Текст книги "Проект 018. Смерть?"

Автор книги: авторов Коллектив

сообщить о нарушении

Текущая страница: 14 (всего у книги 26 страниц)

ГЛАВА 5. Открытия

Основа современного гуманистического общества – атеизм. Основа атеизма – воззрение на мир науки позднего Средневековья. Она представляла мир вечным, неизменным и неподвижным в глобальном смысле. Частные мелкие изменения, какие вносит эволюция, признаются, но в глобальном смысле считалось, что мир сегодня такой же, каким был всегда. Из этого делались последовательные логичные умозаключения.

Показательно, насколько въелось такое представление о мире в человечество, – еще Эйнштейн стоял на позиции, что мир неизменный и вечный. Гравитация не собирала мир в кучу, хотя по расчетам давно должна была это сделать, потому что… Тут Эйнштейн попадал в тупик. В поисках объяснения, почему Вселенная за вечное время не собралась кучу, он высосал из пальца антигравитационную мифическую силу, которую назвал греческой буквой «лямбда». Эта лямбда не давала Вселенной сжиматься. Натяжка была очевидна, но иного объяснения не было. Все мирились с этой теорией (кстати сказать, эта лямбда сегодня присутствует в некоторых научных теориях).

Выход подсказал советский математик Фридман. Он заявил, что Вселенная не статична, а динамична; галактики не стоят на месте, а разлетаются с огромной скоростью. Из этого следовало, что Вселенная не вечная,

а однажды появившаяся. Получалось, было время, когда Вселенной не было. Далее, раз у Вселенной есть начало, значит, у нее есть возраст. Согласно расчетам Фридмана, возраст Вселенной примерно 10 миллиардов лет.

В 30-х годах XX века теорию возникновения Вселенной подтвердил американский астроном Хаббл. Теория Большого взрыва кардинально меняет представление науки о мире. Теперь она говорит, что Вселенная, во-первых, не вечная, а однажды появилась. Во-вторых, с самого первого мига своего рождения она постоянно меняется, т. е. никогда не была неизменной. Сначала был нулевой объем – точка сингулярности, где была вся материя и энергия Вселенной. Потом точка взорвалась, и так родилась Вселенная.

Есть иное описание Большого взрыва. Например, нобелевский лауреат по физике Стивен Вайнберг пишет: «Вначале был взрыв. Не такой взрыв, который знаком нам на Земле, начинающийся из определенного центра и распространяющийся на всё большее пространство, а взрыв, который произошел одновременно везде, заполнив с самого начала всё пространство, причем каждая появившаяся частица устремилась прочь от другой части устрицы. В этом контексте «всё пространство» может означать либо всё пространство бесконечной Вселенной, либо конечной, замкнутое на себя, как поверхность сферы».

Запомните эту теорию. Она похожа на появление картинки на мониторе – сразу по всему монитору появилась (а не из одной точки на весь монитор расползлась). Наш мир зажегся, как картинка на мониторе, – небытие стало бытием. Особо стоит отметить, что мир появился за нуль времени, потому что нуль не может постепенно становиться величиной. Если ничто может стать чем-то, то этот переход будет с бесконечной скоростью.

Есть иные объяснения рождения Вселенной. Но не важно, как именно она возникла, в результате взрыва или каким-то иным образом. Важно, что она возникла. Все теории едины в одном – Вселенной до определенного момента не было, и потом она стала быть.

По реликтовому излучению сегодня определен возраст Вселенной. Сегодня ученые сходятся во мнении, что она существует 13,7 миллиарда лет. Современная наука, в отличие от средневековой, считает, что до Большого взрыва не было Вселенной.

Здесь я подхожу к ключевому моменту: ученые позднего Средневековья отрицали Бога, опираясь на утверждение, что мир существует вечно. Логика понятна – вечное не может иметь начала, и потому не имеет творца. Но если мир не вечный, если он однажды появился, рушится логика, построенная на средневековых представлениях науки.

Закономерно рождался вопрос: что было, когда ничего не было? Что было до Большого взрыва? Вчера физики считали, мол, вопрос бессмысленный. Если решение уравнения Эйнштейна нельзя продолжить в область отрицательного времени (заглянуть в область до рождения мира), значит, спрашивать, что было до Большого взрыва, это как спрашивать, что южнее Южного полюса. Так ученые преодолевали философский абсурд ситуации, совершая прыжок веры по Кьеркегору – усилием воли верили, что ничто породило что-то. И отказывались подводить под это какое-то философское основание.

Относительно этого момента ученые показали себя такими же верующими, как христиане относительно теории Троицы. Церковь говорит, что Лица Троицы существуют не вместе и не раздельно, но как именно – этого человеку понять нельзя, ибо немощен.

Ученые одним краем рта говорят: «ничто не может породить ничего». Другим краем рта говорят: «мир породило ничего». На просьбу уточнить, может ничто родить что-то или не может, они уходят в рассуждения о Южном полюсе. Говорят, что спрашивать, что было до Вселенной, равносильно спрашивать, что южнее Южного полюса. Согласитесь, это не ответ на вопрос, это уход от ответа через софистику и научную эквилибристику.

Церковь постулирует противоречивую концепцию Троицы, запрещая ее понимать. Она это объясняет конечностью человеческого ума и бесконечностью Троицы. Понятно, что это натяжка, псевдоаргумент, но все равно это хотя бы какое-то объяснение.

Наука постулирует еще более противоречивую концепцию. С одной стороны, она говорит, что ничто не может родить ничего. С другой стороны, говорит, что Вселенную родило ничто. Как это так получается, этого она не объясняет. Она просто призывает верить, что все именно так и есть. Хорошо, допустим, я согласен верить, но во что же верить? В то, что ничто НЕ может родить что-то? Или что ничто МОЖЕТ родить что-то?

Французская академия в конце XVIII века говорила, что камни с неба падать не могут, потому что на небе нет камней. Но когда оказалось, что камни очень даже могут падать с неба (сейчас это называется метеоритами), академия изменила свою позицию.

В XXI веке слишком много ученых стали указывать на философский абсурд того, что ничто могло родить Вселенную, и физики стали менее категоричны. Сегодня они уже не табуируют вопрос, что было, когда ничего не было. Они ищут на него ответ. Но пока приемлемой модели не существует. Наука в этом вопросе как бы зависла…

Астрофизик Дэвид Дарлинг пишет: «Либо не было ничего, с чего все началось, и тогда… непонятно, как что-то начало быть, либо существовало нЕчто, и в этом случае оно требует объяснения».

До научных открытий XX–XXI веков атеистическое мировоззрение имело под собой основу – данные науки позднего Средневековья. Современные научные открытия изменили представление о Вселенной, чем поставили атеистов в ужасно глупое положение.

Под давлением неоспоримых научных фактов атеисты согласились с тем, что наука в Средние века имела ложное представление о мире. Средневековые ученые думали, что наш мир существует вечно, а оказалось, что он имеет начало. Еще думали, что Вселенная статична, а она оказалась динамичной.

По логике, если средневековые представления науки о мире признаются ложными, выводы из ложного понимания мира тоже должны были признаны ложными. Но не тут-то было… Вместо этого сторонники научного атеизма заявляют, что хоть основание атеизма и ложное, но выводы из него все равно… истинные. Занавес…

Почему атеисты считают, что из ложного основания следует верный вывод – они на эту тему предпочитают молчать. Попробуйте поговорить на эту тему с атеистом, и он вам продемонстрирует все признаки слепой фанатичной веры, отрицающей любые аргументы.

Так называемый научный атеизм после астрофизических открытий превратился в самое настоящее религиозное учение, а сами атеисты в верующих, обходящих по уровню слепоты веры религиозных фанатиков. Научный атеизм стал научным по названию. По факту это весьма странное суеверие, а «Наши атеисты – святые люди» (Макс Штирнер).

Сегодня атеизм обходит все религии по уровню маразма. Религии хотя бы свои основания считают истиной. Не важно, действительно ли это истина. Важно, что они свое основание заявляют истиной. Это дает им моральное право считать истиной выводы из своего основания. Представители научного атеизма называют основание своего учения ложным. Следовательно, у них нет даже морального права называть выводы из этого учения истинными.

По сравнению с «научным» атеизмом суеверие бабушки, ставящей блюдце с молоком домовому, бесконечно логичнее. Бабушка не отрицает домового, она верит, что он есть. Атеисты – это старушка, отрицающая домового, но ставящая ему блюдечко.

Если религия подобна светлячку, которым нужна темнота средневековой веры, чтобы светить, то атеизм подобен светлячку, которому нужна темнота средневековой науки. Свет современной науки ломает концепцию научного атеизма.

Атеизм жив чудовищным невежеством своих сторонников. Если спросить атеистическую Акулину, как получилось, что основание своего учения вы отрицаете, а выводы из него признаете, она пошамкает губами и выдаст: «Значит, так надо…»

Если религия осталась в обществе в виде культурной традиции, то атеизма совсем нет. Есть пустые слова, сказанные на ходу, что «Бога нет». При этом не уточняется, что человек понимает под Богом. О чем он говорит, когда утверждает отсутствие Бога?

Религия подобна темной комнате, в которой нет кошки, но темнота позволяет ей говорить, что, может, кошка там есть. Атеизм подобен ярко освещенной комнате, в которой все видно как на ладони. Все видят, что кошки там нет (под кошкой разумею вечность Вселенной). Освещенность позволяет утверждать, что Вселенная временная. Но атеистов это не смущает. Они абстрагируются от фактов ради своих заблуждений.

Теория плоской земли умерла, когда совершилось первое кругосветное путешествие. Атеизм умер, когда наука установила факт расширения Вселенной. Из этого следовало, что она имеет начало. Теория вечной Вселенной рухнула. Снимите шляпу над телом покойного…

* * *

В эпоху Водолея человеку невозможно принять ни религиозную, ни атеистическую веру. Он не может отринуть здравый смысл и сказать «Верую, ибо абсурдно». Вытекли из мира все варианты слепой веры, как вытекает вода из проржавевшего дырявого ведра.

Атеистическое описание мира не имеет смысла. Следовательно, я не могу взять его представления о мире и, опираясь на них, определить направление к цели.

Религиозный взгляд на мир в той же степени бессмыслен. Значит, на религиозный взгляд на мир я тоже не могу опираться, определяя направление усилий.

Получается, что все варианты религиозных и атеистических представлений о мире – бессмысленные понятия. Опираться на прошлые взгляды общества на мир попросту глупо. Но так как я хочу определить направление усилий победы над смертью, ничего не остается, кроме как самому составить представление о мире как о едином Целом.

Часть V
МИРОВОЗЗРЕНИЕ

ГЛАВА 1. Непроходимость

Я приступаю к осмыслению Целого. Под целым понимаю не только наш мир и не только совокупность всех возможных миров плюс, что было до них, что будет после них. Под целым я понимаю все формы бытия, даже если они не вписываются в понятие «мир».

В течение нескольких лет я пытался решить эту задачу. В итоге пришел к грустному выводу: мышление в принципе не годится для этой задачи. Эта задача не решаема не только для моего мышления, она в принципе не решаема путем мышления.

Если помыслить существо, мышление которого в миллиарды раз выше моего, относительно поставленной задачи оно будет так же недееспособно, как и я. Осмыслить бесконечный объем конечное мышление не может. Для решения этой задачи годится только бесконечное мышление. Но это уже не мышление, а что-то иное.

Это как с движением, пока оно идет со скоростью, выражается величиной – это движение. Но движение с бесконечной скоростью уже теряет смысл понятия «движение».

Кратко поясню. Скорость – это что можно зафиксировать. Бесконечную скорость невозможно зафиксировать. Летящий с такой скоростью объект в конкретный миг не находится в конкретной точке. Если объект летит по прямой с бесконечной скоростью, его нет. Если летит по замкнутой траектории, заполняя ограниченный объем, его снова нет. Он везде в замкнутом объеме и конкретно нигде. Он вырастает в объем, по которому летит.

Помыслим пустое пространство, которое занимал бы дом. По этому пространству с бесконечной скоростью пустим микрочастицу, чтобы она проходила по каждому микрону пространства. В итоге получим монолитный дом – частица одновременно находится в каждой точке пространства, которое занимает пустой объем дома. Частица станет домом, который, например, нельзя расколоть или трансформировать.

Не важно, насколько объем, по которому летит частица, большой или маленький. Для бесконечной скорости разницы между величинами нет. Она с равным успехом заполнит своим движением объем атома, города, галактики или Вселенной. Любой конечный объем относительно бесконечности не отличается от другого бесконечного объема.

Все это сказано к тому, чтобы показать разницу между величиной и бесконечностью. Движение с большой скоростью и с бесконечной скоростью – это две разные сущности. В первом случае это движение, а во втором случае небытие (если движение идет по прямой) или разрастание частицы до какой угодно величины (если по замкнутой траектории).

Аналогично и с мышлением, любое мышление, имеющее предел, – это мышление. Бесконечное мышление – это что-то совсем другое, не подпадающее под определение «мышление». Конечное мышление не может вместить бесконечное целое.

Кроме того, конечное мышление – не самостоятельный инструмент. Это продукт, сформированный законами нашего мира. Логика и здравый смысл – не абсолютные инструменты. Наше мышление следует из устройства нашего мира. Если бы в нашем мире были другие законы, у нас была бы иная логики и здравый смысл. Истины типа 2 + 2 = 4 – это железобетонные истины только для нашего мира. Для мира с иными законами это абсурд.

Ближайший пример – сон. Там не действуют наши законы, и потому случающиеся во сне события не умещаются в нашу логику, причинно-следственная связь кажется нам абсурдной. Хотя пока мы спим (живем в мире с иными законами), все происходящее не кажется нам странным. Но если бы мы во сне мыслили тем мышлением, каким оперируем в повседневной реальности, нам то бытие показалось бы очень странным.

Представим, что сон – это реальное бытие, только иное. Если допустить, что в том бытии живут разумные сущности, которые во время своего сна видят наше бытие. Для них наше бытие с его законами было бы так же абсурдно, как для нас бытие сна.

Чтобы ярче показать проводимую мысль, спрошу, почему вы считаете, что часть кирпича меньше целого кирпича? Вопрос кажется глупым. Очевидно же, что часть целого меньше целого. Но все же, почему часть меньше целого?

На такую настойчивость хочется ответить эмоционально: часть меньше целого, потому что она часть, а целое – сумма частей. Если кто-то сомневается, может не сходя с места проверить верность этого утверждения опытным путем – поделить любую свою вещь на части и потом сравнить любую полученную часть с целым.

Убедительный аргумент, но… Он применим только к нашему миру, где действуют известные законы. Если бы в нашем мире действовали другие законы, у нас было бы другое мышление и логика. Например, если бы действовал закон «подобное поглощает подобное» и «часть достраивается до целого», тогда соединение одного объекта с другим давало бы один объект, а деление объекта пополам давало не две части, а два целых объекта.

Мышление, сформировавшееся в мире с иными законами, имело бы иной «здравый смысл». Для получения двух вещей логика подсказывала решение – разделить одну вещь надвое. Для уничтожения вещи логично было соединить ее с другой вещью. Разделил кирпич надвое, получил два кирпича. Соединил два кирпича, получил один кирпич.

Если бы мы жили в том мире, абсурдом считалось утверждение, что часть меньше целого. Люди так же недоумевали, как можно этого не понимать… И предлагали провести сомневающемуся эксперимент – соединить две свои одинаковые вещи и получить одну. Или разрезать любую вещь пополам и получить две полноценные вещи.

Отчасти такие парадоксы наблюдаются в квантовом мире – там сумма частей может быть больше целого, из которого они получены. Эти парадоксы не умозрительные, они выявлены на ускорителях частиц. Это самое настоящее живое доказательство.

Есть компьютерные игры, где действуют иные законы. Дееспособность в этой игре требует оперировать иной логикой, которая конфликтует с привычной. Это как в поддавки играть – выигрывает тот, кто проигрывает.

Если допустить, что в квантовом мире есть разумная жизнь, ее логика совершенно не применима к нашему миру. Равно и наоборот, наша логика неприменима к тому миру. Мышления из разных миров лежат в разных непересекающихся плоскостях.

Мышление относительно целого не может быть абсолютно только в силу того, что оно рождено конкретной средой (частью целого). Мышление исключает свободу. Потому что думать – это из нескольких направлений выбирать лучшее. Если направление только одно, тут нет свободы, потому что нет выбора. Свобода проявляется, когда есть выбор.

Чтобы совершить выбор, нужно на что-то опираться. Если вам не на что опереться, например, перед вами два совершенно незнакомых пути и вы не знаете, по какому идти, – тут тоже нет свободы. Тут случай. Свобода – это совершение осознанного выбора. Если ваш выбор зависит от тех установок, на которые вы опираетесь при совершении выбора, – это программа, а не выбор. Предопределенный выбор – это не выбор.

Если компьютер запрограммирован выбирать из ряда чисел только четные числа, он не выбор совершает, а программе следует. Мышление, основанное на частичных знаниях, демонстрирует собой сложную программу, но никак не выбор.

Мышление невозможно без точки опоры. Для человека точкой опоры являются имеющиеся у него понятия добра и зла. Они предопределяют выбор. Будь у человека иные понятия по поводу хорошо и плохо, он делал бы иной выбор. Получается, знания предопределяют выбор. Но предопределение – это не свобода.

Из сказанного следует, что свобода и мышление – несовместимые антагонизмы. Но если все так (а все именно так), мое намерение познать Целое изначально провальное. Потому что мой единственный инструмент познания – мышление. Оно дееспособно в создавшем его мире. Наш мир лишь часть Целого. Параллельно с ним существует что-то; до него было что-то; после него будет что-то. Получается, мышление, как бы оно ни увеличилось, всегда конечное. Конечное не может познать бесконечное. Конечное может познать только часть бесконечного. Вывод: познать Целое невозможно.

Что же мне делать после такого вывода? Передо мной два варианта: или взять за ориентир результаты, добытые с помощью своего мышления, или второй вариант, взять за ориентир результаты чужого мышления. И при этом знать, что оба варианта ошибочные.

Если любой результат мышления ошибочен, я предпочитаю лучше ориентироваться на результаты своего мышления, чем на чужие результаты. Или скажу так: я предпочитаю ошибаться своими ошибками, чем чужими. В том и другом случае я ошибусь, но если мой ориентир – чужие ошибки, я как бы в клетке догм, из которой не вырваться. Если же мой ориентир – мои ошибки, я как минимум в клетке, конфигурацию которой могу менять.

ГЛАВА 2. Взгляд

Всякое мировоззрение начинается с вопроса, что есть мир? Что есть то, что вокруг нас? Что было, когда мира не было? Что будет, когда мир исчезнет? Есть загробная жизнь или нет? Если есть, влияет ли на нее земная жизнь? И если влияет, то как? Если загробной жизни нет, или есть, но она никак не связана с земной жизнью, к чему нужно стремиться?

Чтобы ответить на поставленные вопросы, нужно составить представление о мире. Люди считают, что мир, данный нам в ощущениях, – несомненный. Что мы чувствуем, то есть реальность. Мы находимся в мире, данном нам в ощущениях. Для нас есть только то, что мы тем или иным образом ощущаем. Словосочетание «находиться в мире» есть синоним «ощущать мир». Если ощущения пропадут, окружающий мир для нас исчезнет.

На основании полученных ощущений (информации как стройматериала) человек сам творит свой мир – свои образы и мысли. Если человек не имеет исходной информации (например, с рождения отрезан от внешнего мира), ему не из чего создавать свой мир.

Ощущения берутся из внешнего мира по пяти каналам – через наши пять чувств. В наш мозг по нервным волокнам в виде электрических импульсов поступает информация, где расшифровывается в тот или иной образ. Совокупность этих образов мы называем реальностью. Мы уверены, что мир именно такой, каким мы его ощущаем.

На чем основана наша уверенность? Ни на чем. В большинстве случаев мы даже не думаем на эту тему, настолько она кажется нам очевидной. Но когда мы смотрим на утюг, нужно понимать, что в мозг по нервам идет не утюг, а набор импульсов, которые мозг расшифровывает в образ утюга. Насколько созданный мозгом образ соответствует тому, что находится вне нас, – открытый вопрос. Мы верим, что соответствует, но это лишь вера.

Может быть, внешний источник информации именно такой, каким нам его рисует мозг. Но может быть, рисуемый мозгом образ похож на источник не более, чем картинка на мониторе похожа на компьютерную программу.

Представим компьютер, генерирующий такие же сигналы, как внешний мир. Теперь подключим его к нервным окончаниям всех наших пяти чувств. По нервам в мозг пойдут точно такие же импульсы, как от внешнего мира, и мозг составит из них образ реальности.

Вопрос: как отличить образ, источником которого является внешний мир, от образа, источником которого является компьютер? Если оба источника генерируют аналогичные импульсы, вы не сможете отличить реальный мир от виртуального.

На основании сказанного можно утверждать, что наблюдаемый нами мир может быть именно такой, как мы его ощущаем. Но также может быть, что мир совсем не то, что нам рисует мозг, а всего лишь высококачественная иллюзия, картинка на мониторе.

Ваше тело, собеседник, стоящий напротив шкаф или висящие в небе звезды – все это, возможно, «картинка на мониторе», игра воображения (солипсизм). Может, единственная реальность – это та неведомая сущность, что генерирует информацию, из которой мозг складывает картинку, называемую «объективной реальностью, данной нам в ощущениях».

Если реальность ощущаемого мира можно усомнить, значит, брать за точку отсчета это нельзя. Нужно то, в существовании чего невозможно сомневаться. Кажется, если мир – сомнительная реальность, то все можно усомнить. Да, все. Кроме ощущений и мышления.

Не важно, верны наши ощущения об окружающем мире или ошибочны. Важно, что наши ощущения и мышление несомненны. Впервые эту мысль высказал древнегреческий философ Парменид: «Мыслить и быть – одно и то же». Далее ее уточнил и развил Декарт: «Мыслю, следовательно, существую». Завершил развитие мысли Беркли, сказав, что «бытие – это или то, что воспринимается, или тот, кто воспринимает».

Чтобы сомневаться в мышлении, нужно мыслить это сомнение. Из этого следует, что усомнить мышление нельзя. Ощущение в широком смысле – разновидность мышления. Поэтому мышление и ощущения несомненны.

Мышление – главная реальность. Все остальное, что мы называем существующим, все объекты, идеи, образы и абстракции – все несамостоятельно. Все они есть следствие мышления, его выражение и продолжение. Без мышления ощущаемый мир исчезнет.

Несомненное на роль точки отсчета найдено – это мышление, структурированная информация. Окружающий мир поставляет в нас информацию, которая структурируется в то, что мы называем мышлением. Наше мышление однажды появилось. Следовательно, до мышления было то, благодаря чему оно появилось, – была причина.

Не важно, всегда была причина мышления или она тоже возникла, и значит, у нее была своя причина. Важно, что всегда что-то существовало.

Не удается помыслить момента, когда ничего не было. Если хоть раз ничего не было, ничего и не могло начать быть. Если существование есть, значит, оно было всегда. Что было всегда, у того нет начала. У чего нет начала, у того не может быть конца.

Если бы существование имело конец, за бесконечное время он должен быть достигнут. Если за бесконечное время конец не достигнут, значит, он не будет достигнут никогда. Существование было всегда и будет всегда, и никогда не сможет перестать быть.

Все существующее движется. Нельзя помыслить миг, где все существующее замерло и не движется. Если бы мир застыл на миг, замерли все элементарные частицы, энергия, мысль, воля, желания и вообще все мыслимое и немыслимое, с этого момента ничто не могло бы двинуться. Нельзя допустить, что в полной неподвижности вдруг началось бы движение. Для этого нужна первопричина, находящаяся в движении, которая вызвала бы цепочку следующих движений. Если бы ничто не двигалось, ничто не могло сдвинуться. Но раз мы видим, что движение есть, значит, движение было всегда.

Движение неотъемлемое состояние существования. Неподвижного существования не может быть. Это утверждение наглядно видно на примере материи. Что есть материя? Движение частиц по алгоритму. Если частицы замрут в поле, материя исчезнет. Я не знаю, что это будет, но это будет не материя. Материя – это движущиеся по алгоритму частицы.

Камень существует, пока образующие его частицы движутся. Если они застынут, камень не в прах превратится, нет. Он именно исчезнет, как на выключенном мониторе исчезает картинка.

Если все существующее движется, значит, каждый миг все меняется. Движущиеся с огромной скоростью элементарные частицы, образующие камень, каждый миг меняют свое положение. Камень сейчас и камень миг назад – это два разных камня.

Переход из предыдущего состояния в последующее указывает на время. Как нельзя помыслить существование без движения, а движение без изменения, так нельзя помыслить изменение без времени. Время – это чередование состояний, движение.

Проведу умозрительный эксперимент: все существующее застыло (по моей логике равносильно исчезло, но не обращаю пока на это внимания). Если движение прекратится, время исчезнет. Представьте, в застывшем мире есть часы. Если они протикают миллионы лет, этот объем времени пройдет для часов. Для застывшего мира пройдет нуль времени.

Если существование и движение пребывают вечно и отрицать это не получается, значит, время тоже пребывает вечно. Вечное существование/движение есть вечное время.

Но почему физики говорят, что время появилось в момент Большого взрыва, а до этого его не было? Они говорят, что миг появления времени сравним с вылетевшим из пушки ядром. Пока пушка не стреляла, ядро не летело – времени не было. С момента выстрела пушки пошло время, и оно идет вот уже целых 13,7 миллиарда лет.

Если нельзя допустить, что до нашего мира ничего не было, потому что из ничего не могло получиться ничего, значит, до Вселенной что-то существовало. Если существовало, значит, двигалось, менялось, переходило из предыдущего состояния в последующее. Это указывает на время. Вне времени только то, что НЕ движется, т. е. НЕ существует.

Объясняется такая позиция физиков тем, что они имеют в виду время Вселенной, а не время вообще. По

Эйнштейну время – это физическое свойство пространства. Корни этой идеи в геометрии Лобачевского и взглядах английского математика Клиффорда, по которым материя не протяженное и неделимое вещество, а искривленное пространство.

Чтобы представить кривое пространство, вообразите ровную дорогу, по которой вы идете из точки «А» в точку «Б». Эта дорога у вас занимает час. Быстрее идти вы не можете. Теперь представьте, что случился гигантский провал местности. Дорога теперь по этой местности проходит не по прямой, а опускается в ложбину и потом поднимается. Из точки «А» в точку «Б» вы теперь идете больше времени. Потому что быстрее, чем ходите, идти не можете (как скорость света не может быть больше 300 000 км/час).

Пространство искривилось, дорога выгнулась и стала физически длиннее и теперь занимает больше времени. Аналогично и гравитация искривляет пространство, создавая «неровную дорогу». Любой объект, свет или небесное тело искривляют свой путь, когда попадают в зону действия гравитации. Гравитация как бы делает вмятину в пространстве.

Если бы свет от звезды шел по пространству, в котором нет гравитации, это была бы идеально ровная дорога – пространство с нулевой кривизной. Но так как на пути света лежат различные небесные тела, создающие вокруг себя гравитационное поле, которое как выемка на дороге, свет идет по кривой дороге (или кривому пространству). Этот образ и передает суть понятия время/ пространство.

Позиция физиков покоится на том, что если до Большого взрыва пространства не было, понятия «свойство пространства», т. е. времени, тоже не могло быть. Когда появилось пространство, сразу появилось время-пространство или время Вселенной.

Это примерно как до вашего рождения вашего времени не было. Когда вы родились, пошло ВАШЕ время. Но это не значит, что до вашего рождения времени не было вообще. Время было, но это было не ваше время. Ваше время началось с вашим рождением.

Аналогично и со Вселенной – до ее появления не было времени Вселенной. Или иначе, не было пространства и, следовательно, не было свойства пространства – времени. Но только время – это самостоятельная величина. Она зависит от пространства так же, как идущий по дороге человек зависит от дороги. Но это не значит, что идущий по дороге человек – это человек/дорога. Это человек. И дорога. Если дорога исчезнет, человек останется. То же самое и с пространством, если оно исчезнет, время останется.

До Вселенной было то, что стало причиной появления Вселенной. Я не знаю, что это, другая Вселенная, которая трансформировалась в нашу, или сила, которая создала Вселенную. Я лишь говорю, что причина появления нашей Вселенной была до Вселенной.

Сначала причина была в состоянии «нетворения мира». Потом перешла в состояние «творение мира». Переход из предыдущего состояния в последующее, из прошлого в будущее указывает, что до нашей Вселенной было существование, движение и время.

Если говорить о времени вообще, без привязки ко Вселенной, оно подобно лучу наоборот. Он не имеет начала и летит из бесконечности. Миг настоящего подобен ядру, на котором, как барон Мюнхгаузен, сидит реальность, совершающаяся в данный момент.

Существование-движение-время – единая сущность. Одно неотделимо от другого, как стороны треугольника. Нельзя помыслить треугольник, не мысля его углов. Нельзя помыслить существование, одновременно не мысля движение и время.