Текст книги "Избранница мести (ЛП)"
Автор книги: Барбара Элсборг
сообщить о нарушении
Текущая страница: 3 (всего у книги 20 страниц)
– Я ВИЧ-инфицирована, – выпалила она.
– Не оскорбляй мой интеллект.
Захватив ее оба запястья одной рукой, он прижал их над ее головой и переместил свой вес вниз к ее ногам. Кейт боролась, но лишь больше вдавилась обратно в твердую землю. Джек повернул голову к ее, и она отвернулась. Он зубами впился ей в плечо, и слезы наполнили ее глаза. Его колено раздвинуло ее ноги, и он сорвал с нее трусики.
– Пожалуйста. Пожалуйста, – это все, что она могла сказать.
Кейт закрыла глаза. Раньше она не могла видеть лица нападавшего.
Теперь она этого не хотела. Но она могла слышать. Молнию на его брюках. Его ворчание.
Когда он отпустил ее руки, чтобы расстегнуть последний предмет одежды, она сжала кулаки и замахнулась ему в лицо. Ничто не имело никакого значения. Через несколько мгновений она лежала обнаженная на горячей, неровной земле.
– Пожалуйста, – прошептала она.
Джек стал толкаться в нее, сжимал ее грудь, двигал бедрами. Через несколько секунд он напрягся, и Кейт почувствовала влагу внутри, прежде чем он рухнул. Его сердце быстро билось рядом с ее.
Время должно было остановиться. Кейт ожидала, что небо потемнеет, в ушах зазвенит, гром и молния поразит его насмерть. Ничего из этого не произошло. Она замерзла на солнце, между ног у нее стало липко.
Джек прижался губами к ее уху.
– В этот раз намного веселее, дорогая. – Он вышел из нее, застегнул молнию и ушел.
В этот раз?
Кейт посмотрела на голубое небо, которое простиралось бесконечно.
В этот раз.
Везде болело.
Ей хотелось свернуться калачиком и умереть.
Кейт хотела убить его.
Перекатившись на бок, Кейт приподнялась. Ее сердце так сильно колотилось в груди, что ей казалось, оно вот-вот вырвется через ребра.
В этот раз.
Увидев липкие капли спермы на своих бедрах, Кейт повернула голову, и ее вырвало. Как только спазмы прошли, она прикрыла рот тыльной стороной ладони и потянулась за порванными трусиками, чтобы вытереть между ног. Она проигнорировала свой лифчик, натянула юбку и доползла до футболки, испачканной кровью Чарли.
Ее руки дрожали, когда она натягивала ее через голову.
В этот раз.
Слова засели в голове. Кейт нашла одну сандалию, но не вторую.
Кейт выбралась из оврага и увидела Джека, прислонившегося к машине, вторая сандалия и ее очки свисали с его пальца. Она огляделась, но идти было некуда. Она, прихрамывая, встала перед ним и подняла голову.
– В прошлый раз это был ты?
Он улыбнулся.
– Ты гребаный кусок дерьма! – Кейт бросилась на него, пиная и колотя, пытаясь дотянуться до его глаз, найдя в гневе больше силы, чем в ужасе.
Джек притянул ее спиной к своей груди. Он прижал ее руки по бокам, но Кейт продолжала сопротивляться, била пятками по машине сильнее, чем по нему. Он держал ее, пока она не прекратила, а затем отпустил.
Кейт была слишком измучена, чтобы сопротивляться, когда он захватил пальцами ей подбородок, сжал ей нос и закинул таблетку. Он держал ее рот открытым и влил воду.
Запертая на заднем сиденье машины, Кейт свернулась калачиком, уткнувшись лицом в угол нижней части сиденья. Она пыталась сделать свой мир безопасным и потерпела неудачу. Наблюдал ли он за ней последние четыре года? Ему так нравилось насиловать ее, что он захотел сделать это снова? Он убил человека из-за нее, держал ее руку на ноже. Кейт глубже вжалась в сиденье, пытаясь зарыться в кроличью нору, которой там не было.
Глава 6
Натан глубоко вздохнул, прежде чем позвонить в дом сестры. Элиза, на тридцать седьмой неделе беременности первым ребенком, распахнула дверь и нахмурилась.
Натан изобразил на лице улыбку.
– Ты прекрасно выглядишь.
– Ты опоздал.
– Прости. Работал, – солгал Натан. – Похоже, воскресенье – самый популярный день для прелюбодеяния.
– Поэтому я никогда не выпускаю Боба на выходные.
Натан протянул бутылку вина своему шурину.
– Она пригласила еще одну отчаявшуюся женщину, ты счастливчик, – произнес Боб.
Натан мрачно улыбнулся. Он привык к тому, что его сестра пыталась найти ему девушку. Их семейные ужины редко обходились без приглашенной подходящей подруги. Женщины считали частных детективов сексуальными и таинственными. Телевидение и фильмы придавали работе гламурный и захватывающий вид, хотя в основном она была утомительной и часто грязной.
Он приглашал пару подруг Элизы, но дальше одного свидания дело не доходило.
Чем старше были женщины, тем более отчаявшимися они казались. Два свидания, и они хотели обручальные кольца. У Натана не было проблем с обязательствами – только с доверием. Как он мог кому-то доверять, когда те, кому он доверял больше всего, подвели его? Сначала его мать, потом Элисон.
Он последовал за сестрой на кухню и поцеловал ее.
– Люблю тебя.
– Тоже тебя люблю. – Элиза взяла его руку и положила себе на живот. – Чувствуешь этот удар? Этот ребенок – футболист.
– Так тебе и надо за все тычки, которыми ты меня наградила.
– Натан, мама и папа приедут на День благодарения. Я тоже жду тебя.
– Хорошо, – ответил он.
– Слишком быстро. Я знаю, это трудно, но, пожалуйста? – Она посмотрела на него щенячьим взглядом.
Натану было три года, когда его мать ушла, а год спустя его отец, Уилл, встретил Инес Айялу и женился на ней. Затем появилась Элиза и жизнь
уже никогда не была прежней. Инес любила его, а у Элизы было сердце, и Натан всегда это знал.
– Я приготовлю твой любимый десерт, – поощряла Элиза.
Натан закатил глаза.
– И я позволю тебе сесть между мной и Бобом. – Они оба знали, что ей это не сойдет с рук.
Натан был подростком, когда все пошло наперекосяк. Он хотел узнать о своей биологической матери, которую считал мертвой. Его отец воспринял его настойчивые вопросы как оскорбление женщины, которая его вырастила. Натан не это имел в виду, но плохие чувства, которые это вызвали, так и не рассеялись. Когда он узнал, что ему солгали, что его мать жива и у нее еще двое сыновей, шаткий мост между ним и отцом полностью рухнул.
Но у Натана не было проблем с Элизой. Она обожала своего старшего брата, а он обожал ее. Она всегда приходила к нему за советом и лаской. Если бы не она, он бы сбежал из дома и никогда не вернулся.
Раздался звонок в дверь.
– Это, должно быть, Мари, – уточнила Элиза. – Она действительно милая, работает в компьютерной компании и только что рассталась со своим парнем. Будь милым.
Элиза вразвалку ушла и вернулась с Мари и букетом цветов.
Мысли Натана были только наполовину заняты представлениями и светской беседой. Цветы заставили его подумать о Джеке. Джек не покупал цветы. Не значит, что он не купил их, когда Натан не наблюдал, но это казалось неправильным. Он задавался вопросом, сможет ли он придумать оправдание, которому Элиза поверит и его отпустит. Скорее всего, нет.
– Натан, ты слушаешь? – спросила Элиза.
– Я всегда слушаю. Ты ударишь меня, если я этого не сделаю.
– Мари спросила о твоей работе.
Натан повернулся к ней лицом.
– Это, должно быть, так захватывающе, – произнесла Мари.
– Да.
Натан взглянул на сестру. Она знала, как сильно ему не нравилось то, что он делал.
Элиза пыталась убедить его, что грязная не работа, а просто некоторые люди, с которыми он имел дело, но для Натана все это было частью одного и того же. Она тоже беспокоилась о его личной жизни, потому что он не сказал ей, почему они с Элисон расстались.
– Ты носишь с собой пистолет? – спросила Мари.
***
За пределами Тусона Джек попал в сильный шторм. Порывистый ветер и проливной ливень не позволяли различить, где кончается небо и начинается земля. Он немного притормозил и понаблюдал за Кейт, свернувшейся калачиком позади него в одурманенном сне. Она была вся в крови и грязи. Джек похоронил Чарли в неглубокой могиле, затем умылся бутылкой воды и переоделся. Он выглядел нормально, но все еще чувствовал запах крови Чарли.
До Финикса оставалось еще пару часов. Джек налил себе выпить из кулера, схватил пакет чипсов и стал ждать, когда пройдет плохая погода.
Джек добрался до городской черты в восемь вечера и свернул с шоссе I-10. Он выбрал мотель наугад из ряда неоновых огней. Безопасное убежище. Эти свалки выглядели одинаково снаружи и были бы идентичны внутри: анонимные помещения с потертыми коврами и дешевыми покрывалами. Он подогнал «Субурбан» к самой темной стороне стоянки и заглушил двигатель. Кейт открыла глаза, когда он прижал скотч к ее рту, но не сопротивлялась, когда связал ее руки за спиной кабельной стяжкой. Самое гребаное время. Джек запер машину, подошел к офису и расплатился наличными.
В машине Кейт лежала точно так же, как он ее оставил. Джек подъехал к концу ряда номеров и как только убедился, что вокруг никого нет, разрезал галстук на запястьях Кейт и положил пару новых в карман. Затем понес ее к номеру и прижал к себе, пока отпирал дверь.
Огромная кровать, потертый ковер, прожжённый сигаретами, и настенный телевизор, закрепленный толстой цепью, – как будто кому-то нужен этот антиквариат. Интерьер – имитация коренных американцев, кровавая гравюра «Танец солнца» доминировала на стене над кроватью. В комнате было тепло от обогревателя.
Джек отнес Кейт в ванную. Без окна, без второй двери. Когда опустил ее, Кейт свернулась в клубок. Он пнул ее и захихикал. Затем привязал ее запястья галстуком к поручню на ванне. Вернувшись в главную комнату, Джек включил телевизор и увеличил громкость на случай, если Кейт решит закричать.
Принеся сумки, Джек запер дверь на засов, перегородил ее креслом и задернул шторы. Кейт прижалась лицом к стенке ванны, клейкая лента все еще была на месте. Она проигнорировала возможность сорвать ленту. Ее глаза оставались закрытыми. Джек положил ее разбитые очки рядом с умывальником, затем сорвал скотч. По-прежнему никакой реакции, поэтому Джек поцеловал ее. Кейт открыла глаза, и он рассмеялся.
– Видишь, я твой принц. Я разбудил Спящую Красавицу.
Джек разделся, бросил одежду на пол. Кейт не произнесла ни слова с тех пор, как он посадил ее в машину тем днем, но если бы он хотел, чтобы она говорила, она бы заговорила. Он включил душ и позволил воде стекать на него каскадом в течение нескольких минут, прежде чем развернул кусок мыла и начал мыться. Джек провел руками по своему твердому животу и почувствовал, как напряглись мышцы. Он не курил, пил только в умеренных количествах и был достаточно осторожен в том, что ел. Он презирал толстых слизняков, которые выставляли себя напоказ в телевизионных ток-шоу, ища сочувствия, потому что не могли перестать обжираться. В Эшленде несколько тучных монстров, которые винили всех, кроме себя, в своих размерах. Он воткнул булавки в несколько из них, чтобы посмотреть, не лопнут ли они, и был разочарован, когда они только визжали.
Кейт выглядела почти такой же бледной, как ванна. Вода брызгала ей на лицо и волосы, пока Джек мылся. Помоется, поест, и ей станет лучше. Он заказал пиццу с сыром специально для нее. Джек потянулся за полотенцем. Он побрился и причесался, прежде чем отпустить Кейт.
– Ты выглядишь дерьмово. Иди умойся.
***
После того как Джек вышел из ванной, Кейт выдохнула. Она поднялась на ноги и, пошатываясь, сделала два шага к раковине. Увидев свое лицо, не сразу поняла, что это она – незнакомка с широко раскрытыми глазами, покрытая царапинами и пятнами
крови, волосы в спутанном беспорядке. Кейт почувствовала прилив гнева из-за своих волос, ненавидела их, потому что они ему нравились, презирала их, потому что он использовал их, чтобы поймать ее, контролировать ее. Кейт полезла в свою косметичку и вытащила маленькие ножницы, которые использовала для ногтей. Через пару минут она стояла на коричневом пушистом острове в плоском оранжевом море.
– Какого хрена ты делаешь?
Кейт держала маленькие ножницы перед собой. Один взмах его руки, и они полетели на пол. Она попятилась и прижалась к стене, отделанной плиткой. Джек поднял руку, и Кейт отпрянула. Джек накрутил короткие пряди на пальцы и скривил рот.
– Ты хочешь, чтобы они стали короткими, я сделаю их чертовски коротким.
Он пустил воду в ванне, вылил две бутылки геля в поток и достал нож, чтобы закончить то, что она начала.
Джек ушел в другую комнату, оставив Кейт прислоненной к стене. Ей отчаянно хотелось залезть в ванну, но она смоет улики. Ее мать сказала, что она должна рассказать ей о том, что произошло той ночью четыре года назад, потому что они могли бы что-то сделать. Но Кейт знала, что ее мать придерживалась того же мнения, что и она, и беспокоилась о том, что подумают люди. Только она беспокоилась бы не о Кейт, а о себе. Поэтому Кейт была настолько уверена, насколько это возможно, что как только ее мать оценила бы последствия вызова полиции, она бы приготовила Кейт ванну и велела бы ей залезть в нее.
Никакая полиция не придет ее спасать. Нет смысла не мыться. Кейт с трудом выбралась из окровавленной футболки. Все болело. Каждое движение требовало обдуманной мысли и сознательных усилий. Ее пальцы коснулись пореза на боку, где он ударил ее ножом. Из него все еще сочилась кровь. Кейт расстегнула молнию на юбке. Не вся кровь принадлежит ей. Кейт должна перестать думать о Чарли, иначе последняя капля контроля ускользнет от нее.
Прикосновение воды причиняло боль ногам. Кейт пыталась не заплакать, когда опустилась в ванну. Все ее попытки убедить себя, что она поступила правильно, промолчав четыре года назад, теперь казались жалкими. Она сменила школу, сменила имя с Оливии на Кейт и потеряла свободу, потому что родители настояли на том, чтобы возить ее повсюду. Она думала, что сможет заставить себя поверить, что никакого изнасилования не было. Заклеивание трещины бумагой. Кейт не ожидала, что это случится снова. Действительно ли Джек изнасиловал ее?
Кейт хотела быть чистой, лежать на кровати, есть M&M и читать страшного, но такого безопасного Стивена Кинга. Она прижала колени к груди, прислонила голову к плитке и обратилась к воспоминаниям четырехлетней давности в поисках чего-то, чтобы подтвердило, что это был Джек. Она не видела лица нападавшего. Кейт сделала то, о чем он просил, потому что боялась, что он убьет ее. Он сказал ей поцеловать его, и она поцеловала. Она просила его никому не говорить, потому что думала, что это может помешать ему убить ее, может заставить его поверить, что она тоже не расскажет. Кейт собиралась это сделать, но по дороге домой передумала.
Джек снова изнасиловал бы ее. Ей нужно было встретиться с этим лицом к лицу. Он изнасилует ее снова, может быть, когда она выйдет из ванны. Она не могла рисковать и просить кого-то еще о помощи.
Паника сдавила ей горло. Он снова изнасилует ее. Ее сердце бешено колотилось. Она должна сохранять спокойствие. «Ладно, – сказала она себе. – Подумай об этих нескольких словах более спокойно. Он снова изнасилует меня». Она мало что могла с этим поделать. У нее было четыре года, чтобы обдумать, что она могла бы сделать. Сражаться почти бессмысленно. Перехитрить Джека – единственный выход. Она умная. Она сможет придумать выход. Притвориться, что он ей нравится, чтобы он потерял бдительность? Он ей не поверит. Ещё нет.
Кейт вымыла голову. Глупая ошибка – обрезать волосы. Если у полиции есть ее описание, то они искали бы кого-то с длинными волосами. У нее никогда не было таких коротких волос, как сейчас. Кейт легла на спину и смыла большую часть шампуня, затем встала и включила душ, вода настолько горячая, настолько она могла выдержать. Она все еще чувствовала себя грязной.
Вытираясь, Кейт услышала, как Джек заговорил, и напряглась, думая, что тот войдет, но он разговаривал по телефону. Выбеленные полотенца мотеля были тонкими и маленькими, но Кейт умудрилась обернуть одно вокруг тела, чтобы прикрыть грудь, хотя оно едва доходило до верхней части бедер. Она не могла снова надеть юбку и футболку. Она использовала их для сбора волос с пола и засунула их в мусорное ведро.
Кейт вытерла запотевшее зеркало, и вода потекла по стеклу. Это выглядело так, будто ее отражение плакало. Она расчесала то, что осталось от волос, поморщившись, когда заметила шишки на голове, а затем вытерла треснувшие очки. Кейт казалось, что она делает все медленно, пробираясь сквозь густой воздух, едва дыша. Когда она повернулась, Джек стоял в дверях в черных боксерах. Он бросил ей мужскую рубашку и отвернулся.
Нет смысла оставаться в ванной. Джек бы вытащил ее отсюда. Он снял покрывало с цветочным узором, повесил его на стул и лег на кровать, смотря телевизор.
– Я заказал пиццу. Веди себя прилично, когда она прибудет. – Экран замерцал, когда он переключал каналы. – Иди сюда.
Кейт присела на край кровати.
– Рядом со мной.
Кейт придвинулась ближе.
– Почему я должна поверить, что это ты был четыре года назад? – Кейт с трудом узнала свой голос.
– Зачем мне лгать?
– Докажи.
– Ты не помнишь мой твердый, как камень, член? – хихикнул он. – Ты опоздала на автобус.
Я завязал тебе глаза. Зажал тебе рот. Ты никогда не видела моего лица. Ты подарила мне сладкий поцелуй. Ты попробовала пиво на моих губах, дорогая? Это был быстрый трах. Наверное, я был немного перевозбужден. Как сегодня. Не волнуйся, все наладится.
Кейт закрыла лицо руками. Догадки.
– Ты вернулась за своей скрипкой.
Тогда она посмотрела на него.
– Ты видел, как я возвращалась?
– Я знал, что ты ее не оставишь.
О Боже, это был он. Она боялась, что нападавший все еще будет там, но вокруг никого не оказалось. Скрипка лежала в кустах, и не скажешь, что случилось что-то плохое. Ни трещины в земле, ни воткнутого в землю знака с надписью
«Глупая девчонка потеряла здесь девственность».
Кейт справилась с этим отрицанием. И без того тихая, она стала еще тише, и ее родители даже не заметили. Она редко выходила из дома. Она приняла особую позу и походку, которые придавали ей незначительный вид. Она старалась не быть ни первой, ни последней. Но недомогания начались через несколько дней и продолжались месяцами. Визит к врачу подтвердил, что Кейт на седьмом месяце беременности. Никто не мог поверить, что она скрывала это так долго. Ее родители были в отчаянии, но за себя. Она не хотела думать об этом, о том, как они с ней обращались.
Кейт подскочила, когда раздался стук в дверь. Джек подвинул стул и взял нож.
В тот момент, когда дверь открылась, Кейт вскочила и бросилась вперед.
– Я возьму колу из автомата.
Разносчик пиццы был не старше ее. Кейт увидела, как Джек сжал нож, который держал за дверью.
– Не нужно, милая. Я заказал немного. Возьми пиццу. – Он сунул коробку ей в руку, расплатился и закрыл дверь. Джек поставил стул на место и забрал пиццу у Кейт.
– Что я тебе сказал? – отрезал Джек. – Что я говорил? Ты тупая? – Он подошел вплотную к ней. – Теперь ты не сможешь есть.
Глава 7
Натан сел за свой стол и зевнул. Он плохо спал. И покинул дом сестры без Мари, несмотря на ее намеки. Она ясно дала понять, что секс с частным детективом в ее списке «обязательных дел», наряду с посещением Гавайев и обучением подводному плаванию. Натан не был уверен, что из них заняло самое высокое место. Мари прошептала, что парни с плечевой кобурой ее заводят. Часть его хотела спросить, как далеко она готова зайти ради кого-то, у кого к тому же на лодыжке пистолет. Вместо этого он поехал домой один.
Вечер посвятили дискуссии о мести, о том, правильно это или неправильно, может ли когда-либо быть оправдана жестокая месть, и Мари оказалась одной из тех религиозных сумасшедших, которые хотели всех простить. Он спросил ее, неправильно ли желать мести или неправильно только в том случае, если ты ее принимаешь. Она считала и то, и другое одинаково плохими, прощение – единственный выход. Чертовски неправдоподобно. Она хотела секса с парнем, у которого был пистолет, но в то же время пугалась мысли о том, что он им воспользуется. Не то чтобы он это делал с тех пор, как начал работать на себя. Натан просто чувствовал себя в большей безопасности, зная, что пистолет с ним.
Теперь он сидел за своим столом и думал об Элисон, хотя ему этого не хотелось, и задавался вопросом, думала ли она когда-нибудь о нем. Он встретил ее на вечеринке по случаю новоселья у общего друга. После многих лет неудовлетворительных краткосрочных отношений Натан был поражен нелепой, шаблонной любовью с первого взгляда. Он увидел Элисон в другом конце комнаты, разговаривающую с каким-то парнем, и она повернулась, посмотрела на Натана и не отвела взгляда. Они проговорили всю ночь. Она была всем, чего он когда-либо хотел: яркой, доброй, сексуальной, другом и любовницей. Она была рядом с ним после того, как в него стреляли. Поддерживала его, когда он занялся частным сыском, помогла ему открыть бизнес.
Ночь, когда он попросил ее выйти за него замуж и она сказала «да», была самой счастливой в его жизни.
Ночь, когда он застал ее в постели с Джеком, была худшей.
Зазвонил его телефон, Натан проигнорировал его. Когда звук не прекратился, снял трубку. Несколько мгновений он выслушивал поток оскорблений, потом ее повесил.
Муж, за которым он следил по просьбе его жены. У мужа оказался роман с соседкой.
Натан обхватил голову руками и задумался, что он делает. Он хотел уйти, но если бы не работал, то не смог бы оплачивать счета. Знал, что попал в беду, но поговорить не с кем. Он не мог обременять Элизу; у нее и так достаточно забот. И мысль о разговоре с отцом или мачехой вызывала у него отвращение, как и мысль о разговоре с Джеком, вот почему Натан откладывал это три месяца. Он не может продолжать в том же духе.
Натан решил позвонить в «Страховую Хаммонда», где работал Джек. Он встретится с ним, чтобы выпить. Одна встреча лицом к лицу, и Натан постарается не выбить из него все дерьмо. Может быть.
Несколько мгновений спустя он положил трубку. Джек там больше не работал.
Они понятия не имели, куда он делся. Этот засранец потерял работу. Снова.
***
Кейт проснулась, когда Джек пошевелил рукой и потянул ее за собой за наручники на ее запястье, и ее притиснуло к его спине. Зная, что они оба голые, Кейт попыталась отстраниться, но Джек повернулся лицом к ней.
– Доброе утро, дорогая. Хорошо спалось?
– Думаю, ты позаботился об этом.
Джек усмехнулся.
– Пока ты не сделаешь то, что говорю, я должен заставлять тебя.
Джек расстегнул наручники. Кейт снова попыталась отодвинуться, но он притянул ее назад.
– Не так быстро.
– Пожалуйста, не делай мне больно.
– Тогда не сопротивляйся.
– Я буду кричать.
– Начинай. Никто не услышит, а даже если и услышит, ничего не случится. Я уже говорил тебе, что никакой рыцарь не придет тебя спасать. – Джек схватил ее за грудь, и Кейт поймала его за запястье.
– Ты отдашься с легкостью или создашь трудности? – Джек переместил руки к ее шее и заскользил ими вверх и вниз, нежно сжимая. – Ты знаешь, что я могу убить тебя в одно мгновение. Неужели не хочешь остаться в живых?
– Хочу, чтобы увидеть, как ты отправишься в тюрьму.
Джек улыбнулся.
– Что ж, вот как. Сильная мотивация.
Он повернул Кейт так, что она спиной легла ему на грудь, а затем обхватил ее ногами, его эрекция прижалась к ее ягодицам. Он погладил ее грудь и наклонил голову к ее шее, потершись о нее шершавой щекой. Рукой скользнул между ее ног и пальцем проник в нее. Кейт напряглась.
– Тебе это нравится, Кейт? Этим ты занимаешься по ночам? – Джек взял ее руку и положил ей между ног. – Покажи мне, что тебе нравится делать. Покажи мне, как тебе нравится, когда к тебе прикасаются.
– Прекрати.
Кейт сжала кулак. Джек рассмеялся и снова повернул ее так, чтобы она оказалась лицом к нему, прижал ее бедром. Он развел ей пальцы в стороны и обхватил ими свой член.
– Хорошо, тогда я покажу тебе, что мне нравится. – Кейт не сопротивлялась, и он улыбнулся. – Неужели это следующий этап, Кейт? Ты перешла от яростного неповиновения к полуподчинению?
Хочешь, чтоб я поверил, что ты содействуешь? Я уже пытался, когда был ребенком, и один из моих врачей трахнул меня в задницу. Может быть, мне стоит попробовать это с тобой.
О Боже. Джек попытался поцеловать Кейт, но она отвернулась. Зубами он вцепился ей в ухо, и она взвизгнула, пытаясь вырваться.
Джек понизил голос до шепота:
– Я хорошо провел время, трахая твою маму, но твое сопротивление моим чарам добавляет кое-что к нашим занятиям любовью. – Кейт замерла, а он рассмеялся. – Ей нравилось стоять на четвереньках. Мне тоже так больше нравилось. Мне не нужно было смотреть на ее обвисшую грудь. Но твои на самом деле хорошенькие. – Он щелкнул пальцами по соску. – Да, мне твои чертовски нравятся больше, чем ее. – Джек пососал
ее сосок, затем посмотрел на нее и ухмыльнулся. – В кои-то веки онемела, Кейт? Этому умному рту нечего сказать?
– Я тебе не верю.
– Она готова на всё.
– Заткнись.
Кейт подняла руку, чтобы ударить его, но он поймал ее за запястье.
– Соси член, и я расскажу тебе, как мы встретились.
– Ты никогда не встречал мою мать.
– Сьюзен Амелия Джейн Эванс. В первый день, когда мы встретились, она позволила мне кончить ей в рот.
Джек хотел ее расстроить. Она не отреагировала, не доставит ему такого удовольствия.
– Значит, ты знаешь ее имя.
– Хочешь знать, где мы встретились?
– Ты никогда не встречал ее.
– Психиатрическая больница Эшленд.
Сердце Кейт поменялось местами с ее желудком. Она почувствовала, как в ее мозгу разрываются электрические соединения.
– Теперь ты мне веришь?
Кейт попыталась вспомнить, когда поступила ее мать, вспоминала лица, имена. Она не помнила Джека. Это ничего не значило. Пациент или сотрудник? Пациент. Он знал о языке пришельцев и космическом корабле, потому что разговаривал с ее матерью. Секс был ложью, но… она судорожно вздохнула.
– Почему ты оказался в Эшленде?
– Встань на колени. Позволь мне трахнуть тебя без борьбы, и я тебе скажу.
– Нет. – Кейт попыталась встать.
Джек пожал плечами и потянул ее назад.
– Я все равно хочу тебя трахнуть.
Кейт сцепила ноги вместе и вывернулась. Чем больше она сопротивлялась, тем грубее становился Джек.
– Ты не выиграешь, дорогая. Зачем драться?
У нее перехватило дыхание, когда он ворвался в нее. Кейт закрыла глаза, охваченная страхом и отвращением. Сосчитала в уме до ста. Не думай. Не думай.
Все закончилось быстро. Несколько коротких толчков и возглас, и он кончил.
Джек скатился с нее и притянул ее спиной к себе.
– Почему ты оказался в Эшленде? – прошептала Кейт.
– Я зарезал своего отца
– Боже мой.
– Я не пытался его убить, – повысил голос Джек. – Я высказывал свое мнение. Если бы хотел убить его, черт возьми, я бы это сделал. Но потом он высказал свою точку зрения.
Эшленд или тюрьма.
Она не должна удивляться. Возможно, он провел всю свою жизнь в том или ином учреждении.
Джек положил подбородок на плечо Кейт.
– Я увидел твою мать, сидящую под деревом, с отсутствующим выражением в глазах. Я узнал его. Я представился, и она сказала, что не может открыть мне, кто она такая, только то, кем ее называли люди. Ее звали Сьюзен Эванс, но она не была замужем за мужчиной, который сдал ее в дурдом. И девушка, которая была с ним, не ее дочь.
Кейт задрожала.
Джек рассмеялся.
– Она знала, что попала в автомобильную аварию, но больше ничего не помнила.
За рулем был отец Кейт. Отвлекся на ссору с ее матерью и врезался в припаркованный грузовик. Все трое получили ранения, но травма головы ее матери оставила ее без сознания на несколько недель. Когда она увидела Кейт и ее отца у своей постели, назвала их самозванцами, сказала, что ее настоящая семья погибла в катастрофе, и эти люди притворялись, что они ее родственники. Врачи думали, что она переживет случившееся, но этого не произошло, и Кейт пришлось научиться справляться с матерью, которая отказывалась ее признавать.
Это стало еще больнее для Кейт, потому что она не была тем ребенком, о котором мечтала ее мама.
Несчастный случай дал ее матери возможность вычеркнуть ее из своей жизни, но оставил Кейт слишком пронизанной чувством вины, чтобы сделать то же самое. Они с отцом пытались ее уговорить. Они перебирали прошлое, заново переживали каникулы, но ничего не изменилось. Как будто ее мать заблудилась и не могла найти дорогу назад, но вместо того, чтобы позволить им помочь ей вернуться по своим следам, она продолжала идти, удаляясь все дальше и дальше.
– Разве ты не помнишь меня, Кейт? – Джек прикусил ее сосок, и она поморщилась.
– Нет. Когда ты узнал, что изнасиловали ее дочь.
– Когда ты навещала. Как я мог забыть тебя? Моя первая любовь. Моя. Нам было суждено быть вместе.
Кейт с трудом сглотнула.
Джек лизнул ей шею.
– Она думала, что ты охотишься за ее деньгами.
– Денег не было.
Ее отец продал все, чтобы купить последние несколько месяцев в Эшленде. Он задолжал больнице деньги, когда умер. Администрация аннулировала долг в обмен на то, чтобы на нее не подали в суд в связи со смертью матери Кейт.
– Я знаю, что денег нет, – уточнил Джек. – Как это называлось, что у нее было?
– Синдром Капгра. – Никакого лечения, практически никаких шансов на выздоровление. Ее отец цеплялся за веру в то, что, проведя время в таком тихом, эксклюзивном месте как Эшленд, мать сможет прийти в себя. Единственная проблема заключалась в его банковском счете.
Джек перевернул Кейт на живот и начал тереться носом о ее спину. Она позволила этому случиться. Не дралась. Ее мысли метались. Было трудно все принять. Кейт чувствовала себя так, словно ей не хватает какой-то части головоломки, которая внезапно прояснила бы все, но та продолжала ускользать из рук.
– Почему ты продолжала ходить к ней, когда она не хотела тебя видеть? – спросил Джек.
– Мы не могли бросить ее. – Что-то не давало Кейт покоя. – Ты сказал ей, что мы самозванцы? Ты согласился с ней. Вот почему она доверяла тебе.
– Никто не был на ее стороне. Я знаю, каково это.
– Как считаешь, что бы она подумала, если бы узнала, что ты сделал со мной?
– Ты имеешь в виду, позволила бы она мне все еще трахать ее?
Кейт вздрогнула.
– Почему ты не рассказала ей, что случилось, когда вернулась домой из школы? – спросил Джек.
Кейт не ответила.
– Ты могла бы довериться ей, позволить ей помочь тебе, но ты этого не сделала. Представь, что она, должно быть, чувствовала.
– Это она так сказала? – прошептала Кейт.
– Она была рядом с тобой, но ты отвернулась.
Кейт отрицательно покачала головой.
– Ты подвела ее, Кейт.
Ее сердце бешено колотилось. Она переключила свои мысли с прикосновений Джека на его слова.
Материнство было для Сьюзен Эванс работой, чем-то таким, над чем ты работал. Отведите своего ребенка в музей, запишите его на углубленный курс математики, научите играть на музыкальном инструменте, сделайте его отличником – поставьте достаточно галочек, и вы были хорошей мамой, поставьте еще больше галочек, чтобы достичь статуса супермамы. Детские достижения Кейт никогда не были веселыми; плавать приходилось быстрее, чем соседским детям. Оливер проплыл милю? Ну, моя дочь проплыла две. То же самое и со скрипкой. Никто в семье не отличался музыкальным талантом. Ее мать выбрала скрипку, потому что та была необычной и трудной, заставляла Кейт продолжать играть на ней еще долго после того, как она хотела сдаться, и заставляла ее чувствовать себя виноватой, когда она останавливалась.
