Текст книги "Ректор и 13-я студентка Глазовской Академии магии. Книга 2 (СИ)"

Автор книги: Авдотья Репина

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 19 страниц)

– Идем, – послышался голос Рихтера.

– Они не могли так поступить, – невпопад проговорила она.

– Мы с тобой не знали своих родителей, – последовал мрачный ответ.

И был прав.

– Андрей! – она обернулась к нему, из глаз вот-вот брызнут слезы. – Я хочу посмотреть послание от родителей уже сейчас.

– Я тоже. Но мы с тобой очень взволнованы, поэтому при просмотре можем не увидеть или не запомнить важных деталей, – в очередной раз напомнил он. – Такие послания прокручиваются только один раз. Будет лучше, если с нами будет След.

– Андрей… – растерянно прошептала она.

Как выразить все, что она сейчас чувствует словами?

– Идем, – уже тепло повторил он.

Порталом они вернулись в общежитие и, не сговариваясь, разошлись по своим комнатам. Спали тоже отдельно.

Наступал один из самых сложных периодов в жизни обоих.

Глава 11 Секретная: Тайное оружие

Академия жила своей жизнью, а Мира на несколько дней стала ее сенсацией. Ее кубок – для чего за третье место давать кубок? – поставили в большой стеклянный шкаф в фойе учреждения. Видимо, Рихтеру надоело, что награды студентов вываливаются из его шкафа при открытии, поэтому в коридоры летом поставили несколько витрин для демонстрации достижений студентов и преподавателей.

Мире же хотелось покоя и уединения, и чтобы завтра был не вторник, а сразу воскресенье, когда возвращается След.

Андрей был весьма сдержан, относился к ней почти по-прежнему. Почти, потому что часто она ловила на себе его долгий задумчивый взгляд. Он упорно продолжал готовить ее к путешествиям в другие миры, скрывая это под выполнением индивидуального учебного плана.

Мира уже приличное время могла держать портал, профессор Лакомб начал с ней углубленное изучение артефакторики, мисс Шарлотта работала с ее даром предвидения. Дар был, но требовал развития. Начертание Мира штудировала самостоятельно, но получала много консультаций у Орлова-Вышевлавцева. С госпожой Такаяма изучала способы взаимодействия со сложными сущностями, способами защиты от них. Самое интересное, что студентка прекрасно со всем справлялась, чем вызывала приятное недоумение у преподавателей.

И конечно, Мира очень много времени приводила в боевом зале, после занятий с Медведем Рихтер дополнительно обучал ее рукопашному бою, владению оружием. Из-за столь напряженного графика обучения девушка приходила в общежитие уставшей, времени на печальные мысли почти не оставалось. Спасибо Андрею.

В общежитии они мало разговаривали, вместе не играли на рояле, потому, что к инструменту не стоит подходить в таком подавленном состоянии.

Часто Мира крутила в руках зеленую шкатулку из своего детства. Как же она все-таки открывается?

Особенно тяжело было по ночам. Если днем наваливались дела Академии, то ночью Андрея одолевали мысли, они были такими разными, но настойчивыми, что сон просто не шел. Миру он нагрузил учебой, чтобы времени на другое не оставалось, чтобы спала хорошо. В своей кровати. Это помогло только в первую ночь.

На вторую ночь она как мышка юркнула в его комнату (часть стены между их комнатами он восстановил), по дыханию поняла, что он не спит, и забралась к нему в кровать. Его руки сами потянулись ее обнимать, а губы до боли хотели почувствовать ее горячую кожу и прохладные губы. Но Рихтер честно пытался облагоразумить обоих, предлагая все-таки дождаться воскресенья. Вдруг они оба будут сожалеть о содеянном. В свете всего открывшегося…

– Ты сейчас видишь сон. Я тебе снюсь, – уверенно заявила она и не дала больше сказать ни слова.

И тогда он понял, что очень скучал по своей девочке. Так было каждую ночь. Когда становилось темно, Мира прибегала к нему с горячим от слез лицом и вкусными, искусанными, распухшими губами. А он делал вид, что помогает ей, на самом деле наслаждался ею, как страждущий в пустыне глотком прохладной воды. Ночью можно было представить, что они не знают, что на них лежит это чертово плетение соединения.

Так пришла пятница. Казалось бы, радуйся, скоро возвращается Илья, снимет заклинание, все прояснится. Но Андрей стал понимать, что на самом деле боится снятия плетения. А если она его не любит на самом деле? Или он ее? А если они и не захотят видеть друг друга после этого? А его многолетний сон о Мире в роли феи – это только проявление действия плетения? Сон, который определил последние несколько лет его жизни (в том числе его нахождение в ГАМ), был на самом деле пустышкой?

Становилось страшно. И он делал непозволительные вещи: срывался на окружающих, Розу вообще отправил на другой конец страны, чтобы не раздражала, Миру в стенах Академии тоже видеть не мог, много курил. А в пятницу стал бояться воскресенья и того, что оно могло принести с собой.

Понурый и злой (потому что видел, как в обед Мира сидела в столовой с новым студентом, а тот перед ней хвост распустил) пришел в общежитие, но ввалился не в свою комнату, а к ней.

По звукам из ванной стало понятно, что она принимает душ. Недолго думая, зашел к ней в кабинку прямо в костюме, мгновенно промокнул. Она от неожиданности прижалась к стене и смотрела на него широко открытыми глазами.

Как же он ее любит! Ноги сами подогнулись, и он встал перед ней на колени, не в силах больше совладать с собой. Надеялся, что она все поймет. И она поняла.

– Девочка моя, – простонал сдавленно.

– Андрей! – вскрикнула Мира, прижалась к нему, он же схватил ее как в тиски. – Все будет хорошо, мой хороший. Не мучь себя.

А сама проворно стягивает с него одежду и убирает волосы с его лба. Такой близости у них еще не было, печальной, неторопливой и горячей одновременно.

Она, проявив женскую мудрость, увела их обоих в домик в Предгорье (домик был летний, поэтому в осенние холода они уютно грелись под одеялами) и всю субботу не позволяла говорить о воскресенье, заставляя его замолчать самым приятным из всех возможных способов – целовала.

Утром воскресенья Мира не хотела открывать глаза, в тайне надеясь, что новый день все еще не наступил.

– Вставай, чудовище, – Андрей присел на кровать рядом с ней.

– Давай не будем никуда уходить отсюда, – смалодушничала она.

– Все это время ты была сильной за нас двоих. А сейчас? – удивился он.

– А сейчас я хочу обнимать тебя, – и уткнулась ему в колени, пряча накатывающие слезы.

Ее гладили по спине и голове и приговаривали, что горькая правда для них обоих будет лучше, чем сладкая ложь.

– Ты же магерик, – укоризненно произнесла она.

– Звучит как обвинение. Да, я магерик. Что ты хочешь этим сказать?

– Помоги в нашей ситуации.

– Если бы только мог…

– Я думала, что магерики – это супермены среди магов.

– Быть магериком – значит проводить разные виды энергии и уметь плести практически любые заклинания. Но не одновременно. Я словно слышу все ноты, но не могу повторить их тут же, как умеют маги с одной-двумя специализациями. Они всегда настроены на эти ноты. Мне же для настройки, или если хочешь перестройки, нужно время.

– Говоришь так, словно тебе это не помогает, а мешает.

– Так и есть. Я был зол на себя, потому что летом не почувствовал твоего появления раньше Монаха. В тот момент я был сосредоточен только на твоем физическом состоянии, опасаясь ухудшения. Постоянно сканировал тебя. И не мог, как он, слышать твои мысли, пока не настроился на этот навык.

– Но ты все-таки смог. И хорошо, что я не магерик.

– Не будь так скоропалительна. После случая на Источнике трое из присутствующих почувствовали улучшение своих магических способностей.

– То есть все, кроме нас с тобой?

– Ну, я уже супермен среди магов. А ты у нас темная лошадка, все продолжаешь поражать своими успехами.

Несмотря на эту, казалось бы, беззаботную беседу, завтракать не стали. Обоим от волнения кусок в горло не лез. Рихтер повел ее не к Следу домой, как она рассчитывала, а к многоэтажке, которая находилась неподалеку от Академии на площади Свободы и среди горожан называлась свечкой.

– Я купил тут квартиру, – объяснил он, впуская ее в новый светлый подъезд.

Они поднялись на самый верхний этаж, совершенно новая квартира. Из мебели только большой серый диван в гостиной, на окнах жалюзи.

– Когда ты ее купил?

– Когда ты сказала «да».

– Для чего?

– Чтобы в этом городе у нас с тобой было место для уединения. – Он был прав. Общежитие – это все-таки общежитие. – Кроме того, дом в Предгорье летний. А летающие псы уже устроились.

– А это для чего? – она указала на пачку документов на кухонном столе, в том числе загранпаспорт, визы для разных стран, на ее имя. Тут же лежал комплект ключей, видимо от квартиры, и несколько пластиковых карт тоже на ее имя.

– Деньги дают свободу. Почему бы этим не воспользоваться?

– Нет. Почему на мое имя? Все это. Что это?

– Документы на имущество, финансовые бумаги, – он замолчал. – Я был бы рад разделить с тобой свое богатство. Хотя и понимаю, что и без него я дорог тебе.

Почему-то эти находки заставили ее расклеиться. Ведь держалась же! Держалась!

– Андрей, – слезным голосом произнесла она, – мне страшно…

Договорить не смогла, ком встал в горле.

– Я знаю, Мира. Мне тоже, – он обнял ее и усадил на диван.

Через какое-то время в дверь позвонили.

– Может быть, вам нужен не я, а семейный психолог? – пошутил След при виде обоих, но две пары измученных глаз заставили его улыбку исчезнуть с лица.

Рихтер рассказал о посещении Синего мира, отдал сыщику оба камня.

– И не мог бы ты уйти сразу после того, как снимешь с нас плетение соединения? – завершил рассказ Андрей.

Мира в это время сидела, вцепившись в его руку, не слушала разговор и лихорадочно пыталась им надышаться, как умирающий перед смертью.

– Ну, братцы-кролики… – протянул След, он велел им сесть спинами друг к другу, создал плетение, которое окутало обоих светящимся коконом. – Не вставайте до того, как плетение рассеется, – предупредил сыщик и ушел.

Они просидели дольше. Гораздо дольше.

Мире было страшно обернуться и увидеть пустоту в его глазах. Или безразличие.

Страх буквально сковал ее всю: тело и мозг. Всю жизнь она учила себя быть сильной, за себя и за маму. А сейчас вот ослабла.

Почему не разворачивается? Чего она боялась? Снова остаться одной. И понять, что не нужна ему.

А она любит его. Да, любит. А если он уже нет, то отпустит его. Так будет лучше для обоих. Если получится, то останутся друзьями.

А она все равно будет его любить. Просто любить и желать ему счастья. С другой. Это сейчас больно думать о таком. А потом порадуется за него.

Все. Принять. Отпустить. Развернуться.

– Андрей, – протянула Мира, когда поняла, что за окном садится оранжевое солнце.

Сколько они так сидят?

– Я рядом, – тут же отозвался он.

Интонация мягкая, голос с хрипотцой. Таким голосом только с любимыми разговаривают. Он с ней.

Какая она глупая! Она ему все еще дорога! Иначе бы он уже ушел!

– Андрей! – резко развернулась.

Он тоже. Глаза темные, фиолетовые. Он ее любит!

– Андрей… – хотелось сказать многое, но слова забылись.

– Да, я Андрей. Люблю, когда ты меня называешь по имени, дорогая. Иди ко мне, – а сам счастливо улыбается.

– Ты…

– Да, люблю тебя. Очень.

– Почему ты не повернулся сразу, как это понял?

– Дал тебе время. Хотел, чтобы ты убедилась в своих чувствах. Убедилась?

– Да. Все по-прежнему! Я люблю тебя.

– Моя девочка, – и ее поцеловали, уложили на диван и продолжили целовать.

– В тебе совсем ничего не изменилось? – спросила она между поцелуями. В ней-то точно ничего не изменилось.

– Я люблю тебя. Не отвлекайся.

Действительно. Что еще нужно?

– Хорошо, что все хорошо, – прокомментировал их появление вечером в своем доме След, он отдохнул и работал с их камнями.

– У тебя тут как-то по-другому стало, – Мира обратила внимание, что извечный бардак, который был в доме сыщика, стал более упорядочен.

– Да, договорился кое с кем, – отмахнулся он.

Девушка кивнула на его ответ и без лишних разговоров заварила большой чайник чая, нашла в шкафу и выложила печенье и конфеты. Времени они тут проведут немало.

– Итак, братцы-кролики, поздравляю,  у вас мало что изменилось, хотя нервы вы друг другу потрепали изрядно, – улыбнулся След, глядя на счастливых Мирославу и Рихтера. – Я изучил камни, которые оставили вам родители. Камни долго пролежали в мире без магии, поэтому магического заряда в них осталось мало, а значит, часть сообщения может отсутствовать. Я поставлю камеру для записи посланий, но уверен, что они защищены от подобных манипуляций.

– Как это? – удивилась Мира.

– Наши родители хотели, чтобы эти сообщения увидели только мы, поэтому послания можно будет посмотреть только нам и тем, кого мы пригласим. Можно я первый?

Она не возражала, тем более, что понятия не имела, как именно заставить заговорить свой камень. Все было просто и страшно одновременно – требовалась кровь того, кому предназначалось послание.

Андрей сделал надрез на ладони, взял ею камень, лежащий на столе, отчего тот мгновенно стал красным.

– Смотри, – сказал он Мире, показывая плетение восстановления кожных покровов, которое вывел одной правой рукой. – Запомнила?

Она кивнула в ответ. Но все ее внимание было приковано к камню, который менялся: сначала увеличился в размерах, а потом стал превращаться в сгусток розового тумана. Тот поднялся над столом и начал принимать форму двух человек – отца и матери Андрея.

Сначала не было слышно, что они говорят, только шипение.

– … очень важно, сынок, – говорила его мама взволнованным голосом. – Мы с твоим отцом решились на это после того, как узнали, как много от всех нас – магов и немагов – скрывает Министерство магии. Фактически они проводят селекцию среди магов, вербуя лучших. Это очень страшно.

– Мы с мамой выяснили, что на этом планы Министерства не заканчиваются, – продолжил его отец, – они хотят насильно отрезать магические способности у сильных магов, особенно магериков, если те не идут на сотрудничество. Для этого проводят эксперименты под видом разного рода специальной подготовки. Это очень страшно. Очень. Мы нашли троих единомышленников, но никому не можем доверять в своем деле.

Двое это родители Миры. Кто третий?

– Но это еще не все. Мы готовим информацию, чтобы разоблачить Министерство магии. Но за нами почти все время следят, – сказал отец Андрея.

– Поэтому мы нашли безопасный способ, чтобы встречаться с единомышленниками в этом мире. Тебя мы не посвящаем в наши замыслы, чтобы уберечь. Ты такой горячий, Андрюша.

– Поэтому и записываем свое послание таким образом.

– Но это еще не все. Если ты сморишь это, значит, у нас не получилось. Просим тебя, продолжи наше дело, сынок. Для нас это очень важно, – его мама заплакала, поэтому продолжил отец.

– Мы не можем передать тебе всю информацию через камень. Это может быть опасно. Поэтому мы впятером решили, что раздробим ее спрячем в других мирах. Кроме нас пятерых об этом знает еще  маленькая девочка, ее зовут Мирослава Иванова. Мы свяжем вас запретным плетением, прости нас. Но это очень важно. Нужно, чтобы вы обязательно встретились.

– Сынок, мы очень любим тебя и надеемся, что у вас получится.

Туман померк и рассеялся, на столе остался лежать камень, полный магической ноль.

– Я ничего не знаю, – заявила Мира. И Андрей и След помнили, что девушка практически не помнит себя до семи лет.

– Ничего страшного, – успокоил ее муж. – Илья, у тебя есть выпить?

– Мне тоже, – вставила Мира. Андрей задержал на ней взгляд, но ничего не сказал.

Для просмотра своего послания, ей нужно было собраться и расслабиться одновременно.

– Кто пятый в тайном обществе магов? – спросила она, принимая от сыщика стакан с виски. Ничего другого в доме не было.

– Думаю, что Хрусталев, – мрачно ответил Рихтер, он один за другим опустошил два стакана.

Для Миры напиток оказался слишком крепким, она морщилась и цедила его небольшими глотками.

– А обрушение вокзала не может быть связано?...

– Да, у нас на этот счет появилась еще одна версия, – перебил ее Рихтер.

Он был зол, расхаживал по комнате.

– Андрей, не заводись, ты ее пугаешь, – заметил След.

– Все хорошо, Мира, – успокоил Андрей и успокоился сам, заключая ее в объятья. Улыбнулся своим мыслям, – по замыслу моих родителей влюбляться в тебя было не обязательно, но мне нравится.

Они сидели еще какое-то время, обсуждая версии обрушения вокзала, и почему информация об этом расследовании такая засекреченная.

Мира понимала, что ей дали время, чтобы подготовиться к своему посланию. Когда поняла, что готова, взяла нож и резанула по ладони, поморщившись от боли, накапала кровь на камень. Но не рассчитала, что нож окажется таким острым, поэтому кровь уже не капала, а стекала струйкой.

Андрей схватил ее за запястье, посылая лечебное тепло. Кровь остановилась, но рана не затянулась.

– Сама, – он кивнул на покалеченную руку.

Мира сплела заклинание, которому он обучил ее несколько минут назад, рана начала медленно затягиваться. Поскольку ее сил не хватило для полноценного лечения, Андрей помог ей. Вот что значит магерик, ему действительно любое плетение было под силу.

Тем временем туман из камня обрел плотность, став ее отцом и ею самой в возрасте лет пяти-шести.

– Птенчик мой, – обратился ее отец, и маленькая Мира подняла на него взгляд. Она была занята с зеленой шкатулкой, перебирала ее содержимое. Той самой, что уже взрослая Мира нашла в тайнике в обломках дома в Предгорье.

– Папичка, – позвала маленькая девочка, протягивая отцу шкатулку.

– Молодец, а сейчас открой ее, как мы с тобой делали.

Маленькая Мира трижды перевернула шкатулку, дважды стукнула ею о столешницу, еще раз перевернула в обратную сторону. Шкатулка изменила цвет с зеленого на синий. Как она не догадалась раньше!? На артефакты иногда накладывали своего рода кодовые замки, только они состояли не из чисел, как в сейфах, а из последовательности действий с ними.

– Запомнила? – спросил ее отец, обращаясь к Мире взрослой. Несмотря на то, что это было только послание, та кивнула.

Между тем она маленькая вставила балерину в отверстие внутри шкатулки, дважды повернула ее против часовой стрелки и пять раз по часовой. Развернула шкатулку к себе лицом.

– Все! – беззубо улыбалась довольная девочка, а из шкатулки доносилась мелодия. Очень-очень знакомая мелодия.

– А сейчас, Мирослава, слушай меня внимательно, – очень серьезно сказал ее отец, а обе Миры – и большая и маленькая – одинаково приготовились внимать. – Мы с единомышленниками решили устроить революцию в мире магии. И ты – наше тайное оружие.

Глава 12 Дымная-думная: Другие отношения

Андрей Рихтер курил на балконе и наблюдал за движением машин внизу. Влажный осенний ветер, беззвездная ночь, почерневший от дождя город – мрачновато.

Да, ночной город должен был дарить ощущение безмятежности и настраивать на романтический лад, особенно, когда любимая рядом. Но не сейчас.

– Андрей? – пошевелилась Мира. Зовет во сне или почувствовала, что его нет рядом? Послышалось шуршание простыней, ищет его сонными глазами по квартире, значит, второе.

– Я рядом, – ответил он и услышал, как она легла обратно. Почувствовал, что уснула.

Хотелось выкурить еще одну сигарету. Скверная привычка. Но нужно было упорядочить все, что он сегодня услышал.

Итак, их с Мирой родители решили противостоять гигантскому стоглавому монстру, имя которому «Министерство магии». Тайно готовили план по раскрытию замыслов Министерства – евгенических экспериментов. Конечно, вездесущие министерские об этом каким-то образом узнали (Андрей думал, что Хрусталев постарался), поэтому тайное общество не придумало ничего лучше, чем передать имеющиеся сведения маленькой девочке-магу, которая воспринимала походы в другой мир как игру.

И все было бы неплохо: подрастающая Мирослава стала бы благодаря шкатулке постепенно вспоминать о том, что ей говорили. Если бы, во-первых, ее родители настолько спешно не бежали из своего дома, что шкатулку забыли. Во-вторых, некий маг – чертов Хрусталев – решил лишить девочку магических способностей. Но малышка была действительно сильным магом, поэтому смогла защитить себя, однако ее способности уснули. До весны этого года.

И тут опять же не понятно, как и почему Мира оказалась в водовороте событий, когда спасла от Черной воды Источник магии? Да, она потомок первых людей, которые видели Хранителя и заключили с ним Договор, к тому же проводит энергию огня.

А сейчас оказывается, что Мира должна еще и побывать в других мирах не столько затем, чтобы найти следы отца (жив он или нет, они так и не смогли выяснить), сколько, чтобы собрать информацию, оставленную их родителями. И почему все это выпало одной хоть и смелой, но пока еще слабой в плане магии волшебнице? Его девочке, которую он не в первый раз хочет спрятать от всех и вся.

И самым печальным лично для Андрея было то, что его родители погибли не в результате несчастного случая, связанного с обрушением вокзала. Скорее всего, таким образом хотели скрыть их целенаправленное убийство. И при этом пострадали еще люди. А семью Миры преследовали не те, кто желал отомстить Хрусталеву и перепутали с ним, а те, кто хотел так же убить всю семью Ивановых, выдав это за несчастный случай – пожар в доме, который перекинулся на лес.

Искать их с матерью преследователи не стали, потому что женщина-немаг и маленькая девочка – это слишком слабые противники. Даже министерские побрезговали трогать настолько беззащитных. Андрея тоже трогать не стали, видимо, поняли, что он ничего не знает. В ту пору он учился в частной магической школе и был очень по-юношески горяч. Если бы ему рассказали об экспериментах Министерства тогда, он наломал бы много дров, и не факт, что остался бы жив.

Что касаемо Миры, то получалось, что сейчас на ней лежит архиважная миссия – ни много ни мало выудить из своей памяти информацию, которую оставили для них родители, и собрать сведения, которые запрятал ее отец по разным мирам.

И ему, Андрею, по замыслу их родителей, предстояло защитить девушку. Но это и было настроено плетение соединения, поэтому после снятия заклинания их чувства не изменились. Почти. Но это почти было даже благом для обоих.

Что касается действия самого плетения, а точнее то, что оно действительно свело их вместе, но почти (опять же почти) не навредило обоим, Рихтер связывал с отцом Миры и его талантом начертателя. Он, наверняка, мог изменять плетения, беря от него самую суть, как это виртуозно проворачивала его дочь.

Что касается послания отца для нее – части информации Юрий Иванов разбросал по разным мирам. Это было безопаснее, чем прятать на Земле, где его перемещения могли отследить. Что именно он там оставил, знает только Мира. Точнее вспомнит, когда шкатулку откроет.

И последнее. Хрусталев, который во всей этой истории играл и играет не последнюю роль, все еще остается для них недосягаемым. И он присматривает за Мирой. С какой целью, непонятно.

Шкатулку решили открыть в присутствии Лорана и Шарлотты. Рихтер опасался реакции девушки на получение воспоминаний. В прошлый раз, когда снимали ее блоки на магию, которые, по сути, являлись забытыми детскими воспоминаниями, Мира готова была залюбить весь мир. Такая милая была в тот момент.

Вечер же после возвращения от Следа прошел относительно тихо. Пока Андрей готовил ужин, Мира придирчиво пересматривала документы, выясняя, куда именно он вписал ее имя. Оказалось, что сейчас она не только может отправиться в любую страну мира, но и является счастливой обладательницей фабрик, заводов, дворцов, пароходов и далее по списку.

– И что мне с этим делать? – кисло улыбнулась она, кивая на бумаги.

– Владеть и не бедствовать, – улыбнулся он, кладя перед ней овощи для салата и ставя тарелку. Убрал документы.

– Я хочу быть Рихтер.

– Будешь, если хочешь. Я выберу дату свадьбы, чтобы наша с тобой отлучка не вызвала вопросов.

– Все так просто?

– К чему сложности? Я хочу быть с тобой, ты хочешь быть со мной.

– А как же моя учеба? Наше супружество не будет являться конфликтом интересов?

– Найду тебе нового куратора и не приму у тебя ни один экзамен или зачет. Довольна?

– Вполне, – и стала сосредоточенно нарезать овощи для салата. – А что имели в виду твои родители, когда говорили, что ты очень горячий?

– В то время я учился в закрытой магической школе для сложных подростков.

– Почему ты там оказался? Плохо вел себя?

– Не то слово. В пору моей юности мои способности магерика пробуждались и работали как-то рвано. Меня заносило то в одну крайность, то в другую. Однажды одноклассник что-то сказал мне. Сейчас даже не помню, что именно, но это меня здорово взбесило. Не помню, как меня от него оттащили, только парень потом долго восстанавливался. Дело замяли, я же Рихтер. Тогда я предложил родителям отправить меня учиться в Черные ключи.

– Это же тюрьма, – застыла она с ножом на весу.

Черные ключи были известны не только среди магов как крайне строгое исправительное учреждение для подростков-магов. Но реакция Миры ему понравилась: ни жалеющего, ни обвинительного взгляда. Только желание узнать его лучше.

– Именно так, – хмыкнул он. – Но там я был под присмотром и не мог нанести еще кому-нибудь подобный вред.

– Ты там научился драться?

– Драться, да. И не только. Большинство лечебных и запретных заклинаний я узнал тоже там. Потом я обуздал свои способности, стал прилежным жителем страны.

– Что тебе помогло выжить?

– Во-первых, родители не переставали меня поддерживать. А во-вторых, мне стал видеть сон об одной огненной фее, – и поцеловал эту самую фею.

Уснула Мира рано, не стал ее будить, чтобы разделась, слишком много для нее потрясений за один день. А сейчас вертится, потому что его нет рядом, эту ее манеру он давно распознал.

Андрей закрыл дверь на балкон, когда пришел к выводу, что запаха табака в квартире нет. Мира о его пристрастии ничего не говорила, но любительницей сигарет и накуренных мужчин точно не была. Сел на край дивана и провел по спине девушки, от чего она вытянулась и развернулась к нему.

– Разденься, – мягко сказал он, целуя ее в щеку. Такая горячая и пахнет сном, как он любит.

Она кивнула и принялась сонными руками стягивать с себя одежду, благодарно промурлыкала, когда он помог ей. Когда Мира забралась под одеяло, разделся сам и прижался с ней, горячей от сна, холодным от уличного воздуха телом, ожидая, что она начнет возмущаться.

Но его фея удивила. Снова.

– Хорошо, – блаженно произнесла она, стараясь как можно больше забрать своим жаром прохладу его кожи.

Андрей улыбнулся.

– Мне тоже с тобой хорошо, моя девочка.

Месье Лоран Лакомб проснулся в незнакомом месте. Сначала испугался и вскочил с незнакомой узкой кровати, но потом вспомнил, лег обратно и с наслаждением потянулся. Из коридора доносились звуки.

– Шарли, – позвал он, выходя из комнаты. Кутался в клетчатый халат, специально привезенный к ней вместе с другими вещами, которые пригождаются, когда ночуешь не дома.

– Я здесь, – послышалось из гостиной.

Шарлотта сидела у камина, ноги на специальной подставке. За окном задувают холодные ветра, они гуляют по безлюдным каменистым пейзажам. Как может любить этот сурой край такая мягкая женщина? Его женщина. И да, дома она предпочитала ходить в халате в полоску.

– Что тебя гнетет? – спросил Лоран, присаживаясь в соседнее кресло.

– Все изменится. Все. И мы изменимся, и они.

– Шарлотта, я тебя не понимаю, – он бережно заключил ее прохладную сухую ладонь в своих руках.

– Мне было видение, – Шарлотта перевела взгляд с огня на Лорана. – Мы должны готовился к тому, что скоро все изменится. Мы поможем.

– Поможем, – согласился он. – Расскажи о своем видении.

И она рассказала. Действительно, всё должно измениться. И они помогут.

Перемены почувствовала не только мисс Шарлотта. Изольда Дмитриевна Золотая уже продала всю недвижимость и сейчас наслаждалась последними блаженными деньками в Праге, городе, где она встретила любовь и провела самые счастливые дни.

Госпожа Такаяма тоже не спала этой ночью, она перелистывала альбом. В нем были собраны газетные вырезки, где описывалось, чем занимались ее родители. Описывалось в красках, подробностях, со смаком, как умеют журналисты скандальных газет.

Почему Акира Такаяма позволяла себе такое мазохистское занятие? Среди строк она хотела найти ответ на вопрос: как избавить себя и свою семью от позора? И раз за разом ответа не находила.

Роза тоже не спала этой ночью. Еще вечером в голове засела мысль, что ее волосы недостаточно рыжие. Хотела оставить процедуру покраски до утра, но в голову лезли разные мысли.

Короче, ночью Роза щедро смазывала красивые, от природы каштановые волосы, специальным составом, который превращал ее в огненную бестию. И пусть дядя отстанет со своими нравоучениями. Когда-нибудь Андрей Рихтер увидит ее богатый внутренний мир, оценит ее чувство юмора и женскую привлекательность! Он обязательно взглянет на нее по-другому! И как ни странно, Роза оказалась права.

Утром, задолго до начала рабочего дня, Андрей Рихтер проснулся под шуршание бумаги: Мира рисовала что-то на полу. Растрепанная после сна и невероятно хорошенькая: рот приоткрыт, настолько поглощена своим занятием. Так и хочется провести пальцем по полным губам, чтоб они обязательно приоткрылись в ожидании. И оголить плечо, которое просунулось в ворот наспех застегнутой рубахи, еще больше.

Она сейчас даже не подозревает, какая привлекательная и желанная для любого мужчины. А отрылась и доверилась по-настоящему только Андрею, его милая девочка.

– Я надеюсь, ты пытаешься запечатлеть своего несравненного мужчину в соблазнительной позе, – с улыбкой сказал он.

– Почти, – улыбнулась она в ответ, – пытаюсь систематизировать все, что услышала вчера. Оказалось, что мне проще зарисовать.

И показала схемы и таблицы вперемежку с заметками. На отдельном листе выписала темы, которые ей необходимо было еще изучить в Академии.

Такой странно возбужденной он ее еще никогда не видел.

– Это только на этот семестр. А ты можешь организовать обучение по видеосвязи или стажировку в другой Академии магии, чтобы я смогла глубже изучить перемещения в пространстве?…

– Мира.

– … а еще я нашла, что некоторые металлы и камни помогают переходам через миры. В записях твоих родителей говорится, что рубины вместе с изумрудами…

– Мира!

– … минимизируют воздействие магии. У меня есть твой браслет с рубинами, осталось только купить что-то с изумрудом. Подаришь? А почему ты? У меня же тоже есть деньги! Стипендию Академии я практически не трачу, у меня были еще и собственные сбережения…

Он встал с дивана, сел рядом и обнял.

– Мира, девочка моя, – но она не реагировала, продолжала лепетать.

– … и еще мне нужно будет оружие. Нет, это опасно. Тогда что-то вроде оружия. Поможешь? И мне еще нужно будет…