Текст книги "Детский отпуск или провал (ЛП)"
Автор книги: Ава Хантер
сообщить о нарушении
Текущая страница: 16 (всего у книги 51 страниц)
Депутаты акцентировали внимание и на том, что крымские татары не представлены в органах законодательной и исполнительной властей Украины.
Курултай внес существенные изменения в Положение о Меджлисе крымскотатарского народа. В частности, слова «Меджлис добивается построения в Крыму правового демократического государства» заменены на: «добивается определения статуса Крыма в составе Украины по национально-территориальному принципу». И хотя об этом в последнее время неоднократно заявляли лидеры крымских татар, законодательно это положение оформлено только сейчас на национальном съезде крымских татар. Кроме того, предполагается добиваться компенсации не только материального, как ранее, но и морального ущерба пострадавшим от депортации.
Приняты основные направления деятельности Меджлиса крымско-татарского народа на период до четвертого курултая. Первостепенными политико-правовыми вопросами национальный съезд назвал следующие: добиваться признания статуса крымско-татарского народа как коренного народа Крыма и Украины; добиваться определения статуса Крыма в составе Украины как национально-территориального образования на основе реализации крымско-татарским народом своего неотъемлемого права на самоопределение и обеспечение гарантий, соблюдения прав и свобод всех людей, независимо от их расы, национальности, политических взглядов и вероисповеданий; добиваться принятия законодательных актов по восстановлению прав крымских татар; продолжить работу высших государственных органов Украины по принятию упрощенной процедуры приобретения гражданства Украины для крымских татар.
Курултай обратился к ООН, ОБСЕ, Совету Европы, Европейской комиссии и международным гуманитарным и правозащитным организациям «с просьбой использовать все средства, предусмотренные международным правом и уставными документами, с целью помочь государству Украина реально восстановить политические, гражданские, экономические, социальные и культурные права крымских татар в соответствии с существующими международными стандартами в области прав и свобод человека и народов».
На курултае тайным голосованием были сформированы Меджлис в составе 33 человек и ревизионная комиссия Меджлиса. Тайным голосованием на альтернативной основе избран и председатель Меджлиса. Им вновь стал Мустафа Джемилев.
Можно констатировать, что татары оказались для Киева полезными, но требовательными союзниками. Они решительно выступали против русского сепаратизма, но теперь они усиливают нажим на Киев с целью расширения своего собственного политического влияния и прав в области культуры и выдвигают требование о предоставлении им эксклюзивных прав в политической области, в области внешней политики и т. д.
Анализ процессов происходящих в Крыму показывает, что Меджлис фактически вовлечен во все процессы, затрагивающие представительство и защиту крымских татар, как на региональном, так и на общегосударственном уровне.
В рамках национального самоуправления идет методичное, кропотливое и целенаправленное формирование элементов крымско-татарской государственности. Сформулирована государственная идеология, согласно которой единственным сувереном в Крыму является крымско-татарский народ. Только ему должны принадлежать все богатства полуострова: земля, вода, недра, сооружения и т. д. Создано собственное информационное пространство на крымско-татарском языке: каналы и передачи на радио и телевидении, пресса. Функционирует система самоуправления.
Как нам видится Турция, стремиться сместить акцент на защиту крымских татар в Украине и, судя по всем, имеет целью реализацию целого ряда мероприятий, главное направление которых — постепенное изменение ориентации крымских татар на протурецкую, что в перспективе может создать условия для формирование крымско-татарской государственности для последующей автономизации на этнических принципах.
На наш взгляд, достижение этой цели не является таким уж бесперспективным делом, об этом свидетельствуют такие факторы:
• наращивается подготовка национальных кадров, ориентированная на Турцию, причем количество направляемых туда на учебу студентов за один только прошлый год увеличилось в десять раз;
• активная информационно-пропагандистская работа с крымско-татарским населением.
В Крыму и в Гагаузии организации, действующие под вывеской культурно-экономического сотрудничества, используются далеко не только для осуществления строительных подрядов, торговли и открытия учебных заведений с турецкими преподавателями. Перманентная экспансия сопровождается планомерной пропагандистской обработкой единоверцев — крымских татар, что на фоне российско-украинских противоречий отнюдь не способствует стабильности на полуострове и чревато непредсказуемыми последствиями.
27 сентября 1997 года в Донецке состоялась учредительная конференция Партии мусульман Украины (ПМУ), в работе которой приняли участие 70 делегатов и 50 гостей из 15 областей Украины, Поволжья, Азербайджана, Турции. В качестве делегатов в работе конференции приняли участие члены Меджлиса Берберов (от Симферополя) и Селимов (от Севастополя). Селимов избран заместителем председателя ПМУ.
На территории Крыма Меджлисом создана жесткая вертикаль власти: Меджлис — районные Меджлисы — поселковые Меджлисы. Такая организация позволяет ему беспрепятственно проводить свою политическую линию и максимально четко осуществлять руководство на местах. Фактически на сегодняшний день Меджлис — параллельное правительство в Крыму, правительство для крымских татар, со всеми необходимыми отделами и секторами. Обособлению крымско-татарского социума способствует и создание многочисленных «собственных» ассоциаций по профессиональному или иному признаку: работников народного образования, врачей, офицеров, ветеранов, женщин и др.
Развитие крымско-татарского национального движения на протяжении последних нескольких лет позволяет сделать следующие выводы:
• Украина не владеет инициативой в крымско-татарской проблеме, скорее эта роль принадлежит Турции;
• дальнейшее развитие вышеперечисленных тенденций чревато вмешательством во внутренние дела Украины со стороны ряда зарубежных государств; одним из симптомов, притом не единственным, может служить интервью Чрезвычайного и Полномочного Посла Турции в Украине Аджара Гермена турецкой газете «Заман», в котором сказано: «Вопрос о том, насколько хорошими будут отношения Турции с Украиной, непосредственно связан с Крымом» [11] — дальнейшее повышение статуса Меджлиса и повышение его авторитета на международной арене чревато возникновением у зарубежного общественного мнения представления о наличии в Крыму крымско-татарской государственной структуры, не входящей в правовое поле Украины, с которой можно сотрудничать напрямую, минуя Киев [12].
Следует подчеркнуть: что для Украины «болевыми точками» исламского воздействия оказываются прежде всего Крым и южные области. Хорошо известно, что Турция еще до развала СССР начала активно разыгрывать крымско-татарскую карту. Крупнейшие турецкие политики неоднократно заявляли, что крымская проблема является одной из приоритетных для Анкары. Активность турецкой разведки в Южной Украине беспрецедентна. Турция является главным экономическим спонсором возвращения крымских татар из различных регионов бывшего СССР на «историческую родину». Турецкие фирмы ведут наиболее агрессивную экспансию в Крым и южные и юго-восточные области Украины. По сообщениям ряда экспертов, в Турции начиная с 1994 года проводится крупная кампания по выявлению и организации в «общины» турецких граждан крымско-татарского происхождения, причем общая численность этих «общин» на середину 1996 года оценивалась в 3 миллиона человек.
Крымская автономия. Наличие автономного территориального образования в рамках унитарного по характеру национального государства уже само по себе является парадоксом. Также сплошной иллюзией, рассчитанной на легковерие неосведомленных граждан, являются все рассуждения о «многонациональном крымском народе». Фактически в виде АРК мы имеем русскоязычное постсоветское полугосударственное образование, возникшее в результате неравноправного для Украины компромисса интересов политических элит Москвы и Киева. Существование АРК невозможно объяснить наличием большого числа проживающих здесь русских — в других областях Украины их насчитывается значительно больше, однако никто серьезно не ставит вопросов о создании новых автономий в Донецке или Луганске.
Единственным оправданием существования Крымской автономии следует признать все же крымско-татарский фактор. Однако АРК создана отнюдь не как национально-территориальная автономия и далеко не в интересах крымских татар. Скорее можно признать, что она создавалась как раз для противодействия миграционному движению в ситуации когда ни Москве, ни Киеву, занятых своими проблемами, недосуг было заниматься еще и крымскими татарами. С другой стороны, образование АРК предваряло ситуацию, когда по возвращении крымские татары выдвинули бы требование создания национально-территориальной автономии. Тогда АРК следует рассматривать как своеобразный способ укрепления местной власти в ответ на ожидаемые последствия переселения. Отчасти это также и способ самоорганизации русскоязычного населения Крыма для защиты своих материальных и политических интересов [13].
Видимо «историческая справедливость» все же имеет свои пределы. Иногда попытки вернуться к прошлому становятся новым актом «исторической несправедливости» по отношению к сложившемуся настоящему. Создание Израильского государства как бы не было исторически оправданным, обернулось крайне несправедливым отношением к палестинскому народу. Такая же ситуация могла бы возникнуть и в случае образования чисто этнического по характеру крымско-татарского государства. Поэтому оставим в стороне разговоры об исторической справедливости. Нельзя также полностью принять и ситуацию доминирования русскоязычного населения в системе власти в Крыму. Видимо, наиболее правильный взгляд на Крымскую автономию состоит в ее понимании как механизма разрешения противоречий и согласования интересов депортированных народов с местным населением, как орудия толерантной интеграции их в систему украинского гражданского общества. Если эту функцию АРК не в состоянии выполнить, следует, видимо, задуматься над вопросом о целесообразности ее дальнейшего существования [14].
В самом деле, права депортированных народов, в том числе и крымских татар, как национального меньшинства вполне могут быть обеспечены соответствующими механизмами центральной власти в Киеве. Достаточно позитивным обстоятельством можно признать избрание депутатами Верховного Совета Украины двоих представителей крымских татар, причем лидеров крымско-татарского движения М. Джемилева и Р.Чубарова, что создает новые возможности для защиты крымско-татарских интересов на высшем уровне законодательной власти.
На основе действия механизмов согласования интересов различных слоев населения в Крыму может сформироваться идеология сосуществования различных этносов, что будет способствовать стабилизации ситуации и снизит вероятность развития нежелательных для национальных интересов Украины процессов.
К сожалению, некоторые аспекты анализа ситуации в Крыму не дают достаточных оснований для оптимизма относительно возможности формирования такого рода механизмов в ближайшем будущем.
Прежде всего, это связано с конфликтными ситуациями не раз возникавших за последние годы между крымскими татарами и местными властями. Эти конфликты показывают наличие глубоких внутренних противоречий в сложившейся в Крыму этнополитической ситуации.
Можно констатировать, что татары оказались для Киева полезными, но требовательными союзниками. Они решительно выступали против русского сепаратизма, но теперь они усиливают нажим на Киев с целью расширения своего собственного политического влияния и прав в области культуры, выдвигают требование о предоставлении им эксклюзивных прав в области внутренней и-внешней политики и т. д.
Настораживают некоторые процессы в развитии крымско-татарского общества, которые можно истолковывать двояко — и как естественные процессы крымскотатарского национально-культурного возрождения, и — как наращивание политического потенциала крымско-татарского етноса. Существует высокая степень риска параллельного или неконвергентного развития местного крымского и крымско-татарского сообществ граждан, что имеет реальную перспективу крупномасштабного конфликта.
В условиях углубления экономического кризиса и невозможности решить элементарные проблемы выживания, при недостаточном законодательном закреплении прав собственности и в условиях правовой незащищенности всех граждан АРК, вполне возможным становится расширение поля влияния идеологемы, согласно которой единственным сувереном в Крыму является крымско-татарский народ с приоритетным правом на богатства полуострова: землю, воду, недра, сооружения и т. д.
Признавая историческую правомерность «крымско-татарской идеи», завязанной на концепции «возвращения», все же было бы верхом наивности полагать, что с окончательным переселением и обустройством крымских татар она не получит дальнейшего развития с какими-либо новыми доминантами и ценностями взамен реализованной и отживающей идеи «возвращения». Было бы довольно последовательным со стороны крымских татар сделать следующий шаг в развитии идеологии национальной консолидации и развивать идею полного национального самоопределения, прорабатывая возможности постепенного формирования крымско-татарской государственности.
И хотя на данный момент лидеры крымско-татарского движения не ставят эту задачу в повестку дня, украинским аналитикам видимо следует продумать и этот вариант. Вопрос не в том имеются ли какие-либо явные или скрываемые интенции этого типа у крымских татар, их лидеров или у их зарубежных союзников. Нынешняя крымско-татарская политическая элита демонстрирует лояльное отношение к украинскому государству. Вопрос в том возможно ли в принципе создание крымско-татарского государства, и при каких условиях эта гипотетическая идея способна воплотиться в реальные лозунги и действия политиков?
Если это невозможно в принципе, то подозрения ряда аналитиков и политических деятелей о-том, что стратегической целью крымско-татарских лидеров является создание независимого крымско-татарского государства, становится мифологемой, за которой стоят соответствующие политические силы, заинтересованные в том, чтобы вбить клин между Киевом и Бахчисараем, Киевом и Анкарой.
Однако, допустим, что это не миф и попытаемся в научных целях смоделировать такую ситуацию теоретически. Надеемся, что нас поймут вполне правильно и сами крымские татары.
В самом деле, идеология такого типа у крымских татар вполне возможна: если они воспринимают себя как нацию, а не как национальное меньшинство. Логика политического развития нации прямо подводит ее к необходимости добиваться права самой решать свою судьбу. Кроме того, через некоторое время можно ожидать смену политической элиты, когда к руководству движением может прийти новое поколение, воспитанное большей частью в школах и вузах южного соседа и которое может быть пронизанным достаточно радикальными взглядами и свободолюбивыми устремлениями, как это вообще свойственно молодежи.
Часто высказывается мнение, что фактически на сегодняшний день Меджлис играет роль параллельного правительства в Крыму, правительство для крымских татар, со всеми необходимыми отделами и секторами.
Действительно, может создаваться впечатление, что в рамках системы национального самоуправления идет постепенное кропотливое и целенаправленное формирование элементов крымско-татарской государственности. Реально функционирует автономная система крымско-татарского самоуправления.
Дальнейшее повышение статуса Меджлиса и повышение его авторитета на международной арене чревато возникновением у зарубежного общественного мнения представления о наличии в Крыму крымско-татарской государственной структуры, не входящей в правовое поле Украины, с которой можно сотрудничать напрямую, минуя Киев.
При этом функционирует собственное информационное пространство на крымско-татарском языке: каналы и передачи на радио и телевидении, пресса. Обособлению крымско-татарского социума способствует и создание многочисленных «собственных» ассоциаций по профессиональному или иному признаку: работников народного образования, врачей, офицеров, ветеранов, женщин и др.
Следует учитывать, что крымско-татарское движение — это нечто большее, чем политическая партия, хотя, конечно, оценивать его в государственно-правовых категориях, видимо, не совсем корректно.
В условиях дальнейшего ослабления Украинского государства и растущего регионального лидерства Турции — фактического друга и союзника крымских татар — возможным станет и формирование благоприятного этим интенциям международного контекста. При этом даже в условиях сохраняющегося демографического баланса крымско-татарские радикалы могут поднять вопрос о новом «восстановлении исторической справедливости» уже образца 1783 года.
Украина, как всегда в критических ситуациях, видимо, останется в полной международной изоляции, без моральной и материальной поддержки, извне и, скорее всего, ей навяжут имидж страны угнетающей другие народы. Вполне возможно, что для «спасения» ситуации и защиты «русскоязычных» явятся российские «миротворческие контингенты», что естественно, станет прологом для инкорпорации Крыма в состав РФ.
Если верить прогнозу профессора Гарвардского университета Самуэля П. Хантингтона, сегодня мир вступает в новую фазу глобальных конфликтов, в первооснове обусловленных культурно-историческими различиями основных мировых цивилизаций — Западной (США и Западная Европа), Славянско-православной и Исламской. Достаточно взглянуть на карту, чтобы убедиться: Крым — это не только пограничье между Западом и Востоком, но и собственно водораздел между исламским и христианским миром.
Советник по безопасности П. Вольфович в докладе правительству США сформулировал: «Необходимо не допустить возникновения на Европейском и Азиатском континентах стратегической силы, способной противостоять США». Одним из путей реализации данной концепции является создание «санитарных кордонов», разрывающих Евразию на несколько частей. Меридианальный «кордон» предполагается сформировать из стран Восточной Европы, Балтии, Белоруссии и Украины. Широтный «санитарный кордон» планируется в виде так называемого «исламского пояса» вдоль южных границ СНГ («план Гобла»], На стыке двух геополитических конструкций расположен Крым.
Крым — сосредоточие коммуникаций как воздушных, так и морских, наиболее удобный пункт для «перевалки» финансов между Западом и Востоком, Югом и Севером. Перспективными направлениями хозяйственной деятельности в Крыму являются развитие индустрии отдыха и туризма, сельского хозяйства, переработки, энергетики, целого ряда других отраслей.
Здесь еще этнический и национально-культурный перекресток, «бочка с порохом», ждущая своей искры. Известно, что в Турции сейчас проживает по около трех миллионов этнических крымских татар. Крым более чем два столетия находился в зависимости от Османской империи. Ныне исламисты не скрывают своего взгляда на будущее полуострова: «Не нужно беспокоиться, кому отойдет Крым — к Украине или России. Как только туда возвратятся все мусульмане, Крым станет турецким» — такие прогнозы были опубликованы в турецкой прессе. Представители Меджлиса крымско-татарского народа принимаются в Турции уже сейчас на правительственном уровне.
Например, 7 мая 1997 года в Анкаре президент Демирель вручил ежегодные награды Фонда писателей и художников тюркоязычного мира деятелям, внесшим значительный вклад в развитие связей между тюркоязычными народами. Наградами были удостоены Президент Азербайджана Гейдар Алиев, государственный министр Турции Исилай Сайгон, министр иностранных дел Исмаил Джем, лидер крымских татар Мустафа Джамилев и руководитель турецкого департамента по религиозным вопросам Нури Йылмаз.
Не исключено, что Турция поставит перед собой целью реализацию целого ряда мероприятий, главное направление которых — постепенное изменение ориентации крымских татар на протурецкую, что в перспективе может создать условия для формирование крымско-татарской государственности для последующей автономизации на этнических принципах. А это уже ничто иное как крымское Косово.
Хорошо известно, что крымско-татарские радикалы с 1991 года являются наиболее последовательными и открытыми союзниками чеченских сепаратистов, оказывая им все виды поддержки, включая лечение боевиков в санаториях Южного берега, подготовку и отправку в Чечню добровольцев, сбор средств и переправку собственной и турецкой «гуманитарной помощи» в Грозный. Знаменательно, что одновременно на Южной и Юго-Восточной Украине отмечается взрывной рост мусульманского населения, открываются множество исламских культурных центров и мечетей.
Дальнейшее развитие вышеперечисленных тенденций чревато вмешательством во внутренние дела Украины со стороны ряда зарубежных государств.
Пример Чечни показывает насколько сложно и почти невозможно справиться с народом, решившим бороться за свою национальную независимость и к тому же имеющую достаточно мощную материальную и моральную поддержку извне. Однако в условиях Крыма развертывание чеченского сценария приведет в конечном итоге или к его полному отделению от Украины, или же — к формированию анклавов враждующих между собой общин, как это можно видеть на примере Косово, Кипра или Боснии и Герцеговины.
Как бы ни казался невероятным такой ход событий, однако в современной истории мы встречаем и более невероятные сценарии.
Вопрос в том, готова ли Украина к такого рода историческим неожиданностям? И нужно ли ей срочно укреплять оборону южных рубежей? Или все же прорабатывать другие более благоприятные для нее сценарии.
Принципы решения проблемы. Новые реалии нашего времени указывают на необходимость в более основательном осмыслении проблем развития Украины, как в контексте нынешней ситуации, так и в перспективном видении возможных духовно-интеллектуальных стратегий, ориентированных в ближайшее будущее. Изучение форм соотнесенности ситуаций Крыма и Украины, на наш взгляд, позволяет увидеть сложную и противоречивую картину борьбы различных тенденций, имеющих корни в ментальных структурах прошлого, но также связанных с надеждами на обновление и интенсивное включение в общемировые цивилизационные процессы.
Авторы полагают возможным очертить некоторые моменты видения, уводящие в реальные перспективы будущего. Такой подход представляется особенно значимым в силу того, что, несмотря на различие моделей желаемого будущего, отстаиваемых политическими силами в Крыму и в Украине, в пространстве существующих возможностей остается поле общих ценностей и смыслов, вокруг которых и следует строить интегральную стратегию развития. Мы можем спорить и не находить общезначимых интерпретаций в отношении к нашей истории, но в отношении к нашему мы обязаны искать и находить точки согласия. В противном случае мы вынуждены жертвовать разумом в угоду эмоциональной и неуправляемой стихии, что неизбежно уводит в тупик неразрешимого конфликтного противостояния. Очевидно, нельзя искать объяснений сложных и во многом уникальных процессов последних лет в деяниях и мотивах поведения политических лидеров, партий, движений.
Неизбежность дезинтеграционных процессов в условиях радикального реформирования экономической жизни послужила основой политического обособления регионов с национально-культурной спецификой. Крымская автономия возникла отчасти как реакция со стороны сил, ориентированных на сохранение структур бывшего СССР и опирающихся на менталитет «советского человека», но отчасти, также, в связи с особенностями национально-культурной ситуации на полуострове, имеющей ярко выраженный полиэтнический характер. В контексте общеукраинской ситуации Крым демонстрирует в наиболее отчетливой форме проблемы, связанные с борьбой этих тенденций и принимаемые здесь формы их разрешения, оказывают существенное влияние на характер развития страны в целом. И здесь более важно создание экономических условий для нормального функционирования АРК. А это решение многих задач, в том числе и энергетических. Чтобы работали заводы и не отключался свет в домах, Крыму необходимо получить 700 МВт электроэнергии. Сам Крым может производить не более 130–140 МВт при условии ремонта мощностей.
Поскольку начиная с 90-х годов возвращение носило хаотический характер, а центральное правительство было обременено решением совершенно других задач, то и расселение депортированных народов велось без всякого плана, что естественно вызывало недовольство в их среде.
Президент Украины Виктор Ющенко потребовал отказаться от идеи крымскотатарской национальной государственности, для чего, по его мнению, следует внести изменения в принятую в 1991 году Декларацию «О национальном суверенитете крымско-татарского народа». Однако крымские татары фактически отказали президенту. В ответ Мустафа Джемилев заявил: «Мы не ставим своей целью создание отдельного крымско-татарского государства. Наша цель — воссоздание крымскотатарской национальной автономии в составе Украины». Рефат Чубаров сказал, что «речь в документе идет о национальном самоопределении целостного народа, но мир знает множество таких ее форм, которые никак не угрожают целостности и суверенитету Украины, поэтому мы готовы садиться за стол и начинать переговоры, чтобы найти приемлемую форму». Кроме того, по их мнению, курултай опирался на международное законодательство и документы, принятые ООН. В свою очередь, Мустафа Джемилев призвал президента содействовать возвращению исторической крымской топонимики, ускорению рассмотрения Верховной Радой Украины законов «О статусе крымско-татарского народа» и «О восстановлении прав депортированных по национальному признаку». Крымские татары также поставили вопрос о гарантированном представительстве в органах власти Автономии пропорционально их численности [151.
Финансирование обустройства и социально-культурного развития депортированных в Крыму на 2005 год составляет 61,3 млн грн. из общегосударственного бюджета и 21,3 млн грн. из крымского республиканского бюджета. За 1989–2004 годы в Крым возвратились 255 тыс. репатриантов, в том числе более 250 тыс. крымских татар и около 4 тыс. ранее депортированных армян, болгар, греков и немцев.
Следует отметить, что в Украине принятые законы гарантируют равные права всем гражданам всех национальностей, что способствует формированию гражданского общества и в этом, стабильность в государстве. Безусловно, от того, какие приоритеты изберет для себя то или иное этническое меньшинство, насколько органично оно будет вплетено в ткань социально-экономических и политических трансформационных процессов в Украине, будет зависеть и стабильность, являющаяся одним из факторов национальной безопасности Украины.
Как показывают события 2006 года, не исключено, что не загорами тот день, когда крымские татары потребуют от Киева создания своей национальной автономии, и эти требования в определнный момент будут поддержаны Вашингтоном.
22 декабря 2006 года в Симферополе это дал понять первый заместитель председателя Меджлиса крымско-татарского народа Рефат Чубаров, общаясь с журналистами перед началом заседания 5-я сессия IV Курултая [национального съезда), который проходил 22–24 декабря.
Р. Чубаров заявил: «Вы знаете, что, естественно, на кождом Курултае говорилось и будет говориться о самоопределении крымско-татарского народа. Это право крымских татар, как и любого другого народа. Эти рассуждения о самоопределении на последнем Курултае (на нынешнем Курултае. — Ред.) будут направлены на то, как реализовать это право в условиях независимой Украины». Отвечая на вопрос, не считают ли лидеры крымских татар, что позиция относительно намерения создать национальное государство может повлечь за собой обвинения в сепаратизме, первый зампредседателя Меджлиса сказал, что не понимает, о каком сепар-тизме идет речь. «Я не знаю, в чем кого можно обвинить! Я еще раз повторяю, что право на самоопределение — это основополагающее право, записанное в статуте Организации Объединенных Наций и во множестве других международных документах. Если народ на своей территории говорит о своем праве на самоопределение в рамках существующего государства, то какой же это сепаратизм?!» [16]
Параллельно с решением этого вопроса обстановка на полуострове будет неуклонно обостряться вплоть до этнических и религиозных столкновений. А это, в свою очередь, станет поводом для создания постоянной базы «международных миротворческих сил» в Крыму. Ведь именно председатель Меджлиса Джемилев в одном из своих интервью зоявил буквально следующее: «Когда-то значительная часть Украины входила в состав Крымского ханства, теперь Крым в составе Украины. Вот и будем время от времени меняться…»
Основной формой протестной активности крымских татар стали самовольные захваты земли и объектов, являющихся собственностью других граждан и государства. Только с начала текущего года АРК зафиксировано свыше 8 тыс. акций, связанных с проблемой урегулирования земельных вопросов. В самозохватах и пикетах ежедневно принимают участие более 700 человек.
Обоснованность претензий ко власти по земельному вопросу недавно официально поставил под сомнение глава комиссии по местному самоуправлению Верховного Совета АРК. Опираясь на статистические данные, он заявил: «На сегодняшний день крымскими татарами в Крыму получено 76 тысяч земельных участков. Если учесть, что среднестатистическая семья — это 4,8 человека, получается более 360 тысяч, тогда как в Крыму проживает около 250 тысяч крымских татар. Значит, участков выделено даже больше, чем по одному на каждую крымско-татарскую семью». На этом фоне не такими уж надуманными выглядят многочисленные свидетельства того, что в самозахватах часто принимают участия лица, уже получившие землю или жилье, а также вообще посторонние лица [17].
Крымско-татарские лидеры умело манипулируют населением, реализуя на практике:
