мне бы хотелось выпить с ними бокал вина и поболтать немного. Я хочу поблагодарить каждого.

Сюрприз Аиды к Ночи костров оказался каскадом фейерверков.

Он начался ровно в девять, после того как с угощением было покончено. Все стояли на открытой площадке студии, любуясь огнями, восхищенно переговариваясь, хлопая в ладоши, а ночное небо расцветало невероятными россыпями: огненные колеса, водопады, ракеты, звездные радуги и снегопады следовали один за другим, взрываясь сиянием цвета, образуя замысловатые фигуры в темном ночном небе и освещая отблесками студийные здания. Это было волшебное, захватывающее зрелище, игра света и цвета, продолжавшаяся более двадцати минут.

Но самым великолепным был финал, когда в небе засияло название картины

ДЕЛАТЕЛЬ КОРОЛЕЙ

а за ним слова:

Спасибо, Гэвин

Как только приутих последовавший за этим очередной взрыв восторженных возгласов и аплодисментов, звучный баритон запел: «Потому что он отличный парень, потому что он отличный парень...», и все с энтузиазмом присоединились к нему. Рози, поющая вместе со всеми, знала, что для них всех, как и для нее, это не пустые слова.

– Тебе, не кажется, что брак Гэвина трещит по швам? – спросила Нелл, испытующе глядя на Рози.

Пораженная неожиданным вопросом и чуть не выронив чашку с чаем, Рози молча уставилась на Нелл. Когда наконец к ней вернулся дар речи, она произнесла:

– А с чего это ты взяла?

Теперь Нелл не сразу нашла, что ответить; в задумчивости она присела на диван.

Рози не сводила с нее глаз в ожидании ответа.

Было уже далеко за полночь, и обе женщины отдыхали в номере Рози в отеле «Атенеум» на Пикадилли. Она, как Гэвин и большая часть приехавших для работы над фильмом американцев, вот уже три месяца жила здесь. А Нелл поселилась накануне, как она всегда это делала, приезжая в Лондон.

Они вернулись с вечера в Шеппертонской студии в лимузине Гэвина. Он даже зашел в номер Рози поболтать напоследок. Но час назад, сославшись на крайнюю усталость, ушел к себе. Гэвин действительно выглядел усталым, почти изможденным. К тому же медицинский воротник причинял ему явное беспокойство.

– Придется снять эту чертову штуковину и выпить болеутоляющее,– пробормотал он, прощаясь.

Рози и Нелл продолжили болтать, перебирая все свои новости, потом Рози пошла в маленькую кухоньку, устроенную в нише гостиной, и приготовила чай.

Сейчас она сидела, сжимая обеими руками чашку и пристально глядя на Нелл.

– Так что же тебя навело на эти мысли, Нелл? – спросила она опять.– Что?

Нелл посмотрела ей прямо в глаза и сказала медленно и четко произнося слова:

– Луиза не была на вечере. Раньше такого никогда не случалось. Я хочу сказать, что она всегда присутствовала на всех его заключительных вечерах, неважно где – в Нью-Йорке, Лос-Анджелесе или за границей.

– Но ей пришлось вернуться в Калифорнию,– возразила Рози,– готовиться к Рождеству.

– К Рождеству! Не смеши, еще только начало ноября.

– Ну, может быть, ко Дню благодарения, я не помню. Во всяком случае она здесь частенько появлялась, мотаясь между Лондоном и Лос-Анджелесом. Так что, я уверена, у них все в порядке. Кроме того, у нее ведь есть и собственная работа.

– Работа? Какая еще работа? Участвовать в заседаниях благотворительных обществ – это ты называешь работой?

Заметив явную язвительность в голосе Нелл, Рози внимательно посмотрела на подругу.

– Мне, кажется, послышались стервозные нотки? – спросила она.

– Возможно. Мне не нравится Луиза Амброз. И никогда не нравилась. С первого же дня, когда она появилась, увиваясь вокруг Гэвина. Не знаю, что он в ней тогда нашел. И что он в ней сейчас находит, если находит. Она такой человек, который с годами не исправляется, а становится только хуже. По-моему, она просто смешна. И я никогда не смогу понять их отношения, никогда! И уж если на то пошло, на тебе – вот на ком нужно было жениться Гэвину.

– Ох, послушай, Нелл, не начинай опять этот разговор, ради бога! Ты прекрасно знаешь, что когда у нас с Гэвином что-то было, мы были совсем детьми.

– Он все еще влюблен в тебя.

Взгляд Рози сделался неподвижным, потом она быстро заговорила:

– Ну, это уж совсем ерунда! Он влюблен в меня не больше, чем я в него.

– Хочешь, посмотрим?

– Нет, не хочу.

– Боишься услышать правду, голубушка?

– Ничего подобного. В этом ты не права, Нелл. Совершенно не права. Последние месяцы я сутками работала с ним рядом. Ты думаешь, я бы не заметила, если бы он был влюблен в меня? А тогда, в Нью-Йорке, мы были еще так молоды. То, что было между нами, можно было бы скорее назвать страстью, а не любовью.

– Послушай, Прекрасный Ангел, он ведь так тебя называл, да? Вот я, ваша Крошка Нелл, сижу здесь и смотрю тебе прямо в глаза, и уж меня ты не проведешь. Ты любила его, Рози Мадиган. И когда-то сама мне об этом говорила, может, теперь забыла? Я прекрасно помню, что ты была влюблена до потери головы. И с Гэвином происходило то же самое. Он по-настоящему любил тебя. Он и сейчас тебя любит.

– Не говори глупостей, я бы заметила.

– Нет, ты не могла заметить. Ты слишком занята всеми этими дурацкими платьями.

– Нелл, пожалуйста, давай не будем об этом сегодня. Я устала,– просительно сказала Рози.

–Я тоже. Но давай вернемся к исходной точке. Я уверена, что Гэвин несчастлив с Луизой.

– А я совершенно убеждена, что нет. Я часто бывала с ними во время съемок, много чаще, чем ты, Нелл. Он обожает Луизу, и его отношение к ней ни капельки не переменилось, оно точно такое же, как всегда.

– Ну и что из этого? Он актер.

Рози нахмурилась, но ничего не ответила. Затем произнесла очень твердо:

– Ты все же так и не объяснила мне, почему ты считаешь, что их брак разваливается.—И, помолчав, добавила: – Может быть, тебе известно что-то такое, чего не знаю я?

– Нет, неизвестно. Давай забудем об этом, ладно? – слишком поспешно ответила Нелл и, пожав плечами, несколько виновато улыбнулась.

Обе замолчали. Наконец Нелл произнесла:

– Понимаешь, Рози, это просто мои впечатления. Я же говорю, мне показалось ужасно странным, что сегодня ее не было. Одному богу и мне известно, какую бурю в стакане воды она, бывало, устраивала, лишь бы попасть на вечер, лишь бы только поприсутствовать!

Махнув рукой, Нелл продолжала:

– Она бывала прямо-таки несносной. Я вспомнила о ней сегодня, потому что ее отсутствие просто невозможно не заметить. И я подумала: как это необычно, что ее приветственные возгласы не доносятся из всех углов зала. Ты ведь знаешь ее эгоцентризм: ей всегда нужно быть в центре внимания. Она для этого постоянно я наедине, и на публике похлопывает Гэвина по плечу. А «Делатель королей» будет, несомненно, иметь большой успех.

Отчасти соглашаясь, Рози кивнула и медленно произнесла:

– Тем не менее этого совсем недостаточно, чтобы предполагать, что у них проблемы. С браком Гэвина все в порядке. Уж я бы знала.

«Нет,– подумала Нелл,– ты за деревьями не видишь леса. А сам он никогда не скажет тебе о своих чувствах. Как он может?»

Нелл поцеловала Рози в щеку.

– Спокойной ночи. Завтра увидимся. Я собираюсь в Шеппертон просмотреть рекламные кадры, которые снял наш оператор на прошлой неделе. Мне придется пробыть там весь день, нужно еще обсудить с рекламным агентом несколько объявлений для журналов.

– Тогда давай встретимся за ленчем на студии.

– С удовольствием. Пока.

– Спокойной ночи, Нелл.

Рози закрыла дверь и медленно вернулась в спальню, размышляя над словами Нелл, которые показались ей очень странными.