Текст книги "Удержать мечту (СИ)"
Автор книги: Айрис Тэмирин
сообщить о нарушении
Текущая страница: 8 (всего у книги 15 страниц)
***
– Любишь, говоришь? – парень в маске стоял, подпирая дверной косяк, и смотрел на девушку в голубом платье, похожую на размытое видение, – Это мы еще посмотрим. Как же хочется верить, – размышлял он вслух, едва не пропустив момент, когда девушка убежала со сцены. Молодой человек поспешил за ней.
И вот, минут через десять, из аудитории выскользнуло золотистое размытое пятно и отправилось в зал.
– Далеко собралась? – он схватил ее за руку и потянул за собой в нишу, скрывшую их ото всех.
-Пустите меня! Да как вы... ты... смеете?! Да я... – ей не дали договорить и тактично заткнули поцелуем, обжигающим, как огонь, но не приносящим ожогов.
-Я тоже тебя люблю, – шепнул он и исчез, оставив недоумевающую девушку стоять в холле. Но, вскоре, и она последовала в зал.
Максим.
-Я люблю тебя, Ветер! Прости меня за это, – громко, на весь зал, прокричала Ларина, а замер, услышав эти слова. Сердце, на миг остановившись, сделало кульбит и понеслось в скач с сумасшедшей скоростью. Дурочка, за что же ты просишь прощения? Я ведь... люблю тебя. Эти слова, казалось, выплыли из души. И стало все понятно, встало на свои места. Нет, это не просто влечение, тянущее к ней с невероятной силой. Это потребность, как воздух...
– А сейчас свой номер нам подарит тот, кто пожелал остаться неизвестным, – объявил Серега, подмигнув мне.
Взяв гитару, вышел на сцену и запел, думая о ней... О Виолетте, сумевшей перевернуть весь мой мир.
– Ты обманула суть любви – не бывает так,
Я распадаюсь тут один, а ты летаешь там.
Ты закачала в меня дым – это суета,
И слёзы, будто керосин, обжигаются, – я пел, а перед глазами стояла та, что когда смогла раз и навсегда отбить охоту верить людям, верить в чистую и искреннюю любовь. Маргарита – мое проклятие.
Ледяных дождей полосы, холода.
Мы дрожим порознь, как и надо так,
Миражей твоих образов череда,
Как тебе эти тонкости передать? – да вся жизнь – сплошной мираж, все никак не желающий стать явью. Я устал. Устал ждать. Устал от этих, никому не нужных, но так упорно надеваемых масок.
Ведь я замыкаюсь здесь, а ты летаешь там.
Прервана связь, перерезаны все провода,
Распадается по деталям наш пьедестал,
И в залах ожидание обитает пустота, – Олеська... Любил ли я ее? Нет. Никогда. Все мои мысли были заняты совершенно другим человеком, которого постоянно пытался побольнее задеть. Ведь он смог достучаться до меня, пусть и немного по-детски, но смог. Как же я его ненавидел за это.
Нечего друг другу дать, да мы и не против,
У нас февраль, хоть и по календарю осень;
Не ждём звонков, не передаём приветы,
Заведомо не верим, сами не советуем, – а ведь за все время, что мы провели вместе, я понял – он мне небезразличен. Я люблю его. Я люблю Виолетту! Безумно люблю, но до сих пор боюсь, что она может так же, как и Марго предать, вновь втоптать меня в грязь.
Мы будто стёрты с лица земли,
Я где-то там, куда пропадают корабли.
Ты поменяла траекторию линии на ладони,
Выменяв нашу любовь на другой наркотик.
Ты обманула суть любви – не бывает так,
Я распадаюсь тут один, а ты летаешь там.
Ты закачала в меня дым – это суета,
И слёзы, будто керосин, обжигаются.
Мы расслабили трос, они повисли осенью,
Окунись носом в суть любви своей изношенной,
Поставь меня на место сервантом: буду пылиться,
От туда не услышу голосов и не увижу лица, – черт, да почему же она теперь с Тимом? Да, тогда меня одолевали эти мысли, а сейчас... Я убедился, что она всегда любила меня... Меня одного. Это льстит, но...
Манит потерянность дым из-под двери,
И станет трудно дышать, какой там говорить,
Уберечь свой мир или плавно погрузится в немое кино,
За окном сегодня ноль, я до костей продрог.
Моя фобия, моя бессонница, слова – иголки,
У самого порога моего дома боль пронзает стопы.
Я летал с тобой над городом, наша тайна -
Ты обманула суть любви, она теперь у нас под ногами.
Давай упрекай меня, хожу неприкаянный,
Дышу дневниками наших с тобой мечтаний.
Мы суть любви упустили сами
Впустив в ладони холод, копившийся годами.
Ты обманула суть любви – не бывает так,
Я распадаюсь тут один, а ты летаешь там.
Ты закачала в меня дым – это суета,
И слёзы, будто керосин, обжигаются.
Я бы волком не выл бы, видимо,
Не мечтал о ночи в Питере,
И понять не питался чем тебя обидел я
В колючем свитере, я не заливал бы горькую, – как же я хотел сбежать из этого проклятого города, когда эта стерва, Марго, меня кинула, потом была Леська, алкоголь, сигареты... Психолог, которого я послал куда подальше. Ненавижу ту показушную заботу отца. Да я весь мир тогда ненавидел, поэтому и отрывался на самом дорогом для меня человеке, а она терпела. Знаете, я все же сволочь, а она... Она слишком великодушная.
От внутреннего холода, которая казалась приторная,
От безысходности не собрал рюкзак и не ушел бы в горы
Чтобы лелеять своё горе в открытом море
Я не отравлял бы дымом воздух
Это так просто, но просто лишь в теории.
Теперь ты сама по себе, а я сам по себе,
Из белых полос, которых я уже давно не видел.
И мой ровный шаг всё чаще переходит на бег,
Но этот мой ликбез адресован не тебе -
Он для толпы, для людей, что бы обуздать мой пыл,
Забыть, каким я был, и понять, был ли я вообще.
Ты обманула суть любви – не бывает так,
Я распадаюсь тут один, а ты летаешь там.
Ты закачала в меня дым – это суета,
И слёзы, будто керосин... – последний аккорд, и я нахожу ее взглядом в толпе этих размалёванных кукол и парней, похожих на обезьян. Минуту она смотрит в мои глаза. Узнала.... Это не может не радовать. Миг, и ее фигурка скрывается за дверью, а я провожаю ее взглядом.
Глава 9.
Виолетта
Он пел... Пел так, что зал замер, с жадностью внимая его голосу. Наверное, каждому, кто любил, знакомо то чувство пустоты и одиночества, когда сердце стучится вхолостую, внутри все покрывается льдом, медленно, как свеча, угасает желание жить. Слезы обжигают глаза по ночам, а днем ты скрываешь свою боль, нацепив маску и улыбаясь всем, как будто все в порядке. И с каждым разом ты пытаешься забыть прежнего себя, бежишь все быстрее, обманывая самого себя, обманывая суть любви...
Последние, повисшие в тишине аккорды, и наши глаза встретились... Ветер... Эти голубые, холодные глаза... Зал взорвался аплодисментами.
– На этом наш концерт завершен. А теперь – маскарад, попрошу всех пройти в спортзал, – улыбнувшись, сообщил парень Алинки, удаляясь за кулисы.
Немного постояв с подругой, которая беззаботно щебетала, рассказывая, какой у нее Серега красивый, умный и так далее, я решила подняться на крышу, где часто любила бывать.
Скрип чердачного люка... Моему взору предстала потрясающе красивая картина: огромная полная луна выглядывала из-за темных облаков, заливая своим светом всю крышу, преображая тот мир... Казалось, что все это великолепие, и деревья, и дома, и люди, настолько хрупкие, что стоит только к ним подойти, они разлетятся на миллионы частичек, которые подхватит ветер и унесет их далеко-далеко...
– Любуешься? Я и не знал, что феи любят ночь, – раздался немного хрипловатый голос за спиной.
– Ты много не знаешь, Ветер, – в тон отвечаю подошедшему человеку, ближе подходя к самому краю крыши и хватаясь руками за ограждение.
– Так позволь узнать, – его руки накрывают мои, а теплое дыхание щекочет шею.
– Я уже позволила, – шепчут губы, после чего разворачиваюсь и касаюсь пальцами его лица, частично закрытого маской с серебряным узором, чем-то напоминающим дракона.
Он ничего не отвечает, лишь вновь накрывает мою руку, прижатую к его лицу, своей. И мы молчим, думая каждый о своем... Какая же Судьба шутница... В один момент она меняет карты, и ты не знаешь, что же впадет у тебя в следующий раз, и будет ли он вообще? Да, неизвестность страшит нас, ведь, возможно, именно за вот этим ближайшим поворотом нас ожидает смерть. Да, конец неизбежен, но и его можно отсрочить, прожив свою жизнь так, чтобы можно было вспомнить. Можно заработать миллионы, отгрохать не один коттедж, накупить спортивных машин... И что? Но ведь счастье-то заключается не в этом. Оно не в деньгах или материальных ценностях, а в любви, которую нам никогда не понять и не предугадать, и в детях, которые дарят нам то тепло, которое может растопить лед в любом сердце...
Мы спускаемся вниз, где тут же вливаемся в толпу танцующих... Вальс... Знакомая музыка подхватывает нас и несет в своем ритме... И больше не существует ни окружающих нас студентов, с интересом глядящих на столь колоритную парочку. Нет меня. Нет его. Есть только мы. Вместе. Единые. Одно целое.
***
Такие разные и одновременно похожие... Они кружились в танце, глядя друг другу в глаза, лучившиеся счастьем. Он – весь в темном, и она – луч света в темном царстве, луч, вернувший в его сердце надежду, что этот мир не проклят, что его счастье уже с ним.
Они не следили за движениями – их несла музыка, а в самом танце было столько страсти, нежности любви... Миг... и все тихло, а парень с девушкой, взявшись за руки, выбежали из здания университета и сели в машину, рванув на пятой передаче в ночь...
Виолетта
Его пальцы зарылись в мои волосы, освобождая от огромного количества шпилек, поддерживающих прическу. Не помню, как мы доехали до его квартиры, не помню, как поднялись на десятый этаж... Помню лишь его настойчивые и горячие губы, дарующие неземное блаженство. Проворные и изящные пальцы, освобождающие меня от платья.
В следующий миг я почувствовала холод простыней под обнаженной спиной, а в следующую секунду Макс навис надо мной. Горячее дыхание опаляло шею, а затем его губы накрыли мои, а пальцы принялись исследовать тело. Он прочертил влажную дорожку от моей щеки до шеи, спускаясь все ниже и ниже, пока его дыхание не опалило грудь.
Мои пальцы впились в его спину, оставляя глубокие царапины. Миг... и мои сосок оказался во влажном и теплом плену.
-Ма-а-акс, – тело выгнулось, а внизу живота буйным цветом расцвело желание, грозящее поглотить с головой.
– Тшш, – и он плавно стал перемещаться все ниже и ниже, а потом... Это что-то невероятное и невообразимое. Его руки, губы, язык...
– Сейчас будет немножко больно, – прикусив мочку уха, прошептал Ветер... А потом на миг накрыла боль, и мир треснул, рассыпавшись на миллиарды разноцветных осколков... Мы были единым, неразделимым целым... Экстаз...
Я заснула лишь под утро, впрочем, как и он. Это счастье... Действительно, счастье.
– Я люблю тебя, – прошептала, глядя на спящего мирным сном парня, а потом уснула и сама, прижавшись к его боку.
– А я люблю тебя, – прошептал парень, распахнув свои голубые, как летнее небо глаза. Виолетта уже спала и улыбалась во сне,– Ты мое счастье, доставшееся слишком высокой ценой. Но обстоятельства, – улыбка сползла с его губ.
Холодное солнце ноября вставало над миром. Он не ведало пощады, хоть и знало, что их любовь сильна, но ее слишком мало, чтобы перебороть обстоятельства...
Спал город, спали дома и люди, а парень с голубыми глазами все так же смотрел на свое счастье, пусть и такое недолгое...
Месяц спустя
Декабрь... Никто даже и не заметил, как зима прокралась в город. Просто в один момент вдруг с серо-дымчатого неба стали падать крупные и мягкие хлопья снега, похожие на мотыльков... И падал снег, занося дома, укрывая дороги белым пуховым одеялом. Застыла река, на окнах появились морозные узоры. Природа заснула мертвым сном в ожидании прихода весны, а моему счастью не было предела. Я, наконец-то, была рядом с Ветром...
– Эта любовь не дожила до утра,
И до зимы она не дожила,
И, намотав немалый километраж,
Она ушла искать другой рай.
Эта любовь не дожила до семьи,
И до детей она не дожила,
До волосков не дожила седых,
Зато дождем холодным пролилась, – доносилось из динамиков, играющих в машине Макса, который вез меня в аэропорт. Уезжаю в Германию на два года, оставив свое сердце здесь, в России. Эта песня... Знать бы тогда, что она станет пророческой, но нет, я этого не знала.
Одно радует – удалось окончить университет экстерном, так что теперь в сумке лежит красный диплом.
-Не забывай писать и звонить, – в аэропорту нас уже ждали Алинка и Серега. И вот теперь подруга рыдала на моем плече, заливая куртку слезами.
– Да ведь не на север еду, – отшутилась я. Сейчас между нами всеми висела какая-то напряженность и неизбежность, а сердце щемило от предчувствия беды.
– Я буду ждать, – прошептал Ветер, крепко обнимая меня, после того, как удалось успокоить подругу, перекочевавшую в объятия Сереги.
– Я люблю тебя, – мой шепот, и тишина, повисшая между нами... Он так и не ответил, ни тогда, ни сейчас... Он просто впился в мои губы требовательным поцелуем, заставляя забыть обо всем на свете...
– Мы вам не мешаем? – раздался ехидный голосок Сереги.
– Я плавно перекочевала в его дружеские объятия.
– Не верь ему. А вот это почитай на досуге, – в моих руках оказалась газета, которую я тут же развернула и начала читать...
... Вчера общественность узнала о прекрасной и чистой любви графа Максимилиана Ветрова и княгини Амалии Светлой. Эта пара объявила о своей помолвке всем присутствующим в ресторане "Надежда", – там было написано что-то еще... но буквы расплывались, а перед глазами до сих пор стояла фотография напечатанная в газете... Амалия и Макс... Такие красивы и счастливые... В его глазах плескалась та теплота и нежность, которых я никогда не видела, когда он смотрел на меня... Там были только холодность и какая-то отчужденность... Значит, он все это время врал... Почему, почему так? Неужели я проклята? Почему моя любовь не дожила до семьи? Почему мечта рассыпалась замерзшими лепестками алой, как кровь розы?! За что?!!! Из глаз, оставляя на щеках мокрые дорожки, побежали слезы...
– За что, Максимилиан, за что?!!! – я развернулась к нему лицом, бросив злосчастную газету в его лицо, не выражавшее никаких эмоций. Черт, как же больно... Хочется обхватить себя руками, пытаясь закрыть, стянуть ту зияющую рану, что осталась от сердца...
Я развернулась. И быстро взбежала на борт самолета, даже не оглянувшись...
– Виолетта!!!!!!!!!!! – то было последним. Что осталось от моей прошлой жизни. Крик Ветра...
Авиалайнер поднимался в воздух, а я, пристегнувшись, закрыла глаза... Почему-то вспомнилось утро после Хэллоуина...
Ноябрьское солнце медленно поднималось на небосклон, заливая своим светом город... Вот лучик пробрался в окна одной квартиры, запрыгав на лице девушки, на губах которой сияла улыбка...
– Ммм, Макс, – прошептала она спросонья, но тут же, видимо, что-то вспомнив, быстро распахнула сои орехово-карие глаза, – Нет, не может быть, – шептали ее побелевшие губ, когда она увидела рядом с собой мирно спящего парня, рука которого покоилась на ее бедре, а другая – была подложена под щеку. Сейчас он был похож на ангела, спустившегося с небес. И вот уже несколько лет он был для девушки солнышком, путеводным лучом...
-Я одна из многих, кто побывал рядом с ним. И лучше будет, если я уйду, – прошептала она, коснувшись губами его щеки и убрав упавшую на лоб прядку.
– Не отпущу никуда, – не открывая глаз, прошептал парень и, обняв девушку, подгреб ее под себя, а затем повторилось то же самое, что и было ночью...
Боже, кто бы знал, как я тогда ошиблась... Я не нужна. Сейчас, сидя в кресле самолета, это прекрасно осознавала. Осознавала, что мне нет, и никогда не было в его мире, в его сердце. Как оказалось, он еще и граф. Мне даже этого он не удосужился сказать. Наверное, они вместе смеялись надо мной, забавляясь...
Вдруг самолет тряхнуло, он стал корениться... Раздался взрыв... Где-то кто-то кричал, плакали дети...
Миг, и мы стремительно стали приближаться к земле... Удар... Резкий рывок, тело пронзила адская боль, в лицо впились осколки стекла... Надо выбираться, пока он не взорвался к чертовой матери... Я хочу, чтобы моя дочь жила! Ради нее я должна! Глаза закрывались, хотелось спать, остаться навсегда в этом самолете и никогда не возвращаться в этот мир... Но он, мой маленький, должен жить! Должен увидеть мир, полюбить его... Собрав последние силы, поползла... Лицо заливала кровь, но я ползла и ползла... И вдруг раздался взрыв...
Часть II. Маскарад.
Глава 1.
Черные тучи закрыли небо, и хлопьями повалил густой белый снег, ровным слоем покрывший замерзшую грязь. Голые деревья, тянущие свои ветви к небу, просящие вернуть тепло и солнце, так жизненно необходимое им. Все это наводило такую апатию, что хотелось выть, глядя на то, как там, внизу, идут люди, улыбаясь друг другу, радуясь осадкам. А мне осталось лишь...
Что значит хоронить близких и родных раньше срока? Знаете, это больно. Безумно больно. Кажется, что нити, которые связывали тебя с этим миром, лопаются, обрывая связь. Кислород больше не хочет поступать в легкие. Тебе плевать, жив ли ты сам! Свет меркнет перед глазами, и ты идешь, натыкаясь на людей, не замечая их лиц, не понимая, почему жив, а того, кого любил так безумно и всепоглощающе, больше нет?! Нет!!! За что?! Почему?!!! Почем она, а не я?! Ты так же кричишь, глядя в эти черные, смеющиеся небеса! Снег – пепел. Твое сердце сгорело! Сгорело окончательно и безвозвратно. Оно – не феникс, и не способно возродиться из остывшего и холодного пепла!
– Самолет, на котором летела Виолетта... – начал было Серега, сжимая руки в кулаки.
– Что?! Что?! Скажи же мне, скажи!! – я кричал, кричал, как безумный, уже понимая, то этот чертов авиалайнер разбился, что Летки... Что моей Летки больше нет!!!! Нет!!! Ее нет!!!
– Разбился, – закончил парень, закрывая глаза и стирая катившиеся по его щекам слезы. Сколько я его знаю, он не плакал никогда. Плевать! Ветки больше нет!!!! Ее нет!!!!
-Ненавижу!!! Уйди!!!! – ваза полетела в стену, вдребезги разбившись об нее. Осколки фейерверком упали на пол, – Уйди!!! – друг посмотрел на меня, а затем вышел за дверь.
Развевающиеся на ветру волосы, милые ямочки на щеках, лучащиеся счастьем и любовью глаза... И улыбка, так преобразившая ее лицо... Такая красивая, родная, любимая... Но не моя! Не моя! Ее забрали! Забрали от меня, как будто отняли у маленького ребенка его самую любимую игрушку. Вот и все! Не зачем больше жить! Нет смысла! Тело скрутила боль, и я, задыхаясь, упал на пол.
-За что?! За что?! – из глаз бежали слезы, а руки стучали по полу, каждый раз попадая на осколки разбитой вазы. Кровь бежала по пальцам. Плевать! На все плевать. Слишком сильная и всепоглощающая боль сжирала меня изнутри, выжигая, замораживая и без того пустое сердце. Как же я ненавижу этот мир!!!
– Ненавижу!!! – вскочил, хватив с полки ключи от мотоцикла, выбежал на улицу. Нечего терять... Незачем жить... Эта мысль набатом билась в воспаленном мозгу.
Двигатель взревел. Скорость... Ночь... Холодная и блестящая гладь асфальта, покрытая коркой льда. Единственное, чего я хотел сейчас больше всего – умереть! Плевать на то, что отец может этого не пережить, плевать на всех. Ее больше нет, нет моего лучика солнца, моего маленького и такого любимого человечка... Свет фар ударил по глазам... Мотоцикл занесло, и на полной скорости я влетел в ограждение...
Где-то стонала сирена, люди столпились вокруг...
– Этот парень родился в рубашки, отделавшись лишь легкими царапинами, – услышал чей-то незнакомый мужской голос, прежде, чем свет померк перед глазами...
Как часто человеческий мозг пытается спрятаться от внешних проблем, уходя во сны? И кажется, что это всего лишь очередной кошмар, который закончиться, стоит тебе лишь проснуться. Но нет... Это реальность, жестокая и холодная. Безжалостная.
Белы потолок... Льющийся из окна свет... И она, такая красивая белом свадебном платье...
– Максим... – шепчут синие губы, – Живи дальше... без меня, – больно, боже, как же больно, будто по сердцу прошлись острым ножом.
– Лета, Леточка. Вернись!!!!!!! – крик разрывает звенящую тишину комнаты, стены которой начинают покрываться прозрачным льдом.
– Прости, но не могу. Помни, я люблю тебя, – ее губы такие холодные...
– Я же говорила ей, что вам никогда не быть вместе, – тело любимой начинает синеть. В распахнутые окна врывается ветер со снегом, а между нами возникает ледяная стена...
– Прости... – легкое облачко срывается с губ, и она исчезает в этом белоснежном вихре, оставляя меня одного.
– Ты же обещала!!! Обещала!!! – крик срывается с моих губ...
И я просыпаюсь.
– Сын. Ты идиот! Мало мне одного, так еще и ты решил... – в уголках глаз отца застыли слезы. Я редко видел, чтобы он плакал, только один раз... Когда умерла мама...
– Она умерла! Понимаешь, отец, умерла!!! Оставила меня одного, хотя обещала всегда быть рядом, – пальцы судорожно сжали простынь, как будто именно этот жест мог помочь удержать мою Летку здесь.
– Да, я тебя понимаю. Когда умерла твоя мать... Но ты должен быть сильнее этого, – он крепко обнял меня, – Через неделю твоя свадьба с Амалией Светлой.
– Мне все равно. Свадьба, значит, свадьба, – пустой, безжизненный голос. Душа ушла вслед за моей любимой, а здесь осталось лишь тело, безжизненное и никому не нужное.
Пустота, такое всеобъемлющее понятие... Я раньше даже и не подозревал об этом. Просто нет ничего, никаких чувств, эмоций, жизни. Все замерло, покрывшись коркой льда. Никогда не думал, что смогу полюбить... Полюбить так всепоглощающе. Я – первый парень универа, меняющий девушек, как перчатки. Вечно молодой. Вечно пьяный. Но Виолетта... Она смогла пробить эту маску отчужденности, сумела понять, какой я на самом деле.
... Ее хоронили через три дня... Железный закрытый гроб опустили в промерзшую землю. Как такое возможно? Хоронить совсем молодую девчонку не видевшую жизни...
– Обещаю, мы скоро встретимся, – прошептал я, кладя белоснежный букет на крышку гроба. Вот и все... Мое сердце погребли под этой кучей земли, смешанной с глиной. Народ медленно потянулся к выходу из этого ужасного места, пропитанного болью...
Алинка... Юлька... Настя... Девчонки плакали навзрыд, прижавшись к своим парням. Для них она была не просто подругой, а сестрой, такой любимой, и теперь уже недосягаемой.
-Вот и все... – прошептал Алекс, доставая из чехла черную гитару и отдавая ее мне.
Пальцы неуверенно пробежались по струнам... И я запел... Запел любимую песню Летки... Голос подрагивал от сдерживаемых эмоций, а из глаз бежали слезы...
– Сколько лет прошло, все о том же гудят провода
Все того же ждут самолеты
Девочка с глазами из самого синего льда
Тает под огнем пулемета
Должен же растаять хоть кто-то
Скоро рассвет
Выхода нет
Ключ поверни – и полетели
Нужно вписать
В чью-то тетрадь
Кровью, как в метрополитене:
"Выхода нет"
Выхода нет
Где-то мы расстались – не помню в каких городах
Словно это было в похмелье
Через мои песни идут, идут поезда
Исчезая в темном тоннеле
Лишь бы мы проснулись в одной постели
Скоро рассвет
Выхода нет
Ключ поверни – и полетели
Нужно вписать
В чью-то тетрадь
Кровью, как в метрополитене:
"Выхода нет"
Выхода нет
Сколько лет пройдет, все о том же гудеть проводам
Все того же ждать самолетам
Девочка с глазами из самого синего льда
Тает под огнем пулемета
Лишь бы мы проснулись с тобой в одной постели
Скоро рассвет
Выхода нет
Ключ поверни – и полетели
Нужно вписать
В чью-то тетрадь
Кровью, как в метрополитене:
"Выхода нет"
Выхода нет
Выхода нет
Выхода нет..
Выхода нет... – пел не я, пело сердце, оставленное на произвол судьбы. Присоединились и остальные, те, кому она была безумно дорога... Те, кто до сих пор не может смириться с ее смертью...
– А она так мечтала спеть эту песню с тобой дуэтом, Макс, – всхлипнула Алина, сильнее прижимаясь к Сереге, – Теперь Dark Angel больше не существует. Ведь только благодаря ей, ее оптимизму... – девушка не договорила, вновь разрыдавшись.
– Ветер, загляни в свою почту, – вытирая слезы, прошептала Настя.
Ребята медленно начали расходиться... И я остался один...
– Я люблю тебя. Тогда мне не хватило смелости этого сказать, а сейчас... Сейчас уже слишком поздно. Прости меня.
***
Привет, Макс.
Решила написать тебе письмо, а как начать, увы, не знаю. Смешно...
Я все знаю про вас с Амалией, только не могу понять, зачем нужно было неволить себя и целый месяц быть со мной? Вот этого я не могу понять. Вы просто решили посмеяться над бедной влюбленной девочкой...
Знаешь, я хотела бы попросить у тебя прощения за то, что докучала своей любовью, такой, по-детски искренней и чистой, всепоглощающей... Да, я любила тебя...Черт, не то. Я и сейчас люблю, просто одно мгновение все иллюзии рухнули. И теперь я отчетливо понимаю, что меня в твоей жизни никогда и не было.
От этого больно и обидно, но я тебя прощаю, потому то слишком сильно тебя люблю. Знаешь, ты меня больше никогда не увидишь... Я уезжаю в Германию навсегда, надеясь, что со временем смогу тебя забыть...
Хм, так много накопилось мыслей, эмоций, чувств... Даже как-то непривычно... Я никогда не любила слишком много говорить, предпочитая выражать свои чувства в музыке и стихах.
Знаешь, я за многое тебе благодарна. Ты научил меня жить по правилам этой суровой и порой жестокой реальности. Почему-то слишком больно сейчас набирать этот текст, как будто что-то давит...
Единственное, чего мне хочется, это чтобы ты был счастлив... Чтобы был любим, чтобы...
На этом, наверное, и все... Передай девчонкам, что я очень их люблю... А еще и новую песню.
Прощай. Я люблю тебя.
Виолетта.
P.S. Передай это девчонкам:
Я искала ее по свету,
Рисовала ее я краской...
Небо в серость было одето,
Прекратила я верить в сказки.
Я пытался найти причину,
Чтоб сбежать от ее глаз карих:
Это больно – не быть с любимой,
Но с тобою мы заигрались.
Научилась скрывать я чувства,
Научилась носить я маски,
Только в сердце было пусто,
И любовь была балластом.
Слишком быстро все происходит,
Не успею я оглянуться,
А любовь тенью тихо ходит,
Твои слезы с дождем сольются.
Мы с тобою все пережили,
Удержали в руках синицу.
В жизнь мечту свою воплотили,
Мы свободные, словно птицы.
Мы пошли с тобой против правил,
Мы сорвали цветок у трона.
Мы с тобою не проиграли,
Хоть нарушили все законы
Эта песня была не такая, как все. В ней было столько чувств, эмоций... А еще надежда... Виолетта надеялась, что ее любовь взаимна, что она действительно может стать частью моей жизни. А я... Я все разрушил, собственноручно зарыв свое счастье в землю. Ненавижу!
-Ненавижу!!!
***
Моя свадьба с Амалией прошла в каком-то сизо-сером дыму. В хлам пьяный. До сих пор не могу понять, как отцу удалось меня найти. Забраться в лес – до такого не каждый напьется, ну, это лучше, чем резать вены и пытаться свести счеты с жизнью.
– Ну, госпожа Ветрова, вы довольны? – в пьяном бреде рассудок плывет... Да мне пофиг на то, что сейчас эта блондинистая стерва улыбается во все свои 32 зуба, пытаясь меня поцеловать, что у нее не особо-то и получается, – Не рассчитывай на выполнение супружеского долга, – шепнул на ухо этой беловолосой...
– Да пошел ты... – прошипела она. Вот так и началась моя несчастливая семейная жизнь.
Виолетта
Пять лет спустя...
Иногда очень сложно возвращаться в родные места, когда отсутствовал довольно долгое время. Прошло пять лет... И я снова здесь, в России... Вдыхаю такой знакомый и родной аромат города, где провела всю свою жизнь.
– Убедительная просьба не оставлять свои вещи в вагонах, – раздался монотонный голос проводницы, которая минут пять назад сообщила, что мы скоро приедем к пункту назначения. А там... Еще немного, и я дома.
Нет, все-таки Германия – страна невероятных возможностей, а какая там чистота и красота... Не говоря уже о людях, которые настолько культурны и образованы, что нашим, ой, как далеко до них. В это самое время и возникает вопрос: действительно ли мы выиграли войну? Если посудить, то получается, что мы, но только на бумаге. Это печально.
А Германия... Сказочная страна, где в каждой федеральной земле свои законы и порядки, свои обычай, свои памятники культурного наследия, а самое главное – легенды и предания, которых я собрала неимоверное количество.
Ну, вот и дома. Боже, как же я соскучилась, кажется, что прошло лет десять.
– Аккуратнее, Стеш, – сбросив сумки на площадку перрона, я аккуратно сняла свою малышку со ступенек поезда.
– А нас кто-нибудь ждет? – как бы мне хотелось сказать ей правду, но она слишком болезненная. А вы смогли сказать маленькому ребенку, что его отец даже и не знает о существовании этой очаровательной крохи с милыми ямочками и голубыми как летнее небо глазами. Его глазами. А я хотела его забыть, но не могла, каждый раз глядя в глаза дочери, видела его.
– Не знаю, – нас никто не ждал. Некому было. Все считали меня давно погибшей в той страшной авиакатастрофе.
– Эй, вы долго еще стоять будете? – такие знакомые, ставшие родными, за пять лет руки обняли меня за плечи.
– Стефан, ты опять меня пугаешь, – натянуто улыбнулась другу, благодаря которому только и смогла выжить в чужой стране. Воспоминания вновь накрыли меня с головой...
... Ползти... Главное – ползти, иначе я погибну, а вместе со мной и моя малышка. Не знаю, но почему-то казалось, что это именно девочка, моя дочка.
Не знаю, как долго я ползла, но вдруг что-то ударило в спину и подбросило в воздух, а затем раздался взрыв, и сознание медленно погасло...
Господи, как же страшно... Страшно не очнуться, никогда больше не увидеть этот мир, пусть и принесший мне столько горя. А еще это мир смог подарить радость – мою малышку, чья жизнь теплилась внутри меня, горя теплым огонечком. Да, ради этого стоит жить. Стоит бороться. И мы выживем, не смотря ни на что.
– Die Frau?! Sie horen mich? – раздался откуда-то издалека голос.
– Ja. Ich ist russische Frau, – с трудом прошептала я, медленно приходя в себя.
– А... русская, значит. Живучая, – пробормотал голос, а затем меня куда-то подняли и повезли.
Я то теряла сознание, то вновь приходила в себя, разглядывая белый потолок машины скорой помощи. Рядом разговаривали врачи, но не было сил вслушиваться в их голоса и понимать, о чем они говорят.
– Все будет хорошо. Верь мне, – прошептал нашедший меня человек на чистом русском языке с небольшим акцентом, а потом сознание вновь уплыло в небытие...
