Текст книги "Сборник.Том 3"

Автор книги: Айзек Азимов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 37 (всего у книги 57 страниц)

Два
НИТЬ В ПРОСТРАНСТВЕ

Комната отдыха была пуста; в ней царила темнота. Вряд ли кому-нибудь пришло бы в голову заглянуть сюда в половине пятого утра. Но Джоунти выжидал, прислушиваясь к отдаленному шуму.

– Нет, – наконец решился он. – Мы не будем включать свет. Для того, что я хочу сказать тебе, он не нужен.

– За сегодняшнюю ночь я по горло сыт темнотой, – проворчал Байрон.

– Мы не будем закрывать дверь.

Спорить Байрону не хотелось. Он плюхнулся в ближайшее кресло, оказавшись лицом к тускло освещенному дверному проёму. Теперь, когда всё кончилось, на него навалилась смертельная усталость.

Джоунти тем временем занимался странным на первый взгляд делом: он подпер дверь своей модной тростью таким образом, что её набалдашник освещался проникающим светом.

– Не спускай с неё глаз, – велел он. – Она даст нам понять, когда посторонний человек приблизится к двери.

Байрон вяло заметил:

– Мне совершенно не хочется играть в конспираторов. Если ты намерен что-нибудь сказать мне – говори. Я знаю, что ты спас мне жизнь, и завтра буду в состоянии высказать тебе мою благодарность. Но сейчас всё, что мне нужно, – это немного выпивки и много отдыха.

– Я вполне понимаю твоё состояние, – сочувственно произнес Джоунти, – но если я позволю тебе сейчас терять время на отдых, то последствия этого легкомыслия трудно себе представить. Мне хотелось бы объяснить тебе, что именно я имею в виду. Тебе известно, что я знаком с твоим отцом?

Вопрос прозвучал настолько неожиданно, что Байрон чуть было не подскочил в кресле. После паузы он сказал:

– Отец никогда не рассказывал об этом.

– Я был бы удивлён, если бы он стал рассказывать. Я был известен ему под другим именем. Кстати, ты что-нибудь знаешь о своем отце?

– Почему ты спрашиваешь?

– Потому что ему угрожает большая опасность.

– ЧТО?!

Джоунти молитвенно сложил руки:

– Пожалуйста, не кричи так!

Байрон понял, что всё это время они разговаривали шёпотом.

Джоунти продолжал:

– Постараюсь объяснить тебе. Твой отец заключен под стражу. Ты понимаешь, что это значит?

– Пока не совсем. КТО заключил его под стражу и что ты имеешь в виду? Или ты решил, что мне мало сегодняшних волнений?!

Голос Байрона задрожал. Хлороформ и близость смерти не шли ни в какое сравнение со словами сидящего рядом с ним невозмутимого денди.

– Неужели, – продолжал тот, – тебе ничего не известно о работе, которую выполнял твой отец?

– Если ты знаешь моего отца, то знаешь и то, что он – скотовод с Вайдемоса. Это его работа.

Джоунти улыбнулся:

– Конечно, ты вовсе не обязан доверять мне, хоть я и рисковал из-за тебя своей жизнью. Но мне уже ясно, что ты скажешь. Я знаю гораздо больше. Мне, например, известно, что твой отец участвовал в заговоре против Тирании.

– Я возражаю, – раздраженно запротестовал Байрон. – Услуга, которую ты оказал мне этой ночью, не даёт тебе права делать подобные умозаключения о моём отце.

– Ты глуп, дружок, и мы даром теряем время. Я знаю, что говорю. Тирания арестовала твоего отца, и он может умереть.

– В это невозможно поверить, – Байрон привстал с кресла.

– Мне это доподлинно известно.

– Давай прекратим это, Джоунти. Я уже давно не верю в сказки, и поэтому…

– Продолжай, – голос Джоунти зазвучал насмешливо. – Как ты думаешь, зачем я рассказываю тебе всё это? Позволь напомнить, что только моя осведомленность, в которую ты не веришь, позволила мне предотвратить попытку убить тебя. Здравый смысл изменяет тебе, Фаррилл.

– Начни сначала и объясни мне всё подробно. Я слушаю тебя, – прошептал Байрон.

– Прекрасно. Уверен, что ты считаешь меня деревенским простачком из Королевства Космической Туманности, хотя на самом деле я прибыл с Веги.

– Я предполагал это по твоему акценту. Но данный факт не казался мне достойным внимания.

– Тем не менее это важно, друг мой. Я прибыл сюда, потому что, как и твой отец, не люблю Тиранию. Более пятидесяти лет Тираны угнетают наш народ. Это продолжается слишком долго.

– Я не интересуюсь политикой.

Джоунти возвысил голос:

– Поверь, я не принадлежу к числу эмиссаров, стремящихся вовлечь тебя в неприятности. Я только хочу, чтобы ты знал правду. Год назад они поймали меня так же, как сейчас – твоего отца. Но мне удалось сбежать и добраться до Земли, где, как мне казалось, я буду в безопасности, пока не придёт время вернуться. Вот то, что ты должен знать обо мне.

– Сэр, вы рассказали мне гораздо больше, чем я мог надеяться, – Байрон не смог скрыть неприязни к собеседнику. Претенциозные манеры Джоунти действовали ему на нервы.

– Понимаю. Но ты должен знать это, потому что именно благодаря всему, мною сказанному, я встретил твоего отца. Он работал со мной, или, вернее, я с ним. И при этом твой отец выступал не как знатный дворянин с планеты Нефелос. Ты понимаешь меня?

Байрон кивнул.

– Да.

– Не стоит дальше углубляться в это. У меня прекрасные источники информации, и я знаю, что он арестован. Это правда. Покушение на твою жизнь – лишь подтверждение тому.

– Это почему же?

– Могут ли Тираны, схватившие отца, оставить на свободе сына?

– Ты хочешь сказать, что Тираны поместили бомбу в мою комнату? Полный бред!

– Отнюдь не бред! Попытайся поставить себя на их место. Тираны управляют пятьюдесятью мирами. В их распоряжении имеются самые различные средства. Они опутали пространство паутиной, которую невозможно разорвать. Не удивлюсь, если та же паутина тянется и на расстоянии пятисот световых лет от Земли.

Байрон всё ещё переживал свой ночной кошмар. До его слуха доносился шум из коридоров. Он почти физически ощутил, как шелестит в его комнате счётчик, и возразил своему собеседнику:

– В этом нет никакого смысла. В конце недели я собираюсь возвращаться на Нефелос. Они не могут не знать этого. Почему же им понадобилось убивать меня именно здесь? Чтобы заполучить меня, Тиранам пришлось бы всего лишь немного подождать.

Собственная логика восхитила его.

Джоунти приблизился, и его дыхание коснулось виска Байрона.

– Твой отец популярен. Его смерть – Тираны отлично понимают это – может привести к самым пагубным последствиям, вплоть до массовых беспорядков. Возможен бунт, а ты, как новый Господин Вайдемоса, можешь возглавить его. Это не входит в их планы. Но если ты умрешь в каком-нибудь удаленном мире, это вполне удовлетворит их.

– Я не верю тебе! – Байрон всё ещё пытался сопротивляться.

– Ты заходишь слишком далеко, Фаррилл, – Джоунти расправил плечи. – Тебе не стоило бы полностью игнорировать услышанное. Твой отец, защищая тебя от действительности, сослужил тебе дурную службу. Думаю, ты не сумеешь оправдать его надежд. Ты просто не в состоянии ненавидеть Тиранию так, как ненавидит её он. Ты неспособен бороться с нею.

Байрон хмыкнул.

Джоунти продолжил:

– И всё же здесь, на Земле, ты находишься не случайно. Это тоже может служить объяснением, почему Тираны хотят убить тебя.

– Всё это ужасно напоминает дешевую мелодраму.

– Да ну? Что ж, пусть так. Если ты не хочешь посмотреть правде в глаза, то позже будешь вынужден сделать это. Будут и другие попытки покушения на твою жизнь. Причём какая-нибудь из них может оказаться удачной. С сегодняшней ночи ты – мертвец, Фаррилл.

Байрон моргнул:

– Постой! А тебе-то какое до этого дело?

– Я патриот. Я мечтаю увидеть моё Королевство свободным. Я мечтаю о временах, когда его народ сам изберёт себе правительство.

– Стоп! В чём твоя ЛИЧНАЯ заинтересованность? Я не верю в абстрактный идеализм, особенно если его проповедуешь ты. Прости, если я обидел тебя.

Последние слова прозвучали с откровенной издевкой.

Джоунти вновь присел и, как бы не замечая иронии, продолжил:

– Мои земли конфискованы. Всё, что оставил мне в наследство мой отец, а ему – его отец, отобрали. Как ты думаешь, это достаточно серьёзная причина для того, чтобы мечтать о революции? Лидером восстания должен был стать твой отец. И ты предашь его?!

– Я? Но мне всего двадцать три года, и я ничего об этом не знаю. Поищи лучше кого-нибудь другого.

– Найти другого несложно, но он не будет сыном твоего отца. Если твоего отца убьют, то Господином Вайдемоса станешь ты, и поэтому мне нужен именно ты, даже если бы тебе было всего двенадцать лет и ты был бы полным идиотом! Ты мне нужен по той причине, по которой Тираны стремятся избавиться от тебя. И если ты не послушаешь меня, то угодишь им в лапы. Ведь бомба в твоей комнате БЫЛА! её подложили, чтобы убить тебя. Кто, кроме них, мог бы желать твоей смерти?

Джоунти замолчал в ожидании ответа.

– Никто, – прошептал Байрон. – Никто из тех, кого я знаю, не мог хотеть убить меня. Значит, всё, что ты сказал о моём отце, – правда!

– Правда. Рассматривай это как объявление войны.

– Ты считаешь, что так будет лучше? Думаешь, благодарные народы когда-нибудь воздвигнут мне памятник? Один против ядерной заразы, находящейся на расстоянии десятков тысяч миль отсюда! – Его голос окреп. – Думаешь, это осчастливит меня?

Джоунти выждал, но Байрон ничего не собирался прибавлять к сказанному.

– И что же ты намерен делать? – спросил Джоунти наконец.

– Намерен отправиться домой.

– Ты так ничего и не понял!

– Повторяю, я намерен отправиться домой. Чего ты хочешь от меня? Если отец ещё жив, я постараюсь освободить его. А если он умер, я… я…

– Успокойся! – резко оборвал его Джоунти. – Ты рассуждаешь как младенец. Тебе не удастся вернуться на Нефелос.

Ты не понимаешь этого? С кем я разговариваю – с сопляком или с юношей, знакомым со здравым смыслом?

– И что же ты предлагаешь? – тихо спросил Байрон.

– Знаком ли ты с Правителем Родии?

– Лучшим другом Тиранов? Я знаю его. Любой житель Королевства знает его. Хенрик V, Правитель Родии.

– Встречал ли ты его когда-нибудь?

– Нет.

– Именно на этом и строится мой план. Ты не знаешь этого человека, Фаррилл. Это настоящий дьявол. Но если Тираны конфискуют Вайдемос, как это случилось с моими владениями, им завладеет не кто иной, как Хенрик.

– Почему?

– Потому что Хенрик имеет определённое влияние на Тиранов. И это может помочь нам.

– Не вижу, как именно. Скорее он передаст меня в их руки.

– Да, это в его духе. Но у тебя есть шанс избежать подобного финала. Помни, титул, который ты носишь, важен и почетен, но он не сможет служить тебе защитой. В любом заговоре бывает вождь, который ведёт за собой всех. Твоё имя привлечёт на твою сторону людей, но тебе понадобятся деньги, чтобы удержать их. У тебя нет времени раздумывать. Оно прошло в тот момент, когда в твоей комнате оказалась бомба. Теперь наступила пора действий. Я могу дать тебе рекомендательное письмо Хенрику с Родии.

– Ты так близко знаком с ним?

– Никогда не делай поспешных выводов. Однажды, во главе посольства, я побывал при дворе Хенрика. Он наверняка не сможет вспомнить меня, но самолюбие не позволит показать этого. Таким образом, ты будешь представлен ему. Письмо я дам тебе завтра утром. В полдень на Родию отправится корабль. Твой билет – у меня. Я отправлюсь туда же, но другим маршрутом. Отбрось сомнения. Ты сможешь справиться с этим.

– Но защита диплома…

– Пустая формальность. Это так важно для тебя?

– Уже нет.

– У тебя есть деньги?

– Да, достаточно.

– Отлично. Это лучше, чем если бы их было слишком много. – Речь Джоунти стала торопливой. – Фаррилл!

– Что?

– Возвращайся к остальным. Никому не сообщай о своем отъезде. Пусть поступки говорят сами за себя.

Байрон задумчиво кивнул. Где-то далеко в сознании промелькнула мысль, что его миссия обречена на провал и он не сможет спасти отца от гибели. Он не подготовлен к тому, что должно случиться. Ему слишком мало известно. Он может попасть в западню.

Но теперь, когда он знал правду, или, по крайней мере, большую её часть, об участии отца в заговоре – ему был крайне нужен один документ, хранящийся в архивах здесь, на Земле. Однако у него не было времени, чтобы искать документ. Не было времени спасти отца. Не было даже времени жить.

– Я сделаю всё, как ты сказал, Джоунти.

Сандер Джоунти взглянул на него, и в его взгляде не было восхищения. Затем он сделал несколько шагов в сторону окна. Перед ним сверкнули огни ночного города. На горизонте виделись голубые вспышки – память прошедших войн.

Несколько секунд Джоунти всматривался в небо. Прошло более пятидесяти лет с тех пор, как Тирания положила конец мирному существованию его страны, разделив её на два лагеря. Сейчас между ними пролегла пропасть. Однако всякая сила порождает ещё большую силу. Действия Тиранов вызывали сопротивление. Организовать это сопротивление было длительным и сложным делом. Что ж, он засиделся на Земле. Пришла пора возвращаться. Там, дома, остались те, кто должен сейчас связаться с ним.

Он поспешил в свою комнату.

Войдя в комнату, Сандер сразу же уловил сигнал. Этот сигнал не могли засечь никакие локаторы, поэтому он не боялся. Звук шёл к нему через гиперпространство, и источник его находился на расстоянии полутора тысяч световых лет от Земли.

Приёмопередающим устройством был он сам, его нервная система, его мозг. Он уловил повторяющийся через равномерные промежутки сигнал.

– …вызов… вызов… вызов… вызов… вызов…

Передать сигнал было несколько сложнее, чем принять его. Для этого требовалось полное сосредоточение. Помощь в этом могла оказать пуговица, которую он сейчас сжимал в кулаке. Она усиливала подаваемые мысленные сигналы.

– Я здесь!

Необходимости представляться не было.

Сигнал вызова плавно перешёл в связную речь.

– Приветствуем вас, сэр. Захват Вайдемоса произошёл. Хотя, конечно, эта новость ещё не стала достоянием общественности.

– Меня это не удивляет. Кто-нибудь ещё замешан в этом?

– Нет, сэр. Господин Вайдемоса не сделал ни одного заявления. Сильный и преданный человек!

– Да. Но нужно нечто большее, чем просто сила и преданность. Немного осмотрительности никому не помешает. Ладно, неважно! Я говорил с его сыном, новым Господином, который уже оказался лицом к лицу со смертью. Он может быть нам полезен.

– Можно узнать, каким образом, сэр?

– Время покажет. Завтра он отправится на встречу с Хенриком с Родии.

– С Хенриком?! Юноша подвергает себя большому риску! Знает ли он о случившемся?

– Я сказал ему столько, сколько мог, – перебил говорящего Джоунти. – Пока мы не можем сказать ему большего. Пока он только человек, который рискует, – как, впрочем, и любой другой. Мы только используем его. Больше не вызывай меня на связь, поскольку я покидаю Землю.

И, не попрощавшись, Джоунти оборвал сеанс связи.

Он тщательно обдумал события сегодняшнего дня и особенно ночи, мысленно взвешивая каждое из них. Губы его растянулись в усмешке. Всё складывалось превосходно; комедии было положено отличное начало.

Не оставалось НИКАКОЙ возможности для случайности.

Три
О ЧАСАХ И СЛУЧАЙНОСТЯХ

Первый час после взлета космического корабля, пожалуй, наиболее прозаичен для его пассажиров. Ими властно овладело состояние невесомости, подобно тому, как стремительный горный поток увлекает за собой поваленное дерево.

Конечно, полёт связан не только с неудобствами: о вашем багаже позаботятся; протолкнувшись сквозь толпу желающих подобно вам улететь этим же рейсом, вы займете предназначенный вам отсек; затем наступит тишина, какая всегда воцаряется перед взлетом. В каждом отсеке вспыхнут красными буквами надписи на табло: «Пристегнуть ремни… Пристегнуть ремни…»

По коридорам промчатся стюардессы; постучав во все двери, они с очаровательной улыбкой напомнят вам: «Прошу прощения. Пристегнитесь, пожалуйста».

Затем внезапно взревут двигатели. Вас отбросит в кресле назад, потом вперёд, и так будет происходить всё время, пока корабль не наберёт скорость. Тот, кто переживёт эти минуты, может быть уверен, что «космическая болезнь» ему не угрожает.

В первые три часа полёта кают-компания была закрыта для пассажиров, что оказалось неприятным сюрпризом не только для постоянных посетителей планетария (иными словами, для тех, кто ещё не бывал в космосе), но и для более опытных путешественников.

Обозрение Земли из космоса, помимо всего остального, являлось одной из обязательных «традиций» туристов.

Кают-компания представляла собой прозрачную сферу, находящуюся на носу корабля. Сейчас она была переполнена людьми. Прижатые к стеклу лица были устремлены в одну точку – они не сводили глаз с удаляющейся от них Земли.

Земля находилась как раз под ними: гигантский оранжево-бело-голубой шар. Она была ярко освещена солнцем; чётко просматривались континенты, испещренные зелеными прожилками и оранжевыми пятнами пустынь. Синели моря и океаны; в месте соединения их с горизонтом они были почти чёрными. А вокруг Земли в действительно чёрном небе сияли звёзды. Они манили и притягивали к себе тех, кто смотрел на них.

Внезапно ночная тень наползла на земной шар, и огромная планета скрылась во тьме.

Скрылась во мраке больная, непригодная к жизни Земля. Сквозь тень едва виднелись радиоактивные вспышки – память о тех временах, когда взрывами ядерных бомб было уничтожено целое поколение; о временах, когда ещё только создавалось защитное силовое поле. С тех пор прошло много времени; ни один мир не смог бы теперь совершить подобное самоубийство.

Никто из пассажиров корабля не сводил с Земли глаз до тех пор, пока она не стала крошечной светящейся точкой, а потом и вовсе скрылась из виду.

Среди зрителей находился и Байрон Фаррилл. Он сидел в центральном ряду, положив руки на подлокотники; взгляд его был блуждающим и задумчивым. Не так хотел он расставаться с Землей. Этот способ был плохим, неправильным. Неправильными были космический корабль и пункт назначения.

Рукой он машинально провёл по щеке и обнаружил, что забыл сегодня побриться. Ничего, он сможет сделать это, вернувшись в свой отсек. Байрон колебался – стоит ли уходить к себе. Здесь всё-таки были люди. В своем отсеке он будет один.

А может, именно поэтому и нужно уходить?

У него возникло неведомое ранее ощущение, что он – дичь, и на него ведётся охота. Новое ощущение оказалось не из приятных.

Похоже, в этом мире у него не осталось друзей. Они исчезли в тот самый момент, когда двадцать четыре часа назад он был разбужен телефонным звонком.

Даже в общежитии он мгновенно стал чужаком. Старина Эсбек, дождавшись его после беседы с Джоунти, был как никогда сух и официален.

– Мистер Фаррилл, я хотел бы переговорить с вами. Случившееся не более чем несчастный случай. Я не могу найти этому разумного объяснения. Возможно, у вас есть какие-нибудь соображения на этот счёт?

– Нет! – чуть было не закричал Байрон. – Никаких! Могу ли я вернуться в свою комнату и забрать личные вещи?

– Это будет возможно лишь утром. Сейчас в комнате устанавливают специальное оборудование. Первые замеры показали, что уровень радиоактивности не превышает допустимого предела. Вам повезло. Всё могло обернуться гораздо хуже.

– Да-да, разумеется, но я, с вашего позволения, хотел бы отдохнуть.

– Вы можете до утра воспользоваться моей комнатой, а потом мы могли бы на оставшиеся дни переселить вас. Хммм… Кстати, мистер Фаррилл, мне кажется, что причина кроется в другом.

Он принял заговорщицкий вид. Голос его понизился до шёпота.

– В чём же? – осторожно спросил Байрон.

– Знаете ли вы кого-нибудь, кто хотел бы вас проучить?

– Проучить меня ТАКИМ ОБРАЗОМ? Конечно, нет.

– Каковы в таком случае ваши планы? Авторитету школы, несомненно, повредит огласка происшедшего с вами инцидента.

На слове «инцидент» он сделал ударение. Байрон раздраженно ответил:

– Я понимаю вас. Не беспокойтесь. Мне не нужен ни следователь, ни полиция. Скоро я собираюсь покинуть Землю, и мне не хотелось бы нарушать свои планы. Я никуда не буду жаловаться. Ведь главное, что я всё ещё жив!

Эсбек с нескрываемым облегчением вздохнул. Именно этого они и хотели! Никаких неприятностей. Инцидент был как бы забыт.

Байрон попал в свою комнату только в семь часов утра. Там было тихо. Бомба отсутствовала, счётчик – тоже. Наверное, Эсбек забрал их и утопил в озере. Улики уничтожены. И свет, и видеофон вновь работали. Лишь дверь с выломанным замком напоминала о случившемся.

Ему предоставили другую комнату. Там, приняв меры предосторожности, Байрон вызвал по телефону воздушное такси. Он полагал, что его никто не видит. Пусть себе решают загадку, как он исчез!

В аэропорту он встретил Джоунти, и тот подал знак. Они делали вид, что не знакомы друг с другом, но Джоунти успел незаметно передать Байрону маленький чёрный шарик, оказавшийся персональной капсулой, и билет до Родии.

Байрон несколько мгновений рассматривал капсулу. На ней не было никакой пломбы. Позже, в комнате, он прочел послание. Это было коротенькое рекомендательное письмо, не более того.

Мысли юноши задержались на особе Сандера Джоунти. До появления того в комнате Байрона в роковую минуту они были едва знакомы. Байрон знал его имя, они обменивались кивками при встрече – вот и всё. Джоунти не нравился ему, его безукоризненные манеры, холодность и вычурная одежда раздражали Фаррилла. Но это не имело ничего общего с происходящими сейчас событиями.

Байрон почти физически ощутил присутствие Джоунти. Этот человек – мастер создавать ситуации. Он знал, что будет делать сам, знал, что будет делать Байрон, мог заставить Байрона делать всё, что сочтет нужным. И вот Байрон один и чувствует себя как никогда маленьким, беспомощным и испуганным.

Он пытался переключиться на мысли об отце. Но это не помогло.

– Мистер Мэлейн!

Имя повторили два или три раза, прежде чем Байрон сообразил, что именно это имя стояло на переданном ему Джоунти билете. Его вымышленное имя. На это имя была забронирована каюта для него.

– Я Мэлейн. В чём дело?

Голос обращающегося к нему человека в форме члена экипажа был лишен каких бы то ни было эмоций.

– Должен сообщить вам, что номер вашей каюты изменён и что ваш багаж уже перенесён. Вот ваш новый ключ. Надеюсь, это не слишком расстроит вас.

– Что это значит? – Байрон так резко поднялся с кресла, что несколько пассажиров по соседству устремили на него удивлённые взгляды. – С чем это связано?

Гнев овладел им. Его чуть не убили; потом вынудили покинуть Землю, подобно преступнику; он направлялся туда-не-знаю-куда, чтобы делать там то-не-знаю-что; а теперь им ещё вздумалось гонять его взад-вперёд по кораблю. Это был предел.

– Мне нужен капитан, – заявил он.

– Пожалуйста, как вам угодно. – И после коротких переговоров по крошечной рации: – Вас вызовут. Ждите.

Капитан Хирм Горделл был маленьким крепышом. Он подчеркнуто уважительно принял возмущенного пассажира.

– Мистер Мэлейн, – зачастил он, – очень жаль, что пришлось побеспокоить вас.

Капитан ослепительно улыбнулся.

– Очень сожалею, – сказал Байрон, – но, насколько мне известно, если каюта забронирована, то никто, и даже вы, сэр, не имеете права выселить меня из неё.

– Простите, мистер Мэлейн! Но поймите, это совершенно вынужденная мера! В последнюю минуту на борт прибыла одна важная персона и попросила разместить её поближе к гравитационному центру судна. У этого человека больное сердце, и он не в силах перенести высокий гравитационный порог. У нас не было выбора.

– Но почему вы остановились на мне?

– Ну, кто-то ведь должен был… Вы путешествуете в одиночестве, вы молоды, вам не страшна гравитация. – Его глаза оценивающе скользнули по атлетической фигуре собеседника. – Более того, я уверен, что ваша новая каюта покажется вам куда более привлекательной, чем старая. Вы совершенно ничего не потеряете. Совершенно!

Капитан шагнул в сторону Байрона.

– Позвольте мне лично показать вам ваши новые апартаменты!

Спорить Байрону не хотелось. Доводы капитана выглядели убедительно.

Они вышли из капитанской рубки. По дороге капитан спросил:

– Вы не могли бы составить мне компанию за ужином завтра вечером? К этому времени мы уже совершим наш первый Прыжок.

– Благодарю. Весьма польщен, – ответил Байрон.

Странно, подумал он. Наверняка капитан хочет проследить за ним, но слишком уж рьяно он берётся за дело!

Длинный стол капитана занимал целую стену в салоне. Байрон, единственный из сидящих за столом, был без галстука; он занимал место в центре. Перед ним находилась табличка с указанием его имени. Ошибки не было – слуги капитана были отлично вышколены.

Байрон не страдал излишней скромностью. Он – сын Господина Вайдемоса, и этим всё сказано. Но здесь он являлся Байроном Мэлейном, простым смертным, и должен был делать вид, что потрясен и восхищен.

Капитан оказался совершенно прав, говоря, что его новое жилище значительно лучше старого. Прежняя комната была обычной каютой второго класса, новые же апартаменты состояли из двух комнат. Здесь имелась и ванная комната, оборудованная всем на свете, вплоть до воздушного полотенца.

Теперь он находился рядом с «офицерским отсеком» и повсюду натыкался на людей в форме. Завтрак подали ему в каюту на серебряном подносе. Перед обедом внезапно появился парикмахер и предложил свои услуги. Вероятно, так и должно быть, если путешествовать в каюте «люкс», но для Байрона Мэлейна подобные излишества были слишком шикарными.

Перед появлением парикмахера Байрон как раз вернулся с прогулки по кораблю. Он сделал для себя неожиданное открытие. Гуляя, он наткнулся на свою прежнюю каюту – 140 Д – и вдруг обнаружил, что в кармане всё ещё лежит ключ от неё.

Он остановился, чтобы прикурить сигарету, надеясь втайне, что нынешний жилец этой каюты по какой-нибудь надобности выйдет в коридор. Подождав немного, он нажал кнопку светового звонка на двери. Никто не откликнулся.

Тогда Байрон достал из кармана ключ – на вид простую алюминиевую пластинку – и вставил его в замок. Фотоэлемент сработал, и дверь отворилась. Он шагнул внутрь.

Дверь за его спиной бесшумно закрылась. Он сразу же понял одну вещь. Его старая каюта пустовала. Не было никакой важной персоны с больным сердцем. Постель на кровати выглядела новенькой; нигде никаких следов пребывания кого бы то ни было.

Так что роскошь, в которой его поселили, была лишь предлогом, чтобы заставить его покинуть прежнюю каюту. Они не хотели, чтобы он оставался здесь. Почему? Что их интересовало: комната или он сам?

И вот он сидел за капитанским столом, а в голове у него роились неразрешенные вопросы.

Вошёл капитан; все, включая Байрона, встали ему навстречу. Капитан прошёл вдоль стола и занял своё место.

ЗАЧЕМ они переселили его?

На корабле играла музыка; стена, разделяющая салон и кают-компанию, была раздвинута. Мягко светился оранжево-красный свет. Салон был полон народу.

Капитан оглядел сидящих за столом и обратился к Байрону:

– Добрый вечер, мистер Мэлейн. Как вам понравилась ваша новая каюта?

– Она прекрасна, даже слишком. Самое лучшее, что я видел в своей жизни. – Байрон произнес тираду невыразительным голосом и заметил, что капитан бросил на него пристальный взгляд.

Подали десерт, и почти одновременно погас свет. Глазам пассажиров открылась великолепная картина. Они увидели Млечный Путь – захватывающее зрелище сияющей диагональной дороги среди звёзд.

Разговоры стихли. Заскрипели отодвигаемые стулья, и все головы обратились лицом к звёздам. Что-то мягко шептала музыка.

Над головами зазвучал голос:

– Леди и джентльмены! Мы готовы к нашему первому Прыжку. Большинство из вас, я думаю, знают хотя бы теоретически, что такое Прыжок. Многие здесь – кажется, больше половины – ещё никогда не ощущали его. Именно к ним мне и хотелось бы обратиться.

Прыжок – это именно то, что заложено в слове, его обозначающем. В цепи «время – пространство» невозможно двигаться со скоростью, превышающей скорость света. Это простейший закон, открытый в глубокой древности великим Эйнштейном. Но даже при скорости света понадобится много лет, чтобы добраться до звёзд.

Теперь давайте отвлечемся от связи «время – пространство» и перейдём к мало известному понятию «гиперпространство», где время и расстояние не имеют различий. В этом «пространстве без пространства», как его иногда называют, таятся гигантские накопления энергии, и наука научилась переносить часть её в определённую точку обыкновенного пространства. Эта энергия такова, что даёт возможность преодолевать большие расстояния в нулевой отрезок времени. Это тот самый Прыжок, который делает возможным межзвёздные путешествия.

Мы с вами совершим Прыжок через десять минут. Вас предупредят об этом. Вы ощутите не более чем секундный дискомфорт, но, надеюсь, при этом все будут сохранять спокойствие. Благодарю за внимание.

На корабле погасли все огни, и только звёзды за окнами ярко сияли во тьме.

Казалось, время тянется бесконечно. Внезапно вновь зазвучал тот же голос:

– Через одну минуту мы с вами совершим Прыжок. Пятьдесят… сорок… тридцать… двадцать… десять… пять… четыре… три… два… один…

Мир на мгновение перестал существовать. Будто бомба, взорвавшись внутри каждого пассажира, разворотила их сознание и тело.

В это же самое мгновение, за долю секунды, была преодолена тысяча световых лет, и корабль, находившийся раньше на краю Солнечной системы, мчался теперь в глубинах межзвёздного пространства.

Кто-то неподалеку от Байрона воскликнул:

– Взгляните на звёзды!

Жизнь вернулась к обитателям большой комнаты, и за столом прошелестело:

– Звёзды! Смотрите!

Вид звёзд был теперь совершенно иным. Центр великой Галактики, удаленный от Земли на триста тысяч световых лет, сейчас приблизился, и звёзд стало меньше. Они были разбросаны в чёрном пространстве, излучая при этом холодный свет.

Байрон, сам того не желая, вспомнил вдруг сентиментальное стихотворение, написанное им в восемнадцатилетнем возрасте под воздействием своего первого космического полёта; он тогда направлялся на ту самую Землю, которую покинул сейчас столь поспешно. Губы его беззвучно зашевелились:

 
Звёзды как пыль окружают меня,
В небе не сыщешь прекрасней огня…
 

Вновь зажегся свет, и Байрон очнулся. Он по-прежнему находился в салоне космического корабля, и сидящие с ним за одним столом люди разговаривали на самые прозаические темы.

Он взглянул на часы и долго не мог отвести от них взгляда. Эти часы он оставлял ночью в ванной; они уцелели после происшествия с бомбой, и с тех пор он неоднократно смотрел на них. Неужели он мог не заметить то, что они пытались сказать ему?

Стекло на них было БЕЛЫМ, а не голубым. ОНО БЫЛО БЕЛЫМ!

События этой ночи внезапно стали на свои места. Удивительно, как один факт способен перевернуть отношение к происходящему!

Он резко встал, бормоча себе под нос слова извинения. Покинуть стол до ухода капитана было нарушением этикета, но его это мало волновало сейчас.

Он спешил в свою комнату, перескакивая через несколько ступенек, впопыхах забыв, что можно воспользоваться лифтом. Он влетел в каюту и первым делом осмотрел ванную и встроенный туалет. Он не очень надеялся поймать кого-либо. То, что они могли сделать, они уже давно сделали.