Текст книги "Удержать мечту (СИ)"
Автор книги: Айрис Тэмирин
сообщить о нарушении
Текущая страница: 12 (всего у книги 15 страниц)
***
Первый конкурсный день, а меня трясет так, что даже волосы на голове дыбом встали. Действительно, страшно. А вдруг они догадаются? Что тогда будет? Не знаю, не знаю. Спрашивается, для чего все это я затеяла?
Сейчас, стоя за кулисами, прекрасно понимала, что все это зря.
– На сцену приглашается группа "Dark Angel", – объявил ведущий, удаляясь со сцены под оглушительные аплодисменты.
– Сегодня у нас премьера песни, – заявила Амалия, едва не облизывая микрофон своими губами, на которых было ну очень много помады. Да и вообще, складывалось такое ощущение, будто она на панель вышла, а не на сцену. Слишком короткое белое платье корсетного типа не скрывало ее черного кружевного белья, а про туфли на шпильке я молчу....
Заиграла музыка, такая знакомая... Мои пальцы непроизвольно начали играть фортепианную партию, так жестоко выкинутую из песни. А потом она запела...
Ее глаза чернее неба зимою,
А руки тонкие, словно ласточки крылья,
И голос звонкий, как стекло ледяное,
Она идет и не касается пыли, – не так я представляла себе эту песню, не так. Зачем вся эта "тяжесть"? Здесь достаточно и акустической гитары или фортепиано. Расчет шел на голос. Но когда нечем петь, то лучше все заглушить музыкой. Да, девчонки тоже не важно играют, если сравнить с тем, как было раньше.
– Она глядит на меня,
И взгляд, как солнце, горит.
Она кричит: "Убегай!",
Я ей шепчу: "Погоди", – на дальнейшее прослушивание меня не хватило, поэтому я быстро спустилась в холл, а затем выбежала на улицу.
Шел дождь. Холодные капли медленно подали на асфальт.
– Я не могу больше! – крик в такие серые, смеющиеся небеса. Платье намокло, а я все так же не спешила спрятаться в помещении, жадно ловя ртом дождевые капли. Кто бы знал, как же сейчас хреново.
– Ветка, что ты тут делаешь? У нас скоро выступление, – рядом со мной появился Розарио. Только его для полного счастья и не хватало.
– Знаю. Роз, лучше уйди! – предупредила его прежде, чем он сиганул под дождь и тут же намок.
– Почему?
– Не знаю. Просто сейчас так хреново. Я не могу больше слушать ее завывания. Да и вообще... Не думала, что вспоминать прошлое – настолько болезненно, – я крепко обняла парня за талию, уткнувшись носом в его грудь.
– Все будет хорошо. Я рядом и не дам тебя в обиду, – он крепче прижал меня к себе. Эти минуты перемирия были так редки, но толь любимы мною, что я отдала бы все, что угодно, лишь бы стоять вот так, обнявшись, всю жизнь. И плевать, что идет дождь, что мы насквозь промокли...
– Нужно идти, иначе нас начнут искать, – суровая реальность ворвалась в иллюзию, построенную с таким трудом.
– Да, – вырвавшись из его объятий, побежала обратно в здание, где тут же на меня накинулся Стефан:
– Ты где была? Что за вид? – начал он, но был прерван на полуслове...
– Вы хотите выиграть?
– Да.
– Тогда меняем песню.
– И что ты предлагаешь?
– Ту, новую. Которую мы репетировали пару раз. С Розарио, – идея родилась в моей голове.
– Но...
– Доверься мне, Стеф. Роз не будет против. Мы споем, – улыбнувшись, побежала в гримерку, где недавно видела букет из засушенных роз и какие-то черно белые фотографии, а так же бокал с вином
До сих пор не могу понять, как же мне удалось уговорить парней на эту авантюру, особенно одного из них...
– А сейчас выступит группа "The Devil", – вот и наш выход. Удачи нам!
Легкие, едва различимые в тишине темного зала аккорды... Полнейшая темнота. Луч света выхватывает юношу в белоснежной, прилипшей к телу и промокшей рубашке. Он сидит на полу, бережно прижимая к груди гитару. С мокрых волос на пол капает вода...
– И лампа не горит, и врут календари,
И если ты давно хотела что-то мне сказать,
То говори, – одинок он? Влюблен ли? Любим ли? Рядом с ним лежат фотографии... Много фотографий. Они – осколки прошлого, порой не всегда радостного, но трепетно лелеемого. Он замолкает, продолжая все так же перебирать гитарные струны...
Любой обманчив звук, страшнее тишина,
Когда в самый разгар веселья падает из рук
Бокал вина, – белоснежное платье, облепившее девичье тело. Нежный, слегка хрипловатый голос девушки, которая босиком идет по полу, сминая черно-белые осколки прошлого, никому не нужного прошлого. А зачем? Теребить былые раны, наслаждаясь полученной болью? Лучше забыть, как будто этого никогда и не было. С громким звоном разлетается бокал с красным вином, до этого бывший в ее руках, заливая фотографии, словно кровью.
Девушка падет на колени около юноши, собирает руками эти осколки, а из глаз катятся слезы...
– И черный кабинет, и ждет в стволе патрон...
Так тихо, что я слышу, как идет на глубине
Вагон метро, – парень вновь начинает петь. Столько боли в его голосе, таком низком и надтреснутом. Нет сил жить... Нет ничего, что могло бы удержать. Ствол с патроном. Единственный выход – смерть. Он не видит девушку, сидящую рядом с ним. Но каким-то шестым чувством они ощущают друг друга... А не их ли это история, что растоптана и залита ярко-алым, словно кровь, вином?
– На площади полки, темно в конце строки,
И в телефонной трубке эти много лет спустя
Одни гудки, – сколько раз она пыталась... Сколько раз она пыталась позвонить ему, слыша лишь одни протяжные гудки на том конце провода? Их больше ничего не связывает... ничего не держит... Но отчего же тогда хочется лезть на стену, раздирая в кровь запястья?
Девушка ежиться, обнимает голые плечи руками, как бы пытаясь стянуть ту зияющую дыру, что появилась после его ухода. Ей уже все равно. И даже реанимация не в силах помочь. Разве можно реанимировать уже похороненную любовь?
И где-то хлопнет дверь,
И дрогнут провода:
"Привет, мы будем счастливы теперь
И навсегда", – слишком резкий хлопок. Все слишком резкое. Они с трудом смогли увидеть друг друга в пыли этого серого мира. И нет уже ничего, что тогда мешало быть вместе. Теперь все иначе. Они поняли, что кроме друг друга у них ничего нет, что любовь – то единственное, действительно, заменяющее все материальные блага...
Где-то позади них раздались легкие ударные ритмы, бренчание гитар... А им все равно. Они вместе, и больше ничего не надо.
Гитара юноши одиноко лежит среди фотографий, которые медленно съёживаются в огненном пламени, становясь лишь пеплом. Стоя на коленях, друг перед другом, влюбленный смотрят на свою половинку, аккуратно касаясь пальцами, боясь спугнуть, боясь поверить, что все это не мираж, а реальность...
-"Привет, мы будем счастливы теперь и навсегда", – его руки зарываются в ее мокрые волосы. Губы к губам. Легкий, словно крылья бабочки, поцелуй...
Включается основное освещение. И зал взрывается аплодисментами.
– Браво! Бис! – под эти оглушительные крики мы уходим со сцены, все еще до конца не веря, что все прошло без эксцессов, не считая последнего момента.
– Ну ты даешь! -присвистнул Крис, убирая басуху в чехол и обнимая меня за плечи.
– Ха. Кто бы сомневался! – Серега появился рядом с нами, обнимая какую-то невысокую девушку с темными волосами и глазами, практически черного цвета, – Это Дарина. Моя невеста. Прошу любить и жаловать, – представил он свое спутницу, после чего она была перезнакомлена со всей честной компанией.
Как оказалось, друг познакомился с ней на презентации своего первого альбома.
– Я не мог пройти мимо нее, – рассказывал он, счастливо улыбаясь. – Представь себе, стоит это милое создание, похожее на ангела, не решаясь подойти ближе... – его понесло.
Пока он восторгался ее красотой, я быстренько смылась за Розарио.
Мужчина стоял и курил на балконе. Поникшие плечи, взгляд, устремленный в хмурое небо . Решила уже было подойти, но что-то остановило, и я спряталась за колонной.
– О, Розик, милый. Меня дожидаешься? – раздался столь ненавистный мне голос, и рядом с парнем появилась Амалия. Ее наманикюренная ручка уверенно двигалась под его рубашкой, – Ммм, ваш номер... Это было эротично. Ты был бесподобен. Но вот та, что было рядом с тобой. И на фиг ты ее поцеловал?
– А так, захотелось, но с тобой никто не сравниться. Она же лишь жалкий суррогат, – они развернулись и ушли в неизвестном направлении.
– Не может быть! – прикрыв рот рукой, все так же стояла за колонной, не в силах поверить, что все опять повторяется, как и тогда.
– Ветка! Виолетта! – кто-то звал меня, но я не откликалась, – ты что здесь делаешь ? – рядом со мной оказалась девушка Сереги, Дарина, – ты плачешь? Что случилось?
– Понимаешь... – ее сочувствие выбило меня из колеи, и я рассказала ей все с самого начала, ничего не утаивая.
– Сволочи! – она грязно выругалась, раз и навсегда разрушив образ пай-девочки. С этого момента и началась наша крепка дружба.
Сейчас радовало одно – тешка уехала с родителями на дачу, и дочка не увидит, как ее мама набирается в хлам, стараясь заглушить ту ноющую боль, прошившую сердце.
Звонок в дверь. Кого там еще принесло? Медленно ползу к этой самой входной двери, тут же открыв ее. О, надо же. С первого раза получилось. Значит, еще не сильно подействовал алкоголь. Да и мыслю как-то трезво.
– Нам надо поговорить, – на пороге стоял... Розарио. Ммм, трезвый.
– О, мужчинка! Заходи, коль не шутишь! Чего приперся? Не удовлетворила тебя Амалия? – пьяно и зло пролепетала я, ползя опять на кухню и пытаясь приложиться к бутылке.
– Что ты мелешь? Да ты пьяна! – в голосе парня слышалось отчуждение. Он тут же вырвал мою бутылку.
– Как самка кабана! Верни мое имущество! Ты права не имеешь! И... пошел отсюда! – плюхнулась на пол, обняв руками колени, и принялась себя жалеть, – вот я его люблю... а он? Он ненавидит, да еще и с этой... спутался.
– Кого ты любишь? – тихий вкрадчивый голос. О, шиза проснулась. Ей можно сказать.
– Да Розарио, гада такого! Знаешь, это сложно, иногда даже повеситься охота! Но ему не нужно об этом знать. Не хочу портить жизнь этому... – высказывала все наболевшее... кому-то.
– И почему ты не могла сказать мне этого в трезвом состоянии? – спросил кто-то, а потом меня подняли и, прижав к стене, поцеловали. Крепко так...
А дальше... Одежда летела в разные стороны... Чьи-то горячие губы и руки, скользящие по моему телу, и... все! Провал.
Ох, голова моя... болит она и раскалывается, будто по ней долотом долбят. Все, больше пить не буду. Никогда. С трудом разлепив глаза, скатилась с кровати и по-пластунски поползла на кухню в поисках "Алкозельцера". Вы не подумайте, я вообще не пила практически до этого момента, но таблетки всегда были у мамы в аптечке, на всякий случай. Наконец, когда боль начала медленно стихать, потопала в ванную, где в зеркале на меня взирало чудовище с всклокоченными волосами и огромными синяками под глазами. М-да.
И из-за чего я так вчера? Ах, да, Розарио... Амалия... Воспоминания нескончаемым потоком хлынули обратно. А это неприятно, оказывается... И что вера было? Он, вроде приходил?
Закончив утренние процедуры, протопала обратно в комнату и тут же завалилась обратно спать. Что тут началась.... Чьи-то руки обняли меня, прижав к чему-то теплому и выпуклому в некоторых местах...
– АААААААА!!! – мой крик прорезал тишину квартиры, – убивают! – черт, что вчера было? Где были мои пьяные мозги, когда я позволила затащить себя в постель какому-то мужику, причем мало знакомому? Так, стоп! Почему малознакомому? Это же... Розарио!!! – АААААА! – крик повторился.
– Все, прооралась?! – он, по-прежнему, крепко прижимал меня к себе, отчего дышать, а тем более думать, становилось проблематично.
– Проваливай! К Амалии! – прошипела я, пытаясь вырваться из его объятий. Ага, как же... Кто бы мне позволил это сделать?
– А тебя не напрягает, что я всю ночь с тобой был? – развернув меня к себе лицом, Розарио, прищурившись, смотрел на меня. Ммм, а он симпатичный... Как же хотелось, чтобы вот так просыпаться каждое утро в его объятиях... Но мечты... остаются мечтами. Слегка взъерошенные волосы, сонное лицо с глазами цвета виски...
– Неа, я была в неадеквате! – отмахнувшись от него, прикрыла глаза.
– Хах, не каждая такое может неадектвате-то! – хохотнул он, отчего я залилась румянцем, выдав себя с головой.
– А что было?
– Ты не помнишь?! – казалось, Роз был в шоке, даже приподнялся на локтях, пытаясь заглянуть в мои глаза.
– Нет. Зато Амалия тебя век не забудет! Отпусти меня! – зло прошипела я, перестав вырываться. Все попытки не увенчались успехом.
– И не подумаю! Это, вроде, не я вчера признавался самому себе в любви, – он опять ехидно улыбнулся.
– Что? – все. Финита ля комедиа. Крыть нечем! Что у трезвого в уме, то у пьяного на языке.
– Ты сказала, что любишь меня!
– Это ничего не меняет! – зло крикнула я, вскочив с кровати и выбравшись из его объятий!
– Да?
– Да! Проваливай! – я отвернулась к окну, глядя на барабанящий по крышам дождь.
Розарио, больше не сказав ни слова, оделся и ушел, на прощанье, хлопнув дверью. Вот и все. Я вновь осталась одна. Может, не нужно было так... резко? Хотя... Это ничего бы не изменило, а я не хочу быть девушкой на одну ночь...
А ведь впереди еще последний конкурсный день, где мы должны выложиться по максимуму и стать победителями. И самое главное – восстановить доброе имя Виолетты Лариной. Благо, что родители, до своего отъезда, подсуетились и провели генетическую экспертизу, подтвердившую, что я их законная дочь. Даже эксгумацию провели – гроб оказался пустым. Вот и все. Теперь я гражданка России и Германии – Вайолет Джексон Ларина – Л"агери.
М-да, ничего не скажешь – удачное начало дня. Вскоре зашла Даринка, и мы отправились страдать шопоголизмом.
Хах, было весело. Особенно, когда она решила напялить костюм ведьмы, найденный в секс-шопе. Как бы я не отбрыкивалась, девушка все же приобрела его, мотивировав свой поступок тем, что он мне совсем скоро пригодиться.
– И кого мне соблазнять? Розарио, что ли? – смеясь, мы вышли из магазинчика, направившись в кафе.
– А хоть бы и его, – у каждой было пакетов по пять со всяким барахлом. И куда нам столько? Сама не знаю. Главное, что есть.
– Угу, ему и без меня есть кому соблазнять, – вспомнив когтистую лапку Амалии под его рубашкой, буркнула я, глядя под ноги.
– Да? Странно. Я думала, что только ты у него на уме. Он такой злой был, когда заявился в студию, где закрылся в обнимку с гитарой, – Даринка смотрела на меня, видимо, ожидая какой-то реакции, но...
– Нет. Я тут не при чем, -мы зашли в одну из кафешек, где упоительно пахло кофе.
– Всем привет, – Серегина невеста подошла к столику, где сидели какие-то девушки, – Знакомьтесь, это муза наших парней – Вайолет, а это Алиса – жена Алекса. Катерина – пока еще девушка Кирилла, но этот статус в скором времени смениться, – девушки, как по команде, повернули головы в мою сторону. Ну что можно сказать? Миловидные русоволосые девчушки-близнецы. Ага, девчушки... Им лет по 20...
– Так вот кому мы обязаны несчастьями наших парней, – зло прошипела та, что Алиса.
– Поддерживаю, сестричка, – хмыкнула втора близняшка.
– А зачем, позволь спросить, ты меня сюда привела? – зло посмотрела на Дарину, которая, как ни в чем не бывало уселась на стул, сгрудив пакеты на полу.
– Мне было интересно...
– Ах, интересно, значит? Ну и как, ты удовлетворена? Тогда, чао! – быстро развернувшись, с гордо поднятой головой вышла из торгового центра, вызвав такси и уехав домой.
Это не тот случай, чтобы портить себе и так неважное настроение. Сейчас единственным выходом оставалась поездка в студию. В голове вновь роился какой-то текст, которому не терпелось оказаться на бумаге.
Быстро собравшись, выскочила из дома и понеслась в нужном направлении.
Глава 6.
Время близиться к концу... Пора разрабатывать план мести для мои драгоценных "подруг". Они ответят за все! А вот драгоценному Максимушке свое достанется совсем скоро. Я намерена предъявить свои авторские права на все песни, которые они присвоили себе. С этим даже никаких проблем не возникнет – все необходимые документы, подтверждающие мои права, давно собраны.
– Эй, о чем задумалась? – Алекс потряс меня за плечо. Сегодня я опять сидела у ребят в квартире, переоборудованной под студию, где они творили. Как оказалось, их спутницы просто решили надо мной пошутить. Ну-ну, ждите, девушки! Я страшна в гневе.
– Хм, да вот... Даже не знаю, как и сказать... Понимаешь, Ал, я хочу, чтобы вы мне помогли разыграть ваших девчонок, – злорадно потирая ручки, уже прекрасно понимала, что помощь будет, причем любая. Вон у него какое лицо заинтересованное.
– Хм, я могу еще и остальных припрячь к этому действу. Чего твоя душенька изволит? – он нахально улыбнулся, на миг став тем самым Алексом, который так по-мальчишески признавался Юльке в чувствах.
– О, много моя душенька изволит, но сначала... – и все было рассказано и нарисовано на бумаге, для пущей конспирации.
И вот настал день "Икс". Вечер. В квартире тишина. Медленно поворачивается в замке ключ, и кто-то заходит в комнату. Ну, кто заходит? Это квартира Алисы, так что...
Щелкает выключатель – и ничего! Мы же пробки-то выкрутили! Алекс, как-никак, физико-математический факультет закончил.
– Что за черт! – и тут перед ее носом пролетает простынь, подсвеченная голубым светом фонаря. О, а там еще такая рожица была красной краской нарисована... Не успела я додумать, как эта девица завизжала, да так, что стекла едва не потрескались.
– Прииии-ии-видение!!!! – резко развернувшись, Алиска влетела в косяк, которому не под силу было ее остановить, и промчалась в другую комнату. А там ее ждал сюрприз... Ну, я же знаю, как обычно девушки бегают, если чего-то напугаются...
– Аааа! – громко матерясь, она шмякнулась на пол, где была разлита смесь ярко-алого цвета, похожая на то из чего делают "лизунов". Все занавес! Акт первый завершен!
Парни быстренько ввернули пробки на место. Зажегся свет. И оглушительный хохот прорезал тишину комнаты.
– Вы... вы... – заикалась девушка, не в силах подобрать слова.
– Извини, я пошутила, – улыбнулась, протягивая ей руку.
– Ну ты и даешь, – рассмеялась Алиса, поднимаясь с пола и вытряхивая из волос ярко-алую липнущую маску.
– О, желаешь с нами поучаствовать? Нам осталось еще двоих навестить, – в принце, я ожидала только положительный ответ. Он и был дан.
И вот теперь вся наша компания сидела в засаде в квартире Кати, а Кирилл, наряженный в костюм гориллы, возлежал на кровати, ожидая свою благоверную.
– Спит, – Екатерина, на ходу скидывая вещи, плюхнулась в кровать, обнимая волосатую грудь гориллы. Ох, что сейчас будет!
Недолго думая, девица вскочила с кровати и врубила свет, так и не заметив нас, ржущих в самом углу комнаты, куда не добиралось освещение. В это время Алиса старалась прикрыть глаза Алексу, который активно вырывался. Мышиная возня в действии!
И каково же было наше удивление, когда, прокричавшись, она начала мутузить бедную гориллу со словами:
– Ирод проклятый, где мой жених? Образина, ты, волосатая, если я не выйду замуж, то я тебя удушу! Узнаешь, где зимуют раки! – горилла не выдержала прессинга и пустилась в забег по квартире, на ходу скидывая детали костюма. Теперь уже Алекс закрывал Алисе глаза.
– К-кир? – Екатерина впала в ступор. В итоге, через минуту, вся наша разношерстная компания вылезла на свет божий
– Извини, Катюш, я пошутила, – Комментариев и восторганий не требуется. Даринку с нами разыгрывать пойдешь?
А вот девушку Сергея мы решили подкараулить вечером следующего дня, так как квартирных чудовищ она не боялась.
И вот настал этот эпохальный день. Темно. Где-то жутко каркает ворона – блин, в Кирилле такой талант пропал. Вдалеке слышится леденящий душу вой – о, Катюша постаралась. Вот у них семейка веселая. Все на своих позициях-ждем! Я распласталась по асфальтовой дорожке аки трупик сына Ивана IV, вся забрызганная кровью – читай, томатной пастой.
И вот раздались чьи-то шаги... Вороны закаркали сильнее, и кто-то завыл еще громче, а я все так же лежала на дороге, стараясь не заржать. Во все сложившейся ситуации мы не учли одного – тут ходит не одна Дарина.
Кто-то присел надо мной.
– Ви? Вайолет! – упс, мы попали. Этого человека я меньше всего ожидала увидеть и услышать. Меня попытались поднять, и тут...
– Ты почто боярыню обидел, смерд? – гробовое завывание Алекса привело Розарио в ступор. Да, этим несчастным подопытным нашего розыгрыша был именно он.
– Что? – ни грамма испуга в голосе, хотя перед ним возвышалась трех метровая, замотанная в холщовую материю тушка, залитая красной краской на манер крови и сверкающая ярко-желтыми глазами – фонарями.
– Почто боярыню обидел? Не, в натуре, брат? Ты чего нашу девку щупаешь?
– А не пошли бы вы? Она-моя! – меня как-то сильно стиснули, отчего я даже ойкнула.
– Эй, не давали тебе права собственности! Руки убрал! – ощутив под ногами землю, я наткнулась на ржущую около кустов Даринку.
– И вот этим вы меня хотели напугать? – она сдернула тряпку, обнажив скелет всей конструкции, а именно Алекса, восседающего на широких плечах Сереги. Ребята были почему-то в майках и трусах, которые у Сереги были ярко-розового цвета. И тут с дерева свалилась наша ворона – Кирилл, а за ним из кустов показалась Катя.
Посмотрев на Серегу, они как-то странно переглянулись, а потом вдруг засмеялись.
– Эй, а чего ржете? – не, я так не играю. Может мне тоже веселиться хочется? А то стою и раздеваю Роза глазами, вспоминая нашу совместную ночь. Все же память частично восстановилась.
– Там надпись, – Кирилл указал куда-то Сереге за спину, а оббежать его я не поленилась.
"Отдамся тому, кто больше положит!" – гласила надпись с огромной стрелкой, указывая на переднюю часть одежды, где находился огромный карман с пуговкой.
Это было последней каплей.
– Всегда хотела посмотреть, как они на тебе сидят, – улыбнувшись, Дарина направилась к дому.
– Ага. Именно по этой причине все мое нижнее белье, не считая этой порнографии, оказалось в стирке? – красный Серега подобрал холщовую тряпку, завернувшись в нее, подобно греческим богам.
В общем, день прожит не зря. На дворе уже стемнело, когда я засобиралась домой.
– Может, тебя проводить? – Алекс вольготно расположился на диване, потягивая зеленый чай.
– Я ее провожу. Все равно домой собрался, – вызвался на роль моего телохранителя Розарио, стоявший ко мне спиной.
-"Не надо. Все, что угодно сделаю. Умолю", – сложив руки в определенном жесте, я с надеждой смотрела на Дарину и девчонок, а те лишь ехидно улыбались и хлопали длинными ресницами.
Мои надежды рассыпались, как карточный домик от порыва резкого ветра. Быстро развернувшись, потопала к двери, натягивая сапоги на высокой шпильке.
– Всем пока! – махнув на прощанье рукой, выскочила за дверь и нажала кнопку вызова лифта. Сзади меня молчаливой тень стоял Роз. С того совместно проведенного утра мы больше не разговаривали. Совсем. Было как-то обидно. Хотя, я сама в этом виновата.
Наконец двери лифта распахнулись, и мы зашли внутрь, нажав кнопку первого этажа. Даже стоять рядом с мужчиной было тяжело. Температура все повышалась. Ладони вспотели.
-... – хотела уже было начать разговор, но двери лифта распахнулись, и мы вышли на улицу.
Медленно-медленно топая по улице, я наслаждалась накрывшей город ночью. Так красиво. Небо, усыпанное миллиардами таких недосягаемых звезд, спящие улицы и дома...
– Розарио, подожди, – остановившись, дернула парня за руку. Я так больше просто не могу.
– Чего тебе? – зло буркнул он, даже не повернувшись.
– Прости меня, – два слова. Всего лишь два слова, которые так сложно произнести. Сейчас от того, что он скажет, зависело слишком многое.
– Простить? А за что ты просишь прощения?– его взгляд не выражал ничего хорошего. В этих глазах цвета виски не было никаких чувств, никаких эмоций.
– За все. А еще за то. Что не сказала раньше... Прости, но я люблю тебя, – быстро развернувшись побежала бегом на сколько позволяли шпильки. Зря бежала. Он даже и не думал меня догонять. Вдруг стало так горько и противно, что по щекам побежали дорожки слез. Сейчас я злилась на саму себя... Хотя, если бы я сказала все намного раньше – что бы это изменило? Да ничего. Все было бы по-прежнему. Теперь же его ненависть лишь усилиться. С этими мыслями я завалилась спать, даже не потрудившись смыть косметику. Плевать!
***
А на улице, под звездным небом, на одной из парковых алей стоял парень. Запрокинув голову вверх, он смотрел на небесные светила и улыбался. Сейчас ему было, как никогда, хорошо. Ведь та, которую он так любил, наконец-то сказала, что любит его.
Казалось, что этот момент стал поворотным во всей его жизни. Он прекрасно понимал, что никогда не смог бы уехать в Германию, оставив Стефанию и Вайолет здесь, в России, не смог бы без них жить.
Сейчас его захлестнула волна чистого, ничем не затуманенного, человеческого счастья, которое свалилось на него нежданно-негаданно. Он просто стоял и улыбался, глядя на эти звезды.
– Она любит меня! – как же захотелось сообщить об этом всему миру. Но суровая реальность, как всегда вламывалась в идиллию жизни, – Ви? Вайолет?! – он обернулся, но девушки уже не было рядом. И Розарио понял, какой же он дурак. Он ведь так ничего и не сказал ей, а она ждала какой-то реакции от него. Боже, какой же он идиот! Ведь Вайолет неправильно истолковала его молчание. Не так поняла....
***
Вот и настал этот день, когда все тайное станет явным. Все. Еще немного и этот маскарад будет закончен, и я, наконец, заживу нормальной жизнью. Без него. Он так и ничего не ответил. Не простил. Правильно, теперь у него есть Амалия, а я... так, на одну ночь.
С самого утра весь день бегала по студии, готовясь к финалу конкурса. Мы чудом проползли в него, замкнув четверку лучших. Честно сказать, нас просто засудили. Но сегодня это не пройдет – слишком неподкупны судьи из международного конгресса.
– Надеюсь, никаких изменений не предвидеться? – Стефан нервно дергал гитарные струны, подтягивая колки.
– Нет. Совершенно никаких. Правда, будет один сюрприз. Но он никак не повлияет на решение судий, – улыбнувшись, вновь уселась за рояль, начав наигрывать Николаса Хупера, разминая пальцы перед предстоящей игрой.
– Вайолет, нам нужно поговорить, – взлохмаченная шевелюра Розарио показалась в дверном проеме.
– Извини, милый. Сейчас мне некогда. Сходи на этаж ниже. Гримерка номер триста два, – именно там сейчас заседала госпожа Ветрова. Брр, как меня бесит эта жаба.
Быстро захлопнув крышку инструмента, сорвалась с места, метнувшись за дверь и забравшись на самый верхний этаж. Я хотела побыть одна. Мне нужно было подумать. Что-то не устраивало в нашей песне, которую мы будем сегодня исполнять. Чего-то не хватало.
Мысли вновь перекочевали к парню с глазами цвета виски... И тут пришло озарение... Во всей этой недосказанной и недопетой истории любви не хватало главного – авторского участия. Ведь вся музыка писалась для фортепиано, которое было убрано за ненадобностью, как мне казалось, а сейчас пришло осознание того, что без этого инструмента слишком все пусто.
– Эврика! – с громким криком, понеслась вниз по этажам. Главное – чтобы Стефан все еще был на месте, – Стефан! Я придумала! – забежав в студию, я застыла, словно восковая фигура, глядя на гостью...
– Ну, здравствуй, Виолетта, – в кресле сидела Амалия Ветрова собственной персоной. Она оценивающе посмотрела на меня, – Хм, а ты похорошела. Всем авиакатастрофы так помогают?
-Узнала, значит. Рада за тебя. Милочка, тебе уже ничего не поможет, – хмыкнув, уселась на подоконник прямо напротив нее.
– Хамить научилась... Максимка будет рад таким кардинальным изменениям.
– Не сомневаюсь. А уж как я ему рада – словами не передать. Тебе чего здесь надо?
– Да вот, рассказать хотела, какой Розарио замечательный любовник, – она улыбнулась, думая, что смогла задеть меня. Нет, честно, задела, и очень сильно, но не стоит ей этого знать.
– Ха, и без тебя знаю, плавала. Вот, с тобой поделиться решила. И как тебе? Гляжу – понравилось. Так забирай себе, – сейчас я готова была убить себя за такие слова, но ничего не поделаешь. Амалия всегда умела играть на чувствах людей, поэтому не стоит ей знать, что моя привязанность к Розу слишком сильна.
– Ммм, даже так... А он знает? – я так понимаю, объект наших рассуждений сейчас стоял за дверью и все это слушал. Жестко.
– Он знает всю правду. Правда, уже слишком поздно что-то менять, – ровный голос. Размеренное дыхание. Если он не дурак, то все поймет. А так...
– Ну и прекрасно, – быстро встав, Ветрова удалилась за дверь, взмахнув алым подолом платья на прощание.
Надо сказать, что все это время, что мы были в России, мне не давал прохода Максим Ветров, стремившийся зажать меня в любом углу. И это все могла закончиться плохо, если бы не ребята, которые вовремя припугнули его, и он, наконец, отстал. За пять лет от того парня, которого я знала, не осталось ничего. Теперь же это был циничный, ничего не гнушающийся ради денег, не пропускающий ни одной юбки, "человек". Без кавычек не скажешь.
-Ты меня звала? – братец заявился со всей честной компанией, включая Серегу со своей братией.
– Да. Изменения в песне. Ты просил предупредить, если они будут. Я предупредила. Правда, есть одна проблемка. Не знаю, кто сможет сыграть партию на фортепиано, – с надеждой посмотрела на окружающих, надеясь, что они смогут помочь.
И ту в комнату вошел Розарио:
– Я сыграю, – произнес он, странно глядя на меня, будто в чем-то разочаровался. Что ж... Не понял, – Надеюсь, что больше тебя никогда не увижу. Исчезни, – он уселся на подоконник, отвернувшись и глядя на город, в котором завтра уже не будет.
-Что на этот раз? Да и когда вы успели? – Стефан начал возмущаться.
– Брось. Все нормально. Вы сегодня здесь последний день, так что не будем его омрачать.
– Ты не вернешься с нами? – на лицах Эжена и Криса сквозило разочарование. Как будто они ожидали, что все будет иначе, и я уеду с ними. Это не возможно. Вся ненависть Розарио, который всегда будет рядом с парнями, уже прожгла в моем сердце дыру, залечить ее будет не просто.
– Нет. Я попробую себя в качестве продюсера "Триады", – через силу улыбнувшись ошарашенной компании, вышла из комнаты, вновь поднявшись на крышу.
***
– Что на этот раз вам не так, Розарио? – Дарина, как всегда зудела над ухом. Бесит уже! – Тебя не касается! Вас вообще это не касается! Со своими проблемами разбирайтесь! – не выдержав осуждающих взглядов друзей, быстро смотался из их общества, решив подняться на крышу. Последнее время я слишком часто там бывал, наблюдая за жизнью города с высоты, откуда люди казались такими маленькими, похожими на муравьев...
