Текст книги "Профессия: разведчик. Джордж Блейк, Клаус Фукс, Ким Филби, Хайнц Фельфе"

Автор книги: авторов Коллектив

сообщить о нарушении

Текущая страница: 20 (всего у книги 29 страниц)

ВВЕРХ ПО ЛЕСТНИЦЕ СИС

По мере того как поражение гитлеровской Германии в войне становилось все более очевидным, британское правительство все чаще обращало свои мысли в старое привычное русло «борьбы с большевизмом». Руководство СИС, которое и в годы войны не отличалось симпатиями к русским союзникам, постепенно возвращалось к предвоенному видению Советского Союза как главного противника, угрожающего безопасности Англии. В Европе еще грохотала война, а в «Сикрет интеллидженс сервис» была создана небольшая девятая секция, в задачу которой входило изучение старых дел о Советском Союзе и наблюдение за деятельностью коммунистов. Секция, которую возглавил старый контрразведчик по фамилии Карри, занималась также розыском английской агентуры, которая после начала второй мировой войны попала в руки немцев. В СИС не вызвало удивления то обстоятельство, что некоторые агенты были перевербованы немцами и использовались ими в работе против Советского Союза. Без каких-либо нравственных терзаний и излишней щепетильности СИС вновь пыталась собрать под свои знамена бывших агентов, намереваясь воспользоваться приобретенным ими опытом антисоветской подрывной деятельности. Правда, работа эта велась вяло и девятая секция не могла похвастаться какими-либо успехами. Ходили слухи, что согласно планам реорганизации СИС девятая секция будет значительно расширена и ее возглавит более компетентный сотрудник, или она объединится с пятым отделом под руководством Каугилла. Ким доложил о сложившейся ситуации своему советскому руководителю и вскоре получил из Центра четкие указания сделать все, абсолютно все, чтобы добиться назначения на пост начальника девятой секции независимо от того, будет ли она слита с пятым отделом или нет.

Главным соперником Филби в борьбе за пост начальника нового контрразведывательного отдела СИС оказался Феликс Каугилл, начальник пятого отдела, в непосредственном подчинении которого работал Ким. Он с уважением относился к своему шефу и был во многом ему обязан. Однако тот стал препятствием на пути к достижению чрезвычайно важной цели, поставленной перед Кимом Москвой, и, несмотря на свое отвращение к ведомственным интригам, Киму пришлось начать закулисную кампанию против Каугилла. Эта борьба вовсе не представлялась безнадежной, ибо Каугилл, как уже говорилось, был человеком гордым и амбициозным. К тому же высокомерие и пренебрежение к другим службам СИС, так отчетливо проявившееся в связи с его ролью в распределении информации, получаемой из расшифрованных радиограмм абвера, создало ему много врагов, которые лишь ждали удобного момента, чтобы взять реванш за проигранные стычки в прошлом. План Кима учитывал эти обстоятельства. В основе его стратегии лежал поиск союзников в борьбе против Каугилла и их использование для достижения своей цели. Самому Киму не следовало предпринимать каких-либо прямых действий против Каугилла. Каждый шаг должен был исходить от другого лица.

Реализации этого плана предшествовала интересная операция, которая не имела ничего общего с устранением Каугилла, но в то же время сыграла важную роль в упрочении позиций Кима Филби в СИС и создании общей атмосферы недовольства вокруг шефа пятого отдела. В августе 1943 года в английскую миссию в Берне явился немец и, назвав себя ответственным работником Министерства иностранных дел Германии, попросил встречи с военным атташе. Полковник Генри Картрайт, действовавший под прикрытием военного атташе, представлял в Швейцарии интересы разведывательной секции СИС, занимавшейся опросами перебежчиков из Германии. Поскольку принадлежность полковника к английской разведке не составляла большого секрета в нейтральной Швейцарии, гестапо настойчиво засылало к нему своих агентов, стремясь убедить его в искренности предложений о сотрудничестве. Все это выработало у полковника Картрайта своеобразный иммунитет к подобного рода предложениям, и в каждом посетителе он видел «подставу» германской разведки. Когда доктор Фритц Колбе, сотрудник германского МИД, появился перед полковником, тот был настороже. Доктор Колбе сказал, что он является противником нацизма и хотел бы оказать помощь союзникам. Чтобы доказать это, он принес с собой копии секретных документов германского МИД и, если они заинтересуют полковника, готов и в будущем передать ему сотни подобных документов, которые хранятся в его берлинской конторе. Полковник не пожелал даже взглянуть на документы и указал посетителю на дверь. Пораженный реакцией англичанина, доктор Колбе явился на следующий день к Аллену Даллесу, представителю американского Управления стратегических служб в Швейцарии, и оставил ему фотокопии ста восьмидесяти трех документов, пообещав принести очередную партию при следующем визите. В отличие от англичанина Даллес тщательно изучил документы и без колебаний установил, что они подлинные. В последующие полтора года вплоть до окончания войны доктор Колбе передал американцам свыше полутора тысяч секретных документов германского МИД. То, что для американцев обернулось неожиданным триумфом, для СИС оказалось одним из самых конфузных дел!

УСС, разведывательная служба США, созданная в период второй мировой войны, была крайне заинтересована в сотрудничестве и использовании богатого опыта СИС. На первых порах американцы охотно учились у англичан и как младшие партнеры добросовестно делились с ними своей разведывательной добычей. Американцы передали СИС и полученные германские документы, но Клод Дэнси, помощник шефа разведки, ответственный за разведывательные операции англичан в Швейцарии, как и полковник Картрайт, придерживался той точки зрения, что вся история с документами МИД – не что иное как операция германской разведки по дезинформированию союзников. Дэнси никак не мог примириться с тем, как Даллес вырвал из-под носа СИС такие сенсационные материалы!

Борьба с дезинформацией враждебных разведывательных служб входила в функции контрразведки, и Дэнси передал германские документы шефу пятого отдела. Каугилл, как Дэнси и Картрайт до него, не изучил документы, но его интуиция подсказывала ему, что в этом, деле ему лучше всего подыграть Дэнси. Если совместными усилиями им удастся доказать шефу разведки, что американцев надули, то в этом Каугилл видел немалую пользу для себя лично.

Накануне одного из своих деловых визитов за границу Каугилл пригласил Кима Филби к себе в кабинет и, вытащив из личного сейфа пухлую папку с документами, с весьма озабоченным выражением лица попросил его заняться этими материалами в его отсутствие. При этом Каугилл сказал, что Киму следует поддерживать контакт с Дэнси, поскольку тот лично заинтересован в этом деле. Так Ким Филби оказался вовлеченным в историю с документами германского МИД.

Первое знакомство с делом повергло Кима в уныние. Он впервые столкнулся с таким уродливым проявлением ведомственных интриг, которые вносили в работу чудовищную путаницу и пагубно влияли на дела разведки. Такая неразбериха грозила неприятностями и самому Киму.

К этому времени Ким уже работал над выполнением задания Центра, связанного с получением назначения в контрразведывательную секцию СИС, которая занималась советскими делами, и ради достижения этой цели он не мог позволить себе испортить отношения ни с кем, кто бы мог оказать ему в этом содействие.

Основными аргументами, которые Ким должен был противопоставить в неизбежном столкновении со своими высокорангированными коллегами, могли стать только веские доказательства того, что документы германского МИД подлинные. Поэтому Ким решил прежде всего проверить у шифровальщиков СИС: нет ли среди перехваченных ими телеграмм таких, которые бы совпадали с материалами Даллеса. Для этого он отобрал около десятка телеграмм немецкого военного атташе в Токио в адрес германского генерального штаба и направил их в отдел, занимавшийся дешифровкой дипломатической переписки. Через два дня раздался телефонный звонок, и начальник отдела капитан 3-го ранга Деннистон с волнением в голосе сообщил Киму, что три из направленных им телеграммы точно совпадают с ранее перехваченными, а остальные оказались крайне ценными для расшифровки немецкого дипломатического кода. Деннистон просил Филби направить ему еще несколько документов. Когда примерно треть документов была изучена, стало неоспоримым фактом то, что среди них не оказалось ни одного фальшивого. Ким попросил Деннистона подготовить для него криптографический анализ, подтверждающий подлинность документов.

После этого Ким передал имевшиеся в его распоряжении материалы в отделы СИС, поддерживавшие связь с военными министерствами и министерством иностранных дел, с просьбой получить от них отзывы на германские документы. Ответы последовали немедленно. Представители армии, военно-воздушных и военно-морских сил отмечали большую ценность документов и умоляли присылать побольше подобной информации. Оценки министерства иностранных дел были более сдержанными. Имея на руках необходимое оснащение для встреч с Дэнси, Ким Филби попросился к нему на прием.

«Визит продолжался полчаса и был очень неприятным, – вспоминал позже Ким. – Как и следовало ожидать, Дэнси пришел в ярость. Но его быстро отрезвило то обстоятельство, что я изучил материалы, а он – нет. Докладная Деннистона также несколько охладила Дэнси. Ярость его, однако, вспыхнула снова, когда он прочитал хвалебные комментарии министерств».

Когда помощник шефа разведки закончил очередную тираду, Ким почтительно, но вместе с тем с наигранным непониманием спросил, какое, собственно, отношение имеет к этому делу американское Управление стратегических служб. Ведь документы германского МИД распространялись не как материалы УСС. Даже отделы СИС, рассылавшие эту информацию, не знают, что УСС причастно к этому делу. Правительственные ведомства считают, что эта информация принадлежит СИС и они просят СИС присылать ее в дальнейшем. Выслушав разъяснения Кима, Дэнси посмотрел на него изучающим взглядом и сказал: «А вы не такой дурак, как я думал».

История с документами германского МИД сыграла немаловажную роль в дальнейшей карьере Кима Филби – сотрудника СИС. Она заметно укрепила его репутацию думающего, трудолюбивого работника, полностью отдающего свои силы интересам разведки, стоящего в стороне от служебных интриг и групповых привязанностей. В отличие от своего шефа Каугилла Ким заслужил уважение коллег в СИС и сослуживцев из контрразведки, благодарность и популярность среди «клиентов» разведывательной службы в правительственных ведомствах и, прежде всего, в Форин офис. Как-то само собой о Филби заговорили как о «светлой голове» в СИС, который достоин более высокого положения. На 32-летнего Кима Филби обратило внимание и руководство СИС, видевшее в нем одного из самых перспективных молодых работников. Все это было чрезвычайно важно в свете предстоящего сокращения персонала СИС и ее структурной реорганизации. Ким умело воспользовался благоприятной обстановкой, знанием закулисных пружин и личных амбиций, чтобы продвинуться вверх по служебной лестнице и выполнить задание Москвы.

Прежде всего предстояло избавиться от Каугилла, который рассматривал себя как естественного кандидата на место руководителя девятой секции, учитывая то, что пятый отдел но мере приближения окончания войны сворачивал свою контрразведывательную деятельность против немцев и постепенно утрачивал свою некогда важную роль.

Лучше всего для этой цели подходил полковник Вивьен, заместитель шефа разведывательной службы, который хотя и был непосредственным начальником Каугилла, но в первую очередь страдал от напористого и высокомерного подчиненного. Ким Филби, зная об обидах Вивьена, при обсуждении возможных перестановок в СИС постоянно подчеркивал ненормальность и пагубность напряженных отношений Каугилла с руководством британской контрразведки, что крайне мешало сотрудничеству между этими близкими друг другу службам и Ким рекомендовал Вивьену организовать встречу между представителем контрразведывательной службы и старшим штабным офицером СИС Кристофером Арнольдом Форстером, к мнению которого весьма прислушивался шеф разведки. Замысел состоял в том, что Арнольд Форстер доведет до сведения генерала Мензиса о ненормальных отношениях Каугилла со своими коллегами из МИ-5. Как и рассчитывал Ким, эта идея легла на благодатную почву. Вивьен организовал такую встречу и, судя по последовавшему вскоре вызову Кима Филби к Арнольду Форстеру, она возымела свое воздействие. Во время этой встречи разговор шел о СИС, ее будущем, об имеющихся возможностях улучшения работы и необходимых преобразованиях в соответствии с новыми условиями приближающегося мирного времени. О Каугилле не было сказано ни слова, но Ким вернулся со встречи с ощущением, что к нему присматриваются как к альтернативному кандидату Каугиллу.

Следующим шагом Кима было заручиться поддержкой со стороны министерства иностранных дел. Ким имел достаточно контактов с Форин офис в период работы в пиренейском подотделе и мог рассчитывать на благожелательный отзыв. Но теперь он в немалой степени зависел от представителя британского МИД при СИС Патрика Рейли, который был прикомандирован к разведывательной службе специально для того, чтобы способствовать лучшему взаимопониманию и улучшению координации в работе этих ведомств. Ким часто имел с ним дело и у него не было оснований считать, что Рейли плохо к нему относится. Но Ким не знал об отношении Рейли к Каугиллу и потому не мог рассматривать его как своего союзника. Однако, к счастью для Кима, вскоре выяснилось, что голос Рейли оказался на его стороне. Каугилл, все еще не подозревавший, какие тучи сгущаются над его головой, неосмотрительно избрал этот критический для своей карьеры момент, чтобы вовлечь шефа разведки в совершенно ненужный скандал с директором американского Федерального бюро расследований Эдгаром Гувером. Для этого он подготовил проект письма генерала Мензиса, в котором в весьма невыдержанных выражениях тот обвинял Гувера в том, что он приносит интересы разведки в жертву своим политическим целям. Проект письма вызвал решительное осуждение представителя МИД, который увидел в нем возможный повод для осложнения англо-американских отношений. Рейли попросил полковника Вивьена переписать письмо. Вивьен, в свою очередь, предложил Киму Филби подготовить новый проект. Когда проект Кима был готов и его показали Рейли, тот без каких-либо поправок передал его для доклада шефу разведки. По поводу этого эпизода между Вивьеном и Рейли состоялся разговор, в ходе которого обе стороны поставили под сомнение «политическое здравомыслие» Каугилла.

Наконец, Вивьен, который в борьбе за удаление Каугилла стал проявлять несвойственную ему решительность, пригласил Филби к себе в кабинет и предложил прочитать подготовленную им объяснительную записку на имя шефа разведки. В ней подробно излагалась история ссор Каугилла с контрразведывательной службой и доказывалась необходимость радикальных перемен в отношениях СИС с МИ-5. В заключение Вивьен рекомендовал назначить Кима Филби начальником девятого отдела. Кандидатура Каугилла на этот пост решительно отвергалась. Ким обратил внимание на то, что записка была отпечатана и готова к докладу. Это свидетельствовало о том, что Вивьен рискнул пойти на последнее столкновение с Каугиллом, не исключая как конечный результат его отставку. Для Кима это означало конец борьбы. Ему оставалось только ждать официального объявления решения генерала Мензиса.

Но Ким задумал завершить выполнение своего плана еще одним далеко рассчитанным ходом, который мог дать ему определенные гарантии от непредвиденных неприятностей, связанных с его разведывательной деятельностью в будущем. Ким имел в виду добиться официального одобрения своего назначения со стороны контрразведывательной службы. Когда генерал Мензис вызвал Кима, чтобы сообщить ему о назначении на пост начальника девятого отдела, он попросил шефа до объявления в СИС запросить мнение службы контрразведки о его кандидатуре. «Я бы чувствовал себя более счастливым на этой работе, если бы знал наверняка, что сотрудники МИ-5, с которыми я буду иметь дело ежедневно, не возражают против моего назначения. Кроме того, одобрение МИ-5, высказанное официально, будет эффективно защищать СИС от возможной критики со стороны этой организации в будущем», – так обосновал Ким свою необычную просьбу. Шеф разведки, который отличался особыми способностями к бюрократическим процедурам, сразу же оценил преимущества такого согласования и обещал без промедлений написать начальнику контрразведывательной службы сэру Дэвиду Петри. Вскоре из МИ-5 пришел лестный для Кима ответ. План Кима завершился триумфом. «Одним ударом Филби отделался от упорного соперника и обеспечил то, что все послевоенные усилия противостоять советской разведке становились известными Кремлю. История разведки знает немного – если вообще знает – подобных мастерских ходов», – писал об этой операции один из бывших сослуживцев Кима Роберт Сесил.

Феликс Каугилл, узнав о назначении Филби, потребовал встречи с шефом разведки. И после встречи он подал заявление об отставке. К его удивлению, она была принята. Каугиллу ничего не оставалось, как покинуть СИС.

Через несколько дней Ким Филби принимал дела. Так состоялось его восхождение на весьма престижный пост шефа нового девятого отдела, в функции которого входило собирать и оценивать информацию о разведывательной деятельности Советского Союза и работе коммунистов за пределами британской территории. Разумеется, в то время никто в СИС не мог предполагать, какая пикантная ситуация возникла с назначением Филби на этот пост – главным лицом в английской разведке, ответственным за борьбу с коммунистическим проникновением был советский разведчик.

Первые шаги Кима Филби на посту шефа девятого отдела были связаны с укомплектованием ее кадрами и более точным определением круга ее задач и функции. До назначения Кима девятый отдел состоял всего из четырех сотрудников. Первоначально его функции сводились к чисто контрразведывательной работе. Ким убедил шефа разведки в необходимости расширить секцию до отдела и включить в его функции и разведывательные задачи. С согласия генерала Мензиса в проект положения о девятом отделе было записано, что в его задачи входит также «проникновение в коммунистические страны и проведение там шпионских операций». В соответствии с этим Ким представил штатное расписание и проект расходов отдела, которые вызвали недоумение у представителя Форин офиса. Однако аргументы Кима, основанные на взглядах руководства СИС на развитие событий в послевоенной Европе, и предполагаемое возникновение «холодной войны» взяли верх. Менее чем за полтора года Ким превратил свой отдел в один из главных департаментов СИС, который занимал целый этаж в Бродвей-билдинг и насчитывал свыше тридцати сотрудников. В коридорах разведывательной службы пошли разговоры о том, что Филби создал в рамках СИС «свою собственную империю».

Новое положение Кима Филби в системе СИС действительно создавало ему уникальные возможности для работы на советскую разведку. Как шеф отдела по борьбе с деятельностью советской разведки он был осведомлен обо всех контрразведывательных мероприятиях этого направления и располагал ценнейшей оперативной информацией, которая имела большое значение для обеспечения безопасности советских разведчиков, действовавших в Англии, включая самого себя. В то же время его статус как одного из ответственных сотрудников СИС позволял ему быть в курсе всех разведывательных операций против Советского Союза и своевременно информировать Москву о проводившихся английской разведкой подрывных действиях. Наконец, в обязанности Кима входило также собирать и анализировать информацию о Советском Союзе, что позволяло ему влиять на восприятие правящими кругами Великобритании советской политики и в определенной мере оказывать воздействие на внешнюю политику Англии. «Если раньше я имел легкий доступ к самому сердцу СИС, то теперь я сидел в ее центре и был в наилучшей позиции, позволявшей мне улавливать важные новости разведки», – так характеризовал свое новое положение сам Ким Филби.

Вскоре после назначения на пост шефа девятого отдела Ким совершает длительную поездку по странам Европы. Он встречается и проводит совещания с руководителями резидентур во Франции, Италии, Греции, Швеции, информирует их о целях и задачах вновь созданной секции, изучает их возможности по организации подрывной деятельности против Советского Союза. Активная, целенаправленная работа Филби на новом направлении деятельности СИС не осталась назамеченной. Когда в конце 1945 года в результате реорганизации СИС пятый отдел был ликвидирован, а его функции переданы в девятый отдел, Ким Филби, приобретший к тому времени репутацию главного эксперта английской разведки по Советскому Союзу, становится одним из заместителей начальника «Сикрет интеллидженс сервис», ответственным за всю контрразведывательную работу. Это было признание высоких профессиональных качеств Кима Филби как сотрудника английской разведки и его достижений в годы войны. В день своего рождения 1 января 1946 года тридцатичетырехлетний Ким Филби удостаивается особой чести – он награждается орденом Британской империи.

Не менее важным с точки зрения дальнейшей карьеры Кима стало то обстоятельство, что его имя впервые появилось в официальном списке министерства иностранных дел, где он значился как первый секретарь. Легализация прикрытия Кима открывала перед ним двери Форин офиса и дипломатических представительств Великобритании.

Успешная карьера Кима Филби в СИС и его впечатляющие достижения по службе создали ему столь высокий престиж и уважение со стороны коллег, что даже некоторые сомнительные с точки зрения его положения моменты биографии не могли поколебать доверия и расположения, которым он пользовался у руководства английской разведки. После окончания войны Ким решил упорядочить свои личные дела. Проблема заключалась в том, что уже несколько лет он состоял в фактическом браке с Эйлин Ферс, работницей крупного лондонского универсального магазина «Маркс и Спенсер» и был отцом ее троих детей. В условиях военного времени у Кима просто не доходили руки, чтобы придать своим отношениям с Эйлин законный характер. Для молодого, быстро растущего сотрудника СИС подобное пренебрежение к нормам права о семье и браке могло оказаться серьезным минусом. К тому же до сих пор Ким формально был женат на Литци Колман, австрийской коммунистке, хотя расстался с ней в 1936 году и в течение десяти лет не имел с ней никаких контактов. Но прежде чем оформить брак с Эйлин, Ким должен был получить развод от Литци. В 1946 году Ким разыскал Литци, которая жила в восточной части Германии. Ким не сомневался, что Литци не будет возражать против развода, и, казалось, мог без затруднений разрешить эту проблему. Но при его положении ответственного сотрудника СИС вступать в контакт с коммунистом, проживающим в советской зоне оккупации Германии, было весьма рискованным шагом, который мог вновь привлечь внимание к юношеским связям Кима с левым движением. Ким решил сообщить своему начальнику полковнику Вивьену о семейной проблеме. Он попросил разрешить ему встречу с Литци для оформления развода. Откровенность Кима разоружающе подействовала на полковника. Тем не менее он направил в контрразведывательную службу рутинный запрос о проверке Литци Колман. Ответ, который вскоре поступил, должен был озадачить полковника. В нем говорилось, что Литци Колман является советским агентом. Однако после некоторого раздумья полковник пришел к выводу, что по этому поводу не стоит поднимать шума. В конце концов, он протежировал Кима Филби и лишние разговоры об этом могут плохо отразиться и на положении самого Вивьена. К тому же что нового результаты проверки добавили к информации, сообщенной ему Кимом? Брак с Литци был заключен до поступления Кима на службу в СИС. Почему из-за этого неблагоразумного поступка он должен запятнать репутацию отличного офицера разведки?

В сентябре 1946 года Ким встретился с Литци в Париже и она подала заявление о разводе. 17 сентября суд удовлетворил ее ходатайство. 25 сентября Ким и Эйлин зарегистрировали свой брак в отделе записей актов гражданского состояния лондонского пригорода Челси. К этому времени Эйлин ждала четвертого ребенка. К счастью для Кима, история с Литци, потенциально весьма опасная для его карьеры, закончилась благополучно.