Текст книги " Русские народные сказки. Том 1"

Автор книги: авторов Коллектив

сообщить о нарушении

Текущая страница: 31 (всего у книги 37 страниц)

Черт и мужик

(Из сборника В. Н. Серебренникова)

некотором царстве, в некотором государстве было озеро. Берега у этого озера были высокие, обрывистые. Повадился ходить на берег черт. И ходил каждую ночь. Как только настанет полночь, выходит из воды косматый, седой старик, сядет на берег и закричит:

– Год года хуже! Год года хуже!

Надоело это мужику – он жил недалеко от берега. Припас мужик березовую дубину и стал ждать.

Вот наступила полночь, выходит из воды черт. Сел на берег, поджал ноги под себя и ну кричать:

– Год года хуже! Год года хуже!

А мужик подкрался сзади да как тяпнет дубиной черта по затылку, тот только и крикнул:

– Хуже не будет!

И скрылся в воде.

Больше с той поры черт не выходил на берег.

Церковная служба

(Из сборника Н. Е. Ончукова)

оворит поп в церкви дьякону:

– Дьякон, дьякон, посмотри-ка в окошко, нейдет ли кто, не несет ли чего?

– Старуха идет, крынку масла несет! – отвечает дьякон.

А дьячок поет:

– Подай, господи!

Поп опять:

– Дьякон, дьякон, посмотри-ка в окошко, нейдет ли кто, не несет ли чего?

– Старуха идет, ржи мешок несет! – отвечал дьякон.

Дьячок опять поет:

– Подай, господи!

Поп опять говорит:

– Дьякон, дьякон, посмотри в окошко, нейдет ли кто, не несет ли чего?

– Идет мужик, несет дубину на поповскую спину! – отвечает дьякон.

Тут поп и дьякон как запоют:

– Тебе, господи!

Поп и батрак

(Из сборника «Сказки И. Ф. Ковалева»)

отребовался одному попу батрак. Но так как поп был очень скупой и все искал, чтобы кто к нему пошел как можно подешевле, то никто к нему не нанимался.

Вот раз приходит к нему мужик-шутник и просит сена для лошади.

А поп ему говорит:

– Ты такой здоровый, молодой, а ходишь собираешь. Наймись-ка, свет, ко мне в работники.

– Можно. А сколько дашь?

– Буду платить смотря по твоей работе.

И сказал мужику цену. А как был тогда сенокос, то поп накормил его и повел в луга указывать свой покос. Работник осмотрелся, а когда поп ушел, лег на траву и проспал весь день до вечера.

Каждый день мужик-шутник ходил на покос, и поп всегда давал ему с собой хлеба и сала. И вот раз батрак говорит:

– Больше я у тебя работать не буду, давай мне расчет. Траву я у тебя всю скосил до единой травинки.

Дал ему поп всего несколько копеек. Работник остался недоволен и говорит:

– Прибавь еще хоть кусок сала.

Но поп ему отказал наотрез:

– Я и то тебе переплатил, дал больше обещанного.

– Ну, раз ты мне не дашь сала, – сказал работник, – так пусть вся твоя травонька обратно встанет как некошеная!

И уехал. А поп пошел на луга, посмотрел и удивился:

«Этот батрак не простой, а колдун: в самом деле стоит трава как некошеная».

Фомка-шут

(Из сборника А. Н. Афанасьева «Народные русские сказки»)

ил-был Фомка-шут, умел шутить шутки хитрые.

Раз идет Фомка дорогою; повстречался ему поп:

– Здравствуй, Фомка!

– Здравствуй, батюшка!

– Пошути мне!

– Ах, батюшка, рад бы, да шутки дома забыл.

– Сбегай, пожалуйста!

– Далеко бежать-то!

– Возьми, свет, мою лошадь.

– Давай, батюшка!

Сел и поехал к попадье:

– Матушка, подавай семьсот рублей: батюшка купил семь сел, семь деревень; меня послал за деньгами, вот свою лошадь дал.

Попадья дала ему семьсот рублей; Фомка-шут взял деньги и поехал на болото: утопил лошадь в болоте, отрезал у ней хвост и воткнул в тину.

Приходит к попу:

– Ну, батюшка, верно, ты свою кобылу недели две не поил?

– А что?

– Да то – как поехал я мимо воды, кинулась она со всех ног в болото, да там и завязла!

– Что делать! Пойдем вытаскивать.

Пришли к болоту – один хвост торчит.

– Лезь, батюшка, в воду!

– Полезай лучше ты, Фомка!

Фомка полез.

Вот шут ухватился за один конец хвоста, а поп за другой; тянут в разные стороны. Вот тянули, тянули, Фомка взял да и выпустил хвост из рук – поп так и ударился оземь.

– Нет, – говорит Фомка, – видно, совсем пропала лошадь! Теперь уж не вытащишь – хвост оборвали!

Поп потужил-потужил и пошел домой.

Попадья встречает:

– Что, батька, купил семь сел, семь деревень?

– Каких, свет?

– Как же, Фомка-шут от тебя приезжал да семьсот рублей денег взял!

– Ах он вор этакой! Нечего сказать: славную сшутил шутку!

Топанье и ляганье

(Из сборника Б. и Ю. Соколовых)

одном приходе не было попа. Собрались миряне попа выбирать. Выбирают из мужиков, а тут пришел мужичок Пахом. Все миряне:

– Ну, Пахом, быть тебе попом!

– Ну что ж, быть так быть.

И выбрали Пахома. Он говорит:

– Ну, миряне, слушайте, православные! Сегодня суббота, а завтра воскресенье. Приходите к службе.

– Слушаем, батюшка!

В воскресенье отправились к обедне миряне. Пришли в церковь. Народу много собралось – надо послушать, как новый поп будет обедню служить. И поп пришел. Вошел в алтарь, надел ризу, вышел из царских ворот и говорит:

– Слушайте, миряне. Что делает поп, то и приход!

Миряне отвечают:

– Слушаем, батюшка!

Вот дьячок подает попу кадило, а в кадиле углей много, так и горит. Взял он кадило и начал махать. Махал, махал, уголек каленый выскочил из кадила да прямо ему в голенище. И пошел поп стучать ногами. Он топчет, и миряне все топчут ногами. Уголек дальше забирается. Ничего нельзя сделать! Поп хлоп наземь, ноги кверху и лягает ногами. И все миряне хлопнулись наземь и залягались.

Один мужичок вышел из церкви, а другой идет в церковь и спрашивает:

– Али уже прошла служба?

– Нет, не прошла. Топанье-то прошло, а теперь ляганье!

Поп и дьякон

(Из сборника Д. Н. Садовникова)

или-были поп да дьякон. Приход бедный был, не во что ни обуться, ни одеться, и в изголовье положить нечего. Вот и придумали они, как на сапожишки разжиться. Дьякон говорит:

– Давай-ка, поп, я буду воровать, а ты будешь ворожить.

Поп спрашивает:

– Чего будешь воровать?

– Лошадей! Буду их прятать. Ты будешь деньги брать – про лошадей рассказывать.

Вот дьякон пошел ночью, тройку увел и в овраг свел.

– Ну, поп, я тройку увел и в овраг свел. Пришлю к тебе мужиков, ты будешь гадать, по черной книге читать, по сотне рублей денег брать. Чур, деньги пополам!

Вот дьякон увидал мужиков, у которых лошадей украл, и сказал им:

– Идите к попу: он вам про лошадей погадает.

Мужики обрадовались, скорехонько к попу собрались.

– Ох ты, батюшка, отец духовный, ты видишь свет: не знаешь ли, где наших лошадей след?

– Ничего, друзья, не знаю, разве в черну книгу погадаю – все узнаю. Придите наутро.

Пришли они наутро, сказал поп:

– Ну, мужички, ваши лошади в лесу: дорогу только я вам не скажу, дайте сотенку рублей!

– Сотенку дадим, только путь-дорогу расскажи, до коней доведи.

Мужики сотенку вынимали, алчному попу в руки давали. Сотенку поп взял, про лошадей им рассказал:

– Идите в поле, лошади в рву стоят, аржану соломушку едят.

Мужики в поле пошли и лошадушек нашли.

Назавтра праздник – воскресенье, к обеденке – дон-дон! Вот пришли добрые люди к обеденке, стали молиться. Обеденка отошла, дьякон лист бумаги берет, нову проповедь читает:

– А послушайте, миряне, что я вам буду читать! У нас приход-от бе-е-дный, корми-и-ться нам не-че-м; дьякон собирал-ся лошадей во-ро-вать, а попу-то велел во-ро-жить. Слышите ли, миряне? Свел дьякон трой-ку ло-ша-де-ей, отвел в о-враг, по-пу-то ска-за-ал; он в черной книге у-зна-ал, а с мужиков сотню рублей взял и про лошадей рассказал…

А поп-то и говорит:

– Сказал ду-р-а-ак, ду-р-а-ак дьякон, не во все лю-ди бя-кай, знай ты да я! И обедня, братие, вся-я!

Старухина молитва

(Из сборника Н. Е. Ончукова, в обработке П. Аникина)

дна старуха скупа была, а у нее была икона большая, и старуха каждый день этой иконе молилась. А слуга был парень молодой, он возьми да и стань за эту икону.

Старуха встала утром и молится:

– Пресвята ты богородица, сохрани и помилуй!

А парень говорит:

– Не помилую, зачем худо слугу кормишь.

Старуха опять молится:

– Очисти мою душу грешную!

Слуга говорит:

– Очищу, очищу.

– И мужа очисти!

– Очищу, очищу.

– И зятя моего очисти!

– Успею, так и того очищу.

Старуха ушла, слуга старухины деньги, сколько было, взял и у мужа взял, а зять в другом доме был, к тому и не сходил. Старуха спохватилась – денег нет:

– Ах, это, верно, меня господь очистил, ему, доброхоту, занадобилось!

А слугу стала кормить хорошо.

Слуга и хорошей пищи добился, и деньги взял.

Неграмотная деревня

(Из сборника Н. Е. Ончукова)

еревня была неграмотна; поп неграмотный, дьякон неграмотный, да и дьячок неграмотный. А церковь была, приход служили. Прознал архиерей, поехал любопытствовать. Приехал к попу, поп и побежал к дьякону:

– Вот беда! Архиерей приехал, как мы служить станем?

А дьякон сказал:

– А как-нибудь, сваракосим как-нибудь.

Поп говорит:

– Ты то пой, что я буду.

Дьячок говорит:

– Мне уж надо свое петь на клиросе, не с вами!

Поп говорит:

– Что знаешь, то и валяй!

Затем к обедне зазвонили, поп стал собираться и говорит архиерею:

– Владыка, благослови!

– Бог тебя благословит, поди служи.

Поп пришел в церковь, надел ризу. Архиерей пришел, в алтарь стал.

– Ну, начинай, служи!

Поп запел – голос громкий:

 
– О-о-о! Из-за острова Кельястрова
Выбегала лодочка осиновая,
Нос-корма раскрашенная,
На середке гребцы-молодцы,
Тура-мара и пара.
 

Дьякон тоже запел:

 
– О-о-о! Из-за острова Кельястрова
Выбегала лодочка осиновая…
 

А дьячок на клиросе:

 
– Вдоль по травке да вдоль по муравке,
По лазоревым цветочкам…
 

Архиерей вышел да рукой махнул:

– Служите как служили!

Да и уехал прочь.

Поп Пахом

(Из сборника Б. и Ю. Соколовых)

риходит мужичок в одно селенье и видит – толпа, и спрашивает:

– Что это у вас за толпа?

– А нет, – говорят, – у нас в приходе попа! Был отец Пахом, да унесло прахом.

– Так я, – говорит, – братцы, Пахом!

– Коли ты Пахом, так будь же у нас попом! Приняли в священники. Служил пятнадцать лет у них. Он был неграмотный; за молебны, за обедни брал дорого. Из мирян один подал прошение преосвященному за то, что дорого берет: за молебны двадцать пять рублей. Архиерей в объезд приезжает в приход, заставляет его обедню служить. Начинает:

– Благословен бог наш…

Доходит дело до евангелия, он нараспев и станет:

– Шел мимо этого места, и увидел я народу толпа, и спросил: «Что же, братцы, у вас за толпа?» – «А вот у нас – толпа, нет у нас в приходе попа. Был отец Пахом, да унесло прахом». – «Так я, братцы, Пахом». – «Если ты Пахом, так будь же у нас попом!» Служил у них пятнадцать лет, ну и накопил денег три тысячи рублей. Первая тысяча архиерею, вторая тысяча мне, а третья тысяча певчим.

А певчие:

– Слава тебе, господи, слава тебе!

Евангелие кончено. Преосвященный и говорит:

– Я, миряне, не нахожу в священнике дурного ничего, может он служить до смерти, покуда в силе!

Поповские увертки

(Из сборника М. В. Красноженовой, в обработке В. П. Аникина)

днажды были именины у одного богатого человека, и среди гостей был священник. А дело было в великий пост. Подали хорошо зажаренного поросенка. Хозяева говорят попу:

– Уж извините, батюшка! Вы ведь поросенка-то не будете есть!

Поглядел он на поросенка – вкусно! Поправил он рукава рясы, поднял руку с крестом и перекрестил поросенка, говоря:

– Господи, господи! Обрати порося в карася! – и стал есть.

Кобылье яйцо

(Из сборника Д. К. Зеленина «Великорусские сказки Вятской губернии»)

ыл у попа работник. Ходил он в лес дрова рубить. Нашел гриб-дождевик, принес домой и показывает попу. Поп спрашивает:

– Что такое?

– Это, батька, кобылье яйцо!

– Какое такое кобылье яйцо?

– А из этого яйца можно выпарить жеребенка.

– Как же его выпарить?

– А как курица на яйцах сидит: четыре недели надо сидеть на нем.

И посадил попа на печь.

Время уже доходит – четыре недели. А работник и подумывает: «Что сделать?» Знает, что из дождевика жеребенка не будет.

Пошел он в лес и поймал как-то зайца. Залез на печь к попу и говорит:

– Батька, поворотись-ко: наверное, скоро выйдет жеребенок!

Поп пошевелился – дождевик лопнул. А он в то время зайца и отпустил (поп не видел), а дверь была отперта: заяц прямо и побежал на улицу. Они оба за ним – ловить его. Поймать не могли: заяц так заяц.

Поп и говорит:

– Ох, работник! Наверно, хороший жеребенок был: задни ноги у него длинные!

– Да, батька, – говорит, – наверное, хороший!

Архиерей

(Из сборника А. М. Смирнова, в обработке В. П. Аникина)

огатый поп заспорил с бедным попом об одном селе. Стали они жаловаться преосвященному. Вызвал он к себе бедного и богатого. Они приходят к нему. Архиерей и говорит:

– Из попов-то есть дураки! Нашли о чем спорить!

Спрашивает у богатого:

– Какой час?

Тот вытаскивает часы из кармана. Архиерей говорит:

– Двадцать лет ты учен, а оказываешься дураком! Должен был посмотреть на сегодняшнее число и это время, что нужно начинать петь, что в какой час поется: глас первый или глас восьмой! Ну-ка ты, – говорит архиерей бедному попу, – отвечай, голубчик, когда умеешь с богатыми судиться!

– Говорите, ваше преосвященство!

– А что сегодня бог делает?

– А мне сказали, что его дома нет, – я был у него!

– А где же он сегодня?

– Поехал в степь!

– Зачем?

– Пеньку скупать!

– На что ж ему пенька?

– А кнут вить!

– На что?

– А вас бить, зачем небыли спрашивать!

– Молодец! – сказал архиерей. – Село остается за тобой!

Две старухи и архиерей

(Из сборника «Сказки Магая (Е. И. Сороковикова)», в обработке В. П. Аникина)

риезжает в один приход архиерей, а в деревне, где был приход, жили две старухи. Они никогда не видали архиерея. Старухи говорят своим сыновьям:

– Надо сходить в церковь и увидеть архиерея.

Сыновья стали учить своих матерей, как подойти старухам под благословение.

– Нужно правую руку положить на левую и подойти к нему, а он положит на ваши руки свою, тогда целуйте руку.

Вот пошли эти старухи. Подходят к церкви, увидали – стоит карета. Они думали, что там архиерей сидит. А архиерей был в церкви, а в карете у него осталась любимая собака. Старухи стали между собой толковать: «Заглянуть в карету или ждать выхода?» И решили заглянуть. Одна из них говорит:

– Я карету отворю, а ты правую руку на левую положи, подойди ближе к двери и подставляй; а когда архиерей положит правую руку, ты тогда целуй его руку.

Одна старуха отворяет, а другая сложила свои руки, и подошла к дверцам кареты, и просунула их туда.

Собака увидела старуху со сложенными руками, подумала, что лапку просит. Собака дала лапку – положила старухе на ладонь. Старуха поцеловала лапку, стала придерживать дверцу, чтобы другая старушка подошла. Та тоже сложила так руки, просунула в карету, – собака и ей положила лапку на ладонь, и она поцеловала лапку. И веселые пошли домой.

Когда пришли домой, то сыновья стали спрашивать старух: видели они архиерея? А старушки говорят:

– Да, видели.

– Ну, какой он?

– Ой, батюшки! – говорят старухи. – Весь в нашего барбоса.

Старинный поп

(Из сборника Н. Е. Ончукова)

идят раз старик со старухой на печке и разговаривают:

– Хорошо бы, старик, как бы ты попом был, а я попадьей, житье-то хорошее бы было.

– Вот еще что вздумала, какой я поп, когда и грамоте не знаю, служить не умею?

– Велика грамота нужна, а служить-то научишься, – говорит старуха.

– Полно, старуха, пустяки-то выдумывать!

– Да я ли своего старика попом не сделаю, завтра же к архиерею пойду.

Наутро старуха собралась и отправилась в город.

Приходит к архиерею:

– Ваше преосвященство! Сделай моего старика попом!

– Да знает ли твой старик грамоте?

– Да если бы грамоту знал, так просто бы было и дело сделать, а вот теперь-то надо горю пособить.

– Да что, бабка, поповская степень ученая, да и учиться-то много надо. Нет уж, воля твоя, не могу.

– Ну, не можешь сделать старика попом, и ладно, а я этого дела еще не брошу, схожу к митрополиту, а он старика моего еще архиереем сделает.

Подумал архиерей, что есть и грамотные-то у него попы, да тоже едва с делом справляются, а старик, может, и проживет недолго; да если один поп и неграмотный будет в его епархии, это ничего; и говорит старухе:

– Иди, бабушка, домой. Пошлю указ и сделаю старика попом.

Пришла старуха домой, а прошло немного времени – и указ пришел, и стал старик попом.

Приходит воскресенье, служить надо, а старик еще не научился служить. Собралось народу в церковь много. Выходит он с книгой и говорит:

– Православные! Знаете ли божье слово?

– Знаем, батюшка, знаем! – кричит народ.

– А знаете, так и читать нечего.

Тут и служба окончилась.

На другое воскресенье опять вышел с книгой и спрашивает:

– Православные! Знаете ли божье слово?

Крестьяне согласились сказать, что не знают.

– Не знаем, батюшка, не знаем! – кричат все.

– А не знаете, так и заводить нечего; я стар, а читать надо много, все равно не успею.

Похороны козла

(Из сборника А. Н. Афанасьева «Заветные сказки»)

или старик со старухою: не было у них ни одного детища, только и был, что козел: тут все и животы. Старик никакого мастерства не знал, плел одни лапти – только тем и питался. Привык козел к старику: бывало, куда старик ни пойдет из дому, козел бежит за ним.

Вот однажды случилось идти старику в лес лыками, и козел за ним побежал. Пришли в лес; старик начал лыки драть, а козел бродит там и сям и травку щиплет; щипал, щипал, да вдруг передними ногами и провалился в рыхлую землю; начал рыться и вырыл котелок с золотом.

Видит старик, что козел гребет землю, подошел к нему и увидал золото; несказанно возрадовался, побросал свои лыки, подобрал деньги – и домой. Рассказал обо всем старухе.

– Ну, старик, – говорит старуха, – это нам бог дал такой клад на старость за то, что столько лет с тобой потрудились в бедности. А теперь поживем в свое удовольствие.

– Нет, старуха! – отвечал ей старик. – Эти деньги нашлись не нашим счастьем, а козловым; теперича нам жалеть и беречь козла пуще себя!

С тех пор стали они жалеть и беречь козла пуще себя, стали за ним ухаживать, да и сами-то поправились – лучше быть нельзя. Старик позабыл, как и лапти-то плетут; живут себе поживают, никакого горя не знают.

Вот через некоторое время козел захворал и издох. Стал старик советоваться со старухою, что делать:

– Коли выбросить козла собакам, так нам за это будет перед богом и перед людьми грешно, потому что все счастье наше мы через козла получили. А лучше пойду я к попу и попрошу похоронить козла по-христиански, как и других покойников хоронят.

Собрался старик, пришел к попу и кланяется:

– Здравствуй, батюшка!

– Здорово, свет! Что скажешь?

– А вот, батюшка, пришел к твоей милости с просьбою. У меня на дому случилось большое несчастье: козел помер. Пришел звать тебя на похороны.

Как услышал поп такие речи, крепко рассердился, схватил старика за бороду и ну таскать по избе!

– Ах ты окаянный, что выдумал – вонючего козла хоронить!

– Да ведь этот козел, батюшка, был совсем православный, он отказал тебе двести рублей.

– Послушай, старый хрыч, – сказал поп, – я тебя не за то бью, что зовешь козла хоронить, а зачем ты по сю пору не дал мне знать о его кончине: может, он у тебя уж давно помер.

Взял поп с мужика двести рублей и говорит:

– Ну, ступай же скорее к отцу дьякону, скажи, чтобы приготовился; сейчас козла хоронить пойдем.

Приходит старик к дьякону и просит:

– Потрудись, отец дьякон, приходи ко мне в дом на вынос.

– А кто у тебя помер?

– Да вы знавали моего козла, он-то и помер.

Как зачал дьякон хлестать его с уха на ухо!

– Не бей меня, отец дьякон! – говорит старик. – Ведь козел-то был, почитай, совсем православный; как умирал, тебе сто рублей отказал за погребение.

– Эка ты стар и глуп! – сказал дьякон. – Что же ты давно не известил меня о его преславной кончине; ступай скорее к дьячку: пущай прозвонит по козловой душе!

Прибегает старик к дьячку и просит:

– Ступай прозвони по козловой душе.

И дьячок рассердился, начал старика за бороду трепать.

Старик кричит:

– Отпусти, пожалуй, ведь козел-то был православный, он тебе за похороны пятьдесят рублей отказал!

– Что ж ты до этих пор копаешься! Надобно было пораньше сказать мне: следовало бы давно уж прозвонить!

Тотчас бросился дьячок на колокольню и начал валять во все колокола. Пришли к старику поп и дьякон и начали похороны отправлять; положили козла в гроб, отнесли на кладбище и закопали в могилу.

Вот стали про то дело говорить промеж себя прихожане, и дошло до архиерея, что-де поп козла похоронил по-христиански. Потребовал архиерей к себе на расправу старика с попом:

– Как вы смели похоронить козла?! Ах вы безбожники!

– Да ведь этот козел, – говорит старик, – совсем был не такой, как другие козлы: он перед смертью отказал вашему преосвященству тысячу рублей.

– Эка ты глупый старик! Я не за то сужу тебя, что козла похоронил, а зачем ты его заживо маслом не соборовал!

Взял тысячу и отпустил старика и попа по домам.