Текст книги "Порочная королева (ЛП)"

Автор книги: Айви Торн

сообщить о нарушении

Текущая страница: 13 (всего у книги 17 страниц)

– Да, мы должны, – сказала Афина, поднимаясь на ноги. Мы медленно вернулись к мотоциклу. Когда она надела шлем, я оглянулся на луг и осознал, что впервые после всех этих событий чувствую облегчение. Я понимаю, что часть меня никогда не сможет полностью исцелиться. Но впервые я ощутил, что, когда всё это закончится, у меня может появиться будущее. С ней.

Я запрыгнул на мотоцикл и завёл двигатель. И вот, мы отправились в путь навстречу зарождающемуся дневному свету.

19

АФИНА

Откровенно говоря, я была не в настроении идти на матч по регби на следующий день. Однако это был последний матч, в котором Кейд должен был играть перед Хэллоуином, и Дин настоял, чтобы мы все пришли.

После уроков я оказалась на поле, где Дин и Джексон сидели по обе стороны от меня, а Мия передо мной. Я заметила, что Мия, вероятно, плохо спала. Она выглядела бледнее обычного, с мешками под глазами. Мы старались избегать любых тем, связанных с нашими исследованиями города или с тем, что должно было произойти в ближайшее время.

Я не рассказала ей всего о нашем плане, чтобы у неё была возможность всё отрицать, если что-то пойдёт не так. Её там не будет, у неё нет причин для этого, и я не хочу, чтобы она страдала, потому что она моя подруга. Если у меня ничего не получится, я не хочу, чтобы она чувствовала себя виноватой. Я не хочу, чтобы кто-то ещё пострадал, потому что любит меня. Я и так уже слишком много времени провожу в страхе за Мию, ведь круг людей, которых можно использовать против меня, становится всё меньше. И если это отцы мальчиков, которые не хотят причинять боль своим сыновьям, то Мия – это всё, что у меня есть.

Я старалась не показывать ей, в какой опасности она, по моему мнению, находится, но, думаю, она и так всё понимает. Она умная, на самом деле, умнее меня, и я уверена, что именно поэтому она выглядит так, будто не спала несколько дней.

Честно говоря, мне трудно сосредоточиться на игре. Просто наблюдая за Кейдом, я погружаюсь в размышления о ночи в кабинете. С тех пор мы с Кейдом не разговаривали по-настоящему. За исключением случаев, когда мы всей группой обсуждаем предстоящий ритуал и наш план, он в основном избегает меня.

Я понимаю, почему он так поступает, но, как и Джексон на скале, мне нужно, чтобы Кейд открылся мне. Мы не сможем двигаться вперёд, если не будем доверять друг другу. Я всегда доверяла этим трём парням, и мне нужно, чтобы они отвечали мне тем же. У меня есть некоторое представление о том, что произошло с Кейдом, почему у него на спине шрамы и почему он так зол. Но мне нужно услышать это от него самого. И я хочу, чтобы он сам всё рассказал.

Тогда, в кабинете, он почти признался. Он был так близок к тому, чтобы признаться мне в любви. И я знаю, что в глубине души он действительно меня любит. Он любит меня так, как умеет – собственнически, одержимо и опасно. С первого дня, как он меня увидел, он хотел меня сломать, потому что я уверена, что ничто в жизни не доставляло ему столько отчаяния и любви, сколько я. И в конце концов, это, вероятно, причинило бы ему боль.

Я понимаю его. Я понимаю их всех. Но мне нужно, чтобы он это осознал.

Я была так глубоко погружена в свои мысли, что не сразу заметила крики с поля и последовавшую за ними суматоху. Я даже не осознала, что происходит, пока Дин не вскочил на ноги с проклятиями.

– Афина! – Воскликнул он, одновременно с тем, как Джексон поднялся. Я в недоумении посмотрела на него.

– Что случилось? – Спросила я.

– Чёрт возьми, Афина, ты что, спала? – Он уже направлялся к выходу с трибун, Джексон следует за ним, а я иду следом, всё ещё не понимая, что происходит. Мия тоже не отставала от меня, и мне приходилось почти бежать, чтобы не отставать, когда Дин и Джексон направлялись к краю поля.

Внезапно толпа расступилась, и я увидела, что именно произошло: Кейд неподвижно лежал на земле, несколько игроков окружили его, и моё сердце подскочило к горлу, а пульс участился.

– Что случилось? – Воскликнула я, глядя на Дина.

– Я точно не знаю, – мрачно отвечает он. – Я видел, как один из наших игроков сильно врезался в него. Я не знаю, кто именно. Но он, чёрт возьми, упал и не двигается.

Дин уже ныряет под ограждение, отделяющее толпу от поля, и мы с Джексоном без колебаний следуем за ним. Один из судей кричит на нас, требуя покинуть поле, и Джексон набрасывается на него с впечатляющей свирепостью.

– Это мой лучший друг, – рычит он, – и Дина тоже, и её парень. – Он кивает головой в мою сторону. – Вы что, не знаете, кто мы такие?

Насколько я помню, я никогда не слышала, чтобы Джексон говорил так. Джексону безразлично, что он Кинг или наследник, на самом деле он активно пытается избегать этого. Но, думаю, это единственный случай, когда он готов использовать это в своих интересах.

– Нет, – начинает говорить судья, и Джексон смеётся.

– Это, блядь, Дин Блэкмур, – рычит он. – Так что убирайся нахуй с нашей дороги. И вызови скорую.

Если он и говорит что-то ещё, я не слышу. Всё, что я вижу, – это Кейд, лежащий без сознания на траве, его лицо бледное, как воск. Достаточно одного взгляда, чтобы увидеть его правую ногу, согнутую в колене так, как не должна быть согнута ни одна нога.

Я сказала, что последнее место, где я хотела бы оказаться сегодня, – это поле для регби. Но я ошибалась.

Меньше всего на свете я хотела бы вернуться в больницу. В последний раз, когда я была там, моя мать умирала в ожоговом отделении. Я бы предпочла никогда больше не появляться там, да и вообще в любой больнице.

Но вот я здесь, сижу в комнате ожидания с Дином и Джексоном, зажав руки в кулаки между коленями, и мы ждём.

Рано или поздно должны приехать родители Кейда. Я знаю, что мне нужно уйти до того, как это случится. Последний человек, которого я хочу видеть, – это Филип Сент-Винсент. Но их не было в городе, и Дин сказал, что пройдёт не меньше шести часов, прежде чем они доберутся сюда.

Тем временем Кейду проводят срочную операцию на колене.

Я понимаю, что операция не представляет серьёзной угрозы, и Кейд обязательно поправится. Дин и Джексон постоянно убеждают меня в этом, но я не могу избавиться от чувства тревоги. В прошлый раз, когда я была здесь, я потеряла близкого человека. Я ещё не сказала Кейду о своих чувствах к нему, и я не слышала, чтобы он отвечал мне тем же. У нас не было возможности завершить то, что мы начали, ни вместе, ни относительно этого проклятого города.

Хотя я осознаю, что операция не настолько серьёзная, что Кейд молод и с ним всё будет хорошо, что нет причин беспокоиться о чём-либо, кроме его способности играть в регби в будущем, я не могу избавиться от мысли, которая постоянно возникает в моей голове: «В любую минуту по коридору может пройти врач и сказать мне, что Кейд мёртв».

Я понимаю, что это может показаться параноидальным и подозрительным, но я не могу перестать думать о том, как можно было бы повлиять на ход операции. Я представляю, как отец Дина мог бы создать видимость неудачи, если бы он хотел устранить одну из проблем, стоящих между ним и его сыном, который фактически унаследовал Блэкмур.

Я говорю себе, что отец Кейда не допустил бы такого. Это просто невозможно. Но я не могу избавиться от беспокойства, которое заставляет моё сердце биться быстрее, а горло сжиматься. Я чувствую, что тоже могу умереть. Как будто я могу задохнуться от страха здесь, в этой комнате ожидания.

Наконец, спустя, как мне кажется, несколько часов, в коридор наконец выходит врач. Когда я вижу его белый халат, меня начинает тошнить, и комната начинает слегка покачиваться. Горе и тоска, которые я испытала, увидев врача, выходящего из ожогового отделения, и инстинктивно поняв, что он собирается сказать, нахлынули на меня, угрожая поглотить.

Я чувствую, как чья-то рука поддерживает меня, но не могу понять, кто это, Дин или Джексон. Я слишком взволнована, чтобы осознать происходящее.

– Есть ли здесь родственники Кейда Сент-Винсента? – Спрашивает доктор, и Дин встаёт.

– Они ещё не прибыли, – отвечает он доктору. – Но я его лучший друг. Дин Блэкмур, – добавляет он с серьёзным выражением, и, как всегда, когда он произносит это имя, выражение лица доктора меняется.

Не имеет значения, даже если мы все разрушим это место, мрачно думаю я, глядя на них двоих. Всегда найдётся кто-то, кто встанет и обратит внимание, когда Дин Блэкмур назовёт его имя.

– Операция прошла успешно, – говорит врач, и я чувствую, как у меня перехватывает дыхание. Облегчение накатывает на меня так сильно и быстро, что мне становится нехорошо. – Сейчас он отдыхает, но, если вы хотите пойти и подождать в палате, пока он проснётся, вы можете. Только ты, – добавляет он Дину, и мы с Джексон тут же встаём.

– Они пойдут со мной, – спокойно говорит Дин.

– Я не могу позволить...

– Хочешь, я расскажу об этом Филипу Сент-Винсенту, когда он приедет? – Дин приподнимает бровь. – Это ещё один лучший друг Кейда и его девушка. Или, может быть, я позвоню своему отцу и поговорю с ним о его ежегодном пожертвовании...

– Нет, всё в порядке, – поспешно говорит доктор. – Вы можете пройти. Только не задерживайтесь слишком долго. Вашему другу необходим отдых.

Он в безопасности. Я понимаю, что ситуация может быть более сложной, но это всё, о чём я могу думать, пока мы направляемся в палату Кейда. Он жив, и с ним всё будет хорошо.

Как и предупреждал доктор, когда мы вошли в палату, Кейд спал. Мы тихо сели, ожидая, когда он проснётся. Я внимательно наблюдаю за ним, опасаясь, что показатели жизнедеятельности на приборах внезапно изменятся, несмотря на их нормальные значения. Никогда раньше я не видела Кейда таким невинным и умиротворённым. Он выглядит почти по-мальчишески: его светлые волосы зачёсаны назад, а светлые ресницы касаются щёк. Это напоминает мне о тех редких моментах, когда я спала рядом с ним, и при мысли об этом у меня щемит в груди. Мне больно видеть его здесь, на больничной койке, вместо того чтобы он лежал в своей постели в поместье.

Проходит не меньше часа, прежде чем Кейд начинает просыпаться. Мы стараемся не беспокоить его сразу, давая ему время адаптироваться и осознать наше присутствие, прежде чем заговорить.

– Привет, – наконец хрипит он, слегка приподнимаясь на кровати. Очевидно, ему дали сильные обезболивающие, и когда он двигается, одеяло немного сдвигается, открывая бинты на его колене.

– И тебе привет, – выдавливаю я из себя. – Как ты себя чувствуешь?

– Я чувствую себя лучше, это точно. – Кейд хмурится. – Ты уже разговаривал с врачом?

Дин кивает.

– Они с тобой ещё не разговаривали?

Кейд облизывает пересохшие губы.

– Кто-нибудь может принести мне воды?

Я киваю, встаю со стула и иду за одним из маленьких бумажных стаканчиков. Дин всё ещё стоит на месте, ожидая ответа Кейда на свой вопрос.

– Да, – наконец произносит Кейд, когда у него появляется возможность сделать глоток воды. – Они поговорили со мной, когда вывозили из послеоперационной палаты, прежде чем дать мне ещё обезболивающих и снова погрузить в сон. – Его губы кривятся, и я замечаю, как темнеют его глаза, а на лице появляется знакомая злость. – Мне сказали, что до конца сезона я полностью выбыл из игры. Насколько я помню, диагноз был – обширный разрыв мениска. Когда я предположил, что, возможно, поправлюсь быстрее, чем они думают, врач предупредил меня, что есть серьёзный риск, что я больше никогда не смогу играть.

На мгновение в комнате воцаряется глубокая тишина.

– Да, – наконец произносит Дин. – Мне тоже так сказали.

– Это просто невероятно, – рычит Кейд. – Возможно, я полностью выбыл из игры, и из-за кого? Даже не из-за игрока другой команды.

– Это был один из твоих товарищей по команде, – тихо говорит Дин. – Ты думаешь, это было сделано специально?

Кейд издаёт мрачный и горький смех.

–Да, это было сделано намеренно специально, чёрт возьми. У меня нет ни малейшего сомнения в этом.

– Ты видел, кто это был? – Спрашиваю я, вмешиваясь в разговор. – Или у тебя есть какие-то предположения?

Кейд смотрит на меня, и его гневное лицо кажется невыносимо тяжёлым.

– Да, – наконец говорит он, а затем снова переводит взгляд на Дина. – Это был Грейсон Ромеро. Младший брат Уинтер.

20

ДИН

Я не отличаюсь злобой в семье. Возможно, моё самообладание – это защитный механизм, который помогает мне сдерживать хаос, который иногда так и стремится вырваться наружу. Моё самообладание отточено до совершенства. Я всегда спокоен, хладнокровен и собран – почти всегда.

Однако в последнее время держать всё под контролем становится всё сложнее. Всё труднее не дать эмоциям взять верх. И когда Кейд упоминает имя игрока, который оставил его на скамейке запасных до конца сезона, возможно даже, навсегда лишил возможности выйти на поле, я чувствую, как краснею.

Я начинаю понимать, Кейда, и на что похож его постоянный гнев.

Грейсон Ромеро. Младший брат Уинтер. И я очень сомневаюсь, что эта идея пришла ему в голову самостоятельно.

Мне наконец-то удаётся убедить Афину вернуться домой с Джексоном. Она знает, что не должна находиться в больнице, когда туда приедет отец Кейда, но убедить её уехать оказывается сложнее, чем я ожидал. Она хочет пойти со мной, она слишком умна, чтобы не понимать, куда я направляюсь, если это не домой, но я твёрдо говорю ей, чтобы она шла с Джексоном.

Я вижу по её лицу, что она хочет устроить ссору, и единственное, что удерживает её от этого в больничном коридоре, это напоминание Джексона о том, что завтра вечером у неё бой и ей нужно немного отдохнуть. Наконец-то это срабатывает. Ей это не нравится, но она соглашается. И это о чём-то говорит, потому что в наши дни убедить Афину сделать что-то, что не является её идеей, невероятно сложно.

Я тихо смеюсь, наблюдая, как они удаляются, направляясь к мотоциклу Джексона. Я иду к своей машине, качая головой. Никогда бы не подумал, но мне понравится, как Афина обретает боевой дух. Когда-то, после того как «сыны» попытались забрать её у нас, а мы вернули её обратно, я осознал, что она была гораздо большим, чем просто питомец, подаренный нам. Она – сила, с которой нужно считаться, и при других обстоятельствах я, возможно, даже захотел бы взять её с собой, чтобы она поддержала меня.

Но сейчас мне нужно справиться с этим в одиночку. Наши отцы, должно быть, действительно не понимали, что делали, когда выбрали Афину в качестве жертвы.

***

Мне не потребовалось много времени, чтобы понять, где находится Уинтер. Я отследил её телефон без её ведома, потому что после всего, что она натворила, я ни за что на свете не хотел бы не знать, где она находится в любое время. Я всегда подозревал, что у неё есть свои секреты. Однако я не ожидал, что она попросит своего брата выполнить грязную работу за неё.

Хотя это и немного далеко от больницы, к тому времени, как я добираюсь до особняка, где, согласно маленькой точке на моей карте, она находится, она всё ещё там. Я точно знаю, где нахожусь – в доме Элеоноры Блэквуд, одной из самых богатых девушек в школе, которая не является Уинтер. Блэквуды – это ответвление семьи Блэкмур, и хотя у них нет ни статуса, ни притязаний, которые есть у Блэкмуров, только деньги, они делают всё возможное, чтобы притвориться, что это не так. Они ведут себя высокомерно, но в конце концов, они всего лишь дальние родственники.

Элеонор, вероятно, испытывала ревность, когда Уинтер должна была выйти за меня. Теперь, когда помолвка расторгнута, если Уинтер вообще это признала, она, вероятно, в восторге. Честно говоря, я удивлён, что их дружба пережила это испытание.

Я звоню в дверь, как истинный джентльмен. Я мог бы постучать, как, вероятно, сделал бы Кейд, или попытаться найти открытое окно, чтобы проскользнуть внутрь, как, несомненно, поступил бы Джексон, но я умею быть вежливым. Уинтер собирается увидеть меня с лучшей стороны, пока не поймёт, что я знаю её секрет, и тогда я покажу ей свою тёмную сторону. Она думает, что уже видела её, но это не так.

Я не уверен, что кто-то действительно видел это. Но я устал от этих игр, и мне надоело видеть, как страдают близкие мне люди.

Дверь открывает Элеонора, и её лицо выражает смесь удивления и недовольства при виде меня. Это наводит меня на мысль, что Уинтер признала расторжение нашей помолвки, что меня крайне удивляет. Можно сказать, это произошло по умолчанию, и я не могу представить, чтобы она так легко признала своё поражение.

Однако Элеонора, вероятно, думает, что я пришёл, чтобы попытаться вернуть её, и она вновь готова стать отчаянно ревнивой к Уинтер. Но это было далеко от истины.

– Я здесь, чтобы увидеться с Уинтер, – говорю я ей спокойно, наблюдая, как её лицо становится ещё более угрюмым. – Не могла бы ты сходить и позвать её для меня, пожалуйста?

– У нас девичник, – поджимает губы Элинор, глядя на меня. – Мальчикам вход воспрещён.

– Хорошо, что я уже взрослый мужчина, – говорю я ей как можно любезнее. – Уинтер, пожалуйста.

Элеонора с мрачным выражением лица смотрит на меня.

– Я тебе не прислуга, чтобы ты мог мне приказывать...

– Ты Блэквуд, а это значит, что в иерархии этого города ты находишься ниже меня. И если я случайно упомяну не тому человеку, что ты задержала меня на крыльце и спорила со мной, когда я вежливо попросил тебя...

– Что, чёрт возьми, происходит?

Позади Элеоноры появляется Уинтер, её огненно-рыжие волосы собраны в пучок на макушке, что не очень идёт такой потрясающе красивой женщине, какой она всегда была. Однако красота не может скрыть то, что человек прогнил изнутри, а как я понял, Уинтер такая же испорченная и гнилая, какой кажется на первый взгляд.

Я так чертовски рад, что не согласился жениться на ней.

– Он только что появился, – начинает жаловаться Элеонора, поворачиваясь к своей подруге. Я пользуюсь этой возможностью, чтобы шагнуть в открытый дверной проем, крепко схватив Уинтер за локоть и вытащив её на крыльцо.

– Ты не можешь... – начинает визжать Элеонора, но я хватаюсь за дверную ручку другой рукой, отбрасывая её назад самой дверью, и захлопываю её.

– Какого чёрта ты делаешь, придурок? – Огрызается Уинтер, когда я тащу её вниз по крыльцу, намереваясь отвести в угол особняка, где никто из проходящих мимо не сможет как следует рассмотреть или подслушать наш разговор.

– Ах да. Я всегда думал, что у тебя грязный рот. – Я тащу её за собой, не обращая внимания на её крики от боли, когда мои пальцы впиваются в её локоть. – Я с нетерпением ждал возможности показать тебе, для чего это действительно полезно. Но теперь я не думаю, что подпустил бы тебя к своему члену даже с десятифутовым шестом.

– Я бы с удовольствием откусила его, – с яростью в голосе говорит Уинтер, глядя на меня своими голубыми глазами.

– О, я в это верю, – соглашаюсь я. – Это лишь одна из многих причин, по которым я разорвал нашу помолвку.

– Ты унизил меня...

Я смеюсь над этими словами, оттаскиваю её за угол здания и прижимаю к стене всем своим телом, блокируя её так, чтобы она не смогла вырваться и убежать.

– О, Уинтер, ты даже не представляешь, что такое настоящее унижение. – Я наклоняюсь к ней ближе, настолько, что мог бы коснуться её, если бы захотел, и заглядываю ей в глаза, позволяя своему голосу стать мрачным и вкрадчивым.

– Ты даже не представляешь, какие вещи я бы заставил тебя делать, если бы ты стала моей женой, – говорю я, сжимая её локоть и холодно улыбаясь ей сверху вниз. – И то, что я бы с тобой сделал.

Уинтер заливается румянцем и отворачивается от меня, словно стесняясь даже встретиться со мной взглядом. Я хихикаю, и этот мрачный звук наполняет воздух между нами.

– Ой! – Я протягиваю другую руку, хватаю её за подбородок и резко поворачиваю его назад, так что она вынуждена смотреть на меня. – Ты думала о том, что некоторые из этих вещей могут означать, не так ли? Я вижу это по твоему лицу. Ты фантазировала о них, о тех непристойных вещах, которые Дин Блэкмур мог бы потребовать от своей жены. В конце концов, ты вряд ли невинна. Но я обещаю, ты даже представить себе не можешь. Даже не представляла, когда лежала ночью в своей постели, играя с этой маленькой киской, которую, вероятно, никогда не трахали как следует, сколько бы раз ты ни пыталась.

Уинтер теперь пылает румянцем, её грудь, шея и лицо почти такого же цвета, как её волосы.

– Пошёл ты! – Выплёвывает она.

– Мм, нет, – я вытираю щёку, на которую попала капля её слюны. – У тебя больше не будет такой возможности. Больше нет.

Уинтер насмехается надо мной.

– Из-за неё. Из-за той маленькой шлюшки, которую твой отец отдал тебе и другим мальчикам. Из-за этой байкерской швали. Она должна была стать твоим питомцем, Дин. Ты не должен был, чёрт возьми, влюбляться в неё. Она превратила тебя в идиота. – Она вздёргивает подбородок, глядя на меня в ответ. – Думаю, я должна радоваться, что не вышла за тебя замуж. Я бы не хотела выходить замуж за кого-то настолько глупого, чтобы влюбиться в неряшливую, отвратительную шлюху, подобную той, что сейчас живёт в твоём доме.

Ярость вскипает во мне, горячая, быстрая и густая. Я реагирую прежде, чем успеваю все обдумать. Прежде чем я успеваю остановиться, моя рука касается её щеки, достаточно сильно, чтобы её голова качнулась в сторону. Я делаю выпад вперёд, прижимая её к стене своим весом, моя рука у её горла.

– Если ты ещё раз так скажешь об Афине, я, чёрт возьми, не буду сдерживаться.

– О, большой и злой человек Дин Блэкмур, – Уинтер поворачивается ко мне, и ее щека уже краснеет. – Ходит и бьёт девушек.

– Ты не просто девушка. Ты манипулятивная, расчётливая и хитрая маленькая сучка. И именно из-за тебя мой лучший друг сейчас в больнице. Так что, я бы очень тщательно обдумал свои следующие слова.

Уинтер смотрит на меня с такой невинностью, на какую только способна такая девушка, как она.

– Я не понимаю, о чём ты говоришь.

– Ещё как ты понимаешь! – Я хватаю её за плечи, сильно встряхиваю и прижимаю спиной к стене, всё ещё закрывая её собой. – Твой младший брат, который ещё совсем ребёнок, и не подумал бы, что сможет в одиночку сломать колено Кейду на поле. Либо ты пытаешься вернуть меня, потому что я сказал, что не женюсь на тебе, либо здесь происходит что-то большее. И ты расскажешь мне, что именно.

Как бы я ни презирал Уинтер, она человек с сильным характером. Она смотрит мне прямо в глаза, не отступая ни на шаг.

– Ты думаешь, что обладаешь большой властью, Дин, но на самом деле у тебя есть только то, что тебе дали. Ты работаешь взаймы. Тебе, твоим друзьям и этой девушке, которая заняла моё место в твоей постели, следует быть осторожнее. Твой отец – настоящий хозяин города, Дин. У него на руках все карты, и он готов на всё, чтобы ты исполнил предназначенную тебе роль. Выиграть игру, жениться на девушке, унаследовать город. Ты уже сделал малую часть. А теперь возьми себя в руки, Дин, и закончим с этим. У тебя нет выбора.

Я издаю шипящий звук, хватаю её за плечи и снова сильно встряхиваю. Я замечаю следы от своих пальцев на её нежной коже, которые, вероятно, оставят синяки, но не могу заставить себя остановиться.

– Как ты смеешь, – рычу я на неё. – У меня есть такой же выбор, как и у любого другого. И я уже сделал свой.

Уинтер лишь смеётся, пытаясь вырваться из моих объятий, хотя я вижу, как она морщится от боли.

– Ты заплатишь за это, Дин Блэкмур, – говорит она, гордо вздёргивая подбородок. – Ты заплатишь за всё это.

И прежде, чем я успеваю снова схватить её, она убегает обратно в дом захлопывая за собой дверь.

Я мог бы пойти за ней, но это было бы бесполезно. Чтобы добиться от неё большего, мне пришлось бы приложить гораздо больше усилий, а я внезапно почувствовал себя измотанным. Я ненавижу Уинтер всем своим существом, но мысль о том, чтобы избить её до полусмерти или причинить ей настоящую боль, внезапно теряет свою привлекательность, как это было всего лишь несколько минут назад, когда я был охвачен гневом.

Она злобная маленькая сучка, но я сомневаюсь, что она сама всё это задумала. Кто-то другой использует её, и в этом отношении она ничем не отличается от любого из нас. В какой-то момент все мы были использованы нашими семьями.

Пришло время положить этому конец.

Не пройдёт и двух недель, как всё закончится, так или иначе.

Я уже готов.