Текст книги "Приземленный Ад, или Вам привет от Сатаны"

Автор книги: Б Липов

Соавторы: С Ящук
сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 20 страниц)

Альманах «Метагалактика» № 3 (1995)

Литературно-художественный журнал

Б. Липов, С. Ящук

Приземленный Ад, или Вам привет от Сатаны

Фантастическое повествование

1

Ведьма опостылела до чертиков! Сморщенное гармошкой лицо, космы седых, нечесаных волос, нос-висюлька и злые, в узкую кошачью щелку, глаза.

Она поселилась над дверью в плафоне, и стоило войти в квартиру, как ведьма выныривала из тьмы, садилась верхом на люстру, взнуздывала ее и принималась за старое: начинала брюзжать и строить рожи.

Владимиру Ивановичу ведьма опротивела до того, что он решил передвинуть свой рабочий стол в другой угол комнаты, чтобы отвязаться, не видеть противной бабки, но та достала его и здесь; срочно перебралась в темно-малиновое бра над диваном и, окруженная сиянием, продолжала юродствовать и куражиться.

Избавиться от взбалмошной, великовозрастной пустышки не было никаких сил и Владимир Иванович отступил, махнул на нее рукой и смирился.

Хотя, если говорить откровенно, выгонять зануду из дому Ахенэеву не было никакого резона. Старушка, несмотря на сварливый, бузотерный характер обладала еще и незаурядными качествами: сама того не ведая, бабка в совершенстве владела телепатическим мышлением, которое, вместе со способностью перемещаться в разных субстанциях, давало Владимиру Ивановичу, в прямом смысле слова, пищу – хлеб насущный. Для писателя-фантаста, каким считал себя Ахенэев, древняя, демоническая старушенция оказалась настоящей находкой, истинным кладезем сюжетов и сюжетиков его рассказов.

Так и сегодня: не упомяни старая карга Сатану, неизвестно, чем бы закончилась их перепалка. Когда же бабка проскорготала под занавес:

– Притяну, вражину, за фальсификацию россказней к ответу, через своих… – Владимир Иванович сдрейфил и испугался.

– Бесовские плутни, – нервно подумал он, трижды сплюнул через левое плечо, но страх не проходил. Наличие в доме наглой квартирантки заставляло верить в Адово царство, где сплелась в клубок вся нечисть, ведьмина родня: дельцы загробного мира, вертеп тварей без стыда и совести – с такими шутить опасно! И Ахенэев, пригасив норов, стих.

– Положеньице. В пору хоть контракт с чертями заключать…

А ведьма, нахохлившись и зондируя писаку лиловым глазом, уточнила с издевкой:

– Так вызывать, что ли, родственничка?

– Зови… – автоматически не поддался на бабкино «слабо» фантаст и тут же ужаснулся. – Не дай Бог, правда!

Не ожидавшая такого поворота карга, чуть было не вывалилась от удивления из бра.

– Гля-ди-и, герой какой выискался! – Разочарованно произнесла она. И не отчаявшись нагнать на Владимира Ивановича жути, уже не так уверенно добавила:

– Ведь я не шуткую, дурья башка. Не боисся, что ли? Самого Сатану сейчас сюда приглашу. Соображаешь? Са-мо-го!!! По твою, кретин, душу.

Но Ахенэев не поддался на провокацию, и не задумываясь о последствиях, повторил:

– Зови, уродина!

– Что-о-о?! – Оскорбилась ведьма, и, забывшись от возмущения, уселась на раскаленную лампочку. Многотысячная температура выбросила шипящую бабку из светильника, и она заносилась кругами по комнате, прихлопывая по дымящемуся заду, причитая и охая. Но ветхая юбчонка разгорелась еще пуще, и погорелица, бултыхнувшись в уже года три пустующий, зазеленевший аквариум, заверещала заклинание, возжаждав немедленного отмщения.

Из небытия демонюга высветился не сразу, не вдруг. Сначала по помещению протянуло метановым душком – сквознячок не из приятных – и лишь потом, после этого, перед очами Владимира Ивановича материализовался сам Сатана.

Выглядел он весьма неплохо: костюм с иголочки, такое же, как у Ахенэева представительное пузо, те же блестящие, высокие залысины, очки в тонкой золоченой оправе. Точь-в-точь Владимир Иванович, только с огромными рогами.

Черт расслабленно процокал копытцами по паркету и плюхнулся в хозяйское кресло-качалку.

– О чем, собственно, лай? – Произнес он наконец. Бабка не дала Ахенэеву и рта раскрыть:

– Задумал чтиву сочинить про Содом и Гоморру! – Заголосила она из аквариума, стряхивая с уха чахлую водоросль. – Состоит с «зеленым змием» в связи! Мне все нервы измотал, изверг, теперь до Вас добирается.

Однако, вопреки ведьминым ожиданиям, Лукавый выслушал ее стенания равнодушно. Он удобно развалился в кресле и ослабил галстук.

– Слушай, человече! Об аде не написано ни одной правдивой книги. Брался один, дай бог памяти, тьфу, черт – Данте – сочинить. Привязался, как собака к ошейнику, к кругам, интерпретировал синкретичные мифы, сварганил симбиоз из правды и домыслов и – баста! А что получилось? Крупица истины, а остальное – галиматья, абсурд! Возьми хотя бы элементарщину: с подачи Данте – все обитающие в аду грешники – призраки! Явный нонсенс. На привидение лапу не наложишь: выскользнет, просочится… Поэтому телеса, хочешь не хочешь, а выдавать приходится! Клонировать в том естестве, в котором усопший или усопшая должны были пребывать по генетическому проекту, до отбывания на наш свет. Клонокопии без аномалий, не чихают, не кашляют. – Сатана укорочено взглянул на Владимира Ивановича – понимает ли?

Моделирование человека, его копии, идентичной оригиналу, из одной единственной живой клетки, было довольно верной лошадкой для собратьев по перу и жанру. Правильно истолковав немой вопрос, Ахенэев позволил себе прервать монолог демона и вставил:

– С этой научной проблемой я немного знаком. Начиная от Франкенштейна и кончая последними разработками.

– Приятно иметь дело с образованным человеком. А то некоторые, как про клон услышат, так сразу орать – колдовство! В наших лабораториях ДНК – матрицы, на всех живших и живущих! Заслужил бессмертие или вечную молодость – получай! Пара пустяков: чистая наука и никакого колдовства. Ну, а о чудесах – разговор особый. Есть в наших арсеналах, и давно причем, лет, чтобы не соврать, с пяток тысчонок, так называемый – МОПС. Вот это, как раз то, от чего вы, смертные, веками шарахаетесь. Астральная система Миражно-оккультно-призрачной связи. Применялась, да и сейчас иногда применяется, для сношения с нашей агентурой в законспирированных местах – заброшенных домах, старых замках. Но это, в общем-то, – уже анахронизм! Сейчас эра НТР, а не время алхимиков и крестоносцев. Не через пень-колоду, как раньше… Вот так-то! А ты – привидения, призраки, – сплошная голография. Или другой аспект. Сколько существует мир, я и мне подобные, по людскому разумению – создания, умышленно творящие зло. И такие мы, и рассякие, ни на что не способные, кроме гадостей! А подумал ли кто о прямых, функциональных обязанностях чертей?! Ведь черти – санитары загробного мира. Ангелам да архангелам подавай готовенького, душевно продезинфицированного грешника. Вот и выходит: им дифирамбы, а демонам – дырку от бублика! Понятно, используем сугубо адовы методы, оправданные веками… И это кое-кому не по нутру. Но что поделаешь?! Больному тоже не нравится, когда его хирург потрошит… Наша же работенка – пощекотливее! Душу оперируем!! Несомненно, случаются срывы, накладки – в семье не без урода! Хотя с подобными отклонениями и перегибами боремся беспощадно. А наветы, болтовня, хула – надоели, хуже горькой редьки. Нет уж, пусть лучше горькая, но правда! Нам ли бояться критики?! Не то что нимбоносные… Малейшая неувязочка, и посыпались громы и молнии. И опять наш брат крайний: и в хвост, и в гриву… – Сатана нервно зашарил по карманам, повесил на клык трубку и запыхтел обиженно. – Фу-ты, ну-ты, крылья гнуты!.. – Он поманил Ахенэева. – Данте-то читал? Читал-читал, по глазам вижу, значит о кругах наших наслышан. Хотя, сказать тебе откровенно, я и сам точно не знаю, сколько их сейчас наворотили. Что не межгалактическая экспедиция – то круг. Но, с другой стороны, – это и радует: решена адова демографическая проблема. Ведь мы давно обскакали простых смертных в плане освоения вселенной. И метода перемещения в пространстве иная: не дырявим озоновый слой, как некоторые, ракетами. Но это так, к слову… А вообще-то, общедоступных кругов – семь. И ты будешь первым, кому суждено воочию увидеть нашу кухню. Возможность предоставлю, но с одним условием: сумеешь запечатлеть – чтобы волосы дыбом – проси, чего пожелаешь, исполню. Нет – пеняй на себя!

Ахенэева зазнобило.

– А что от меня требуется? – Чуть слышно промямлил он. Тело покрылось гусиной кожей.

Сатана зареготал.

– Самая малость. Пройдешь золотую середину – Чистилище, в низы, к массам спустишься и – вся недолга. Согласен?

Владимир Иванович сдавленно пискнул и потерянно кивнул.

– Тогда, – в глазах демона коротнула вольтова дуга, – держи контрамарку и иди, ныряй в… – он указал на туалет. – Там начало очищения от скверны! – И дикий, сардонический хохот потряс здание.

…Владимир Иванович с трудом открыл глаза и повернулся на бок. Пот катил градом.

– Уф-ф-ф… – Он прислушался. В соседней комнате разговаривали.

– Доктор, как он себя чувствует?

– Лучше…

– Помилуйте, доктор, адова работа. Пишет, черте о чем: квазары, инопланетяне… Да и коньячок помог… Опостылело, а как иначе…

2

– Это надо же – так загадить служебное помещение! – С подоткнутым подолом, в колготках телесного цвета, чертовка елозила тряпкой по полу, устраняя следы пиршества.

– Банкет им видите ли подавай. С вольных харчей чего не налопаться?! Ишь, обожрались дармового, теперь в блуд потянуло…

Рассуждая вслух таким образом, чертовка трубно высморкалась и с досадой швырнула тряпку в лохань.

Владимир Иванович неслышно прикрыл за собой дверь, притулился к косяку и обалдело огляделся вокруг. Над барьером, разделяющим зал на две половины, аршинными буквами значилось

В К И Б. РЕГИСТРАТУРА

Правая стена регистратуры была задрапирована черным бархатом, по черному полю которого были разбросаны в художественном беспорядке зеленые черепа.

– Сюрреализм. – Машинально проконстатировал Ахенэев и глянул на противоположную левую сторону. Воздушно-голубая, лучившаяся светом, с порхающими ангелами и кувыркающимися в облаках херувимами, она как будто бы была позаимствована из «Романтизма» Ленинградского Эрмитажа.

В это разностилевое великолепие вторглись прикнопленные типографские образчики адовой агитации на любой вкус: транспаранты, лозунги, призывы:

Бесу – Бесово!

Организуем массовый сбор запретных плодов!

Грешник! Встал на путь исправления – помоги другому!

Божий глаз – и на Нас, и на Вас!

Чертоломам – почет! Чертомелям – позор!

Сковородки – в массы!

Покойникам – зеленую улицу!

Даешь каждому грешнику индивидуальный котел!

Райским кущам – расти гуще!

Вдоль стен – столы с табличками:

Представительство рая

Представительство ада

Включилась трансляция. Со сводчатых потолков обрушилась музыка: вперемешку – рок, джаз, хоралы… Как будто кто-то крутил верньер настройки приемника.

Владимир Иванович сделал шажок и остановился у колонны.

Его подтрясывало.

Чертовка же, тем временем, наведя в помещении окончательный марафет, сменила экипировку, превратившись в капризную барышню со вздернутым носиком и небольшим, пушистым хвостиком. С достаточной долей сарказма, сквозь который просачивались нотки ревности, она гнусаво промяукала:

– Намилуетесь – шефы застукают! Десять – на подпрыге…

Из боковушки, вероятнее всего служившей местом отдыха, вылупилась парочка. Впереди, жеманно выгибая талию и оправляя перышки, плыл розовощекий, кудрявый ангелочек, стыдливо потупя подведенные глазки и поджав накрашенные губки бантиком. А следом, приотстав на полступни, обнимая воздушное создание грязными лапищами и нашептывая на ушко что-то скаберзное, семенил молодой, подтянутый черт.

– Обаяшечка! Не ангелок, а конец света!

– Отстать!

– О-о-о, шарман… Джанановые вочи[1]1
  Джанановые вочи – японские часы (жарг.)


[Закрыть] и шузия на манке[2]2
  Шузия на манке – обувь (жарг.)


[Закрыть] – с меня…

– А ты думал неземное блаженство просто так получать! – возмутился ангелок. – Если не доволен, то можешь проваливать к ведьмам и чертовкам развлекаться. И вообще! – Он обиженно трепыхнул левым крылышком. – Я всегда удивляюсь: стоит вам, чертям, пробиться в элиту и получить санкцию Сатаны на элитарные привилегии, так сразу начинаете ловчить, что-то выгадывать… Лучше подумай во что мне переодеться после твоих ухаживаний. Посмотри, не балахон, а маскхалат какой-то!..

– О чем ты говоришь?! Ноу проблемме! – Черт подскочил к стене, распахнул створки вмонтированного шкафа.

– Вот! – он протянул нежно-голубую накидку. – Носи на здоровье.

– Что? Голубую?! Нет, ты решительно задумал меня доконать своими издевательствами. – Ангел обиженно надул губки. – Чтобы я когда-нибудь надел голубое?!.. За кого ты меня здесь держишь? Будто не знаешь, что мы, ангелы, принципиально не носим одежд и изделий голубого и желтого цвета! Только нейтральное… – Он бочком подлетел к шкафу, заглянул вовнутрь и всплеснул крыльями. – Жлоб! Столько фирмы… Да в этих шмотках клево панкануть можно, а ты гасишь такой клоуз! Интересно бы знать, для кого это ты прикид бережешь. А еще клянешься – блаженствую!! Все для тебя… Вон, что-то бледно-розовенькое висит, в пятнышках.

Черт, который видимо действительно дразнил ангела, довольно рассмеялся и, убрав голубую накидку, передал ангелочку «бледно-розовенькое в пятнышках», на поверку оказавшееся комбинезончиком с яркими нашивками на груди и надписью «U.S. ARMY». Для полной законченности костюма черт присовокупил беретик той же масти.

– О-о-о! – восторженно задрожал ангелок и немедленно взялся примерять тряпки.

– А начальник не взгреет за такой видок? – Спросил черт. – Дай-ка я тебе прорехи под крылья сделаю.

– А!! – отмахнулся ангел. – Он в модах «ни бе ни ме».

Расставив крылышки и руки, счастливый ангелок закрутился перед чертом и даже вспорхнул под потолок.

– Ну как? Мне идет? – спросил он сверху.

– В кайф! – одобрил черт. – Для полного комплекта не хватает автомата системы «Томпсон» и парашюта.

– Лишнее, – ангелок спустился на пол. – Мне парашют ни к чему, автомат – тоже. На этот случай можно и молнию раздобыть…

– Пару сеансов блаженства с тебя, – предъявил дополнительный счет ангелочку черт.

– О господи! Какой же ты прагматик! Обязательно надо напомнить. Я ведь гарантировал – все будет о'кей, если перестанешь жадничать.

Черт самодовольно захлопнул шкаф и только теперь обратил внимание на вожделенно приглядывающуюся к брошенному балахону уборщицу.

– А ты почему до сих пор здесь? Иль забыла восьмой параграф? Так в нем ясно сказано: посторонним грешникам, принявшим обличие сотрудников рая или ада находиться в специальных помещениях в рабочее время – категорически запрещено! Исчезни – от греха!

Чертовка хлюпнула носом, хотела что-то возразить, но проглотила хамовато-начальственную пилюлю и – испарилась.

Раздался десятикратный петушиный крик.

Черт взвился, юзнул за стол, впопыхах натягивая спецовку.

Ангел тоже вспорхнул в свой ряд, раскрыл косметичку, выложил дезодорант.

Тонкий запах дезодоранта защекотал ноздри черта.

– Какой изыск! – Застонал он.

Звук разрываемой материи, удушливый запах серы и – из-за траурной стены, заигравшей зеркалами, выступило, возникло нечто кряжистое, увенчанное элегантными рогами и жесткой гривой. Упакованное во все заграничное, оно небрежно раскланялось по сторонам и прошествовало по залу.

– Как поживали в мое отсутствие, коллеги? Как дела?

– Шеф… – Младший черт угодливо согнул хвост кренделем. – Тут до вас Вельзевул продирался. Надоел. Когда, да когда Антихрист появится?

Мелодично зазвенели колокольцы и ввалился какой-то субъект. В мешковатом костюме, с замусоленным нимбом на темени, он буркнул:

– Приветствую. – И расположился за столом. Ангелочек положил на стол нимбоносного кипу газет и журналов.

– Свежая пресса, шеф. – Объявил он.

– Ну, руководитель райского представительства в своем репертуаре. Наш архангел Гавриил все кроссворды освятил! – Скаламбурил Антихрист. – Да бросьте эту дребедень! У меня для Вас кое-что поинтереснее найдется.

Начался обычный день загробной Чистилищной регистратуры.

3

– Шеф, как командировка?

– В ЧМО хотел бы я видеть такую командировку,… – старший черт смачно выругался. – Приезжаю, а у них Нирвана: болеют! Годами – полный отпад… Аж обрыдло… Я к Шиве: Пойдем, тусонемся[3]3
  Тусонуться – пообщаться (жарг.)


[Закрыть]. А он: да иди ты к Будде, не ломай кайф. Лежит, тренькает на гитаре, чешет пятки, и – никакого движения! Одно название – лидер местной бесовки… Пришлось без подпруги проворачивать свои делишки. Да, чуть не забыл. – Антихрист распахнул кейс, достал толстый, богато оформленный журнал и показал Гавриилу.

– Как договаривались. Родной!! Не самиздат!

Младший черт передал презент.

– Признателен. Весьма признателен… – Архангел засмущался, но не в силах удержаться от соблазна, взялся за чтение.

Ангелок завис за спиной у начальника и с придыханием прочитал:

– «Пент-ха-уз»!! Ой, какая пре-елесть!

Гавриил недовольно передернул плечами.

– Сгинь, это не для тебя!..

Ангелок захныкал.

– Ну, шефчик, разреши… Одним глазком…

Гавриил сдвинул нимб на затылок, отрешенно кивнул и углубился в изучение цветных иллюстраций.

Ангелок летал над креслом, шебурша крылышками, тянул шею и приговаривал шепотком.

– Тьфу, какая гадость – прости Господи!

– Тьфу, какая гадость – прости Господи!

– Ох, какая пошлость – прости Господи!

– Ой, не надо – прости Господи!

Глазенки ангелочка помаслянели, крылышки тряслись, как от озноба, вентилируя вспотевшую лысину Архангела.

– Да сгинь ты, на самом деле. – Не выдержал Гавриил, – знай свое место!

Не в силах оторваться от журнала, Архангел одной рукой вытирал испарину со лба, а другой, дрожащей – отпихивал в конец разомлевшего помощника.

Ангелок обиделся, отлетел прочь и опустил голову.

– Потом будет утверждать, что собирал лекционный материал на темы «Эстетика рая» или «Грехи наши тяжкие», – сокрушенно вздохнул он. – Проклятый онанист…

* * *

Владимира Ивановича прорвало. В горле запершило и он, не удержавшись, зашелся долгим кашлем.

– Что за чертовщина? – Находящиеся в зале недоуменно уставились на подгребающего ватными ногами к барьеру Архангела.

Младший черт вскочил со стула, хлестнул по ляжкам хвостом и, опершись о стол, деловито вопросил:

– Кто таков?

– Я – писатель… Ахенэев.

– Ага, значит из взбесившихся грешников.

Старший черт неопределенно хмыкнул:

– Началась кутерьма! – и вперил во Владимира Ивановича стеклянный взор.

– А вы, если не секрет, к кому? – Поинтересовался архангел Гавриил, натягивая нарукавники.

Ахенэев почти освоился, сориентировался в окружающей обстановке и ответил подобающе:

– Рад бы в рай, да грехи не пустили!

Гавриил сразу потерял к нему интерес и переключился на кроссворды.

– Грехи, говоришь? Так, так… – Младший черт с прищуром взглянул на Владимира Ивановича. Он приблизился к Ахенэеву и панибратски взял под локоток. – А какие, позволь узнать? Плагиат, склонение к соавторству?…

Ахенэев отрицательно покачал головой. Черт подтолкнул Владимира Ивановича к Антихристу.

– Выписной эпикриз имеется? – Глава Представительства протянул лапу, приступив к своим обязанностям.

– М-м-м?… – не сообразил, что от него требуется, фантаст.

– Понятно. Жертва несчастного случая. Заключение судмедэксперта?… – Старший заполнял какую-то анкету.

– М-м-м…

– Понятно. Перетасуй пропавших без вести. И – прочих…

Младший раскинул картотеку: афишки, что вывешивают на видных местах с трафаретом наверху – «Их разыскивает милиция».

– Нет, не похож, нет – не похож, хоп – кажется, как раз то, что надо! – И младший, прыснув в ладонь, передал Антихристу афишку.

Демон внимательно стал изучать бумажку, поглядывая на Ахенэева.

– Да, общее сходство есть, общее… С прической чего-то не то… – Заключил он.

– П-с-с, шеф: то ж баба! Шучу я.

– Это, по твоему, баба, – не понял юмора Антихрист. – А ну-ка процитируй пункт «В» части третьей статьи сто девяносто восьмой основного Положения о Чистилищном режиме проверки грешников всех кругов.

– Каждый преставившийся обязан предъявить доказательства своей принадлежности к тому или иному полу, – бодро отрапортовал младший черт.

– Вот именно! – Многозначительно подчеркнул Антихрист. – А ты – баба! Это надо доказать…

Младший черт с полуслова понял намек, оттеснил Владимира Ивановича в сторону и заговорщицки подмигнул.

– Хочешь избежать неприятного акта установления личности, да и от мазка на СПИД избавиться – наваливай на лапу шефу пару тысчонок золотишком, и – топай, куда заблагорассудится! Хоть в ад, хоть в рай. Хоть к девкам, хоть к мужикам. Ясно? Золото – оно и в Чистилище – золото! А блат и злато – свято!.. Впрочем, можно и камешками…

Владимир Иванович протестующее замахал руками.

– Я по другой части…

– А-а-а, натурой желаешь забашлять[4]4
  Забашлять – заплатить (жарг.)


[Закрыть]! Поздно! Души – не скупаем. Раньше – да, было. А сейчас – инфляции, девальвации, курс упал, крах. Так что – не сговоримся.

– Да не о том, я. Вот… – И Владимир Иванович протянул контрамарку с печатью Сатаны.

Увидев страшную Мету, черту вспомнился давний конфликт со своим старинным приятелем Кондрашкой. Он пыхнул ярким пламенем, грохнулся об пол и зашелся в конвульсиях.

– Подослали… – Просипел мздоимец и – вытянулся. Почуяв неладное Антихрист и Гавриил повскакали с мест.

Ангелок заполошно захлопал крыльями, метнулся к Дружку, нащупал пульс и опрометью бросился в боковушку.

– Сейчас святой воды принесу! – донеслось оттуда.

Главы представительств приблизились к лежащему, увидели в руке скомканную бумажку со знакомым знаком и поменялись в лице.

Антихрист заскреб грудь, сыпанул в пасть горсть таблеток, Гавриила – словно ветром сдуло из Чистилища.

Ангелок окропил бездыханного пахнущей аммиаком святой водой, что-то нашептал, и черт очухался. Вытаращил зенки, дрыгнул копытом и привстал, шатаясь, на корточки.

– Не гу-у-би! – Прохрипел он, мазнув слюной по щекам. – Ми-и-лый, не губи!

Антихрист убавил в росте, рассыпался мелким бесом.

– Миль пардон, многоуважаемый! Неувязочка! Надеюсь на вашу порядочность. Вы – не видели, мы – не делали, не говорили… Взамен – дарю своего помощника. Предан – как собака! И – всемерное личное содействие! Куда изволите-с? Или самостоятельно? Гм, гм…

После происшедшего Владимир Иванович чувствовал себя не в своей тарелке. Такого эффекта он не ожидал!

– Мне бы в ад. Ад – глазами современника; так оговаривалось.

– Организуем! В лучшем виде – организуем!.. На столе Антихриста зазвонил телефон.

– Какого черта?!.. – Заорал он в трубку и осекся. – Ах, меня? Кто? Шайтан! Привет. Что? Видеокассеты с порнухой? – Демон покосился на Ахенэева и вполне натурально возмутился. – Ты спятил? Под монастырь подводишь. Нет и нет… Одним словом, не телефонный разговор…

Отключив аппарат, Антихрист заметался по регистратуре, бросая реплики, предназначенные для ушей важного гостя.

– Безобразие! В рабочее время! Чем они там занимаются?! Пораспускались, понимаете ли, в конец!..

4

Задницу саднило. Последний удар глухо отозвался в копчике и Владимир Иванович твердо ступил на ноги.

– Мы на че-ортовом катались коле-есе! – Послышались слова знакомой песни.

Ахенэев с трудом разогнулся и с ненавистью взглянул на бесовскую выдумку. Резво подмахивая коленоподобными шарнирами мимо них бежал дьявольский эскалатор. По эскалатору легко и непринужденно, словно резиновые, взбрыкивали, сучили конечностями грешники.

– Ужасно изощреннейшая штуковина! – Восхищенно произнес младший черт, окончательно оклемавшийся от вчерашнего конфуза. – Своего рода – антидепрессант! Постоянно поддерживает нужную форму, не дает расхолаживаться… Правда, слегка травмирует неопытных, зато какие горизонты для исхотерапии… А какие борцовские качества выявляются… Удостоена Сатанинской премии! Новинка ада!

Владимир Иванович болезненно поморщился, осторожно поправил брюки. Кожа на ягодицах лопнула и по телу разлилась ноющая, тупая боль, усиливающаяся при соприкосновении ссадин с материей.

– Прибыли, что-ли, ирод? – Простонал Ахенэев.

– Не Ирод, Яша – я. Уже сейчас прибудем…

* * *

– Наденька, этому больному продолжайте курс сульфазина. Очень странный случай…

* * *

Черт сосредоточенно скреб переносицу, массировал лоб – забыл цифровой код. Наконец, в башке что-то зашипело, щелкнуло и Яков облегченно вздохнул.

– 13-333-713! – Он крутнул диск и двери, нехотя раскрыв объятия, впустили гостей.

В лицо шибануло спертым воздухом: парилкой – прачечной. Владимир Иванович протер запотевшие стекла очков и близоруко сощурился.

ЧМО

Бросалось в глаза красным. И ниже – петитом: Чертог межведомственного очищения.

– Ждем, ждем, предупреждены,… – К ним спешил клинобородый представитель местной власти. С рогами сложной конфигурации, в строгом костюме и в белой манишке с бабочкой. Он расшаркался, – добро пожаловать!

Яков небрежно кивнул в ответ и неожиданно взлаял фельдфебельским басом, заставив вздрогнуть окружающих.

– Построить наличествующий состав смены!

Бородатый испуганно сиганул в сторону, к котлам, заверещал с дурнотой в голосе.

– Сме-ена! Гото-овно-ость но-мер один-ин! Трио-во-ага!

На площадку, вероятно служившую местом сборов, вымахнула четверка чертоподобных существ. Бородатый скакнул в голову шеренги.

– Сми-ирно! – Заревел, нагнетая нервозность, Яков и расхлестанной походкой двинулся вдоль строя. Ахенэев заковылял следом.

Преследуя цель выслужиться, выказать ретивость не столько перед серятиной-обслугой, как пред Ахенэевым, Яков раскомандовался:

– Как стоишь, скотина! – Он выхватил у одного из нелюдей кочергу и огрел его по животу. – Убери требуху! Как стоишь, говорю…

Другому, косящему исподлобья, звезданул по рогам, и они съехали набекрень, а затем, с чавкающим звуком отвалились…

Владимир Иванович испуганно схватил осатаневшего черта за волосатую лапу.

– Прекратите, достаточно, успокойтесь… Право, нехорошо…

Черт послушался, сбавил гонор, угомонился и даже снисходительно мекнул.

– Вольно. Скажите спасибо ему, – он кивнул в сторону Ахенэева. – Научил бы я вас, как приветствовать начальство… Разойдись…

Строй в мгновение ока распался, растворился в недрах Чертога. Клинобородый притормозил, остался, льстиво замел хвостом.

– Как вам наша фирма? – Подсуетился он.

– Фирма? – Якова опять понесло. – Ты лучше сознайся, для какой цели подсунул нам этих ублюдков? Сплошной кретинизм… Да любая дефектная ведомость котлонадзора – картинка, по сравнению с этими…

И, озверев, вновь фельдфебельски разбасился.

– Где личные дела смены? Мигом – копыто здесь, копыто там – доставить… Стоп! Майкино – не тронь… С ней и так понятно…

Не прошло и минуты, как все было организовано в лучшем виде; пара кресел, стол, а на столе – четыре пухлые папки.

Яков ернически ухмыльнулся, засопел от удовольствия – его тщеславие было удовлетворено. Барским жестом придвинул к себе одно из дел, раскрыл.

– Во, взгляни, хорош?!.. – Черт передал папку Ахенэеву.

С фотографии пялил бельма вилорогий, так Владимир Иванович окрестил для себя одного из чмовской семейки.

Под снимком – запись: 5Х – 8Р – 112 – III.

Владимир Иванович смущенно крякнул.

– А нельзя ли узнать, что обозначает эта аббревиатура?

– Какая? – Яков слегка приподнялся с кресла, развернул дело. – А-а-а, эта… – Он замешкался. – Постой. Ты разве не проходил вводного инструктажа?

Ахенэев недоуменно пожал плечами.

– Вот черт… С этим Знаком… Совсем зарапортовались в Чистилище. – Яков раздраженно забарабанил когтями по папке. – Слушай, а если совместить инструктажи: вводный и на рабочих местах, так сказать – первичный. Усвоишь? Сейчас объясню суть, а остальное – по ходу… Идет?

Ахенэев согласно кивнул.

– Вот и ладушки! Тогда так. Каждый, поступивший в ад, а это для всех людей неизбежно – безгрешных нет – первым делом проходит чмовскую обработку и карантин. Отмаявшись, сколько положено – по грехам и почет – преставившийся предстает перед Административной комиссией. Которая, учитывая былые заслуги, специальность, протекции, а также сопроводительный лист – он идет спецдепешей, распределяет индивидуума на окончательный постой. В определенный круг. Грешнику выдаются: специнвентарь, орудия труда, обмундирование или одежда – каждому свое, и на этом – точка! Впрочем, Для желающих стать на путь исправления, решившим задним числом искупить грехи, существует Да Д – добровольная адова дружина. Членам ее, при надлежащем поведении, открыта дорога не только в другие круги, но и в Чистилище. Оттуда – при согласии представительств, грешника могут перевести в разряд Дадовца с широкими полномочиями или ангела. Иными словами, перевести на улучшенные условия содержания… Вот такие пироги! Да! Каждому из преставившихся, дабы не сбиться со счета, выдается бирка. Ну а что касается всей аббввю…, аббрр…, тьфу ты, черт – язык сломаешь! – одним словом, это – другая кухня – адовой спецчасти и вкупе с ней… Понятно?

Ахенэев повторно кивнул и спросил.

– Можно один вопросик?

– Пожалуйста. Хоть два! – радушно подбодрил Яков.

– Вот ты упомянул, что грешникам выдают орудия труда и прочее… Они что, где-то работают, производят материальные ценности?

– А как же! – воскликнул черт. – Неужели прохлаждаются? Труд в аду – дело обязательное. Мы ведь давно перешли на самоокупаемость и хозрасчет. Не ввозить же с Земли все необходимое на прокорм такой оравы… И работают они по своей основной специальности, и зарплату получают.

– А у вас что, своя валюта? – вновь проявил любопытство фантаст.

– И своя есть, – подтвердил Яков, – правда не для грешников. Им же, для удобства платят в той валюте, что имеет хождение на Земле. Адов монетный двор штампует купюры по мере спроса, на любой вкус и цвет. Деньги – отнюдь не фиктивные: обеспечены выпускаемой грешниками продукцией. Да и заработки у них раза в три-четыре больше земных при продолжительности рабочего дня в двадцать четыре часа в любом из кругов. Остальное время – личное, если можно так выразиться. Естественно – имеются и выходные… Так что, аналогия с земным производством почти полнейшая. Есть в аду и своя индустрия, и своя торговля, и своя наука, и даже свое искусство. – Яков взглянул на внимательно слушающего писателя, который при упоминании о двадцатичетырехчасовом рабочем дне аж передернулся. – Ты, босс, все это близко к сердцу не принимай, – утешил он. – Все равно живым из жизни не уйти. А придешь к нам – махом определим по твоей профессиональной принадлежности. У станка стоять не придется. Здесь только в третьем круге обезличка; кем бы ты не был – вкалывать обязан за будьте здоровы! Но тебе этого боятся нечего, раз не судим.

– Что-то непонятно, – искренне удивился фантаст. – Они у вас что, не устают? Все же по двадцать четыре часа вкалывать – это не шуточки!

– Отвечаю! – черт заговорил деловым тоном. – Во-первых, для нас, для аборигенов ада, время как таковое абсолютно ничего на значит. Абстрактная величина. Мы практически бессмертны и обитаем в другом измерении, а если и пользуемся часами и всякими там временными терминами, то только для хронометража. Во-вторых – все остальные обитатели преисподней, то есть грешники, поток времени ощущают поначалу, лишь в силу привнесенных с Земли инстинктов, рефлексов и привычек. То есть: допустим на Земле ты в самолете перелетел из одного часового пояса в другой, ну, хотя бы из Москвы в Нью-Йорк. Разница в девять часов, и тебя конечно потянет на жратву и на сон в то время, к которому ты привык. Но потом – адаптируешься. Так и в аду; по прибытию, всех без исключения тянет на сон и на трехразовое питание. Многие просто не могут врубиться, что время отныне для них не существует. И что жить в загробном мире будут они по тому режиму, который принят в круге пребывания. А в этом круге может оказаться и 60 часов в сутках, и сорок, и 80: короче – сколько необходимо его руководству. Здесь, в ЧМО, для удобства распределительной комиссии, сутки как и на Земле. Ну, а затем, в производственных и прочих интересах, их удлиняют.