Текст книги "Конфликты и войны после распада СССР"

Автор книги: авторов Коллектив

Соавторы: ЮРИЙ ЕГОРОВ
сообщить о нарушении

Текущая страница: 47 (всего у книги 51 страниц)

Литература к разделу 6

1. Петровский Владимир. Стратегия и инструменты урегулирования конфликтов. Возможностей, которые есть у ООН, нет больше ни у кого в мире//Независимое военное обозрение. – 2001.– 21 июня. – № 10 (30).

2. Доклад Генерального секретаря о работе Организации//Организация Объединенных Наций: А/54/1 31 августа 1999 года.

3. Ятманова М. Г. Раннее предупреждение как инструмент предупреждения этнических конфликтов// Россия и мир. Раннее предупреждение как инструмент предупреждения этнических конфликтов. – 1999 год. htm

4. Степанова Екатерина. Россия и антикризисная стратегия НАТО после окончания холодной войны/Россия и основные институты безопасности в Европе. – Московский Центр Карнеги, 28.02.03.

5. Богданович В. Ю., Маначинский А. Я. Украина на перепутье//Еженедельник 2000.– 2004.– 26 марта – 1 апреля. – № 13.

6. Тихомирова. В. Американский взгляд на мир и безопасность (на материалах Стратегии национальной безопасности США)//Американский взгляд на мир и безопасность

7. Арцибасов И. Вооруженный конфликт: право, политика, дипломатия. – М., 1989.

8. Лебедева М. Процесс международных переговоров. – М., 1993.

9. Богданович В. Ю. Военна безпека України: методологiя дослiдження та шляхи забезпечення. – К.: Тираж, 2003.– 322 с.

10. Джадан Игорь. Болезнь превентивных ударов//Русский Журнал.-15.02.2003 // http:/ /supol.narod.riVarchive/2003/SU1157.НТМ

11. Райнер Рупп (Rainer Rupp). Америка зорко присматривает за нефтью и спустя 30 лет / «Jung/ W/lt» / Пер. с нем. В. Синица // inosmi.ru: 06 января 2004, 15:31. htm

Оригинал публикации: Das O/l f/st im Blick

12. Париж обеспокоен концепцией Путина о превентивных ударах// Независимая газета. – 2002.– 15 ноября. – № 244 (2798).

13. Превентивные войны против диктаторских режимов: путь к новому миропорядку или к планетарному хаосу? // Фонд либеральная миссия // http://www.lio/raLru/ sitan.asp?Num=367

14. Мiнiстр закордонних справ України Костянтин Грищенко пiддав критицi iдею превентивних ударiв без дозволу Ради Безпеки ООН // Радiо Ера: новини.– 18.10.2003 15.41. // Радiо Ера Новини мiнiстр закордонних справ України Костянтин Грищенко пiддав критицi iдею превентивних ударiв без дозволу Ради Безпеки ООH.htm

7. ВОЙНЫ КОНЦА ХХ-НАЧАЛА XXI ВЕКА: ОСОБЕННОСТИ И ВЗГЛЯД В БУДУЩЕЕ

Все люди разные! Ну, надо же какие они разные! – говорил лев, пожирая очередного туриста.

Из африканского фольклора

Конфликты и вооруженное насилие сопровождали человечество на протяжении всей истории его развития. Так, только в послевоенный период после 1945 года в мире было развязано около 200 локальных войн и военных конфликтов. Несмотря на то что они носили ограниченный по времени и месту характер, это привело к многочисленным человеческим жертвам, большим материальным потерям, трудно восполнимым экологическим издержками, оказавшим крайне негативное влияние на политическую и морально-психологическую атмосферу во все мире. В современных условиях влияние региональных и локальных конфликтов на развитие отношений между государствами неуклонно возрастает. Становится все более очевидным, что в нынешнем взаимосвязанном и взаимозависимом мире политический климат планеты все в большей степени определяется ситуациями в «горячих точках».

Факты последнего времени убедительно свидетельствуют, что любой вооруженный конфликт (даже внутренний) легко может втянуть в свой водоворот участников международных отношений, перерасти в многосторонний, выйти за узкорегиональные рамки и приобрести глобальный характер.

На сегодняшний день человечество тратит на оружие 800 млрд долл, в год. Около 3 % валового внутреннего продукта всего мира. Почти такая же сумма – это коллективный доход половины жителей Земли, то, на что они живут. Эти данные статистики ООН не учитывают расходы на развитие военной науки и военной мысли.

Сегодня все рельефнее обозначается столкновение интересов индустриально развитых христианских стран севера Европы и Америки и исламским миром и рядом стран Южного полушария. Это если иметь в виду вектор общемировых противоречий. Но конкретные причины, мотивы и источники отдельных межгосударственных и внутригосударственных конфликтов значительно многообразнее.

Судя по всему, силы национализма отнюдь не исчерпаны. Можно опасаться, что они будут доминирующими и в XXI веке.

Две войны 1991 и 2003 годов в зоне Персидского залива наложили отпечаток на весь регион.

Крупнейшая военная операция 1991 года, известная под названием «Буря в пустыне», длилась 43 дня.

Операция «Буря в пустыне». Анализ хронологии событий в зоне Персидского залива показывает, что военно-политическое руководство США начиная со 2 августа 1990 года (вторжение Ирака в Кувейт] и по 17 января 1991 года (начало боевых действий) стремилось не к поиску мирных путей урегулирования конфликта, а шло к углублению конфронтации, отсекая Ираку пути к отступлению в достойной форме. Самого пристального внимания и анализа заслуживает та поспешная сверхактивность, с которой Соединенные Штаты побуждали союзников из всех вариантов принять как единственно возможный, не имеющий альтернативы – военное вмешательство.

На это, в частности, указывают следующие действия: быстрота реакции администрации США на действия Ирака (спустя несколько часов после нападения Ирака на Кувейт 2 августа 1990 года было принято решение о начале операции «Щит пустыни»; 6 августа принято решение о развертывании группировки войск объединенного центрального командования (ОЦЮ в зоне Персидского залива; 8 августа – начало переброски тактической авиации, войск и грузов); проведен целый комплекс взаимодополняющих мероприятий – от политического давления и экономической блокады Ирака до подготовки к применению вооруженной силы в случае отказа агрессора вывести свои войска из Кувейта; нажим на союзников по НАТО и другие страны с целью вовлечения их в конфликт; отказ администрации США от увязки рассмотрения вопроса о выводе иракских вооруженных сил из Кувейта с одновременным выполнением решения ООН об освобождении Израилем оккупированных земель, а также другие ультимативные заявления американского руководства, отрицающие возможность поиска компромиссных путей и решения проблемы.

Объективность анализа событий, произошедших в районе Персидского залива, требует учета того факта, что вооруженные силы и военно-промышленный комплекс Ирака всерьез готовились к боевым действиям в своем регионе. Не случайно армия Ирака считалась, пожалуй, самой сильной на Ближнем Востоке и наиболее подготовленной, имеющей девятилетний опыт войны с Ираном и сравнительно высокое морально-психологическое состояние личного состава. Уязвимым местом Ирака было почти полное отсутствие военно-морских сил. Были только отдельные корабли и катера.

Однако в задачи иракской армии не входила подготовка к противоборству с такой сверхдержавой, как США, а тем более – с войсками коалиции. К этой войне Ирак оказался не готов. Его система ПВО и ВВС не могла выдержать подавляющего преимущества многонациональных сил в средствах воздушного нападения (СВН). Это априорно понимали и в США, и в Европе, и в самом Ираке. Надежды иракского руководства на помощь извне не оправдались. Видимо, из этого и вытекают основные его «просчеты», повлекшие такие колоссальные и материальные, и политические, и моральные потери.

Оборонительный план ведения боевых действий, принятый Ираком, имел достаточно много изъянов. Войска многонациональных сил в процессе их накопления в пустынной местности и, особенно, изготовленные для наступления были сильно уязвимы, они не имели и 10 % тех инженерных сооружений, которые возвел Ирак для своей обороны, но ударов по ним так и не последовало. Возможно, это и явилось одной из важнейших причин поражения Ирака. Оборонительный план Ирака не позволил решительно использовать все имеющиеся у него средства ведения вооруженной борьбы и сковывал инициативу военного руководства всех уровней. В этом случае стратегическая и оперативная инициатива заведомо принадлежала нападающей стороне – многонациональным силам, что в конце концов дало им определенные преимущества за счет навязывания противнику невыгодных для него форм и методов вооруженной борьбы. Таким образом, Ирак не предприняв упреждающих действий, дождался удара коалиционных сил. И сразу же был деморализован не наземным вторжением, на которое настроил себя, а неожиданным, электронно-огневым началом войны. В результате: понеся значительные потери, Ирак попросту не нашел сил для достойного сопротивления. Очевидно, что подобное ждет всех приверженцев тотальной верности «оборонительной стратегии».

Видимо, не проводя, конечно, прямых аналогий, здесь уместно вспомнить о том, что и в нашей стране принята сугубо оборонительная военная доктрина, и сделать определенные выводы. Представляется весьма существенными и собственно военные итоги конфликта, в ходе которого проводилась, по оценкам экспертов, крупнейшая по размаху боевых действий операция после Второй мировой войны. Среди них можно выделить следующие.

Война в зоне Персидского залива показала возросшее значение хода и исхода борьбы в воздухе для достижения успеха не только в операциях Сухопутных войск, но и в войне в целом. Она сделала очевидным, что противовоздушная оборона давно переросла тактические рамки и превратилась в важнейший оперативно-стратегический фактор, а одной из характерных черт современного сражения и боя стало ожесточенное противоборство между средствами воздушного нападения и средствами ПВО. То, что разыгрывалось в ночном небе над Ираком, открывает новую эпоху войн, для которой уже найдено название: «Эра войн высоких технологий». Речь по сути дела идет не о шквалах огня, а о «хирургических операциях» по уничтожению важнейших объектов посредством интеллектуальных систем оружия.

В предыдущих войнах и конфликтах военно-воздушные силы, как правило, решали задачи поддержки и обеспечения действий Сухопутных войск в наземных или совместных операциях. В настоящее время ВВС способны проводить самостоятельные воздушные наступательные операции с решением задач стратегического масштаба, а в локальных войнах вообще решать судьбу всей кампании.

Как отмечает зарубежная печать, «война в зоне Персидского залива открыла многим глаза на значение совершенной воздушной мощи, но ни у кого глаза не были открыты так широко, как у Саддама Хусейна».

Благодаря действиям средств воздушного нападения был обеспечен более чем 30 % уровень потерь противника на земле, сломлена воля к активному сопротивлению у оставшихся в живых после ударов с воздуха иракских солдат, полностью дезорганизованы системы управления войсками и оружием, нарушены коммуникации. Наряду с этим, возложив основную миссию по достижению цели операции на воздушный компонент своей группировки, союзное командование сумело ограничить потери своих Сухопутных войск. Превосходство СВН многонациональных сил в войне с Ираком было подавляющим, а боевые возможности и, особенно, уровни организованности и четкости управления привлекаемыми силами и средствами даже потенциально не сопоставимы. Поэтому и неудивительно, что система ПВО Ирака не оказала должного сопротивления. Из всех средств ПВО только старая ЗСУ-23-4 «Шилка» подтвердила свое высокое реноме.

Авиация многонациональных сил совершила за время ведения боевых действий свыше 109 876 боевых вылетов, обрушив на Ирак такое количество бомб и ракет, что по суммарной мощности их взрывы сопоставимы со взрывами нескольких ядер-ных бомб.

Между тем потери союзников составили: сбито самолетов – 47 (небоевые потери – 8), вертолетов – 21 (14).

В целом потери авиации многонациональных сил составили 0,62 самолета на 1000 вылетов, соответствующие показатели для авиации ВВС США – 0,22, авиации ВМС США – 0,4, для авиации морской пехоты – 0,81. Для сравнения: в ходе операции «Роллинг тандер» (Вьетнам, 1966 г.) они были – 3,5 самолета на 1000 вылетов. Сравнительно высокий уровень потерь авиации морской пехоты, как отмечают американские военные специалисты, объясняется тем, что она в основном решала задачу непосредственной авиационной поддержки.

Авиация ВМС США в ходе боевых действий выполнила 23 % всех боевых вылетов авиации МНС. Как сообщает зарубежная печать, произведено 28 929 боевых вылетов, из которых 36 % были направлены на решение штурмовых задач, а 30 % – на ПВО корабельных соединений и боевое патрулирование. За это время авиация флота и морской пехоты израсходовала 4500 т боеприпасов. Потери авиации флота составили 7 самолетов, а морской пехоты – 8.

По оценкам зарубежных специалистов, с 17 января по 1 марта 1991 года на войска и объекты в Ираке и Кувейте авиацией многонациональных сил было сброшено 88 500 т боеприпасов различных типов, в т. ч. 81 980 т бомб свободного падения и 6520 т управляемого оружия. Для сравнения: во Второй мировой войне было сброшено 2,7 млн т, во Вьетнаме американцами в период с 1965 по 1972 год было израсходовано 15 млн т авиационных боеприпасов. Некоторые зарубежные источники утверждают, что на долю США приходилось 5900 т управляемого оружия на сумму 590 млн долл., если бы это были КРМБ «Томагавк», то сумма составила бы 12 млрд долл.

При этом около 70 % из них, или 62 137 т, боеприпасов не попали в назначенные объекты и лишь 26 363 т бомб поразили свои цели [1].

По утверждению командующего авиацией многонациональных сил Чарльза Хорнера, «военные специалисты были приятно удивлены боевыми возможностями американского оружия». Однако, по словам другого представителя руководства боевыми действиями, «еще предстоит выяснить, в какой степени на низкую эффективность ПВО Ирака повлияли трудности, связанные с укомплектованием расчетов ЗРК и ЗАК личным составом, его обучением, а также моральное состояние иракских военнослужащих».

И все же мнения экспертов сходятся в одном. Ключ к достигнутому успеху они видят, в первую очередь, в полномасштабном решении наиболее важных задач: подавлении системы ПВО Ирака и обеспечении безусловного превосходства в воздухе коалиционных ВВС. При этом в качестве характерных выделяются следующие средства достижения поставленных целей:

• массированное применение средств РЭЕ, обеспечивших создание помех во всех частотных диапазонах иракских радиоэлектронных средств;

• дезорганизация ПВО, в первую очередь, за счет подавления РЛС раннего обнаружения, систем управления и связи, наведения истребительной авиации, наряду с продуманной радиодезинформацией;

• широкое использование УР класса «воздух-земля» и ПРР, запускаемых с самолетов, находящихся вне зон зенитного огня;

• демонстративные действия авиации с применением ложных целей; нанесение мощных сосредоточенных ударов по аэродромам; поражение средств ПВО крылатыми ракетами «Томагавк» и тактическими ATACMS; организация комплексного подавления радиолокаторов обнаружения и радиоэлектронных средств зенитных комплексов путем привлечения как воздушных (самолетов, вертолетов), так и наземных (артиллерии, танков, спецподразделений) сил [2].

И, наконец, важнейшим гарантом впечатляющей победы США и их союзников в войне было четкое планирование операции и непрерывное управление всем ее ходом с привлечением самых современных технических средств, вплоть до космических, что, очевидно, явится неотъемлемым атрибутом и будущих, если они возникнут, вооруженных конфликтов.

Анализ характера боевых действий многонациональных сил во главе с США показывает, что состоялось первое опробование концепции «воздушно-наземная операция» и, в первую очередь, ее составной части – воздушной наступательной операции. По классической теории и практике учений последних лет на самостоятельные действия ВВС в такой операции отводится 2–3 дня. Но с учетом ожидаемого ожесточенного сопротивления иракских войск американское командование коренным образом изменило свои действия и проводило самостоятельные действия ВВС не 3, а 40 суток. В ходе воздушного наступления, кроме системы военного и государственного управления и противовоздушной обороны, удары наносились по стартовым позициям ракет «Скад», аэродромам, ядерным и химическим центрам, нефтедобывающим и перерабатывающим предприятиям, заводам военно-промышленного комплекса, коммуникациям. А одновременно с этим по четкому графику завершалось создание ударных группировок многонациональных Сухопутных войск на избранных направлениях ударов и непосредственно готовилась операция Сухопутных войск – заключительная фаза воздушно-наземной операции.

В результате мощных ударов с воздуха управление войсками было нарушено, иракская армия была деморализована и потеряла боеспособность. Это предопределило в последующем скоротечность и высокую эффективность действий сухопутных сил коалиции. Авиацией в полном объеме были решены ставшие уже «классическими» задачи завоевания превосходства в воздухе, изоляции района боевых действий и непосредственной авиационной поддержки. Между тем при проведении воздушной наступательной операции можно отметить и новые черты:

• массированное использование КР «Томагавк» с обычным зарядом для ударов по точечным целям, прикрытым сильной ПВО;

• применение стратегических бомбардировщиков B-52G для ударов как обычными средствами поражения, так и КР ALCM и УР «Попай» по важным объектам в оперативной глубине Ирака;

•высокая интенсивность наносимых ударов авиацией (на отдельных этапах до 2–3 тыс. самолето-вылетов в сутки);

• использование самолетов ДРЛО для контроля за воздушной обстановкой и наведения истребительной авиации; применение малозаметных самолетов F-117 «Стеле»; широкое использование для прорыва системы ПВО и дезорганизации системы управления и связи самолетов РЭБ EF-111A RAVEN, ЕА-6В PROWLER, F-4G WILD WEASEL, EC-13 °COMPASS CALL, ES-3 ELECTRONIC VIKING, EH-60 QUICKFIX и EC-160 TRANSALL ELINT;

• использование для подавления средств ПВО на позициях ракет ATACMS;

• значительное повышение точности бомбовых ударов благодаря широкому использованию новейших авиационных средств [3].

Таким образом, США впервые в истории практически использовали против стран «третьего мира» весь свой авиационный арсенал, что позволило им в реальных условиях выявить сильные и слабые стороны каждого вида вооружения и военной техники и наметить рациональные пути их дальнейшего совершенствования.

Судя по отзывам в зарубежной прессе военных экспертов, результаты реализации основных положений теории ведения современных операций войсками НАТО подтвердили их перспективность. Вместе с тем, выявлены некоторые недостатки, к изучению и ликвидации которых США, судя по всему, намерены приступить уже в ближайшее время.

Так, например, признана недостаточно эффективной противоракетная оборона (ПРО) войск, складывающаяся, как известно, из двух составляющих: борьбы с ракетами в воздухе и уничтожение их (а также средств транспортировки и запуска) на земле. Что касается опыта решения первой части проблемы, то хотя дебют основы создаваемой ныне ПРО – зенитной ракетной системы «Патриот» и был достаточно впечатляющ, тем не менее расход этих ЗУР признан неприемлемо большим (для уничтожения одной ракеты «Скад» стоимостью 300 тыс. долл, требовалась от двух до шести ЗУР по 900 тыс. долл, каждая).

Имеются сведения о пусках 82 ракет «Скад», которые были обстреляны ЗРК «Патриот». Всего было обстреляно 42 ракеты, из которых 29 – уничтожены, 13 – повреждены [4].

Не все гладко было и с организацией наземных ударов по стартовым позициям ракет «Скад». По утверждениям ряда экспертов, сообщения на эту тему из района боевых действий носили скорее пропагандистский характер и не отражали реальной ситуации. Так, по заявлению эксперта по баллистическим ракетам в специальной комиссии ООН для наблюдения за уничтожением иракского оружия Скотта Риттера, бывшего капитана морской пехоты, в ходе войны вообще не было уничтожено ни одной мобильной пусковой установки «Скад». Несмотря на неоднократные заверения главнокомандующего многонациональными силами генерала Н. Шварцкопфа, американцам не удалось «стереть с лица земли» и стационарные пусковые установки. После войны комиссия определила, что Ирак имел их 28, а не 30 единиц. Причем, две были полностью боеготовы, а из остальных 26 незначительные повреждения имели 14. Таким образом, фактически уничтоженными являлись 12 пусковых установок.

Более того, операция «Контрскад» практически не нанесла никакого ущерба самим ракетам «Скад». За исключением 5 не находившихся на боевом дежурстве ракет, накрытых бомбами в хранилище, а также израсходованных иракцами, все остальные остались невредимыми. «Все это указывает на то, – отметил Риттер, – что бомбардировками союзников не было уничтожено во время войны ни одной ракеты».

Война в районе Персидского залива заставляет совершенно по-новому взглянуть на повышение значимости противоракетной обороны сегодня и в ближайшем будущем. Об особой актуальности проблемы ПРО свидетельствует тот факт, что десятки стран уже имеют баллистические ракеты и (или) располагают технологическими возможностями для их производства.

В современной войне все большую роль играют автоматизированные средства, комплексы и системы боевого обеспечения, которые целесообразно интегрировать в единую систему разведки и управления, что убедительно было доказано успехом операции «Буря в пустыне». Причем основой таких систем становятся их компоненты, размещаемые на воздушных носителях (самолеты Е-ЗА AWACS, Е-8А JSTARS и TR-1) и космических средствах. Последние, кстати, на столько хорошо себя зарекомендовали, что рядом стран, судя по сообщениям прессы, уже сделаны заявки на их приобретение и использование.

Особо следует отметить важность роли, которую играют сегодня средства РЭБ. Результаты их применения в зоне Персидского залива делают понятным внимание, которое им уделяется за рубежом и в очередной раз доказывают правомочность выделения радиоэлектронной борьбы в самостоятельный вид боевых действий. Катастрофические для Ирака итоги войны, проигранной им в течение одной операции, являются, в первую очередь, следствием недостаточной его заботы о собственной противовоздушной обороне и недооценке роли средств ПВО в современных условиях. В этой связи представляются вполне очевидными следующие выводы.

I. Значительная часть зенитных комплексов Ирака, особенно ракетных, была уже хорошо изучена его противниками в ходе предыдущих вооруженных конфликтов, начиная с войны во Вьетнаме и кончая серией ближневосточных столкновений, поэтому задача борьбы с ними существенно облегчалась.

Применение активных помех мощностью 1…5 кВт на 1МГц парализовало работу ЗРК SA-2 (С-75), SA-3 (С-125) и SA-6 («Куб»), которые являлись основой системы ПВО Ирака. В ходе завоевания превосходства в воздухе авиацией многонациональных сил первый и более половины последующих наносимых ею ударов выполнялись в ночное время, когда оптические и телевизионные каналы ЗАК и ЗРК не функционировали. Следствием этого было не обнаружение, позднее обнаружение СВН, недостаточная точность определения координат и параметров движения целей, недопустимо высокие промахи ЗУР.

Приведенные в открытой печати оценки показывают, что в итоге на всех операционных направлениях действий СВН многонациональных сил плотности их в налете превосходили пропускные возможности средств ПВО Ирака не менее, чем в 1,5…2,5 раза.

II. Ощущался недостаток зенитных средств, способных вести борьбу с новыми типами СВН, такими как истребитель-бомбардировщик F-117 «Стеле», крылатые ракеты, поражающие элементы высокоточного оружия (противорадиолокационные ракеты, управляемые бомбы), а также многоканальных ЗРК, обладающих высокой пропускной способностью.

III. Несмотря на важность технического совершенствования зенитного вооружения нельзя признать, что именно этот фактор решительным образом сказавшийся на крайне низком качестве противовоздушной обороны иракской стороны. Причина здесь, очевидно кроется в другом. Ведь надежную защиту от ударов с воздуха невозможно организовать за счет простого накопления средств ПВО – нужны их грамотные организация и управление боевыми действиями. Ирак же, имея более чем внушительный арсенал зенитных комплексов различных типов, с этой задачей не справился. Этому, кстати, имеется и косвенное подтверждение американских экспертов, которые были крайне удивлены низким уровнем потерь своей авиации (менее 1 %) по сравнению с собственными прогнозами, по которым ПВО Ирака должна была уничтожить до 10 % самолетов многонациональных сил.

IV. Истребительная авиация Ирака действовала эпизодически, что не позволяло снять часть нагрузки с дезорганизованной и «захлебывающейся» системы ПВО.

V. Малоподвижные ЗРК SA-2 и SA-3 представляли собой идеальные цели для авиации, крылатых и тактических ракет. Для летчиков это были главные цели, их первоочередное и быстрое уничтожение позволило авиации уйти с малых на средние высоты, обеспечивая наиболее эффективное применение бортового оружия.

VI. Доказана важность морально-психологической и профессиональной подготовленности личного состава подразделений ПВО. Профессионализм и навыки иракских военнослужащих оставляли, судя по всему, желать много лучшего. По сообщениям зарубежной печати, тренировки расчетов ЗРК и РЛС почти не проводились, низкий уровень их знаний техники и оружия не позволял поддерживать требуемый уровень их боевой готовности. Эти же причины не позволяли иракцам освоить захваченные в Кувейте ЗРК HAWK (они так и не были ими использованы для отражения ударов с воздуха) равно как и восстанавливать после повреждений свои средства и возвращать их в строй.

Совсем иначе вели себя будущие победители. Сразу же после переброски в зону предстоящих боевых действий Сухопутные войска США (и в этом, кстати, можно было убедиться, глядя на экраны телевизоров) начали отработку способов боевых действий в условиях пустыни при применении противником отравляющих веществ. Особое внимание уделялось организации тесного взаимодействия с войсками союзников и авиацией. Летчики американских ВВС осваивали технику пилотирования и ориентирования при полетах над пустыней на малых высотах, изучали особенности построения системы ПВО Ирака, обучались способам ее прорыва, выполняли тренировочные полеты по нанесению ударов по наземным целям, в том числе ночью. Все это наилучшим образом проявилось в ходе войны.

VII. Эволюции в тактике действий воздушного противника не сопровождались соответствующими переменами в способах боевого применения иракских сил и средств ПВО. Не было ни попыток трансформации не оправдавшей себя жестко централизованной схемы управления и взаимодействия, ни стремления изменить стандартный рисунок стартовых позиций огневых средств, перейти к использованию тактики динамичной смены позиций, организации засад. Единственным положительным моментом явилось введение противника в заблуждение за счет массового использования надувных макетов средств ПВО, а также мощное фортификационное оборудование позиций.

VIII. С началом концентрации войск и кораблей ВМФ многонациональных сил командование войск ПВО Ирака не приняло необходимые меры по обеспечению живучести сил и средств ПВО: позиции зенитных комплексов, радиолокационных станций обнаружения, оставаясь в прежних районах, были заблаговременно вскрыты воздушной и космической разведкой США и их союзников; частоты радиосетей войск ПВО своевременно не менялись, что позволило многонациональным силам успешно блокировать их работу применением радиопомех; преждевременное включение станций раннего обнаружения воздушного противника позволило последнему засекать их позиции и наносить по ним ракетно-бомбовые удары либо подавлять их помехами; нежелание командования ПВО осуществлять маневр ЗРК средней и малой дальности привело к уничтожению их на занимаемых и известных противнику позициях; воздействие на воздушного противника смогли осуществлять лишь маневренные автономные зенитные комплексы (ЗСУ-23-4, ПЗРК). [5]

Как и во всех предыдущих вооруженных конфликтах с их участием, США в ходе операции «Буря в пустыне», как на большом полигоне, проводили испытания новых систем и образцов вооружения, отрабатывали тактику их применения. Отличия состоят, пожалуй, лишь в том, что испытаний этих проведено очень много и в основном они были связаны с воздушным компонентом американских вооруженных сил.

Так, в числе удачных премьер можно назвать: использование в войне истребителя-бомбардировщика F-117A «Стелс»; ряд поражающих элементов высокоточного оружия воздушного базирования, а также подсистемы их разведки, управления и наведения; крылатые ракеты, массированное применение которых заслужило самые высокие оценки специалистов; противоракетная система «Патриот», впервые обеспечившая борьбу с баллистическими ракетами в воздухе; высоко интегрированные многоуровневые системы разведки и управления на основе ИСЗ и воздушных пунктов сбора, обработки и распределения информации.

Сокрушительное фиаско, которое потерпела внушительная в своей первооснове система ПВО Ирака, убедительно подтвердило непреложность закона: оборонительная система должна создаваться не абстрактно, а в расчете на конкретные характеристики оружия нападающей стороны. Иначе это становится напрасной тратой средств и добровольным пленением иллюзиями о собственном могуществе. В этой связи итоги боевых действий в зоне Персидского залива диктуют настоятельную необходимость расширения боевых возможностей наземных средств ПВО и истребительной авиации.

В первую очередь заслуживает внимания технический аспект: особую актуальность приобрела проблема создания средств ПВО, способных надежно функционировать в условиях жесткого радиоэлектронного подавления; обеспечивающих борьбу с высокоточным оружием; защищенных от противорадиолокационных ракет; имеющих высокую огневую производительность за счет многоканальности по цели, так и за счет малого времени реакции, большой скорости полета ракеты; использующих системы активного и пассивного наведения; обладающих универсальностью и гибкостью алгоритмов боевого применения и позволяющих поражать как аэродинамические, так и баллистические цели; способных осуществлять поиск, обнаружение, а в ряде случаев вести стрельбу по воздушным целям в пассивном режиме, за счет чего достигается необходимая скрытность, а следовательно, и живучесть. Война в зоне Персидского залива показала, что на безопасность страна может рассчитывать только при наличии современной противовоздушной и противоракетной обороны. Размеры территории и удаление агрессора при современных характеристиках СВН сегодня уже не являются доминирующими факторами.