Текст книги "Проект 018. Смерть?"

Автор книги: авторов Коллектив

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 26 страниц)

ГЛАВА 7. Причина

Чтобы увидеть причину, представьте звездолет с неустранимыми повреждениями. Помощи ждать неоткуда. Экипажу осталось жить ровно сутки. Команда разделилась на две группы. Люди первой группы решили прожить последние сутки, не замечая беды. Они закрылись и устроили последний пир. Живут так, словно все у них идет отлично.

Вторая группа людей погрузилась в мысли о приближающейся смерти. Они ищут выход, но кругом тупик. Отчаявшись, они бегают в панике по звездолету, как животные во время пожара. Обезумев от страха, заламывают себе руки и бьются головой об стену.

В назначенное время за всеми пришла смерть. Людей первой группы смерть брала из-за праздничного стола или с любовного ложа. Людей второй группы смерть собирала по всему кораблю из разных закутков, как уборщица собирает мусор.

Первые прожили свои последние сутки в удовольствии. «Какой смысл умирать в палате под стоны и хрип безнадежных больных. Не лучше ли устроить пир… приняв яд, переселиться в другой мир под звуки струн, окруженным хмельными красавицами и лихими друзьями?». (М.Булгаков, «Мастер и Маргарита»).

Вторые прожили последние сутки жизни в отчаянии и смятении. Обезумевшие от страха, потерявшие все силы, они напоминали сдувшиеся после свадьбы шарики. Имея шанс прожить последние часы в удовольствии, они прожили их в дискомфорте.

Какая модель поведения оптимальна, если нет выхода, – вопрос риторический. Если выхода нет, оптимально игнорировать смерть. Всякая жизнь в любой ситуации стремится к благу. В данной ситуации благом является игнорирование смерти.

Это как у ракового больного, которому медицина не может оказать помощи. Ему ничего не остается, кроме как после снятия боли абстрагироваться от своего положения и попробовать жить так, словно никакой проблемы нет, словно смерть ему не угрожает.

Люди будут напряженно думать и активно действовать, чтобы защититься от смерти, которую принесет астероид через 50 лет. Но не пошевелят извилиной и не двинут пальцем, чтобы защититься от смерти, которую старость принесет им через 50 лет.

Это похоже, как если бы бомбу нес самолет, чтобы сбросить ее на наши головы, мы бы искали, как защититься. А если ту же самую бомбу несла ракета, чтобы так же бросить на наши головы, мы бы искали глубокомысленные оправдания своему бездействию. Представляете, ходили бы и рассуждали, что если самолет несет смерть, это да, это опасно. А когда ракета, чего тут бояться… Это ж ракета несет опасный груз, не самолет…

Согласитесь, очень и очень странно. Кажется, какая разница, на каком носителе летит смерть, на астероиде или старости; на самолете или ракете. Главное тут – не как доставляется, а что доставляется. Но это в теории. На практике, если смерть доставляет астероид, люди сопротивляются. Если смерть доставляет старость, люди пальцем не пошевелят, чтобы от нее защищаться. Просто сидя и ждут своего конца.

Причина не в том, что человечество сошло с ума. Причина в том, что, когда смерть несет астероид, люди понимают, что делать. Когда смерть несет старость, люди не знают, что делать. Имея выбор: или игнорировать проблему, или впасть в отчаяние, в котором провести оставшееся до смерти время, люди выбирают игнорирование проблемы.

Истинная причина бездействия не в том, что люди надеются жить в своих детях или считают смерть полезной и славной штукой, без которой жизнь не была бы так прекрасна. Истинная причина в том, что люди понятия не имеют, что делать для защиты от смерти.

Когда люди знают, что делать, они действуют. Когда они верили, что религиозные технологии защитят их от смерти, они показывали чудеса воли и отваги. Сегодня они не верят в действенность этих технологий и считают их пустой тратой времени и сил. Но так как другой технологии они не знают, то находят за благо повернуться к проблеме спиной.

Нас раздражают любые разговоры о неизбежности смерти точно так же, как больных из онкологии. Потому что, а что толку от них, если исправить ничего нельзя… Зачем же отравлять себе жизнь и сыпать соль на рану? Будем жить так, словно нет никакой смерти. Будем петь мантры и сочинять нелепые оправдания… Будем табуировать эту тему.

Сегодня люди считают себя беспомощными перед лицом смерти, как вчера считали беспомощными перед лицом чумы. Но с той разницей, что позиция средневековых людей имела логичное оправдание. Позиция современных людей никакого оправдания не имеет.

В древности чума считалась карой всемогущего Бога. Человек считался беспомощным перед высшей силой. Ни о каком сопротивлении даже не мыслили. Идея сопротивляться чуме в такой атмосфере была аналогом идее сопротивляться Богу. Потому у людей мысль в ту сторону и не шла. Единственное средство против чумы – молитва к милостивому Богу о прощении нас, грешных. Если бы кто призвал искать причину болезни в чем-то ином, кроме грехов перед Богом, его бы… Даже затрудняюсь сразу сказать, как сложилась бы судьба такого безумца… Наверное, попал бы в разряд юродивых, маргиналов и городских сумасшедших. Не исключаю, что при неблагоприятном развитии ситуации его могли бы признать опасным для церкви человеком. А это уже грозило костром…

Подчеркиваю, когда я говорю о борьбе, то имею в виду не карантины, санитарные кордоны, системы фильтрации и прочее. В романской части Европы сохранилась масса населенных пунктов, в названии которых слово «contamine», оставшееся от карантина.

Эти памятники указывают, что люди защищались от чумы, как от наводнения или урагана. Им в голову не могла прийти идея выявить и устранить причину наводнения, засухи или чумы. Всем было понятно, что это дело рук Бога. Искать иную причину чумы – для такой мысли просто места не было в голове религиозного человека.

Как у человека нет шанса знать древний язык, пока он не поставил себе такой цели, так у общества не было шанса победить чуму, пока оно не начало глядеть на чуму не как на наказание от Бога, а как на болезнь. Но как только взгляд на проблему в корне изменился, проблема за относительно короткое время была решена.

Вчера смерть считали законом, исходящим от Бога. Потому и реакция на нее была соответствующая – никакой реакции не было. Бог дал, Бог взял. Но сегодня в Бога не верят. Следовательно, нет веры, что всемогущий Бог постановил умирать, и потому нет смысла даже думать о сопротивлении. Смерть – это такая же болезнь, как чума. Значит, ее можно преодолеть, если не на кухне говорить про это, а заниматься этой проблемой.

Верующий человек может объяснить, почему считает чуму непобедимой. Неверующий человек не может объяснить, почему считает смерть непобедимой. Его вера во всемогущество смерти – самая слепая вера из всех слепых вер.

Если бы такую позицию заявляли только глупые люди, это можно было объяснить. Римская пословица гласит: «Что позволено Юпитеру, не позволено быку». Но в той же степени и наоборот, что позволено быку, не позволено Юпитеру. Быку позволено не думать. Он может говорить глупости. Юпитеру это не позволено (иначе он не Юпитер).

Сегодня позиция Юпитера по теме смерти не отличается от позиции быка. Они оба свято верят, что смерть непреодолима, не умея объяснить своей позиции. Они выдают на эту тему суждения, как говорил профессор Преображенский из «Собачьего сердца», космического масштаба и одновременно космической глупости.

Если под религиозной верой есть какое-то основание, под верой в непобедимость смерти нет вообще никакого основания. В природе нет закона, запрещающего победить смерть. Напротив, есть наглядные факты, подтверждающие, что это реально.

Можно рассказать о бессмертных медузах туритопсисах, нестареющих рыбах типа аулетского окуня, нестареющих животных, например, гренландский кит, за всю историю промысла не поймано ни одного кита с признаками старения, или о грызуне с чудным названием «голый землекоп». Можно рассказать о теломерах, теломеразах, пределе Хейфлика и прочем подобном, из которого следует, что смерть всего лишь программа, и значит, ее можно перепрограммировать. Есть масса специфической информации, прямо и косвенно подтверждающей, что отменить старение и смерть – это не чудо, а реальность.

Вера во всемогущество смерти и ее непобедимость – инерция прошлых веков. До сих пор хорошим тоном считается думать, что смерть – область мистики, метафизики и паранормального. Добропорядочному человеку даже неприлично голову поворачивать в ту сторону. Мысль о сопротивлении смерти в обществе считается неприличной.

Стратегический план жизни приличных людей заключается в том, чтобы несколько десятилетий заниматься текущими делами бытового и экономического характера, потом постареть и умереть. Считается прилично и достойно думающего современного человека смиренно ожидать смерти, как овца ждет прихода забойщика.

Вчера вера во всемогущего Бога расширяла кругозор человека, открывая перед ним вселенские горизонты, побуждая соотноситься с гигантскими объемами. Сегодня вера в отсутствие всемогущего Бога сужает человека до бытовой текучки. Ни о чем другом он не умеет и не хочет думать. Появляется последний человек, который суть умное животное.

«Приближается время, когда человек не родит больше звезды. Горе! Приближается время самого презренного человека, который уже не может презирать самого себя. «Что такое любовь? Что такое творчество? Устремление? Что такое звезда?» – так вопрошает последний человек и моргает при этом. Земля стала маленькой, и по ней прыгает последний человек, делающий все маленьким. Его порода неистребима, как земляная блоха; последний человек живет дольше всех. «Счастье найдено нами», – говорят последние люди и при этом моргают». (Ф.Ницше, «Так говорил Заратустра»).

ГЛАВА 8. Ориентир

Кто впервые серьезно задумывается над проблемой, тот чувствует себя в положении пловца, так далеко заплывшего в море, что потерял берег из поля зрения. Его цель – доплыть до берега, но он не может ее достичь, пока не знает, в какую сторону плыть.

Сила в этой ситуации может быть использована как в плюс (если плывет в сторону берега), так и в минус (если плывет в открытое море, а думает, что к берегу). Для пловца в этой ситуации высшее благо – мысленным взором подняться на высоту птичьего полета и увидеть, в каком направлении нужно сосредоточить все свои силы. Без этого перед ним 360 направлений. Сил у него хватит только на одно – на самое короткое.

Каждый человек сознательно или подсознательно понимает, что нет выше ценности, чем жизнь. На ее фоне любые другие цели так же меркнут, как у религиозного человека на фоне души меркнут все мыслимые ценности. «Какая польза человеку, если он приобретет весь мир, а душе своей повредит?» (Мф. 16,26). Но чтобы двигаться к этой цели, нужно понять, в каком направлении «плыть». Второй попытки не будет.

Если курс ошибочный, все шаги в этом направлении тоже ошибочные. Ресурс вторичен. Направление первично. В этих условиях основная задача – определить верное направление. Говоря конкретнее, в метафизике искать выход или в рамках нашего мира?

Единственный вариант не ошибиться с правильным направлением – это охватить целое. Пока не охвачено целое, невозможно ответить, что нужно делать для победы над смертью, Богу молиться или наукой заниматься? В том и другом направлении целая куча вариантов. Если Богу, то какому Богу? Если наукой, то на чем именно делать акцент?

Жизнь стремится к благу, но что есть благо? Если оценивать героин и горькое лекарство по сиюминутным ощущениям, наркотик попадет в категорию блага, а лекарство в категорию зла. Но оценка переворачивается наоборот, если учитывать последствия. Тогда героиновое благо предстанет волком в овечьей шкуре, а горькое лекарство будет при такой оценке теми самыми терниями, что ведут к звездам.

Сиюминутный эффект не является показателем добра и зла. Подлинная оценка чего-либо возможна при условии, что охвачено целое, совокупность всех плюсов и минусов. Пока целое не охвачено, отличить героиновое благо от настоящего невозможно.

Живая клетка, помещенная между узкой полоской глюкозы, за которой океан кислоты, и узкой полоской кислоты, за которой океан глюкозы, не видя целого, поползет в сторону сиюминутного блага – к глюкозе. И попадет в итоге в океан кислоты.

Умные люди осторожны со спиртным, потому что находят неразумным менять несколько часов алкогольной радости на утреннее похмелье, общую разбитость, вред здоровью и потерянный день. Думающим людям свойственны разумные сделки. Если разумному существу угрожает смерть, оно ищет выход. Для этого оно охватывает целое.

ГЛАВА 9. Понятие

Охват целого Мира называется мировоззрением. Прежде чем идти дальше, уточню это понятие, чтобы отличать его от взгляда из окна на видимую часть мира, от мнений и вкусов, которые люди иногда называют своим видением мира, мировоззрением.

Воззрение на часть мира, не важно, насколько велика часть, некорректно называть воззрением на целый мир мировоззрением. Это части – воззрение (извиняюсь за корявый термин), а не мировоззрение. Мировоззрение – охват всего существующего, видимого и невидимого, ощущаемого и неощущаемого, мыслимого и немыслимого. Совокупность нашего мира, параллельных миров и антимиров (если они есть) плюс понимание всего объема прошлого, существующего и весь объем будущего – вот что такое охват целого.

Пример охвата целого – знание Бога. Кто не верит в Бога, ради передачи смысла допустите его существование. Для Бога нет ничего забытого, неизвестного, непонятого, ускользнувшего. Его знание абсолютно и истинно. В противном случае это не Бог.

Примером мировоззренческого охвата является любое религиозное учение. Если оно не охватывает целого, тогда это что угодно, техническое знание, бытовое мудрствование или кухонное суеверие с набором ритуальных бантиков, но только не религиозное учение.

Подчеркиваю, я не касаюсь вопроса, действительно ли учение охватывает целое или его носители только так позиционируют свое учение. Я лишь говорю, что любая религия позиционирует свое учение всеохватывающей истиной, не только дающей ответы на все заданные вопросы, но также содержащей ответы на все будущие вопросы. По этой причине никакая религия даже в теории не может признать истину другой религии – раз ее учение охватывает все, для другого учения попросту места нет.

Я исхожу из того, что двух целых быть не может. Следовательно, двух истинных знаний о едином целом тоже не может быть. Потому что целое одно. О части целого может быть два и более истинных знания. Например, если вы смотрите на карандаш с торца – вы видите круг. Если ваш друг смотрит на карандаш сбоку, он видит линию. Оба наблюдения – частичная истина относительно наблюдателя. Но это не абсолютная истина.

Абсолютный и истинный взгляд на целое один. Чтобы передать образ, представьте мир огромным глазом. Нет ничего, кроме этого глаза. И этот глаз видит сам себя. Помыслить еще один взгляд на целое при таких условиях невозможно.

Из точки «А» в точку «Б» бесконечно много путей, но самый короткий путь один. Не в том смысле, что единственный, из Южного полюса на Северный, если представить, что планета идеально круглая, бесконечно много одинаковых путей, а в том смысле, что расстояние самого короткого пути выражается одной величиной, и короче ее нет. Длиннее есть бесконечно много, а вот короткая величина единственная.

Аналогично и с целым, ложных знаний о нем бесконечно много, но истинное знание, как величина самого короткого пути, одно. Двух абсолютных истин про Целое не может быть, как не может быть двух коротких путей разной величины.

Понять смысл жизни, главную цель жизни можно только через знание целого. Оно может иметь как религиозный, так и материалистический характер. Не касаясь вопроса, какое из них верное, оно образует фундамент цивилизации. Если нет представления о мире, людям не из чего выводить понятия добра и зла и все следующие из этого нормы и табу. Они живут инстинктами, и это больше есть стадо или племя, чем цивилизация.

Точка отсчета любой цивилизации – представление на тему, что есть окружающий нас мир. Далее из него растут несущие балки – понятия добра и зла. На их основе возникает костяк – шкала ценностей. На костяке крепятся стены и крыша – законы текущей жизни. Из основного закона, из конституции, вытекают гражданские, уголовные, семейные, трудовые и прочие кодексы, включая правила дорожного движения и иные акты, регламентирующие жизнь общества.

Все это образует «коробку» будущего здания. К ней подводят коммуникации в виде культуры, экономики, политического строя и прочее. Люди обживают это «здание», украшают и утепляют его различными традициями. Выстраиваются иерархия и гармония. В итоге возникает уютная и комфортная конструкция для жизни – цивилизация.

Чтобы увидеть роль мировоззрения, представьте висящий над пропастью дом. Его фундамент – воздушная подушка, нагнетаемая гигантским генератором. Здание стоит, пока генератор работает. Стоит ему остановиться, как оно сразу рухнет в пропасть. Как бы ни была прочна его конструкция, если генератор встал – прочность не имеет значения.

Никакое золото, оружие и ресурсы не спасут цивилизацию, утратившую фундамент. Ближайший пример – советская цивилизация. Пока было мировоззренческое учение, были цель и смысл. Это позволяло сконцентрировать ресурсы в одном направлении и в тяжелейших условиях расти и крепнуть. Но как только мировоззрение ушло, СССР со всеми своими экономическими и военными ресурсами рухнул в пропасть, где развалился на части. Грохот был такой, что волны до сих пор по миру идут, и не скоро улягутся.

То, что осталось от СССР, похоже на самолет, совершивший жесткую посадку. У него отвалились крылья, но пока в баках есть горючее, двигатели работают. В салоне тепло, и люди пока там живут. Когда горючее кончится (а оно обязательно кончится), жить в самолете будет нельзя. Улететь он тоже никуда не сможет.

Чтобы летать, нужна конструкция с крыльями. Крылья – это идея. Конструкция – это социум, выстроенный под идею. Если идеи нет, не подо что конструкцию строить. Сиюминутные стремления будут хаотично наращивать объем, как средневековые жители наращивали свой город. Плана не было, просто пристраивали один дом к другому. Такая конструкция никогда не полетит. Она доходит до критической отметки и далее рушится под собственным весом.

Для сравнения посмотрим на иудейскую цивилизацию. Она несколько раз теряла не только свой материальный актив, но и территорию. Но всегда восстанавливалась из пепла, как птица феникс. Причина живучести – сохранение мировоззренческого фундамента.

Утрата мировоззрения для социума так же смертельно опасна, как для здания утрата фундамента. Понятия добра и зла больше ни из чего не следуют, не имеют опоры. Первое время они держатся на традиции, на «так принято». Это очень хилое основание (вернее, его отсутствие). Оставшемуся без мировоззрения обществу ничего не остается, кроме как ориентироваться на инстинкты – считать хорошим то, что сиюминутно хорошо.

Такая технология определения блага закрывает истинный путь и гарантированно ведет к героиновому благу. Вместо твердых ориентиров возникают иллюзорные ценности, своего рода кумиры. Для общества они играют такую же роль, какую мифы древности приписывают сиренам – они очаровывают людей и уводят в пучину гибели. Цивилизация начинает буквально разваливаться на глазах. Спасти ее может или новое мировоззрение, из которого вырастут новые представление о добре и зле и прочее, или второй вариант – в ее внутренностях родится нечто подобное Большому Брату Оруэлла, которое возьмет на себя роль костяка взамен утраченного. В любом случае это не будет прежнее общество.

ГЛАВА 10. Распад

Мировоззрение – это фундамент, из которого растут несущие конструкции. Их роль выполняют сознательные носители мировоззрения. Они могут спокойно, рационально и без эмоций объяснить, почему это добро, а то зло; почему нужно жить именно по этим нормам и табу, а не по иным. Конструкция из этих людей образует костяк.

На костяк крепятся навесные детали. Их роль играют несознательные носители мировоззрения – кто подсознательно придерживается норм, не умея объяснить, почему он считает это добром, а то злом, а не наоборот. Вся их аргументация – это эмоции и «так принято». Они живут по инерции и привычке, без осознания корней и причин.

Если в обществе нет людей, способных внятно и без эмоций объяснить, почему это добро, а то зло, – это показатель, что цивилизация умирает. В современном обществе нет института, за которым признается право давать ответы на глобальные вопросы. Сегодня человек в темах такого масштаба довольствуется эмоциями, общими словами и домашними заготовками в стиле «общечеловеческие ценности» и «так принято».

Чтобы увидеть опасность положения такого общества, нужно держать в уме, что это живой организм, производящий все необходимое для своего бытия. Например, общество производит 50 % мальчиков и 50 % девочек, определенный процент ведущих и ведомых, умных и глупых, смелых и трусливых, мыслителей и обывателей. Никто этого не планирует. Общество само производит весь необходимый ему материал в нужном количестве.

Когда в обществе есть осознанный взгляд на мир, процент пытливых умов находит в нем ответы на все большие вопросы. Но общество не стоит на месте. Оно развивается. По мере развития ответы, удовлетворявшие вчера всех, завтра уже не могут удовлетворить наиболее пытливые умы. Самые думающие люди задаются вопросом, почему мы это считаем добром, а то злом, а не наоборот? Им отвечают «у нас так принято». Такой ответ их не устраивает. Они сами начинают искать ответ. Найденные ответы противоречат существующим, как кругосветное путешествие противоречит теории плоской земли.

Вскоре выясняется, что примирить новое и традиционное знание невозможно. Люди оказываются перед выбором: или придерживаться старых взглядов, противоречащих новым фактам, или занимать сторону нового знания. Люди выбирают знание.

Вольно или невольно они начинают его транслировать, порождая сторонников. Для старого общества рост сторонников нового знания – это как для организма рост раковых клеток. Чем сторонников нового больше, тем организм слабее.

Но в отличие от раковой опухоли, которая неконструктивна, она просто разрушает организм, а потом сама погибает, распространение нового знания по обществу конструктивно. Оно трансформирует социальный организм в настолько же более совершенную конструкцию, насколько новое знание конструктивнее старого.

Как из гусеницы получается бабочка, так из старого общества рождается новое. Переходный период, революция, когда общество уже не старое, но еще не новое, подобно стадии окукливания. Гусеница перестала быть гусеницей, но еще не стала бабочкой.

Когда господствующее мировоззрение не может дать ответы на главные вопросы, соответствующие настоящему развитию общества, первое время общество отмахивается от сложных вопросов, как от надоедной мухи. Но по мере того как ответ «так принято» все меньше удовлетворяет людей, по цивилизации идут трещинки.

Сначала разрушения касаются только фундамента. Пока их мало кто видит, так как фундамент ниже поверхностного взгляда. Но по мере того как трещины становятся глубже и шире, они переходят на здание. Рушится фундамент, следом падает строение.

Если люди не видят разницы между героиновым благом и подлинным, это говорит о том, что они – стадо разумных животных. Их развитие порождает электронного пастуха – Большого брата. Дальше можно фантазировать, но все сценарии, если довести их до логического конца, негативные. Нет у потребительского общества хорошего будущего.

Мне, если честно, все равно, во что превращается общество. Я стремлюсь к своему благу и не прикрываю его заботой об обществе. Чтобы достигнуть его, нужно понять, что есть окружающий меня мир? Есть в нем

Бог и загробная жизнь, или ничего такого нет, и наша жизнь – это случайность, которая, как искра от костра, на миг вспыхнула и погасла.

Без ответа на этот вопрос невозможно определить стратегическое направление усилий. Что в первую очередь нужно делать, Богу молиться или наукой заниматься? Если я посвящу свою жизнь молитвам Богу, а окажется, что его нет, значит, я плыл не к берегу, а в открытый океан. Если же Бог есть, а я потратил свою жизнь на поиск эликсира бессмертия, это тоже значит, что я плыл не к берегу, а в открытый океан.

Если Бог и загробная жизнь есть, человеку никто не нужен для обретения вечной жизни. Он может в одиночку молиться и получить жизнь вечную. Но если Бога нет, в одиночку проблему бессмертия решить нельзя. Нужно искать единомышленников и с ними перестраивать общество под идею. Но для ответа нужно понимать, что есть мир.