Текст книги "Проект 018. Смерть?"

Автор книги: авторов Коллектив

сообщить о нарушении

Текущая страница: 26 (всего у книги 26 страниц)

ГЛАВА 12. Неравенство

Пропагандисты всеобщего равенства используют технологию паука. Она ослабляет сопротивление целых народов и переваривает их в кашу. До идеи равенства у людей не было иллюзий. Вот свой, вот чужой. Своему доверяем, с чужим держим ушки востро… Равенство снимает бдительность, размягчая сознание и делая удобоваримым питание.

США позиционирует себя цитаделью свободы и равенства. Статуя Свободы обещает всем униженным и оскорбленным свободу и равенство. Чтобы оценить юмор, вспомните, как белые братья до 50-х годов XX века вешали в США на магазинах таблички для черных братьев: «черным вход воспрещен». И судили в Нюрнберге немцев за то, что те вешали на магазинах таблички для еврейских братьев: «евреям вход воспрещен».

За что наказали немцев? За попрание идеи равенства? Нет. Их наказали не за запрет, а за «кому запрет». Америка на тот момент считала, что черным братьям можно запрещать входить в магазины и сидеть на лавочках, а еврейским братьям нельзя. Почему? Как вам сказать… Ну потому что… В общем… Давайте обсудим это в другой раз.

Идея искусственного всеобщего равенства создает большее неравенство, чем оно возникает в естественных условиях. Равенство, как и всеобщая любовь, – это набор слов для трибуны, а не для жизни. Дальше трибуны эта книжная барышня не ходит.

Народы живут своим естеством, пока не парализованы проповедниками всеобщего равенства. Китайцы живут по природе, а не по гуманизму – делят мир на своих и чужих, на людей и чертей. Люди – это китайцы. Остальные – черти. Слово «черт» не имеет религиозного оттенка, его смысл «иные существа». Черные черти – негры; белые черти – европейцы; красные черти – индейцы. У китайцев одна модель поведения для своих (китайцев) и другая модель поведения для иных существ (для чертей).

Кавказцы, арабы и прочие народы видят окружающий мир охотничьим угодьем. Кто не в их стае, на того смотрят как на потенциальную жертву, добычу. Это не значит, что они плохие. Это значит, что они, в отличие от коренных жителей Европы, еще живые. А Европа мертвая, потому что ее пропитал яд гуманизма и теория всеобщего равенства.

Я полагаю, что если общество подает признаки жизни (у Европы прощупывается слабый пульс, но он угасает), у него есть шанс избавиться от вируса и встать на ноги. Для этого нужно освободиться от злокачественной опухоли – рожденных гуманизмом химер.

Сами они не рассосутся, терапевтическим путем от них не освободишься. Тут нужна только хирургия – резать нужно. Будет операция удачной или добьет и без того дышащего на ладан пациента – это второй вопрос (потому что ему терять нечего). Первый вопрос – кто может взяться за это. Я не вижу даже зачатков такой силы. Без нее Европа не встанет с одра Прокруста-гуманиста (он любит людей за их вкус и сочность).

Когда люди считают, что единомышленник, единоверец и единоплеменник ближе обывателя, иноплеменника и иноверца, – они сплачиваются и становятся сильнее. Кто живет абстрактными гуманистическими истинами, тот становится питанием первых.

Христианство позиционирует себя самым человеколюбивым учением. На словах оно проповедует равенство. Но дальше слов здесь не ходит. Ни один христианин не ставит свою религию вровень с другой религией, свою церковь вровень с другой церковью.

Ислам призывает всех людей считать братьями, но не ставит единоверца вровень с иноверцем. К иноверцу у мусульман одно отношение, к единоверцу другое. Мусульмане называют лиц, не исповедующих ислам, презрительной кличкой – гяур. Христиане звали не христиан погаными (лат. paganus – сельский, современный аналог «деревенщина»).

В священных христианских и исламских текстах есть слова о всеобщем равенстве. Пусть они не исполняются, но хотя бы есть. В иудейских текстах нет даже таких слов. По иудаизму есть только один избранный народ – евреи. Остальные, минимум, не избранные. Максимум, это даже не люди, а животные в человеческом обличии – гои. Этот термин означает от «не совсем человек» до «чужой человек», аналог дикого грязного варвара.

Идея всеобщего равенства – дикость, обман, извращение сути бытия, противное идее жизни. Всеобщее равенство – признак смерти. Равными люди становятся на кладбище. Пока они живы, они не равны. Первый признак жизни – неравенство.

В живом организме органы не равны. Глаз выше пальца, а сердце выше глаза. Если встанет выбор между сердцем и глазом (или глазом и пальцем), ответ будет очевиден. Все равны только в мертвом организме. Сердце трупа нисколько не ценнее глаза или пальца.

С развитием растет неравенство членов. В примитивной клетке все органы примерно равны. По мере развития проявляется иерархия – появляются более и менее важные участки. С обществом происходит то же самое. В первобытном племени все равны. По мере развития происходит дифференциация. Ее корни в разной природе разных объектов.

ГЛАВА 13. Разные

Если одних кормить хорошей пищей, а других плохой, у первых будет здоровое тело, у вторых больное. Если одни потребляют развивающую их информацию, а другие оглупляющую, из первых получатся интересные люди, а из вторых тупое быдло. Кто мне скажет, что качество пищи (не важно, гастрономической или информационной) не влияет на состояние тела или личности, тот скажет очевидную глупость. Питание формирует. Как говорили древние, ты есть то, что ты ешь. Для личности это еще вернее, чем для тела.

Понятно, как оградить людей от вредной пищи, не нарушая их свободы. Достаточно дать информацию о качестве пищи, и ориентир на благо сделает свое дело. Как оградить людей от оглупляющей информации, не нарушая их свободы, – совершенно непонятно.

Если всех людей предоставить самим себе, умные выберут здоровое питание и будут развиваться, а глупые выберут фастфуд и будут деградировать. Свобода будет умножать то, что выше минимума, и сокращать то, что ниже минимума: «Всякому имеющему дастся и приумножится, а у неимеющего отнимется и то, что имеет» (Мф. 25:29).

Достоевский словами Раскольникова говорит циничную правду жизни. «Люди по закону природы разделяются на два разряда: на низший (обыкновенных) то есть, так сказать, на материал, служащий единственно для зарождения себе подобных, и собственно на людей, то есть имеющих дар или талант сказать в среде своей новое слово».

Человечество подобно ракете, рабочий модуль которой уходит в стратосферу, а нижняя ступень падает на землю. Отработанные ступени должны отстреливаться, чтобы ракета вышла в космос. Человечество растягивается между верхним и нижним мирами. Однажды оно разорвется, как растягиваемая резинка. В момент разрыва каждая часть уйдет к своему полюсу. Одни будут животными, другие божествами. Человека не будет.

«Человечество будет разделено на две неравные части; Человечество будет разделено на две неравные части по неизвестному нам параметру; Человечество будет разделено на две неравные части по неизвестному нам параметру, причем меньшая часть форсировано и навсегда обгонит большую…». («Волны гасят ветер», братья Стругацкие.)

Инквизитор Достоевского говорит, что люди не равны. Необходимые для обретения рая тяготы могут понести тысячи, для миллиардов они неподъемны. Не в силах малые отказаться от земных радостей ради будущего рая. Они будут нарушать заповеди Бога ради своего простого, бессмысленного и глупого временного счастья. Но даже это счастье будет у них неполным, потому что его омрачит осознание предстоящей расплаты.

«И если за Тобою во имя хлеба небесного пойдут тысячи и десятки тысяч, то что станет с миллионами и с десятками тысяч миллионов существ, которые не в силах будут пренебречь хлебом земным для небесного? Иль Тебе дороги лишь десятки тысяч великих и сильных, а остальные миллионы, многочисленные, как песок морской, слабых, но любящих Тебя, должны лишь послужить материалом для великих и сильных?»

Христос молчит, а Инквизитор продолжает: «Нет, нам дороги и слабые». Раз малые обречены на ад, ибо не могут не грешить, пусть их земная радость не омрачается мыслью о грядущей расплате. Пусть они перед вечной мукой получат свое временное глупое детское счастье. Для этого он разрешает им грешить, освобождая от мысли о будущем.

Цена неомраченного временного счастья миллиардов – утрата единицами их вечного счастья. Чтобы ухватить мысль, допустим, нам нужно вычленить из массы детей единицы способных к математике (допустим, знание математики счастье). Для выявления нужно всех погружать в изучение математики. Заранее понятно, что большинство будет просто мучиться, ни математики не усвоив, ни в детские игры не наигравшись. Единицы выявятся и обретут большое счастье. Цена – лишение большинства детей их малого глупого счастья.

Если всех детей освободить от математики, значит, лишить счастья единиц, имеющих математические таланты (не забываем: математика в нашем случае аналог вечного счастья). Дилемма: или временное счастье миллиардов за счет утраты вечного счастья тысяч; или вечное счастье тысяч за счет утраты временного счастья миллиардов.

Инквизитор делает выбор в пользу слабых. Он принимает решение лишить вечного счастья тысячи людей, чтобы миллиарды людей имели временное счастье. А потом все пойдут в вечную муку, в том числе и те единицы, что могли пойти в рай.

Он изложил свое решение так: «Я тогда встану и укажу Тебе на тысячи миллионов счастливых младенцев, не знавших греха. И мы, взявшие грехи их для счастья их на себя, мы станем пред тобой и скажем: «Суди нас, если можешь и смеешь».

Инквизитор считал временное счастье миллиардов выше вечного счастья тысяч. Я не разделяю его позиции. Мне ближе слова Христа: «Широки врата и пространен путь, ведущие в погибель, и многие идут ими; потому что тесны врата и узок путь, ведущие в жизнь, и немногие находят их» (Мф. 7.13–14). Вечное счастье миллиона выше временного счастья миллиарда. Ценность определяется качеством, а не количеством.

Можно сколько угодно охать, причитать и отрицать очевидное. Можно петь песню «Все хорошо, прекрасная маркиза». Но «Люди не равны – так говорит справедливость. И чего я хочу, они не имели бы права хотеть!» (Ф. Ницше, «Так говорил Заратустра»).

P.S.

Идея победить смерть стара как мир. Вчера она рождала в людях религиозную веру. Сегодня она инициирует научные изыскания. Мое новое слово не в том, что я предложил победить смерть. Новое слово в способе. Я считаю, что шанс совершить революционный прорыв появляется только в одном случае – если перестроить общество под идею. Если делать то, что делаешь всегда, получится то, что получалось всегда, – смерть.

Приведенные здесь размышления ни в коем случае не претендуют на статус истины в последней инстанции. Абсолютная истина нам недоступна. Единственная несомненная истина для нас – наши желания. Все остальное сомнительно и туманно. Никто не может дойти до самых последних корней, потому что мы конечны, а объект исследования бесконечен. Археолог Уильям Хоули сказал после раскопок Стоунхенджа: «Чем больше мы копаем, тем глубже становится тайна». Это в полной мере касается Целого.

В философском аспекте самым главным своим достижением я считаю масштаб поднятых вопросов. Я попытался на них ответить (хотя то, что я написал о понимании Целого, – это не все, можно погружаться дальше, но я по совету моих друзей не стал все свои мысли включать в данный текст, чтобы не перегружать его). Но в любом случае я спокойно отношусь к тому, что, возможно, я ошибаюсь в своих представлениях и на все можно взглянуть с иной точки зрения. Будет интересно услышать иное мнение по поводу поднятого масштаба. Но желания все равно останутся несомненными.

* * *

Пару слов, почему я не хочу публиковать своего имени. Во-первых, чтобы человек ориентировался на идею, источник должен быть анонимен. В противном случае человек будет оценивать не столько идею, сколько автора идеи, и через эту призму саму идею.

Во-вторых, в информационную эпоху идею можно дискредитировать, выставив в негативном свете ее источник. Если же источник неизвестен, критикам ничего не остается, кроме как работать с идеей. Это более полезно для нашего общего дела.

В-третьих, я не хочу быть поп-звездой, обзаводиться фанатами и быть узнаваемым на улице. Я хочу оставаться свободным и быть узнаваемым только для близкого круга. Для всех остальных я хочу быть безликим, ничем не примечательным человеком из толпы.

Работа еще сыровата. Нужно бы еще месяцев шесть, чтобы довести книгу до ума. Но ситуация развивается слишком стремительно. Нельзя ждать. Сказанного достаточно, чтобы понять суть предлагаемого и соотнестись с темой.

Теперь, когда вы знаете ВСЕ, каждый может решить, кто он мне, близкий или чужой. Для потенциально близких даю адрес своего сайта: text018.ru; text018.com. Там найдете дополнительную информацию, первые шаги и как со мной связаться. Отвечаю на письма лично я.

* * *

Последним словом анонсирую вторую книгу. Она вторая как по масштабу, так и по значению. В ней я более детально разворачиваю анонсированную здесь мысль о виртуальном государстве. И далее через охват человеческой истории пытаюсь понять, какая страна оптимальна на роль площадки для этого нематериального государства.

Наше дело имеет интернациональный характер, но начнется оно в какой-то конкретной стране. На первый взгляд оптимальными кажутся западные страны, типа США, Германии, Швейцарии. Там уровень науки выше, материальных ресурсов больше. Действительно, не в Монголии же, где нет ничего, кроме степей и лошадей, начинать такое дело.

Но Маркс тоже считал, что коммунистическая революция начнется с Германии, Англии или иных развитых западных стран. То, что революция может начаться в России, отсталой аграрной феодальной стране, – он в страшном сне такого не предполагал. Но она началась в России. Так что пути Господни неисповедимы. Дух дышит, где хочет.

Вторая книга не имеет принципиального значения относительно первой. Если она покажется вам местами странной, местами спорной или вы вообще с ней не согласны – ничего страшного. Главное, чтобы вы были согласны с основными положениями первой книги – с Целью и Способом, и готовы были перейти к делу. Малые разногласия между единомышленниками неизбежны, но они всегда сглаживаются в процессе движения.