Текст книги "Летописцы Победы"

Автор книги: авторов Коллектив

сообщить о нарушении

Текущая страница: 17 (всего у книги 25 страниц)

Газета выходила небольшим форматом, но работать приходилось много. Выпустив номер, надо было готовить очередной, писать листовки, вычитывать корректуру. Ежедневно принимали сводки Совинформбюро и другую информацию с Большой земли. Эти материалы занимали центральное место в каждом номере, их с нетерпением ждали в отрядах, деревнях. Сводки Совинформбюро мы печатали и отдельными листовками. Чтобы своевременно разоблачать измышления геббельсовских подручных, нам приходилось слушать радиопередачи немцев, читать их газеты.

При всей нашей занятости я и мой заместитель Михаил Чижиков постоянно бывали в отрядах, которые обычно находились далеко друг от друга. Беседовали с партизанами, рассказывали о нуждах редакции, о том, как и о чем надо писать. Нашим главным требованием было – писать одну правду, не приукрашивать факты, ибо неправдивая информация не только подрывала авторитет газеты, она непременно использовалась врагом с целью дискредитации партизанского движения.

В каждом отряде у нас появлялись корреспонденты, сообщавшие о самом важном, интересном. Партизанские художники присылали нам свои рисунки, карикатуры на злобу дня, вырезанные на линолеуме или просто на резине. В газете был уголок юмора и сатиры, где печатались стихи, частушки, раскрывавшие звериный облик фашизма, язвительно высмеивавшие хвастливость, самоуверенность и наглость Гитлера и его вояк.

Но актив газеты составляли не только наши постоянные корреспонденты. Часто заходили в редакцию партизаны, приносили свои заметки, рассказы, стихи. Помню, пришла однажды группа бойцов из отряда «Октябрьский», которым командовал Виктор Панченко. Они рассказали, что получили письмо от новогрудского гебитскомиссара Бутмана: он призывает их бросить оружие. «Вас ждут необработанные нивы, семьи», – уговаривал фашистский начальник.

Чувствуя свое бессилие, гитлеровцы и их лакеи – буржуазные националисты пытались разлагать ряды народных мстителей изнутри. В отряды засылались провокаторы, шпионы, направлялась масса писем и листовок.

– Сочинили мы ответ Бушману, – сказали бойцы. – Как бы отпечатать его у вас в типографии?

Так появилась изданная тысячным тиражом листовка «Партизанский ответ новогрудскому палачу».

«Мы прочитали ваше письмо, – писали партизаны. – У всех оно вызвало веселое настроение… Что-то не тем голосом вы запели, господин гебитскомиссар. Мы не стратеги, но все же нам кажется, что ваше «сокращение» фронта, длящееся уже свыше года, для вас очень невыгодно.

Вы пишете, что партизаны не решают исход войны, что исход войны решается на фронте. С этим мы вполне согласны. Но подумайте, господин Бушман: ведь то, что лично вы не выезжаете из города, разве только в сопровождении броневика и танков, то, что вы, будучи в Новогрудке, не пользовались еще телефоном, то, что ваши паровозы и вагоны сотнями лежат под откосом и ночью поезда не ходят, то, что нет вашей власти над деревней, то, что с каждым днем растет количество могил немецких солдат на белорусской земле, – разве это случайно? Нет. Это заслуга партизан.

Господин гебитскомиссар! Вы извините, но уж очень смешно нам стало, как вы проливаете крокодиловы слезы над судьбами нашего народа. Над этим и конь бы рассмеялся.

Мы хотели бы писать еще, но командир торопит идти на задание – пустить под откос еще один эшелон с бравыми солдатами фюрера. Нам хорошо знакома ваша волчья порода, а потому и разговариваем мы с вами и со всеми вашими сподвижниками на одном только понятном вам языке – на языке оружия. За пропуск благодарны. Он нам не нужен, ибо мы частенько и без него бываем в Новогрудке».

Один экземпляр листовки оказался в папке с делами на столе Бушмана. А через некоторое время этот палач-лицемер получил партизанскую пулю в лоб.

В каждом номере читатель находил материалы о боевых действиях партизан. Мы писали о наших советских людях, сильных духом, отважных, не ставших на колени перед врагом, а взявших в руки оружие. Ограниченная газетная площадь не позволяла использовать все жанры. Печатались главным образом заметки, рассказы участников боев, небольшие зарисовки, в основе которых лежали факты, звавшие к действию. Старались писать коротко и при этом сказать как можно больше. У партизан не хватало винтовок, автоматов, боеприпасов. Самым сильным их оружием были мужество, смекалка. «Бить врага не числом, а умением» – таков был их девиз. И мы старались ярко пропагандировать примеры героизма, находчивости народных мстителей.

С особой теплотой и почти в каждом номере мы рассказывали о подрывниках. Партизанские поэты посвящали им стихи. Это была у партизан самая почетная профессия. Она требовала особенной смелости и находчивости, большого умения и выдержки. У партизан мало было взрывчатки, и газета рассказывала о смельчаках, которые выплавляли тол из неразорвавшихся бомб и снарядов, мастерили самодельные мины.

Немало подрывников погибло в неравных схватках с врагом. В одном из номеров мы опубликовали рассказ группы подрывников о подвиге своего командира Ивана Сажнева. «Не пропустить через нашу белорусскую землю ни одного вражеского эшелона – это была самая желанная цель нашего командира. В этом он видел смысл своей жизни, – писали подрывники. – Своими руками этот смелый, мужественный человек пустил под откос четырнадцать фашистских воинских эшелонов. Встретившись во время последней операции с превосходящими силами врага, славный патриот не дрогнул. Чтобы спасти своих товарищей, он один вступил в бой против десятков гитлеровцев и дрался до последнего вздоха».

Редакция не могла базироваться на одном месте, она передвигалась по глухой, дремучей пуще вместе с отрядами. Каждый раз надо было перевозить, а зачастую перетаскивать громоздкое типографское и редакционное имущество. Летом мы обычно располагались под куполом натянутого парашюта. Случалось и так, что наборную кассу пристраивали на пне под открытым небом. Но где бы мы ни были, письма находили редакцию. И это было лучшим свидетельством популярности газеты. Через связных они поступали не только от партизан, но и от крестьян окружавших пущу деревень.

Эти волнующие документы и сегодня нельзя читать равнодушно. В черной ночи фашистской оккупации люди с любовью писали о верности Родине, Советской власти, о готовности отдать все силы делу разгрома врага. Ни пулей, ни огнем, ни виселицей гитлеровцам не удалось убить веру белорусского народа в победу, его надежду на скорое возвращение родной Красной Армии.

Газета печаталась двухтысячным тиражом. Массовыми тиражами издавались сводки Совинформбюро, листовки. Каждый экземпляр газеты и листовки прочитывали сотни людей. Обращение редакции – «Прочти и передай другому» – было излишним. Даже у самых заядлых курильщиков не поднималась рука, чтобы из партизанской газеты скрутить цигарку.

Нашими добровольными помощниками в распространении газеты и листовок были командиры и комиссары отрядов и бригад, агитаторы, подрывники, разведчики. Отправляясь на выполнение задания, они непременно заглядывали к нам в редакцию. Но такой способ распространения наших изданий имел свои недостатки. На одном из совещаний работников редакций секретарь обкома партии Василий Ефимович Чернышев, обращаясь к нам, заметил:

– Вы делаете большое дело, выпускаете интересные, содержательные газеты, печатаете в них важные и нужные материалы. Но всегда ли вы, товарищи редакторы, задумываетесь над тем, как доходят до читателя ваши газеты и листовки? Ведь мало выпустить газету, надо, чтобы ее прочитали.

Кто-то бросил реплику:

– А как же! Наши газеты попадают в Барановичи и даже в Минск.

– То, что они попадают в Минск, – это хорошо, а вот то, что их нет во многих населенных пунктах области, никуда не годится. В некоторых деревнях газеты и листовки оседают в избытке, а в других их совсем не бывает. Думаем обсудить этот вопрос на совещании в обкоме.

Следует сказать, что Чернышев с большой заботой относился к печати и к нам, партизанским журналистам, советовал, подсказывал, если нужно было, поправлял. Издательская деятельность постоянно находилась в центре внимания областного комитета партии. Обком подбирал и утверждал редакторов газет и их заместителей, периодически заслушивал отчеты о работе партийных печатных органов, заботился о том, чтобы редакции были обеспечены бумагой, шрифтом, краской, посылал представителей в райкомы для оказания практической помощи партизанским журналистам. Проводились совещания редакторов, на которых шел обмен опытом. Это были полезные, поучительные встречи. Обсуждались не только вопросы чисто редакционной работы, содержания газет и листовок, но и их распространения.

Совещание, о котором говорил Чернышев, действительно состоялось. Присутствовали на нем секретари райкомов, комиссары бригад, редакторы газет. Речь шла о состоянии массово-политической работы среди населения, причем особое внимание обращалось на распространение печати, широкое использование ее в идеологической работе. Приводилось много примеров находчивости, героизма, проявлявшихся распространителями газет и листовок. Их наши люди ждали с нетерпением, принимали как самых желанных, дорогих. Многие из них погибли. Вспоминается крестьянин из деревни Борки-Ярцево Воложинского района Викентий Кулак. Пренебрегая опасностью, он проник во вражеский гарнизон, расклеил и разбросал листовки, но спастись не смог. Запомнился и такой случай. Оккупационные власти открыли в городе Столбцы читальный зал, разложили там подшивки своих газет, издания националистов, различные антисоветские книги. Подпольщики оказались изобретательными: в подшивках и книгах читатели стали находить партизанские газеты и листовки. Пришлось фашистам закрыть читальню.

Вскоре областной комитет партии издал специальную директиву. В соединении был создан четкий, хорошо отлаженный механизм распространения печати. Газеты распределялись по бригадам, а там – по отрядам. Специально назначенные агитаторы не только доставляли их в населенные пункты и раздавали жителям, но и устраивали громкие читки. Во многих деревнях оборудовали даже витрины, на которых вывешивались свежие номера газет, листовки, плакаты. Через связных газеты и листовки засылались подпольным группам в города.

К лету 1943 года барановичские партизаны, по существу, контролировали всю территорию области. А это был очень важный для гитлеровцев район. Здесь проходили железнодорожные и шоссейные линии, по которым рейх снабжал всем необходимым группу армий «Центр». Партизаны днем и ночью наносили чувствительные удары по врагу – громили его гарнизоны, разрушали коммуникации и линии связи, срывали перевозки живой силы, техники, горючего, боеприпасов, продовольствия.

Не на шутку обеспокоенное германское командование решило принять меры для защиты своей важной коммуникации. В разгар боев под Орлом и Белгородом оно бросило против барановичских партизан пятидесятитысячное войско с артиллерией, танками и авиацией. Руководили им генерал-лейтенант фон Готтберг и особо уполномоченный Гитлера по борьбе с партизанами генерал фон Бах-Зелевски. В середине июля каратели блокировали Налибокскую пущу.

Блокада… Партизаны хорошо знают зловещий смысл этого слова. Блокада – это не прекращающаяся ни днем ни ночью артиллерийская канонада, беспрерывный треск пулеметных и автоматных очередей, разрывы мин, гул самолетов над головой и глухое уханье бомб. Это прерванные связи с деревнями, снабжавшими продовольствием и фуражом. Это, наконец, суровая проверка физических и моральных сил партизан, необходимость вести изматывающий бой с превосходящими силами противника.

В разгар боев мы обратились с листовкой к полицейским, которых гитлеровцы привлекли к блокированию пущи. В ней говорилось:

«В кого вы стреляете? За чьи интересы кладете свои головы? Вы стреляете в своих братьев и сестер, которые, не щадя жизни, мстят фашистам за горе народное, за кровь и муки людей. Вы проливаете кровь невинных детей и матерей, обесчещенных, ограбленных гитлеровцами…

Вы продали свою национальную честь за немецкую чечевичную похлебку. Помните, что изменников Родины ждет суровая кара народа. Придет время, когда вы ощутите всю бездну своего падения, оказавшись вместе со своими хозяевами на краю гибели. Но тогда будет поздно. Думайте об этом сейчас. Убивайте гитлеровцев, толкнувших вас на братоубийство в своих грабительских интересах, и переходите к партизанам, искупайте свою вину перед Родиной».

Разведчики проникли через вражеские заслоны и разбросали листовки в деревнях, прикрепили на телефонных столбах, на деревьях вдоль лесных дорог. Эти листовки наверняка дошли до адресатов и, как знать, может быть, не одного полицейского заставили задуматься над своей судьбой. Но вскоре нам пришлось зарыть под старой елью всю типографскую технику и взять в руки автоматы.

Почти месяц длилась неравная борьба. Враг имел большой численный перевес, был хорошо вооружен. А партизанам порой не хватало даже винтовочных патронов. Но они стойко сдерживали натиск озверевших фашистов. Лишь после того, как иссякли боеприпасы и кольцо окружения стало сжиматься, было приказано небольшими группами просачиваться из него по болоту. Болото считалось непроходимым, но другого пути не было. И эта непролазная топь спасла нас. Партизаны вышли в тыл карателям и снова объединились в отряды и бригады.

За время блокады партизаны потеряли в Налибокской пуще 129 человек, 52 бойца были ранены, 24 – пропали без вести. Но гораздо большими были потери карателей. Народные мстители встречали их огнем из бесчисленных засад, лесных завалов и таким образом истребили многие сотни гитлеровцев. На дорогах пущи они взорвали 60 вражеских автомашин, уничтожили 7 танков и 4 бронемашины. Пока шли бои, подрывники, вырвавшиеся из кольца блокады, пустили под откос 37 эшелонов.

Тем не менее в одной из августовских сводок гитлеровского верховного главнокомандования сообщалось: «На днях к западу от города Минска с применением крупных армейских сил, войск СС и авиации уничтожены крупные силы партизан. В боях, длившихся свыше трех недель, разбито 357 укрепленных пунктов, убито свыше 7 тысяч и более 10 тысяч партизан взято в плен. Захвачено 380 тяжелых и более 1500 легких пулеметов, более 100 орудий, много автоматов, винтовок, минометов, большое количество складов с обмундированием, боеприпасами и продовольствием. Все партизаны уничтожены.

Командующий партизанами, в прошлом крупный политработник Платон, с группой своих приближенных прорвался из окружения на танках, но был настигнут нашими доблестными войсками и убит».

До чего же фашистские генералы были мастера брехать! Не было у нас ни складов с обмундированием и боеприпасами, ни орудий, ни танков, на которых якобы прорывался из окружения Платон (это была кличка секретаря Барановичского подпольного обкома партии В. Е. Чернышева), и не настигли его «доблестные» солдаты фюрера, не убили. Лживые сообщения такого рода нам доводилось не раз читать в немецких газетах. В боях с партизанами гитлеровцы неизменно терпели неудачи, и именно поэтому они, как говорится, наводили тень на плетень.

Правдой в сообщении было лишь то, что враг действительно загубил много тысяч жизней жителей деревень – стариков, женщин и детей.

После блокады мы остались без типографской краски, без бумаги. Чтобы возобновить издание газеты, надо было все это достать. Выручили наши связные из города Лиды. Они раздобыли ведро краски в местной типографии. Но как вывезти ее из города? И тут сработала партизанская смекалка – прикрепили ведро под повозкой (чем не колесная мазь?) и отправились за город. Мы были очень благодарны нашим друзьям. Сложно было и с бумагой, но ею нас обеспечили партизаны и подпольщики. Иногда это была оберточная бумага – синяя, голубая, серая. Выбирать не приходилось, все шло в дело.

Печатная машина работала безотказно. Немало хлопот доставляли лишь валики – они часто плавились от жары. А без них оттиска не сделаешь. Выход, однако, находили – в ход пускали сапожные щетки. Делалось это так: на набор клали смоченный водой лист бумаги и по нему стучали щеткой. Получался не ахти какой оттиск, но читать было можно. Правда, от такого допотопного способа явно страдал тираж. Наш печатник Борис Перельман с помощью оружейников одного из отрядов смастерил специальную форму и стал сам делать великолепные валики. Издание газеты продолжалось.

Подпольные партийные комитеты, партизанская печать внимательно следили за каждым «мероприятием» оккупантов и тут же срывали с них маски, разоблачали их ухищрения. Встретив решительное сопротивление на белорусской земле, гитлеровцы начали всячески маневрировать, заигрывать с населением. Они создали так называемую «Белорусскую народную самопомощь» во главе с привезенными из Германии белоэмигрантами, рассчитывая при содействии этого отребья вовлечь население в орбиту своего влияния. Но надежды гитлеровцев и их холуев оказались тщетными. Белорусы отвергли «самопомощь». Тогда оккупанты учредили «Белорусскую раду доверия» и объявили ее постоянно действующим совещательным органом при генеральном комиссариате. И она просуществовала недолго и канула в небытие вместе со своим вдохновителем – палачом белорусского народа Вильгельмом Кубе, отправленным минскими подпольщиками на тот свет.

Но игра в «самостоятельность» Белоруссии продолжалась. Вскоре оккупанты объявили о создании «Белорусской центральной рады» и во главе ее поставили своего давнего агента, матерого национал-фашиста Радослава Островского. Таким образом гитлеровцы старались ослабить нараставшее сопротивление народа оккупационным властям, отвлечь его от партизанской борьбы. Была у них еще одна подлая цель – с помощью своей марионетки провести «тотальную» мобилизацию белорусов в армию и вовлечь их в братоубийственную войну.

В одном из номеров областная газета напечатала перехваченное подпольщиками письмо барановичского гебитскомиссара Вернера, адресованное Островскому. В этом письме раскрывались истинные намерения гитлеровцев. «Ваше дело – борьба с партизанами, – с циничной откровенностью писал гебитскомиссар. – Немецкое командование не располагает собственными для этой цели силами. Оно готово только помочь вам в борьбе с партизанами техникой и непосредственно командными кадрами. В вашем распоряжении для указанной цели есть полиция и другие вооруженные силы. Кроме того, вам предоставляется право мобилизации дополнительных сил». Далее Вернер советовал, как «мобилизовать» население: «Используйте широкие средства агитации, направленные против партизан, через печать и митинги, собрав для этого яркий материал грабежа белорусского населения, неважно, что это делали не партизаны. Им надо приписать все». Вскоре Вернер объявил о «тотальной мобилизации».

Сразу же после объявления этого приказа подпольные партийные организации выпустили ряд листовок, были помещены статьи в областной и районных газетах. В них разоблачались цели мобилизации и те грязные методы, к которым прибегали оккупанты и их холуи, чтобы заманить в ловушку легковерных. В сатирическом приложении к мирской районной газете «Партизанскае жыгала» едко высмеивались тщетные потуги островских, этих фашистских наймитов, создать свое войско. Эту газету и сатирическое приложение к ней редактировал Янка Брыль, ныне известный белорусский писатель. «Жыгала» – значит пчелиное жало. Кстати, партизаны так называли и винтовку. Отсюда и название листка. В нем помещались сатирические стихи, частушки, меткие карикатуры. Рисовал их брат Янки Брыля – Михаил, художник-самоучка. Клише он вырезал на грушевых чурках. Партизанские художники на листах бумаги, картона нарисовали десятки карикатур с такими, например, подписями: «С миру по нитке – Гитлеру петля». Их расклеивали в деревнях. Издавались и специальные плакаты. Один из них гласил: «Внимание! Приказ барановичского палача гебитскомиссара Вернера по мобилизации мужчин и женщин в германскую армию и на немецкую каторгу партизаны отменяют.

Граждан и гражданок призывают не являться в немецкие волостные и другие управы.

Н-ский партизанский штаб».

Мы публиковали в газете письма людей, насильно вывезенных в Германию, своим родственникам и знакомым. Это были суровые документы, обличавшие фашизм, его человеконенавистническую идеологию.

Благодаря такой активной, убедительной агитации партийные организации сумели сорвать коварные замыслы гитлеровцев провести мобилизацию белорусов.

Партизанские газеты, листовки широко использовали подпольщики, связные бригад и отрядов в своей сложной и опасной работе по разложению вражеских гарнизонов, особенно частей, состоявших из поляков, чехов, словаков, насильно мобилизованных гитлеровцами в армию. Они использовались, как правило, для несения охранной службы на железных и шоссейных дорогах. Наши люди не зря подвергали себя опасности. Многие солдаты и офицеры охранных частей перешли на сторону партизан и бок о бок с ними сражались против общего врага, делили радости и невзгоды суровой лесной жизни.

Помню, мы рассказали в нашей газете «Народный мститель» об отважном антифашисте словаке Франтишке Зятько. Он прослыл у нас бесстрашным подрывником.

«…Бесшумно пробираясь возле немецких постов, подошла к железнодорожной магистрали группа подрывников. Рядом с командиром – боец Франтишек З. Он по национальности словак… Вместе со своими боевыми друзьями Франтишек разрывает окровавленными пальцами щебень на железнодорожной магистрали, чтобы поставить смертоносный партизанский груз. Здесь, на белорусской земле, он мстит врагу за свой народ, за поруганную землю родной Словакии.

Тяжело пыхтя, приближается вражеский эшелон. Прильнув к земле, крепко сжал Франтишек в руках шнур. Как бы не опоздать… Сильный рывок – и оглушительный взрыв потряс землю и воздух. Вражеский эшелон полетел под откос…»

Однажды в бою Франтишека Зятько тяжело ранило. «Было это 10 декабря 1943 года, – вспоминает он. – Мы, партизаны, вынуждены были отступать, но я не мог идти, был очень слаб, потерял много крови. Остался лежать на снегу. Патронов уже не было, только одну гранату сберег для себя. В это время под пулеметным и автоматным огнем кто-то приблизился и позвал: «Ферик, давай назад!» Увидев, что я не могу идти, подполз ко мне. Я просил его, чтобы он меня не оставлял. Он сказал: «Не беспокойся, Ферик, вместе воюем и, если надо, вместе умрем». Был он сильный, высокий ростом. Взял меня и оттащил метров на пятьсот в безопасное место. Я видел: человек готов спасти меня или умереть вместе со мной. Партизаны звали его Петя».

Такое не забывается. Человек может забыть фамилию, как это и было в данном случае, но никогда не забудет искренней боевой дружбы и высокой отваги партизана Пети, который, рискуя жизнью, спас товарища. Может быть, в память об этом отважном партизане и назвал Франтишек Зятько своего сына русским именем Петя.

После освобождения Белоруссии Зятько попал в чехословацкий корпус, в составе которого дошел до Праги. Он окончил военную академию, стал офицером. Приезжает в Белоруссию, поддерживает связь со своими друзьями-партизанами.

Мы публиковали в наших газетах и листовках письма, рассказы, обращения антифашистов к своим сослуживцам, в которых они призывали следовать их примеру и здесь, на оккупированной советской земле, бороться за освобождение своих стран от фашистской неволи. Эти публикации играли большую роль. Они помогали тем, кого гитлеровцы бросили в кровавую бойню, найти единственно правильный выход. Кроме поляков, чехов, словаков переходили к партизанам и румыны, французы, люксембуржцы, представители других народов Западной Европы.

Были у нас и немецкие антифашисты. Помню, однажды мартовским утром 1944 года наши отряды, дислоцировавшиеся в Налибокской пуще, облетела новость: ночью в лесу приземлилась группа немецких антифашистов. Наперебой передавались подробности: один парашютист повис на дереве, и его пришлось снимать, другой в момент приземления сломал ногу. Словом, можно было подумать, что все видели, как происходило приземление, и все принимали непосредственное участие в судьбе ночных гостей. Повышенный интерес к этому событию нетрудно было объяснить. Ведь до сих пор партизанам приходилось встречаться с немцами только в бою, а тут – группа антифашистов.

Это были представители Национального комитета «Свободная Германия», созданного в июле 1943 года на территории Советского Союза по инициативе Компартии Германии. Возглавлял этот комитет известный пролетарский поэт-коммунист Эрих Вайнерт. Наши немецкие товарищи вели большую пропагандистскую работу. У них была своя типография. Мы им помогали всем, чем могли: бумагой, краской, делились опытом распространения литературы. «Группа-117» – так она называлась – выпустила более сорока листовок и обращений к немецким солдатам. Вот что говорилось в одной из них:

«Хочешь ли ты и дальше бессмысленно жертвовать своей жизнью? Нет! Ты сыт по горло войной. Ты хочешь мира, ты хочешь снова увидеть свою семью и детей. Только живой ты можешь возродить нашу родину и свое собственное счастье. Каждый день, который ты выжидаешь, приближает тебя к смерти! Ты должен немедленно действовать, иначе будет поздно. Только переход на сторону движения «Свободная Германия» спасет твою жизнь. Если ты участвуешь в боях против русских войск или партизан, сдавайся в плен – это единственный путь к спасению. Борись вместе с нами за Германию, против Гитлера».

Рискуя жизнью, наши разведчики и немецкие товарищи проникали в гарнизоны фашистов и расклеивали листовки на стенах домов, на деревьях, телеграфных столбах, подбрасывали в дома, где жили немцы, в госпитали, в вагоны поездов. И листовки находили своих адресатов. Все больше и больше приходило в лес немецких солдат с листовками наших друзей.

Партизанская печать оказывала громадное воздействие на развертывание всенародной борьбы в тылу врага. Она несла великую правду и поэтому была действеннее фашистской пропаганды, что вынужденно признавали и сами оккупанты. В отчете одной группы тайной полевой полиции сообщалось: «Все больше приходится удивляться, как быстро и хорошо русское население узнает о событиях, происходящих на фронте… Сводки Советского информбюро, газеты переходят из рук в руки… Враждебно настроенные к немцам элементы торжествуют».

…Всякий раз, когда перелистываешь подшивки партизанских газет, испытываешь большое волнение. Хранятся у меня и листовки на немецком языке с загадочной для непосвященного человека надписью: «Уполномоченные Н.К. – «Группа-117». Эти пожелтевшие от времени страницы воскрешают в памяти суровые годы партизанской борьбы. Бумага разная: газетная, оберточная, тетрадная, белая, серая, голубая. Стерлись многие подписи под лаконичными заметками. Иногда с трудом можно прочесть: «Командир отряда Г. С.», «Подрывник В. П.», «Партизан Б.». Но никогда не забудутся героические подвиги людей, о которых повествуют эти скупые строки. За каждой заметкой – беспредельное мужество, отвага, стойкость народных мстителей.