Текст книги "От солдата до генерала. Воспоминания о войне"
Автор книги: авторов Коллектив
сообщить о нарушении
Текущая страница: 24 (всего у книги 29 страниц)
Середюк Александр Анатольевич
Меня вытащили из горящего автомобиля
Я родился 31 мая 1962 г. в селе Большие Юначки Красиловского района Хмельницкой области в Украине. Украинец, православный.
Член общественной организации общества воинов – интернационалистов Афганистана района «Басманный», Российского союза ветеранов войны в Афганистане, член партии «Единая Россия».
В 1979 г. окончил Кременчуковскую среднюю школу, в 1981 – Каменец-Подольский сельхозтехникум по специальности зоотехника.
4 ноября 1981 г. был призван в ряды Советской армии. С 4 ноября по 17 апреля проходил службу в учебной школе г. Черновцы. По окончанию учебной части («учебки») по ремонту автомобильной техники было присвоено звание сержанта.
В апреле нам сказали, что нас готовят в учебной части для службы в Чехословакии. Нас погрузили в вагоны и повезли в Волынскую область. Мы думали, что нас везут в Чехословакию, но когда мы доехали до Волынской области, нас встретили «загорелые ребята», после чего мы поняли, что не знаем, куда едем. Далее нас долго везли на поезде. Пока мы ехали, я даже увидел по пути свое родное село, в котором родился. Пытался помахать кому-нибудь рукой, но понятно, что меня никто не увидел.
В конце концов, нас привезли в Афганистан. Тогда мы еще не знали, что там происходят какие-то конфликты. Меня определили в московский батальон. Наша воинская часть находилась в г. Пули-Хумри. Мы там возили керосин для вертолетов и самолетов, поэтому нас называли «наливники».
Первое время был в ремонтной зоне, где я проходил службу. В июле дали автомобиль ЗИЛ-131, на котором начинал ездить по Афганистану. Работал в «эвакум»-группах, то есть ездил за техникой, которая поломалась.
В конце сентября через перевал Саланг был проведен трубопровод до г. Баграм и нашу часть перебросили в этот город, где мы начали свою службу. Для нас была выделена земля, где-то 300x300 метров, которую нам пришлось обустраивать. Мы делали бетонный фундамент, натягивали палатки, ставили кровати.
В октябре мне дали другую машину КАМАЗ, на которой стояли две большие бочки по 6 кубических метров, в которых мы возили керосин на аэродромы в г. Кабул, Газни, Гардез, Джелалабад. Часто нас обстреливали из кишлаков и гор, были небольшие потери.
Однажды на своей машине я с четырьмя солдатами поехал за песком в степь. Машина застряла в песке. Нас сразу заметили и начали по нам стрелять. Мы спрятались за машину, но одного солдата душманы все-таки ранили в ногу. С нами был парень, Игорь Железняков, который очень метко стрелял. Он заметил, с какого места стрелял душман и выстрелил в него, попав прямо в автомат. Душман начал убегать от нас, и мы его пристрелили. Это первое место, где я увидел в душманах своих противников, где нас заставили отстреливаться.
Уперевшись краном в песок, который находился на кузове, приподняв машину, я выехал. Приехав в часть, сразу отправили раненного парня в санчасть. Оказалось, что пуля не задела кость, поэтому его довольно быстро выписали. На вопросы командира: «Что случилось?», мы придумывали разные истории, так как реальную историю было рассказывать страшно.
Когда мы ездили по степи, обращали внимание на то, как образуются весной временные речки, и по краям их выкопаны землянки-«дувалы». Как-то раз ехали двумя машинами ЗИЛ-131 и ГАЗ-66 по степи и увидели впереди человека, но продолжали ехать дальше. Затем увидели еще несколько человек, все они были вооружены. Мы начали разворачиваться, по нам начали стрелять. Одна из машин застряла в песке, и мы продолжали отстреливаться. Я на скорости ударил в кузов ГАЗа, чтобы он выехал. Приехав в часть, доложили о своих действиях командиру. Начальство сразу же сообщило летчикам координаты этого места, чтобы они начали обстрел.
Как-то зимой на перевале Саланг сошла лавина прямо на нашу колонну автомобилей и завалила снегом 5 наших КАМАЗов. По чистой случайности, там не было водителей, и никто не пострадал. Когда автомобили вытащили из-под снега, их надо было, так как они были побиты снегом, отвезти в нашу часть на ремонт. Я и мой товарищ получили приказ отвезти эти машины в воинскую часть. Мы на двух машинах, ЗИЛ и УРАЛ, поехали на перевал Саланг забирать эти автомобили. Дорога была тяжелая: снег, гололед – пришлось надевать цепи на колеса. Когда мы добрались до них, был уже поздний вечер. Нам пришлось ночевать прямо на дороге. Так как было очень холодно, автомобили не глушили целую ночь. На утро, когда мы проснулись, у нас заканчивался бензин. Но нам повезло, что недалеко от нас снегом замело бензовоз с бензином. С водителем мы договорились, что если мы ему поможем выбраться на дорогу, он нас заправит.
Когда мы возвращались в часть и везли на буксире 2 поломанных автомобиля, мы проезжали за городом Черикар виноградники, которые мы называли «зеленкой». По нам открыли стрельбу. В автомобиль товарища попало несколько пуль, и надо было быстро проехать это место, чтобы уйти от обстрела. Это был первый обстрел в моей жизни.
Мне было поручено отвезти неисправные двигатели в город Пули-Хумри. Так как была зима, мы очень долго поднимались на перевал. Когда мы все-таки поднялись на него, перед туннелем метров за 300 стоял автомобиль «Ураган». Я подъехал поближе, и, так получилось, что из-за гололеда, он начал катится назад, мне пришлось включить заднюю скорость и отъехать. И я вдруг почувствовал удар. Выбежал подполковник и подбежал к моему лейтенанту. Я не заметил сзади «УАЗ». Он сказал, что пока я не починю его автомобиль, я никуда не поеду. Отремонтировав этот «УАЗ», я со своим командиром поехали дальше.
Не доезжая до города Даши, мы остановились возле шлагбаума. Я спросил у солдата, почему он закрыт. Оказалось, что это место обстрела душманами. И вдруг, я со своим командиром увидел, как свистят и отскакивают от асфальта пули. Мы испугались и быстро спрятались под машину, где пролежали полтора часа. Потом, когда обстрел закончился, мы поехали дальше до города Пули-Хумри, где находилась часть. Когда мы туда приехали, мне пришлось переночевать в машине. И вечером возле нее я увидел маленького черного щенка. И я решил его забрать с собой. Накормил в машине, и обратно мы поехали уже вместе.
Был интересный случай про моего щенка. Животные сильно привыкают к человеку. Моя собака была со мной везде. Однажды она пошла со мной в туалет и провалилась в туалетную дырку. Взяли у командира фонарик, проволоку, и достали ее за голову. Потом носились от нее по всей части, пока не залезли на кузов автомобиля. Много у нас было ребят, у которых животные жили. И обезьянки у некоторых были. Очень интересно, что если обезьянке конфету в фантике дать, то она укусит и есть не станет, а если без фантика – съест.
Кстати животный мир Афганистана поражает своим разнообразием. На открытых пространствах равнин и плато водятся пятнистые гиены, куланы, сайгаки, в скальных местностях – леопарды, горные козлы, горные бараны. В тугайных зарослях по долинам рек встречаются лисица, кабан, камышовый кот. Широко распространены волки, наносящие немалый ущерб отарам овец, особенно зимой. Богато представлен мир пресмыкающихся: вараны, степной питон, ядовитые змеи (гюрза, кобра, эфа). Много ядовитых и вредных насекомых: скорпионы, каракурты, саранча, пауки (фаланг) и ДР-
Теперь я расскажу немного о том, чем мы питались. Нам готовилась пища на перевозных кухнях. Она работала на солярке, из-за этого вся пища ею «отдавала». После службы в Афганистане, я не мог видеть тушенку, сгущенное молоко и рыбные консервы. Иногда хотелось обычной картошки, которая хоть чуть-чуть напомнит нам о Родине.
До службы в Афганистане, я никогда не видел бананов. На одном из перевалов был опрокинут гражданский автомобиль с зелеными бананами. Мне они не понравились, но я все равно взял с собой пару связок бананов. Пока ехали до части они созрели, стали желтыми и на самом деле оказались очень вкусными. Вот так я узнал о существовании бананов.
Расскажу еще об одном случае, связанном с пищей. Когда мы ехали на перевал, по пути мы увидели опрокинутую машину с мешками сахара. И мы забрали себе мешков пять. Мы долго думали, что с ними делать. У нас в перевозной кухне была большая бочка с водой. Нам дали на хлебозаводе дрожжей, и мы засыпали их в эту бочку вместе с сахаром. Пока мы ездили в Джелалабад и обратно, это все забродило. И мы приехали и всей ротой напились. Ближе к вечеру на построении, никто на ногах устоять не мог. Командир не понимал в чем дело, пока не пошел умываться из этой бочки.
Прежде чем рассказать о сражении, где меня сильно ранило, опишу природу и жизнь мирных жителей. Мне очень запомнились весной поля, усеянные дикими желтыми и красными тюльпанами. Жители выращивают пшеницу, кукурузу, рис, ячмень, хлопчатник. В садах выращивают всевозможные плодовые культуры: абрикосы, персики, гранаты и цитрусовые, виноград.
Жили мирные жители очень бедно. Афганистан имел ограниченные торговые связи с другими государствами. Основные статьи экспорта – героин, сухофрукты, а также ковры, свежие фрукты.
Ислам остается мощной силой в Афганистане, где почти все население придерживается мусульманской веры.
Установлен жесткий контроль за исполнением женщинами традиционных норм поведения. В Афганистане закрылись школы для девочек, а женщин заставляют отказываться от работы вне дома и обязывают выходить на улицу в чадре. В 1983 году в Кабуле уже появлялись женщины, которые ходили в черном, но без паранджи.
Население Афганистана живет преимущественно большими семьями в деревнях. Преобладают прямоугольные в плане дома с плоскими крышами, построенные из сырцового кирпича и обмазанные глиной. Усадьба обносится стеной. В высоких горах возводят также строения из камня.
Главные элементы костюма почти у всех этнических общин Афганистана – длинная, до колен рубаха и плотно подпоясанные кушаком широкие шаровары (камис). Поверх мужчины надевают куртку или прикрывающий шаровары халат. Характер головного убора, например чалмы, нередко отражает принадлежность мужчин к определенной национальной группе и географическому району.
Один раз, я наблюдал интересный случай. Ехал в другой город и увидел жителя, сидевшего на корточках на камне. Еду через десять часов обратно, а он также сидит на этом камне.
Продолжу рассказывать про боевые действия. Однажды мы везли керосин из Баграма в Джелалабад. Нас в колонне ехало 80 машин вместе с охраной. С нами также была радиостанция, которая вела связь с ближними воинскими частями. Ближе к вечеру, когда оставалось тридцать километров пути, мы попали на заминированную дорогу. С одной стороны была речка, а с другой – горы.
Я ехал пятой машиной, и она попала на самодельную контактную мину (фугас). Произошел взрыв, осколки мины пробили кузов, кабину и бензобак, и машина загорелась. Меня два товарища вытащили из горящего автомобиля и положили под скалу, так как с гор нас еще обстреливали душманы. Так я пролежал там без сознания, пока меня не отвезли в военный госпиталь в Баграме. Привезли меня в госпиталь с осколочным ранением в позвоночник, контузией и с сильными ожогами на ногах. Оклимался я только через двое суток. Когда очнулся, ноги и руки были привязаны к кровати, ноги все перебинтованы, а рядом сидела медсестра. Я сначала очень испугался, есть ли у меня вообще ноги. Но, переборов страх, пошевелил пальцами и понял, что все в порядке. В позвоночнике у меня до сих пор находится осколок мины.
В этом бою с душманами погибло 8 человек из 100, и 13 было ранено. В день нашего сражения – 20 марта, у афганцев есть праздник жертвоприношения. А мы, солдаты, для них равнозначны животным, вот они и решили нас взорвать.
В госпитале я находился с 20 марта до конца июля. Организм сильно ослаб, и я заболел брюшным тифом. Поднялась температура до 40 градусов, и меня перевели в другое отделение. Желтуха и тиф в то время были очень распространены. В октябре-ноябре от воды половина батальона болели желтухой, а зимой от грязи и волнения – брюшным тифом. Так же, как на любой войне, появлялись вши, и нам каждые три дня приходилось мыться и стирать бензином одежду. Вши являлись одними из переносчиков брюшного тифа.
После лечения от брюшного тифа, мне был положен отпуск: должны были отправить в Союз на 60 суток. Пока я ждал документов из СССР, начальник отделения предложил поработать медбратом, так как в госпитале не хватало медсестер. Я согласился и месяц там проработал. Колол всем уколы.
На меня были поданы документы о награждении за отвагу, но медаль я получил уже в военкомате, когда уволился.
После того, как я выписался из госпиталя, меня пытались вновь посадить за автомобиль, но я отказался, так как после того случая мне было уже страшно. И мы с товарищем делали кирпичи из глины в части (замешивали глину и выкладывали на песок на солнце сушиться). Половину дня работали, а остальное время отдыхали, так как на улице жара 50 градусов, и, не то чтобы работать, даже лежать было невозможно. Даже, если куриные яйца в песок закопать, они сварятся. В «тихий час», который длился с 12 до 16 дня, мы накрывались мокрыми простынями, чтобы не было так жарко.
15 июля пришли документы о том, что меня отправляют дослуживать в СССР, в город Самарканд. После того, как я прослужил еще 3 дня, пришли документы об отпуске. Я уехал на 60 суток на Родину.
После отпуска служба шла очень легко. Наша ракетная часть находилась в Душанбе. Там ко мне, как ветерану Афганистана, относились очень лояльно.
Через год после армии женился. Жена 2 года ждала меня. Всего за время моего отъезда, я написал примерно 80 писем.
В общем, в Афганистане я пробыл с 9 мая 1982 года по 15 июля 1983 г.
Ноябрь 2008 года.
В подготовке текста воспоминаний оказала помощь Волкова Александра Михайловна, студентка 1-го курса Гуманитарного факультета Московского авиационного института (государственного технического университета)
Соколов Александр Константинович
Если бы я не повернулся…
Я родился 9 августа 1951 г. В Ивановской области в семье рабочих. Отец, Соколов Константин Никонорович, участник Великой Отечественной войны с 1943 по 1945 гг., войну закончил в Вене.
После окончания восьмилетней школы, поступил в Ивановский энергетический техникум. В 1970 году поступил в Московское высшее общевойсковое командное училище им. Верховного Совета РСФСР. В 1974 году с отличием окончил училище и был направлен для прохождения службы в Группу советских войск в Германии (ГСВГ) на должность командира мотострелкового взвода 81 – го гв. мотострелкового полка (мсп) 6-й мотострелковой дивизии (мед) 20-й общевойсковой армии (ОА).
В 1979 году с должности командира мотострелковой роты заменился в Туркестанский военный округ в 180-й мсп 108-й мед на должность командира 9-й мотострелковой роты (мер). В декабре 1979 года в составе передового отряда дивизии полк вошел в Афганистан.
В 1980 году был назначен начальником штаба 781-го отдельного разведывательного батальона 108-й мед (Баграм).
В Афганистане досрочно получил капитанские погоны из рук начальника штаба 108-й мед полковника Б.В. Громова.
После Афганистана проходил службу в Уральском военном округе, Генеральном штабе Вооруженных Сил.
Участвовал в ликвидации землетрясения в Армении. Принимал участие в событиях по наведению конституционного порядка в Закавказье, в контртеррористических операциях на территории Северного Кавказа, в составе российского воинского контингента в Косово выполнял миротворческую миссию.
В 1986 году окончил военную академию им. М.В. Фрунзе, а в 1994 году военную академию Генерального штаба ВС. Награжден орденом Красной Звезды, орденом «За службу Родине в ВС СССР», государственными и общественными медалями, медалью ООН за миротворческую операцию в Косово.
Получил осколочное ранение в Афганистане. Вспоминаю службу в Афганистане, как лучшие годы своей жизни.
Назначение
Проходя службу в мотострелковом полку на БМП в ГСВГ, получил хорошую практику как офицер. Постоянно проводились дневные и ночные стрельбы, занятия по вождению боевой техники, изучению материальной части вооружения и техники. Неоднократно участвовал в соревнованиях, как в составе подразделения, так и индивидуально на уровни полка, дивизии, армии и группы. Прибыв по замене в 108-ю мед Туркестанского военного округа (г. Термез) поставил себе задачу служить в полку на БМП (180-й мсп – «пятерка», так его тогда называли местные старожилы).
Был представлен командиру дивизии генерал-майору К.А. Кузьмину. Перед беседой с ним накануне мое личное дело изучил начальник разведки дивизии майор А.Б. Султанов и предложил командиру дивизии направить меня в разведывательный батальон. Командир дивизии во время беседы со мной предложил служить в разведывательном батальоне, на что я категорически отказался, сославшись на то, что желал бы служить в мотострелковом полку на БМП, где принесу больше пользы, чем явно поставил в тупик командира дивизии (бывшего десантника), слово которого не обсуждалось. Он просто отправил меня еще раз подумать.
На следующий день начальник кадров довел до меня решения командира дивизии направить меня на должность командира автороты. Но я стоял на своем. После долгих мытарств назначили меня командиром 9-й мер 180-го мсп.
Рота была многонациональная – русские, украинцы, казахи, узбеки, таджики, туркмены, калмыки и уйгур. Укомплектована была специалистами из Таманской дивизии (командиры отделений, наводчики-операторы и механики-водители БМП). Из трех командиров взводов два в 1979 году окончили училище – лейтенанты Е. Березин и С. Майданюк, а третьим командиром взвода был капитан И. Васильев, переведенный из штаба округа. Заместителем командира роты по политической части был выпускник Новосибирского политического училища лейтенант В. Лобода, старшиной роты – прапорщик Г. Насиров, техником роты – сержант срочной службы Р. Оздоев.
В начале декабря части дивизии были подняты по тревоге и выведены на учебный центр. Начался прием приписного состава. В основном это были местные из Сурхандарьинской области, те, кто прошел службу во внутренних войсках. Все они не имели такого опыта и знаний ведения боя, которым владеют мотострелки.
Пришлось наряду с практическими действиями солдата на поле боя проводить и индивидуальные занятия по изучению материальной части стрелкового вооружения. Этим занимались наиболее опытные военнослужащие срочной службы, сержантский состав и командиры взводов. Во второй половине декабря провели боевое слаживание в составе отделения, взвода, роты, батальона.
Термез стал напоминать город военного времени. Откровенно говоря, у младшего командного состава и мыслей не было, что мы готовимся к вхождению в Афганистан. Все думали, проведем ряд предписанных мероприятий и на этом закончим. Но все вышло иначе.
Вход в Афганистан
23 декабря вечером всех офицеров от командира роты и выше, собрал командир полка подполковник Т.Ю. Касымов и поставил задачу по подготовке к совершению марша по маршруту Термез – Хайратон-Пули-Хумри.
Задача поставлена – приступили к ее выполнению. Полк – передовой отряд дивизии, а второй взвод моей роты (командир взвода Е. Березин) тыловая походная застава (ТПЗ) полка. Все то, что кто-то упустил или не сделал надлежащим образом, пришлось наверстывать и устранять. Большую помощь оказывало командование батальона во главе с капитаном А.М. Гулевским. Из трех командиров мотострелковых рот – двое прошли службу в ГСВГ (я и командир 8-й роты ст. лейтенант П.И. Чертков). Командир батальона имел хороший опыт командованием подразделениями, полученный в ГСВГ. Подчиненные все это видели и верили нам.
25 декабря 1979 года в 15.30 полк за разведывательным батальоном дивизии по наведенной паромной переправе через реку Амударья начал пересекать границу. Головная машина роты – в 16.50, а второй взвод роты, находящейся в ТПЗ в 18.00.
Колонна дивизии походила на «цыганский табор» – на технике было загружено все необходимое для автономной деятельности подразделений – дрова, печки буржуйки, трубы к печкам, маскировочные сети, ящики с боеприпасами, матрасы, одеяла, палатки и т. д. После пересечения границы колонна техники двигалась по бетонке. Её, в свое время, построили советские специалисты. Поначалу техника вела себя «как корова на льду», сказалось отсутствие опыта вождение у механиков. Резкий порот штурвала, рычагов и машина уходит в кювет, резкое увеличение скорости, торможение – удар в впереди идущую машину.
Механиком-водителем командирской машины был молодой солдат Марат Ускембаев, казах, родом из Джамбульской области. Когда я принял роту, механика-водителя командирской машины не было. Временно за машиной был закреплен техник роты Р. Оздоев. Мне приглянулся молодой, смышленый, шустрый солдат. В разговорах с ним оказалось, что он из многодетной семьи, до армии работал на тракторе, любит технику, и хотел бы быть механиком-водителем. Его любовь к технике и искреннее желание управлять боевой машиной, горящие глаза тронули меня, я назначил его старшим механиком-водителем роты. Стал заниматься с ним индивидуально.
Еще проходя службы в ГСВГ, в полку из-за нехватки специалистов были организованы трехмесячные курсы подготовки из солдат, ранее имеющие опыт работы на технике. Своим упорством и желанием быть механиком, Марат за месяц достиг того, что должен уметь специалист после «учебки». За его познание и владение БМП к нему прислушивались и военнослужащие старшего призыва. За время службы в Афганистане он стал специалистом высокого класса, настоящим солдатом.
Проехав несколько километров, механики почувствовали технику, стали увереннее чувствовать себя. Колонна полка стала похожей на воинскую часть на марше. Наступили сумерки, а ночь хочу сказать в тех краях темная. Колонна техники с включенными фарами похожа на текущую речку. Зрелище неописуемое. Впереди должен быть город Пули-Хумри.
В нашем понимании это должен быть освещенный город с улицами и современными домами. Когда же мы пересекли мнимую границу города, перед нами предстала другая картина. Глинобитные дома с еле заметным освещением, жители в национальной одежде, крохотные магазинчики. Обыкновенный узбекский кишлак, а не город. Прошли Пули-Хумри, за ним остановились на ночной привал, проверили и дозаправили технику, установили палатки, выставили охранение. Личный состав после совершенного марша, особенно механики, «отрубились» моментально.
Утром позавтракав, получили задачу на продолжение марша по маршруту Пули-Хумри-Саланг-Кабул. Тогда-то и наступило осознание, а что же нас ждет впереди?
При подходе к Салангу колонна двигалась в гору. Справа и слева красивый горный пейзаж. Кристально чистой белизны снег. По мере приближения к туннелю колонна замедляет скорость, почти ползет. Наконец то входим в туннель. Включенный свет, дым работающих машин, запах дизельного топлива. Мы медленно продвигаемся вперед по туннелю, порой останавливаясь. Глаза жжет, воздуха не хватало. Некоторые пробуют надевать противогаз, не помогает. Помогает тряпка, смоченная водой. Становится не много легче дышать. Все время на связи, запрашивал, как чувствуют механики водители, на коротких остановках приказывал проверить десант внутри машин. Впереди появляется просвет туннеля.
При выходе нас встречал начальник разведки полка и на ходу доводит информацию: «Двигаться на первой замедленной передаче». Впереди дорога резко сворачивает влево. Посыпана песком для исключения заноса. Сидя на броне сверху, видишь глубокое ущелье, дух захватывает. Становишься единым целым – машина и человек. Мы тогда вспоминали песню о шофере: «А дорога серую лентою вьется, крепко за баранку держись шофер».
Машины медленно шли по самому краю дороги, которая серпантином спускалась вниз от одного портала к другому. Рядом с дорогой бежала, журча, горная река, как бы стремясь обогнать нас. Внизу каменные домики, видно как местные жители рассматривали нас. От портала к порталу колонна набирала скорость, приближаясь к «равнинной дороге». Встречные люди радостно приветствовали нас: «шурави». Мы им отвечали взаимным русским уважением. От этого становилось легче и спокойнее на душе. В это время, кто-то из колонны сообщил: «По просьбе Афганского правительства советские войска вошли в Афганистан». Никто не знал в то время, что будет война на протяжении почти десяти лет.
Термез-Кабул
В зоне ответственности 108-й мед находилась автомобильная дорога Термез-Кабул. По ней доставлялись материальные средства для Афганистана и обеспечения жизнедеятельности соединений и частей 40-й армии. Дорога являлась стратегическим объектом. Командование уделяло ей особое внимание. Вся дорога была распределена на зоны ответственности соединений и частей. За участок дороги от Саланга до Кабула отвечала 108-я мед.
Дорога от Джабалля-Уссараджа до Кабула проходила через густые растительные насаждения, так называемую «зеленку». На этом отрезке дороги размещались заставы 177-й и 181-й мсп дивизии, которые обеспечивали безопасность движения колонн на своих участках ответственности.
Дорога притягивала и душманов. Они использовали для нападения на наши колонны естественный природный ландшафт, осуществляли минирование дороги, особенно в ночное время.
Для обеспечения безопасности прохождения колонн периодически, по мере поступления данных о деятельности душманов, проводились операции по их нейтрализации.
В начале октября 1981 года участились случаи обстрела колонн и подрыва машин на участке от населенного пункта (н.п.) Чарикара до Шакандары. По разведывательным данным боевые группы душманов осуществляли подготовку в районе н.п. Исталиф.
Для уничтожения душманов в этом районе была спланирована операция с привлечением разведывательного батальона и подразделений 177-го мсп дивизии и 345-го опдп. В целях введения противника в заблуждения от истинного направления действия наших подразделений, была спланирована дневная зачистка района в предгорьях Кабула.
За день до начала проведения операции с командирами разведывательных групп было проведено взаимодействие на ящике с песком. Детально отработаны действия разведывательных групп исходя из предполагаемых действий противника. Особое внимание было уделено скрытому выдвижению групп в ночное время и занятию ими огневых позиций на господствующих высотах, блокирующих выход душманов и подход их резервов.
В полдень колонна разведывательного батальона начала выдвижение. Впереди головная походная застава в составе танкового взвода 1 разведывательной роты. Разведчики разведывательных групп были размещены в МТЛБ артиллерийского дивизиона для скрытия их посторонних глаз. В замыкании колонны как всегда находился танковый взвод 2-й разведывательной роты.
Такое построение колонны было апробировано практикой. В предыдущих операциях личный состав танковых взводов получил навыки действия при подрыве боевой техники на мине и обстреле из гранатометов. Первоначально на восстановление подорвавшегося танка уходило несколько часов, но в последующем, благодаря слаженным действиям танкистов и разведчиков, привлекаемых для защиты экипажа танка от огня душманов, на это уходило несколько минут. Да и экипаж танка быстро приходил в себя от подрыва боевой машины.
2-й танковый взвод постоянно обстреливали из гранатометов, экипаж, как юла, вел наблюдение за обстановкой и, в случае опасности, немедленно реагировал на критическую ситуацию.
Около 16.00 колонна прошла Баграмский поворот и повернула в сторону Кабула. Через 20 минут колонна остановилась. Впереди был видимый участок заминированной дороги. Видно было, что минировали совсем недавно и успели замаскировать. Пришлось мины стянуть «кошкой», а затем подорвать. Эта заминка не повлияла на выход в заданный район.
При подходе к месту проведения операции бронегруппа заняла пути выхода и подхода душманов, а разведчики приступили к прочесыванию района. Разведывательные группы скрытно выдвинулись в исходный район выдвижения. Замаскировались. К началу сумерек закончилась зачистка района.
Результаты работы были налицо. Много было изъято стрелкового вооружения, в основном английские буры и китайские АКМ, а так же боеприпасы к ним. Командиры доложили о наличии личного состава, вооружения и готовности к движению. Колонна батальона начала движение в обратном направлении, оставив нас для ночных действий.
С наступлением темноты разведывательные группы начали движение. Шли бесшумно, обходя населенные пункты. Особенно, чтобы собаки не почуяли нас. Выдерживать намеченный маршрут в горах, а еще ночью, чтобы не обнаружить себя, очень сложно. Каждую сотню метров приходилось ориентироваться по компасу. Два разведчика накрывают тебя палаткой – при свете фонарика уточняешь маршрут. Очень трудно привязаться к местности. Большая ответственность за поставленную боевую задачу и подчиненных, которых ты ведешь. Приходиться сверяться по небесным светилам. Большая и Малая медведица так же светят и на малой нашей Родине. В это время ощущаешь себя в родном краю. Это придает силы и уверенность.
Ближе к полуночи пришлось форсировать горную речку. Все мокрые, пока не ощущаешь холода. Но чем выше к горным вершинам, тем становится прохладней. К часу ночи мы заняли высоты. Здесь когда-то были душманы. Оборудованы огневые позиции, валяются стреляные автоматные и пулеметные гильзы. Земля схвачена морозом, вода замерзла. Холод неимоверный. Снимаешь с себя одежду, вдвоем выкручиваешь ее. Одеваешь и такое ощущение, как будто ты надел сухую и теплую одежду.
Каждый занял свою определенную позицию с учетом, что ты отвечаешь за сектор в 180 градусов, а твой товарищ за вторую половину. К рассвету разведывательные группы заняли господствующие высоты. Доложил в дивизию о занятии и оборудовании огневых позиций, готовности групп.
Начало светать, с подъемом солнца становиться теплее. Перед нами н.п. Исталиф. Где-то начали топить, дым поднимался вертикально вверх. Лаяли собаки. Население просыпалось. Впереди, сквозь утреннюю дымку, вдалеке просматривалось движение колонны. Через час-полтора колонна вышла на исходные рубежи. Приближение колонны начинало ощущаться среди афганского населения. Были видны вооруженные люди. Закрывались двери домов. Напряжение нарастало. Приказал быть внимательней.
Восходящее солнце давало о себе знать. Становилось теплее. Клонило в сон. Мой сосед по сектору наблюдения прямо «валился с ног». Обратил его внимание на это. Прошло буквально несколько минут, повернулся в его сторону и вижу в 100–120 м душмана, готового открыть по нам огонь.
Срабатывает внутреннее чувство самосохранения, открываю по нему огонь из автомата. Толя резко просыпается: «Что такое?». Показал на лежащего с автоматом «духа». Если бы я не повернулся в сторону товарища, лежать бы нам вдвоем в нашем окопе. Этот случай остался в памяти на всю жизнь. При каждой очередной встрече боевых друзей он вспоминает этот эпизод.
