Текст книги "Летописцы Победы"

Автор книги: авторов Коллектив

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 25 страниц)

Мария Глазова принимала по телефону корреспонденции, очерки наших военных корреспондентов, собкоров из областей. Присылали или приносили свои произведения писатели. Звонили телефоны. Активисты газеты сообщали о делах на заводах, в комсомольских организациях. Нужно было выезжать на предприятия. Отвечать на письма. А поздно вечером читать сверстанные полосы газеты.

В те тяжелейшие дни я восхищался окружавшими меня людьми. Казалось, каждый из них обладал бесценным даром – делать человеку добро, порой забывать себя ради других.

Приведу запись из дневника за 22 октября. «В 24 часа – партийное собрание. Мое сообщение о задачах газеты. Решили полностью перейти в редакцию – на казарменное положение. Приняли в партию Марусю Удалову. За окном вовсю бухают пушки. Собрание кончили в 1 час 30 минут».

Москва на осадном положении. Предупредили: в крайнем случае выезжать на Горький. Мне вручили пропуск на автомашину, в ней уже стояла большая бочка с бензином: заправки, мол, в дороге не будет. Все необходимые вещи уложены в рюкзак. Такая подготовка не внушала большого оптимизма, но и не вызывала уныния. В газету шли хорошие патриотические письма. Стар и млад не верил, что враг будет в Москве. Алексей Толстой написал нам статью «Москве угрожает враг». Евгений Воробьев, долго работавший в «Комсомольской правде», ставший корреспондентом фронтовой газеты, писал нам в эти трудные дни:

«Лицо столицы не озаряется сегодня веселой улыбкой. Оно строго, исполнено уверенности и решимости. Вместе со всеми бойцами стоит на своем посту Москва. Город сжимает в руках винтовку. Он стоит настороженный, уверенный в своих силах». Этим словам мы, делающие молодежную газету, твердо верили.

И опять строчки из дневника… В районе Можайска мы с Сергеем Любимовым провели весь день до глубокой ночи. На обратном пути нашу машину водитель Миша Сидорчук (он еще работает в гараже издательства «Правды») умело отвел от бомбовых ударов вражеского самолета. При въезде в Москву, около Волынского, были свидетелями, как прожектористы передавали друг другу фашистский бомбардировщик, подводя его под меткий огонь зенитчиков. Под громкое ликование нас и всех тех, кто наблюдал за этой захватывающей картиной, бомбардировщик рухнул где-то на землю.

За общей подписью – Сергея и моей – в «Комсомолке» появилась корреспонденция «Вчера под Можайском».

Газета набирала силы, становилась все интереснее и публицистически острее. Появился актив среди фронтовиков. Оперативнее стали действовать и наши военные корреспонденты.

С Южного фронта Михаил Котов и Владимир Лясковский рассказали читателям, как молодые воины, преодолевая «танкобоязнь», выводили из строя немецкие танки Клейста. На фронте возникло движение смелых воинов, сокрушавших бутылками с зажигательной смесью и противотанковыми ружьями вражеские машины.

Развивая это движение, «Комсомолка» показывала героев битвы с танками на разных фронтах. Много писали и наши корреспонденты, получившие телеграммы из Москвы: «Обратите внимание на бесстрашных воинов, уничтожающих немецкие танки».

Вечером 6 ноября 1941 года за мной заехали Григорий Громов и Анатолий Пегов. Пешком пошли к метро «Маяковская». На улице темь, хоть глаз выколи. До Белорусского вокзала шли по Ленинградскому шоссе – по центру. Удивительная тишина! Изредка то здесь, то там, на окраинах Москвы, появляются яркие, мощные лучи прожекторов. Они быстро гаснут. Далеко-далеко слышны артиллерийские удары. Мы идем по «крышам маленьких домиков». Их сейчас не видно. Они нарисованы на асфальте. Эти «домики» видны лишь с самолета днем: здесь камуфляжная деревня.

По улице Горького редко-редко пробежит автомашина с приглушенными темно-фиолетовыми фарами. У домов слышен шелест праздничных флагов. Ветер все усиливается.

Несколько раз патрульные проверяли наши пропуска, освещая их слабым светом фонариков. Пучок света пробегал и по нашим лицам.

Коридоры, фойе, лестницы застывших эскалаторов станции метро «Маяковская» покрыты свежими ковровыми дорожками. В вазах – цветы. Кругом – яркий свет…

Без пяти минут 18 часов со стороны станции «Белорусская» подошел поезд. Под громкую овацию собравшихся в огромном зале метро, с его блестящими стальными колоннами, на подмостки президиума поднимаются руководители партии и правительства. Вряд ли можно когда-нибудь забыть доклад товарища Сталина!

На другое утро на заснеженной Красной площади мы еще раз слушали речь товарища Сталина и восхищались парадом войск Красной Армии, отправлявшихся с площади на фронт.

За 19 ноября 1941 года читаю в своем дневнике: «Второй день враг развивает наступление. Положение напряженное. Опять нет воздушной тревоги – это тревожно». Когда враг находился рядом, отсутствие тревоги вызывало мрачные мысли: это неспроста.

Холодный ноябрь и еще более мерзкие декабрь и январь ухудшили наши бытовые условия. Без меховых жилеток или телогреек в редакции работать было невозможно. Ночевали мы в своих комнатах. Огромный редакторский кабинет я сменил на небольшую комнатку, где стекла, разбитые и целые, были старательно утеплены шикарными зелеными бархатными портьерами мирного времени, когда-то придававшими помещению солидный вид.

В ноябре, как правило, военные корреспонденты жили тоже в редакции. На фронт мы выезжали чаще. «Комсомолка» печатала увлекательные материалы о подмосковных партизанах. Карл Непомнящий, прикомандированный к отряду особого назначения под командованием полковника Иовлева, публикует очерки «Рейд по тылам врага». За участие в рейде Непомнящий был награжден орденом Красного Знамени. Так начал войну молодой журналист, снятый с военного учета. Второй «белобилетник» (тоже по зрению) девятнадцатилетний Лев Ющенко, наш военный корреспондент на Ленинградском фронте, в те дни, переживая все невзгоды вместе с защитниками героического города на Неве, передавал в газету корреспонденции и очерки.

Особое место среди военных корреспондентов занимал Аркадий Гайдар. Первый его материал появился 8 августа 1941 года. Назывался «У переправы». Это о батальоне старшего лейтенанта Прудникова, в атаках которого он участвовал. Он мог бы вести рассказ от первого лица, но не сделал этого. Гайдар был смелым, но скромным человеком.

В «Комсомольской правде» он появился в первые же дни войны. Писатель настойчиво добивался, сначала через военкомат, потом через редакцию и Политуправление Красной Армии, возможности уехать на фронт.

Нужно было видеть, каким он был счастливым, когда я подписал ему удостоверение военного корреспондента «Комсомольской правды». Это было 18 июля 1941 года. День был солнечный, ясный. Словно сама природа была заодно с обаятельным, ясноглазым человеком, не скрывавшим свою радость. Тогда я подарил ему командирский пояс, а позже, когда он приезжал в Москву с фронта, – охотничий кинжал. Получая, как он сказал, «дивный сувенир», Аркадий пророчески заявил: «А знаешь, Борис, он мне еще пригодится в партизанском отряде».

Гайдар рвался в бой. Его очерки всегда были результатом личной отваги. Очерк об отряде разведчиков «Ракеты и гранаты» написан после того, как он побывал в разведке, рисковал своей жизнью, прикрывая отход группы.

В газете был опубликован прекрасный рассказ Гайдара о 306-м полку. Писатель жил вместе с полком, знал многих бойцов и командиров, любил их. С ними ходил в ночную атаку.

Когда на Каневском мосту образовалась «пробка», писатель стал комендантом переправы. К моменту появления вражеских бомбардировщиков «пробка» была ликвидирована. Через несколько дней в нашей газете появляется отличный очерк «Мост». Читатель не знал, что главным героем был сам автор. Об этом потом рассказали Котов и Лясковский в книжке «Гайдар на войне».

Вслед за «Мостом» появляется его рассказ о жизни ребят в прифронтовом городе «Война и дети». Писал Гайдар и о своей любимой кавалерии. Он сражался на бронепоезде, бывал у десантников, у танкистов.

О гибели Аркадия Петровича мы узнали из радиограммы, извещавшей редакцию, что 26 октября 1941 года, сражаясь в рядах партизанского отряда, наш военный корреспондент погиб.

Украинский собкор Валерий Шумов и ставший потом нашим военным корреспондентом Александр Гуторович вместе пересекли линию фронта в начале ноября 1941 года, выбравшись из вражеского кольца вокруг Киева. В конце декабря газета опубликовала их волнующие рассказы «По дорогам Украины».

Наш военный корреспондент Ростислав Июльский и фотокорреспондент Борис Кудояров в ноябрьские дни 1941 года порадовали читателя корреспонденцией «Ханко смеется над вами, барон». Для этого они на тральщике под огнем вражеских батарей добрались до полуострова Ханко, где героически сражались советские воины. В те дни на полуостров была сброшена листовка барона Маннергейма с призывом сдаваться в плен. Защитники Ханко ответили Маннергейму в форме письма запорожцев турецкому султану. Ответ написал ленинградский поэт Михаил Дудин, рисунки сделал художник Борис Пророков. Об этом письме и рассказали журналисты в нашей газете.

Одаренные, влюбленные в журналистику, ставшую их призванием, Анатолий Калинин, Сергей Крушинскнй, Николай Маркевич, Леонид Лось, Иван Меньшиков, Илья Котенко, другие военные корреспонденты «Комсомольской правды» в значительной степени облегчили работу небольшого московского коллектива. С такими авторами и организаторами читательского актива интересную газету можно было делать. Они были трогательно преданы своей газете.

Как тут не вспомнишь «фронтовую летучку» 9 мая 1975 года и телеграмму из хутора Пухляковского: «Задержано доставкой на тридцать лет. Дорогая «Комсомолка» в пороховой шинели, прими низкий поклон от навсегда очарованного тобой и до конца дней своих твоего военного корреспондента Анатолия Калинина».

У меня в кабинете и в отделе фронта висели карты Московской области. Корреспонденты Западного фронта часто передвигали эти флажки, возвратившись с фронта поздно ночью. Эта карта, уже изрядно помятая и изрешеченная булавками, хранится у меня как реликвия тяжелых и романтических дней.

Вот еще одна запись из дневника: «Первое декабря. В редакции очень холодно. Стынут руки. Приходится часто бегать в секретариат за горячей водой: сам согреваешься, а прежде всего – руки. Бог ты мой! Толя Финогенов привез с фронта сухари, Саша Федоров – бутылку водки: говорит – фронтовой паек. Послал за Силычем, он ведь наш парторг, без его участия «неприлично» прикладываться к фронтовому пайку.

Пока Саша бегал за Кравченко, Анатолий передвинул флажок где-то совсем рядом с Москвой, у деревни Крюково…

Неприятно за окном воет ветер… Жутко!.. Крюково!

Вспомнил: забыл на днях сделать запись о встрече со своим старшим братом – Николаем. Это было, видимо, 25–26 ноября. Он позвонил мне по телефону из Тушино. Туда прибыла их часть. Я поехал к нему на машине с Мишей Сидорчуком. Часть, где Николай был командиром расчета противотанковых орудий, уходила к деревне Крюково. Вот тебе и Крюково! Попрощались с братом. Он вчера вступил в партию. Надел свой орден Красного Знамени, полученный еще в 1921 году за Кронштадт.

Принесли сразу две полосы. Потом допишу…»

Но потом… записи в дневнике оборвались.

Ночью 5 декабря получили очередную сводку по телетайпу: советские войска перешли в наступление. Сообщил об этом Николаю Михайлову. Решили завтра утром махнуть в район Волоколамска. С нами поехали Сергей Любимов и Иван Шагин.

Сохранились фотографии: у остатков машины стоим мы вместе с первым секретарем ЦК ВЛКСМ. Вид у всех не очень оптимистический. Снимок сделан у деревни Чернушки (41 километр от Москвы). Эта машина, на остатки которой мы смотрим, была грузовой. Шла она перед нашими машинами. Впереди образовалась «пробка», она-то и оказалась хорошим ориентиром для вражеских самолетов. Небольшие бомбы, падая плашмя, быстро вращались. Одна из них зацепилась за колесо грузовика. Еще до взрыва мы плотно лежали в придорожной канаве… Все обошлось благополучно.

6 декабря «Комсомолка» сообщает: «Контратаки советских войск». «Тяжелые потери немцев под Москвой». Газета призывает: «Безжалостно истребляй фашистских псов!», «Воздадим сторицей гитлеровским злодеям за все их преступления!»

Рюкзаки, приготовленные «на крайний случай», распакованы. Теперь уж наверняка пропуск на Горький не понадобится.

В редакцию пришел полковник Иовлев, он только что вернулся из очередного рейда по тылам противника. Поблагодарил за корреспонденции о делах его отряда, рассказал о настроении советских людей, оказавшихся на оккупированной территории: люди ждут Красную Армию, помогают ей.

Вскоре мы пригласили молодого партизанского командира, Героя Советского Союза Илью Кузина. Опубликовали его рассказы о народных мстителях Подмосковья.

14 декабря мы были в частях, осаждавших город Клин. Пятнадцатого утром Клин стал нашим. На другой день с фотокорреспондентом Гличевым могли убедиться, во что враги превратили Дом-музей Петра Ильича Чайковского. Мой очерк назывался «Вчера в Клину».

Поскольку к концу декабря вернулись некоторые работники из Куйбышева, появилась возможность чаще выезжать за пределы столицы. В канун нового года от подъезда редакции отъехал белый крытый фургон. В утепленном железной печкой кузове кроме автора этих строк были Николай Романов – секретарь ЦК комсомола, заведующий отделом – Сергей Пушнов. Фургон держал путь на Тулу, затем в Калугу, Узловую, Ефремов, Елец, Воронеж.

С пути по телефону я передавал информацию о новогодней елке в Туле, о совещании учителей в Узловой, об освобожденной Калуге…

«Морозная лунная ночь. Искрятся суровые заснеженные поля. Такие минуты сохранены как бы для воспоминаний о недавнем прошлом, о мирном пейзаже этих живописных мест… Где-то вдали беспрерывно бьют наши артиллерийские батареи. Совсем близко стреляют зенитки. Приглушенный смех и голоса людей, работающих по восстановлению разрушенных мостов – среди общего неясного шума машин, повозок, подходящих частей». Так начиналась моя корреспонденция из Калуги. Строчки эти воскрешают в памяти такие далекие и такие близкие события.

В январе – феврале 1942 года «Комсомолка» восстанавливает свои многие довоенные отделы, сохраняя самым главным, ведущим отдел фронта. Жизнь редакции относительно нормализуется в тех пределах, в каких позволяли условия войны.

При секретариате был создан отдел, занимающийся выездными редакциями. Большую работу в этом отделе вели Валентин Китаин, Рафаил Депсамес, Семен Нариньяни, Тоня Целикова, Камиль Деветьяров, Маша Барышева. Наши выездные редакции были и у партизан.

Редакционные статьи о бессмертии Лизы Чайкиной и юного партизана Саши Чекалина, очерк Сергея Любимова о подвиге Зои Космодемьянской, поэма «Зоя» Маргариты Алигер, стихи Лебедева-Кумача о Николае Гастелло – эти выступления «Комсомолки» отмечали конец 1941 года и начало 1942 года.

«Из всех уголков земного шара видны наши костры» – так выразил рост сопротивления советского народа врагу Сергей Крушинский в своей корреспонденции тех дней. Анатолий Калинин и Борис Вакулин в очерке «Казаки» раскрыли душу советских патриотов, мстящих за свою Родину.

Как уже говорилось, в первые же месяцы войны в редакцию из старой ее когорты вернулись Юрий Жуков, Митя Черненко, Семен Нариньяни. А Елена Кононенко, хотя и не была в нашем штате, частенько выступала в «Комсомолке». Ее очерк «О любви», опубликованный в марте 1942 года, издательство «Правды» выпустило отдельной книжкой, а политуправление Северо-Западного фронта отправило этот очерк в свои войска и партизанские отряды в виде листовок тиражом 300 тысяч экземпляров.

Летом 1942 года у Северного Донца, когда шли тяжелые бои под Харьковом, погиб наш военный корреспондент Иван Наганов. За несколько дней до гибели он побывал в Москве, вернувшись из осажденного Севастополя. Круглолицый, плотный, всегда жизнерадостный моряк повстречался с коллективом редакции, а через несколько часов был уже на фронте. В том же бою погиб журналист старой когорты «Комсомолки», а в ту пору военкор «Красной звезды» Михаил Розенфельд.

К нам пришло пополнение. Солдат Александр Андреев после ранения лежал в госпитале. Он много читал, много знал, кое-что записывал в записную книжку. Его письмо в «Комсомольскую правду» было опубликовано 15 сентября 1942 года и многое решило в его судьбе: Саша стал офицером, талантливым журналистом, писателем. Письмо называлось «Тем, кто остался в тылу». Обращаясь к ним, автор писал: «Помните: вы вместе с нами отвечаете за победу над врагами».

За первым письмом пошли другие, такие же взволнованные, искренние. Каждое выступление Андреева вызывало много откликов. На одно из них «Комсомолка» получила более шести тысяч читательских писем.

О своем первом редакционном задании сам он рассказывал так.

«Моим крещением, когда я пришел в «Комсомольскую правду», была командировка с парашютным десантом в тыл врага. Я никогда до этого не летал на самолете и не прыгал с парашютом. Приехал в Лебедин, откуда стартовала десантная бригада. Наши части тогда уже подходили к Днепру. Десантники сразу догадались, что это будет первый мой ночной боевой полет, и стали учить меня, как прыгать, как держать ноги, как держать руки, как потом освободиться от парашюта и так далее. Полетели. Когда прозвучала команда «Пошел», мне стало страшно, как бы не остаться в самолете. Приземлился я довольно удачно… Когда мы собрались, нас было восемнадцать человек, старшим по званию оказался я, и мне пришлось брать на себя командование…»

В тылу врага военный корреспондент «Комсомольской правды» пробыл двадцать восемь дней и написал очерки о десантниках.

1943 год наши войска начали с побед. Александр Гуторович 27 января сообщил в газету о разгроме немцев в Сталинграде; Ольга Берггольц делилась с читателями своими радостями о прорыве блокады; Анатолий Калинин известил: «Ставрополь взят!»

Большая корреспонденция нашего военкора А. Карташева (так подписывался Тарас Карельштейн) рассказала о подвиге Александра Матросова. Передовая статья, полоса, письма фронтовиков славили бессмертие героя.

В августе 1943 года редакция получила несколько очерков от своего специального корреспондента Ольги Чечеткиной из Клетнянских лесов Орловщины, где она была у партизан. Ольга, как всегда, писала увлеченно, страстно, правдиво, воссоздавая боевую жизнь народных мстителей.

Накануне решающих схваток с врагом в районе Курска и Орла в начале июля 1943 года редакция газеты направляет туда группу своих военных корреспондентов, возглавляемую Юрием Жуковым. Среди них Алексей Башкиров (в наши дни – известный писатель Алексей Филиппович Талвер), Карл Непомнящий, Лев Ющенко, Владимир Лясковский, Тарас Карельштейн, Александр Гуторович.

В эти недели немало появилось хорошо задуманных, иллюстрированных полос газеты, где фронтовики оказывались главными авторами.

И, конечно, среди авторов, как и всегда, советские писатели Константин Симонов, Вадим Кожевников, поэты Евгений Долматовский, В. И. Лебедев-Кумач, Демьян Бедный.

 
Из-под Брянска Алексей Сурков писал:
Совершится наша мечта сокровенная…
А сегодня, маршем на Запад пыля.
Мы целуем тебя, живая, нетленная.
Наша дедовская Земля.
 

14 сентября 1943 года «Комсомольская правда» рассказала о деятельности подпольной молодежной организации «Молодая гвардия» в Донбассе.

Статья Василия Костенко, секретаря ЦК комсомола Украины, очерк редакционных журналистов, документы «Молодой гвардии» (листовки, дневники, фотографии, надписи на стенах тюрьмы, где были заключены герои) показали народу подвиг юношей и девушек, смело вставших на борьбу с врагом. Страна узнала Олега Кошевого, Ульяну Громову, Сергея Тюленина, Любовь Шевцову, Ивана Земнухова и их товарищей.

А в 1945 году в шестидесяти трех номерах нашей газеты был опубликован роман А. Фадеева «Молодая гвардия».

Конечно, самые яркие страницы в истории отношений «Комсомольской правды» и Александра Фадеева связаны с публикацией его «Молодой гвардии», но он немало выступал в газете и на другие темы. Например, летом 1942 года Фадеев был в Ленинграде. Потом он делился своими впечатлениями о мужественных людях города с читателями газеты. Зарисовки «Дети героического города» взволновали многих.

Мы любили Александра Александровича за его теплоту, простоту, дружелюбие, за его острый ум, стремительность, всегда искрящиеся глаза. Он был удивительно человечным. Я видел, как он плакал. Было это 10 мая 1943 года, когда он рассказывал нам о Ленинграде, о ленинградском мальчике по имени Ларик.

Ларик пришел в детский дом на второй день после смерти матери. Совсем маленький, но сразу повзрослевший человек втайне хранил мамину пудреницу, прикрепив ее на тесьму как медальон. Он никогда и нигде не расставался с ним. И никто об этом не знал. Ларик всегда был как бы с мамой. Но однажды в бане воспитательница увидела медальон: мальчик пытался куда-нибудь спрятать дорогую для него вещь. Ларик, заметив взгляд воспитательницы, растерялся и раскрыл ей свою тайну.

– Это у меня моя мама, я берегу ее, – шепотом сказал он.

Судьбу детей войны Александр Александрович переживал как очень большое горе.

Всю войну писатели, поэты, композиторы, художники были друзьями «Комсомолки». Без них не могло быть боевой, яркой газеты.

«Комсомольская правда» многое делала, чтобы подружить своих читателей с поэзией, песней. В первые же месяцы войны появились песни Лебедева-Кумача, в начале 1942 года – фронтовая песенка Ильи Френкеля «Давай закурим».

В ноябре 1941 года в небольшой прифронтовой деревушке Подмосковья, где с автоматом в руках сражался поэт Алексей Сурков, он написал стихотворение «В землянке».

Однажды он ввалился в кабинет редактора «Комсомолки» в грязной шинели, с вещевым мешком за спиной. Деликатный Алеша извинился за такой, как он сказал, «непоэтический» вид.

В огромном и зябком кабинете он прочитал это стихотворение. По нашей просьбе прочитал еще раз. Все как бы оцепенели. Жуткая тишина… Вдруг завыли сирены тревоги. Никто не тронулся с места. Алексей, теперь уже по своей инициативе, читает стихи в третий раз.

Дружно и настойчиво просили Алешу дать «В землянке» для нашей газеты, но автор категорически отказал, сказав, что не только не даст для публикации, но и не оставит текст. Оказывается, стихи не всем понравились. Кое– кого пугала строка «А до смерти четыре шага». Положение на фронте было тяжелое, и не всякий хотел слышать стихи о переживаниях, тем более когда «до смерти четыре шага».

В начале декабря, после разгрома врага под Москвой, Алексей Сурков заезжал в редакцию и оставил текст «В землянке», предупредив: «Пока не давать».

Мы знали, что сурковская лирика и без публикации пошла по фронту: из уст в уста, из души в душу, из сердца в сердце.

25 марта 1942 года «Комсомолка» опубликовала текст «В землянке» и ноты Константина Листова. Она стала песней миллионов.

В один из «четвергов» Алексей Сурков и композитор Борис Мокроусов подарили фронтовикам «Песню защитников Москвы».

Через несколько дней Сурков привез «Песню о двадцати восьми».

Своим человеком в коллективе «Комсомолки» был в годы войны и Константин Симонов. Редакция «Красной звезды» первые месяцы войны находилась тоже в здании «Правды», и каждый раз, возвращаясь с фронта, Костя обязательно забегал к нам: всегда энергичный, радушный, обязательный, дружески настроенный. Почему-то он мне больше всего запомнился в новой, хорошо облегавшей фигуру военной гимнастерке и меховом офицерском жилете.

Вместе с Матвеем Блантером в апреле 1942 года он принес нам песню «Жди меня». Газета публиковала и другие стихи поэта.

Мы с благодарностью вспоминаем писателей, так много сделавших для «Комсомолки». Часто на помощь газете приходил Борис Полевой.

Ленинградские очерки Константина Федина «Победители на Невском», «Живые стены», «Ленинградцы», его рассказ «Сапер» нашли горячий отклик у читателей газеты.

Илья Эренбург в очерках «Гордость», «Истоки героики» показал образ советских девушек – скромных, чистых, бесстрашных.

Редакция получала тысячи писем с признательностью Борису Горбатову за его повесть «Непокоренные» («Семья Тараса»), опубликованную в пятнадцати номерах газеты.

Рассказ Вадима Кожевникова «Март – апрель», помещенный в трех сентябрьских газетах за 1942 год, стал классикой фронтовых будней Великой Отечественной войны.

В том же году впервые появилась замечательная поэма Ольги Берггольц «Февральский дневник».

А разве можно забыть поэмы нашего военкора Михаила Светлова «Двадцать восемь», «Лиза Чайкина»? Поэмы Павла Антокольского «Сын», «Баллада неуловимых»?

Саша Безыменский осенью 1942 года принес поэму «Ивашка» о трагедии несмышленого мальчишки, решившего камнем сбить вражеский самолет.

Самуил Маршак писал нам стихи всю войну, иногда диктовал их по телефону, комментируя «В последний час».

Александр Твардовский в феврале 1945 года прислал нам поэму «Грозен счет, страшна расплата».

Большой успех имели басни Сергея Михалкова с рисунками Ивана Семенова.

В мае 1943 года произошел такой боевой эпизод: ночью, заманив карательный отряд в Брянские леса, партизаны умело вышли из боя, подставив противника под удары своих же войск. Демьян Бедный, который дружил с газетой, принес сатирические стихи «Партизанские орлы и фашистские ослы». Начальник Центрального штаба партизанского движения П. К. Пономаренко позвонил мне по телефону и сообщил, что эти стихи Демьяна Бедного с карикатурами Кукрыниксов будут изданы для партизан отдельными листовками.

Появление в газете в начале 1944 года «Литературных страниц», с 3 июня 1944 года нового раздела «На досуге» говорило о том, что редакция начинала жить полнокровной жизнью.

Читаешь в наши дни архивные страницы «Комсомольской правды» и чувствуешь влюбленность журналистов в свое дело, их душевность, их желание дойти до сердца читателей.

Возьмем хотя бы только один аншлаг начала 1944 года: «Слышишь, Киев, Нежин – наш!» Может быть, это субъективное восприятие, но я знаю многих читателей, почувствовавших притягательность этих слов.

В этой связи хотелось бы обратиться к стихам Вероники Тушновой, часто выступавшей на наших страницах:

 
Победа близится… Она
Неудержима, словно ветер,
И неизбежна, как весна.
 

Строки эти напечатаны в мае 1944 года, а через год другие поэты скажут:

Павел Антокольский:

 
…Германия! Ты слышишь стук приклада
В твои ворота? Суд идет. Вставай!
 

Михаил Исаковский:

 
…Скоро, скоро приказ о победе услышат
В каждом городе, в каждом селе.
Емельян Буков посвящает Победе:
Я ждал тебя.
Не как влюбленный
Подругу ждет: придет ли, нет?
Я ждал тебя, как сад бессонный
Ждет на заре, чтоб хлынул свет.
 

В дни Великой Победы газета печатала особенно много стихов. Своей радостью, радостью всего народа делились Александр Твардовский, Александр Безыменский, Николай Грибачев, Анатолий Софронов, Владимир Сосюра, Павло Тычина, Александр Яшин, Агния Барто, Соломен Нерис, Семен Гудзенко, Николай Рыленков, Вера Инбер, Маргарита Алигер, Михаил Дудин, Александр Жаров, Семен Кирсанов, Джамбул, другие поэты.

Алексей Сурков писал:

 
Воздух наш очистила гроза,
Полон мир цветеньем молодым.
Будущему нашему в глаза
Мы открыто, радостно глядим.
 

Каждый этап Великой Отечественной войны требовал от редакции новых и новых усилий. Газета выдержала сложные испытания. Об этом свидетельствуют миллионы читателей. Об этом свидетельствует орден Отечественной войны на знамени «Комсомольской правды».

Имена журналистов «Комсомольской правды», погибших в годы войны, занесены на Доску мемориала редакции:

Иван Войтюк

Аркадий Гайдар

Виталий Гордлевский

Яков Гринберг

Борис Иваницкий

Лилия Карастоянова

Виктор Кривоиогов

Михаил Луцкий

Леонид Лось

Иван Меньшиков

Николай Маркевич

Иван Наганов

Михаил Розенфельд

Александр Слепянов

Владимир Чесноков

Лазарь Шапиро

Почти через четверть века после войны, в августе 1968 года, в Чехословакии погиб Карл Непомнящий. В разные годы ушли от нас Александр Андреев, Илья Котенко, Валерин Шумов, Александр Гуторович, Сергей Любимов, Николай Зотов. Все они были военными корреспондентами, многое изведали и многое сделали для своей газеты, для советской печати. Их имена сохранит история.