Текст книги "От солдата до генерала. Воспоминания о войне"
Автор книги: авторов Коллектив
сообщить о нарушении
Текущая страница: 23 (всего у книги 29 страниц)
Членом Военного Совета 40-й армии в это время был мой ученик по Военно-политической академии Валентин Григорьевич Щербаков – я его знал еще капитаном, а тут встретил генералом. И сразу после трогательной встречи в штабе, после объятий я получил от него первую просьбу – прочесть лекцию на передовой, в уже упомянутом местечке Пагман, в 30 км от Кабула, где шли бои с многочисленной бандой душманов, обстреливающих с этой позиции Кабул ракетами. В этой боевой операции участвовали и курсанты Кабульского военного университета, где я был советником.
Учеба в университете Харби-Пухантун часто прерывалась – и тогда курсанты танкового факультета садились на свои танки, курсанты артиллеристы выкатывали свои учебные пособия – орудия различных калибров, а курсанты-пехотинцы грузились в свои транспортные средства. И в бой – а на следующий день оставшиеся в живых курсанты снова «грызли гранит науки». Так что подразделения советских войск, где мне пришлось читать эту первую для меня лекцию в Афганистане, находились рядом и афганские войска, в которых находился я, дислоцировались рядом, решали сходные боевые задачи.
Но приезд профессора из Москвы политработники (хотя тоже мои ученики) обставили с помпой – прислали БМП и даже танк сопровождения. Лекцию надлежало читать ночью, после ужина. Стояла тихая южная ночь, было абсолютно темно, поскольку небо было закрыто тучами. В абсолютной темноте мне помогли выбраться из БМП и, поддерживая с обеих сторон, поскольку я ничего не видел, повели к штабной машине.
Там был накрыт поистине «королевский» ужин – накануне одному из разведчиков посчастливилось подстрелить горного козла, и полковой повар соорудил нечто похожее на жаркое. Бедный парень, он немного перестарался, (а может козел был преклонного возраста), но жаркое по вкусу напоминало подошву кирзового сапога. Но разве это было главное – ведь принимали как посланца Москвы, как посланца Родины, и разве каждому лектору выпадает честь быть накормленным мясом горного козла, специально для него убитого?
После такого ужина, опять в кромешной тьме меня повели на лекцию. Проинформировали, что подразделение заняло позицию в котловине, а на окрестных холмах расположились душманы, громкое слово, кашель или вспышка огня может вызвать шквальный огонь – с соответствующими последствиями. Поэтому надо читать тихо и аплодисментов – не будет. По узкой тропинке, поддерживаемый по бокам офицерами, я в темноте шел несколько минут и внезапно ощутил под руками стул, на который тотчас и опустился.
«А где же аудитория?» – недоуменно спросил я.
И получил гордый ответ: «А они уже лежат вокруг Вас и ждут начала лекции».
И только тогда, прислушавшись, я услышал сдерживаемое дыхание нескольких десятков (может быть сотни) человек.
Я, повторяю, считаю себя опытным, неплохим лектором. Но в этот вечер я, видимо, превзошел самого себя. Я даже не помню тему лекции, я не помню сколько она длилась – для меня это было одно мгновение. Стояла звонкая тишина, и только в некоторых, наиболее «ударных» местах вместо аплодисментов слышалось сдерживаемое одобрительное дыхание. Лекция кончилась, по традиции я поблагодарил слушателей за внимание, и снова, поддерживаемый с обеих сторон, прошел по тропинке до штабной машины, а от нее – на БМП и в расположение своей части.
Короток век человеческий, и придет мой черед отдавать отчет о прожитой жизни. Но самым ярким воспоминанием моей жизни, которое я хочу увидеть перед кончиной, будет эта лекция, прочитанная на поле боя. Наутро произошло ожесточенное сражение, и многие из тех, кому я читал эту лекцию, слышали голос московского профессора в последний раз. Но они свято верили, что это Родина из Москвы прислала профессора именно для того, чтобы в час испытания он сказал те слова, которые объяснили бы им, почему они тут находятся, что они тут делают и почему должны отдавать свои молодые жизни за малознакомый, но ставший им родным народ Афганистана.
Я был свидетелем вывода наших войск из Афганистана – был приглашен в Термез на главную трибуну и стоял рядом со своим учеником – очередным членом Военного совета 40-й армии Александром Иммамутдиновичем Захаровым. Войска шли походным маршем из Хайратона через Аму-Дарью. Шли победители, с гордо поднятой головой, с развернутыми знаменами.
Мы не проиграли этой войны, мы выполнили свой интернациональный долг перед этим благородным народом, перед всем человечеством. Против нас воевал весь капиталистический Запад, они не дали нам до конца выполнить задачу помощи этому народу. Но историю не обманешь, сейчас, спустя 20 лет со дня вывода наших войск из Афганистана все мировое сообщество видит, кто и что принес на его землю, кто помогал искренне этому народу.
Известный среди участников Афганской войны поэт и композитор генерал-майор Куценко Виктор Петрович очень верно подметил в одной из своих песен: «Время выбрало нас, закружило в афганской метели».
Тот, кто побывал в Афганистане, вспоминать о нем не перестанет.
Декабрь 2008 года.
Рязанцев Юрий Иванович
Довелось «заехать» к душманам
Я родился 16 января 1938 года в городе Пушкин Ленинградской области. Русский, православный. Состоял в КПСС.
В 1955 году окончил школу № 9 города Москвы, а в 1958 году окончил Одесское артиллерийское училище. В 1969 году окончил Военную инженерную академию имени Ф.Э. Дзержинского (в настоящее время Академия РВСН имени Петра Великого).
С 1990 года – Председатель совета Межрегиональной общественной организации «Федерация ветеранов воинов-интернационалистов», которая до 1995 года называлась «Ассоциация ветеранов воинов-интернационалистов».
О вводе войск в Афганистан в 1979 году узнал по долгу службы. В стране (СССР) был мир, спокойствие и стабильность, поэтому имевшие место, первоначально редкие, а затем все более частые и усилившиеся боевые конфликты в Афганистане замалчивались, а потери в личном составе скрывались. В общем, мир и спокойствие.
Как военнослужащий, я, конечно, знал о происходящем в Афганистане, поэтому предварительная беседа о направлении меня в Афганистан заслуживает внимания.
В это время службу я проходил в одном из главных управлений Министерства обороны (МО) в звании – полковник.
В феврале 1985 года меня вызвали к заместителю начальника управления генерал-полковнику Гончарову В.А… Представившись ему, я сел. Жду, что ему от меня надо. Спросил, как дела дома, как семья. Я ответил, что все нормально. И вдруг он спрашивает: «А ты умереть боишься?» Естественно от такого внезапного вопроса было легкое внутреннее замешательство – на мгновение.
Я ответил дословно: «Товарищ генерал-полковник, я заканчивал и учился в артиллерийском училище, а не в кулинарном техникуме, поэтому первоначально я знал, куда шел и знал, что могу рисковать жизнью и отдать ее в любой момент». «Молодец! – ответил он, – Пойдешь в Афганистан. Готовься».
Так я попал в Афганистан, в Вооруженные силы республики Афганистан в качестве советника.
Надо сказать, что ждал я долго и уже думал, что начальство передумало, но в декабре того же года поступила команда на убытие, и 14 февраля 1985 года я был на аэродроме в Шереметьево.
Должны были вылететь поздно вечером, но рейс почему-то откладывали, и улетели только утром 15 февраля.
Прилетев в Кабул, мы узнали причину задержки рейса. Оказывается, всю ночь аэродром обстреливался ракетами.
Итак, 15 февраля началась моя служба в Афганистане, которая продолжалась ровно 3 года и 3 месяца, без отпусков.
Первые впечатления
Прилетев в Кабул солнечным теплым днем 15 декабря 1985 года, мы увидели мирный город, живущий своей мирной жизнью. Работали базары (магазинов в Кабуле было раз, два и обчелся), работал основной транспорт – ишаки, ходили редкие автобусы и толпами мирные жители. Войны не чувствовалось. Да позднее и в провинциях Афганистана мы видели то же.
Надо отметить, что дружественные связи с Афганистаном наша страна (Россия) традиционно поддерживала столетиями на фоне того, что там все время «баламутила» Англия, пытаясь завоевать Афганистан и превратить его в свою колонию, как Индию.
Войны, как таковой, по меркам военных теоретиков, в Афганистане не было. Проводились диверсионнопартизанские операции против власти Демократической республики Афганистан (ДРА) на местах, против армии ДРА и советских войск, стоящих гарнизонами.
Ни армия, ни народ в Афганистане против нас не воевал. При финансовой поддержке Соединенных Штатов Америки (США) через Саудовскую Аравию и Пакистан были созданы группы наемников, которым платили большие деньги за каждого убитого, за подбитый вертолет и танк. Все это снималось на видеопленку и, как вещественное доказательство, предоставлялось заказчикам.
Именно оттуда в Чечне и пошел порядок все снимать на видеопленку. Там были такие же группы, и в каждой был советник-иностранец. В Афганистане это были американцы, англичане и даже французы. Создавались базы оружия, боеприпасов, продовольствия в глухих местах. Отряды под видом местных жителей проводили нападения и обстрелы городов и военных гарнизонов. То есть были эти формирования, которые нашим приходилось уничтожать. Сам народ не воевал.
В России говорят: «Лицом к лицу, лица не увидать. Большое видится на расстоянии». То есть на «большом» расстоянии времени события оцениваются более объективно. Вот почему слова афганского генерала о том, что в Афганистане есть вся таблица Менделеева и есть то, чего в ней нет, сегодня актуальны. И вот почему США сейчас уже в Афганистане «находятся» своими войсками. США нужны природные ресурсы, чтобы жить за счет других стран как паразитам.
Вот истоки войны в Афганистане. Уже в 70-е годы США хотели быть там. Мы их опередили, потому что, как ни странно, Афганистан находится у наших границ, рядом с нами. И нам не безразлично, что там будет происходить.
США находятся за тысячи километров от Афганистана и, тем не менее, руками своих наемников полезли туда. Забегая вперед, скажем, что получили то, что и должно было случиться. Международный терроризм в лице Бен Ладена – это их «дитя», и они «расхлебывают» плоды собственной политики.
Наши войска вошли туда по неоднократным просьбам правительства Афганистана, США вошли же в Афганистан и Ирак после жестких «ковровых» бомбежек населенных пунктов и без всяких просьб с чьей-либо стороны.
Кто такие военные советники?
Теперь о военных советниках, которые находились в армии Афганистана. После революции 1917 года, когда был еще жив В.И. Ленин, с Афганистаном были установлены дипломатические отношения. Поэтому в момент ввода наших войск в Афганистан военные советники уже давно находились почти в каждой воинской части Афганистана.
Их задача была не воевать, а готовить армию к боевым действиям, так же как и военных советников в Испании, Китае, Кубе и т. д. Однако, возникали ситуации, когда советникам приходилось вступать в боевые действия, хотя еще раз подчеркиваю – официально им это было запрещено.
Наши солдаты и офицеры в тот период были воспитаны очень патриотично на примерах своих дедов и отцов – участников Великой Отечественной войны.
Как один из примеров – действия полковника Коршунова Владимира. При проведении операции афганской армией по очистке провинций Гардез-Газни от бандформирований в один из моментов ему – советнику командира афганской дивизии – пришлось лечь за пулемет, чтобы отразить атаку. Атака была отражена, положение восстановлено. Владимир при этом получил тяжелые осколочные ранения в область живота. Спасти его могла только срочная операция. Ущелье, где шли бои, накрыл густой туман, и вертолеты для вывоза раненых с поля боя не смогли приземлиться. И только через сутки вертолет с экипажем из Афганской армии смог в густом тумане приземлиться в глубокое ущелье и эвакуировать Коршунова в Кабул. Но было поздно, и от полученных ран он скончался. Его семья, жена и двое дочерей проживают в городе Рязани. И таких случаев, когда советники советской армии, находясь в рядах армии Афганистана, своим примером воодушевляли в боевых условиях и показывали, как надо действовать, не единицы.
Все наши воины в тот период показали высокий русский воинский дух, что было оценено как афганцами, так и нашими врагами. Ведь не случайно в наше время все, кто ездил в Афганистан, отмечали теплое и дружественное отношение народа к нам. Почти всегда звучали вопросы: «Шурави (русские), когда вернетесь к нам?»
Жили советники с семьями в городах, гарнизонах, совместно с афганцами. Жили дружно, ходили в гости друг к другу. Отмечали праздники совместно. Не случайно в наше время всех наших, приезжающих в Афганистан, всегда спрашивали про войска НАТО, находившихся там: «А что это за люди? Сидят обособленно. В гости к нам не ходят, нас не приглашают». Их просто там не понимали и, соответственно, не любили.
Праздники мы тоже, конечно, отмечали. Вот, например. Это был 1988 год. Мы отмечали день рождения Олега Иваненко. Ему исполнялось 50 лет. Он пригласил меня. Это была оперативная группа генерального штаба. Там же был генерал-лейтенант Запоненко.
Жили они в казарме, как солдаты. Мы собирались уходить, были сплошные обстрелы. Олег говорит: «Юра, приезжай». Ехать надо было вечером, часов в 9. А Запоненко сказал: «Как в военное время! Чтоб окна все были закрыты». Приезжаем. Койки стоят, посреди пола стоят столы, все окна плотно задраены черными одеялами, на которых они спали. Так в войну все делали, чтобы свет не проходил, чтобы не били прицельно. И вот мы в казарме отмечали в такой обстановке 50 лет. Потом ночью я ехал обратно.
Была там, в Афганской армии, десантно-штурмовая бригада (ДШБ), в которой советниками были наши десантники. В 1987 году ДШБ была высажена в Хост для захвата крупного укрепленного района. По разным причинам высадка прошла неудачно. Высадились они прямо на позиции, поэтому большинство было расстреляно еще в воздухе. ДШБ практически перестала существовать. Но в течение года солдаты и офицеры, выжившие и сбежавшие из плена, возвращались к месту службы. Вот воспитание наших советников-десантников!
Как я уже говорил, моя служба в аппарате Главного военного советника в ДРА не предполагала непосредственного участия в боевых действиях против отрядов бандформирований. Наша задача заключалась в становлении армии Афганистана как боевой силы против вмешательства из-за границы, откуда появлялись вооруженные и обученные отряды.
Хотя находиться в стране, где велись боевые действия, и не принимать участия в этих условиях практически невозможно. Другое дело, в какой «форме» принимать участие.
Например, при поездке в город Джелалабад по горной дороге с крутыми серпантинами попали в засаду, отбились без потерь, слава Богу, и поехали дальше.
При приземлении и высадке с вертолетов в Панджшерском ущелье попали под артиллерийский обстрел. Назад возвращались на вертолетах с ранеными, отбивались «НУРсами» (неуправляемые ракеты) от обстреливающих нас крупнокалиберных пулеметов.
Был случай, когда возвращались в Кабул, самолет идет на снижение к земле, уже виден аэродром, а на пути остановились машины, вышел человек и из автомата ведет по нам огонь.
Снайпер
В самом Кабуле при въезде в наш госпиталь напротив горы и на склонах целые аулы из глинобитного материала.
Въезжаю я на автомашине «Волга» в ворота, увидел, что стоит начмед госпиталя, и говорю водителю Володе: «Тормози! Мне поговорить надо». Он резко затормозил, я выхожу, слышу перед радиатором машины «чмок», и никто на меня не смотрит. Все смотрят на горы, в том числе и начмед. Я спрашиваю: «Что, стреляли?» Он говорит: «Да». И все, и охрана ищут, откуда стрелял снайпер. Но разве его найдешь в массе построек?! Так что рассчитал он (снайпер) правильно. Если бы резко не тормознули, в машину точно бы попал.
Ярко-красная пожарная машина
В экстремальных ситуациях всегда случаются курьезы. Пример. Вблизи с границей Ирана находится небольшой город Фарах. По нашим меркам, небольшой районный центр с одноэтажными глинобитными домами. Как и все города Афганистана, он систематически подвергался ракетным обстрелам.
Поскольку Советский Союз оказывал Афганистану гуманитарную помощь, то кто-то додумался прислать в Афганистан партию пожарных машин, ярко-красного цвета с выдвижными лестницами. Одну из таких машин и привезли в Фарах. Там долго думали, зачем она, и решили поставить ее в небольшой овраг на окраине города. Поскольку цвет ее был ярко-красный, лестницы напоминали издалека направляющие, установленные на пусковых установках знаменитых «Катюш», то эта пожарная машина произвела соответствующее впечатление, и обстрелы города Фарах надолго прекратились, пока душманы разбирались, что это такое.
В нашей армии, как и в каждой другой, существует «курс молодого бойца», когда призванные в армию проходят основу, необходимую для того, чтобы понять, что такое армия. Тем более, в Афганистане, в особых условиях боевых действий и особенностях Востока. Курс проходил около месяца. Так же было и у меня. Однако с войной пришлось столкнуться раньше, чем через месяц. Сразу после Нового года при ведении боевых действий погибло 7 советников (1 офицер, 2 сержанта и 4 солдата). И мне поручили проводить их в последний путь. Так я впервые узнал, что такое «Груз 200». Утром, причесываясь перед зеркалом, я вспомнил книги и кинофильмы, когда увидел на своей голове абсолютно седую прядь волос. Ну и так началась военная тяжба.
Служил в Министерстве обороны армии Афганистана, ходили в афганской форме, ездили, летали, воевали, питались вместе с афганцами в военных частях. Непосредственно в боевых действиях участвовать мне было не положено по должности, но вот в подготовке войск я участвовал. За 3 с лишним года пришлось объездить весь Афганистан, кроме Хоста и Файзабада. За это время бывал во многих частях афганской армии (готовили боевые действия). Неоднократно бывали под обстрелами, попадали в засаду.
Совещание душманов
Однажды, под Кандагаром довелось «заехать» к душманам в их лагерь на «совещание». Дело было так.
Проверяли посты афганской армии вокруг Кандагара, а надо сказать, они все располагались на сопках. И поскольку указателей, как на наших дорогах ехать, не было, мы крутанули и заехали на их совещание. Благо была Джума, то есть выходной, что нас спасло. Приняли нас хорошо, поили чаем в течение 40 минут, так что мы не сразу поняли, где мы. Вернее, я-то сразу понял. Все это время, оказывается, они решали, что с нами делать. Об этом мы узнали позже через нашего переводчика. Помог один старейшина. Он сказал: «Ну зачем мы их убивать будем? Опять полетят боевые самолеты. Давайте отпустим». Очень понравилось им то, что перед входом я снял ботинки, что считалось знаком уважения и знания традиций. Мы попили чай, поблагодарили их и вышли. Я спокойно зашнуровал ботинки, не показывая страха, и попрощался.
Поездка в аэропорт
Был еще вот какой случай. Надо было ехать в аэропорт из Кандагара. 14 км пути. Водитель, переводчик и нас двое. Мы рванули в аэродром на «УАЗике» в Кабул. Дорога пустынная, высокая трава и камыши. Когда мы выезжали из городка, обратили внимание, что слева стоят два бензовоза. Наша машина мчалась и остановилась только на пригорке. Мы увидели два горящих факела – горели эти бензовозы. Мы поняли, что они нас спасли. В Афганистане одна из главных ценностей – бензовозы, которые развозили горючее. А без него техника мертва. Оказывается, люди на бензовозах увидели, что мы едем, и нас не трогают, решили тоже проскочить. А засада там, естественно, была. Только они, пока думали, что с людьми на одинокой машине делать, увидели бензовозы и ударили по ним. Хорошо, что все остались живы. Люди с бензовозов соскочили, а тут бронегруппа подскочила. Это я уже узнал потом, по рации из аэропорта.
Как это? Дивизия моя пошла, а я в госпитале лежу!
Если говорить о воинском долге, хочу рассказать о человеке, которого я знал. Он проявил себя как герой. Володя Кайдаш, полковник, советник командира восьмой пехотной дивизии (ПД). 9 мая 1986 года он был у меня в гостях, мы отметили с ним праздник. Поскольку он болел, то лежал тогда в Кабуле в госпитале. 11 мая мне сообщают, что Володя погиб. Я говорю: «Как так? Он же в госпитале!» Я даже не знал, что он сбежал оттуда. Дивизия его уходить должна была, ну и он хотел вместе с ней: «Как это? Дивизия моя пошла, а я в госпитале лежу!» Пытались они перейти по горной речке, а она вся заминирована фугасами была. Душманы тогда уже научились воевать. И машина, где Володя сидел, подорвалась. Володю отбросило, оторвало обе ноги, и он умер от потери крови. Героев таких много в войну было.
Впечатления по возвращении
Во-первых, договорились не теряться и встречаться. Что ежегодно и делаем. Во-вторых, и главное. Негативные перемены, происходящие в стране, нас как-то обходили стороной. И вернувшись в Союз, мы были слегка удивлены порядками, уже тогда царившими в стране. То есть уезжали из одной страны, вернулись в несколько другую. В Афганистане думали, что, слава Аллаху, все закончилось, оружие больше в руки брать не будем. А будем отдыхать, наслаждаться покоем. Получилось не так, и многим из нас пришлось участвовать практически во всех конфликтах от Таджикистана и Приднестровья до Чечни.
Так что мечтали о покое в Родной стране, а, как говорится, в жизни «покой нам только снится».
Трудные условия во все времена всегда сплачивали людей. Плохие люди «отсеивались» жизнью, хорошие – сплачивались. Так и у нас. Когда еще в Афганистане узнали, что войска выводятся, и мы разъедемся по всему Союзу (о развале СССР даже в страшном сне никто не знал), мы договорились, что последнее воскресенье мая месяца ежегодно встречаемся у Главного входа ВДНХ. И с 1989 года ни одного раза не было, чтобы мы не встречались.
Ежегодные майские встречи стали традицией, и каждый год последнее воскресенье мая мы собираемся со всех городов России. Хотя с каждым годом это все труднее. Но, тем не менее, собираемся. Проводим торжественную часть, обмениваемся мнениями, даем концерты и сами, и с нашими «бардами» афганскими. Вспоминаем. В общем, друзья есть друзья. Васягин Анатолий, Волощенко Александр, Тиунов Валерий, Черноусов Олег и многие, многие другие.
Награжден 17-ю медалями, а также орденами:
– «Знак Почета» (Указ ПВС СССР от 22 февраля 1977 г.);
– «За особые заслуги» (в разработке проведения испытаний и принятия на вооружение новой военной техники);
– «За храбрость» (Указ Президента ДРА от 10 января 1988 г.);
– «За мужество и отвагу» (при выполнении интернационального долга).
Я уволился из рядов Вооруженных Сил СССР в августе 1989 г. А 26 мая 1990 г. я избран председателем Межрегиональной общественной организации «Ассоциация ветеранов воинов-интернационалистов», в настоящее время – Межрегиональная общественная организация «Федерация ветеранов воинов-интернационалистов».
Ноябрь 2008 года.
В подготовке текста воспоминаний оказала помощь Шупикова Ирина Владимировна, студентка 1-го курса Гуманитарного факультета Московского авиационного института (государственного технического университета).
