Текст книги "Ректор и 13-я студентка Глазовской Академии магии. Книга 2 (СИ)"

Автор книги: Авдотья Репина

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 19 страниц)

Глава 7 Туманная: Старый знакомец

За два дня до начала учебного года студенты стали прибывать в Академию. Для Андрея и Миры это означало, что они перебираются жить в общежитие,  потому что их домик в Предгорье был летним.

Традиционно студенты собрались вечером в гостиной общежития, чтобы пообщаться, поделиться впечатлениями о летнем отдыхе.

Васюта с Мироном и Белым пол-лета пробыли в длительном пешем походе, обошли половину России.

Олианна рассказывала, что встречалась с лучшими прорицателями Европы, но ей почему-то никто не верил.

Кирилл летом работал с отцом и братом, но находил время на встречи со своей девушкой, Белкой.

Неугомонный нрав Белки не позволил ей сидеть летом дома, поэтому она навестила Виолу, побывала раз по пять у обеих бабушек, у всех тетей.

Виола отмалчивалась, говорила, что летом много читала, но от внимательного взгляда Миры не ускользнули её редкие переглядывания со Львом. Наверняка, летом их общение перешло за рамки дружеского. А еще они оба любили магических и не магических животных. Поэтому первым делом они спросили, как семейство летающих псов. Пришлось солгать, что животные улетели, когда щенки подросли и Ночка подлечилась.

Мира на вопросы о летнем отдыхе отвечала, что прошла летнюю практику в Академии, ездила к дальним родственникам, много читала и занималась в боевом зале. Да, стала встречаться с парнем. Нет, обычным глазовским парнем. Ничем не примечательное лето, в общем.

Вообще же Мира слушала эти рассказы вполуха, сосредоточившись на шахмачах, или магических шахматах. Она играла с Белым.

Поскольку в общежитии запрещалось спиртное, то вечеринка проходила скорее спокойно, чем весело. Уровень веселья повысил ректор, который заказал для всех традиционную пиццу. Делал он это так, чтобы не знала Мамушка, та считала, что для желудков студентов  полезно сбалансированное питание, а не «этот суррогат».

Студенты любили Рихтера и одновременно побаивались. И если раньше Миру смущало, что они вместе жили в отдельной пристройке к общежитию, то сейчас воспринимала это как само собой разумеющимся.

Но глава ГАМ пришел на вечеринку не один, его сопровождали очаровательные девушки-близняшки.

– Знакомьтесь, бандерлоги, – торжественно произнес Андрей Вильгельмович, – это наши новые студентки, которые прошли очень сложный конкурс и смогли потупить к нам. Александра и Мария Кривоноговы.

Похожим образом он представлял саму Миру почти полгода назад, но ее взяли в Академию, потому что так захотел Хранитель Источника. И только сейчас она поняла, что все студенты выдерживают серьезный конкурс при поступлении в Глазовскую Академию магии, а значит, они умный и талантливые.

Но Мира почти всю свою жизнь была далека от магического мира, считала его областью избранных людей, наделенных магическими способностями. А оказалось, что это и ее мир тоже, что подтверждали ее успехи в обучении.

– Это все новые студенты? – просила Олианна. Девушки уже шушукались о том, что к ним поступил настоящий красавчик.

– Нет, завтра приезжает еще один. А сейчас предлагаю всем ужинать.

Мира хотела оказаться рядом с Рихтером за столом, но сначала он выходил, чтобы ответить на телефонный звонок, а потом сел куда-то сбоку. Ей же досталось общество близняшек Саши и Маши, они без умолку описывали достоинства ректора и донимали Миру вопросами типа: что он любит есть? Какую музыку слушает? Какие книги предпочитает? Одним словом, в клубе почитателей ректора имени владычицы приемной Розы пополнение. С плохо скрываемой ехидной улыбкой невеста Андрея Вильгельмовича ждала их завтрашней встречи с секретарем ректора.

Когда Рихтер отправился к себе, сославшись на неотложные дела, Васюта предложил продолжить вечеринку в одном из ночных клубов города.

– Ты вот так спокойно отпустишь меня? – удивилась Мира, когда зашла попрощаться с Андреем.

Внутренне приготовилась, заготовила огромную речь о том, что она взрослая, что в состоянии сама о себе позаботиться, что идет не одна.

– Да. Это твоя жизнь, – спокойно ответил он, поцеловал ее и вернулся к своей научной работе, с которой просидел половину дня.

Студенты вернулись, как и ушли, все вместе под утро. В общежитии их не встречал ректор, поэтому Мире решила, что он уже спит, а она сейчас незаметно уляжется в свою кровать. Не тут-то было.

– Ты так очаровательно пьяна, дорогая, – донеслось из глубины комнаты. Рихтер лежал в ее кровати. И как догадался, что она пойдет именно сюда, а не к нему?

Что пьяна, понял по тому, как долго она снимала туфли с мудреными застежками. Пока это происходило, дважды падала с плеча ее сумочка, пока не была отброшена в сторону.

– Иди ко мне, – Рихтер сел в кровати, протянул ей руку. Когда Мира схватилась за нее, прижал девушку к себе. – Давай мы тебя разденем.

– Я сама могу, – в одно движение скинула ветровку и попыталась расстегнуть пуговки блузки, но руки не помогали, а только мешали в этом деле.

– Конечно, можешь, – улыбнулся Андрей, – но тебя нужно уложить спать еще сегодня. – И ловко, одна за другой расстегнул все пуговки и аккуратно снял ее блузку.

– Я не пила ничего такого. Почему я такая пьяная? Фу, – бормотала она.

Было противно от самой себя. Больше в рот не возьмет никакие коктейли. И уже тем более не станет пить их на спор. Хотя было весело!

– Ты почему не спишь? – спросила, подставляя себя для раздевания.

– Не мог отказать себе в удовольствии воспользоваться твоим состоянием, – он уже воевал с пуговицей ее джинсов.

– Откуда ты знал, что я приду такая? – обвела рукой в воздухе.

– След, – последовал короткий ответ, потому что Рихтер поцеловал ее живот и не хотел отвлекаться.

– Он следил за нами? – ужаснулась Мира. И даже чуть-чуть протрезвела.

– Проводил вечер в том же месте. Город после вас цел?

– Да, – кивнула она уверенно, и менее уверенно добавила, – кажется.

– Значит, кажется, – на мгновение в Андрее появился строгий ректор, но пропал так же быстро, как и появился. Сейчас это был снова ее любимый. – Даже если вы разрушили половину города или только разобрали мост по винтику… Короче, ничего меня не заставит сейчас оторваться от тебя. Повернись.

Его теплые умелые руки расстегнули на спине застежку бюстгальтера, и тот полетел на пол к остальным вещам. Затем распустили косу, волосы щекотали голую спину.

– Не могу оторваться от тебя, моя девочка, – прошептал он ей спину, поцеловал позвоночник от копчика до шеи, а его руки стянули с нее джинсы.

– Я тоже хочу тебя раздеть, – запоздало возмутилась она, растекаясь от ласк в его объятьях.

Рихтер встал перед ней, подставляя всего себя. Но пальцы по-прежнему не могли совладать с пуговицами (он был в белой рубахе, другие не признавал, после работы еще не переоделся), поэтому она в два сильных движения оторвала их.

– Разгон от сладкой кошечки до опасной тигрицы у тебя минимальный, – смеялся он, она не слушала, уже доставала ремень из брюк. Оставалось малое – расстегнуть сами брюки.

– Помоги, – захныкала она.

– Что это? Плачущая киса? – он обхватил ее лицо и припал к губам жадным поцелуем, а она все еще держалась за пояс его брюк. – Иди в кровать, – хриплым голосом приказал он. И через секунду очутился рядом с ней, прижимая ее к горячему телу. – Моя сладкая кошечка, – замурлыкал, – хочу тебя всю.

– Я такой тебе нравлюсь больше?

– Ты мне нравишься любой. Не отвлекайся, – проговорил он, выглаживая любимые местечки на ее теле, она уже трепетала и дышала часто, как он любил.

Утро обрушилось на Миру ярким светом, головной болью и чьим-то блеяньем. В кровати она лежала одна, на тумбочке кружка с надписью «Выпей меня». Морщась от яркого солнца и головной боли, она выпила горькую темную жидкость. Андрей специально что-то такое налил, чтобы проучить ее? Но вчера был всем очень доволен, о чем и шептал всю ночь.

Еще на тумбочке сидела сложенная в виде собаки записка, именно она негромко блеяла, как овца. Девушка провела по записке пальцем, и та разложилась.

«Мирослава Юрьевна, ректор вызывает вас на срочный сбор в общую гостиную общежития». Они же вчера!…

Почему эта чертова собака не лаяла, как Цербер?!

Мира прибежала так быстро, как только смогла, потратив только несколько минут на умывание и одевание, волосы стянула в лохматый хвост. В общей гостиной сидели такие же помятые студенты, над ними нависал злой как черт Рихтер.

– Еще одна пташка, – прокомментировал ее появление ректор, одетый в брюки и рубаху, предназначенные явно для работы, несмотря на выходной день. Поскольку все места на диванах были заняты, Мире пришлось сесть в самое близкое к ректору кресло, буквально перед ним.

– Неужели все сейчас в сборе?! – язвил Андрей Вильгельмович. И хорошо, что это обращение было не к Мире, а к Олианне, которая успела не просто одеться, а хорошенько привести себя в порядок, даже макияж наложила. – Итак, бандерлоги. Кто начнет мне рассказывать о том, как вы вчера отдохнули?

Студенты молчали, старательно разглядывая, кто пол, кто стены, кто собственные ногти.

– Тогда начну я, – строго проговорил ректор. – Сегодня днем заглянул в Академию, чтобы поработать над своим исследованием. А мой телефон в кабинете просто разрывается, несмотря на выходной день. Оказывается, ночью группа молодых людей решила перекрасить здания жилых домов по улице Кирова. Так кто мне объяснит, как такое чудо могло произойти? – зверел все больше Рихтер.

Мира буквально кожей ощущала, как он выходил из себя. Но студенты по-прежнему молчали, вдавив головы в плечи.

– Белый! – гаркнул глава Академии, но студент молчал как партизан. – Мирон! – то же эффект. – Васюта! – на этот раз повезло.

– Это всё я, – смело сказал последний из названных.

– Что вы? – еще раз гаркнул Рихтер.

– Это всё сделал я, – уже с вызовом поднял голову студент.

– Так что вы там сделали? Перекрасили все дома?

– Да!

– Отлично, Васюта, – внезапно смягчился ректор, но мягкость была обманчивой. – Как вам удалось этого достичь?

– Туман, – пискнул он.

– Что туман? – снова стал злиться ректор.

– Туман разнес по улице взвесь красящего вещества. Мы хотели только туман раскрасить, Андрей Вильгельмович! Честно! – Окончательно утратил самообладание Васюта.

– Глава города в восторге! – торжественный тон. – Направил в адрес Академии благодарственные письма, – повествовательный тон, – а нас в этом городе как бы нет! – театральный обличительный тон.

– Извините, – пробормотал Васюта себе под нос, но в тишине его было слышно очень хорошо.

– Так, бандерлоги, – выдохнул ректор, а студенты немного ожили, потому что чуяли, что ураган миновал. – Васюта, попрошу профессора Лакомба пересмотреть ваше «отлично» по магии физики. Всей честнОй компании, которой захотелось цветной романтики, – с сегодняшнего дня получаете отработку в виде наложения заклинаний, которые окрасят дома равномерно. Васюта как самый опытный из вас всему научит.

– А почему я? – Возмутилась Олианна, – я в тот момент уже к Академии подходила.

– Потому что о своих товарищах надо заботиться, особенно если они собираются совершить какую-то глупость, – снова повысил голос Рихтер.

– Но… – снова возмутилась она.

– Хватит! Вон с глаз моих! – рявкнул он в последний раз, однако ушел сам, а не стал дожидаться, когда студенты разбегутся по комнатам.

Но они все равно разбежались за доли секунд, как муравьи.

И сейчас Мира переминалась с ноги на ногу, стоя рядом с местом, где стены между их комнатами не было.

– Хватит мяться. Иди ко мне, – крикнул Андрей без всякой злобы.

Он сидел за столом в кабинете и с интересом смотрел на нее.

– Ты все еще злой? – робко спросила она. Меньше всего хотелось попасть под персональную раздачу.

– Мира, запомни: мужчина, который провел ночь так же, как я, не может быть злом после. Иди ко мне.

И действительно, он улыбался как кот, который наелся сметаны. Она села к нему на колени, ее обняли и поцеловали.

– Почему тогда отчитывал нас сейчас?

– Потому что сочетание кнута и пряника в воспитании дают прекрасные результаты.

– И только мне сегодня досталось и то и то, – довольно улыбнулась она и поняла, что нет и следов утреннего убогого состояния. – Что за напиток ты мне оставил?

– Средство от похмелья из моих личных запасов, – Андрей принялся вырисовывать круги на ее спине. – Если бы ты пила под моим присмотром, то такого бы не случилось. Но мне понравилось вчера, ты была, – но подбирал нужное слово, – великолепна.

– Что я делала? Или говорила? – спохватилась она.

– О, нет, дорогая, это только для моей памяти.

Вот значит как! Ну, она ему сейчас устроит.

– Почему ты не предупредил меня раньше? – с вызовом спросила, как раз вспомнилось о жалко блеющей собаке.

– Было бы лучше, если бы мы пришли вместе, взявшись за руки? – усмехнулся он. Ответить было нечего, потому что он был прав. – Иди в душ, нарушительница. Мне нужно поработать.

– Да, Андрей Вильгельмович, – отсалютовала Мира, вставая с его колен.

 В большой ректорской уборной она долго сидела в горячей ванне, радуясь, что боязнь воды прошла. Потом прихорашивалась, чтобы появиться перед Андреем. Но тот стараний не оценил, потому что был увлечен работой.

– О чем твое исследование? – подошла к нему, но ее неожиданно усадили на колени и обняли.

– Перемещения в пространстве в космических масштабах, – он перекинул ее волосы на одно плечо, чтобы удобно было целовать кожу шеи и плеча.

– Ты все-таки решил использовать в вычислениях постоянную Рунка? – она водила пальцем по графикам, узнавая знакомые алгоритмы из книг, которые Андрей держал в своей библиотеке в общежитии. Только Рихтер пытался проложить короткий путь между двумя звездами, используя постоянную Рунка, которая употреблялась при построении плетений для артефактов. Несмотря на то, что эта величина имела исключительно практическое применение, в графиках Рихтера вела себя закономерно, не нарушая законы физики магии. – А как будешь определять точку выхода объекта? Я так и не поняла, как это делается.

– Иванова, вы чем без меня занимаетесь? – строго спросил ректор. Да, не Андрей, а именно ректор.

– Нельзя было трогать те книги? – она кивнула на полку рядом с его столом. Если нельзя, то почему не предупредил?

– Можно. Только для чего?

– Интересно! – возмутилась она, разворачиваясь к нему.

– О, моя девочка! – прижался он к ней. И было непонятно, что он сейчас испытывает.

– Андрей…

– Давай ты закончишь Академию экстерном в этом учебном году! – он поднял на нее глаза. А в них радость, удивление, просьба, надежда.

– А смогу?

– Тогда я увезу тебя так далеко, как только смогу, и никому тебя не отдам, – говорил он, словно и не слышал ее вопроса. – Ты показываешь удивительные успехи. Жаль, что магия вернулась в твою жизнь так поздно.

– Так как ты хочешь проложить путь? – вернулась Мира к графикам.

Обязательные работы начались в тот же день вечером. Рихтера срочно вызвали в Министерство магии, он злился, собрался быстро. Рассчитывал, что скоро вернется.

Улица Кирова – одна из самых длинных в городе, студенты разукрасили дома на промежутке длиной километров пять. Но работа по перекраске (доводили стены домов до одного цвета, убирали оттенки) и закреплению заклинания выходила быстро. Много шутили, под присмотром Медведя было не так волнительно, как если бы над ними надзирал ректор.

Получалось, что закончат за два дня, уже в конце первого дня Мира почувствовала, что за ней наблюдают. Сначала решила, что показалось, потому что горожанам не было дела до бригады маляров. Но чувство появилось часа через два после начала работы и не проходило, а только усиливалось, переходя в панику.

И паника эта не была беспочвенной – из-под одной из подворотен за ней наблюдал мужчина в кофте с капюшоном (а на улице последняя августовская жара, студенты в футболках и шортах), он курил, держа правой рукой сигарету. На этой самой руке она в доли секунды рассмотрела страшную примету – черный мизинец. Это тот самый человек, который напал на них с мамой, когда Мира пошла в первый класс.

Андрею было звонить бесполезно, он занят, да и приехать так быстро из Хрустального города не сможет. Набрала Следа, тот взял трубку тут же, молча выслушал ее сбивчивый рассказ и велел стоять на том же месте, от Медведя не отходить ни на шаг.

Мира выдохнула, сбрасывая тревогу, и незаметно стала посматривать на мужчину. Но тот просто наблюдал. Словно ждал кого-то. Не ее ли?

След приехал через три минуты, встал рядом со студентами, которые ничего не подозревали. Правда, Медведь напрягся при появлении сыщика.

Студенты заканчивали последний дом. Мужчина с черным пальцем все еще наблюдал, как наблюдал и След. Только за ним.

– Ура! – завопил Васюта, – идем домой!

После этого возгласа мужчина пропал: стоял и смотрел, раз – и нет его.

– Мирослава! – позвал След.

Девушка оглянулась, она думала, что сыщик бросится следить за мужчиной, а она вернется вместе со всеми в общежитие. Но Илья стоял около машины, дверь пассажирского сиденья распахнута. Он ждал ее.

Мира юркнула в автомобиль.

– Переночуешь у меня, – без всяких приветствий сказал он, – ректор твой должен вернуться только завтра. Но думаю, что уже ночью примчится.

След был прав.

– Пока мне сказать тебе нечего, отдохни и успокойся, – объявил он у себя дома. Мира так и сделала, приготовила холостяку ужин и расположилась в комнате под крышей.

Рихтер разбудил ее ночью, сгреб в объятья и долго не отпускал. Только говорил, что он рядом, что позаботится о ней, что защитит. И тут ее накрыло. Слезы страха, что сидели все это время в горле, выплеснулись наружу. С ним можно было быть слабой. С ним можно быть девочкой, зная, что о тебе позаботятся. И что этот момент слабости не припомнят, когда она пойдет в другие миры, чтобы остановить ее.

– Все хорошо, я с тобой, – приговаривал он, однако попыток остановить слез не предпринимал, понимал, что ей сейчас нужно – со слезами отпустить ситуацию и страх.

Спустились к Следу, когда она привела себя в порядок. Хотя красное лицо и опухшие глаза сложно было спрятать.

– Я бы заварил вам обоим чай, но у Мирославы он гораздо лучше получается, – смущенно проговорил Илья, кивая на стол с кружками.

Мира без лишних разговоров выполнила просьбу, мужчины в этот момент что-то изучали в компьютере.

– Преследователь твой просто наблюдал, Мирослава, потом ушел порталом. Поэтому маячок на него зацепить не удалось, но толку от этого все равно было бы мало. Хорошо, что ты мне сразу позвонила, он не понял, кто я такой, поэтому не дергался.

Рихтер крепко, до боли сжал ее руку. Но видно, что горд ею, тем, что не растерялась.

– Что касается черного пальца и его обладателя. Хотел вам как раз об этом рассказать. Мы с Андреем уже условились о встрече по этому поводу. Мира, думал, что ты звонишь, чтобы ее перенести. Так вот. Нашел в студенческой газете МАМ за прошлые годы интересную заметку. Читайте, – След протянул распечатку газеты.

«Когда не слушаешь профессора

На этой неделе студент И.Ю. Хрусталев пострадал по собственной глупости. Да, да, товарищи студенты, всем нам урок.

И.Ю. Хрусталев, имеющий плохую успеваемость, занимался на практическом занятии по артезельям у профессора О.Н. Круглова. Когда преподаватель объяснял задание, студент Хрусталев, как потом выяснилось, писал любовные записки. Да, да, любовные записки. А посему не услышал наставления профессора по поводу того, что настойку черной бузины с севера России нельзя смешивать с жидкой вариацией плетения детонации.

В результате под магическим куполом, раскинутым над рабочим местом студента Хрусталева, произошел взрыв. Однако он успел выставить щит, который минимизировал отравление молодого человека. Его удалось спасти.

И пусть черный мизинец, на который попала изрядная доля опасного состава, навсегда останется ему напоминанием о том, что на занятиях нужно заниматься и слушать преподавателя. Для личной жизни отведено внеучебное время. Ольга Стрела».

И ниже прилагалось фото Хрусталева, а точнее его почерневшего на три фаланги пальца, забинтованного у ногтя.

Значит, вне всякого сомнения, человеком, запустившим первого сентября в Миру заряд магии, который отскочил в маму и медленно ее убивал, был Хрусталев.

– Зачем ему лишать меня магии? – удивилась Мира. Он же друг семьи.

– Я не знаю, – ответил След.

– Мы выясним, – процедил Рихтер сквозь зубы. – Обязательно.

Глава 8 Решающаяся: В поисках выхода

– Сейчас ты мне запретишь из Академии выходить? – просила Мира, когда они с Рихтером играли на рояле.

После возвращения от Следа, у них был урок музицирования. Андрей настоял. И не зря. Это занятие помогло Мире окончательно успокоиться и подумать обо всем произошедшем. Они разучивали новую пьесу в четыре руки.

– Это было бы для меня предпочтительнее, но нет. Я переживаю за тебя, но это не повод лишать тебя свободы. Я что-нибудь придумаю, – Рихтер поцеловал ее. – А сейчас сосредоточься.

Конечно, она играла партию-основу, которая задавала направление музыке. Он же виртуозно плел повествование. Рояль, кстати, сильный артефакт, все меньше помогал Мире. Она уже делала успехи. Крошечными шагами, опять же.

– Мне так хорошо с тобой, – промурлыкала она, поцеловав его в плечо, – спокойно…

– Это хорошо, что хорошо.

– А ты?

– А ты моя сила и слабость, – Мире показалось, что он произнес это с болью.

Странный диалог.

Изольда Дмитриевна Золотая проснулась среди ночи в своей одинокой квартире. Покряхтела по-стариковски, протянула руку за сигаретой и совсем не по-женски раскурила ее. Сон, а точнее видение, что она наблюдала только что, требовал глубокого анализа и принятия взвешенного решения после.

Лучше всего ей думалось, когда она одновременно курила и ходила. Поэтому старушка выбралась из удобной кровати, остановилась у фотографии покойного супруга. Григорий, так его звали, остался вечно молодым, вечно улыбающимся мужчиной. А она, Изольда, старая кляча, сушеный чернослив, все цеплялась за жизнь. Сегодня поняла, почему цеплялась.

Закурила вторую сигарету. Прошла в соседнюю комнату, где стояли полки с книгами. Много полок с книгами. Ее богатство и гордость. Так думали ее знакомые.

На самом деле самым большим богатством в ее жизни был даже не покойный горячо любимый Григорий, а магерики, которых она выпестовала. Вот они улыбаются ей с фотографий на стене. О каждом она может говорить часами.

Закурила еще одну сигарету.

Нужно начать разбираться с делами.

В первый учебный день у студентов и преподавателей ГАМ был общий сбор в актовом зале, где должны были сделать все объявления, еще раз представить новых студентов, вручить им значки Академии и прочее.

Мира решила прийти раньше, чтобы сдать с библиотеку одни книги и взять другие. Из общежития вышла вместе с Рихтером. К тому же, после вчерашнего хотелось быть с ним все время. Они и раньше часто ходили в Академию вместе, ничего необычного.

Среди книг она не заметила, как пролетело время, довольно поздно осознала, что в коридорах Академии подозрительно тихо.

Опоздала!

Кинулась из библиотеки, побежала к лестнице, чтобы спуститься в подвальный этаж, актовый зал находился там.

В холле Академии Мира увидела юношу, который выглядел потерянным.

– Ты новенький? – крикнула она ему.

– Да. В этом году поступил, – быстро проговорил обрадованный юноша.

Очень красивый юноша, русоволосый, зеленоглазый, с румянцем на бледном лице. Конечно, среди магов некрасивых не было, но этот был каким-то гармоничным.

– Идем за мной, все уже в актовом зале, – махнула она рукой.

Юноша подошел к ней.

– Благодарю, сударыня, – проговорил он, заглядывая в ее глаза.

В актовый зал они ввалились вместе.

 Рихтер стоял перед сценой, лицом к собравшимся. Рядом с ним ангелоподобные близняшки-блондинки довольно улыбаются – наконец-то оказались рядом со своим кумиром.

– И еще одному студенту найти нас любезно помогла Мирослава Юрьевна, – проговорил Андрей Вильгельмович, глядя в конец зала, где был вход в него. Конечно, все обернулись в их с новеньким сторону. Между тем ректор невозмутимо продолжал. – Позвольте представить. Сергей Сергеевич Новых. Мирослава Юрьевна, вы можете пройти в зал и присесть.

А сам с нее глаз не спускает. Буквально пригвоздил взглядом, как загипнотизировал, а глазами так и шарит по ней. Что хочет найти?

– Иванова, иди сюда, – замахал девушке Кирилл.

Чтобы не привлекать к себе еще большего внимания, Мира прошмыгнула, села к Киру и Белке, которые еще в конце прошлого учебного года решили встречаться, а сейчас держались за руки. После летних каникул не могли надышаться друг другом, в их соединении Мира сыграла определенную роль, чем очень гордилась в глубине души.

– Славка, – обратилась Белка, так ее называла только она. – Как получается, что получаешь самых красивых парней в нашей Академии?

Кир на эти слова стал раздуваться от возмущения. Но Белка его как будто не замечала, кивнула в сторону новенького, который сидел на первом ряду вполоборота и поглядывал на Миру.

– Кир, конечно, ты самый лучший, – успокаивала юношу Белка, погладила по руке, но продолжала разговаривать с Мирой. – Сначала Принц, сейчас Сергей. Как ты это делаешь? У Лакомба приворотное зелье раздобыла? Или это артефакт?

Белка, в отличие от своей подруги Виолы, Вилки, отличалась словоохотливостью, открытостью и изобретательностью. И даже было время, когда она думала, что Миру и Кира связывают отнюдь не дружеские отношения.

– У меня уже есть любимый, – уклонилась от ответа Мира.

– Иванова, Сазонова, поделитесь, что вы так увлеченно обсуждаете? – прогремел голос ректора.

– Парней! – задорно выкрикнула Белка. Смелости ей было не занимать.

Рихтер стал меняться в лице. Его реакция на обладание ею иногда пугала и саму Миру. Он готов был испепелись взглядом каждого мужчину, который случайно задевал ее в поездке в Калининград или пытался завести с ней разговор ни о чем. А что уж говорить, если новенький Сергей прямо у него под носом с интересом поглядывал на Миру?

Сейчас нужно было срочно что-то сделать. Поэтому Мира вспомнила, как обнимала его утром, как пыталась стянуть  с него уже застёгнутую рубаху, потому что не хотелось отпускать. Отправила это Рихтеру. Его лицо мгновенно смягчилось, хотя он так и не сводил взгляда с троицы, и было непонятно, на кого именно он сморит.

– Извечная проблема всех девушек. Прошу оставить ее на внеучебное время, – ректор присел, предоставив слово Орлову-Вышеславцеву для сообщения об учебных планах.

– Вы выдели это? – зашептала Белка. – Я ему нравлюсь!

– Аня?! – вырвалось у Кира, глаза как блюдца.

– Нет, дорогой, ты мне нужен больше, чем этот злой Рихтер, колючка-холодючка, – и быстро поцеловала юношу в щеку в подтверждении своих слов. – Но он же с меня сейчас глаз не сводил…

Дальше Мира разговор парочки не слушала, сосредоточилась на сообщении графа Орлова. В этом году ей предстояло две практики и одна экспедиция. Показалось немного странно, что Андрей Вильгельмович, как ее куратор, согласился на эти выезды за пределы Академии. Как оказалось, она не зря сомневалась, под видом практики Андрей просчитал и запланировал путешествия в другие миры. И еще два выхода в миры во время каникул.

Об этом он сообщил вечером того же дня, когда они находились в своих покоях в общежитии. Андрей, сидя на полу, изучал записи родителей о мирах, а Мирослава лежала рядом и пыталась выпутаться из очередного плетения, которым он связал ее. У него это занятие стало чем-то вроде хобби. Не чтение. Связывание.

– Лучше бы ты научил меня чему-нибудь другому, полезному, – возмущалась она. Барахталась битый час, а к свободе не приближалась.

– Чему, например? – улыбнулся он лукаво. Ни дать ни взять кот рядом с мышкой в мышеловке.

– Порталы создавать и удерживать их, – пыхтела она.

– Этому начинают учить, если у мага была хотя бы раз спонтанная попытка его открыть. Если такого не было, то и учить бесполезно, – Андрей растянулся рядом, лег на бок, подложил руку под голову. Глаза хитрющие и улыбка во все лицо – потуги любимой его забавляли.

– Когда у тебя случилась спонтанная попытка открытия портала?

– Лет в семь. Я убегал от злой собаки.

Мире живо представился маленький Андрей, точная копия Проводника звезд, который убегает от огромной черной собаки.

– Это не опасно? Ну, спонтанно открывать порталы.

– Опасно. Особенно, если ни у кого из родственников ребёнка подобных способностей нет. А значит, родители не подозревают, что их чадо может открыть портал. Были случаи, когда дети пропадали.

Да уж. Интересно, у Миры в детстве подобные способности проявлялись?

А вот к чему у нее нет способностей, так к распутыванию плетений, которыми связывал ее Андрей.

– Помоги, – простонала она.

– Конечно, дорогая, – и поцеловал ее, сначала нежно, закончился поцелуй покусыванием губ. Он словно взял себя в руки и нехотя отстранился. – Порцию нежности для придания сил и мотивации ты получила, пойду набирать воду в ванную.

И действительно ушел. А путы все сильнее стягивали девушку. Да что с ними не так? От воды они становились крепче, холод и огонь их ослабляли, но ненадолго. Плетение словно отрастало снова. Как дерево. А если заклинание создано на основе сходства его с вьюнком или лианой? Мира замерла, прошла минута, другая. И плетение стало ослабевать само собой, пока девушка медленно не выползла из него, как из кокона.

– Ну, что, заключенная Иванова, готовы к водным процедурам? – Рихтер поднял ее с пола и довольный понес в ванную.

– Почему ты ни разу не воспользовался моим обездвиженным состоянием? – спросила она, когда ее освобождали от одежды.

– Потому что ты мне больше нравишься в состоянии подвижности. В очень подвижном состоянии, – после этих слов она получила звонкий шлепок пониже спины.

Роза все еще сидела на работе, хотя ее начальник давно ушел. Редкое для нее исключение. Для чего сидеть тут, если нет Андрюшеньки Рихтера? На сегодня у нее был личный интерес. Зашла в кабинет начальника, прикрыв дверь, уселась в кресло, порылась на столе.

Некстати вспомнилось совещание сегодня в актовом зале. Две прилипалы, матрешки Кривоноговы слишком явно выказывали ректору сегодня обожание. После актового зала задержала их и объяснила, кому он принадлежит. Розе, конечно. Без вариантов.

Но другая прилипала беспокоила больше. Иванова. Роза со злостью сжала кулаки. Все время трется около него. И сегодня что-то такое проскользнуло в его взгляде, когда Рихтер смотрел на опоздавших студентов. Не понравился этот взгляд, ох, не понравился. У Розы все сенсоры зашкаливали.

Надо действовать радикально. Поэтому и забралась в кабинет ректора. И пусть дядя со своими нравоучениями, что нужно быть добрее, кого-нибудь другого учит. Выживают только акулы. Мальки пусть как матрешки  Кривоноговы трясутся. Роза из другого теста.