Текст книги "Детский отпуск или провал (ЛП)"
Автор книги: Ава Хантер
сообщить о нарушении
Текущая страница: 5 (всего у книги 51 страниц)
Внутренние конфликты могут при определенных условиях перерастать в гражданские войны.
Гражданские войны начинаются в случае вооруженного конфликта внутри существующего государства, идет ли речь о регулярной армии, самоинициативно созданных милициях или гражданских лицах. Точно установить, что привело к гражданской войне и какая из сторон виновна в возникновении конфликта еще труднее, чем определить, кто из воюющих сторон агрессор. Хотя трудно установить «кто первым выстрелил» в войне между двумя странами, этот вопрос неважен в гражданской войне.
То. что преобразовало югославскую гражданскую войну в сербскую агрессию, было международное признание отделившихся государств. К примеру, усилия Китая и Индии подавить сепаратистские движения, в случае международного признания независимого Тибета или Кашмира, стали бы агрессией с момента признания. Признание независимого объединенного Курдистана, который включал бы курдские области Ирака, Турции, Ирана и Сирии, сразу произвело бы иракскую, турецкую, иранскую и сирийскую агрессии, при условии, что их федеральные силы все еще будут втянуты в подавление различных курдских сепаратистских движений.
Более того, классификация войны в Боснии как «сербской агрессии» бессмысленна, поскольку в войне в Боснии участвовали в основном боснийские сербы, живущие там испокон века. Их действительно снабжала Сербия, но плечом к плечу с силами боснийских сербов сражались и представители югославской армии и других отрядов милиции из Сербии. Еще для гражданской войны обычно, что стороны, участвующие в ней, получают военную помощь от иностранных сил, которые к ним благоволят. И действительно, вопреки эмбарго Организации Объединенных Наций огромные количества вооружения поступали в Хорватию и Боснию из Ирана через Германию и Венгрию под благословением Америки. Значительное число мусульманских муджахедов из арабских стран, Ирана, Пакистана и Афганистана также участвовало в боях.
Внешняя помощь, которую получали боснийские мусульмане, была может быть неизбежной и оправданной, если учесть значительное военное превосходство боснийских сербов. Боснийские сербы могли добиться военного превосходства отчасти и из-за того, что они некогда были подавляющим большинством в ЮНА, а многие заводы по производству оружия и склады военного снаряжения размещались в тех областях Боснии, где сербское население составляло большинство. Нет сомнения, что война в Боснии была неравноправной войной между сербами и мусульманами, но нужно ли, чтобы войны велись с разнозначной военной силой, для того, чтобы классифицировать их как «гражданскую войну», а не как «агрессию»?
Как известно, гражданская война в Таджикистане в 1992 году началась после того, как оппозиция попыталась вооруженным путем отобрать власть у ленинабад-цев, бессменно правивших до того.
Вооруженный конфликт в Таджикистане — наиболее длительный по времени из всех гражданских войн, произошедших на пространстве бывшего СССР. Продолжавшейся там пять лет гражданской войне положен, вроде бы, конец подписанием в Москве 27 июня 1997 года Общего соглашения об установлении мира и национального согласия. Однако многие проблемы так и остались нерешенными. Они создают предпосылки для сохранения напряженности и нестабильности в республике.
Следует подчеркнуть, что существенное значение при рассмотрении внутреннего военного конфликта приобретают правовые нормы. Для более глубокого анализа необходимо учитывать влияние политических сил внутри государства, их поддержку со стороны мирового сообщества и международных институтов.
В социально-политическом характере внешни» ВК на первый план выдвигаются национальные интересы государства.
Важной причиной, обусловливающей возможность возникновения внешнего военного конфликта, является столкновение интересов ведущих государств, стремящихся сохранить свое влияние, и зависимых государств, стремящихся обеспечить свободу своего развития. Эта причина нашла свое выражение в англо-аргентинском военном конфликте, в военных акциях США в Панаме.
Как правило, в целевых установках таких конфликтов происходит смещение акцентов к борьбе за создание выгодных для определенных государств политических режимов вместо захватнических целей и ликвидации суверенитета.
Среди других причин внешнего военного конфликта между государствами является борьба за лидирующее положение в мире и в регионе. В этом случае государство или группа государств, являющиеся лидером в мире или регионе, обеспечивают приоритет в реализации своих национальных интересов на глобальном или региональном уровне.
Так, захват Соединенными Штатами Ирака являлся попыткой установить контроль над источниками нефти и тем самым обеспечить себе стратегический приоритет в зоне Персидского залива с перспективой проникновения в Закавказье, обладающего большими потенциальными запасами энергоресурсов.
По оценкам министерства энергетики США, разведанные запасы составляют от 17 до 33 миллиардов баррелей нефти и около 232 триллионов кубических футов (мера длины, равная 30,48 см. — Прим, пер.) природного газа. Потенциальные запасы могут составить около 200 миллиардов баррелей нефти и до 350 триллионов кубических футов природного газа [5].
Закавказье является регионом, возрастающее влияние США в котором раздражает сильнее всего Россию.
Не вызывает сомнения тот факт, что на всем постсоветском пространстве этот регион ближе всего располагается к Москве и Санкт-Петербургу и в культурном плане он гораздо ближе к России, чем территории на востоке. Поэтому Москва всегда стремилась сохранять бразды правления регионом в своих руках. Насколько Москва обеспокоена присутствием США в регионе, настолько Вашингтон хочет там быть. И для этого есть основания. В Азербайджане начинается нефтепровод Баку — Тбилиси-Джейхан — один из самых крупных энергетических проектов во всей Азии, в котором Запад очень заинтересован. Так же Азербайджан граничит с Ираном, который вызывает опасения своими программами создания ядерного оружия. В связи с этим Москва, несомненно, понимает, что Соединенные Штаты не намерены каким-либо способом ограничивать свое присутствие в регионе, и она обязательно будет реагировать на такое неизбежное развитие событий. Нынче Закавказье превращается в регион, в котором существенно повышается конфликтный потенция. Не вызывает сомнения тот факт, что Москва и Вашингтон, стараясь направить регион по пути, наиболее соответствующему экономическим и геостратегическим интересам своих стран, будут внимательно следить за развитием в регионе и попытаются отстоять свои интересы.
Ныне также как никогда просматривается стремление ряда государств Азии к региональному лидерству, это, прежде всего, Китай, Индия.
Сохранение причин возникновения военных конфликтов и появление предпосылок к ограничению военно-силовых методов создают условия для того, что в перспективе наиболее вероятны будут локальные военные конфликты различной интенсивности. Вместе с тем сохраняется возможность возникновения региональных и мировых войн.
Геополитические изменения, которые произошли в мире, и возникновение ряда новых государств открывают возможность возникновения ВК на территориальной, экономической, этнической, конфессиональной основе.
Оценка социально-политического характера ВК является ключевым этапом, так как именно политические цели определяют стратегию, а через нее и последствия вооруженной борьбы.
Стратегический характер ВК целесообразно оценивать по следующим признакам: военные цели и задачи, применяемое оружие, масштаб, состав государств, напряженность, (интенсивность), а также формы и способы военных действий.
В результате анализа последствий ВК оцениваются экономические, политические, социальные, демографические, экологические последствия, а также возможность нарушения баланса сил в регионе и эскалации ВК.
Военные конфликты нередко используются в качестве постоянных резервов для оказания давления на потенциального противника, применения силовой политики. Именно этим можно объяснить политику вмешательства США в региональные конфликты под предлогом «защиты национальных интересов», «свободы и демократии», «трав человека».
Следует подчеркнуть, что вышедшие на первое место так называемые этнические конфликты или «войны без флангов» характеризуются размытостью границ и линий потенциальных фронтов как в пространстве, так и времени.
Эти конфликты возникают там, где на территории государства либо на стыке границ контактирует несколько цивилизаций (суперэтносов), а сами границы не совпадают с осознанием этнической и религиозной принадлежности.
Типичным этническим конфликтом являлся конфликт в Хорватии, где хорватскому этносу противостоял сербский, что полностью укладывалось в схему «свои — чужие». Здесь в виде «чужих» находились сербы. А ведь если «чужие» стремятся создать свою автономию, их нужно либо уничтожить, либо ассимилировать, навязав свою культуру и сделав их «своими». Религия же в подобном случае является лишь индикатором принадлежности к «своим» или «чужим», а не первопричиной вооруженных столкновений, несмотря на выступление против противоборствующих сторон под броскими конфессиональными ярлыками. Реально в Хорватии воплощается два взаимосвязанных принципа: «территория — да, сербы — нет» и «Unis Regio, Unis Religio» (Одно государство, одна религия).
Существующую глобальную политическую систему с точки зрения военной силы можно характеризовать как одно-, двух-, и многополярную структуру.
Однополярная структура характеризуется преобладанием военной мощи одной страны, в результате чего последняя может диктовать свою волю другим странам.
Двуполярность означает концентрацию военной мощи на двух примерно равных полюсах, причем не ибязат льно антогонистических. Однако эти два полюса (государства) обладают приоритетом в определении условий стабильности, мероприятий по предотвращению конфликтов и их ликвидации в случае возникновения.
Многополярность означает разделение влияния между несколькими, примерно равными частями международной системы. Наличие примерно равных по военному потенциалу государств способствует созданию постоянных и временных их союзов.
Прогнозируется создание в Европе двух субрегиональных группировок.
Одна из них будет объединять государства, в которых господствующей религией является католицизм (Австрия, Венгрия, Чехия, Хорватия, Словакия и Словения). Италия будет играть роль «благосклонного большого соседа», испытывающего сильный экономический интерес к развитию тесных связей с этой группировкой.
Вторую группировку представляет Балканская конфедерация, состоящая из государств, исповедующих православие: Болгария, Греция, Сербия, Черногория, Македония, Румыния.
Наконец, может появиться и третьи группировка, которая объединит этнические группы населения различных стран, исповедующих ислам.
Проведенные исследования показывают, что полицентрическая структура наименее стабильна. Причинами нестабильности этой структуры могут быть:
• уменьшение политического влияния сверхдержав (или одной сверхдержавы) на мировую политику;
• появление новых центров, выражающих свои национальные интересы в системе межгосударственных отношений;
• возникновение противоречий на почве политических, экономических, этнических или религиозных отношений;
• разрешение территориальных споров между государствами, обладающими сравнимыми военными потенциалами.
Нестабильность военно-политической обстановки приводит к кризисным ситуациям, цикл функционирования которых по времени можно разделить на три этапа: зарождение, развитие и разрешение.
Зарождение кризисной ситуации характеризуется возникновением противоречий, невозможностью их разрешения путем переговоров, усилением напряженности. Развитие кризисной ситуации характеризуется нарастанием напряженности, проводимыми противоборствующими сторонами мероприятиями с целью преодоления противоречий и стабилизации обстановки.
Причинами развития кризисной ситуации могут служить:
• угрозы населению и собственности;
• изменение этнического равновесия;
• вмешательство в управление экономикой;
• ограничение доступа к источникам сырья и сбыта;
• угроза свержения правительства, вмешательство во внутренние дела государства;
• аннексия части территории, развитие сепаратизма;
• угроза выживанию населения, геноцид, оккупация.
Таким образом, зарождение и развитие кризисной ситуации проявляется в проводимых противоборствующими сторонами мероприятиях: политических, экономических, военных.
Наиболее характерными политическими мероприятиями являются: протесты, угрозы, дипломатические санкции, разрыв дипломатических отношений, нарушение договоров и т. д.
К экономическим мероприятиям относятся: введение эмбарго, национализация имущества, замораживание финансовых счетов, задержка экономической помощи и др.
Военные мероприятия включают проведение ненасильственных (демонстрация силы, военная угроза, создание группировок войск в приграничных районах, учения и маневры] и насильственных действий (приграничные сражения, вторжение в воздушное пространство, инциденты на море, широкомасштабные наступательные действия).
Экспертно-значимые состояния конфликтных ситуаций представлен на рис. 2.2. Разрешение конфликта может осуществляться мирными средствами, с использованием вооруженных сил, а также сочетанием мирных средств с насильственными.
Таким образом, зарождение, развитие и разрешение кризисных ситуаций проявляется через стратегии и действия противоборствующих сторон. Для прогнозирования возможных кризисных ситуаций разрабатывается их сценарий, главной задачей которых является определение способа разрешения назревающего конфликта.
Рис. 2.2. Экспертно-значимые состояния конфликтных ситуаций
Сценарий обычно включает четыре основных элемента:
1) Описание способов разрешения конфликта.
2) Дерево целей, которое позволяет провести декомпозицию главной цели — достижение стабильного состояния военно-политической обстановки, определяемого способами разрешения конфликта.
3) Модель кризисной ситуации.
4) Модели подготовки вооруженных сил-к военным действиям под видом учений, а также модели основных типовых учений последних лет.
Качественное прогнозирование сценариев возникновения вооруженных конфликтов, их моделирование с учетом действий конфликтующих сторон окажут существенную помощь политическому руководству государства в выработке обоснованных решений, адекватных сложившейся военно-политической обстановки. Вместе с тем, опыт развития мирового сообщества показывает, что наиболее важной проблемой сейчас является предопределение потенциальных причин конфликтов и нахождение мирных путей их разрешения, чем быть вовлеченным в вооруженный конфликт.
К примеру, Стокгольмский институт исследований мира/Stockholm International Peace Research Institute считает, что в 2005 году было 19 конфликтов, для сравнения, в 1990 году их насчитывалось 32. По данным Гейдельбергского института исследований международных конфликтов/Heidelberg Institute for International Conflict Research, в 2005 году в мире было отмечено 249 политических конфликтов, в том числе две войны и 22 серьезных кризиса. По оценкам исследовательского WorldWatch Institute, ежегодно вооруженные конфликты уносят до 300 тыс. жизней. Большинство из них — мирные жители: по различным оценкам, мирные жители составляют от 65 до 90 % убитых, для сравнения: в Первую мировую войну мирные жители составляли лишь 5 % от общего числа потерь враждовавших сторон. Не случайно, что вооруженные конфликты являются причиной появления множества беженцев. К примеру, по данным ООН, в 2005 году большинство беженцев и перемещенных лиц «дали» воюющие Афганистан, Судан, Мьянма (Бирма), Бурунди, Демократическая Республика Конго, Ирак…[6]
Нарастающая волна конфликтов остро поставила перед мировым сообществом, проблему тушения тлеющих очагов напряженности и недопущения развязывания новых конфликтов, использования военной силы для принуждения к миру.
Разрешение конфликта. Мероприятия, связанные с разрешением ВК, представляют собой систему мер по предотвращению, локализации и устранению их причин. При этом формы и способы разрешения ВК могут разрабатываться на основе проведения комплекса дипломатических, административных, экономических, идеологических, психологических и военных мер по предупреждению, сдерживанию или ликвидации причин и последствий действий противоборствующих сторон.
Рис. 2.3. Составляющие военного конфликта
Основными формами разрешения ВК могут быть следующие: предупреждение, сдерживание и ликвидация.
На протяжении последних лет в области международной политики наметилась такая важная тенденция, которая отражает изменение взаимосвязи военных и невоенных политических средств разрешения современных вооруженных конфликтов.
Содержание и специфика такой тенденции проявляются в возрастании ступени и силы влияния невоенных политических средств на военные средства разрешения конфликтов.
Данное обстоятельство в значительной мере обусловлено:
• развитием политических отношений между субъектами конфликта; традицией мирного разрешения социальных противоречий;
• оптимизацией деятельности политических институтов, которые регулируют отношения без применения военной силы;
• активным стремлением демократических сил человечества разрешать вооруженные конфликты мирным путем.
Важно иметь в виду, что именно невоенные политические средства разрешения вооруженных конфликтов, воздействуя на военные средства, определяют в немалой степени масштаб и характер использования собственно военной силы, лежащей в основе военных средств. При этом влияние невоенных политических средств распространяется практически на все элементы подсистемы военных средств разрешения таких конфликтов. По своему характеру подобное влияние носит как непосредственный, так и опосредованный характер: через субъекты разрешения конфликтов, политические институты, вовлекаемые в специфическую деятельность и др.
2.2. Асимметричные войны
Окончание Второй мировой войны привело в действие борьбу народов колониальных и полуколониальных стран за свое освобождение. А это значит, что в Африке и Азии появились вооруженные формирования, которые начали войну против войск метрополий. Как здесь не вспомнить борьбу евреев против британцев, здесь в Палестине была одна из самых горячих точек мира.
Колонии Африки борясь за освобождение от колониальных пут, активно использовали для этих целей иррегулярные формирования и в конце концов добились независимости.
XXI век не только принес с собой новое качество и формат международных отношений, но и способствовал появлению войн нового типа, существенно отличающихся от классических войн.
На первый план выдвигаются иные приоритеты, вытекающие из выявившейся системы глобальных нетрадиционных угроз, повсеместно обостряющихся этнических, конфессиональных, социально-экономических противоречий различного уровня, фрагментации мирового военно-политического контекста, фактора многочисленных «малых войн» (повстанческих войн, «мятежевойн», конфликтов низкой интенсивности).
Основными субъектами этих процессов, разворачивающихся на обширных геополитических пространствах от Западной Сахары до Восточного Тимора являются негосударственные военизированные структуры и системы.
Эволюция понятия «ассимотричная война». С 1960-х годов концепция асимметрии использовалась для анализа конфликтов между развитыми и развивающимися странами. Ею занимались международники, политологи и военные эксперты. Изучение парадокса асимметричных конфликтов и попытки построения теоретических обоснований отражено в работах 3. Макка, 3. Маоза, Г. Мерома, М. Фишерклера, А. Эрригин-Тафта и других.
В их работах повторялась мысль о том, что успех военной кампании в подобном конфликте зависит не столько от силовых потенциалов противников, сколько от взаимодействия факторов военно-стратегических и тактических с невоенными факторами победы, то есть политическими, психологическими и идеологическими параметрами ситуации.
Многие исследователи считают, для достижения победы необходима поддержка целей войны обществом воюющей страны — их легитимация.
Например, Израиль в войне с Хезболлой добился поддержки всего населения, но и Хезболла не стояла в стороне. Ожесточенные бомбардировки Ливана тоже вызвали поддержку этой организации населением.
Как оказалось, этот фактор стал решающим как для сильной, так и для слабой стороны.
К. фон Клаузевиц рассматривал войну как рациональное внешнеполитическое действие, «как продолжение государственной политики иными средствами». «Война, — отмечал он, — это акт насилия, направленный на подчинение наших противников нашей воле», а «физическое насилие (ибо морального насилия вне понятий о государстве и законе не существует) является средством, а целью будет — навязать противнику нашу волю». [1]
Необходимо учитывать ряд важных обстоятельств, и прежде всего, является ли данное Клаузевицем определение сущности войны как сложного социального явления исчерпывающим или оно отражает лишь одну из сторон (пусть даже существенную) связи между войной и политикой (т. е. социально-политическую сторону), менее касаясь другой (стратегической).
Кстати, по поводу тезиса Клаузевица о филантропии и невозможности сокрушения противника «искусственным способом». Весьма показательно, что идея иррегулярных войн получила достаточно полное обоснование не где-нибудь, а в немецком Генштабе времен Второй мировой войны, достаточно далеком от проблем гуманизма. Автором данной военной доктрины является сотрудник немецкого Генштаба Фридрих Август Фрейхер фон дер Хейт (Freidrich August Freiherr von der Heydt, считавший, что помимо классических типов войн существует еще неправильная, иррегулярная война, война не по правилам [2].
Иррегулярная война имеет ряд особенностей:
• ее предметом является сознание населения противника, которое должно быть сломано и разрушено, отсюда принципиальная роль в этой войне действий по манипулированию средствами массовой информации противника;
• иррегулярная война никогда не начинается с объявления войны и никогда не заканчивается подписанием договора о капитуляции;
* она является мулыидименсиональным (во многих измерениях развертывающимся) способом изменения политических пространств [3].
Однако спустя почти два столетия после Клаузевица и более полувека после Второй мировой войны многие военные теоретики настаивают на незыблемости известной его формулы, отрицая напрочь иные формы противоборства, кроме вооруженной борьбы, как сущностного элемента понятия «война».
При этом, что примечательно, отсутствие единого управляющего центра (что является основным условием осуществления конвенциональных и тотальных войн) компенсируется наличием некоей концепции, объединяющей и регулирующей действия парамилитарных социальных структур. Наиболее ярко это проявилось в афганской войне, когда десятки полевых командиров враждующих группировок вели в общем согласованные действия, будучи объединены концептуально. Это же проявилось в чеченском, сомалийском и многих иных конфликтах. Сейчас мы можем наблюдать это в Ираке.
Таким образом, конвенциональные и тотальные войны государств и коалиций постепенно сменяются войнами нового, концептуального типа, которые ведут различные социальные и политические негосударственные группировки, даже вступая в конфликт с собственным государством. В тесной связи с этим процессом стоит явно наметившийся в мире процесс отмирания государственного суверенитета и государства как такового — вспомните о ликвидации государственности Сомали, Афганистана, Конго (можно привести массу примеров ликвидации и ограничений государственных суверенитетов).
Этот конфликт типов войн хорошо просматривается в настоящее время на Ближнем Востоке, где палестинцы и поддерживающие их исламские группировки полуинстинктивно противопоставляют тотально-военным акциям Израиля концептуально-военные действия. Этими методами они смогли добиться восстановления Палестинского арабского государства, чего не смогла сделать ни ООН в рамках международного права, ни различные арабские коалиции методами тотальных военных действий, Сейчас они ведут борьбу за полную независимость Палестины, и поскольку методы борьбы с концептуальной войной пока не выработаны и даже не намечены, по-видимому, в течение ближайших 10–15 лет добьются своей цели.
Безопасность Израиля остается шаткой. При этом руководство страны использует старые методы, несмотря на то что речь идет не о классическом конфликте между государствами, а о борьбе одного государства с партизанскими группировками, поскольку ни ХАМАС, ни «Хезболла» не являются субъектами международного права. Большая война, вероятность которой нельзя исключать, взорвет регион.
В предверии асимметричной войны всегда можно найти какую-либо политическую группировку, которая приходит к необходимости проводить свою политическую линию силовыми методами с использованием широко применяемых подручных средств, которые им по карману, а исходя из этих средств они строят тактику ведения вооруженной борьбы. И здесь уже заложена сама асимметричность.
Как здесь не вспомнить раннее утро 12 октября 2000 г., акваторию морского порта Адена (Йемен), эсминец ВМС США Cole (бортовой номер DDG 67).
С одной стороны, современный многоцелевой военный корабль стоимостью в миллиард долларов, с уникальными возможностями загоризонтного поражения целей ракетным вооружением, сложнейшими системами управления, средствами радиоэлектронной борьбы, гидроакустического слежения, космической связи, обеспечивающими контакт в реальном режиме времени с любой точкой планеты; с высококвалифицированным экипажем, обучение, подготовка и содержание каждого члена которого обходится в астрономическую сумму, — короче, интегрированная боевая единица огромного флота «последней сверхдержавы».
И с другой стороны, маломерный рыболовецкий катер с подвесным мотором в пару сотен лошадиных сил, заряд в несколько десятков килограммов взрывчатого вещества, которое можно купить на любом базаре, и два малообразованных фанатика, готовых не просто убить, но и умереть самим.
Казалось бы, что поединок должен неизбежно закончиться уничтожением этого катера, а на самом деле результат — 17 убитых и 46 раненных военнослужащих, материальный ущерб в сотни миллионов долларов, неподдающийся оценкам морально-психологический шок среди личного состава и командования, оперативное напряжение по всему периметру американских зарубежных военных баз, политический удар по дипломатическим усилиям США и т. д. и т. п. Эпизод в Аденском заливе однозначно раскрывает суть асимметричной войны — практическую реализацию сторонами диаметрально противоположной философии ее ведения, экспрессивного вида боевых действий против инструментального вида боевых действий [4].
Как видим, сегодня соединение практики противостояния государства и терроризма в единую антагонистическую систему рождает феномен, названный военными теоретиками асимметричными войнами.
Асимметричная война — концепция не новая. Ее корни уходят еще к схватке Давида и Голиафа. Не стоит удивляться тому, что «Хезболла» применяют для решения своих задач нетрадиционную тактику. Мы отчетливо понимаем: военное превосходство Израиля означает, что их противники будут сражаться «асимметрично», используя слабости системы обороны Израиля и избегая его сильных сторон.
С другой стороны, не следует полагать, что это могло стать для армии обороны Израиля неожиданностью. У обеих сторон было достаточно времени на изучение друг друга. И, несмотря на то, удары израильтян были направлены на пункты управления, возможные места дислокации боевиков, на линии снабжения противника, транспортные магистрали, мосты и другую инфраструктуру, эту тактику применяла и «Хезболла» и наносила удары по населенным пунктам Израиля.
Напомню, что в целом плодотворная концепция асимметричной войны, разработанная на Западе, стала источником, на который опирается Запад, разрабатывая контртеррористические стратегию и тактику, планы развития вооруженных сил. При этом, на наш взгляд, несколько упускается из виду (несмотря на значительное число серьезных работ, посвященных этой теме) то обстоятельство, что современная асимметричная война все более тяготеет к так называемому «мятежевоеванию».
Этот термин ввел видный военный теоретик, полковник Генерального штаба Русской армии Евгений Эдуардович Месснер. Находясь в эмиграции, куда он попал в составе частей Русской армии генерала Врангеля, Месснер напечатал множество работ, в которых предрек наступление эпохи «мятежевойн», дал исчерпывающий анализ этого нового вида вооруженных конфликтов, призвал цивилизованное человечество сконцентрировать свои усилия на борьбе с надвигающейся угрозой.
Справка. Месснер Евгений Эдуардович (1891–1974) — кадровый офицер-артиллерист Российской императорской армии. Первую мировую войну встретил в чине подпоручика. Участвовал в знаменитом Луцком прорыве. Прослушал ускоренный курс Академии Генштаба. Зимой 1917 года вернулся на Румынский фронт, где почти год исполнял обязанности начальника штаба дивизии. Неоднократно ранен, награжден семью орденами. В годы Гражданской войны Месснер воевал на стороне белых, находясь в основном в штабах боевых соединений. Был произведен в полковники, причислен к Генеральному штабу. Родину покинул тридцатилетним. Во время Второй мировой войны встал на сторону фашистской Германии. Оружие в руки, правда, не брал, преподавал на Высших военно-научных курсах в Белграде, готовил кадры для Русского охранного корпуса, сформированного германским командованием для карательных экспедиций против югославских партизан. Из Югославии Месснеру удалось перебраться в Буэнос-Айрес. Активный член Русского общевоинского союза, Общества русских офицеров Генерального штаба, полковых и других объединений, в частности Общества ревнителей военных знаний. С начала 20-х годов стал публиковаться в эмигрантской военной печати. В 50-х годах в Аргентине с коллегами воссоздал отдел Института по исследованию проблем войны и мира им. профессора генерала Н. Н. Головина.
Две значительные работы Месснера посвящены этому вопросу: «Мятеж — имя Третьей Всемирной» (1960) и «Всемирная Мятежевойна» (1971). Обратимся к ним, чтобы представить читателю основные мысли автора.
