Текст книги "Летописцы Победы"

Геннадий БУДАЙ. СТРАНИЦЫ, ПРОПАХШИЕ ПОРОХОМ

На стендах Белорусского государственного музея истории Великой Отечественной войны рядом с боевым оружием партизан можно видеть партизанские газеты, листовки, рукописные журналы и даже поэтические сборники. Соседство это не случайное. Печатное слово тоже было на вооружении партизан.

Сто шестьдесят две газеты – республиканских, областных, районных и межрайонных – издавались в годы войны в тылу врага подпольными партийными комитетами Белоруссии.

Среди этих пропахших порохом, пожелтевших от времени листков есть один, который меня особенно волнует. Это первый номер вышедшей в оккупированном Минске газеты «Звязда». Ее редактором был студент Минского коммунистического института журналистики, мой друг Владимир Омельянюк.

На войне нелегко приходилось всем журналистам. И фронтовым, вместе с солдатами поднимавшимся в атаку на вражеские траншеи и дзоты, чтобы назавтра рассказать в газете о героизме советских воинов. И партизанским, которые в сложных лесных условиях выпускали газеты и листовки и вместе со своими боевыми друзьями громили гарнизоны врага, ходили на диверсии. Но ни с чем не сравнить трудность, сложность и опасность работы журналиста в подполье, в городе, где царил жесточайший фашистский террор, где исправно действовала широко разветвленная кровавая машина полицейского сыска, преследовавшая одну цель – во что бы то ни стало поставить на колени советских людей, не допустить ни малейшего сопротивления оккупантам. Каким надо было обладать мужеством, сколько надо было проявить умения и находчивости, презрения к смерти, чтобы в таких условиях издавать газету. Все эти качества были присущи Владимиру Омельянюку.

В 1934 году Владимиру не было еще и восемнадцати, а он уже работал ответственным; секретарем Дзержинской районной газеты. В редакции любили и уважали этого русоволосого паренька с большими карими глазами. Он был на редкость общительный, душевный и простой, обладал счастливым даром сближаться с людьми, крепко и верно дружить. Жадный к жизни, Владимир и других заражал своим жизнелюбием, любознательностью, оптимизмом. Его всегда окружали люди: приходили друзья из города, приезжали из деревни. Одному он поможет выпустить стенную газету, другому подскажет тему для статьи в «районку», посоветует, как лучше ее написать. Сам писал хорошо, причем с одинаковым увлечением, и о людях колхозной деревни, и о жизни пионерии. Одно время он был пионервожатым в школе, а позже заведовал отделом пионерской работы в райкоме комсомола. Однажды, помню, он прочитал нам в редакции свое первое стихотворение. Оно всех тронуло. Кто-то из ребят полушутя-полусерьезно воскликнул: «Братцы, мы же присутствуем при рождении таланта». И это была правда. Володя окончил училище связи, но свое истинное призвание нашел в газете. Мы вместе поступили в Минский коммунистический институт журналистики.

Война застала Владимира в Белостоке, где он проходил производственную практику в областной газете. Я был на практике в Бресте. Встретились мы спустя две недели после начала войны в Минске. Мы долго смотрели друг на друга, словно не виделись целую вечность. Я не заметил в нем и тени подавленности, растерянности, как это случалось в те трагические дни со многими. Выглядел он, как и прежде, живым, энергичным, на бледном похудевшем лице вспыхивала прежняя знакомая улыбка. Пожалуй, лишь глаза, всегда искрившиеся, стали чуточку грустными, а взгляд – более сосредоточенным.

Мы просидели до рассвета. Перед глазами стоял изувеченный, варварски опустошенный Минск. Грохот кованых сапог гитлеровской солдатни, наполнивший улицы родного города, острой болью отдавался в сердце, наполняя его жгучей ненавистью. Каждый из нас думал об одном: что делать? Как быть? И решение созрело: перейти линию фронта, влиться в ряды Красной Армии. Хотелось быстрее попасть туда, где насмерть стояли наши бойцы. В то время жестокая военная буря лютовала уже где-то на Березине.

Утром мы изложили свой план родителям Володи. Но у них не встретили поддержки.

– Вот вы хотите бить фашистов на фронте, – заметил отец Владимира Степан Кондратьевич. – Но их можно и нужно бить не только на фронте.

– Где же еще? Не здесь ли, в Минске? – запальчиво возразил Володя.

– Да, и здесь, в Минске, – твердо сказал присутствовавший при этом разговоре друг Володиного отца Степан Иванович Заяц, который вскоре стал одним из организаторов минского подполья.

– Фронт сейчас повсюду. И всюду советские люди должны бить врага, помогать Красной Армии.

– Как? Чем?

– А перо журналиста? Разве это не оружие? Представляете, как нуждаются люди сейчас в правдивом слове? Кроме того, в тылу врага надо создавать подпольные группы, партизанские отряды. Так что без дела сидеть не придется.

Разговор кончился тем, что Володя решил остаться в Минске, а мне посоветовали вернуться в мой родной Дзержинск и попытаться там создать подпольную группу.

…Владимир Омельянюк стал одним из организаторов комаровской подпольной группы в Минске, которая начала действовать в августе 1941 года. Он установил у себя дома радиоприемник, ежедневно слушал передачи из Москвы и писал листовки, в которых разоблачал фашистскую ложь, сообщал правду о положении на фронтах, о жизни и борьбе нашего народа. Листовки эти он размножал на машинке, и они каждый день расклеивались подпольщиками на Комаровском рынке, на стенах домов, на досках объявлений, рядом с распоряжениями оккупационных властей. Из этих листовок минчане и приезжие из деревень узнавали правду: Москва живет и сражается! Узнали все и о том, что 7 ноября на Красной площади состоялся парад наших войск. А в начале декабря листовки сообщили еще более радостную весть: под Москвой советские войска перешли в контрнаступление!

Тот, кто в годы войны был на оккупированной земле, помнит, что значила эта весть о первой нашей победе. Как она согрела людские сердца, укрепила веру в полный разгром врага! И как ни изворачивались геббельсовские словоблуды и их холуи, чтобы оправдать неудачи гитлеровских полчищ под Москвой, люди знали: не морозы остановили и отбросили фашистов от столицы.

По заданию Минского городского подпольного комитета партии, который был создан осенью 1941 года, Владимир Омельянюк устанавливал связи комитета с подпольными группами и партизанскими отрядами, подыскивал надежные явочные квартиры, где можно было бы проводить совещания, принимать партизанских связных, хранить оружие, боеприпасы, литературу, документы. Подбирал и отправлял людей в партизанские отряды. Он помог бежать из фашистских лагерей многим нашим военнопленным. Владимир поддерживал постоянную связь с нашим подпольным антифашистским комитетом в Дзержинске, который был создан в августе сорок первого года и в состав которого входил автор этих строк.

Работа в подполье была сопряжена с огромной опасностью, требовала умения, мужества. При каждой нашей встрече я открывал в своем друге что-то новое. Я знал Володю одухотворенным, мечтательным юношей. А сейчас передо мной все четче вырисовывался образ человека волевого, целеустремленного, бесстрашного. Он не терялся в сложной обстановке, был всегда энергичен, неутомим. Меньше всего думая о себе, Володя трогательно заботился о друзьях.

Весной 1942 года фашистским карательным органам удалось нанести серьезный удар по минскому подполью. В городе шли аресты. Гитлеровцы ежедневно устраивали облавы на базарах, совершали налеты на квартиры, учиняли обыски, систематически меняли паспортный режим. От подпольщиков требовалась исключительная находчивость, предельная осторожность. Чтобы изменить внешность, Омельянюк отрастил бородку, усы.

– Тебе надо хотя бы на время перебраться к нам в Дзержинск или в один из партизанских отрядов, – посоветовал я Володе.

– Не могу оставить друзей в такое время! – И я почувствовал, что разговор бесполезен.

– К тому же снова налаживается издание газеты. А ты знаешь, что это – моя мечта. Подумай только, как будет здорово, если мы здесь, в Минске, под носом у фашистов, станем выпускать «Звязду»!

С первых дней борьбы у минских подпольщиков возникла идея наладить издание газеты. Осуществить задуманное было нелегко, но они преодолели трудности, и уже в конце 1941 года Минский городской комитет партии начал издание газеты-листка «Вестник Родины». Набиралась и печаталась она в подпольной типографии, которая находилась в одном из домов по улице Островского. Подпольщики выпустили также три листовки, в которых рассказали об успехах зимнего наступления Красной Армии. Во время провала подполья была разгромлена и типография. В мае 1942 года вновь созданный городской подпольный комитет, в который вошел Владимир Омельянюк как заведующий отделом агитации и пропаганды, принял решение возобновить издание газеты. Организовать это дело было поручено Омельянюку. Все приходилось начинать сызнова.

Нужны были люди, не только знающие полиграфическое производство, но и смелые, находчивые, готовые на любой риск. Таких людей Владимир нашел.

В городской типографии начальником печатного цеха до войны работал Михаил Павлович Воронов, старейший полиграфист Минска. Как и многие другие жители города, он не успел эвакуироваться. Оккупационные власти в принудительном порядке заставили его вернуться в типографию. Но советский патриот и не собирался работать на гитлеровцев. Он думал, как использовать оружие, которое оказалось в его руках, для борьбы с врагом. Воронов создал в типографии подпольную группу. Оборудовал у себя дома маленькую тайную типографию и печатал небольшие листовки, продовольственные карточки, которыми пользовались многие подпольщики. Вот с этим человеком и удалось познакомиться Владимиру Омельянюку.

Во время одной из встреч он предложил Воронову принять участие в издании подпольной газеты. Тот охотно согласился. Возник вопрос, как практически взяться за дело.

– Чтобы набрать газету у меня дома, не хватит шрифта, – сказал Воронов.

– Придется пополнить кассу, – заметил Володя.

– А не пойти ли нам по другому пути? – предложил Воронов. Помолчав, продолжил:

– Набирать газету прямо в типографии, выносить набор по частям, а у меня дома верстать и печатать.

– Это сложно и опасно. Нужны очень надежные люди.

– Людей постараемся найти.

На том и порешили. Володя энергично взялся за подготовку первого номера газеты. Его блокнот пополнялся фактами о боевых действиях народных мстителей, о зверствах фашистов. Скрупулезно отбирал он наиболее важные сообщения московского радио. Советских людей на оккупированной территории интересовало все, что делалось по ту сторону фронта.

Я видел, с каким старанием Владимир готовил материалы. Многое хотелось втиснуть в маленький газетный листок. Но надо было «сжимать», и он по нескольку раз переписывал заметки. Весь жар своей души, талант журналиста, ненависть к врагу и мужество коммуниста вкладывал он в каждую строку. Исписанные странички переправлялись Воронову.

Первый номер подпольной «Звязды» вышел в Минске 18 мая сорок второго года. Газету набирали в типографии тайком по ночам, на складе, где были свалены в кучу шрифты, члены подпольной группы Воронова – Борис Пупко и Михаил Свиридов. Им помогала Броня Гофман, работавшая уборщицей в типографии. Литер не хватало. Часть текста приходилось набирать разными шрифтами. Некоторые заметки Борис набирал прямо в цехе: на наборную кассу клал заметку для немецкой газеты, а под ней – для партизанской. Этот паренек из Лиды был смел и находчив. Приехал он в Минск на курсы наборщиков, и здесь его настигла война.

Набранные колонки Броня связывала, клала в корзину с полугнилой картошкой, которую выдавали рабочим типографии, и относила на квартиру к подпольщику Василию Сайчику, а тот уже – домой к Воронову. Там набор верстали в полосы и печатали на тискальном станке. Первый номер «Звязды» вышел тиражом около двух тысяч экземпляров. Это было огромное событие.

Журналист в условиях подполья… Ты и корреспондент, и корректор, и редактор. Не всегда есть возможность посоветоваться даже с членами комитета. Все приходилось решать и делать самому, поступать так, как подскажет твоя партийная совесть. Омельянюк показал себя в этих условиях зрелым журналистом. Вот строки из написанной им передовой статьи в газете.

«Партизан! – писал он. – Ты видишь, на фронт тянутся немецкие эшелоны, груженные солдатами, боеприпасами, техникой. Взрывай железнодорожное полотно, мосты, пускай под откос составы – этим ты облегчишь наступление Красной Армии. Видишь телефонный кабель – рви его, этим прервешь связь и внесешь замешательство в стан врага!

Ты слышишь, по твоей земле шагают солдаты и офицеры гитлеровской грабьармии. Уничтожай их! Родина только тогда вздохнет свободно, когда на ее земле не останется ни одного оккупанта.

Ты слышишь, как плачут твои дети, жена, мать. Это подлые предатели вместе со своими фашистскими хозяевами издеваются над ними. Уничтожай эту погань – полицейских, волостных старшин, управских чиновников, – пусть платят за свои злодеяния своей кровью!

Будь мужественным в борьбе! Время расплаты приближается. Отомсти за муки своего народа!

Добивайся, чтобы ни один немецкий приказ не выполнялся там, где ты находишься!

Смерть немецким оккупантам!

Да здравствует победа!»

В газете помещен страстный призыв народного поэта Белоруссии Якуба Коласа к своему народу. Сообщаются вести с фронтов Отечественной войны. Многие заметки рассказывают о боевых действиях белорусских партизан. Все материалы суровые, строгие, как сама жизнь, но есть и юмор, без него не обходилось. На второй полосе помещена острая сатирическая зарисовка «Из рассказов Ивана Булавы из-под Турова». Юмористический рассказ резкий, обличительный. Юмор и сатира постоянно были на вооружении журналистов-подпольщиков.

Минчане с воодушевлением встретили выход «Звездочки», как они любовно называли подпольную газету. Она передавалась из рук в руки, быстро проникла в близлежащие сельские районы, в партизанские отряды. Помню, с какой радостью встретили «Звязду» партизаны нашего отряда, созданного в районе весной сорок второго года. Каждому хотелось подержать в руках дорогой листок, прочесть его своими глазами. Кто-то, вскочив на пенек, начал читать газету вслух. И надо было видеть, как светлели при этом лица партизан. Да, ради одного этого стоило Володе и его друзьям переносить неимоверные трудности, рисковать жизнью!

Для оккупационных властей выход газеты в Минске был подобен разорвавшейся бомбе. Как только появилась в городе «Звязда», агенты полиции и СД нагрянули в типографию. В те дни гитлеровцы арестовали многих полиграфистов. Погиб и Володя Омельянюк. Он был выслежен фашистским шпиком и убит по-бандитски выстрелом в спину прямо на улице.

За мужество и отвагу, проявленные в борьбе с немецко-фашистскими захватчиками, Владимиру Степановичу Омельянюку посмертно присвоено звание Героя Советского Союза.

В Минске, в центре города-героя, на площади Ленина, возле Дома правительства, есть своеобразный памятник, может быть, самый скромный и простой по своему скульптурному и архитектурному решению. Гранитная глыба с очертаниями старого печатного станка, с бронзовыми листами газетных гранок у подножия. На граните надпись, как некролог в газете: памяти редактора подпольной газеты «Звязда», члена Минского подпольного горкома КПБ, Героя Советского Союза Омельянюка В. С., погибшего на этом месте 26 мая 1942 года. Я часто наблюдал, как останавливаются возле этого памятника минчане, гости нашей столицы, пионеры, молодежь, седые ветераны и подолгу в задумчивости читают надпись…

Именем Владимира Омельянюка названа одна из улиц Минска. В школе поселка Самохваловичи Минской области, где учился Владимир, установлен монумент: открытое мужественное лицо, задумчивый взгляд, словно устремленный в будущее. В память о герое-подпольщике пионерские дружины многих школ Минска и Дзержинска устраивают торжественные сборы.

После гибели Владимира Омельянюка выпуск подпольной газеты продолжили его товарищи. Вскоре вышли второй, третий, четвертый, был подготовлен пятый номер «Звязды», но он не увидел света. В сентябре в Минске вновь начались массовые аресты подпольщиков. А 8 октября агенты минского СД появились в Дзержинске. Им удалось схватить члена нашего комитета Павла Хмелевского и мою жену – активную подпольщицу, тоже студентку Минского института журналистики Нину Котешову. Она погибла в фашистских застенках.

А со мной было так. Когда гитлеровцы нагрянули на завод «Штамповщик», чтобы арестовать меня, я, к счастью, находился на чердаке и слушал последние известия из Москвы. На этом заводе был центр нашей подпольной организации. Там у нас находился радиоприемник. Я регулярно слушал Москву, писал листовки, которые мы затем размножали на машинке и распространяли среди населения города и в деревнях района. Мне удалось скрыться и уйти в лес в наш партизанский отряд. Вскоре я был назначен комиссаром Ивенецкого партизанского соединения, затем заместителем уполномоченного ЦК КПБ и Белорусского штаба партизанского движения по Ивенецкому подпольному межрайцентру. В июне сорок третьего года нам из-за линии фронта сбросили на парашютах шрифт и портативную печатную машину. Я был утвержден редактором ивенецкой районной газеты «Народный мститель», а с февраля 1944 года редактировал подпольную барановичскую областную газету «Чырвоная звязда». До этого редактором ее был прекрасный журналист, пламенный патриот Григорий Старовойтенко. Из-за тяжелой болезни он вынужден был улететь за линию фронта. Так судьба снова вернула меня к журналистике.

Партизанская газета… В журналистике это было новое явление, новая, ранее неизвестная газета, рожденная в тылу врага, в условиях партизанской войны. И я не раз задумывался над тем, какой она должна быть, о чем в ней писать. Как сделать газету такой, чтобы она вызывала интерес не только у партизан, но и у населения? Как создать авторский актив? Каким образом распространять тираж в городах и селах?

За время работы в подполье приходилось готовить много листовок, и я, как говорится, набил руку. Но листовка – особый тип печати и, если хотите, особый жанр. Она пишется по одному конкретному поводу, очень кратко, лаконичным языком. А газета? Это уже целый комплекс статей, заметок на разные темы. Их следовало подобрать и написать так, чтобы каждый номер газеты давал широкую картину жизни, в данном случае жизни и борьбы в тылу врага.

Должен заметить, что настоящей школой для нас, партизанских журналистов, были страницы тех немногих экземпляров «Правды», «Известий», «Красной звезды», которые проникали к нам из-за линии фронта. У старших коллег мы учились, как надо освещать военные события, учитывая, разумеется, наши специфические условия.

Стремителен бег времени, и многое из партизанской жизни уже забыто. Но на помощь приходят пожелтевшие от времени комплекты издававшихся в области партизанских газет и листовок, которые я храню, как дорогие реликвии. Перелистываешь их, и в памяти оживают события тех далеких лет.

В каждом номере под крупными заголовками сообщения с фронтов, рассказы о подвигах воинов и партизан. Приказы и выступления Верховного Главнокомандующего, документы нашей партии и правительства, в которых содержалась конкретная программа действий советских людей… Вести с Большой земли о том, как самоотверженно ковали победу в тылу рабочие, колхозники, интеллигенция… Информация о событиях за рубежом, о движении участников Сопротивления в оккупированных гитлеровцами странах Западной Европы…

Все это было очень важно. Ведь оккупанты не только жгли, убивали, вешали – они вели яростное наступление на умы советских людей, всеми силами стремились духовно растлить наш народ, убить в нем веру в Советскую власть, в победу Красной Армии. Привезенные из Германии в обозе гитлеровских войск националисты, изгнанные из нашей республики еще в гражданскую войну, издавали в Минске две газетенки. И на территории области (в Барановичах, Новогрудке, Слониме) оккупанты и их верные слуги выпускали газеты, всевозможные прокламации и воззвания, заполняя их гнусной клеветой, провокационными измышлениями, сенсационными «утками». Надо было выводить на чистую воду лгунов, сообщать народу правду о положении на фронтах, о жизни и труде в советском тылу.

И мы в своих листовках и газетах давали решительный бой клеветникам, разоблачали империалистический, разбойничий характер войны, развязанной гитлеровцами против нашей Родины. Контрпропаганде подпольные партийные комитеты и их печатные органы придавали первостепенное значение.

Партизанская печать обнажала античеловеческую, антигуманную, террористическую сущность фашизма как идеологии оголтелого расизма, показывала, как выглядит на деле его «новый порядок». В газетах, листовках широко освещались злодеяния оккупантов. При этом мы старались писать так, чтобы у читателя не слезы лились из глаз, а гневно сжимались кулаки, разжигали в людях ненависть к фашизму, звали их на священную борьбу. Очень верно заметил некогда наш замечательный советский журналист Михаил Кольцов в своем «Испанском дневнике»: «Еще ни в одной войне от сотворения мира не побеждали тихие, задушевные, уступчивые люди».

Помню (я редактировал тогда уже областную газету), опубликовали мы несколько корреспонденций из Барановичей. Факты, приведенные в них, и сегодня леденят душу.

«В скверах и других людных местах города, – писал автор корреспонденции «Барановичи под сапогом оккупантов», – фашисты соорудили виселицы и устраивают публичные казни. Почти ежедневно проводят облавы, хватают людей и бросают в тюрьму или увозят на каторжные работы в Германию. Зимним морозным днем они согнали на тюремный двор несколько сот мужчин и женщин. Глумились над ними, как могли. А когда кто-то попытался разжечь костер, расстреляли всех, кто попался им под руку.

Фашистские вандалы уничтожили в городе памятники культуры. В школах устроили публичные дома для солдат и силой приводят туда девушек. А одну из школ превратили в казарму и осенью, чтобы ходить по сухому, двор выстлали томами сочинений Сервантеса, Гёте, Пушкина, Мицкевича».

Вот еще одна корреспонденция – «Лагерь смерти в Колдычеве». «Это ужасное место, – писал Семен X. – Один из живописнейших уголков за околицей Барановичей фашисты превратили в лагерь смерти. Здесь за рядами колючей проволоки и глубокими рвами томятся тысячи невинных людей. Их морят голодом, каторжным трудом, расстреливают, сжигают в специальной печи. Массовые казни проводятся методически, каждые две недели». Автор письма называет имена палачей.

Кстати, эти двуногие звери не ушли от возмездия. И на суде после войны среди других документов, изобличавших фашистских убийц, фигурировал номер газеты «Чырвоная звязда».

В нашем межрайцентре всегда было людно. Приезжали командиры, комиссары бригад и отрядов, секретари партийных организаций, чтобы поделиться планами, получить «добро» на ту или иную операцию. Как правило, эти люди навещали землянку, где располагалась наша редакция. Одни для того, чтобы прихватить свежий номер газеты, сводку Совинформбюро, листовки, другие просто из любопытства, чтобы посмотреть, как набираются заметки, верстаются страницы, делаются оттиски. Каждому хотелось подержать в руках свежий номер газеты. А мы приобретали не только читателей, распространителей печати, но и авторов. Наши посетители рассказывали о жизни, боевой деятельности партизан, о людях безмерной отваги, совершавших подвиги в боях с фашистским зверьем. Эти рассказы становились затем публикациями. Черпали мы богатый материал и на заседаниях межрайцентра, где рассматривались самые разнообразные вопросы.