Текст книги "Ошибка Элис"
Автор книги: Барбара Лайфсон
сообщить о нарушении
Текущая страница: 15 (всего у книги 21 страниц)
Должно быть, у Теда была прекрасная реакция. Он увернулся, и удар пришелся ему по бедру.
– Я великодушнее тебя, – сказал он, тяжело дыша.
Всем своим весом он прижал ее ноги к стене, лишая ее возможности ударить его еще раз.
– Может быть, решим это дело по-другому?
Вместо ответа она в ярости крепко сжала кулаки и замахнулась, надеясь ударить его в челюсть. Он заломил ей руки над головой и еще сильнее прижал к стене. Его тело касалось ее от груди до колен. И Элис вдруг поняла, что под ее собственной агрессивностью скрывалось просто-напросто неодолимое сексуальное желание. Она коротко вскрикнула, поразившись своему открытию, и Тед сразу успокоился.
Элис стояла с закрытыми глазами, потрясенная охватившей ее неистовой страстью. Она поняла, что именно поэтому и затеяла драку. Ей хотелось утолить свое отчаяние в притупляющем ум простом и, может быть, даже грубом половом акте. Но ей не следовало провоцировать Теда на роль насильника. Он был не из тех мужчин, кто позволил бы ей подменить глубокое чувство бессмысленным кувырканием в постели. Элис стало стыдно. Она судорожно втянула в себя воздух и почувствовала, как желание покидает ее.
– Может, отпустишь меня? – сказала она.
Он слегка ослабил свою хватку.
– Обещаешь не бросаться вазами? Они слишком хороши, чтобы бить их.
Ей теперь дышалось легче.
– Я ничем не буду швыряться, – произнесла она. – Я даже не попытаюсь ударить тебя.
Тед слегка улыбнулся.
– Мне кажется, наши отношения явно меняются к лучшему.
Он отпустил ее, настороженно глядя, как ее руки сползли по стене и вяло повисли по бокам. Но она стояла неподвижно, и тогда он откинул с ее глаз прядь волос и посмотрел на нее с нескрываемой нежностью.
– О'кей, – сказал он. – Теперь можно и поговорить. Почему ты считаешь, что Алан Хорн хочет убить тебя?
Элис почувствовала боль в горле, которая прошла, только когда она нашла в себе силы, чтобы наконец сказать кому-то правду.
– Потому, что я не его дочь, – произнесла она. – И потому, что, когда мой настоящий отец умер, он оставил мне все свои деньги.
13
Элис еще не кончила говорить, а Тед уже понимал, что ему не хочется слышать то, что она рассказывает. Ее слова обдали его арктическим холодом, и он был слишком утомлен, чтобы связать отдельные обрывки информации, которые никак не состыковывались. Из всего услышанного он прояснил для себя только одно: Элис искренне верила, что Алан Хорн был убийцей. А он, Тед, ни за что не хотел, чтобы она оказалась права.
Элис и раньше говорила, что подозревает Алана в попытке убить ее, но Тед никогда не мог принять ее обвинения всерьез. Он работал с Аланом шесть лет и считал, что хорошо знает его. Как и любой другой человек, его босс не был верхом совершенства, но Тед считал его интеллигентным и работоспособным человеком, обладающим тонким чувством юмора и терпимостью к человеческим слабостям.
Алан казался цельным, как гранитная скала, хотя его отношения с Мэрион были, мягко говоря, странными, а откровения в сегодняшней программе Стива Стерна не сделали их брак более объяснимым. Знала ли Мэрион, что ее муж был голубым? Были ли у Алана другие любовники, готовые выступить с заявлениями по национальному телевидению?
Тед никогда не отдавал себе отчета в том, что заставляет его быть порой слишком снисходительным к Алану. Сейчас он вдруг понял, что испытывал особое чувство родства с ним: Тед подозревал, что если бы его бывшая жена Черил забеременела, то они, скорее всего, остались бы вместе ради ребенка. И тогда их отношения стали бы подобны пустой раковине, как брак Алана с Мэрион. Черил была на шесть месяцев моложе Теда, но эмоционально казалась старше его лет на десять. И чем больше времени проходило с момента их развода, тем больше Тед понимал, сколь многим он был обязан Черил за то, что они разошлись прежде, чем смогли причинить боль друг другу.
Тед подошел к раковине и ополоснул лицо холодной водой. Взглянув на часы, он увидел, что уже два часа ночи. Он был на ногах с пяти часов утра и чувствовал себя разбитым. Когда он повернулся, Элис по-прежнему стояла у стены, где он ее оставил. Из-за резкого верхнего света в мастерской казалось, что у нее под глазами залегли тени. Как бы паршиво ему ни было, он понимал, что она должна чувствовать себя в тысячу раз хуже. При всей ее внешней браваде ей наверняка нелегко было наблюдать, как унижали ее отца перед тысячами телезрителей.
– Нам нужно поговорить, мягко повторил он. – Но ты выглядишь измученной. Может быть, тебе было бы удобнее на софе в спальне?
Она взглянула на него с оттенком насмешливости, присущей прежней Иде.
– Не опекай меня, Тед. Я не лишусь рассудка из-за признания в том, что я действительно Элис Хорн. Я сказала тебе, что Алан пытался убить меня, потому что это чистая правда, и, если я устроюсь на уютной софе, это ничего не изменит, как бы тебе этого ни хотелось.
Тед понимал, что испытания, выпавшие на долю Элис, начисто отучили ее от чьей-либо заботливости. Но сейчас она казалась такой несчастной и хрупкой, что желание опекать ее рождалось помимо его воли.
– Ты права, – сказал он. – До меня не сразу дошло, что ты мне сказала, я решил, что ты, должно быть, просто устала и растерялась. Извини.
Она бросила на него сердитый взгляд и разочарованно вздохнула.
– Черт тебя побери, Тед! У тебя возмутительная привычка быть рассудительным, когда я выхожу из себя.
Она выглядела прелестной, когда сердилась, но Тед решил, что будет умнее не говорить ей об этом. Устроившись на стуле, он посмотрел на нее с самым безразличным видом, какой только смог принять.
Объясни мне еще раз, почему ты думаешь, что Алан хочет убить тебя, – попросил он. Говоря это, он не переставал думать о том, как дико и абсурдно звучат эти слова. – Я все еще не вижу в этом никакого смысла, и это чистая правда. Я бы поставил последний грош на то, что Алан не способен на убийство.
– И ты бы проиграл, – ответила она.
Он покачал головой.
– Дело в том, что я его настолько уважаю, что перестаю соображать каждый раз, как ты начинаешь обвинять его. Алан – мой босс, но в определенном смысле он мне как второй отец…
– Я тоже любила его… – сказала она и замолчала, словно это признание возмутило ее. Она откинула волосы с глаз и, подняв голову, взглянула на него сердито и вызывающе. – В мотивах Алана нет ничего сложного или загадочного, – сказала она. – Я же сказала тебе: он ненавидит меня, потому что я не его дочь.
– Как ты можешь верить тому, что ты не его ребенок?! – Тед не был знатоком в определении семейного сходства, но нельзя было не увидеть, что ее нос, форма лба, очертания скул были точно такими же, как у Алана. – Элис, между вами потрясающее сходство!
– Почему бы ему и не быть? – беззаботно сказала она, но это прозвучало наигранно. – В этом нет ничего удивительного: ведь моим отцом был Дэвид Хорн, брат Алана!
«Моим отцом был Дэвид Хорн».
Теду показалось, что ее слова, произнесенные таким спокойным голосом, оглушительно прозвучали в похожей на пещеру мастерской. А в его голове эта новость отозвалась, словно удар колокола, молнией осветив множество известных ранее фактов.
Дэвид Хорн был ее отцом!
– Откуда ты знаешь?! – требовательно спросил он. – Тебе сказала об этом Мэрион? Или Алан? У Дэвида была лейкемия. Он, должно быть, уже был болен, когда ты родилась, поэтому ты не могла услышать этого от него. Ты была малышкой, когда он умер!
Он видел, что она превратно понимает его настойчивость, не замечая, что он изо всех сил ищет доказательства, подтверждающие правдивость ее слов.
– Здесь не может быть ошибки, Тед. Мне было семнадцать лет, когда я узнала, кто действительно был моим отцом, и источник этой информации был безупречен. Само собой, я не обсуждала то, что узнала, с Аланом или Мэрион.
– Но почему бы и нет? – поинтересовался он.
– Почему бы и нет? – Она скептически посмотрела на него. – Ты много раз встречался с Мэрион и знаешь, что она собой представляет.
– Холодная и рассудочная, – отозвался Тед. – Но она твоя мать…
– И я уверяю тебя, что она не была более близка со мною, чем со всем остальным миром. – Голос Элис сорвался, она свела брови, и на ее лбу образовалась морщинка. Как всегда, она сердилась на себя за то, что не могла скрыть своего состояния.
Бедный малыш. Последние семь лет своей жизни она провела, заставляя себя не чувствовать того, что на самом деле ощущала, поймал себя на мысли Тед.
– Впрочем, Мэрион была неплохой матерью, – произнесла Элис, пытаясь быть справедливой. – Во многом она просто идеальная мать. Она позволяла мне заниматься всем, что меня интересовало, я могла сама выбрать себе школу, заводить своих собственных друзей. Она проявляла вежливый интерес ко всему, что я делала, и расточала мне похвалы, когда я добивалась успеха, пусть самого пустякового… Но она никогда не подпускала меня близко к себе! Не давала мне возможности увидеть хоть что-то за ее имиджем безупречной холеной красавицы и аристократки. Я была нервной и ранимой, как любая семнадцатилетняя девушка. Ты же понимаешь, что я не могла спросить Мэрион, правда ли, что у нее был сумасшедший страстный роман с ее деверем?
Тед должен был согласиться, что задача была не из легких. Он сочувственно улыбнулся ей.
– Догадываюсь, что это было бы трудновато. Но если ни Алан, ни Мэрион не сказали тебе правду, тогда кто же сказал?
Элис передвигала вазы на верстаке, автоматически ставя их так, чтобы свет радугой преломлялся в их гранях.
Теду показалось, что глаза ее увлажнились, но, когда она заговорила, ее голос звучал твердо, и в нем не было и намека на слезы.
– Мне рассказала об этом бабушка, – сказала она. – Бабушка умирала от рака и настояла на том, чтобы ее привезли из больницы в старый фамильный дом в Кливленде. Она объявила, что намерена встретить своего Создателя, лежа в пристойной постели, без трубок, вставленных в нос, и игл, воткнутых в руки.
Ласковый смех согрел на минуту Элис.
– Конечно, ее рассказ звучал гораздо выразительней, чем та версия, которую я сообщила тебе. Бабушка была из тех людей, которые никогда не назовут лопату лопатой, если ее можно назвать «проклятым заступом».
Тед улыбнулся.
– Я слышал о ней потрясающие истории. Насколько я понимаю, она была несколько… вздорной дамой.
– Ну, я думаю, это один из эвфемизмов, который бабушка никогда бы не употребила по отношению к себе. Она честно говорила, что упряма как осел. Но она, кажется, была самой богатой женщиной в Кливленде, а потому всегда возглавляла список гостей, несмотря на свое возмутительное поведение. Она получала истинно злорадное удовольствие, посещая чаепития, устраиваемые в благотворительных целях для самых уважаемых особ, – например, для вдов церковных лиц. Придя туда, она выписывала чек на огромную сумму для этих вдов, при условии, что каждая дама-благотворительница выложит денежки на проституток, умирающих от сифилиса, или на стипендии для разведенных матерей, желающих учиться в колледже. Она значительно раньше других поняла, что означает синдром отверженных женщин, и в одиночку основала приют для этих униженных и оскорбленных в южной части Кливленда. Просто удивительно, особенно если вспомнить, когда это было. Ведь в то время все считали, что место жены подле мужа – независимо от того, как он к ней относится…
Тед кивнул.
– Алан часто говорил мне, какой она была прекрасной и поистине замечательной женщиной. Он всегда любил ее почти так же, как и ты.
Тед обругал себя, как только эти слова сорвались у него с языка. При упоминании имени Алана свет и теплота исчезли из глаз Элис.
– Он любил? – холодно спросила она. – Лично мне всегда трудно определить истинные чувства Алана. Впрочем, все эти воспоминания о моей бабушке не имеют отношения к делу. Тебя интересует, как я узнала, что Алан не мой отец?
– Мне бы хотелось услышать эту часть истории, – согласился Тед.
– Все очень просто. За пару дней до того, как бабушка умерла, она послала за мной. Она отправила из комнаты сиделку и сказала, что должна что-то отдать мне. Сознание у нее было совершенно ясное, хотя я видела, что она очень слаба и испытывает мучительные боли. Лишь много лет спустя я поняла, что она, должно быть, в тот день отказалась от морфия, чтобы сохранить ясный ум для разговора со мной. – Элис остановилась и кашлянула, словно прочищая горло. – Вот, что дала мне бабушка, – сказала она, расстегивая сзади на шее замочек украшения, спрятанного под свитером. Когда она протянула Теду руку, с ее пальцев свешивалась тяжелая золотая цепь. – Возьми, – сказала она. – Открой медальон.
Тед увидел тот самый старомодный медальон, который он нашел на полу ее спальни в ту ночь, когда они занимались любовью. Только сейчас он был на новой, более крепкой цепочке, как он и советовал ей тогда. Ему очень хотелось открыть его в тот раз, но он подавил искушение.
Достаточно и того, что он похитил салфетку со следами ее крови для генетического анализа, а потом так долго не мог простить себе этого бесцеремонного вторжения в личную жизнь Элис.
Ногтем большого пальца Тед провел по почти невидимому стыку медальона и нажал на выемку. Медальон открылся: внутри находились две черно-белые фотографии, вероятно, вырезанные из любительских снимков. На левой он узнал совсем юную Мэрион, она счастливо смеялась в камеру. Такой он никогда не видел ее – ни на одном из снятых в студиях портретов. На другом снимке был изображен молодой человек, похожий на Алана, хотя не столь классически красивый. У него было открытое энергичное лицо и улыбка, которая, казалось, бросала вызов всему миру своей уверенной силой. Он был так потрясающе похож на Элис!
Тед долго молчаливо изучал фотографии, прежде чем поднял глаза на девушку.
– Это Дэвид? – спросил он.
Элис кивнула.
– Дэвид Хорн, – произнесла она. – Мой отец.
В комнате повисла тишина; казалось, каждому из них было трудно говорить. Наконец Тед нарушил молчание:
– Так бабушка прямо без обиняков сказала, что Дэвид – твой отец, когда дала тебе этот медальон? – спросил он.
– Да. Она рассказала, что Дэвид не расставался с фотографией моей матери, носил ее в футляре часов, доставшихся ему от его деда. А когда меня окрестили, он положил туда же и мою фотографию… Перед смертью он попросил бабушку, чтобы она рассказала мне правду о моем происхождении, когда сочтет меня достаточно взрослой. – Элис удалось улыбнуться. – Бабушка сказала, что она совсем не уверена, что я достаточно взрослая, чтобы услышать правду. Но, к сожалению, Бог распорядился так, что ее конец наступил раньше, чем она того желала. Она сказала, что если бы выбор принадлежал ей, она все решила бы по-другому.
Тед улыбнулся.
– Я уверен, что так оно и было бы. Она рассказала тебе, как между Мэрион и Дэвидом завязался роман?
Рассказ Элис о своем происхождении казался убедительным, только если отрешиться от реальных действующих лиц этой истории. Но Тед не мог представить себе Мэрион нарушающей супружескую верность с младшим братом мужа. Боже, эта мысль была бы богохульством, подумал он. Это все равно что заподозрить в грехе мать Терезу!
– Бабушка считала, что вся эта история была чрезвычайно характерной для Дэвида. Она объяснила, что Дэвид был в Гималаях, пытаясь подняться на Эверест, когда состоялась помолвка Алана с моей матерью. Дэвид вернулся прямо перед свадьбой, буквально за сорок восемь часов до церемонии. Очевидно, он влюбился в Мэрион с первого взгляда. В день свадьбы он пытался уговорить ее отменить церемонию, заявляя, что она совершает ужасную ошибку, что она будет сожалеть об этом и что ей следует отбросить все условности, уехать с ним в Чили, где они займутся альпинизмом в Андах и будут счастливы.
– Конечно, Мэрион и слышать не хотела о том, чтобы отменить свадьбу, – уверенно заявил Тед. С большим трудом он еще мог вообразить, что Мэрион влюбилась в Дэвида. Но выше его сил было представить, как она отменяет свадьбу, когда уже приглашено триста гостей и англиканский собор украшен атласными лентами и свадебными розами.
– Конечно нет. – Элис криво улыбнулась. – Моя мать совсем не такая, как бабушка.
– Она – образец педантичности, – заметил Тед.
– Хорошее определение, – согласилась Элис. – Тут даже я могу быть достаточно объективной по отношению к Мэрион и посочувствовать ей в том, какая она есть. Ее родители принадлежали к филадельфийским фамилиям голубых кровей; они потеряли все свои деньги, но делали вид, что живут на широкую ногу. Мэрион с молоком матери впитала правила приличий и понятие о том, что положение обязывает. Она была убеждена, что хорошее воспитание неизбежно связано с определенным кодексом поведения. Семейство Дюплесси не изменило стиля жизни даже тогда, когда единственными, кто прилично питался в доме, были слуги.
– И ее родителям никогда не приходило в голову уволить слуг и заказать себе несколько фунтов мяса? – спросил Тед, думая о бездушной красоте квартиры Мэрион в Манхаттане и понимая, что она не освободилась от полученного в детстве воспитания даже сейчас, когда ей пятьдесят.
– Конечно нет! – В голосе Элис звучали те же раздражение и невольное восхищение, которые испытывал и сам Тед. – Но, выходя замуж за Алана, она знала, что все должно будет измениться к лучшему. У Мэрион наконец появилась надежда получить средства, чтобы зажить с той подлинной элегантностью, ради поддержания которой ее родители были вынуждены экономить и даже голодать. Помня свое унизительное прошлое, поставив на карту все свое будущее, как она могла отказаться от свадьбы с Аланом?! И ради чего? Ради предосудительной страсти и обещания любви молодого человека, чья жизнь была лишь длинным перечнем мимолетных увлечений и пренебрежений к своим обязательствам.
– Я понимаю, как это было бы трудно для нее, – сказал Тед. – Должен признаться, что я поражен сочувствием, которое ты испытываешь к своей матери. Я скорее ожидал бы, что ты будешь осуждать ее.
Элис состроила гримаску.
– Это результат сотни сеансов с дорогим психотерапевтом. Я не всегда была столь милосердна.
– Троекратное ура психотерапии! – предложил Тед.
– Согласна. – Элис засмеялась. Когда она так смеялась, Тед ловил себя на мысли, что думает о таких запретных словах, как «навсегда», «всерьез», «преданность»… Тех словах, которые в последние десять лет он тщательно отделял от слова «связь».
Он тряхнул головой, чтобы избавиться от наваждения, и заговорил нарочито оживленно:
– Итак, в настоящий момент мы имеем Дэвида, страстно влюбленного в твою мать, и Мэрион, не желающую разорвать помолвку и отменить свадьбу. Пока нет и намека на тайную связь между Мэрион и Дэвидом. Как твоя бабушка объяснила твое появление на свет?
– Она просто сказала, что Мэрион и Алан довольно скоро обнаружили, что быть хорошими друзьями – не обязательно идеальная основа для брака. Сразу после свадьбы мои родители отправились в старомодное свадебное путешествие по Европе: провели несколько недель в Париже, затем поехали на юг Франции, потом остановились в Риме и Флоренции… Мне кажется, что их медовый месяц был довольно неудачным, особенно в сексуальном плане. Моя бабушка только рассказала, что вскоре после возвращения в Штаты Алан записался добровольцем во флот, и два месяца спустя его направили на Филиппины. Ты знаешь, что случилось дальше, – во всяком случае, в отношении Алана.
Тед медленно выдохнул воздух сквозь стиснутые зубы.
– Боже! Ты хочешь сказать, твоя бабушка знала, что у Алана были гомосексуальные отношения с Джорданом Эдгаром? Это она рассказала тебе об их связи?
– Я понятия не имею, знала ли бабушка об Алане и Джордане Эдгаре, – резко ответила Элис. – Бабушка, возможно, догадывалась о том, что происходило, но она даже не намекнула мне на сексуальные предпочтения Алана. Она просто сообщила, что, пока Алан был в море, моя мать страстно влюбилась в Дэвида, который продолжал любить ее. Она предположила, что они стали любовниками в те дни, когда Алан отплыл на Филиппины. Бабушка сказала, что они собирались просить Алана о разводе, как только он вернется с действительной службы… Во всяком случае, они не хотели посылать ему формальное письмо с просьбой о разводе, пока он рисковал своей жизнью.
Речь Элис становилась все беспокойнее, казалось, что нервы ее на пределе. Но Тед понимал: если она не расскажет обо всем сейчас, дальше будет еще труднее.
– Так почему Мэрион не попросила Алана о разводе? – спросил он, изо всех сил пытаясь осмыслить ситуацию. – Или она пыталась? А он не согласился? Ведь в данной ситуации развод был бы наилучшим решением! Ты так не думаешь?
– Возможно, – холодно заметила Элис. – Однако примерно в это время Мэрион поняла, что забеременела, а у Дэвида обнаружили лейкемию. Случаи излечения от лейкемии в начале семидесятых годов были значительно реже, чем сейчас, и вскоре стало ясно, что Дэвид долго не проживет. Бабушка сказала, что «все» решили, что будет лучше, если Мэрион останется женой Алана.
– И что же, «все» ожидали, что Алан примет ситуацию такой, какая она есть? – в изумлении спросил Тед. – Его жена наставила ему рога с его младшим братом, а он лучезарно улыбается и принимает появившегося ребенка как своего собственного?
Несколько запоздало он понял, что его слова не слишком тактичны, учитывая, что «появившимся ребенком» была сама Элис.
– Я тоже никогда не понимала этого, – призналась она, обхватив себя руками, чтобы унять дрожь. – Но сейчас, мне кажется, начинаю кое-что понимать…
– Почему только сейчас?
Она не сводила взгляда с хрустальных ваз.
– Я ведь узнала о связи Алана с лейтенантом Эдгаром совсем недавно.
– Так ты думаешь?.. Подожди, подожди… – Тед начал высказывать то, что приходило в голову, вслух. – Алан возвращается домой с Филиппин, полный угрызений совести и вины за трагическое завершение его связи с Джорданом Эдгаром. Между тем твоя мать тоже полна раскаяния относительно ее отношений с Дэвидом. Они заключают сделку. Она прощает ему Джордана, если он простит ей Дэвида. Джордан мертв, Дэвид умирает. Двое живых обращаются друг к другу за взаимной поддержкой…
– Что-то вроде этого, – сказала Элис, пытаясь выглядеть беспечной. – Главное, что таким образом каждый прячет свое грязное белье подальше. Было лишь одно маленькое несоответствие. Я родилась через десять месяцев после того, как Алан уплыл в бухту Субик-Бей, и, судя по свидетельству о рождении, весила всего шесть фунтов. Я была совсем не крупная для переношенного ребенка…
Тед пожал плечами.
– Не думаю, чтобы Мэрион или Алан слишком беспокоились об этом небольшом несоответствии. Множество первых бэби рождается позже нормального срока, и Мэрион такая хрупкая, что никому и в голову не могло прийти, что ты должна была родиться крупной. Люди судачат, когда дети родятся вскоре после свадьбы, а не наоборот. Если бы ты родилась через полгода после свадьбы, это бы обсуждалось, особенно в тех кругах, в которых вращалась Мэрион. Но ты сама сказала, что Алан уплыл на Филиппины сразу после того, как твои родители вернулись из продолжительного свадебного путешествия. Разве не естественно, что Мэрион приехала домой беременной?
Элис пожала плечами.
– Я думаю, ты прав, потому что, насколько я знаю, не было ни намека на скандал по поводу моего рождения. И репутация Мэрион осталась чистой, как первый снег.
Тед чувствовал себя как обезумевший статистик, который нанизывает факт за фактом в надежде, что еще одна цифра, еще один обзор, еще один ряд анализов неожиданно откроют ему тайну.
– Итак, теперь все прояснилось, кроме одного… – сказал он.
Она озадаченно взглянула на него.
– О чем ты?
– Почему ты думаешь, что Алан собирается убить тебя?
В тишине комнаты его вопрос прозвучал как взрыв и заставил Элис вздрогнуть. Тед приблизился к ней, схватил ее руки и крепко сжал их, как бы пытаясь заставить взглянуть на вещи его глазами.
– Элис, пойми: то, что ты рассказала мне, никак не объясняет, почему Алан вдруг превратился в маньяка-убийцу в день твоего восемнадцатилетия. Ведь, похоже, он знал, что ты не его дитя, с самого начала – буквально как только ты родилась. Ты сказала, что когда-то любила его… Не означает ли это, что он всегда хорошо обращался с тобой? Что вы любили бывать вместе? Почему он ждал восемнадцать лет, прежде чем понял, что не выносит тебя?
– Деньги, – коротко ответила она. – Дэвид оставил мне свои акции в компании, а также несколько миллионов долларов – все в трастовом фонде, и Алан – единственный душеприказчик. Когда мне исполнилось восемнадцать, Алан до некоторой степени потерял контроль над этими деньгами. По условиям траста я должна была участвовать во всех решениях, и он не мог ни во что вкладывать деньги без моего одобрения. А на мое двадцатилетие я получила бы полный контроль над всеми своими средствами. Ты понимаешь? Алан не мог бы больше распоряжаться моими деньгами, а они были нужны ему, чтобы покрыть потери на рынке недвижимости.
Тед обнял ее, прижал к груди, гладя ее волосы.
– Элис, послушай меня. Я знаю, ты не доверяешь мне, когда речь идет о финансах «Хорн Индастриз». Но я хочу, чтобы ты на минуту отвлеклась от своих эмоций и выслушала то, что я скажу. Дело в том, дорогая, что Алану не нужны твои деньги.
– Тогда почему вы продаете «Хорн Кристал»? Эту компанию основал еще мой прадед, и она всегда считалась драгоценным камнем в короне Хорнов!
– Теперь другие времена, – ответил Тед. – Рынки коренным образом меняются. Мы продаем «Хорн Кристал» потому, что она выпадает из логически стройной системы нашего основного бизнеса. Потому, что нет никакой связи между люстрами, настольными вазами и недвижимостью. Потому, что пока ты не вернулась, в семье не было никого, кто проявлял хотя бы малейший интерес к производству стекла. Мы решились на эту продажу вовсе не потому, что «Хорн Констракшн» отчаянно нуждается в средствах. Просто компания, занимающаяся недвижимостью, гораздо доходнее, чем «Хорн Кристал». И значительно крупнее.
– Как это может быть? – запротестовала она. – Я прекрасно помню, что рынок недвижимости лопнул по всей стране как раз в то время, когда мне исполнилось восемнадцать. Каждый раз, как я открывала газету, читала о банковско-финансовом кризисе, избытке производственно-административных площадей и неблагоприятной обстановке с недвижимостью.
Он усмехнулся, покачав головой.
– Ну, если ты так внимательно следила за этой проблемой, тебе следовало знать: то, что пишут в газетах, – всегда лишь наполовину правда. Действительно, на фондовом рынке в конце восьмидесятых годов наметились неблагоприятные тенденции. Но Алан провел несколько удачных операций с недвижимостью; кроме того, он одним из первых всерьез занялся планированием охраны окружающей среды. В результате «Хорн Констракшн» вышла из затруднительного положения с гораздо большим успехом, чем многие наши конкуренты. Мы здорово преуспели за последние два года. Элис, ради Бога, поверь мне! Я много занимался этими проблемами и точно знаю, что Алан никогда не нуждался в услугах твоего трастового фонда, чтобы спастись.
– Ты – президент его компании. Ты должен так говорить!
– Ладно, ты можешь не верить мне на слово. – Он поднял ее подбородок так, чтобы она посмотрела ему прямо в глаза. – В таком случае найми самого первоклассного аудитора (ты ведь можешь использовать свободные деньги из своего трастового фонда) и поручи ему проверить счета за последние несколько лет. Я предоставлю все бухгалтерские книги, и твои собственные ревизоры подтвердят, что «Хорн Индастриз»– доходное предприятие с солидным капиталом. Они также скажут тебе, что «Хорн Кристал» – самое малодоходное подразделение корпорации.
Если он надеялся, что его доводы заставят ее поверить в невиновность Алана, то напрасно. Ее плечи опустились, она вдруг показалась ему невыносимо усталой. Но ее уверенность в вине Алана осталась непоколебимой.
– Если все так, как ты говоришь, Тед, значит, существует еще какая-то причина, почему Алан вдруг решил, что хочет видеть меня мертвой. – Она с бесстрастным лицом отодвинулась от него. – Все, что я могу сказать тебе, – это то, что он по крайней мере трижды пытался убить меня.
Элис сказала это так спокойно и печально, что Тед понял: защищая Алана и приводя логические доводы, он ничего не добьется. Нужно просто выслушать ее объяснения – тем более что ему самому слишком многое в этой истории было непонятно.
– Расскажи мне все, что ты знаешь об этих покушениях на убийство, – попросил он.
– Ты думаешь, стоит? – спросила она. – Ты будешь слушать? Или ты просто надеешься доказать мне, что я законченная шизофреничка?
– Я обещаю выслушать тебя непредвзято.
Элис колебалась, не очень уверенная, что следует тратить время на то, чтобы убедить его. Затем заговорила – медленно, вымученно – так неприятно было ей об этом вспоминать.
– Впервые он пытался убить меня в ночь моего восемнадцатилетия, – сказала она, – когда поджег коттедж в Нью-Гэмпшире. Тогда, как ты знаешь, погиб Айк Гутман, а мне удалось спастись.
– А тебе известно, что Бен Дженкинс не только был арестован за поджог, но и добровольно признался в преступлении? – напомнил Тед.
Она насмешливо и печально улыбнулась ему.
– Это ты называешь «выслушать непредвзято», Тед?
Он судорожно вздохнул.
– Прости, но я не вижу…
– А я видела! – неожиданно закричала Элис. – В этом все и дело! Я видела Алана Хорна прямо рядом с коттеджем!
Он уставился на нее с приоткрытым от изумления ртом.
– Ты видела Алана в ночь, когда загорелся коттедж? Как? Я имею в виду – когда?
После мгновенного взрыва эмоций Элис опять поникла.
– Я увидела его сразу после того, как выбралась из огня, – устало произнесла она. – Я была в ванной, когда начался пожар, а Айк спал на софе в комнате. Как только я поняла, что коттедж в огне, то попыталась проникнуть в эту комнату, чтобы разбудить Айка и вывести его наружу. Мне удалось добраться до комнаты, но я не смогла разбудить Айка. Я думаю… Я думаю, что он умер, задохнувшись от дыма. Потом на него с потолка упала горящая балка.
Тед видел, как она нервно сжимает и разжимает пальцы. Он взял ее руки в свои и стал гладить, пытаясь успокоить ее, хотя прекрасно понимал, что есть такие мрачные воспоминания, от которых невозможно избавиться.
– Тогда ты и увидела Алана? – спросил он, желая отвлечь ее от ужасной смерти Айка Гутмана. – А он знает, что ты видела его? Ты думаешь, поэтому он и хочет убить тебя?
– Не думаю, что он знает. Мы находились далеко друг от друга.
– Но ты была достаточно близко, чтобы с уверенностью сказать, что это действительно был Алан?
– Да, достаточно! Для этого – достаточно близко! – в отчаянии произнесла она.
Несмотря на теплую летнюю ночь, ее руки были холодны как лед, словно она вновь переживала весь ужас той страшной ночи в Нью-Гэмпшире.
