Текст книги "Избранница мести (ЛП)"

Автор книги: Барбара Элсборг

сообщить о нарушении

Текущая страница: 12 (всего у книги 20 страниц)

– Единственное, что ты сделала правильно, – это не прикасалась к машине. Если бы ты порезала шины, я бы выпотрошил тебя и оставил висеть на дереве.

Он снова стал растирать ее тело, и ее кожу начало покалывать.

Ей следовало порезать шины. Почему она не подумала об этом? Но он не стал бы потрошить ее. Если бы хотел ее смерти, он бы оставил ее у озера. Она нужна ему живой.

Тепло, исходившее от дома, начало бороться с ознобом ее тела. Она все еще не чувствовала ни своих ног, ни пальцев.

– Наверх, – приказал Джек.

Кейт едва дышала, не говоря уже о том, чтобы двигаться. Неужели он думал, что она притворяется? Он ногой ударил ее в бок, и Кейт дернулась на полу, содовая брызнул у нее изо рта.

Свернувшись калачиком, она задыхалась, зажмурив глаза и ожидая нового удара. Вместо этого что-то гладкое и холодное ударилось о ее зубы. Она открыла глаза. Джек держал нож у ее рта.

– Наверх, – повторил он. – Ползи, если не можешь ходить.

Кейт встала на четвереньки. На каждом шагу он колол ее спину и ноги кончиком ножа. Кейт понятия не имела, режет он ее или нет. Когда его пальцы коснулись места на ее спине, где он вырезал свои инициалы, она догадалась, что сейчас произойдет, и захныкала.

– Ты наверняка чертовски напугана, сука. Иди в ванную.

Кейт ползла всю дорогу, но когда добралась туда, то заставила себя подняться на ноги. Если, в конце концов, это окажется ее последним моментом на земле, она хотела встретить это стоя, а не на полу у ног этого ублюдка. Схватившись за раковину, она повернулась.

Джек держал нож в левой руке, крутя рукоятку взад-вперед между пальцами, так что лезвие блестело в раннем утреннем свете.

– Столько усилий, чтобы встать, а я хочу, чтобы ты легла лицом на пол, – ухмыльнулся Джек.

– Отвали.

Ухмылка сползла с его лица. Кейт не стала умолять, не станет сотрудничать. Больше нет.

Кейт поняла, что с нее хватит. Она упала прежде, чем почувствовала удар. Ее голова ударилась о стену, и она рухнула на пол. Джек упал рядом с ней и прижал ее лицом к полу. Он оседлал ее, зажав ее ладони под своими коленями, вдавливая костяшки ее пальцев в деревянные доски.

– Я предупреждал тебя, что произойдет. Это твоя вина.

Когда нож вонзился в ее кожу, Кейт закричала в пол.

– Это «А», теперь «К».

Она чувствовала, как кровь стекает по ее коже, теплая по холоду.

– «К».

– Что случилось, мамочка? Почему ты на полу?

Кейт открыла глаза. Томми стоял в дверях, засунув большой палец в рот и зажав под мышкой синюю игрушку.

– Я проснулся. – Его взгляд перемещался с нее на Джека.

– С мамой все в порядке. Скажи ему, что с тобой все в порядке, Кейт.

– Прекрасно… – Кейт едва могла говорить, слово звучало неправильно.

– Ты поранилась?

– Нет. Мама так сильно любит меня, что хотела, чтоб мое имя было у нее на спине. Ты слышал о татуировках? Вот что я сделал. Подойди и посмотри.

– Кровь идет, – пробормотал Томми с порога.

– Только немного. Это ведь не больно, правда, мамочка?

Кейт ничего не произнесла, и Джек перенес свой вес так, что его колени сильнее вжались в ее ладони, надавив на костяшки ее пальцев. Она вскрикнула.

– Ну, может быть, это немного больно, но мама не возражает. На самом деле, я думаю, маме тоже понравилось бы твое имя. Что ты думаешь, Кейт?

Из ее горла вырвался звук, похожий на скулеж животного.

– Передай мне это полотенце, Томми. Мы не хотим больше устраивать беспорядок. А теперь подойди и встань на колени рядом со мной.

Томми стоял у двери, по его лицу катились слезы.

– Иди сюда, прямо сейчас, – крикнул Джек. – Не заставляй меня повторять тебе дважды.

Томми подошел к Кейт и опустился на колени. Его пальцы скользнули по ее лицу.

– Где твои очки?

Джек оттащил его в сторону.

– Мама сломала их. Вот, держи нож вот так.

– Не хочу. – Томми скривил лицо и заплакал еще сильнее.

– Конечно, хочешь. Мамочка хочет, чтобы твое имя было у нее на спине, чтобы она помнила, как сильно тебя любит.

– Я не могу писать.

– Мы сделаем только «Т». Небольшую букву. Я помогу тебе. Одна линия поперек и одна вниз.

– Джек… не надо, – прошептала Кейт.

Кейт прикусила руку, когда нож вошел в нее. Томми заплакал.

– Ну вот, видишь, это «Т» для Томми, и это совсем не больно, правда, мамочка?

Кейт не могла говорить.

– Иди и одевайся, приятель. Я помогу маме привести себя в порядок. Ты был хорошим мальчиком, и мы идем за мороженым, как я и обещал.

Кейт смотрела, как Томми уходит. У двери он обернулся и посмотрел на нее, и единственное, что Кейт могла сделать, – это моргнуть. Он исчез.

Давление сошло с ее рук, когда Джек поднялся на ноги, и она застонала от облегчения. Но он вернулся с наручниками, защелкнув один конец вокруг ее запястья, прежде чем оттащить ее к стене и прикрепить другой наручник к крану в ванне.

Кейт лежала, привалившись к бортику ванны, как тряпичная кукла. Она хотела закрыть глаза, но они оставались открытыми, устремленными на Джека. Он вставил пробку и включил воду.

– Я предупреждал тебя, Кейт. Не так ли?

Теперь он выглядел спокойнее. Напряжение с его лица исчезло. Боль в спине усилилась, как будто что-то пожирало ее. Слезы навернулись ей на глаза.

– Я тебя не понимаю, – произнес Джек и выглядел искренне озадаченным. – Ты должна быть благодарена за то, что я сделал. Я спас тебя от безнадежной работы, женился на тебе, нашел нашего ребенка и дал тебе дом. Я был гребаным святым. Почему ты все еще хочешь уйти от меня?

Он снова начинал злиться, и Кейт подумала о Томми внизу. Она попыталась придумать что-нибудь, чтобы успокоить Джека, но ее рот не слушался.

– Ты знаешь, твоя мать не могла насытиться мной. Она обычно пробиралась в мою комнату, и я просыпался и обнаруживал, что она мне отсасывает. Я открою тебе секрет, Кейт. Она ждала моего ребенка.

Кейт с трудом сглотнула. Комок застрял у нее в горле.

– Твой отец знал. Она сказала ему прямо перед его смертью. – Он рассмеялся. – Упс, я думаю, то, что его жена беременна, могло стать последней каплей для его бедного сердца, так как он не трахал ее годами.

Джек уставился на нее, и его лицо стало таким мрачным, что Кейт показалось, что в комнате потемнело.

– Ты знаешь, что твоя мать сделала со мной, милая? Ты хочешь знать, что действительно ужасного она сделала? – Он наклонился так, что его лицо оказалось рядом с ее. – Она убила моего ребенка.

Он закрыл кран и вышел. На мгновение Кейт вообще потеряла способность соображать. Она и так слишком много думала. Она растянулась, прижавшись лицом к ванне, ее спина горела, а разум был в аду. От Джека забеременела ее мать?

В какую дурацкую игру он сейчас играет?

Кейт слышала, как он разговаривал с Томми. Дверь хлопнула. Генератор перестал гудеть, и через несколько минут машина тронулась. Затем наступила тишина.

Кейт не могла пошевелить руками и подумала, что, возможно, Джек сломал их.

Кровь стекала по ее плечам и спине. Медный привкус заполнил ее нос. Ей нужно согреться в воде, но она не могла пошевелиться. Действительно ли от него забеременела ее мать? В «Эшленде» ничего не сказали, но беспокоились, что Кейт может подать в суд после самоубийства. Зачем давать ей дополнительные аргументы?

Неужели Джек похитил ее в наказание за то, что сделала ее мать? Она не могла отличить правду от лжи. Может, он какой-то псих, который выбрал ее наугад. Возможно, все, что он сказал, создано на основе небольшого знания и безумного воображения.

Но скелеты под лодочным сараем не выдумка. В тот момент, когда Кейт начала думать о том, как использовать это в своих интересах, она начала успокаиваться.

Джек не знал, что она видела. Он зол на Томми за то, что тот играл с дверью лодочного домика, но если бы Томми зашел внутрь, он бы не нашел того, что видела Кейт. Тела лежали под досками. Так что вполне возможно, что Джек не знал. Она сохранит это в секрете. Она не должна терять надежду. Даже если никто не искал ее, они бы искали Томми. Может быть, кто-нибудь узнал его, когда он ел мороженое.

С нечеловеческим усилием Кейт поднялась на колени и скользнула в ванну.

Внезапно раздался ужасный шум. Пронзительный звук, которого она никогда раньше не слышала,

и ее сердце подпрыгнуло в груди, пытаясь вырваться из тела. Только шум исходил изнутри нее, и Кейт не могла его остановить. Ее смыло неистовым потоком боли, она переворачивалась снова и снова, пока больше не перестала понимать, где верх, а где низ.

Глава 24

Когда Джек ехал в город, снег шёл быстро и густо, покрывая не только деревья и кустарники, но и дорогу. Он не обращал внимания на болтовню Томми о лепке снеговика. У него почти получилось с Кейт. Она казалась слабой и податливой, но глупой и импульсивной – плохое сочетание, и это заставило его потерять контроль. Джек сжал зубы, когда думал о её спине.

К счастью, он не коснулся ее лица. Не хотел, чтобы его отец думал, что он избил свою жену, иначе ничего от него не добьется.

Остановившись, чтобы выбросить домашний мусор в мусорный контейнер, Джек свернул на заснеженную главную улицу и припарковался перед «У Харпера». Кто-то расчистил дорожку к двери, и в окне красовалась табличка «открыто».

Джек посмотрел на Томми.

– Как тебя зовут?

– Томми Томпсон.

– Хороший мальчик. Где твоя мамочка?

– Она осталась дома, потому что заболела.

– Правильно.

Джек отстегнул Томми от сиденья и повел в кафе. Когда они вошли, звякнул колокольчик. Все было точно так, как он помнил: кассовый аппарат с серебряной чеканкой, старомодные жестяные таблички на стенах с ценами в центах, а с потолка свисали красные и зеленые светильники в стиле Тиффани. Вдоль стойки стояли табуреты с красной обивкой, а вдоль стены – столы из кованого железа. Там никого не было.

Томми забрался на стул за одним из столов.

Пожилой седовласый мужчина наполнял кофеварку. Джек узнал Бена Харпера, владельца. То же круглое лицо и круглое тело.

– Доброе утро, ребята, я сейчас подойду к вам, – крикнул он бодрым голосом.

– Честно я могу взять все, что захочу? – спросил Томми.

– Все, что тебе нравится. – Джек сел рядом с ним. – Ты был хорошим мальчиком, а хорошие мальчики получают вознаграждение.

Бен вышел из-за прилавка.

– Вот пара меню для вас, джентльмены. – Он протянул ламинированные меню. – Итак, как вас зовут, молодой человек?

– Томми Томпсон.

– И позволь мне угадать, сколько тебе лет. Семнадцать, может быть, восемнадцать?

Томми хихикнул.

– Мне три. – И посмотрел на Джека.

– Только три? Ты большой мальчик для трех. Проезжал мимо? Решил отдохнуть от погоды?

– Нет, мы только что переехали сюда, – пояснил Джек.

– Можно мне это взять? – Томми указал на картинку с банановым сплитом, самым большим блюдом в меню. – Пожалуйста, – добавил он.

– Конечно, – ответил Джек.

– Мороженое в такую погоду? У тебя, должно быть, стальные зубы. – Бен рассмеялся.

– Я буду кофе. – Джек отдал обратно меню.

Бен вернулся за прилавок, принес кофе и кувшинчик сливок и отправился готовить мороженое.

– Так где вы, ребята, остановились?

– На озере Эхо.

– Снимаете?

– Нет, это семейное место. Я часто приезжал сюда, когда был мальчишкой.

Бен посмотрел через стол, очищая банан. Джек наблюдал, как узнавание ударило его по лицу, словно удар топора.

– Джек Томпсон. – Голос Бена дрогнул, а затем снова стал сильным. – Побольше шоколадного соуса и груду орехов.

Джек улыбнулся.

– Это отличное воспоминание.

– Сколько лет прошло? – Бен покачал головой. – Я сожалею о том, что произошло. Твоя мама была на самом деле милой леди. Как дела у твоего отца?

– С ним все в порядке.

– Приехали только ты и мальчик?

– Нет, моя жена Кейт вернулась домой. Мамочка плохо себя чувствует, не так ли, Томми? Мы даем ей немного тишины и покоя.

Бен выдавил взбитых сливок на блюдо перед собой, а затем потянулся за вишней.

– Работаешь где-то здесь, Джек?

– Не в данный момент.

– Я не думаю, что зимой ты многое найдешь. Все туристы находятся на крупных курортах, таких как Брекенридж и Кейстоун. В этих краях нельзя кататься на лыжах или сноуборде.

Он принес мороженое с фруктами на стол. Глаза Томми расширились, когда он увидел его размеры – гору мороженого и бананов. Бен соорудил лицо из начинки. Вишни для глаз и носа, темная посыпка для рта.

– Две ложки на случай, если твоему отцу понадобится тебе помочь. И дополнительный шоколадный соус. – Бен подмигнул Джеку.

***

Когда Натан приблизился к озеру Эхо, ветер поднял снег в вихри, которые закружились поперек дороги, как мини-торнадо. Он медленно ехал по городу.

Место оказалось меньше, чем он ожидал: хозяйственный магазин, бакалея и аптека. Он задавался вопросом, изменилось ли что-то вообще за последние десять лет.

Когда узнал, что его мать была убита здесь, он прочитал все, что мог, об этом деле и городе. В восемнадцать лет он лелеял мечты о раскрытии преступления. К тому времени, когда у него появились навыки и деньги, он потерял сердце.

Озеро Эхо, казалось, находилось в миллионе миль от Сан-Антонио, а тропа намертво промерзшая. Что он мог сделать такого, чего не смогли местные эксперты? Тогда или сейчас, если уж на то пошло.

Натан не мог не задаться вопросом, могло ли все сложиться по-другому для Джека, если бы он находился рядом. Может, Джек и Стивен не стали бы врагами, если бы старший брат был арбитром. Мысль о том, какой была бы его жизнь, если бы мать взяла его с собой, а не оставила с отцом, разъедала сознание Натана, как медленная раковая опухоль. Она бросила его, и от этой мысли у него сжалось горло.

Хотя Натан не мог простить Джека, он не упускал из виду тот факт, что Элисон тоже виновата. Три счастливых года, разрушенных ее восторженным криком в объятиях другого мужчины. Почему она предпочла Джека? Это все, что ему нужно было знать. Натан не думал, что плох в постели. На него никогда не было никаких жалоб. Может, его партнерши не хотели говорить. Неуверенность в своих сексуальных способностях во многом связана с его несчастьем в течение последнего года. Как он мог говорить с кем-либо об этом? Это то, через что он просто должен был пройти.

Натан проехал через весь город, не останавливаясь, боясь, что если это сделает, то дальше не поедет. Снег падал хлопьями размером с четвертак, оседая повсюду теперь, когда ветер стих. Щетки стеклоочистителей с трудом справлялись. Но борозд еще нет.

Хотя в Сан-Антонио и выпадал жуткий снег, он никогда не ездил ни по чему подобному. Натан вцепился в руль и прищурился. Летящие жирные хлопья гипнотизировали. Он твердо держал ногу на педали газа, проехав добрых шесть дюймов. Снег разлетелся вокруг него, словно он заперт в одном из тех детских снежных шаров. Он молился, чтобы не застрять. Но, Боже, это было прекрасно.

Натан нашел поворот на озеро Эхо скорее случайно, чем намеренно, и съехал с шоссе. Следов, по которым можно ехать, не было, но путь сквозь деревья чист. На развилке он повернул направо, решив, что ему нужно спускаться вниз, а не подниматься в гору.

Дом оказался дальше, чем он думал. Углубляясь в лес, Натан пожалел, что не дождался, пока прекратится снегопад. Если бы было где развернуться, он мог бы сделать это и вернуться в город, но дорога узкая, с деревьями по обе стороны.

Его нервы расслабились, когда он увидел впереди дом. Он была закрыт, ставни на окнах нижнего этажа тоже. Никакого дыма из трубы. Натан развернул машину во дворе так, чтобы она была обращена в ту сторону, откуда он приехал, и решил, что не станет рисковать, выключая двигатель или дворники. Он взял свою серую куртку с заднего сиденья и надел ее. Вряд ли это сильно помогло бы в такую погоду, но это лучше, чем ничего. Он вышел на снег в своих еще более неподходящих кожаных ботинках.

Снег раскрасил все, смазывая углы, маскируя природу, превращая уродливое в прекрасное размашистыми мазками кисти природы. На белом ковре у себя под ногами Натан не увидел ни следов, ни признаков жизни. Он слышал только двигатель своей машины, никаких голосов. Он поднял воротник и засунул руки в карманы. Его ноги промокли после нескольких шагов, но он обошел дом по скользкой дорожке и даже проверил мусорное ведро. Крышка была снята, и оно наполнялось снегом.

Сломанная палубная мебель уже превратилась в абстрактное произведение искусства.

Падающий снег почти полностью скрыл вид на озеро, которое теперь пряталось за густой белой пеленой. Натану хотелось бы спуститься пешком, но он уже замерз и промок, вода стекала по его спине. Он вернулся к машине, стряхнул снег с ботинок и с куртки, прежде чем сесть, затем включил обогреватель на полную мощность.

Десять лет назад его мать была жестоко убита в нескольких футах от того места, где он сидел, и он ожидал что-то почувствовать, укол в сердце, но ничего не происходило.

Пока был полицейским, у него имелся доступ к большему количеству деталей дела, чем мог получить раньше. Убийца забрал у неё несколько органов. Натан задавался вопросом, мог ли Дон убить ее, но казалось немыслимым, что мужчина мог так поступить со своей женой. И если Дон убил ее и Стивена, почему не убил и Джека? В любом случае, у Дона алиби. Он находился в городе, когда это случилось. Для него было невозможным убить свою жену и уехать. Но оставить своих сыновей? Это не имело смысла. Никакой окровавленной одежды обнаружено не было. Никакие судебные улики не связывали Дона с убийством. Теперь все по-другому, и криминалисты могли творить чудеса с ДНК, но прошло слишком много времени.

Если Стивен убил ее, что с ним случилось? Натан почувствовал, что замерз после прогулки возле дома. Полиция провела обыск и ничего не нашла. Поскольку Джек получил удар ножом в спину и чуть не умер, Натан всегда считал его жертвой, но теперь хотел, чтобы Джек оказался виновен. Может, он ударил себя ножом и притворился травмированным. Скольких экспертов он одурачил? Может ли ребенок сделать это? Натан вздохнул. Он знал, что не объективен.

Бросив последний взгляд на дом, он отправился обратно в город, крадучись направляясь к главной дороге по оставленным им следам. Колеса несколько раз теряли сцепление, и машину заносило к деревьям. Он громко вздохнул, когда увидел впереди мощеную дорогу, теперь вспаханную, оставляющую миниатюрные горные хребты по обе стороны шоссе. К счастью, склон не слишком крут, чтобы его можно было пересечь, хотя задняя часть машины дернулась, когда Натан выехал на дорогу.

Натан определенно остался бы на ночь на озере Эхо. Он сделал то, что хотел, увидел, где умерла его мать, а Джека там не оказалось. Время двигаться дальше, только не сегодня.

Возможно, он мог бы взять напрокат какое-нибудь снаряжение и попробовать покататься на лыжах. Сделай что-то другое со своей жизнью.

Натан решил остановиться в первом попавшемся приличном на вид месте. Через несколько минут решил, что первое место вполне подойдет. Ему нужны цепи или танк, чтобы ездить на этой хрени. Абсолютно все покрыто снегом, он даже скопился на линиях электропередач. Теперь Натан понял, что они имели в виду под белым пятном. Снаружи машины не имели цвета, и он увидел на дороге только еще одну машину, двигавшуюся в другую сторону. Натан пожалел, что у него нет внедорожника и что не взял с собой зарядное устройство для своего мобильного.

Он затормозил у обочины и быстро припарковался на единственное свободное место.

Натан закрыл дверь от метели и затопал ногами по коврику.

– Есть ли шанс поесть? – спросил Натан парня за прилавком.

– Абсолютно. Главное, чтобы это был печеный картофель с чили.

– Звучит неплохо.

Натан выбрал стул поближе к обогревателю и сел, прижавшись к нему спиной.

– Кофе? – спросил старик.

– Ты читаешь мои мысли.

Старик подошел с кружкой и сливками.

– Ты выбрал адский день, чтобы прийти на ланч. Ты одет не для такой погоды, сынок. – Он посмотрел на промокшие ботинки и тонкую куртку Натана.

– Это долго продлится?

– По прогнозу, снег весь день, ночью ясно, а завтра днем снова снег.

– Может, ты укажешь мне направление на магазин для идиотов. – Натан снял мокрую куртку. – Я также ищу место, где можно остановиться.

– Конечно. Мы только рады взять ваши деньги зимой.

Старик принес обед для Натана и вернулся к стойке, начав есть с собственной тарелки.

– Почему бы тебе не присоединиться ко мне? – спросил Натан.

– Да, не откажусь. – Он протянул руку. – Бен Харпер, владелец, официант, посудомойка, а сегодня и повар.

– Натан Берансон.

– Извини, это все, что есть, – пояснил Бен. – Я позвонил своей помощнице и сказал ей, чтобы она не приходила. У тебя есть дела в городе?

– Рядом. Озеро Эхо. Знаешь о таком?

Бен замер с вилкой на полпути ко рту.

– О, да, я знаю озеро Эхо.

Натан услышал в его голосе больше, чем ответ.

– Вы давно владеете этим местом?

– Достаточно долго, – ответил Бен.

– Так вы знали семью Томпсонов?

– Ах. – Бен вгрызся в свой чили.

– Мне интересно, что здесь произошло десять лет назад. – Натан наблюдал за реакцией старика.

– Ты о чем?

– Элизабет Томпсон была моей матерью.

У Бена отвисла челюсть.

– Ты брат Джека? Стивена?

– Нет, я их сводный брат. Элизабет ранее была замужем.

– Я этого не знал.

Бен покачал головой и продолжил есть, макая кусок хлеба в дымящийся чили.

– Ты не против поговорить об этом? – спросил Натан.

– Особо нечего сказать. Они так и не поймали парня, который это сделал. Они оцепили все вокруг, установили дорожные заграждения, использовали собак-ищеек Уинстона, подключили даже вертолет – голяк.

Глаза Бена уставились без обиняков, прямо. Старые глаза, но ясные и блестящие. Натан почувствовал, как ускорился его пульс. Он положил вилку и отодвинул миску.

– Я всегда полагал, что некоторые вещи не сходятся. Мать Джека – твоя мать – была довольно сильно порезана. У Джека была одна рана, серьезная, но не смертельная. Заставляет задуматься, как ему удалось сбежать.

Полицейский Натану сказал, что если Джек не был целью, то не обязательно подвергся бы такому же насилию.

– Вы с Джеком близки?

Губы Натана дрогнули.

– Нет.

– Шерифом в то время был мой друг Эл Райдер, я знал его большую часть жизни. Умер от рака в прошлом году, упокой, господи, его душу. Мы часто говорили о деле озера Эхо. Он так и не нашел пропавшего охотника, но Эл посчитал, что это отвлекающий маневр. – Бен отодвинул свою тарелку. – У парня была жена и двое детей. Эл подумал, что с ним, вероятно, произошел несчастный случай, и он застрелился. С самого начала местное мнение было таково, что Джек сделал это, даже учитывая сложность удара ножом себе в спину.

Он был чист, как стеклышко, когда туда приехала полиция. Его отец сказал, что его бросили на лед, но он каким-то образом сумел выползти. Удивительное достижение при таких температурах, особенно для того, кого ударили ножом.

– Шериф говорил с Доном о своих подозрениях?

– Конечно, но вы можете представить себе этот разговор. Джеку было где-то тринадцать-четырнадцать лет. С самого начала у него не брали интервью, потому что он находился в бессознании. Я помню, как Эл рассказывал мне, что после того, как ребенок оправился от ножевого ранения, его увезли в частную клинику в Техасе. К тому времени, когда полиция смогла поговорить с ним, он утверждал, что ничего не помнит. Истерическая амнезия, я думаю, Эл назвал это так. – Бен сделал паузу. – Может, я веду себя недобро. Может быть, он не мог вспомнить. Кто знает? Может, это сделал Стивен. Подростку нелегко полностью исчезнуть, если ему не помогли. Даже если бы он умел водить, у него не было машины.

Куда он мог уехать? Или, может, ты здесь, чтобы доказать, что я ошибаюсь?

– Я не Стивен, – подтвердил Натан.

– Так почему ты здесь?

– Ищу правду, для Джека, может быть, и для Стивена.

Бен склонил голову набок.

– Почему бы тебе не поладить с Джеком?

Натан колебался.

– Мы поссорились из-за женщины.

– Ну, я думаю, ты можешь опоздать, сынок.

– Что вы имеете в виду?

– Он женат, у него есть ребенок.

Бен встал и начал убирать со стола.

Натан недоверчиво уставился на него.

– Он приходил с мальчиком меньше часа назад. Томми, так его звали. Славный парень. Дерзкое лицо. Трехлетний ребенок. Сказал, что его жена вернулась домой.

Натан открыл рот, а затем закрыл его. Удар электрическим током не мог бы оказать большего воздействия. Они с Джеком только что разминулись друг с другом. Был ли он в той машине, мимо которой проехал? Но дом был закрыт. Зачем бы Джеку это делать, если его жена осталась внутри?

– Ты уверен, что это был Джек?

– В последний раз, когда я обслуживал его здесь, он был ребенком. Он сказал, что его зовут Джек, я полагаю, это мог быть Стивен. Я об этом не подумал. – Бен коротко рассмеялся

– Как долго они здесь живут?

– Не долго. Понятия не имею, в каком состоянии дом. Насколько я знаю, там никто не был с тех пор, как Дон заплатил паре местных жителей за уборку после убийства. Они должны были отскрести и отбелить доски. Эй, мне жаль. – Бен поморщился. – Я не подумал.

– Все в порядке. Это было очень давно.

Натан не был уверен, почему эта мысль пришла ему в голову в тот момент, но понял, что пропустил что-то важное в доме. Дымоход не дымил. На нем не лежал снег, а это означало, что он должен был быть теплым.

Глава 25

Кейт напряглась, услышав шум генератора. Джек вернулся. Когда услышала, как Томми смеется, ее охватило облегчение. Тяжелые шаги Джека загрохотали вверх по лестнице, и Кейт сжалась. Она наполняла ванну теплой водой, пока не израсходовала всю, и теперь дрожала в пустой ванне под полотенцами, что сорвала с поручня.

– Бедняжка.

Приторный голос Джека ничего не значил. Кейт моргнула, когда полотенца слетели с ее головы.

Без очков все было немного расплывчато.

– О, милая, что ты с собой сделала? – Джек отстегнул наручник и взял ее руку в свою. – Посмотри на свое бедное запястье. Похоже, на нем был широкий красный браслет.

Он вложил ей в руку кружку горячего шоколада, и она чуть не выронила ее. Джек переплел свои пальцы с ее и поднес напиток к ее губам. Когда Кейт допила, он поднял ее, отнес на кровать и завернул в одеяла.

– Теперь спи, а когда проснешься, я хочу другую жену.

***

Когда Кейт открыла глаза, в комнате было темно. У нее болело все тело. Все еще жива, но едва не умерла. Она пошевелила пальцами на руках и ногах, радуясь, что они двигаются.

Какая же она идиотка, что полезла в воду. Если бы Джек не затащил ее в дом, она бы умерла.

Кейт приподнялась, и боль пронзила все ее тело. Она не смогла одеться самостоятельно и лишь натянула халат. Тяжесть материала на спине заставила ее вздрогнуть. Ее грудь болела от собственного дыхания.

Кейт ахнула, увидев гостиную. У камина стояла рождественская елка – настоящая ель, мерцающая крошечными белыми огоньками. На ветвях висели красные и серебряные шары, а белая лента закручивалась кругами снизу вверх.

– Мы сделали это, мы сделали это. – Томми подпрыгивал от возбуждения.

– Она прекрасна, – произнесла Кейт.

– Мы срубили дерево вместе. Папа разрешил мне тоже рубить. Он сказал, что мы должны проверить, нет ли чего в ветках, потому что там может быть что-то спящее, и мы не должны приносить это в дом.

Он вцепился в руку Джека, и темное, тяжелое чувство поселилось внутри Кейт.

– Пора спать, Томми, – произнес Джек.

– Не-е-ет.

– Я сказал тебе идти в кровать, как только мама увидит нашу елку. Я почитаю тебе сказку.

– О… хорошо.

Взгляд Джека пересекся со взглядом Кейт.

– Я покормил Томми. Теперь ты накорми меня.

Пока Кейт хлопотала на кухне со скоростью улитки, то вслушивалась, как Джек читает историю о ржавом роботе. Он имитировал забавный голос робота и заставил Томми хихикать.

Голова Кейт была такой тяжелой, что она едва держалась на ногах. Когда полезла в холодильник, ее взгляд упал на тыльную сторону своих рук. Их покрывали синяки.

Ее запястье выглядело так, словно она пилила его тупым ножом. Сколько еще она сможет вынести?

Она медленно нарезала стейк полосками, обжарила лук и перец. От запаха еды ее затошнило.

Как только дверь в комнату Томми закрылась, Джек накрыл на стол. Он откупорил бутылку красного вина, наполнил бокал для Кейт и поставил его на стойку. Она проглотила его залпом. Джек напевал какую-то рождественскую мелодию, словно все в порядке. Кейт посмотрела на нож рядом с разделочной доской. Обхватила пальцами рукоятку и представила, как вонзает его в сердце Джека.

Нож выпал у нее из рук в раковину.

Джек встал у нее за спиной и скользнул руками по ее бедрам. Кейт с неловкостью осознала, что под халатом обнажена.

– Как думаешь, сможешь заставить Томми сделать рождественскую открытку для моего отца?

Мог бы он нарисовать нас?

– Мы можем не выглядеть как люди.

– Думаю, у тебя сложилось впечатление, что я не человек, – фыркнул Джек.

Кейт отнесла еду к столу и села. Джек взял себе тортилью, начинил ее мясом и жареными овощами. Кейт поднесла ко рту свою порцию, но все выпало из ее одеревеневших и опухших пальцев. Джек снова свернул тортилью для нее и поднес к ее рту. Кейт заставила себя откусить кусочек. Она ничего не почувствовала на вкус и с трудом проглотила.

Джек вылил остатки вина в ее пустой бокал.

– Для человека, который слишком молод, чтобы пить, ты, похоже, вцепилась в это, как рыба в воду.

Алкоголь циркулировал по ее организму, и комната кружилась вместе с ним. Кейт опьянела. Она почти ничего не ела. Джек доел то, что осталось. Он убрал со стола, вымыл и вытер посуду. Кейт сидела, наблюдая, как комната танцует вокруг мужчины, которого она не надеялась понять. Ее спина горела. Его имя останется у нее шрамом на всю жизнь.

Когда Джек все убрал, он взял ее за руку и рывком поднял на ноги.

– Мы собираемся все исправить, я и ты. – Он зарылся лицом в ее волосы и притянул ее в свои объятия. – Твоя мама совершила роковую ошибку. Я не хочу, чтобы ты поступила так же. Это твой последний шанс и последний шанс Томми. В следующий раз я причиню боль не тебе, а ему. Всё ясно?

Джек поднял ее руку и провел большим пальцем по костяшкам ее пальцев. Кейт кивнула.

– Я хочу всего ничего, не больше, чем любой муж ожидает от своей жены. Прояви ко мне немного привязанности, особенно перед Томми. Обними меня. Поцелуй. Скоро приедет мой отец, и я хочу, чтобы он увидел счастливую семью. Не желаю, чтобы ты вздрагивала каждый раз, когда я прикасаюсь к тебе. – Он положил руки по обе стороны от ее головы. – Ты сдерживаешься, а я хочу, чтобы ты сдалась. Я хочу тебя всю, Кейт.

– Хорошо, – едва прошептала Кейт.

– Мы начинаем заново. – Он поцеловал ее в шею сбоку, затем впился зубами в основание ее горла.

Кейт ахнула от страха.

– Вот так, детка. Дай себе волю.

Неужели он не отличает ужас от удовольствия? Он держал ее за талию, прижимая к своей эрекции.

Джек приблизил губы к ее уху.

– Скажи мне, что ты хочешь меня.

Воспоминание о том, что он сделал, заставило ее вздрогнуть, прежде чем оттащила себя от края обрыва.

– Я хочу тебя, – прошептала она.