Текст книги " Русские народные сказки. Том 1"

Автор книги: авторов Коллектив

сообщить о нарушении

Текущая страница: 36 (всего у книги 37 страниц)

Беззаботная жена

(Из сборника Н. А. Иваницкого)

или-были муж с женой. Жена была баба ленивая и беззаботная, да к тому же еще и большая лакомка: все проела на орешках да на пряничках, так что наконец осталась в одной рубахе, и то в худой – изорванной.

Вот подходит большой праздник, а у бабы нечего и надеть, кроме этой рубахи. И говорит она мужу:

– Сходи-ка, муж, на рынок да купи мне к празднику рубаху.

Муж пошел на рынок, увидал, что продают гуся, и купил его вместо рубахи.

Приходит домой, жена его и спрашивает:

– Купил мне рубаху?

– Купил, – отвечает муж, – да только гуська.

А жена недослышала и говорит:

– Ну и узка, да изношу!

Сняла с себя изорванную рубаху и бросила в печку.

А потом и спрашивает:

– Где же рубаха? Дай я надену.

– Да ведь я сказал, что купил гуська, а не рубаху.

Так и осталась баба без рубахи, нагишом.

Горшок

(Из сборника М. М. Серовой)

или-были мужик да баба. Оба были такие ленивые… Так и норовят дело на чужие плечи столкнуть, самим бы только не делать… И дверь-то в избу никогда на крюк не закладывали: утром-де вставай да руки протягивай, да опять крюк скидывай… И так проживем.

Вот раз баба и свари каши. А уж и каша сварилась! Румяна да рассыпчата, крупина от крупины так и отваливается. Вынула баба кашу из печи, на стол поставила, маслицем сдобрила. Съели кашу и ложки облизали… Глядь, а в горшке-то сбоку да на донышке приварилась каша, мыть горшок надобно. Вот баба и говорит:

– Ну, мужик, я свое дело сделала – кашу сварила, а горшок тебе мыть!

– Да полно тебе! Мужиково ли дело горшки мыть! И сама вымоешь.

– А и не подумаю!

– И я не стану.

– А не станешь – пусть так стоит!

Сказала баба, сунула горшок на шесток, а сама на лавку.

Стоит горшок немытый.

– Баба, а баба! Надобно горшок-то вымыть!

– Сказано – твое дело, ты и мой!

– Ну вот что, баба! Уговор дороже денег: кто завтра первый встанет да перво слово скажет, тому и горшок мыть.

– Ладно, лезь на печь, там видно будет.

Улеглись. Мужик на печи, баба на лавке. Пришла темна ноченька, потом утро настало.

Утром-то никто и не встает. Ни тот, ни другой и не шелохнутся – не хотят горшка мыть.

Бабе надо коровушку поить, доить да в стадо гнать, а она с лавки-то и не подымается.

Соседки уже коровушек прогнали.

– Что это Маланьи-то не видать? Уж все ли поздорову?

– Да, бывает, позапозднилась. Обратно пойдем – не встретим ли…

И обратно идут – нет Маланьи.

– Да нет уж! Видно, что приключилося! Соседка и сунься в избу. Хвать! – и дверь не заложена. Неладно что-то. Вошла, огляделась.

– Маланья, матушка!

А баба-то лежит на лавке, во все глаза глядит, сама не шелохнется.

– Почто коровушку-то не прогоняла? Ай нездоровилось?

Молчит баба.

– Да что с тобой приключилось-то? Почто молчишь?

Молчит баба, ни слова не говорит.

– Господи помилуй! Да где у тебя мужик-то?.. Василий, а Василий!

Глянула на печь, а Василий там лежит, глаза открыты – и не ворохнется.

– Что у тебя с женой-то? Ай попритчилось? Молчит мужик, что воды в рот набрал. Всполошилась соседка:

– Пойти сказать бабам!

Побежала по деревне:

– Ой, бабоньки! Неладно ведь у Маланьи с Василием: лежат – пластом – одна на лавке, другой на печи. Глазоньками глядят, а словечушка не молвят. Уж не порча ли напущена?

Прибежали бабы, причитают около них:

– Матушки! Да что это с вами подеялось-то?.. Маланьюшка! Васильюшка! Да почто молчите-то?

Молчат оба что убитые.

– Да бегите, бабы, за попом! Дело-то совсем неладно выходит.

Сбегали. Пришел поп.

– Вот, батюшка, лежат оба – не шелохнутся; глазоньки открыты, а словечушка не молвят. Уж не попорчены ли?

Поп бороду расправил – да к печке:

– Василий, раб божий! Что приключилось-то?

Молчит мужик.

Поп – к лавке:

– Раба божия! Что с мужем-то?

Молчит баба.

Соседки поговорили, поговорили – да и вон из избы. Дело не стоит: кому печку топить, кому ребят кормить, у кого цыплята, у кого поросята.

Поп и говорит:

– Ну, православные, уж так-то оставить их боязно, посидите кто-нибудь.

Той некогда, другой некогда.

– Да вот, – говорит, – бабка-то Степанида пусть посидит, у нее не ребята плачут – одна живет.

А бабка Степанида поклонилась и говорит:

– Да нет, батюшка, даром никто работать не станет! А положи жалованье, так посижу.

– Да какое же тебе жалованье положить? – спрашивает поп да повел глазами-то по избе. А у двери висит на стенке рваная Маланьина кацавейка, вата клоками болтается. – Да вот, – говорит поп, – возьми кацавейку-то. Плоха, плоха, а все годится хоть ноги прикрыть.

Только это он проговорил, а баба-то, как ошпарена, скок с лавки, середь избы стала, руки в боки.

– Это что же такое? – говорит. – Мое-то добро отдавать? Сама еще поношу да из своих рученек кому хочу, тому отдам!

Ошалели все. А мужик-то этак тихонько ноги с печи спустил, склонился да и говорит:

– Ну вот, баба, ты перво слово молвила – тебе и горшок мыть.

Брысь, окаянная, брысь!

(Из сборника А. Н. Афанасьева «Народные русские сказки»)

одном селе жил-был старик, да такой скупой, прижимистый! Как сядет за стол, нарежет хлеба, сидит да на снох посматривает: то на ту, то на другую, а сам ничего не ест. Вот, глядя на него, и снохи тоже поглазеют-поглазеют, да и полезут вон из-за стола голодные. А старик после, только что уйдут они по работам, втихомолку наестся, напьется и разляжется на печи сытехонек.

Вот однова отпросилась меньшая сноха и пошла к своему отцу, к матери и стала жаловаться на свекра:

– Такой-де лютый, ненавистный! Жить нельзя! Совсем есть не дает, все ругается: ненаеды вы этакие!

– Хорошо, – говорит ей отец, – я приду к вам в гости, сам посмотрю ваши порядки.

И погодя денек-другой пришел он к старику вечером:

– Здорово, сват!

– Здорово!

– Я к тебе в гости; рад ли мне?

– Рад не рад, делать нечего; садись, так и гость будешь!

– Как моя дочушка живет, хорошо ли хлеб жует?

– Ништо, живет себе!

– Ну-ка, сватушка, соловья баснями не кормят; давай-ка поужинаем, легче говорить будет.

Сели за стол; старик нарезал хлеба, сам не ест – сидит, все на снох глядит.

– Эх, сват! – говорит гость. – Это не по-нашему: у нас нарезал хлеба да поел, еще нарезал – и то поел. Ну вы, бабы молодые, больше хлеба ешьте, здоровее будете!

После ужина стали спать укладываться.

– Ты, сват, где ляжешь? – спрашивает хозяин.

– Я лягу на кутничке.

– Что ты! Я тут всегда сплю, – говорит старик.

Вишь, в куте у него спрятаны были яйца, хлеб и молоко; ночью, как заснут в избе, он украдкою встанет и наестся вдоволь. Сват это дело заприметил.

– Как хочешь, – говорит, – а я лягу на кутничке.

Вот улеглися все спать. В самую как есть полночь Старик ползком-ползком да прямо в залавок – скрип! А гость еще с вечера припас про него большой ременный кнут; как вытянет свата раз, другой, третий – сам бьет да приговаривает:

– Брысь, окаянная, брысь!

Пришлось старику не евши спать. Вот так-то прогостил сват у свата целых три дня и Заставил надолго себя помнить.

Проводил его старик, и с тех пор полно – перестал у снох во рту куски считать.

Ленивая Арина

(Из сборника А. Н. Афанасьева «Народные русские сказки»)

ил-был мужик Иван да жена Арина. Послал он ее в поле рожь жать.

Вот Арина пришла на полосу, выжала такое местечко, чтоб можно было одной улечься; улеглась, выспалась хорошохонько и отправилась домой, будто и впрямь потрудилась-поработала.

– Что, жена, – спрашивает муж, – много ли сегодня выжала?

– Слава тебе господи, одно местечко выжала.

«Ну, это хорошо! – думает мужик. – Одна полоса, значит, покончена».

На другой день опять пошла Арина в поле, выжала местечко и проспала до вечера; и на третий день – то же самое, и на четвертый – то же самое; так всю неделю и проволочила.

Пора, думает мужик, за снопами в поле ехать.

Приезжает – а рожь стоит вся нежатая; кое-где, кое-где выжато местечками, да и то такими, что только человеку улечься. Стал жену искать и видит: лежит она на одном местечке да так-то храпит!

Мужик сейчас домой, захватил ножницы, воротился на жниву, остриг свою бабу наголо; сделал все это и воротился на деревню.

Вот Арина спала, спала, да, наконец, и проснулась; хватилась рукой за голову и говорит сама себе:

– Чтой-то попритчилось! Кажись, я – Арина, а голова не моя! Пойду домой: коли собака залает, так я, значит, – не Арина.

Пришла на деревню прямо к своей избе и спрашивает под окошком:

– Что, ваша Арина дома?

Муж смекнул и говорит ей:

– Дома!

Тут вылезла из-под ворот собака, не признала хозяйки и бросилась на нее словно на чужую; так за полы и хватает. Арина бегом да бегом, как бы только живой от своего дома уйти!

И пошла она бродить по полю. Мужик сжалился, простил ее, и с той поры стала Арина жать бесхитростно.

Как старик домовничал

(Из сборника А. П. Анисимовой)

дин старик все ругал свою жену:

– Вот, – говорит, – я пашу, у меня работа тяжелая, а ты дома сидишь, ничего не делаешь.

А она говорит:

– Ну что ж, давай поменяемся: я пахать поеду, а ты дома оставайся, тут дела немного, ты и отдохнешь.

Так и сделали: она в поле поехала, а старика дома оставила. А дела дала ему совсем мало: хлебы испечь, масло сбить да клушку с цыплятами покараулить. Вот и все, всего три дела.

Остался старик дома. Хочется ему поскорее все дела переделать. Вот он всех цыплят на одну ниточку к клушке привязал, чтобы коршун не утащил, хлебы замесил, печку истопил, посажал в печку хлебы, а сам сел масло сбивать. Бьет он масло, услыхал – клушка кричит. Он выбежал, видит – понес коршун всех цыплят вместе с клушкой. Они все на одной ниточке привязаны, ну, коршун всех и потащил. Старик думает: «Он далеко не улетит, ему тяжело, где-нибудь сядет». И вот он пахталку на спину привязал и побежал за коршуном. Думал так: «Пока я бегаю, масло-то и собьется. Два дела сделаю: и коршуна догоню, и масло собью».

Бегал старик за коршуном, бегал, споткнулся да упал, пахталка разбилась, сметана по земле потекла. И цыплят не отнял, и сметану пролил. Вот тебе и два дела! Ну, что же делать? Надо идти Домой.

Пришел старик домой. Надо хлебы вынимать. Заглянул в печку, а хлебы-то в уголь сгорели. Нахозяйничал старик: цыплят у него коршун утащил, сметану пролил, хлебы сгорели. Плохое дело. Жена приедет – что ей сказать? И надумал старик: «Хоть цыплят до нее высижу, поменьше ругаться будет». Положил он яиц в кошелку, залез в подпечку и сел цыплят высиживать.

Вот приехала старикова жена с поля, стала лошадь выпрягать, сама думает: «Что же старик плохо встречает? Хоть бы лошадь выпряг». Прибрала она лошадь, идет в избу. Старика нет, а под печкой клушка клохчет. Она поглядела, а там не клушка, а старик. Она его вытащила, стала спрашивать:

– Давай сказывай, что ты дома делал?

Стал старик рассказывать. И тут уж старикова жена увидала, что у ее старика ничего с домашними делами не получается.

И все у них пошло, как и прежде: старик пашет, а старуха дома со всеми делами управляется. Только с тех пор перестал старик жену за безделье ругать.

Лень да Отеть

(В пересказе С. Г. Писахова)

или-были Лень да Отеть.

Про Лень все знают: кто от других слыхал, кто встречался, кто знается и дружбу ведет. Лень – она прилипчива: в ногах путается, руки связывает, а если голову обхватит – спать повалит. Отеть Лени ленивее была.

День был легкий, солнышко пригревало, ветерком обдувало.

Лежали под яблоней Лень да Отеть. Яблоки спелые, румянятся и над самыми головами висят. Лень и говорит:

– Кабы яблоко упало да мне в рот, я бы съела. Отеть говорит:

– Лень, как тебе говорить-то не лень?

Упали яблоки Лени и Отети в рот. Лень стала зубами двигать тихо, с передышкой, а съела-таки яблоко.

Отеть говорит:

– Лень, как тебе зубами-то двигать не лень? Надвинулась темная туча, молния ударила в яблоню. Загорела яблоня большим огнем. Жарко стало.

Лень и говорит:

– Отеть, сшевелимся от огня; как жар не будет доставать, будет только тепло доходить, мы и остановимся.

Стала Лень чуть шевелить себя, далеконько сшевелилась.

Отеть говорит:

– Лень, как тебе себя шевелить-то не лень?

Так Отеть голодом да огнем себя извела.

Стали люди учиться, хоть и с леностью, а учиться. Стали работать уметь, хоть и с ленью, а работать. Меньше стали драку заводить из-за каждого куска, лоскутка.

А как лень изживем – счастливо заживем.

Три калача и одна баранка

(В пересказе Л. Н. Толстого)

дному мужику хотелось есть. Он купил калач и съел – ему все еще хотелось есть. Купил другой калач и съел – ему все еще хотелось есть. Он купил третий калач и съел – ему все еще хотелось есть. Потом он купил баранок и, когда съел одну, стал сыт.

Тогда мужик ударил себя по голове и сказал:

– Экой я дурак! Что ж я напрасно съел столько калачей. Мне бы надо сначала съесть одну баранку.

Наговорная водица

(Из сборника М. М. Серовой, в обработке И. В. Воробьевой)

или-были муж с женой. Смолоду они жили всем на загляденье, а под старость – словно их кто подменил. Только спустит утром старик ноги с печки, как уж и пошла промеж ним и старухой перебранка. Он старухе слово, а она ему два, он ей два, а она ему пять, он пять, а она десять. И такой вихорь завьется промеж них, хоть из избы вон беги.

А разбираться начнут – виноватого нет.

– Да с чего б это у нас, старуха, а? – скажет старик.

– Да все ты, старый, ты все!..

– Да полно! Я ли? Не ты ли? С долгим-то языком!..

– Не я, да ты!

– Ты, да не я!

И снова здорово: опять ссора промеж них затеялась. Вот раз слушала их соседка и говорит:

– Маремьянушка, что это у тебя со старым-то всё нелады да нелады. Сходила б ты на край села к бобылке. Бобылка на водицу шепчет… Людям помогает, авось и тебе поможет.

«А и впрямь, – подумала старуха, – схожу к бобылке…»

Пришла к бобылке, – постучала в окошко. Та вышла.

– Что, – спрашивает, – старушечка, тебе надобно?

– Да вот, – отвечает бабка, – пошли у нас нелады со стариком.

– А подожди, – говорит бобылка, – немного.

И сама – в дом.

Вынесла старухе воды в деревянном ковше да при ней же на ту воду пошептала. Потом перелила ее в стеклянную посудину, подает и говорит:

– Как домой придешь да как зашумит у тебя старик-то, так ты водицы-то и хлебни; да не плюнь, не глотни, а держи во рту-то, пока он не угомонится… Все ладно и будет!

Поклонилась старуха бобылке, взяла посудину с водой – и домой. И только ногу за порог занесла, как старик на нее и напустился:

– Ох уж мне эти бабы-стрекотухи! Как пойдут, так словно провалятся! Давным-давно самовар пора ставить, а ты думать забыла! И где это ты запропала?..

Отхлебнула старуха из стеклянной посудины, да не плюнула, не проглотила, а, как велела бобылка, держит во рту.

А старик видит, что она не отвечает, и сам замолчал. Обрадовалась старуха: «А и впрямь, видать, что водица эта наговорная целебная!»

Поставила посудину с водой, а сама – за самовар да и загреми трубой.

Услышал это старик:

– Эка нескладна-неладна! Не тем концом руки, видать, воткнуты!

А старуха хотела было ему ответить, да вспомнила наказ бобылки – и опять за водицу! Хлебнула и держит во рту.

Видит старик, что старуха ни словечка ему супротивного не говорит, дался диву и… замолчал.

И пошло промеж них с той поры все как по-писаному: снова, как в молодые годы, людям на загляденье. Потому, как только начнет старик шуметь, старуха сейчас – за наговорную водицу!

Вот она, сила-то, в ней какая!

Куда, миленький, снаряжаешься?

(Из сборника А. Н. Афанасьева «Народные русские сказки», в обработке В. П. Аникина)

уда, миленький, снаряжаешься?

– Не скажу.

– Скажи, мой дорогой, куда снаряжаешься?

– В город на ярманку.

– Миленький, возьми меня с собой!

– Не возьму.

– Возьми, мой дорогой, меня с собой.

– Садись на самый краешек.

– Что у тебя, миленький, в возу?

– Не скажу.

– Что, мой дорогой, в возу?

– Яблоки.

– Дай мне, миленький, яблочко.

– Не дам.

– Дай, дорогой, яблочко.

– Возьми одно – с бочком, да не ройся!

Рыбацкая и охотничья байки

(В пересказе В. П. Аникина)

стретились рыбак и охотник и разговорились.

– Раз, – говорит рыбак, – у меня клюнула щука. Я ее тащить, а она такая сильная да большая, – думаю, ее мне в лодку не втащить. Взял топор, тюкнул – и разрубил пополам. Голова ушла, а хвост остался. Ну, взял хвост, принес домой… А на следующий год на этом же самом месте закинул блесну – опять эта щука схватила, без хвоста.

– Бывает… А вот у меня была собака. Пойду на охоту, она заметит зайца, сделает стойку и поднимет лапу: один заяц, значит! А попадутся два зайца – две лапы поднимет; три зайца – три лапы, а на одной стоит.

– Ну, а – четыре зайца?

– Четыре? Тогда она четыре лапы поднимает.

– А на чем же, – спрашивает рыбак, – она стоит?

– Как на чем?.. На хвосте!

Докучные сказки

(Из сборника А. Н. Афанасьева «Народные русские сказки»)

или-были два братца, два братца – кулик да журавль. Накосили они стожок сенц а, поставили среди польц а. Не сказать ли сказку опять с конца?

* * *

Жил-был старик, у старика был колодец, а в колодце-то елец; тут и сказке конец.

* * *

Жил-был царь, у царя был двор, на дворе был кол, на колу мочало; не сказать ли с начала?

* * *

– Сказать ли тебе сказку про белого бычка?

– Скажи.

– Ты скажи, да я скажи, да сказать ли тебе сказку про белого бычка?

– Скажи.

– Ты скажи, да я скажи, да чего у нас будет, да докуль это будет! Сказать ли тебе сказку про белого бычка?

* * *

– Рассказать ли тебе докучную сказочку?

– Расскажи.

– Ты говоришь: расскажи, я говорю: расскажи; рассказать ли тебе докучную сказочку?

– Не надо.

– Ты говоришь: не надо, я говорю: не надо; рассказать ли тебе докучную сказочку?., и т. д.

Малоупотребительные и местные слова

Ажно– даже.

Али, аль– или.

Алт арь– главная часть церкви.

Алт ын– в старину монета стоимостью в три копейки.

Амун иция– военная одежда, форма.

Ан– а, ну.

Аржан ой– ржаной.

Арт ель– здесь: коллектив; делать что-либо артелью – объединив усилия.

Apxuep ей– высший духовный чин.

Афан асьев день– день 18 января (здесь и далее по старому стилю); в этот день обычно морозы.

Б аять– говорить, рассказывать.

Берёзовая баня– наказание березовыми розгами.

Бер емя– ноша, охапка, сколько можно обхватить руками.

Бир юк– волк.

Бир юч– глашатай, объявлял указы на улицах и площадях.

Болъш уха– старшая в доме, хозяйка.

Боров инка, боров ина– сухое, песчаное место, суходол, пригорье.

Б отник– небольшая долбленая лодка.

Брус– здесь: средняя балка, бревно.

Бур ав– сверло, инструмент для проверчивания отверстий.

Ват ажиться– знаться, общаться, дружить, вести знакомство.

Венец(у избяного сруба) – один ряд соединенных между собой бревен.

Веретен о, веретёшечко, веретёнышко– стержень для навивания нити.

Верст а– старинная мера длины, чуть больше километра.

В ершник– посыльный, верховой.

Верш ок– старинная мера длины, равна 4,4 см.

Веч ерня– вечерняя церковная служба.

Вж иве нет– нет в живых.

Вилов атая(сосна) – развилистая, с развилиной.

В к орень(запрячь) – о лошади в оглоблях в отличие от пристяжки.

Волок ита– здесь: беспокойство по судебным делам.

В олость– административный центр в сельской местности.

Вол ынский двор. – Двор– в старину здание или заведение с особым назначением: монетный, посольский и др. На Волынском дворе обрабатывали кожи, делали кожаные мехи с дудками; здесь: иронически о яме, куда сваливали падший скот.

Враз– все вместе, разом, одновременно.

В р аменью, в р аменье. – Раменье– лес рядом с полями, пашней, дорогой.

В споре дело– дело спорится, идет.

В суг он– в погоню.

Вчист ую– об окончательной отставке, уволен совсем.

В ыкинуть(о ржи) – взойти, дать ростки.

В ыпарить– здесь: высидеть.

В ырыснуть– ехать рысью.

В ысить– возвышать, высоко подвешивать.

Гауптв ахта– военное караульное помещение.

Гвоздь– деревянная затычка в бочке.

Гнус– таежная мошка.

Год ина– здесь: время, час.

Г ожа– годится.

Гол ик– березовый веник без листьев.

Голь– оборванцы, нищие.

Гор азд– умеет.

Г орнишна– горничная, служанка.

Γρ амотκа– письмецо.

Греб елька– узкая плотина на реке.

Гр ивна– денежная единица в Древней Руси – серебряный слиток весом около фунта.

Гр ядка– перекладина в избе; полка.

Гумн о– место, где молотят, а также – сарай для сжатого хлеба.

Дво ить– делить надвое.

Д евушка-пок оевка– служанка, в обязанности которой входили уборка покоя – комнаты и прислуживание госпоже.

Д ежа– посуда.

Дерг ун– птица дергач, коростель.

Дес ятник– ответственное лицо от десяти дворов; старший в рабочей артели.

Д еяться– здесь: происходить, свершаться.

Добр аться– здесь: доискаться, установить.

Домов ище– гроб.

Д онце– дощечка у прялки, на нее садится пряха.

Дос елева– до сих пор.

Досп еть– сработать, добыть, доставить.

Дос юль– доселе, в давние времена.

Д охтур– доктор.

Др овни– сани для возки дров, леса и тяжестей.

Д ымное(об окошке) – дымник, отверстие для выхода дыма в потолке, стене.

Ег орьев день– день 23 апреля, с этого дня выгоняют скотину в поле, начинают пахоту и другие работы.

Епанч а– старинный длинный плащ-накидка.

Жерновц ы– небольшая меленка: два камня, между которыми зерно смалывается в муку.

Живот ы– здесь: достаток, богатство, имущество.

Забр ить лоб– остричь волосы у новобранца, рекрута.

Заган уть– загадать.

Загн етка– место перед топкой, куда сгребают жар – угли.

З агодя– заранее.

Задол ить(о сне) – здесь: осилить, сморить.

Зал ог– здесь: ставка в споре.

Запов едовать– приказывать, наказывать, велеть.

Запуст ошить– опустошить.

Зар од– скирда продольной кладки.

Засп ать– придавить во сне.

Заст авка– запрудный заслон, щит, которым задерживают воду.

Ив ан Куп ала, Ив анов день– день 24 июня, народный крестьянский праздник; в этот день собирали травы, прыгали через костры, купались; в ночь на Купалу будто бы расцветает папоротник, и им открывают клады.

Иг умен– настоятель монастыря, старший над монахами.

Идучи– идя.

Иль ин день– день 20 июля, народный крестьянский праздник в честь Ильи-пророка; поспевшую к этому дню рожь начинают жать.

Инда– даже, так что, что даже.

Инох одец– конь, бегающий иноходью: заносит обе ноги одного бока вместе.

Ископыть– земля из-под копыта бегущего коня.

Исповедь– признание в чем-либо; на исповеди священник выслушивал признание верующего в совершенных «грехах».

Испол ать вам! – Хвала, слава вам!

Ихний– их.

Кад ило– сосуд для окуривания ладаном.

Кал ика перех ожая– странник, от слова «калига» – название обуви странника.

Кал иновые мост ы– мощенная калиной – хворостом – дорога по болоту; просто – мосты.

Кан ун– мед и пиво, приготавливаемые к церховному празднику.

Кар-карат аите, – Кар– звукоподражание вороньему крику; каратаите– вероятно, от слова «карать».

К ашица– суп с крупой; кушанье из толокна на кипяченой воде.

Квашн я– деревянная кадка для теста.

Клеть– кладовая; сарай.

Кл инье– части одежды.

Кл ирос– место для певчих в церкви, на возвышении, слева и справа от царских врат (см.).

Ключ– родник.

К ож ух, кожуха– овчинная шуба.

Кок ора– сухое дерево, вырванное с корнем; кок орина– коряга.

Кок ошник– женский головной убор в виде округлого щитка.

Кол ода– павшее толстое дерево, а также толстый обрубок.

Кол одочка– обструганный короткий деревянный брусок.

Колп ак земл игр еческой– головной убор странника по святым местам в Византии («земля греческая») и других странах.

Конёк– здесь: крыша над сенями.

Копар и– землекопы.

Кор ец– ковш.

Кор ить– укорять, упрекать, ставить в вину, бранить.

К оробь я– сундук, ящик, большая корзина.

Кос арь– большой нож; обломок косы.

Кос ая с ажень– древнерусская мера длины, расстояние от пальцев ноги до конца пальцев вытянутой руки по диагонали, равна 216 см.

К от ы– полусапожки, ботинки, башмаки.

Кочедыч ок, кочед ык– лапотное шило.

Кочет ок– петух.

Кр асный стул– почетное место в суде, сиденье со спинкой или без него, обитое, резное.

Крем ень– камень, из которого высекают искру.

Кропач ишко– от слова «кропотать», у которого был разный смысл – суетиться, браниться, заботиться; здесь (о Ерше): забияка, суетливый и драчливый.

Кр осна– домашним ткацкий станок.

Крут ище– почти отвесная круча.

Кр уто– быстро.

Куд ель– пучок льна или шерсти, приготовленный для пряжи.

Кут– угол в доме; в куте против печи хранили еду.

К утн ик, к утничек– лавка около печи, у входной двери.

Куть я– ячменная или пшеничная каша с изюмом, еда на поминках.

Лаб аз– амбар.

Лад онь– ток, ровное, очищенное от травы место, где молотят.

Лощ ина– ложбина, низменность.

Лубян ой– от слова «луб» – плотная часть липового подкорья; из луба делали короба, крыши и пр.

Лыт ать– уклоняться от дела, праздно проводить время.

М айна– полынья.

Мал енка– мера для измерения сыпучих тел; считали ее равной 16 кг овса, 24 кг ржи и 32 кг пшеницы.

Матер еть– входить в возраст, становиться сильным.

Матёрый– в возрасте, большой, огромный, здоровый, тучный.

Мёд сто ялый– старинный напиток из меда с водою, приправленный пряностями; стоялый– старый, выдержанный.

М ера– то же, что маленка.

Мер ежка– сеть; здесь: паутина.

Мир– община.

Мир яне– живущие миром крестьяне.

Мол ебен– краткая церковная служба.

Моль– мелкая рыба.

М орда– рыболовная снасть, плетеная верша.

Моск овские кр епости– в Древней Руси судебный документ, выданный властями на право владения собственностью.

Мотов ило– мотальное приспособление, палка, на которую наматывается пряжа.

Мот ыга– ручное земледельческое орудие, служит для прополки, рыхления, окучивания и пр.

Муз ыка– здесь: музыкальные инструменты.

Н абольший– самый большой, старший.

На весь стан– на все колеса.

Надсад ить(о лошади) – здесь: загнать лошадь.

Назв аный(со словами: отец, брат и пр.) – неродной, приемный.

Нам есто– вместо.

Наполдень– на юг.

Нат акать– здесь: научить, посоветовать, настроить.

Н емцы– чужестранцы.

Не пок инет– здесь: не оставит.

Нер яшиться– ходить неряхой, одеваться неряшливо, небрежно.

Не спрош аите– не спрашиваете.

Н етель, п етелка– молодая, нетелившаяся корова.

Новин а– еще не паханная земля; здесь: вырубленное место.

Обв оды– здесь: каемки, украшения у одежды.

Об едня– церковная служба, совершаемая утром или в первую половину дня.

Обкат иться– облить себя водой.

Обночев аться– приготовиться ко сну.

Об орка, об ора– веревка, тесьма, ею обвязывали онучи и привязывали лапти.

Обр отка, оброть– узда без удил и с одним поводом для привязи; здесь: веревка.

Общество– здесь: мир (см.).

Овч ина– овчинная шкура.

Однов а– один раз, только раз.

Одолб ить– здесь: склевать.

Ок олица– изгородь вокруг селения, округа.

Ок онница– рама, оконный переплет.

Омёт– большой ворох, стог сена или соломы.

Опал иться– разгневаться, подвергнуть каре.

Оп ара– тесто в квашне, заправленное дрожжами или закваской.

Опр авить– оправдать.

Опр ичь– кроме, помимо.

Ор ать– пахать.

Ост атний– последний.

Остов– костяк, скелет.

Отеть– крайняя степень лени.

Отж ить– здесь: отогнать, отвадить, прогнать.

От п асхи до рождеств а– от весны до зимы.

Ошмёток– сношенный, стоптанный лапоть.

П адла– падаль.

П алица– тяжелая дубина, в старину – боевое оружие.

Паних ида– здесь: отпевание умершего.

П аперть– площадка перед входом в церковь.

Парус инник– матросский плащ, парусиновая одежда.

П ахталка– кадушка для сбивания масла, маслобойка.

Перст– палец.

Петр ов день– 29 июня.

Плаче я– плакальщица, ее нанимали оплакивать покойника.

Плет ушка– небольшая ручная корзина.

Побат алиться(от слова «баталия» – сражение, бой) – воевать, сражаться.

Побел ить и в тр убы покат ать(о холсте) – холстины выбеливали на солнце, а затем скатывали.

Пов ершить– поставить, установить сверху; повершить дело– свершить.

Пов ой– прием новорожденного.

Подпах ать– подмести, убрать.

Под уздочек– недоуздок, узда без удил.

Показ аться– здесь: понравиться.

Пок инуть– здесь: оставить.

Пок ой– комната, горница, палата.

Пол а(о форточке) – открыта.

П олая вод а– весенняя, разлившаяся после вскрытия реки.

Полен ица– богатырка.

Пол ова– отвеянная лузга, мякина.

Полов ой– слуга в гостинице, трактире.

Пол он– плен.

Полон янка– пленница.

Полп оприща– длина пути около двадцати верст.

Польск ой(о тетереве) – обитающий в поле.

Поном арский(о доме) – принадлежащий пономарю, церковному служке.

Пон ыне– по сей день, по настоящее время.

Понят ой– лицо, привлекаемое властями при обыске и других действиях для засвидетельствования фактов.

Попр итчиться– здесь: случиться, произойти.

Пореш ить– здесь: убить.

Порт еное подопл ечье – Портеное– портяное, холщовое; подоплечье– подкладка у рубахи, от плеч по спине и груди.

Пор уха– урон.

Пор ушить– разрушить.

П орчу напуст ить– наслать болезнь посредством наговора и магических действий.

Поряд ить– взять работника на известных условиях (см. рядиться)·

Поск отина– выгон, место, где пасут скот.

П осох– длинная трость.

Пост илка– здесь: пеленка.

Пост ойщик– ночлежник, временно проживающий у хозяина дома.

Пос ул– обещание; здесь: взятка, подарок.

П отничек– войлок под седлом.

Пох итник– похититель, вор.

Поч ать– начать.

Прав ильное пер о– крайнее в крыле, особого вида.

Прельщ ать– увлекать, манить; здесь: хитрить, обмануть.

Прикорн ать– погубить.

Прин ять закон– жениться.

Притир аться– здесь: натираться разными мазями, надушиться благовониями.

Пр итча– здесь: непонятное, труднообъяснимое явление.

Прих од служ ить– служба в церковкой округе.

Прихож ане– люди одного церковного прихода.

Прич итывать– говорить заговорные слова.

Пров алище– вход в подземелье.

Прома ячить– здесь: прожить.

Пр омысел —здесь: добыча.

Просв ира– хлебцы особой формы, которым духовенство придавало священное значение.

Просв ирня– женщина при церкви, пекла просвиры.

Пр остень– количество пряжи, выпрядываемой на одно веретено.

Прост ины– прощанье.

Проф урать– здесь: раскидать по дороге, утратить, растерять.

Прыск(лошадиный) – мах, скок.

Пряж он(от «пряжить» – жарить в масле) – жарен.

Пуд– старая мера веса – 16 кг.

Пьян а(о козе) – напоена.

Разбл аговестить– сообщить, сказать.

Расстл ать огонёк– разложить костер, огонек.

Расс ылочка– посыльная.

Рев ут(об овцах) – блеют, кричат.

Р екрут– взятый по набору на военную службу, новобранец.

Р иза– верхнее облачение священника во время службы.

Р озна(о лодке) – худая, со щелями.

Рук амёртвая. – Существовало поверье, что рука от мертвеца наводит на спящих непробудный сон.

Р ухлядь– здесь: тарантас и пр.

Рушн ик– полотенце.

Р ыбник– пирог с запеченной рыбой.

Р яда– договор, условие.

Ряд иться– уговариваться.

Ряд ить– здесь: судить, выносить решение.

С ажень– древнерусская мера длины, расстояние размаха рук от кончиков пальцев одной руки до кончиков пальцев другой.

Салам ата– жидкий кисель, мучная кашица.

Сарац инский– восточный, азиатский вообще.

Свар акосить– солгать, выдумать, сделать как попало.

Свеж ина– свежее мясо.

Сверст аться– здесь: поравняться.

Сг овор– обряды, предшествующие свадьбе: сватовство, смотрины, рукобитье и пр.

Сед ало– насест, жердь, на которой ночует домашняя птица.

Сед ок– ездок, путник.