Текст книги "Ректор и 13-я студентка Глазовской Академии магии. Книга 2 (СИ)"
Автор книги: Авдотья Репина
сообщить о нарушении
Текущая страница: 12 (всего у книги 19 страниц)
Глава 19 Поучительная: Одна отгадка на пять загадок
Мира проснулась одна от звуков разговора на повышенных тонах. Причем разговор этот шел шепотом, что придавало ему сходство с шипением змей. Она открыла глаза и попыталась развернуться в сторону шума, только движение отдалось болью, поэтому не смогла сдержать стон.
Разговор тут же стих.
– Мирабель! – Воскликнул один из голосов, послышались торопливые шаги. Значит, рядом профессор Лакомб. – Кто это с тобой сделал?
– Ты действительно считаешь меня извергом, который сможет сотворить подобное с собственной женой? – холодно спросил Андрей.
– Пока мне девушка сама не скажет, я воздержусь от выводов, – парировал профессор.
– Это я сама, – подбирала Мира слова. – По неосторожности.
– Как можно так покалечиться самой? – возмущался лекарь. – Милорд, прошу вас выйти. Мне нужно осмотреть студентку.
– Черта с два, – заявил ректор.
– Андрей, пожалуйста, – она не хотела, чтобы мужчины из-за нее поругались.
Повисло молчание.
– Я в соседней комнате, – негромко сказал муж и вышел, громко захлопнув дверью.
– Итак, Мирабель, – Лакомб присел на край кровати, а она смогла, наконец, развернуться к нему, натягивая на грудь простынь. – Что с тобой произошло?
– Я не могу всего рассказать. Вам достаточно будет знать, что милорд тут совершенно ни при чем, что я виновата сама. Вчера он оказал мне помощь. Серьезные у меня ранения?
– Да, серьезные. Но помощь оказана верно и почти вовремя, поэтому заживление идет быстро и хорошо. Что касается учебы, то сегодняшний день я посоветовал бы тебе провести тут. Будь уверена, никто тебя не потревожит.
– Спасибо, – только и могла ответить девушка.
– Я приготовлю и наложу новую мазь.
И вышел, снова послышался разговор из-за закрытых дверей. Мира была уверена, что Рихтер тут же станет ломиться к ней, но этого не происходило.
Зато вернулся Лакомб, к тому времени она смогла сесть в постели, отметить, что коробки на тумбочке нет, а за окном середина дня. Профессор, как и обещал, принес мазь, пахнущую хвойным лесом, быстро наложил ее и вышел, пожелав скорейшего выздоровления.
Окончательно почувствовать себя покинутой Мира не успела, вошел Андрей, посвежевший и одетый для нового рабочего дня, в руках завтрак, подмышкой несколько книг.
– У тебя сегодня не отдых, а другая форма учебы. Но куратор твой думает, что ее безголовая студентка простыла вчера вечером и сейчас лечится в общежитии, – деловито заявил он, сбрасывая книги на кровать, выставляя завтрак на специальный выдвижной столик.
– Ты поешь со мной? – спросила робко.
У него в Академии всегда много дел, а сейчас разгар учебного дня.
– Конечно, чудовище, – улыбнулся он. – Как я могу упустить ценные минуты, когда можно поучать тебя.
Она сразу сникла.
Посмотрела на книги, который Андрей принес, и фыркнула.
– У меня курс по магии целительства только со следующего семестра, – заявила, отламывая кусочек сырника и щедро обмакивая его в сгущенку.
– Я знаю, – последовал спокойный ответ. – Но что-то мне подсказывает, что тебе уже сейчас не помешает обогатиться этими знаниями.
– А мой куратор в курсе ваших нововведений, Андрей Вильгельмович?
– Окончательное решение в этой Академии принимаю я, Мирослава Юрьевна. Я все еще ваш ректор. Или у вас есть возражения на этот счет, Иванова?
Вообще-то уже не Иванова, а Рихтер, дорогой.
– А если я решу продрыхнуть весь день? – с вызовом спросила она.
Ее уже сейчас клонило в сон из-за действия магического купола.
– Не сможешь, дорогая, – и, как ни в чем не бывало, продолжил завтракать.
Действительно не сможет. От ничегонеделания волком завоет. Поэтому он и принес книги только по магии целительства, а не об артефактах или пространственных перемещениях. Все равно она читать начнет, чтобы занять себя.
– Ах, да. Чуть не забыл, – с этими словами Андрей достал из оттопыренного кармана фартук – фартук! обычный кухонный фартук, красный в белый крупный горох – и надел на нее. Спина оставалась открытой, а грудь, наоборот, прикрылась. Сейчас она сидела в шапке и фартуке. – Не скучай, чудовище.
Он издевается? Мог бы одну из ее или своих футболок порвать. Издевается! Она насупилась.
– Не буду, – зло бросила ему в спину.
Андрей уловил в ее словах понятные только ему нотки, вернулся.
– А я буду, – и поцеловал так, как умел только он только ее. Мира вцепилась в лацканы его пиджака, стараясь напитаться его запахом, смешанным с сандалом и цитрусом, встала на кровати на колени, чтобы стать ближе к нему, и часто задышала, когда от ее губ он спустился с поцелуями на шею. – Моя девочка…
– Я тоже буду скучать, – нехотя отпустила его, пригладила ему волосы, поправила пиджак. И долго смотрела на закрытую дверь, за которой он скрылся.
Мира рыскала по шкафам в кабинете Монаха в поисках рома. Чай она уже заварила и разлила в четыре кружки, но туда отчаянно не хватало чего-то крепкого. Нет, эти четверо не хотели опьянеть под благовидным предлогом, просто разговор будет долгим и сложным.
Коробка из Р-мира стояла на столе, где уже дожидались девушку Рихтер, След и Монах. Да, последний выразил свое желание участвовать в расследовании и даже уже нашел место в подвалах Академии, где «ни одна душонка из Министерства магии не учует» информацию, которую уже удалось добыть.
Нашла! Щедро сдобрила ромом чай и поставила кружки на стол.
– Вкусно, – сказал Монах, но поперхнулся, потому что он рома в чай добавлял значительно меньше.
– Что случилось? – растерянно пробормотал След.
Он сегодня вел себя странно, рассеянно. Влюбился? Мира давно это подозревала. И дом его тоже изменился, стало уютнее. Но как только Илья понял, что отвлекся, тут же вернулся в «здесь и сейчас», сосредоточился.
Андрей ничего не сказал по поводу чая. Только спросил.
– А ты? – Мира в ответ кивнула. Мол, себе такой же налила.
– Я после, – коротко ответила она и кивнула на коробку. Что следовало понимать: выпью после того, как открою коробку.
Андрей задержал ее ладошку в своей, совсем как вчера, перед тем, как положить ее на рояль, и отпустил. И она стала снимать защитное плетение в полнейшей тишине.
Само заклинание мало чем отличалось от того, что стояло на пакете из Мира Наоборот. Но в Р-мире оно стало каким-то жестким, негибким, сильнее сцепилось с предметом, поэтому ей приходилось прикладывать недюжинные усилия, чтобы снять защиту.
Хорошо, что к этому времени спина зажила, но слабость в теле все-таки оставалась. Очень странная слабость. Поэтому, когда Мира победно открыла коробку, без сил откинулась в кресло, по ее лицу, груди, спине бежал пот, она глубоко дышала.
– Все хорошо, – Андрей накрыл ее ладонь своей, – ты молодец.
Протянул ей тот самый чай, все еще горячий.
Пока она восстанавливала силы, мужчины жадно изучали бумаги. Судя по их разговорам, это действительно была информация о месте проведения опытов над магами и описание экспериментов. Как она и помнила из детских воспоминаний.
– Так они всю страну, – возмущался Монах.
– Что означает этот значок? – спрашивал След, указывая на бумаги.
– Что-то знакомое, – бормотал Андрей.
– Можно мне посмотреть? – негромко попросила Мира.
Она, конечно, была еще только студенткой, но в детстве любила разного рода головоломки, которые ей частенько подкидывал отец. И если абстрагироваться от того, что это документы, связанные с опытами Министерства магии над магами, то можно что-то найти. К тому же она имеет природную склонность к начертанию, а это, прежде всего, символы.
– Ты как? – негромко уточнил Андрей, подходя к ней с листами.
– Почему в этот раз я потратила столько сил? – вместо ответа просила она.
– Плетение как бы заржавело в Р-мире. Такое бывает. Но ты молодец, – он поцеловал ее в висок, усаживаясь рядом на диван. Внимательно осмотрел ее, просканировал физическое состояние, насторожился. – Ты не хочешь прилечь?
– Нет, я в порядке, – Мира взяла листы и позволила привалить себя к плечу мужа. Он делал это крайне осторожно, хотя раны на ее спине зажили за день – сам вчера вечером проверял, забирая ее из медблока, и сегодня утром, когда целовал – даже шрамов не осталось.
Их родители разделили данные евгенических экспериментов. Из Мира Наоборот Мира принесла титульные листы, где значилась цель экспериментов и их описание.
Жуть! Они уже ознакомились с этой информацией, которая повергла всех четверых в шок.
Например, такая цель: выведение супер устойчивой к воздействию внешней среды особи (особи! не человека) путем купирования болевых рецепторов, или получение особи, способной более месяца обходиться без приема пищи благодаря поглощению магической энергии.
В коробке еще лежали листы с описанием самих экспериментов.
Руки задрожали, когда Мира оторвала глаза от бумаг и посмотрела на сосредоточенно глядящего куда-то в сторону книжных полок Монаха. Он почувствовал ее взгляд.
– Все хорошо, – сказал ей одними только губами и задрал рукав футболки, чтобы показать ее плетение, помогающее ему находиться на солнце. Оно было вытатуировано на плече.
Мира заставила себя улыбнуться и вернулась к бумагам. Специально не стала вчитываться в данные, не сегодня, только изучала значки, которые заинтересовали Следа.
Это были незнакомые ей знаки, хотя что-то знакомое в них было.
Вообще, в начертании самыми сильными символами считались самые простые. Чем сложнее символ, тем он более загроможден, тем сложнее учесть влияние всех его составляющих друг на друга и на объект воздействия. К тому же, в сложных конструкциях нужно просчитать влияние символа и его составляющих: по закону Элерха, сумма влияния символов в конечном плетении отличается от влияния составляющих это плетение символов. Таким образом, все простые символы, или первосимволы, а они составляли базу любого плетения, были давно изучены. Множество научных работ написано по поводу взаимовлияния первосимволов друг на друга.
И сейчас Мира смотрела на символы, которые точно были простыми, но не узнавала ни один из них.
– Эти символы из нашего мира? – нахмурилась девушка. Какие-то они одновременно родные и чужие, древние и новые, знакомые и незнакомые.
– Не могу понять, – ответил Андрей. – Я чувствую в них магию, но не могу определить, для каких целей они предназначены.
Волшебница отложила бумаги и задумалась, пытаясь выудить какую-нибудь подсказку в памяти. Вдруг их родители что-то ей уже об этом рассказывали. Но ее отвлек шум.
Сначала насторожился Монах, вскочил и вылетел в двери кабинета, а потом из коридора стали доноситься голоса и звуки спора. Андрей напрягся, но не двинулся с места и придержал Миру, которая попыталась встать. Илья молниеносно собрал бумаги со стола и сунул их в один из шкафов Монаха, достал откуда-то большую карту для игры в «Пять королевств», кинул на нее фигуры, те быстро разбрелись по позициям на игровом поле.
Кто бы ни зашел – они вчетвером играют в настольную магическую игру и пьют чай.
– Добрый вечер, – на пороге кабинета появилась мисс Шарлотта, за ней стоял профессор Лакомб, за их спинами возвышался недовольный Монах.
– Вечер добрый, – добродушно поприветствовал Андрей. – Порталы вышли из строя?
Вопрос был закономерным, сегодня пятница (в Академии была пятидневка), практически перешедшая в субботу. Что могут делать профессора в такое позднее время в Академии?
– Все в порядке, – ответил Лакомб.
– А вы тут чем занимаетесь? – поинтересовалась англичанка, уверенно входя в комнату.
– Играем, общаемся с друзьями за кружкой чая, – так же беззаботно ответил ректор, кивнул на четыре кружки на столах и «Пять королевств».
– А нам с Лораном можно с вами?
– Давайте в другой раз. Игра почти заканчивается. И не думаю, что наши разговоры вам будут интересны.
– От чего же? Думаю, что уже не осталось ни одной семьи, которой бы не коснулись евгенические опыты Министерств магии, – спокойно, с чисто английской непоколебимостью ответила мисс Шарлотта.
Мира дернулась, но муж прижал ее к себе крепче, Монах стоял с открытым ртом, а След, включив профессиональную чуйку, водил глазами по помещению в попытке понять, как и откуда могла просочиться информация.
– Откуда такие выводы, Шарлотта? – сохраняя самообладание, спросил Рихтер.
– Не пытайтесь выявить предателя среди вашей группы единомышленников, – успокоила англичанка, оглядываясь на Илью, – информацию я получила из иных источников и не могу ее проигнорировать. Вы помните, что я преподаватель прорицания?
– А ваш спутник? – Рихтер перевел взгляд на профессора Лакомба.
– Мы с профессором уже доказали вам свою верность летом, – вздернула подбородок женщина. – От своего жениха я не намерена что-либо скрывать.
– Санта-Барбара, – негромко проговорил Андрей. – И какую миссию вы двое видите в нашей группе единомышленников?
– Мы больше вас всех имеем дело с медициной и всего, что касается физического и ментального воздействия на мага, – заявила она. – Кроме того, мы с Лораном, как и вы, хотим, чтобы эксперименты прекратились, а информация об опытах была обнародована. Так дальше не может продолжаться.
– Что именно вам известно?
– Вы продолжаете дело своих родителей, которые располагали кое-какими данными. В свою очередь, эти данные скрыты в других мирах, поэтому один из вас их добывает, иногда получая серьезные травмы, – англичанка, впервые за весь разговор, перевела внимательный взгляд на Миру.
– Монах, найдется у тебя еще две кружки чая? – обратился Андрей к хозяину кабинета, указывая прибывшим на кресла.
Андрей все-таки смог уложить Миру на диван (сначала она жалась к его плечу, а потом усталость взяла свое), он положил ее голову на свои колени, укрыл пиджаком. Он мог отправить ее в общежитие или квартиру, но оба этого не хотели.
К тому же уходить было рано, потому что профессора, которые так неожиданно появились и были посланы самим провидением, значительно помогли в расследовании уже в первый день.
Во-первых, они рассортировали данные экспериментов, соединив титульные листы с их описанием. След и Монах, как ни старались, не смогли этого сделать в силу отсутствия необходимого образования.
Во-вторых, после того, как бегло изучили бумаги, пояснили, как такие эксперименты могли быть организованы и какую цель в действительности преследовали. Как Андрей и подозревал: устроители экспериментов хотели вычленить ген магии. Для чего им это было нужно? Чтобы вводить этот ген немагам, которые имели деньги и всласть.
До сих пор ученые всего мира не нашли ответна вопрос: как именно в людях «просыпалась» магия? Например, в семье потомственных немагов внезапно рождался сильный маг, или, наоборот, на каком-то из поколений магов магия «отдыхала». Как это было с матерью Миры. А магические способности давали больше возможностей. Почему бы власть имущим не прикупить себе такие способности? Поэтому и эксперименты проходили масштабно, скорее всего, по всему миру на средства таких вот заинтересованных спонсоров.
Поскольку профессорам показали все, над чем работали вчетвером, то, в-третьих, Лакомб смог найти важные зацепки по делу обрушения вокзала в Предгорье. В частности, он связал материал (металл), из которого был изготовлен вокзал с поведением людей.
– Смотрите, в конструкции вокзала были использованы одновременно алюминий и цинк, а они при воздействии низких магических частот резонируют и влияют на людей, как гипноз. Это заклинание называется «Пение сирен», – пояснял Лоран. – Люди и маги под его влиянием не могут пошевелиться, они замирают, как будто засыпают. Кроме того, при увеличении частоты воздействия заклинание входит в резонанс с металлическими предметами, которые могут сами испускать низкие частоты, и от этого рушиться.
– Откуда могло быть оказано воздействие, – напрягся Андрей. Мира тоже села прямо, оторвавшись от его плеча, слушала внимательно.
– Радиус воздействия может быть до пяти километров, – пояснил профессор. – Могу я изучить эту информацию?
Андрей сосредоточенно кивнул, Мира с силой сжала его руки, показывая, что она рядом.
Профессора уходили под утро. Договорились, что они еще присоединятся к ним, данные за пределы подвалов Академии было решено не выносить. К этому времени Мира уже спала на коленях Андрея. Она мирно посапывала, в то время как они со Следом и Монахом пили ром уже без чая и подводили итоги дня.
Согласно добытой информации, опыты проводили в местах, где находились магические исследовательские Институты, то есть по всей России.
Целью экспериментов являлось не только выведение новых людей с улучшенными качествами, но и подчинение этих магов командам хозяина, а также выведение гена магии. Шарлотта в каждом из экспериментов нашла формулировки, основанные на плетениях, способных подчинить разум. Да и Монах признавался, что не понимал, почему несколько дней после побега из Министерства магии прятался по подвалам, хотя знал, что в Глазовской Академии магии ему точно помогут.
Символы оказались не понятны и не знакомы никому из присутствующих. Даже близко. Рихтер тут же отверг предложение о привлечении к расследованию Орлова-Вышеславцева, не потому, что тот был плохим символистом или ректор ему не доверял. Доверял, но из графа, в силу его характера, могли выпасть в неподходящий момент важные факты, как крупа из дырявого мешка.
– Может быть, родители оставили вам подсказки, – предположил Монах. Андрей был с ним согласен. Если не найдут в других мирах подсказки, то будут искать подходящего – молчаливого – символиста.
И что дадут им эти символы? Тоже было не понятно.
Когда Андрей принес Миру в общежитие, та застонала. Поэтому Рихтер навел на нее лечебный сон. Шарлотта сказала, что девушка сильно истощена, ей требуется восстановление, и нехорошо так посмотрела на него. От чего Рихтер сразу вспомнил лето, когда Шарлотта с профессором Лакомбом практически вдвоем вытаскивали девушку из состояния истощения. От самого Андрея было мало пользы, весь его дар свелся к тому, чтобы проверять состояние Миры и как-то поддерживать себя.
Но Лакомб заверил, что чай, который он принес, поможет ей восстановиться. Еще оставалось два мира. Как она это выдержит? Его девочка…
Осталось посетить Мир девочки и Мир лабиринтов. В первый она пойдет с Андреем, во второй – одна. В первом относительно безопасно, второй вообще мало изучен. Мира от своей цели не отступится. Но что там ее ждет, в последнем из миров? Было страшно за нее, но Рихтер виду не подавал.
И последнее. Из прояснившегося. Родители Рихтера погибли под влиянием заклинания «Пение сирен». Хоть Лоран и сказал, что перепроверит свои догадки, но Андрей уже чувствовал, что это так и есть. Хотя бы одна отгадка на пять загадок.
Глава 20 Острая: Новые планы
– Ты не можешь распоряжаться моим временем! – вопила Мира и топала босыми ногами.
Такое поведение было ей несвойственно. Очень. Но ситуация не предполагала иного решения. Все остальное она уже перепробовала: мирный разговор, разговор на повышенных тонах, даже вазу одну разбила (самую некрасивую. Да и к чему она, вообще, стоит в комнате мужчины?), обиженно надувала губки, демонстративно отвернувшись к стене и наблюдала за ним через плечо. Надеялась, что Андрей согласится, потому что собирался уезжать.
Но ничего не получалось. На все ее аргументы был один ответ: «Нет».
Оставалось последнее. Как не хотелось.
– Ты меня не любишь, – спокойно сказала она, отвернулась от одевающегося мужа и залезла на кровать под одеяло.
– Почему это? – отреагировал он и, судя по звукам, перестал застегивать пиджак.
– Сам знаешь, – буркнула она.
На самом деле ответа у нее не было. Точнее был, но к любви отношения не имел. А уступать не хотелось.
– Нет уж! Ты поясни, дорогая! – и встал рядом с кроватью. Было страшно обернуться к нему сейчас.
И не уходит, хотя торопится. В Министерство магии срочно вызвали.
– Мирослава, – раздалось требовательно совсем рядом с ней. Вот не умела она устраивать истерики. Не надо было и начинать!
– Потому что завтра лучшее время для посещения Мира девочки, – ответила спокойно. И затаилась в ожидании бури.
Но буря не наступила. Даже накрапывать не стало. Последовал только усталый выдох.
– Ты сама все прекрасное знаешь, – ответил Андрей.
Послышались звуки возобновившегося одевания.
– Знаю, – подтвердила. И стало так стыдно-стыдно. Хотелось превратиться в воду и протечь сквозь сначала кровать, а потом и сквозь пол прямо в землю. И уже там спрятаться от его глаз.
Лакомб вчера во время посиделок за кружкой чая с традиционным ромом (откуда его так много у Монаха?) озаботился «бледным состоянием девушки». Конечно, подключилась мисс Шарлотта, и профессора подтвердили, что Миранде-Мирабель стоит пока воздержаться от походов в другие миры, потому что она сильно истощена.
Мира уже не хуже самого Рихтера могла вычислять благоприятное время для посещения миров. Знала, что следующая такая возможность появится только через месяц, ближайшая – завтра. И приехать из Министерства он успевал, поэтому она не одна бы пошла в Мир девочки. Но ответ Андрея не менялся со вчерашнего вечера: через месяц они идут в Мир девочки – да, завтра – нет.
Молчание затягивалось.
– Хорошо, – внезапно согласился Андрей. Да ладно! Мира даже дышать перестала. Он продолжил, – если после того, как я уйду, ты не будешь спать от усталости, завтра же идем в Мир девочки.
Она оглянулась и недоверчиво посмотрела на мужа. Уже полностью одетый в строгий серый костюм, белую рубаху. Непослушные волосы красиво уложены. До чего же красив! Но не об этом сейчас.
– Обещаешь? – не верила она. Утро же, полчаса назад проснулась. Зачем ей спать?
– Обещаю.
– А ты не будешь специально усыплять меня.
– Не буду. Считается, только если ты заснешь сама.
Скинул пиджак, расстегивая рубашку, таинственно смотрел на нее, увидев ее удивленный взгляд.
Андрей Рихтер довольно улыбался и снова надевал пиджак. Нащупал телефон и сфотографировал мирно спящую жену. Она раскинула руки по подушкам, волосы мило растрепаны, губы приоткрыты, простынь едва прикрывает обнаженное тело, еще пахнущее их спором и его победой. Отправил ей фото, предварительно выключив на ее телефоне звук. Не хватало еще, чтобы она проснулась сейчас и с победной улыбкой заявила, что выиграла. По этой же причине не стал целовать ее перед уходом, а обувь надел в холле, не в комнате.
Ее состояние волновало его все больше. Вливание в нее его энергии давало положительный эффект, не вызывая привыкания, но она быстро расходовала эту силу, к тому же ходила как одурманенная. Не годится.
Куда сильная волшебница (а она была сильной, порталы держит практически так же долго, как и он сам) могла девать свои силы? Училась она много и старательно, но этого было мало. Чтобы так уставать, нужно было держать портал несколько часов. Лоран и Шарлотта на этот вопрос тоже не могли ответить. И все трое стали опасаться за состояние девушки, потому что помнили ее сложное восстановление этим летом.
Он садился в автомобиль, хотя сейчас ему хотелось лежать рядом с Мирой, проводить пальцами по ее спине и чувствовать, как откликается на его ласки ее еще сонное нежное горячее тело.
Но в Министерстве магии (будь оно неладно!) в субботу (как будто других дней недостаточно!) назначили срочное (а когда было иначе?!) совещание. Поэтому Андрей гнал по портальной дороге, хотя к его опозданиям относились снисходительно, потому что ГАМ находилась дальше других. Но он не любил пропускать важную для Академии информацию, потому что очень много дорогих ему людей находилось тут. Но как можно было упустить шанс проучить хорошенькую фурию? Ему – никак.
Успел. В Министерстве его встречали такие же хмурые Главы Академий, которые были достаточно изобретательными, творческими людьми, чтобы провести субботний день за другим, более приятным занятием.
«Я этого так не оставлю!» – писала хорошенькая фурия.
«Очень на это надеюсь» – раззадорил ее в ответ. Пусть мстит ему, когда он вернется.
На совещании ректоров говорили о мерах безопасности (это передать Медведю), новых нормативных документах и отчетах (пусть Орлов-Вышеславцев радуется), перечне дисциплин, которые необходимо ввести со следующего семестра (бред, а не дисциплины, отчитаются, как надо, будут проводить свои). И к чему срочность?
Оказалось, что срочность все-таки присутствовала. Совещание внезапно прервал какой-то незнакомый специалист Министерства с ежистым взглядом. Андрей напрягся, не любил таких людей. Еще более напрягся, когда его не представили, но поведение выдавало в нем человека, привыкшего к подчинению других. Такие говорят всегда спокойно, в споры не вступают, потому что знают, что их требования все равно будут выполнены не по-хорошему, так по-плохому.
– В Министерстве магии, – бесцветным, специально выработанным голосом говорил специалист, – готовится серия курсов для студентов-магов. Мы вышлем в Академии вызов на этих обучающихся. Задача ректоров – обеспечить их явку в назначенное время.
– В какое время будут проходить курсы? – уточнил ректор МАМ. На это специалист снисходительно посмотрел на спрашивающего, но ответил.
– Всю информацию мы вам направим.
Обратно в Глазов Рихтер ехал злой, как черт. В голове придумал с десяток планов, как и куда на это время отправить студентов. Читай книги на Книгочей.нет. Поддержи сайт – подпишись на страничку в VK. Вошел в квартиру (выходные с Мирой они проводили именно там) все еще возбужденный, бросил на пол портфель, туда же полетели шарф и кашемировое пальто. Но вовремя уловил запахи ужина. Остановился и успокоился. Не таким нужно ей показываться.
Тихо зашел. Стол сервирован, а Мира спит на диване в домашнем платьице, раскрытая книга покоится на ее груди. Значит, читала, пока ждала его. И уснула. Снова. Черт!
Сел на пол рядом с диваном и засмотрелся. Не думал, что вид спящей жены может так завораживать. Почувствовала. Ее ресницы дрогнули. Открыла глаза. Когда увидела его, улыбнулась и протянула руку, чтобы погладить его по щеке. Потянулся к ее ладошке.
– Ты пахнешь улицей. Мне нравится, – хриплым от сна голосом проговорила она. Его ждала хорошенькая фурия, а дождался слабенький уставший котенок.
– Ты пахнешь сном. Мне нравится, – ответил он, убрал книгу и положил голову ей на живот. Прикрыл глаза от наслаждения сладким моментом.
– Ты был прав, – со вздохом признает она. – Я еще слабая.
На самом деле он считает ее очень сильной. Слабые после события на Источнике не выживают. Слабые так отчаянно не ищут родственников черте где. Слабые своих ошибок не признают.
– Мы выясним, что с тобой такое, – говорит он и открывает глаза. Она все читает по его взгляду.
– Что-то серьезное в Министерстве? – она запускает пальцы в его волосы.
– Да, – и снова прикрыл глаза, отдаваясь ее рукам.
– Снова хотят к себе студентов?
– Да. На этот раз все серьезно.
– Что-нибудь придумаем, любимый.
И придумали.
Работать с Изольдой Дмитриевной было интересно, но сложно. Интересно, потому что знала она много и щедро делилась историями. Сложно, потому что редко, почти никогда, не говорила прямо, используя иносказание. И если Рихтер в своем объяснении высказывал тезис и выдавал аргументы в его пользу, то Золотая начинала рассказ с какого-нибудь случая из жизни, который оказывался предисловием к выводу, который Мира должны была сделать сама.
– … а потом, несколько лет спустя, я получила от него письмо о том, что Саша жив и здоров, что помнит мои уроки и что плетение действительно нужно было поверх класть, а не впаивать его в металл, – рассказывала Изольда Дмитриевна, а Мира пыталась в этот момент растворить часть предмета, как Андрей делал это со стеной между их комнатами.
Если конкретно, то студентке предстояло растворить часть стенки глубокой керамической чашки, сделать в ней отверстие, потому что ее куратор «решила на старости лет заняться вязанием, а клубочек так и норовит выпрыгнуть из чашечки». Причем дырочку нужно было сделать в виде цветочка, потому что «на старости лет хочется красоты вокруг».
В дверь кабинета, где проходило занятие, негромко постучали.
– Кого там еще принесло? – пробормотала Золотая.
– Изольда Дмитриевна, – осторожно заглянула Роза, – милорд просит всех студентов и преподавателей спуститься в актовый зал. – И уже совсем несмело прибавила, – сейчас.
– Ну, если просит, отчего не подойти? – пробубнила куратор.
Роза радостно закивала и вышла. Появление Золотой в Академии придало многим ее обитателям толчок, если не для развития, то для изменения. Вот и Роза под влиянием нового преподавателя стала надевать одежду, с более подходящими ее возрасту длиной подола и глубиной декольте. И пахло от нее сейчас более нежно, уже не хотелось задержать дыхание.
– Что Андрюша снова придумал? – возмущалась старушка, проворно спускаясь в подвал, где находился актовый зал.
Для всех объявление ректора оказалось неожиданностью: Васюта и Белый, раскрасневшиеся и вспотевшие, явно были выдернуты из боевого зала, Белка и Вилка сидели в фартуках для занятий Лакомба, сам профессор тоже не успел переодеться.
Что за срочность?
Рихтер выглядел спокойным, но когда увидел Миру, кивнул на сиденья в первом ряду перед собой, она присела именно туда.
– Милорд, все здесь, – отчиталась владычица приемной и тоже скромно опустилась за крайнее сиденье в первом ряду. Просто дивная метаморфоза с ней произошла.
– Спасибо, Роза, – кивнул он помощнице. – По решению Министерства магии мне необходимо провести для вас лекцию на тему «О влиянии магии на межкультурное взаимодействие»…
– Андрюша, что за чушь ты несешь? – возмутилась Изольда Дмитриевна, она с позиции своего возраста и опыта многое себе позволяла.
– … но представители Министерства магии с минуты на минуту подъедут, чтобы сделать объявление, – закончил мысль ректор.
Присутствующие в зале затихли, а Рихтер отправился встречать гостей.
На телефон Миры пришла сообщение от Андрея с одним только словом «Щит», и она накрыла себя, скрывая свечение от других.
В этот раз в компании Новокшенова и Ларисы Сергеевны был незнакомый мужчина, которого не представили и который с видом хозяина положения уселся где-то в тени на отдельно стоящий стул. Откуда хорошо было видно всех присутствующих в зале.
Лариса Сергеевна расположилась рядом с Рихтером, тот был крайне сосредоточен и на улыбки женщины мало реагировал. Она снова пытается его охмурить?
Новокшенов поднялся на сцену, откуда его, человека небольшого роста, было видно лучше, стал рассказывать о продвинутых курсах, организуемых Министерством для магов, куда набирали всех желающих студентов. Курсы предполагали углублённое теоретическое и практическое изучение магии в лабораториях Хрустального города. Студентам раздали брошюры с информацией и бланки заявлений.
