Текст книги "И. В. Сталин. Вождь оклеветанной эпохи"

Автор книги: Б. Бессонов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 16 (всего у книги 23 страниц)

В 1932–1933 гг. в СССР случился тяжелый неурожай, связанный с засухой 1931 года. Голод охватил многие районы Украины, Поволжья и Северного Кавказа. Современные украинские политики и идеологи пустили в оборот фальшивку о «голодоморе», о политике «геноцида», осуществляемой советским руководством по отношению к украинскому народу, в результате которой на Украине якобы умерло более семи миллионов человек. С. Миронин и другие исследователи отмечают, что на Украине в те годы жило примерно 32 млн. человек, сельское население составляло 22 млн. человек. Если поверить украинским и другим фальсификаторам, то умер каждый четвертый житель Украины, а поскольку голод был на селе, то там умерло около 30 %. В результате Украина превратилась бы в пустыню. И скрыть вымирание деревни и целых районов было бы невозможно, были бы массовые захоронения, но где они? Немцы, захватившие Украину спустя 10 лет, безусловно, провели бы массовые вскрытия, если бы они имелись, чтобы привлечь украинцев на свою сторону.

Однако абсолютное большинство украинцев оказывало героическое сопротивление захватчикам. Исключение составляли бандеровцы, но они во время «голодомора» жили в Польше! Примечательно, что особенно большая смертность от голода была в киевской, а также в харьковской и днепропетровской областях, где очень высокой была прослойка русского населения; это также говорит против утверждения лжецов, что советское правительство морило голодом украинцев.

Г. Ткаченко (его данные приводит С. Миронин) убедительно разбивает фальсификации о «голодоморе». Осуществляемый властью «голодомор» мог вызвать протест и восстание. Это могло привести к устранению от власти Сталина, у которого в то время было много противников. Сталин же, с точки зрения его критиков, был одержим властью. «Получается вроде как нелогично». Далее. «Устройство голода неизбежно привело бы к гибели прежде всего бедняков и середняков, составлявших главную опору власти и движущую силу коллективизации». «Голодомор», таким образом, противоречил здравому смыслу. Ещё важный фактор – капиталистическое окружение и опасность агрессии. «Голодомор» вызвал бы у соотечественников неприятие политики партии и государства и, естественно, ослабил бы и экономический, и оборонный потенциал страны. Сталин морил голодом украинцев и в то же время способствовал развитию Украины; в те годы как раз строились Днепрогэс, харьковский тракторный завод и так далее. И что удивительно, подчеркнем еще раз, в самых «голодоморных» районах местные жители вели беспощадную партизанскую войну с фашистами!

И, конечно же, Сталин, руководство страны оказали Украине посильную помощь. В общей сложности население Украины получило около 41,5 млн. пудов (2,3 млн. тонн) зерна и 40,3 тыс. пудов (645 тонн) муки. Был также предоставлен один миллионов пудов (160 000 тонн) продовольствия, значительное количество крупяных и кондитерских изделий, сахара, консервов. В значительной части все это выделялось из неприкосновенного и мобилизационного фондов. Естественно, помощь была оказана также и другим районам Советской страны, пострадавшим от засухи и голода. Что касается жертв этой трагедии советского народа, то здесь данные исследователей расходятся. В учебнике по истории России под редакцией Сахарова общее число умерших от голода определено в три миллиона человек; там же указывается, что на Украине умерло 1,5 млн. человек. С. Миронин считает, что погибших от голода было приблизительно 2 млн. человек, по мнению С. Кара-Мурзы, от голода в 1932–1933 гг. умерло около 640 000 человек. Во всяком случае, не 7–8 млн. и тем более не 15 млн., как об этом вещают фальсификаторы.

И, однако, то, что я здесь опровергаю фальсификаторов, вовсе не означает, что я безоговорочно оправдываю Сталина. Он, конечно же, несет ответственность за репрессии. Да, он боролся за социалистические преобразования страны, за быстрейшее превращение СССР в могучую державу, способную противостоять капиталистическим агрессорам. Да, он боролся за единство партии, за сплочение советского народа. Однако если сначала он боролся с оппозицией, со своими политическими противниками политическими средствами, то затем постепенно подменил их административными и прибег к репрессиям, причем к массовым. Можно, конечно, утверждать, что Сталин не всё мог, что его обманывали пробравшиеся в органы НКВД враги, что его обманывали и партийные «вельможи», раскручивающие в целях укрепления своей власти маховик репрессий, сводившие зачастую личные счеты с теми, кого они объявляли «врагами». Очевидно, что Сталин не всегда мог рассчитывать на поддержку самых близких ему в руководстве партии людей (последние месяцы и дни его жизни это убедительно доказали). Всё это так. Однако Сталин обязан был контролировать деятельность НКВД, деятельность своих «соратников». Когда Хрущев писал ему, что на Украине репрессировано 18 000 «врагов народа», Сталин должен был призвать его к ответственности, а не продвигать вверх. В любом случае он должен был знать, что массовые репрессии всегда опасны, поскольку в числе жертв оказывается немало невинных людей. Когда из мест заключения освобождают более 300 000 необоснованно репрессированных, когда 9 000 репрессированных командиров приходится снова возвращать в армию, то это, конечно же, подтверждение вины Сталина.

Но страна наша, безусловно, в 30-е годы шла вперед. Народное хозяйство СССР, во всяком случае, его ключевые отрасли, достигли не меньших высот, чем те, на которых в то время находились развитые капиталистические страны. Быстро шло формирование кадров рабочих и специалистов. Общая численность рабочих выросла с 8–9 млн. в 1928 году до 23–24 млн. в 1940 году, число специалистов – с 0,5 млн. в 1928 году до 2,5 млн. в 1940 году. В годы войны с фашизмом советские рабочие и специалисты на построенных ими заводах произвели больше вооружения, чем Германия и её союзники.

Сельское хозяйство также шло вперед. В течение 30-х годов из села в город уехало 15–20 млн. человек (они-то и составили костяк того поколения, за счет которого вырос промышленный рабочий класс Советской страны). Объединившиеся в колхозы 30–35 млн. крестьян-колхозников вполне обеспечивали зерном, мясом и молоком около 200 млн. человек. Социальное обеспечение советских людей в 30-40-е годы стало, по сути, обычной нормой. Образование, здравоохранение, культура стали общедоступными. Если до революции один врач приходился в среднем на 5 700 человек, то в 1940 году – на 1 200. Практически заново была создана сеть средних школ. В 1914 году их было 4 000, а в 1940 – 65 000. Если до революции было около 400 высших учебных заведений и техникумов, то в 1940 году их было уже 4 600. В конечном счете историческая правда заключается в том, что в Советской стране в 30-40-е годы развертывалась социальная, политическая активность широких народных масс, раскрепощенных революцией, стремившихся скорее достичь желаемых социалистических и коммунистических целей и идеалов. Советские люди строили и защищали социализм с искренним, горячим энтузиазмом. «Винтики» и «рабы» не разгромили бы фашизм, не отстояли бы социалистическое отечество. Лидер кадетов П. Н. Милюков в конце своего жизненного пути написал статью «Правда большевизма», в которой признавал, что «советский народ в худом и хорошем связан со своим режимом, что народ не только принял советский режим как факт – он примирился с его недостатками и оценил преимущества. Советские люди создали громадную промышленность и военную индустрию, они поставили на рельсы нужный для этого производства аппарат управления… Советский гражданин гордится своей принадлежностью к режиму… он не чувствует над собой палку другого сословия, другой крови, хозяев по праву рождения».

Да, советским людям в те годы, может быть, все ещё недоставало знаний, культуры, в том числе политической; да, в сердцах многих советских людей было ожесточение к врагам социализма (да и как иначе: выдержать империалистическую, Гражданскую войны, интервенцию!). Но ведь правда и то, что в наших людях было много мужества, героического порыва, готовности к самопожертвованию ради высокой цели, стойкости, способности преодолевать трудности коллективизма, чувства уважения к другим народам. Идеалы Октябрьской революции сцементировали СССР – братский союз народов, выдержавший самое суровое испытание – смертельную схватку с фашизмом. И во всем этом, бесспорно, выдающаяся роль принадлежит Сталину; ведь он в течение 30 лет стоял во главе партии и страны!

В марте 1939 года состоялся XVIII съезд ВКП(б). Выступая с Отчетным докладом ЦК ВКП(б) партийному съезду, Сталин указал на обострение международной обстановки – уже идет война. Англия, Франция и США не оказывают должного сопротивления фашистским агрессорам. Их политика невмешательства означает попустительство войне. «Мюнхенский сговор» – попытка направить фашистскую агрессию против СССР. В то же время применительно к внутреннему положению страны Сталин конкретизировал теорию о возможности построения социализма в одной стране – теперь имеется возможность построить коммунизм в нашей стране и в том случае, если даже сохранится капиталистическое окружение, подчеркнул Сталин. Съезд принял третий пятилетний план развития нашего народного хозяйства на 1938–1942 годы. Главная цель плана – догнать и перегнать наиболее развитые в экономическом отношении капиталистические страны также и по выпуску продукции на душу населения.

Однако на нашу страну, на наш народ надвигались новые тяжелые испытания. Возникла прямая военная угроза, причем и на Западе, и на Востоке. Советскому народу пришлось отражать сначала японскую агрессию. Но главная угроза – фашистская Германия.

Сталин понимал, что фашистская Германия нападет на нашу страну. В суровых предвоенных условиях Сталин, руководство страны приняли ряд суровых законов, направленных на укрепление трудовой дисциплины, в частности, закон о прогулах и закон о запрещении самовольного ухода рабочих и служащих с работы. В этой связи уместно привести слова наркома вооружений Ванникова, который в своих воспоминаниях пишет: «Наркомы неоднократно обращались к И. В. Сталину и другим руководителям партии и правительства с предложением издать закон, направленный на борьбу с прогулами и текучестью рабочей силы. Сталин отвечал, что для этого нужны не особые законы, а повышение качества технического и хозяйственного руководства. Он потребовал от всех наркомов и директоров предприятий улучшения их работы».

Что касается закона о запрещении самовольного ухода рабочих и служащих с работы, то Сталин, обращаясь к наркомам и членам ЦК, сказал, что такой закон – вынужденная мера, вызванная прежде всего неспособностью руководителей наркоматов и заводов добиться стабильности и укрепления производственной дисциплины». Этот «упрек был в значительной мере заслуженным», – пишет Ванников. Именно такова «история закона о прогулах, который обычно отождествляется с жестокостью Сталина», – подчеркивает М. Лобанов. Суровые законы?! Конечно, но в интересах страны, государства, народа (Кожемяко В., Косолапое Р., Лобанов М. Какая же она – правда о Сталине. М., 1998).

В те суровые годы был принят ещё один жесткий закон против расхищения кооперативного и колхозного имущества и грузов на транспорте. Сталин в этой связи делает следующее разъяснение: «Капитализм не мог бы разбить феодализм, он не развился бы и не окреп, если бы не объявил принцип частной собственности основой капиталистического общества, если бы он не сделал частную собственность священной собственностью, нарушение интересов которой строжайше карается… Социализм не сможет добить и похоронить капиталистические элементы и индивидуально-рваческие привычки, навыки, традиции (служащие основой воровства), расшатывающие основы нового общества, если он не объявит общественную собственность (кооперативную, колхозную, государственную) священной и неприкосновенной. Он не может укрепить и развить новый строй и социалистическое строительство, если не будет охранять имущество колхозов, кооперации, государства всеми силами, если он не отобьет охоту у антиобщественных, кулацко-капиталистических элементов расхищать общественную собственность. Для этого и нужен новый закон». Вышеназванные законы применялись, конечно, очень жестко, но и обстановка в стране и вокруг нее была очень жесткой.

Сталин предпринял экстренные меры по радикальному перевооружению Красной армии, по развертыванию мощной экономической базы на Урале и в Сибири, позволившей в кратчайшие сроки наладить в стране производство вооружений. В1940 году в СССР было произведено: 15 млн. тонн чугуна – в четыре раза больше, чем в 1913 году; 18 млн. тонн стали – в 4,8 раза больше, чем в 1913 году; 166 млн. тонн угля – в 5,5 раза больше, чем в 1913 году; 31 млн. тонн нефти – в 3,5 раза больше, чем в 1913 году; 38 млн. 300 тонн товарного зерна – то есть на 17 млн. тонн больше, чем в 1913 году; 2 млн. 700 тонн хлопка-сырца – то есть в 3,5 раза больше, чем в 1913 году.

Если к июню 1941 года Советский Союз значительно уступал Германии по производству орудий и минометов, новых танков и новых самолетов, то к осени 1942 года количество выпущенной военной техники в Германии и СССР приблизительно стало равным. А в 1944–1945 гг. советская военная промышленность в 2–3 раза превосходила германскую. Все это было результатом сталинской политики индустриализации страны, все это было свидетельством того, что страна самоотверженно готовилась к отражению вражеского нашествия.

Все внешнеполитические действия Сталина в предвоенные годы определялись стремлением создать наиболее выгодные условия для страны, оттянуть как можно дальше начало войны, отодвинуть как можно дальше западную границу и предотвратить угрозу войны на два фронта.

Не всё удалось сделать…

ГЛАВА 6. Влияние И. В. Сталина на развитие мирового революционного движения. Меры советского руководства по противодействию фашистской угрозе

Вся жизнь Советской страны, её успехи в строительстве нового общества, те трудности, которые ей приходилось преодолевать, те ошибки, которые совершали её руководители, в том числе и И. В. Сталин, – всё это так или иначе воздействовало на развитие революционного процесса в мире, на жизнедеятельность коммунистических и других рабочих партий.

Два момента следует здесь учитывать прежде всего – объективный и субъективный. Первый состоял в том, что русская революция произошла в огромной стране и была победоносной. Это объективно превращало российский пролетариат, российских коммунистов в авангард международного пролетариата, международного рабочего движения. Второй заключался в том, что зарубежные коммунисты, другие революционеры стремились изучать и даже переносить опыт российских коммунистов на почву своих стран. И, кроме того, зачастую советские руководители, особенно после смерти Ленина, стремились побудить компартии переносить российский опыт в условия их стран – в условия, которые порой весьма отличались от российских. Очевидное теоретическое обоснование этому можно обнаружить в следующей формуле И. В. Сталина: «Ленинизм есть марксизм эпохи империализма и пролетарских революций. Точнее: ленинизм есть теория и тактика пролетарской революции вообще, теория и тактика диктатуры пролетариата в особенности».[17]17
  Сталин И. В. Соч., т. 6, с. 71.


[Закрыть]

_ Тезис, конечно, бесспорен, но все-таки в нем можно обнаружить тенденцию абсолютизации опыта Октября, превращение российской модели революции во всеобщую, мировую, обязательную.

Между тем Ленин неоднократно подчеркивал, что, конечно, в России по сравнению с Западом неизмеримо легче начать пролетарскую революцию, однако здесь её будет гораздо труднее продолжать, чем на Западе. Более того, он подчеркивал, что Россия не сможет стоять во главе международных революционных сил, если социалистическая революция победит хотя бы только в одной из передовых западных стран.

Ленин решительно выступал против некритического заимствования опыта, тактики, приемов революционной борьбы одним отрядом революционного движения у другого. Он требовал всегда учета специфических особенностей, национальных, культурных и других традиций страны, области, где революционная борьба развертывалась. Он специально обращался к коммунистам мусульманского Востока нашей страны с советом учитывать самым тщательным образом национальные, религиозные традиции и особенности народов, среди которых они живут и работают. «Народы среднеазиатского, закавказского и других регионов страны к социалистической революции, к созиданию нового общества придут иначе, чем области Центральной России», – подчеркивал Ленин.

Он горячо возражал, когда революционеры других стран пытались вести свою борьбу под лозунгом: «Сделать, как в России». Он остро критиковал руководителя итальянских революционных социалистов А. Бордигу за некритическое восприятие советского опыта, за негибкую, не учитывающую особенности страны тактику борьбы. Предостережения, критика Лениным Бордиги были обоснованными. Сектантская линия Бордиги в конце концов провалилась. Он и его группа оторвались от масс, оказались, по сути, в изоляции. Бесспорно, Ленин указывал и на международное значение опыта российской революции. «Некоторые основные черты нашей революции имеют не местное, не национально-особенное, не русское только, а международное значение… в самом узком смысле слова, то есть понимая под международным значением международную значимость или историческую неизбежность повторения в международном масштабе того, что было у нас…» Однако попытки сделать из этой фразы вывод, что Ленин якобы тем самым навязывает русскую модель другим народам, совершенно несостоятельны. Ибо Ленин, говоря о международном значении опыта социалистической революции в России, вместе с тем, как уже было сказано выше, предостерегал, что было бы большой ошибкой преувеличивать эту истину. Он подчеркивал: «Все нации придут к социализму, это неизбежно, но все придут не совсем одинаково, каждая внесет своеобразие в ту или иную форму демократии, в ту или иную разновидность диктатуры пролетариата, в тот или иной темп социалистических преобразований разных сторон общественной жизни. Нет ничего более убогого теоретически и более смешного практически, как «во имя исторического материализма» рисовать себе будущее в этом отношении одноцветной сероватой краской: это было бы суздальской мазней, не более этого». И далее: «Пока существуют национальные и государственные различия между народами и странами… единство интернациональной тактики коммунистического рабочего движения всех стран требует… такого применения основных преимуществ коммунизма (советская власть и диктатура пролетариата), которое бы правильно видоизменяло эти принципы в частностях, правильно приспособляло, применяло их к национальным и национально-государственным различиям». Поэтому Ленин так настойчиво требовал от коммунистов «исследовать, изучить, отыскать, угадать, схватить национально-особенное, национально-специфическое в конкретных подходах каждой страны к решению единой интернациональной задачи…» борьбы за социализм и коммунизм.

Сталин также настойчиво подчеркивал, что коммунисты каждой страны должны учитывать национально-особенное в конкретных подходах к решению единой интернациональной задачи борьбы за социализм. Вместе с тем Сталин делал больший акцент на требование большевизации коммунистических партий. В беседе с членом КПГ Герцогом о КПГ и о большевизации Сталин указывал: «Чтобы провести большевизацию партии: 1) необходимо, чтобы партия рассматривала себя не как придаток парламентского избирательного механизма, как, по сути, рассматривает себя социал-демократия, и не как приложение профессиональных союзов, как об этом твердят некоторые анархо-синдикалистские элементы, – а как высшую форму классового объединения пролетариата, призванную руководить всеми остальными формами пролетарских организаций; 2) необходимо, чтобы партия, особенно ее руководящие элементы, вполне овладели революционной теорией марксизма, неразрывно связанной с революционной практикой; 3) необходимо, чтобы партия вырабатывала лозунги и директивы не на основе заученных формул и исторических параллелей, а в результате тщательного анализа конкретных условий революционного движения… при обязательном учете опыта революций всех стран; 4) необходимо, чтобы партия проверяла правильность этих лозунгов и директив в огне революционной борьбы масс; 5) необходимо, чтобы вся работа партии, особенно если социал-демократические традиции еще не изжиты в ней, была перестроена на новый, революционный лад, рассчитанный на то, чтобы каждый шаг партии и каждое ее выступление естественно вели к революционизированию масс, к подготовке и воспитанию широких масс рабочего класса в духе революции; 6) необходимо, чтобы партия в своей работе умела сочетать высшую принципиальность (не смешивать с сектантством!) с максимумом связей и контакта с массами (не смешивать с хвостизмом!), без чего невозможно для партии не только учить массы, но и учиться у них… О необходимо, чтобы партия умела сочетать в своей работе непримиримую Революционность (не смешивать с революционным авантюризмом!) с максимумом гибкости и маневроспособности (не смешивать с приспособленчеством!), без чего невозможно для партии овладеть всеми формами борьбы и организации, связать повседневные интересы пролетариата с коренными интересами пролетарской революции и сочетать в своей работе легальную борьбу с борьбой нелегальной; 8) необходимо, чтобы партия не скрывала своих ошибок, чтобы она не боялась критики, чтобы она умела улучшать и воспитывать свои кадры на своих собственных ошибках; 9) необходимо, чтобы партия умела отбирать в основную руководящую группу лучшие элементы передовых бойцов; 10) необходимо, чтобы партия систематически улучшала социальный состав своих организаций и очищала себя от разлагающих оппортунистических элементов… 11) необходимо, чтобы партия выработала железную пролетарскую дисциплину, выросшую на основе идейной спаянности, ясности целей движения, единства практических действий и сознательного отношения к задачам партии со стороны широких партийных масс; 12) необходимо, чтобы партия систематически проверяла исполнение своих собственных решений и директив, без чего последние рискуют превратиться в пустые посулы, способные лишь подорвать к ней доверие широких пролетарских масс».

Без этого и подобных им условий большевизация есть звук пустой, подчеркивает Сталин.

В «Письме т. Мерту» Сталин продолжает разговор о деятельности Коммунистической партии Германии. В частности, критикует ее руководство за нетерпимое отношение к несогласным. «Партии, игнорирующие критику и самокритику, не могут стать революционными, – заявляет Сталин, – и я решительно против вышибательской политики в отношении всех инакомыслящих товарищей. Такая политика родит в партии режим запугивания, режим застращивания, режим, убивающий дух самокритики и инициативы. Дисциплина в партии должна быть сознательной, а не основываться на страхе. Авторитет вождей должен основываться на уважении к ним, а не на страхе перед ними.

Чтобы победить троцкизм, мы развернули интенсивнейшую принципиально-разъяснительную кампанию за основы большевизма против основ троцкизма. Мы воспитали на этой кампании сотни тысяч новых членов партии (и не членов) в духе большевизма. Прогнать Брандлера и Тальгеймера из КПГ – нетрудно, но преодолеть брандлерианство – дело серьезное, тут нужно серьезно просвещать головы». В этом письме Сталин поднял вопрос и о роли профсоюзов.

В Европе их роль не та, что в России. В России союзы возникли после партии и они, в сущности, являлись вспомогательными органами партии, ее «приводными ремнями». В Европе партии вышли из союзов. Союзы успешно конкурировали с партией в смысле влияния на массы. Если спросить широкие массы в Германии или вообще в Европе, какую организацию они считают более близкой к себе – партию или профсоюзы, – они, несомненно, ответят, что союзы ближе к ним, чем партия. Этим и объясняется, что прямую борьбу с нынешними профсоюзами, ведомую «ультралевыми» извне, широкие рабочие массы расценивают как борьбу с их основными крепостями, которые они строили десятками лет и которые теперь хотят разрушить «коммунисты». Не учесть этой особенности – значит погубить все дело коммунистического движения на Западе.

Коммунисты должны бороться за массы, должны бороться в профсоюзах, подчеркивал Сталин. В статье «К международному положению и задачам компартий» он писал: «Задача коммунистов – двинуть вперед и довести до конца дело борьбы за единство профдвижения, памятуя, что дело это является вернейшим средством овладения миллионными массами рабочего класса. Ибо нельзя овладеть миллионными массами пролетариата, не овладев профсоюзами, а овладеть профсоюзами невозможно, не работая в них и не приобретая там доверие рабочих месяц за месяцем, год за годом. Без этого и нечего думать о завоевании диктатуры пролетариата» (т. 7, с. 57).

30 марта 1925 года Сталин выступил в Югославской комиссии ИККИ, специально посвятив свою речь национальному вопросу в Югославии. Свои взгляды и выводы Сталин изложил в полемике с Семичем: «Товарищ Семич, отрывает национальный вопрос от общего вопроса о революции, низводит его на почву конституционную, то есть рассматривает его как часть реформы. Он также не хочет рассматривать национальный вопрос как вопрос крестьянский, ибо крестьянство представляет основную армию национального движения. Он также трактует национальный вопрос в Югославии вне связи с международной обстановкой. Он не считает вопрос о праве наций на отделение актуальным в современной Югославии, ибо не имеется серьезного народного движения за независимость среди хорватов и словенцев. Но, – подчеркивает Сталин, – программа коммунистов должна исходить не только из того, что есть в данный момент, но и из того, что будет неизбежно в силу развития международных отношений.

Право на отделение – это не обязанность отделения. Поэтому в программе коммунистов Югославии должно быть провозглашено право на отделение тех национальностей, которые захотят отделения, и право на автономию для тех национальностей, которые предпочтут остаться в рамках Югославского государства». В том же году Сталин еще раз вступает в полемику с Семичем по национальному вопросу. «Товарищ Семич утверждает, что, конечно, право национального самоопределения не может быть завоевано без революционной борьбы; но путь реформ, путь конституционный, вовсе не исключает революционной борьбы, – отмечает Сталин. – Русские меньшевики в 1906 году после Разгона первой Думы предлагали организовать «всеобщую забастовку» и даже «вооруженное восстание». Но все это предлагалось, чтобы «оказать давление» (всего лишь!) на царское правительство в целях расширения «конституции», в целях созыва «улучшенной» Думы. Подлинно революционные действия должны быть ориентированы на свержение господствующего класса. Далее, товарищ Семич главным в национальном вопросе в Югославии называет конкурентную борьбу между сербским капиталом, с одной стороны, и хорватским и словенским, с другой. Конкуренция между «национальными буржуазиями», конечно, имеет место, – заявляет Сталин, – но главное содержание национального вопроса состоит теперь в борьбе народных масс колоний и зависимых стран против империалистической буржуазии господствующей национальности. То есть национальный вопрос – вопрос, по сути, крестьянский».

Сталин отмечает, что Семич ссылается на его брошюру «Марксизм и национальный вопрос», написанную в конце 1912 года, в которой он, Сталин, утверждал, что «национальная борьба является борьбой буржуазных классов между собой». Но эта брошюра была написана до империалистической войны; тогда требование марксистов о праве наций на самоопределение расценивалось как часть буржуазно-демократической революции. Но империалистическая война и особенно Октябрьская революция превратили национальный вопрос в частицу пролетарско-социалистической революции. Ленин еще в октябре 1916 года в статье «Итоги дискуссии о самоопределении» писал, что вопрос о праве наций на самоопределение превратился в часть общепролетарской социалистической революции («Еще раз к национальному вопросу. По поводу статьи товарища Семича»).

И, конечно же, Сталин важное значение придавал борьбе коммунистических партий против фракционеров. Выступая в чехословацкой комиссии ИККИ, он подверг критике руководство Чехословацкой компартии за примиренческое отношение к правым. По мнению Сталина, опасность справа сегодня в коммунистическом движении является наиболее серьезной по трем причинам.

Во-первых, переход от подъема к затишью сам по себе, по самой своей природе увеличивает шансы опасности справа. В 1920 году, когда рабочее движение шло к подъему, Ленин написал брошюру о «Детской болезни «левизны»» потому, что левая опасность тогда была наиболее серьезной. Я думаю, что теперь бы он написал брошюру о «Старческой болезни правизны», ибо теперь, в период затишья, когда соглашательские иллюзии должны расти, правая опасность является самой серьезной.

Сталин осуждает руководство компартии Чехословакии, в частности, Шмераля, за примиренческую позицию в борьбе с правыми. В свое время Каутский и К° спасали правых, проводили «деликатную» тактику единства и мира с Э. Бернштейном и К°. В результате в критическую минуту перед самой войной правые социал-демократы предали рабочих, «ортодоксы» превратились в пленников правых, а социал-демократия в целом оказалась «живым трупом». Тов. Шмераль, если он не отрешится от своей «тонкой» тактики в борьбе с правыми, неизбежно скатится к социал-демократизму. «…От фракционеров, от людей, не признающих партийной дисциплины, необходимо избавляться.

Некоторых товарищей необходимо с помощью «хирургического ножа» «отсекать» от партии». При этом Сталин все-таки предостерегает коммунистов «от увлечения методом вивисекции». Не следует увлекаться снятием голов. «Нужно помнить, что гораздо легче снять головы тем, у которых они есть, чем приделать головы тем, у которых нет никакой головы. Поэтому я бы просил товарищей прибегнуть к этому средству только в крайнем случае. Я не христианский социалист и знаю, что иногда необходимы крайние меры, но должен сказать, что этот метод в высшей степени опасный и его нужно применять только в крайнем случае» (т. 8, с. 105, 107). Так говорил Сталин на заседании французской комиссии VI Пленума ЦККИ в марте 1926 года.