Текст книги "И. В. Сталин. Вождь оклеветанной эпохи"

Автор книги: Б. Бессонов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 23 страниц)

Во-первых, важно иметь в виду, что эти страны живут и развиваются под гнетом империализма.

Во-вторых, наличие двойного гнета – гнета «своей» буржуазии и гнета «чужой», империалистической, буржуазии – углубляет в этих странах революционный кризис.

В-третьих, в ряде этих стран капитализм растет быстрыми темпами, например, в Индии, порождая класс местных пролетариев.

В-четвертых, с ростом революционного движения национальная буржуазия этих стран раскалывается на две части: революционную (мелкая буржуазия) и соглашательскую (крупная буржуазия).

В-пятых, наряду с империалистическим блоком в этих странах складывается блок рабочих и революционной мелкой буржуазии, блок антиимпериалистический.

В-шестых, в таких странах вопрос о гегемонии пролетариата и освобождении народных масс из-под влияния соглашательской национальной буржуазии принимает все более важный характер.

В-седьмых, это обстоятельство значительно облегчает дело смычки национально-освободительного движения таких стран с пролетарским движением передовых стран Запада.

Отсюда три вывода:

1. Добиться освобождения колониальных и зависимых стран от империализма невозможно без победоносной революции.

2. Двигаться вперед и завоевать полную независимость капиталистически развитых колоний невозможно без изоляции соглашательской национальной буржуазии, без освобождения мелкобуржуазных революционных масс из-под влияния этой буржуазии, без проведения гегемонии пролетариата, без создания коммунистической партии.

3. Добиться победы в этих странах невозможно без реальной смычки между освободительным движением в этих странах и пролетарским движением передовых стран Запада.

В 1926 году Сталин решительно выступил против ошибок руководителей Коммунистической партии Украины в проведении в республике национально-государственной политики. В письме «Товарищу Кагановичу и другим членам ЦК КП(б)У» Сталин отмечал: «Товарищ Шумский допускает две серьезные ошибки. Во-первых, он смешивает украинизацию нашего партийного и советского аппарата с украинизацией пролетариата. Можно и нужно украинизировать аппарат, обслуживающий население, но нельзя украинизировать сверху пролетариат. Нельзя заставить русские рабочие массы отказаться от русского языка и русской культуры и признать своей культурой и своим языком украинский. Это была бы своеобразная форма национального гнета.

Во-вторых, правильно подчеркивая положительный характер движения на Украине за украинскую культуру, товарищ Шумский не видит, что это движение местами может принять характер борьбы за отчужденность украинской культуры и украинской общественности от культуры и общественности общесоветской. Так, коммунист Хвылевой требует «немедленной дерусификации пролетариата» на Украине, призывает, чтобы «от русской литературы, от её стиля украинская поэзия» убегала «как можно скорее» и так далее. И это называется интернационализмом!»

В1930 году на XVI съезде ВКП(б) Сталин вновь весьма остро выступил по национальному вопросу, резко критикуя и великорусский шовинизм, и местный национализм. Прежде всего – великорусский шовинизм. Это главная опасность в партии в области национального вопроса, подчеркивает Сталин. Отвергая великорусский шовинизм, Сталин указывает, что Ленин никогда не говорил, что национальные различия должны исчезнуть, а национальные языки – слиться в один общий язык в пределах одного государства, тем более ещё до победы социализма во всемирном масштабе. Ленин говорил нечто прямо противоположное, а именно – что национальные и государственные различия между народами и странами будут держаться ещё очень и очень долго даже после осуществления диктатуры пролетариата во всемирном масштабе.

Наши уклонисты, заявляет Сталин, ратуя за один общий язык в пределах одного государства, в пределах СССР, по сути, восстанавливают привилегии великорусского языка. В СССР мы установили единство экономических и политических интересов народов СССР. Но национальные различия, язык, культура, быт остаются. Уничтожить республики, свести дело к одному языку – значит лишить народы СССР возможности получить образование на родном языке, лишить их возможности иметь школу, суд, администрацию, общественные организации на родном языке, лишить их возможности приобщиться к социалистическому строительству.

Ленин никогда не говорил, что лозунг национальной культуры в условиях диктатуры пролетариата является реакционным. Наоборот, он всегда стоял за то, чтобы помочь народам СССР развить свою национальную культуру. Расцветая, национальные по форме и социалистические по содержанию, культуры, в условиях диктатуры пролетариата в перспективе, в достаточно отдаленной перспективе сливаются в одну общую, социалистическую и по форме, и по содержанию культуру. И это произойдет тогда, когда пролетариат победит во всем мире и социализм войдет в быт. Такова марксова, такова ленинская диалектика, подчеркивает Сталин.

На XVII съезде ВКП(б) (26 января 1934 года) Сталин, говоря об уклонах к национализму, характеризует их как приспособление интернационалистской политики рабочего класса к националистической политике буржуазии. Этот акцент в критике национализма Сталин все более усиливает. У обоих уклонов общий источник, подчеркивает он; а именно – отход от ленинского интернационализма. Если хотите держать под огнем оба уклона, надо бить по тому, который в данный момент больше отходит от интернационализма, – все равно, идет ли речь об уклоне к местному национализму или об уклоне к великорусскому. Главную опасность представляет тот уклон, против которого перестали бороться, и которому дали таким образом разрастись до государственной опасности, подчеркивает Сталин.

Всей своей жизнью и борьбой Сталин доказал, что он никогда не был ни шовинистом, ни националистом. И никогда не был антисемитом, в чем его также клеветнически обвиняют. «Национальный и расовый шовинизм есть пережиток человеконенавистнических нравов… Антисемитизм как крайняя форма расового шовинизма является наиболее опасным пережитком… антисемитизм выгоден эксплуататорам, как громоотвод, выводящий капитализм из-под удара трудящихся. Антисемитизм опасен для трудящихся, как ложная тропинка, сбивающая их с правильного пути… Поэтому коммунисты как последовательные интернационалисты не могут не быть непримиримыми и заклятыми врагами антисемитизма».

«В СССР строжайше преследуется законом антисемитизм как явление, глубоко враждебное советскому строю», – писал Сталин в статье «Об антисемитизме» 31 января 1931 года (т. 13), отвечая на вопрос еврейского телеграфного агентства.

Жорес Медведев, который отнюдь не относится к «поклонникам» Сталина, без тени сомнения заявляет: «Ни антисемитом, ни тем более юдофобом Сталин не был… нет ни одного высказывания – ни в официальных его выступлениях, ни в архивных документах, которое можно было бы процитировать как антисемитское». Конечно, Сталин критиковал В. М. Молотова за уступки сионизму. Но ведь каждый грамотный человек знает, что противостояние сионизму – это не антисемитизм.

Сталин на протяжении всей своей жизни всегда с уважением писал и говорил о русском народе, о русском рабочем классе. После Октябрьской революции не раз отмечал он, что «весь мир признает… что центр революционного движения переместился из Западной Европы в Россию… революционные рабочие всех стран единодушно рукоплещут советскому рабочему классу, и прежде всего – русскому рабочему классу, авангарду советских рабочих – как признанному своему вождю».

Сталин решительно отверг нигилистическое отношение к русской истории, к русской национальной культуре, характерное, в частности, для Троцкого и других его приверженцев. Так, Л. Троцкий писал: «Тот сложный и упорядоченный образ жизни, который вырос из феодализма в Европе, готическое кружево феодализма не выросло на нашей Земле. У нас не было жизненных сил для этого… Тысячи лет мы прозябали в наших избах, забивая их щели мхом…На Западе в ремесленных гильдиях, муниципалитетах, университетах, на праздниках и в спорах вырабатывались бесценные навыки самоуправления. Там росла человеческая личность – конечно, буржуазная личность, но тем не менее личность, а не раб, которого может пинать каждый стражник. Под наблюдением полиции не могла вырасти истинно городская культура». Троцкий характеризует как абсолютно «отсталую» также русскую общественную мысль XIX века: «… она до сих пор даже не начала сливаться с развитием общей человеческой мысли» – и так далее.

Сталин последовательно боролся против любых форм преклонения перед Западом, против любых форм принижения России: «У нас все ещё не хватает достоинства, патриотизма, понимания той роли, которую играет Россия».

В 1930 году Сталин написал острое письмо Д. Бедному («товарищу Демьяну Бедному»): «В чем существо Ваших ошибок? Оно состоит в том, что критика недостатков жизни и быта СССР, критика обязательная и нужная… стала перерастать в Ваших произведениях в клевету на СССР, на его прошлое, на его настоящее. Вы… стали возглашать на весь мир, что Россия в прошлом представляла сосуд мерзости и запустения, что нынешняя Россия представляет сплошную «Перерву», что «лень» и стремление «сидеть на печке» является чуть ли не национальной чертой русских вообще, а значит – и русских рабочих, которые, проделав Октябрьскую революцию, конечно, не перестали быть русскими. И это называется у Вас большевистской критикой! Это не критика, а клевета на наш народ, развенчание СССР, развенчание пролетариата СССР, развенчание русского пролетариата».

Сталин считает, что художественная литература может и должна оперировать понятиями классового порядка или даже понятиями «советское», «антисоветское», «революционное», «антиреволюционное» и так далее, но всё зависит от того, как это делается. В частности, о романе «Бег» Булгакова Сталин говорит, что он представляет собой, конечно же, антисоветское явление; он есть проявление попытки вызвать жалость, если не симпатию, к некоторым слоям антисоветской эмиграции – стало быть, налицо попытка оправдать или полуоправдать белогвардейское дело… Это не значит, что «Бег» и подобные произведения следует запретить. Дело не в запрете, а в том, чтобы шаг за шагом выживать со сцены старую и новую непролетарскую макулатуру в порядке соревнования, путем создания настоящих, интересных художественных пьес советского характера. Только в соревновании можно добиться сформирования и кристаллизации нашей пролетарской художественной литературы.

Что касается пьесы «Дни Турбиных», то основное впечатление, остающееся у зрителя, благоприятное для большевиков: «…если даже такие люди, как Турбины, вынуждены сложить оружие и покориться воле народа, признав свое дело окончательно проигранным, – значит, большевики непобедимы…»

«Конечно, – отмечает Сталин, – автор ни в какой мере «не повинен» в этой демонстрации. Но какое нам до этого дело?…Что касается понятий «правые» – «левые», то это понятия – внутрипартийные, к художественной литературе и театру их применять не правильно» (Ответ Билль-Белоцерковскому).

Сталин настойчиво призывал советских писателей осмыслить величайшую в истории революцию и подняться на высоту русского пролетариата – передового пролетариата мира.

В то же время по инициативе Сталина были созданы новые учебники, в которых советская история выступала преемницей истории Руси – России. Преемницей не только классовой борьбы за освобождение трудящихся, за социальную справедливость, но и борьбы выдающихся исторических деятелей России, таких, например, как Александр Невский, Дмитрий Донской, Иван Грозный и Петр Великий, за независимость и национальное достоинство России.

При Сталине было создано немало художественных произведений, романов и пьес, кинофильмов и произведений живописи, прославляющих Россию. Конечно, это – проявления шовинизма, говорят хулители Сталина, а я скажу, что это – свидетельство патриотизма вождя, его горячей любви к России, к русскому народу.

В 1945 году Сталин, подводя итоги Великой Отечественной войны, подчеркнул особый вклад в общую победу русского народа, который является наиболее выдающейся нацией из всех наций, входящей в состав Советского Союза. «Русский народ – руководящая сила Советского Союза среди всех народов нашей страны. У русского народа – ясный ум, стойкий характер и терпение».

В 1947 году Сталин, обращаясь к советской интеллигенции, снова призвал её прекратить неоправданное преклонение перед заграничной культурой. «Хватит считать себя несовершеннолетними, не стопроцентными, вечными учениками. Почему мы хуже? В чем дело? Вы делаете великое дело. Надо бороться с духом самоуничижения».

В любом случае это ложь, когда утверждают, что Сталин, говоря о равноправии наций, о чувстве гордости за советскую культуру, по сути якобы проводил унитарную национальную политику, то есть явно великорусскую политику, политику русификации, унижавшую и оскорблявшую другие народы. Напротив, Сталин всегда выступал за развитие наций, национальных культур. Вот что он говорил в 1929 году на встрече с украинскими литераторами: «Развитие национальных культур в эпоху диктатуры пролетариата, максимальное развитие, покровительство национальным культурам… мы этим культурам покровительствуем, для того чтобы они, исчерпав вовсе себя, создали почву для развития языка во всем мире, не русского, а международного языка… люди, марксисты, мыслящие слишком просто, упрощающие сложнейшие вопросы национального развития, люди, которые некоторые толкования не понимают, а в этих толкованиях все дело… не могут переварить того, что мы хотим подготовить элементы международной социалистической культуры, точно так же не понимают, как мы хотим прийти к уничтожению классов путем усиления классовой борьбы, или как мы хотим прийти к отмиранию государства путем небывалого расширения функций этого государства, или как мы хотим добиться объединения народов разных стран путем их разъединения, путем освобождения их от какого-либо гнета, путем предоставления им права на образование национального государства… Кто не понимает этой жизненной постановки вопроса, тот не понимает, что мы проводим политику максимального развития национальной культуры с тем, чтобы она исчерпала себя до конца и чтобы затем была создана база для организации международной социалистической культуры не только по содержанию, но и по форме».

Но сейчас наш лозунг: «Объединить национальную культуру на базе общего социалистического содержания путем усиления национальных культур». Сталин твердо выступал против любых проявлений шовинизма и национализма. «Пока дружба существует, народы нашей страны будут свободны и непобедимы, никто не страшен нам – ни внутренние, ни внешние враги, пока эта дружба живет и здравствует». И слова Сталина отнюдь не расходились с делами. Вспомним: к октябрю 1917 года ни один из нерусских народов царской России не имел своей государственности. Не было светских учебных заведений – ни средних, ни высших – на национальных языках.

После Октябрьской революции и особенно после образования СССР повсеместно стали создаваться национальные школы, издавались газеты, развивалось искусство. Тысячи и тысячи учителей из центральных районов страны переехали в самые отдаленные районы, чтобы учить и воспитывать детей. В результате огромной интернационалистской работы свыше 50 народов впервые получили свою письменность. Советская власть открыла в республиках педагогические вузы для подготовки кадров на родном языке, создала университеты и республиканские академии наук. На окраинах бывшей царской империи создавались индустриальные центры, формировались рабочий класс, новая интеллигенция. Развивался и процесс консолидации наций и народов СССР. Так что Сталин был абсолютно прав, когда в докладе о создании Союза Советских Социалистических Республик на I съезде Советов СССР сказал: «В истории советской власти сегодняшний день является переломным».[14]14
  Сталин И. В. Марксизм и национально-колониальный вопрос, 1939, с. 126.


[Закрыть]

Два года спустя в своей речи-клятве на похоронах Ленина Сталин назвал союз трудящихся национальностей нашей страны важнейшей, наряду с диктатурой пролетариата, основой Республики Советов: «Русские и украинцы, башкиры и белорусы, грузины и азербайджанцы, армяне и дагестанцы, татары и киргизы, узбеки и туркмены – все они одинаково заинтересованы в укреплении диктатуры пролетариата.

Но не только диктатура пролетариата избавляет эти народы от цепей и угнетения, но и эти народы избавляют нашу Республику Советов от козней и происков врагов рабочего класса своей беззаветной преданностью Республике Советов, своей готовностью жертвовать за нее. Вот почему товарищ Ленин неустанно говорил нам о необходимости добровольного союза народов нашей страны, о необходимости братского их сотрудничества в рамках союза республик.

Уходя от нас, товарищ Ленин завещал нам укреплять и расширять союз республик. Клянемся тебе, товарищ Ленин, что мы выполним с честью и эту твою заповедь» (т. 6, с.49).

Сталин выполнил свою клятву.

Национальные лидеры-интернационалисты хорошо знали цену Советскому Союзу, национальной и социальной политике СССР. Президент Туркменистана С. Ниязов говорил в 1998 году: «Мы сохранили те социальные и интернационалистские ценности, то человеколюбие, которые пропагандировались в СССР. Советские социальные институты – детские сады, школы, больницы – не имели аналогов в мире. Мы это осознавали и осознаем. Мы высоко ценим гуманитарное наследие, оставшееся от прежней системы: всеобщую образованность, приобщение к русской культуре, мировой цивилизации… Было много бюрократизма, но в целом социальная система была задумана справедливо. И мы не отрешились от нее, мы ее сохранили, но повернули к национальным, нравственным началам… Это в России развалили все доброе старое» (НГ – Содружество. 1998 год, № 11).

Луи Фишер, проживший в СССР 14 лет и посетивший нашу страну ещё раз в 1938 году, писал о своих впечатлениях: «Достоинство – вот вообще преобладающее впечатление в тех областях, где проживают национальные меньшинства. Победа Советов была вехой в истории угнетенных народностей старой России. Она позволила им впервые выступить как национальная общность, каждая со своей индивидуальностью, собственной культурой, правительством. Они получили возможность существовать в качестве молодых наций, и их благодарность безгранична. В их рядах режим нашел многих преданных сторонников; но и большевики, со своей стороны, активно пошли навстречу этим нацменьшинствам в удовлетворении их пожеланий. Тем самым они создали твердый оплот против любого проявления национализма. В сущности, СССР – настоящий интернационал. Повсюду в Советском Союзе наблюдателю бросается в глаза безграничная гордость за успехи страны. Причем гражданин многонационального Советского Союза рассматривает триумф молодой страны не иначе как результат своей общественной и экономической системы. Всеобщий энтузиазм сейчас сильнее и шире, чем когда-либо за 14 лет моей жизни в Советском Союзе» (см. «Люди и политика», 1940 год).

Честные буржуазные критики Сталина и Советского Союза также признают, что СССР был государством, показавшим пример того, как надо решать национальный вопрос в многонациональной стране (так считает советолог Э. Карр). Современный французский философ, лидер постмодернизма Ж. Деррида утверждает, что СССР был тем местом, где человек мог вернуться к самому себе. Лидеры фабианского социализма супруги Вебб утверждали, что СССР, советский коммунизм – это явление новой цивилизации. Выдающийся английский философ и историк А. Тойнби назвал советский федерализм почти идеальным образцом для всего будущего мира.

ГЛАВА 3. И. В. Сталин: построение социализма в Советской России – идея ленинская. Ленинизм есть марксизм эпохи империализма и пролетарских революций

После смерти В. И. Ленина Троцкий, Зиновьев и Каменев начали в партии острую идейно-политическую борьбу. Поводом послужила дискуссия о возможности построения социализма в одной стране. Первым «бросил перчатку» Л. Д. Троцкий. К чему он стремился, чего он хотел? Чтобы лучше понять это, воспроизведем кратко его биографию. Лев Давыдович Троцкий (Бронштейн) родился 26 октября 1879 года в семье небогатого еврея, занимавшегося сельским хозяйством и впоследствии разбогатевшего. В школе мальчик учился блестяще, не имел друзей, был тщеславен. М. Истмен, американский исследователь его жизни, отмечая сильно развитый у Троцкого инстинкт соперничества, сравнивает его с инстинктом рысаков на конных состязаниях. «Он косит взглядом назад, чтобы увидеть, нет ли какой-нибудь другой лошади, догоняющей его. Этот инстинкт требует постоянной собранности и в целом неприятная черта, особенно если она проявляется у лошадей, не подготовленных к стремительной скачке». Семнадцатилетним юношей Л. Троцкий уже познакомился с трудами Милля, Бентама, Чернышевского, представителей народничества – Лаврова, Ткачева, Михайловского. Трудов Маркса и Энгельса ещё не знал, но из трудов их последователей, с которыми знакомился, вынес впечатление, что марксизм – узкое и сухое учение, превращающее человека в пленника экономических и социальных обстоятельств.

В 1898 году Л. Троцкий был арестован за участие в студенческих волнениях, а в 1899 году сослан в Сибирь, где познакомился с социал-демократами, изучал «Капитал» К. Маркса. Летом 1902 года он бежал из ссылки, вписав в фальшивый паспорт вспомнившуюся ему фамилию одного из одесских тюремных надзирателей – Троцкий. Так Бронштейн стал Троцким.

В октябре 1902 года Троцкий прибыл в Лондон, где был встречен Лениным, который познакомил его с Мартовым и В. Засулич, а позднее – с Г. В. Плехановым. Последний Троцкого «не принял»: «Этот человек мне нравственно неприятен».

Троцкий принял участие в работе II съезда РСДРП. На съезде он поддержал Ленина против Бунда и «экономистов», но вместе с Мартовым выступил против Ленина по поводу проекта Устава партии. Он обвинил Ленина в жажде власти. После поражения меньшевиков на съезде вошел в состав их «теневого» Центрального Комитета.

В 1904 году Троцкий выпустил брошюру «Наши политические разногласия». Рассматривая причины раскола партии, он пришел к выводу, что они коренятся в том, что партия разрывается между двумя задачами: задачей непосредственной борьбы против царизма и задачей перспективной борьбы за социализм. В брошюре он вновь обвиняет Ленина в деспотизме. Действия Ленина ведут к тому, что «партия заменит собой рабочий класс, партийные органы заменят партию, наконец, единоличный диктатор заменит собой ЦК…»

В 1905 году после возвращения в Россию Троцкий написал работу «Итоги и перспективы», в которой впервые под большим влиянием Парвуса, видного немецкого социал-демократа, сформулировал основные идеи «перманентной революции». Их суть такова: пока революция уничтожает власть помещиков, крестьянство целиком на стороне пролетариата. Однако затем две основные черты политики пролетариата – коллективизм и интернационализм – встретят сопротивление у крестьян. Поскольку Россия крестьянская страна, постольку без прямой государственной поддержки европейского пролетариата рабочий класс России не сможет удержаться у власти. Потому если русский пролетариат хочет начать восстание, он должен это сделать с учетом того, что затем перенесет революцию на территорию Европы, станет инициатором ликвидации капитализма на мировой арене. Процитируем самого Троцкого: «Русский пролетариат… встретит организованную враждебность со стороны международной реакции и готовность со стороны пролетариата оказать революции организованную поддержку. Предоставленный самому себе рабочий класс России будет неизбежно сокрушен контрреволюцией в момент, когда крестьянство повернется спиной к пролетариату. Рабочим ничего не останется делать, как связать судьбу всей русской революции с судьбой социалистической революции в Европе. Русский пролетариат бросит на весы классовой борьбы против всего капиталистического мира колоссальную государственно-политическую власть, которую временные обстоятельства русской буржуазной революции ему дадут. С государственной властью в руках и с контрреволюцией за его спиной, с европейской революцией перед ним русский пролетариат бросит призыв к братьям во всем мире, старый призыв, но который на этот раз будет поднимать на последний бой: «Пролетарии всех стран, соединяйтесь!».

После поражения первой русской революции Л. Троцкий принимает участие в V съезде РСДРП. Он снова с меньшевиками, снова резко нападает на Ленина. По ленинской оценке, поведение Троцкого на съезде – «это позерство» (ПСС, т. 6, с. 27). После V съезда РСДРП Троцкий уезжает в Берлин. Здесь он часто встречается с К. Каутским, много печатается в социал-демократической газете «Vorwarts». С1907 года до начала Первой мировой войны Троцкий жил в Вене, восхищался австромарксистами, однако спустя годы дал им весьма саркастическую оценку.

Все эти годы Троцкий продолжал противостоять Ленину, большевикам. Рассуждал о судьбах революции в духе «перманентной революции». Без социалистической революции в Западной Европе говорить о социализме в России могут только люди с совершенно особым устройством головы.

Троцкий по-прежнему на стороне меньшевиков. «Нужно воспользоваться уступками царизма и на базе уступок строить открытую, легальную рабочую партию», – утверждал он. В январе 1912 года на Пражской конференции большевики в ответ на действия меньшевиков объявили о создании большевистской партии и начали издавать свою ежедневную газету «Правда». В ответ Троцкий создал антибольшевистский Августовский блок.

Накануне мировой войны состоялась Циммервальдская конференция социал-демократов. Ленин настаивал, чтобы конференция, призвала «превратить войну империалистическую в войну гражданскую». Он предложил также, чтобы конференция заявила о необходимости основать новый Интернационал.

Л. Троцкий осудил «революционное пораженчество» Ленина. Он утверждал, что интересам социализма соответствует окончание войны «без победителей и побежденных».

Формула, как очевидно, достаточно неясная. Однако именно Троцкому было поручено подготовить Циммервальдский Манифест. Хотя Манифест был взволнованным призывом оправиться от опьянения шовинизмом и положить конец кровопролитию, его выводы были туманны. Естественно, в нем не содержалось призыва превратить империалистическую войну в войну гражданскую, не высказывались также положения в пользу создания нового Интернационала.

В январе 1917 года Л. Троцкий приехал в Нью-Йорк. Здесь он тесно сотрудничал с Бухариным, Коллонтай и Володарским, редактировавшим газету «Новый мир».

Февральскую революцию Л. Троцкий встретил восторженно. Правда, в духе своей концепции «перманентной революции» не видел никаких перспектив её развития без революции в Европе. «Война превратила всю Европу в пороховой погреб социальной революции. Русский пролетариат бросает пылающий факел в этот погреб. Предположить, что это не вызовет взрыва, – значит мыслить вопреки законам исторической логики и психологии. Если бы, однако, невозможное все же случилось, если бы консервативные, социал-патриотические организации не допустили восстания германского рабочего класса против господствующих классов в ближайшем будущем, тогда, конечно, русский рабочий класс будет защищать революцию с оружием в руках… вести войну против Гогенцоллернов, призывая братский германский пролетариат подняться против общего врага… Задача будет заключаться не в защите Отечества, а в революции, в перенесении её в другие страны».

В мае 1917 года Троцкий вернулся в Россию, в Петроград. Он блестяще выступал на митингах и под влиянием, как писал А. В. Луначарский, «громадного обаяния его личности многие люди… были склонны усматривать в нем истинного, главного вождя русской революции».

Конечно, неверно преувеличивать роль Троцкого в качестве «вождя» революционных масс, но нельзя согласиться и с Й. Дейчером в том, что «Троцкий и его друзья были лишь кучкой блестящих генералов без армии».

Когда встал вопрос об Октябрьском восстании, Троцкий поддержал курс на его подготовку. Однако, в отличие от Ленина, требовавшего решительных действий, ибо промедление опасно, можно упустить благоприятный момент, Троцкий предлагал оттянуть сроки восстания до II съезда Советов.

Тем не менее историческую резолюцию Ленина о вооруженном восстании на заседании ЦК 10 октября 1917 года он поддержал. Позднее отмечал, что письма Ленина в ЦК, в которых он предупреждал, что ждать съезда Советов – это преступление перед революцией, относились в полной мере и к нему, поскольку в то время он был председателем Петроградского Совета и членом Военно-революционного комитета.

В годы Гражданской войны, будучи наркомом по военно-морским делам, Троцкий сыграл значительную роль в борьбе с контрреволюцией, в создании Красной армии, в преодолении в ней партизанщины. Но был жесток, при наведении порядка в Красной армии зачастую делал ставку на насилие, репрессии. Неоправданную жестокость проявил он и при подавлении ряда антисоветских выступлений, в частности – восстания эсеров в Рыбинске и Кронштадтского мятежа (здесь вместе с ним «прославился» и М. Тухачевский).

В годы после Гражданской войны Троцкий немало сделал для восстановления разрушенного народного хозяйства в России. Но и в эти годы он продолжал оставаться сторонником принуждения. Ратовал за создание «трудовых армий», в которых бывший красный командир стал бы красным директором, а красный директор, в свою очередь, в случае необходимости должен быть готовым в любой момент стать красным боевым командиром.

Троцкий, по сути, абсолютизировал административные методы руководства обществом, зачастую сам насаждал бюрократический стиль, хотя позднее в качестве одного из лидеров «новой оппозиции» в полемике со Сталиным остро, но, в сущности, демагогически критиковал проявление бюрократизма в деятельности партии и государственного аппарата.

Ленин решительно не согласился с идеей Троцкого об «огосударствлении» профсоюзов. Он заявил, что тот подошел к вопросу как администратор, когда потребовал включения профсоюзов в государственный аппарат, поскольку, мол, и первый, и второй в одинаковой мере представляют рабочих. Согласно Троцкому, профсоюзам в рабочем государстве уже нет необходимости защищать интересы рабочего класса. Ленин охарактеризовал эти рассуждения Троцкого о рабочем государстве как совершенно абстрактные: «Троцкий игнорирует, что «государство у нас рабочее с бюрократическими извращениями». И поэтому профсоюзы и другие рабочие организации должны широко использоваться для защиты рабочих, трудящихся от государства, от своего государства». Конечно, по Ленину, советские профсоюзы должны заниматься не «классовой экономической борьбой», а «неклассовой экономической борьбой», то есть «борьбой с бюрократическими извращениями советского аппарата, в смысле охраны материальных и духовных интересов массы трудящихся путями и средствами, недоступными для этого аппарата» (т. 42, с. 198, 297,299).