Текст книги "Герои 1863 года. За нашу и вашу свободу"
Автор книги: авторов Коллектив
Жанр:
Биографии и мемуары
сообщить о нарушении
Текущая страница: 18 (всего у книги 28 страниц)
с двух сторон они дрогнули, а затем обратились в бегство. Так гвардейский стрелковый имени императорской фамилии батальон перестал существовать как боевая единица.
Первые успехи не вскружили голову Кали невского. Обобщая опыт вооруженных действий, он видел, что в сложившихся условиях повстанцам нельзя действовать крупными отрядами, которые сравнительно легко выслеживались превосходящими силами карателей. Избегать окружения и полного уничтожения становилось все более затруднительно. Калиновский изменил тактику вооруженной борьбы. Вместо крупных отрядов стали создавать мелкие подвижные группы. Переход к новой тактике был необходим при подавляющем превосходстве царских войск.
Срывая попытки муравьевских чиновников и попов разжечь национальную вражду между поляками, русскими и белорусами, Калиновский отмечал, что царские чиновники толкуют теперь без устали о своем братстве с крестьянами. Как же этому не удивиться! Сколько лет жили крестьяне под властью царя и чиновников, но теперь только услышали, что они братья и друзья их. Хитростью и обманом назвал Калиновский этот маневр врагов. Выступая против мнимого братства угнетателей с угнетенными, он напоминал, что дружба не скрепляется плетью и свинцом. Военщина и царь не братья крестьян, а враги.
Высшее католическое духовенство тесно срослось с местным польским дворянством. В сентябре 1863 года оно открыто выступило против восстания и призвало народ сложить оружие. Нужно было, не оскорбляя религиозных чувств верующих, раскрыть подлинный лик духовных пастырей. Калиновский обнародовал прокламацию, в которой объяснил смысл действий ксендзов. Прелаты святую борьбу народа называют мятежом, мужественных борцов считают преступниками, жестокого палача величают законным и милостивым монархом, а трусливый отказ от борьбы объявляется обязанностью, вытекающей из заповедей религии. «Поистине, прелаты, трудно было в столь коротких фразах сказать так много лживого.
Никогда еще христианская заповедь «Не бери имени госйода для обмана» не была более торжественно растоптана и поругана. И кем же! Теми, кто обязан охранять в чистоте заповеди бога».
Напоминая, что даже папа римский не решался проклясть восставших, Калиновский иронически упрекал ксендзов в том, что они поступили вопреки воле наместника Христа на земле. Он заранее отвергал возможное оправдание, что они подчинялись приказам царской администрации. «Вы скажете, что были зажаты как бы в железные клещи ужасным насилием, что у вас только два пути: или издать ложное обращение, или обречь церковь на тяжелое преследование. Вы как бы из двух зол выбрали наименьшее. Это вам посоветовала трусость, а не Христово учение, которому вы служите. Пусть люди мира сего руководствуются дипломатическими маневрами, но вы, считающие себя незапятнанными представителями Христа, должны руководствоваться только правдой и никогда не выбирать зла, даже и наименьшего...»
Предпринятый Калиновским шаг ослабил, но не мог приостановить работу отлично вышколенного церковного аппарата. Царские власти доносили, что ксендзы огласили с амвонов послание епископов, «как по команде».
Против повстанцев царское правительство бросило более чем трехсоттысячную карательную армию. Из этих войск около ста двадцати тысяч штыков и сабель действовали против партизанских отрядов Белоруссии и Литвы. В крае было введено военное положение. Вся полнота власти переходила в руки военных начальников губерний и уездов. Воинские, полицейские, жандармские посты и караулы заполнили населенные пункты и дороги. В лесах вдоль дорог делались широкие просеки. Населению запретили передвигаться. Все жители были обложены контрибуцией. Крестьянам сулили землю, снижение выкупных платежей. Чиновники и офицеры уверяли их, что, как только будет покончено с «мятежом» панов-поляков, царь обеспечит цх всеми благами, создаст народу чуть ли не райскую жизнь.
С осени 1863 года восстание начинает гаснуть, несмотря на героические усилия Калиновского и его сподвижников. С наступлением осенне-зимнего сезона положение повстанцев, блокированных в лесах, окруженных стеной войск, стало особенно тяжелым. Несмотря на военное поражение повстанцев, их борьба имела огромное значение. В условиях восстания крестьяне повсеместно прекратили отбывание повинностей и уплату налогов, а органы царской администрации не решались принуждать население.
Калиновский решил вывести из-под ударов карате-лей основные военные силы, чтобы использовать зиму для перегруппировки сил и, опираясь на поддержку крестьян, весной вновь поднять борьбу. Он разослал по отрядам инструкцию о сохранении военных сил в зимних условиях. Запрещалось «самочинно распускать отряд». В каждом отдельном случае командир отряда должен был получить согласие высших органов. «Если бы местные условия заставили начальника распустить свой отряд, то солдатам следует выдавать отпускные билеты, чтобы временный роспуск отряда не имел вида окончательного роспуска войск. Это распоряжение не касается общего восстания и не меняет правил о нем». Калиновский поддерживал связь с начальниками отрядов. С ноября он назначил Мацкявичюса «организатором вооруженных сил Ковенского воеводства». Калиновский призывал повстанцев быть стойкими и надеяться на успех дела. В зимних условиях продолжали борьбу только немногие, хорошо снаряженные отряды, остальные распускались до весны. Рядовые повстанцы получили отпускные билеты с обязательством явиться по первому требованию. Командный состав и оружие укрывались в лесах.
Эти меры, предпринятые Калиновским, были связаны с общим планом оживления восстания весной 1864 года, разработанным Р. Траугутом, но претворить их в жизнь не удалось повстанческому руководству ни в Царстве Польском, ни в Литве.
Над руководителями восстания все ближе нависала опасность. Еще в июне 1863 года властям стало
известно, что во главе восстания стоит К. Калиновский. Муравьев предпринял энергичные меры для его ареста. Но революционная организация надежно укрыла своего вождя. Он скрывался в Вильно, проживая по подложным паспортам (Чарнецкого, Макаревича, Витоженца). Местожительство Калиновского было известно только нескольким преданным и стойким лицам. В случае малейшей опасности квартира немедленно менялась. Среди повстанцев Калиновский был известен под именами «Хомутус», «Хамо-вич» и т. п.
В результате предпринятых в Вильно повальных обысков и облав муравьевским ищейкам удалось арестовать ряд видных деятелей революционной организации и напасть на след Калиновского и его ближайших соратников. 26 сентября был арестован Игнаций Зданович, возглавлявший революционную организацию Вильно. При нем были захвачены документы, свидетельствующие о близости Здановича к руководству восстанием. В течение трех месяцев царские палачи терзали Здановича, пытаясь вырвать у него «чистосердечное сознание», узнать, где скрывается Калиновский, но тщетно. 21 декабря Зданович был казнен. Между тем Муравьев получил новые доказательства продолжающейся деятельности Калиновского. Пленные повстанцы сообщали о его приказах быть стойкими и ждать весны с оружием у ноги. Все истинные сыны родины должны нести все свои силы на алтарь ее для продолжения борьбы. В декабре царским еле-дователям стало известно, что «главное революционное правление Литвы находится в руках уполномоченного комиссара Константина Калиновского и его секретаря Титуса Далевского, скрывающихся в Вильно». Предатель сообщил карательным органам и некоторые явочные квартиры революционеров. На одной из них в доме недавно умершего поэта В. Сырокомли (Кондратовича) в засаду попал Титус Далевский. Калиновского в последнюю минуту удалось предупредить, и он избежал ареста. 22 декабря Титус передал товарищам на воле следующие строки: «...При мне и на моей квартире нашли сильно компрометирующие ме-
ня документы. ...В понедельник военно-полевой суд перешлет свой приговор по моему делу Муравьеву – во вторник или в следующие дни я буду мертв. В жизни моей я не испытал счастья. Делил со своей семьей ее великую недолю и все моральные муки. Любил свою родину, и теперь мне радостно отдать за нее жизнь. Оставляю мою семью на попечение моего народа, ибо из нас, братьев, никто не останется живым». 30 декабря 1863 года Титус Далевский был расстрелян. Его отказ выдать руководство восстанием рассматривался в приговоре как самая тяжелая его вина. Несмотря на все явные доказательства самого тесного знакомства с Константином Калиновским, Далевский о сношениях своих с ним и о месте его укрывательства ничего не высказал.
Современники передают, что Калиновский, пренебрегая опасностью, провожал в последний путь своих отважных товарищей, являлся к месту казни, становился в первых рядах толпы за шпалерами войск, окружавших эшафот. Товарищи не раз говорили ему о неразумности подобных действий, но Константин считал своим долгом прощание с ближайшими соратниками, шедшими на смерть, спасавшими его от ареста ценой собственной жизни. Он мог десятки раз без особого труда выехать за границу, повстанческая почта еще действовала, но считал недостойным для революционера покинуть пост, пока в лесах продолжали действовать хотя бы несколько партизанских отрядов. Соратникам за границей Константин писал, что царским ищейкам не скоро удастся напасть на его след, а пока этого не случилось, он нанесет врагам еще не один удар Несколько раз ему удавалось ускользать от полиции во время массовых облав, уходя из окруженных солдатами домов по крышам, чердакам, водосточным трубам.
Муравьеву помог предатель, арестованный в Минске, который сообщил, где скрывается Калиновский. Специальной эстафетой Муравьев был извещен об этом. Шифрованная телеграмма жандармского полковника Лосева из Минска была получена в Вильно в девять часов вечера 28 января 1864 года: «№ 28 на
Святоянской улице в святоянских мурах живет пре-ступник Калиновский, воевода, под именем Витоже-нец. В доминиканском доме живет госпожа Баневич, к ней обращаются агенты из других городов для указания места жительства Калиновского и других. Она все знает. Полковник Лосе в».
Святоянскими мурами жители Вильно называли обширные средневековые корпуса, где некогда поме* щалась иезуитская академия, а позже – Виленский университет, закрытый в годы царствования Николая I. В период восстания в этих зданиях находились гимназия, музей древностей, центральный архив, обсерватория, множество квартир служащих и частных лиц. Содержание телеграммы Лосева хранилось в глу* бочайшей тайне. Полицмейстеру было поручено лично справиться в книгах о точном адресе Витоженца, но, как бывает при спешке, имя его ускользнуло при просмотре книг. Тогда решили обыскать весь Свято-янский квартал, для чего понадобилось две роты солдат, разделенных на десять партий при офицерах полиции и особых чиновниках. Имя лица, которое следовало арестовать, было им объявлено только ночью перед самым обыском. Калиновский нанимал уже второй месяц комнату в квартире одного учителя гимназии, уехавшего куда-то в отпуск. Его застали на площадке лестницы со свечой в руке. Когда спросили фамилию, он спокойно ответил «Витоженец», и в ту же минуту был схвачен.
С арестом Калиновского прекратилось централизованное руководство уцелевшими звеньями революционной организации и партизанскими отрядами, ожидавшими в лесах сигнала к весеннему выступлению. Разбитые, лишенные руководства, остатки партизанских отрядов еще надеялись на новый подъем движения. Весна действительно принесла некоторое оживление деятельности немногочисленных групп повстанцев. Произошло несколько нападений на помещичьи мызы и казачьи патрули, но массового выступления не было.
Калиновский был помещен в здании упраздненного Доминиканского монастыря. Следствие над ним
вела особая комиссия. Муравьев, «интересовавшийся ходом дела в высшей степени, постоянно посылал туда чиновников своих». Между иными побывал в «Доми-никанах» один из чиновников муравьевской канцелярии, Мосолов, оставивший не лишенное интереса описание последних дней руководителя восстания. «Первый день, – пишет он, – Калиновский лишь кусал себе губы, неохотно даже отвечал на вопросы, но к вечеру не выдержал и объявил настоящее свое имя. Несмотря на все усилия членов комиссии, им не удалось исторгнуть от Калиновского подробного показания о личностях, составляющих революционную организацию края. Он, однако, откровенно сознался, что был распорядителем жонда во всем крае, и, как видно из показаний других лиц, он умел поддержать падающий революционный дух польского населения. Помещики его страшились, он свободно разъезжал между ними, воодушевлял нерешительных и запугивал слабых. Калиновский был лет 26, крепкого сложения и с лицом жестким и выразительным; короткие русые волосы были зачесаны назад – таким я его видел в тюрьме за несколько дней до казни»
Следственно-судебное дело «О дворянине Гродненской губернии и уезда Викентии Калиновском» содержит свидетельства о несгибаемой воле, мужестве и стойкости, проявленных Калиновским в царском застенке. Он отказался дать какие-либо показания о составе революционной организации, заявив палачам: «Выработав трудом и жизнью сознание, что если гражданская откровенность составляет добродетель, то шпионство оскорбляет человека, что общество, устроенное на иных началах, недостойно этого названия, что следственная комиссия, как один из органов общественных, не может отрицать во мне этих начал, что указания мои о лицах, которые делают чистосердечные признания или о которых следственная комиссия знает иным путем, не могут способствовать умиротворению края, я счел необходимым заявить следственной комиссии, что в допросах насчет личностей, ею указываемых, я поставлен иногда в положение, не соответственное ее желаниям, и должен быть
сдержан в своих показаниях по вышеупомянутым причинам. Заявление это делано в той надежде, что следственная комиссия свойственным порядком устранит безвыходное мое положение. Причины и последствия мною хорошо обдуманы, а сознание чести, чувства собственного достоинства и того положения, какое я занимал в обществе, не дозволяет мне следовать по иному пути».
Получив эту отповедь, следователи донесли Муравьеву: «Ввиду такого заявления со стороны Калиновского и вполне обнаруженных его преступлений, особая следственная комиссия постановила дело о нем закончить и представить вашему высокопревосходительству». В резолюции Муравьева значилось: «Комиссии военного суда вменить в обязанность окончить суд в трое суток и затем военно-судебное дело представить во временный полевой аудиториат».
Неожиданно Калиновский заявил, что желает дать письменные показания Изумлению палачей не было границ. А вдруг Калиновский испугался нависшей над ним смерти’ «Ему дали перо и бумагу и позволили свободно излагать свои мысли, – вспоминает Мосолов, – он написал отличным русским языком довольно любопытное рассуждение об отношении русской власти к польскому населению Западного края, в котором, между прочим, высказывал мысль о непрочности настоящих правительственных действий и полное презрение к русским чиновникам, прибывшим в край. Калиновский сознавал, что с его арестом мятеж неминуемо угаснет, но что правительство не сумеет воспользоваться приобретенными выгодами».
28 января Калиновский пометил свою записку, дающую краткий, но очень глубокий анализ причин и хода восстания. Всего несколько листков, исписанных его твердым ровным почерком, но как много содержат они. Руководитель восстания писал, что отвергает предъявленное обвинение во враждебных действиях против России и разрыве государственной общности с ней, указывал, что вопрос о государственном устройстве он подчиняет борьбе за обеспечение народного счастья. Он открыто объявлял себя врагом порядков,
лишивших польский, белорусский и литовский народы государственности и элементарных условий для развития культуры. «Я мог прийти к такому заключению, – писал он, – что Россия хочет полного с собой слияния Литвы для доставления счастья здешнему народу Я не противник счастья народного, я не противник и России, если она добра нам желает, но противник тех бедствий и несчастий, которые посещают край наш несчастный». Высмеивая Муравьева, изображавшего себя «другом народа», Калиновский писал, что его действия могут привести только к новому восстанию.
Побежденный, но не сломленный, Калиновский верил, что придет время, когда народы России и Польши, Литвы и Белоруссии будут жить в дружбе, и закончил записку словами: «В моем сознании я преступник не по убеждению, но по стечению обстоятельств, а потому пусть и мне будет дозволительным утешать себя надеждой, что воссоздается народное благо. Дай бог только, чтобы для достижения этого потомки наши не проливали лишней братней крови».
Находясь в застенке, Калиновский сумел переслать на волю несколько воззваний к белорусскому крестьянству, вошедших в литературу под названием «Письма из-под виселицы». Это последнее обращение его к народу.
«Браты мои, мужики родные, – пишет Калиновский. – Из-под виселицы царской приходится мне к вам писать, и, видимо, в последний раз. Горько покинуть землю родную и тебя, мой народ. Грудь застонет, заноет сердце, но не жаль погибнуть за правду твою. Прими же, народ, искреннее мое слово предсмертное, ведь оно как бы с того света, только для добра твоего написано... Нет, братья, большего счастья на свете, если есть возможность человеку получить доступ к науке, овладеть мудростью. Тогда только он будет жить обеспеченно, тогда только он сам будет управлять судьбой своей... ибо, обогатив наукой разум и развив чувства, с искренней любовью отнесется ко всему народу своему. Но как день с ночью не ходят вместе, так и не идет рядом наука правдивая
с: неволей царской. И пока мы будем под гнетом этим, у нас ничего не будет, не будет правды, богатства и никакой науки, как скотину, нас гонять будут не для добра, на погибель нашу..»
Даже в самые трудные минуты борьбы, когда восстание угасало, а над головой Калиновского нависла смерть, он не отчаялся, не потерял веры в конечную победу народа, до последних дней жизни оставаясь несгибаемым революционным демократом.
13 марта Калиновский предстал перед военно-полевым судом. На вопрос, нет ли у него каких-либо претензий к суду или желания что-либо сказать в оправдание, он написал: «Показания мои, при следствии данные, вполне утверждаю. К оправданию своему или разъяснению дела ничего более представить не имею». 14 марта военный суд по полевому уголовному кодексу приговорил Калиновского к расстрелу «...за принятие звания члена Революционного комитета Литвы, а после этого главного распорядителя восстания в здешнем крае, а вместе с тем измену государству и склонение к бунту жителей». 16 марта при* говор был рассмотрен временным полевым аудиториа-том, который постановил: «За преступление его, составлявшее высшую степень участия в мятеже против правительства с возбуждением к тому деятельным распространением и поддержанием восстания... казнить смертью повешением». Резолюция Муравьева гласила: «Согласен. Исполнить приговор в Вильно в три дня».
22 марта в десять часов утра приговор был приведен в исполнение на базарной площади Лукишки. «Было ясное холодное утро, – пишет Мосолов, – Калиновский шел на казнь смело: придя на площадь, он встал прямо лицом к виселице и лишь по временам кидал взоры в далекую толпу. Когда ему читали конфирмацию, он стал было делать замечания. Так, например, когда назвали его имя– дворянин Викентий Калиновский, он воскликнул: «У нас нет дворян, все равны!»
Над современными площадями и средневековой готикой Вильнюса возвышается и ныне гора, увенчан-
ная башней Гедимина. Тяжким был труд строителей этой некогда грозной крепости. «Как тябе у Вильню горы капаць», – чертыхаются и поныне старцы белорусы. Много преданий и легенд связано с этой твер' дыней. Грозные сечи литовцев и русских с тевтонами видели ее стены. Деревья Ботанического сада, раскинувшего на склонах горы, еще хранят память о бурном 1863 годе, о конспиративных встречах повстанцев под их кронами. На вершине Замковой горы под охраной столетних лип покоятся останки героев 1863 года – Зыгм^унта Сераковского, Константина Калиновского и других руководителей восстания, имена которых олицетворяют кровную, неразрывную связь народов Советского Союза и демократической Польши.
Константин Калиновский.
P R Г К Д Z
Ml (ЗИМ
I IlMri 1 Ш*мМ ;
Мужицкая правда» и «Приказ народу земли Литовском и Белорусской».
4 «ГС
■Г *чй>:•v!1' tb ‘*
{■.Щи г^й*»'& ti‘Ti4Ss'£•*йй*«
•H ’
i ДИВаёЕзШви ДИИишташИ
:;;И1рЩ^Ж‘Йй|р iS
а'■*'5ЩШИНрг^да
*KiiM 'te Ч Ч" i^fiSp – Щ::
iJUlijpi
i-KUHUa.-
!•, Ml
Людвик Звеждовский.
«Бой». Рис. А. Гротгера.
Юзеф Гауке – Босак.
Мпхал Гейденренх – Крук.
Иероним Кеневпч.
ИМ, АЛЕКСАНДРЪ ВТОРЫМ
ИМПЕРАТОРЪ И САМОДЕРЖЕЦЪ ВСЕР0СС1ЙС К1Й
ЦАРЬ ПОЛЬСКОЙ ВЕЛИК1Й КНЯЗЬ ФИНДЯИДСК1Й,
я прочел Я С^ОЧМ г пули Обгавласвг вдги ОАШВНЪ Иртвгддаагшгг
I v догоняв* мботмвоств ПАШЕЙ о благ* aetn atpnoni шипите НАШНП., MU, Умаояг кг Г» деве вбирала 1861 row. армпвлв u благо отвДякте вргдотво* ярд») tin (main гоелопсне Бог«мг и1унм1 ВАМЪ Poena
Wtjui просг&вяг Doitiunon, КЫ un яа tier jo было НАШЕМУ М«гари«ву с/рдпу, по*/л1ла аццо aclirw врсмгат® – •Л|шнип «рсттедиаге nniuxui вг rfwmi wjxi JtTBilo rpcia, t t. ю 19 Ф'арала вас травлю 1863 rofti. вг мш{ ecnnnoxTt ; biv бившиiг алаЛлеат
Hurt n?mm Веевогтвиго в* воиыпе, пктоящвгх Манифест ore ofruajacin. полвув свободу aelre etpuoeojOa»»»»* НА ШИМЬ гг ааяову бы «лип в cocioihib» они ягаряпадаолла Отяыя! гаобсм Иры в выполв/як обридовг »а цсрсяя состоите юс-одам* ясявагч
Реге ерсетежпаве, ran бишвявг грепоствияг твп в госуйрствспнпгг, мрут вг огрсдглсжябгг pBiatpi хшжи. бог I'uol л оцуп уплаты tan ВиМишп r»n в Государеву, п ввлас* веотгелияи'* в вотоветвсвяс* вхг алахбжй Ппдвгмп. яа rlpaoere варода НАШЕГО в вркавааг и благо it* облачен:в края угряинвта арвш НАШУ. МЫ. отшм! вора, а плат и, оаобмрлк НАШИХЪ любе пом г Ирвопоцавиихг отг кто ром набором в воинаосто* рскрутсдог. 3* *tn, сплдатаге арап НАШЕЙ повел 1алежг вомратятгся яа Исто вхг родяяи
Уплата подушите овладел, вНвшяп виявтслиеяг содержав* стой мвогочаслмао! арви, гг и* вами!я сего Камфеета, отвАивггга – Bclav солдатажг во»ар*щаюв»*еа в п. службы, шк ас Ire (itponm anian фабргчяыгг в И«*илдгг. пою л г пат дате бега велите вотхддя ладДлг юмла ваг галемшп ддтг обшвряо! Нвасри НАШЕЙ
Й» aau-il волоств равно вг город!, вабирютг тетырехг Оодиуюввка сто joitpicrv violin, авторы», собрляшт яг тЛниовг горе*!!, eaVpyit малвумб у!адлвго старшая) в иротм ylitaua вллств Четыр* депутата оггааямю )1а*а, собрав гаогг ег cyfopnciil городе яаберутг губернглаго етаршму в яроня губернии гласи Дсвутати on даждо* губерки, сржамм-кие tv Моему, соетаалте Глеударетвсваи! СовАтг, воторы* сг НАШЕЮ аомсяио будете ) прайме весь Руеелов ас м/с г.
Тагом Монаршая вола НАПШ
Бсап! обемлannul лротвавсы в ВевеволжлмиЙ глI Моклрт»! вода НАШЕЙ, есть враге НАНГЬ Уводожг, что предай ноете народа отрвитг пр»ст«.лг НАНГЬ ore сову maul аловавАрелвитг аюд*1, всооровдввшвхг НАШЕ Моиршсс юИр»
ПлсЛмсвг вПнг в-ддвниинг НАШЛЮ» Иржтг одвояу НАШЕМУ Мовариеяу сдвву Есля Bolcia. оАшаюпш вхг м да jlhbiibb , селе I»* е рал и гуОрватори, восрядоп, осжЕлгги евлов аосаротилдтеса сежу Мажя4*сту. и воастжакп вежжт* для аашвти длруево! МНОЮ гвободи в. яглаадд жмота, ваагтуваге жа бряве со eel я» мриямжтип вротнавтаса eel щ! НАШЕЙ Да благословят ВсоамгушШ Госводе Боге мшааи НАШИ1 «Сг Нава Боге, рвлуИ£те ишш в во«ор*»тг/д, аво сг Вллг Беге'»
Чзвг гг М,<м1 аг граните tcpaid 1<я Марта, п л! те атг Ракши Христавв шелти мссисогг мест емс л гг гретая. Царствовали яг НАШЕГО вг дежятос
Па водлявятге Собсмяяоп ЕГО HMHF-Р А Г о Р С К А Г О ВЕД1ЧЕСТВА Румп ававамге
с А .1 К К О А Н Л Р Ъ в
Пгит сетуя г в а Смгтагтяубург! «рж Прютссигау ьшгжг Статг
Подложный манифест.
ВРЕМЕННОЕ НАРОДНОЕ ПРАВДЕН1Е
Увадог *хо>1 иорстоукдаге Гof jvf-м Ит»рлг<ца. цмат и 19 ивъ Сч*рк-л 1 <>в 1 г*м, aptoccrtot грле mu*» g^ran «ли*. cjCM&e шим л ttvahi з»ухг ilnwe су««г остйь/аво n поме* здеиоюст* у w бмлаахг wwUixutav Сг cecarwatWirv wo fpoee ых**а 6ш* яаетушггь мигам свобода
Прижал лоа*4 urv те чмжжадвол гре* дакских г я кягчмхг. Лмтерыхг во*1«яшжг н т. р»
вадсиеохах» от»*л« -х]Л^пмтил ta* 6х*сшл шиг*1Ш Ляне, «хтерасАл «мах г lycruiw i/j*w воьаор*** ро y
u actavp* • Ain M-jKrTк t **«of*# а#д.*гмм*л апатии** cbmAvSM
И т«гг *х«1ст»-1|ИУ* вп-тг лхг iwo jxoo-.mj'UUJo 'ьгтеятиа, п. так» том ctrv.ua пбсттатйлгнл асетем»’* я*гг. «иритимг k*/*ciAfl!**w сбросать гм*У)х*гс «вег wc!
СобрАКЧН» П Kofttt Ирин»**»* л Mtlw roOCfcJ sp«ЭДА* ЮС^ХСйавЮЛ. СТАЛ *. tj«T иусу. граыту^ап «г cUy игасДХв, 1)«МП yup»a.*«i' •.-Ijrk гуле л Am «а Оосмго МкА«Ц«*Ч вруша м»бр***о*у ал «Г*ХК л>*и ВГЫЕМНОМУ НАРОДНО#! ПРА&ДЕШЮ
rtKtA л m;j ауади м аедама p|"aatu iujk.;a .влипшим уаошпгутыия вргктаитсхАма ПРИЕМНОЕ ГОДНОЕ ПРАВДEHIL сатл обма/ястг »г жшимм иил, о кюрии и«ги bjzyitf граждоам jc*po*cm> мпл то етг-мсп*
I) Brt лея ал ал*Л русск* гуоаииаяия * a-.jtiTitTfj волю» см6..дов а секретам. •гжпшиьзг ту^лмти праща а о6«»акж<г.111а. »i «акму (ат лавке я юс гож» их* ия *р*жкшллм ЕкхдиЛ кмап бааг ю>л> гПгя* ■и vca«aUuurTV atpy гяою я яылляяХь <4 ради гм! «ср«»*
■?) BfA Ьывил iptMcm* сиг rkuiiairtui »ел • ты-)щ*1ыинш гргяггят аолпавтг >пт/» л «л^хХатммкч раваДрХ. л псам* looпледеа воюет тиков «г ахадАям. Сел. acuot те ок;м yruim ваш. мяХоя» п т>*г. а гтияг
3) Похушни* огде^и а «сели г и>«1 аан.см глиои;– и мах I к и квл*гш тгаХваОТУЯ
АI СекЛмашсЙ нерол njatrrv -.трлаат– («/•-тьясяимн пиши», ап. «емп пмгуокяЛ. грш cent, оегшу «оггаак кая арки, еааг .'ашкое увралиж-тм R*iXvtw» '«м иароег р«св аавягги. ,к.ляягтса пт г j»*f утмагх». л-
f-oporx В ВПММВККТГ* I.VJ&TU fk вж^»р*и^,ы*ик*-. *рш*. ХАВрМОВГГ» м vtcre л* р»>яи.
5) Вс» солхеты 1ктр*!а»л-а^с 1 г л rxjrbj »ми<– вс» ткормаие. фвеепкиг м aAawic паерижтг wjtrv Cty*. вся*ах« к.л»с»т,« >«г uu*anuib uiw f»'.iaHp*4g« ntjrr *
6) Вг iui«l в*еоста fti-н: »t terv*i ri>|H>it *iy*• с- ктАяр«ягг е'тмр'тг, мег.']r>tr
ГТВ« – IfTUp* хспутате *Tk eeaie.'i jXne r-/,peeaiecw «г r)6rpu*tt* rjpojv. e»Aaj»4«n гуА«р»ктагп сг»иют»у V ape^ta :зС«рвев!« вхаста leruyr I'ojraie -»тг ае»*Л Tjftcpeia. ерошься вг Посеву, состввг и ЗСВСКЗ'Ю ДРК!?' ■отораа Сухстг «араехетг к*» Рм«<.*е В>е6оры к«л «Сикс тиг ■ час гаи с. ut»TV Ситг г>вт-рлс*« чрмг «ихи* тря годе
Прешме керотг л саешсало* СоргС1 сг np«ti'*ej. пая BPKXRHHOE НАРОДНЕЕ ОРлВЛЕШЕ веч» л any vro •са<>Совхги1я стг тареа.а и'»«»»л с.^асриатьс* цл .аргали ив веял гроыхигл ар<^тра«-т*г наев русс»о# и что отг ваарпа a cjaeoijitie мветаашахг мм<1П асег ]гагхг Bpcxapaiuiora tin, а дилwry етатвятгиувлшгг оова-CtTk
Oaeiiaikfe ао rjCcpeiiav iciav 6*лг annix греАхе^ал соисобвшл aocai* upjaic
Оаохч«и1еал аг м*до! гуфери а пр'!в«|а:сякствииетг в<)ятавл'еииаг песг rjiVpartan вскавиаг етарикгкял, е.еаг »ct 1Чл mini Ании ff jnpci^j ibu. илановатыя а^тг гтрвгил гмяртчо* веваа
Сотиахг а тисецаахг аг поится a i.:,n^xn. гамал ов^лсаицал ал «ее/луп 'аг аряхстхяАссюпг вовкшув стезаяксХ Дра.с улезши г лх ’ > » (овитг «лматг вг яарехмия aeojvaia
Сроег сеужСи л мв-:.л«я;а оор*д1.1атг «1»ичатя luun сп.^адпигл ici.ii р;ссе' |
Bel naeauciciie, ада»»всгре:пми« а судгСпиа ы*ств ■ ирахдит. аа BlCTo мс ахг ареватг Cpeijw вре»^«1л яетяа-иакивг ааелсаг аашяаг, гуСсрнсс««г |ракх«чсаваг стерлакал С««г оииияааг. вел гоегае м туСарях у сзАттг виСвтгсе м (ас6->!< сспмватг, вг аиредл у1ы<ккмл ши.< вар^хаие выборы а аяр'мтг нмсДОвпо асвсгь свив лСреяаоау отг а*рги rjScpaci.ay сгераевТ
Каеоау витиип вг вжау су-чтгве'я.1 вр!Т«вг а»у-и. }чаасвагстг »» ввегоееига враисп в в««статг и окне 5*iaca|]fBic—lo&JteTt tBolCTBta '«< cBoCoiMoay ttfoij
Bceeifo, етоСи хг ваСыег, ириоддс». юспрчтядлгтгеа вракыл ея*^ аосвеатаг оФремег с««г ллеПиел »^в«аг м Аид />бг*мвш* ваитг, *««гагь fjaliujwak отпоству и срелмигг твеаааге соесмау вкшзау суду
Дягг л (£соиВ ее Л риг Марте МбЗ пэаа.
Воззвание
«Временного Народного правления».
Вид Казани.
Форт варшавской Александровском цитадели.
Место казни на
откосе цитадели.
1
4
[1/г
–J
щ.
в
г я
'*в
1 т
ДМ f
швр
Ромуальд Траугут.
«Борьба». Рис. А. Триггера.
Примирение». Рис. А. Гротгера.
'Антанас МАЦКЯВИЧЮС
«Слышал его речь к людям в костеле перед восстанием; здесь было много людей. Мацкевич начал говорить тихо и медленно на противоправительственную тему, о необходимости готовиться к вооруженному восстанию. Постепенно голос его крепчал, лицо загоралось, глаза метали молнии; все люди слушали с таким напряжением, что было слышно жужжание мухи в костеле, все были возбуждены, и нет ничего удивительного, что Мацкевич привлек к восстанию всех окрестных крестьян...»
Так пишет современник о славном сыне литовского парода Антанасе Мацкявичюсе (Мацкевиче). Но почему же призывы к восстанию раздаются в костеле? Потому, что революционный демократ Мацкявичюс – ксендз. Он призывал народ к борьбе даже в своих проповедях, а когда пришло время, встал во главе восставшего народа.
Антанас Мацкявичюс родился в 1828 году в бывшем Россиенском уезде Ковенской губернии (теперь – Кельмеский район Литовской ССР). Его отец, Тадеуш Мацкевич, владел небольшим участком земли. Он был шляхтичем, но обрабатывал землю своими руками. Детство Антанаса прошло вместе с детьми крепостных крестьян. Подрастая, он наблюдал произвол помещиков, подневольный труд крепостных, горемычную жизнь своих сверстников. Отец хотел сделать сына кузнецом, но Антанас рвался к иной жизни.
Окончив начальную школу, Мацкявичюс пешком ушел в Вильно, чтобы продолжать образование. Отец ничем не мог ему помочь, и Антанас, поступив в гим-
назию, зарабатывал себе пропитание, прислуживая богатым людям. Годы, проведенные в Вильно, ближе познакомили мальчика с социальным неравенством. Здесь впервые возник у него вопрос: почему у одних неисчислимые богатства, а доля других – подневольный труд, беспросветная жизнь в нищете?
В Литве в те годы не было высших учебных заведений. Медико-хирургическая академия – последний осколок Виленского университета, разгромленного Николаем I после восстания 1831 года, – была упразднена в 1841 году. Антанас отправился в Киев. То пешком, то на попутных повозках с добрыми людьми, то на плотах по Припяти и Днепру он добрался, наконец, до своей цели.
