Текст книги "Мистериозо"

Автор книги: Арне Даль

сообщить о нарушении

Текущая страница: 19 (всего у книги 21 страниц)

– Если ты поддерживаешь контакт с Леной, то наверное знаешь, что она ждет от тебя ребенка? Каким ты себе представляешь его будущее?

В трубке стало совершенно тихо.

Через десять секунд он услышал легкий щелчок, а затем разговор прервался. Йельм положил трубку, выключил диктофон, отмотал пленку на начало и отправился к Хультину.

– Я только что разговаривал с ним.

Хультин оторвал взгляд от документов и посмотрел на Йельма сквозь свои полукруглые очки.

– С кем?

– С Йораном Андерсоном, – ответил Йельм и помахал в воздухе кассетой с записью.

Хультин, нисколько не изменившись в лице, указал на свой магнитофон.

Они вместе прослушали запись. Порой Йельму казалось, что он вел себя слишком пассивно, а иногда – что он выглядит сущим дураком, но в общем и целом это был очень длинный и удивительный разговор между серийным убийцей и полицейским.

– Я понимаю твою осторожность, – произнес Хультин, когда запись закончилась. – Хотя, возможно, стоило немного побороться, чтобы получить побольше нитей. Пока я их вижу три. Первая: даже если истолковать его заключительное молчание как незнание о том, что его невеста беременна, все равно очевидно, что он поддерживал с ней контакт. А она просто-напросто умолчала об этом. А если предположить, что они общались вскоре после того, как вы нанесли ей визит, то похоже на то, что они время от времени как-то связывались и прежде; маловероятно, что их первый за три с половиной месяца контакт состоялся как раз в тот самый день, когда вы узнали об Андерсоне. Хольм следует хорошенько порасспросить Лену Лундберг. Она знает больше, чем говорит. Вторая нить: Андерсон ответил «не совсем», когда ты сказал, что мы охраняем всех членов правления. Это может означать что следующей жертвой намечен Альф Рубен Винге, он единственный, кого мы пока так и не нашли. Мы должны сделать все, чтобы разыскать его. Третья ниточка: когда ты спросил его, долго ли он выслеживал свою новую жертву, он ответил «достаточно долго». Это может означать, что он готов к очередному убийству уже этой ночью. О’кей, сведений не так много, но достаточно для того, чтобы начать действовать. Итак: адрес Андерсона в Стокгольме мы, возможно, сумеем узнать от Лены Лундберг, следующей жертвой, по всей вероятности, будет Альф Рубен Винге, а убийство, скорее всего, произойдет сегодня ночью. Я позвоню Хольм, а ты звонишь Сёдерстедту насчет Винге. Возьми мой мобильный.

Йельм замер на минуту; Хультин и на самом деле закусил удила. Он сразу схватил телефонную трубку и стал набирать номер Черстин. Их разговор уже почти закончился, когда Йельм взял со стола мобильник Хультина и позвонил Сёдерстедту.

– Арто, следующая жертва – Винге; возможно, прямо этой ночью. Кстати, где ты находишься?

– Здесь, – театрально отозвался Сёдерстедт, открывая дверь. Он нажал на клавишу «отбой» на своем мобильном, который держал в руке, и продолжил:

– Я был в своей комнате. А что, собственно, вам удалось узнать?

– Хольм едет к Лене Лундберг, – будто и не заметив эффектного появления Сёдерстедта, ответил Хультин. Лишь затем он повернулся к Арто лицом. – С кем ты успел поговорить о Винге?

Сёдерстедт сверился со своим списком:

– С его женой Камиллой на улице Нарвавэген, с двумя секретаршами фирмы «Урбоинвест» на Стурегатан, Лизой Хэгерблад и Вильмой Хаммар, двумя сотрудниками этой фирмы, Юханнесом Лундом и Вильготом Эферманом, а также с соседом по даче в Вэрмдё, полковником Михелем Шёльдом.

– Ты сильно на них давил?

– Не особенно.

– Есть ли какие-то намеки на то, что кто-то из них знает больше, чем говорит? Подумай, прежде чем ответить.

– Жена выглядела раздосадованной… В фирме царит обстановка какой-то общей таинственности…

– О’кей, известно ли вам, вернулись ли Чавес и Нурландер?

– Нет, оба еще на задании.

– Тогда мы возьмем это на себя, – сказал Хультин, поднялся и стал надевать пальто. – Сейчас… половина шестого. Возможно, в «Урбоинвесте» еще есть кто-то из сотрудников, мы позвоним туда по дороге. Каждый едет на своей машине. Арто берет на себя жену, мы с Паулем едем в фирму. Если там никого нет, мы отправляемся разыскивать остальных. И сообщаем друг другу обо всех результатах, позитивных или негативных, по мобильному. Рации, как обычно, избегаем. Я постараюсь найти Вигго и Хорхе и буду ждать результатов встречи Черстин в Альготсмоле. Все ясно?

– Никакого подкрепления? – спросил уже в коридоре Сёдерстедт.

– Позже, – ответил Хультин.

На лестнице полицейского управления они столкнулись с Никласом Грундстрёмом из отдела внутренних расследований. Взгляды Грундстрёма и Йельма встретились. Йельм почувствовал, как его ноги на мгновение словно вросли в ступени.

– Ого, расследование идет в гору, Йельм? – тихо спросил Грундстрём.

– Скорее катится с нее, – так же тихо ответил Йельм.

– Поднимайся к Грану и Дёосу, – сказал Хультин. – Там нуждаются в твоих услугах.

Грундстрём не сводил с них глаз до тех пор, пока они не вышли из здания. На улице они направились к машинам, а Грундстрём пошел в свой кабинет и подписал приказ об увольнении двух сотрудников СЭПО.

Хультин, Сёдерстедт и Йельм спешили в Эстермальм, прорываясь сквозь вечернюю пробку.

– Вильгот Эферман все еще на своем рабочем место в «Урбоинвесте», – сообщил Йельм по мобильному. – Он ждет нас. Остальные разошлись по домам. Я взял адрес одной из сотрудниц, Вильмы Хаммар, на Артиллеригатан. Двое других живут за городом. Мне поехать к ней?

– Да, – ответил Хультин.

Три автомобиля ехали по одному маршруту вплоть до Хумлегорден. Только возле пересесечения улиц Стурегатан и Карлавэген Хультин сказал:

– Черстин сообщает, что она у Лены Лундберг, Она вскоре снова позвонит. От Хорхе ничего. Вигго сейчас в районе Эсмо, он проверяет квартиру и вернется в штаб, как только закончит.

Сёдерстедт и Йельм свернули направо на Карлавэген, а Хультин проехал еще немного по Стурегатан. Через несколько кварталов Йельм свернул на Артиллеригатан, а Сёдерстедт поехал дальше, к площади Карла и Нарвавэген.

Йельм нажал на кнопку домофона возле надписи «Хаммар», и его впустил вежливый мужской голос. Дверь на третьем этаже открыл сам обладатель этого голоса, полноватый мужчина того возраста, который принято называть средним, с курительной трубкой в руке.

– Криминальная полиция, – сказал Йельм, помахав удостоверением, которое совершенно сбило мужчину с толку. – Мне нужна Вильма Хаммар. Это очень важно.

– Входите, – ответил мужчина и крикнул: – Вильма! Полиция!

Вильма Хаммар вышла из кухни, вытирая руки полотенцем. Это была невысокая толстушка лет пятидесяти.

– Простите, что побеспокоил, – с места в карьер начал Йельм. – Я думаю, вы догадываетесь, о чем пойдет речь. Мы подозреваем, что ваш шеф, Альф Рубен Винге, подвергается смертельной опасности, но при прошлом нашем посещении у полиции создалось впечатление, что от нее утаивают правду о его местонахождении.

Вильма Хаммар равнодушно покачала головой.

– Он исчезает на несколько дней каждый месяц, я уже говорила об этом другому полицейскому. Я в его дела не вмешиваюсь.

– Иногда так, а иногда этак, – произнес мужчина и снова принялся сосать трубку.

– Рольф! – шикнула на него Вильма.

– Вы знаете об «убийствах грандов»… – начал было Йельм, но тут у него зазвонил мобильный.

– Все о’кей, – послышался в трубке голос Сёдерстедта. – На этот раз жена призналась без обиняков. Она прилично пьяна. У него есть любовница. Повторяю: у него есть любовница. Но жена не знает, кто она такая. Хотя и заявила о своем намерении откусить ей соски, если мы ее найдем.

– Спасибо, – сказал Йельм и дал отбой.

– Вы хотите сказать… что Альфа Рубена могут… – вдруг испуганно вскрикнула Вильма Хаммар.

– Да, он следующая жертва, – сказал Йельм. – И не старайтесь спрятать его от нас в порыве ложно понятой преданности, это будет стоить ему жизни. Мы знаем, что у него есть любовница. Кто она?

Вильма Хаммар взялась за лоб.

– К сожалению, счет идет на секунды, – добавил Йельм, чтобы заставить ее поторопиться.

– Есть, – ответила Вильма. – Но я не знаю, кто она. Я пару раз брала трубку, когда она звонила. Она говорит с финским акцентом, это все, что я знаю. Лизе, конечно, известно больше.

– Секретарша?

Вильма кивнула:

– Лиза Хэгерблад.

– Она живет в… как это называется… Росунде? У вас есть ее адрес и телефон?

Вильма Хаммар раскрыла записную книжку и переписала адрес и телефон на маленький желтый стикер, который Йельм прилепил к своему мобильному.

– Спасибо, – сказал он и попрощался. Спускаясь по лестнице, он набрал номер, написанный на бумажке. Подождал десять сигналов, а затем разъединился. Тут же ему позвонил Хультин.

– Я здесь вместе с начальником отдела «Урбоинвеста» Вильготом Эферманом. После некоторого давления он назвал мне имя любовницы и описал ее. Больше он ничего не знает, я гарантирую. Она маленького роста, волосы пепельно-русые, носит стрижку «паж», зовут Аня.

– Могу добавить, что она, по всей вероятности, финского или финско-шведского происхождения, – добавил Йельм. В трубке раздался гудок.

– У меня звонок по второй линии, – сказал Хультин. – У тебя есть еще что-то важное?

– Секретарша из Росунда. Она не отвечает на звонки.

Голос Хультина на время пропал. Йельм остался сидеть в машине в томительном ожидании. Подъехал Сёдерстедт на своем «вольво» и остановился рядом. Раздался телефонный звонок. Оба подняли трубку.

– Это я, – сказал Хультин. – Говорю в режиме конференции. У меня на линии Черстин.

– Алло, – послышался голос Черстин Хольм из Альготсмола. – Я только что провела подробную беседу с Леной Лундберг. В течение нескольких месяцев она то и дело контактировала с Андерсоном. Она и в самом деле утаивала это от нас. Андерсон сказал только, что ему нужно сделать очень важное дело. А затем он вернется домой, и все будет по-старому. Как мы и предполагали, Лена не решилась рассказать ему о своей беременности.

– Дальше! – хмуро поторопил ее Хультин.

– Я вынуждена упоминать детали. Брат Лены живет в Стокгольме, и когда в последний раз он приезжал навестить ее, это было за несколько недель до происшествия в банке, то рассказал к слову, что сестра его коллеги по работе уехала по контракту в США и оставила пустовать свою квартиру в Стокгольме. Это то, что вспомнила Лена. Она забыла, как зовут уехавшую в Америку девушку, но уточнила у брата: Анна Вильямсон. Квартира находится в районе Фиттья. Остальное за вами.

– Отлично сработано, – похвалил Хультин.

– А как сама Лена? – спросил Йельм.

– Лена только сейчас начала подозревать, что между всеми этими фактами есть какая-то связь. Она так себе.

– До встречи, – сказал Йельм.

– Никуда не суйся, чтобы не получить пулю, – ответила она и пропала.

– Вы еще здесь? – спросил Хультин. – Отъединяйтесь, я узнаю адрес.

Йельм и Сёдерстедт снова оказались изолированными от мира в своих авто.

Телефон Йельма зазвонил. Но Сёдерстедт у себя в машине не взялся за мобильный, это было видно через стекло машины. Наверное, это не Хультин.

– Наконец-то, – услышал Йельм возле своего уха голос Чавеса. – Не поверишь, у меня украли телефон! Мне только что вернул его один наркоман. Что случилось за это время?

– Ты кстати, – ответил Йельм. – Где ты?

– На площади Сергельс Торг. У меня был чертовски трудный день. Я и не думал, что преступный мир Стокгольма так… велик.

– Отключись, я перезвоню тебе через несколько секунд. Хультин узнает адрес Йорана Андерсона.

– Тьфу, черт, – ответил Чавес и исчез.

Телефон тут же зазвонил снова. Йельм видел, как Сёдерстедт тоже нажал на кнопку своего мобильника.

– Алло, – произнес Хультин. – Квартира Анны Вильямсон находится на Фиттьявэген, 11 четвертый этаж.

Йельм громко рассмеялся.

– Что такое? – раздраженно спросил Хультин.

– Игра случая – ответил Йельм, заводя машину. – Это соседний дом с моим бывшим полицейским отделением.

Они доехали до площади Сергельс Торг, где подобрали Чавеса. Он вскочил в «мазду» Йельма, который тут же представил ему в общих чертах всю картину.

– Каким он тебе показался? – спросил Чавес, когда они выехали на Эссингеледен.

– Неприятным и проницательным, – ответил Йельм. – Как будто это и не он вовсе.

Йельм попытался навести порядок в хронологии. Если все верно, то Йоран Андерсон планировал свои преступления, живя по соседству с полицейским отделением Фиттья. Он входил и выходил через соседнюю дверь, и, возможно, они сталкивались друг с другом несколько раз в течение февраля-марта. Йельм задумался, мог ли он видеть Андерсона из окна своего кабинета. А затем Андерсон отправился в Дандерюд, где совершил свое первое убийство как раз перед тем, как Йельм отправился в контору по делам иммигрантов, чтобы освобождать заложников. А пока Грундстрём и Мортенсон поджаривали Йельма на медленном огне допросов, Андерсон совершил второе убийство, на Страндвэген.

Как он сказал тогда? «Весь этот ком случайностей стал уже чем-то большим. Это судьба. Грань между случайностью и судьбой тонка, как волос, но если ты сумел перейти ее, то последствия неотвратимы».

Пауль Йельм чувствовал, что переходит эту границу.

Несмотря на то, что они припарковались на полицейской стоянке возле отделения Худдинге, никому из них не пришло в голову идти туда за подкреплением. Они вошли в соседнюю дверь, поднялись на четвертый этаж и остановились у двери с надписью «Вильямсон». В доме было совершенно тихо.

Хультин позвонил. Никто не отозвался. Из квартиры не доносилось ни звука. Хультин позвонил еще раз. И еще. Они подождали несколько минут. Затем Йельм ударил в дверь ногой.

Они ворвались внутрь, держа пистолеты на изготовку. В маленькой двухкомнатной квартире было пусто. В спальне стояла аккуратно застеленная кровать с несколькими мягкими игрушками в изголовье. На стенах висели постеры, какие обычно вешают у себя юные особы. Чавес наклонился и заглянул под кровать. Он вытащил оттуда свернутый матрас, этакий рулет с одеялом вместо начинки. Под кроватью лежала еще дорожная сумка русского производства. В ней обнаружилось несколько десятков пачек с пятисотенными купюрами.

Гостиная выглядела такой же нежилой, как и спальня. Только угол одного из украшенных розочками постеров слегка отошел от стены. Сложно себе представить, что кто-то прожил здесь в течение нескольких месяцев, не сдвинув ни одной вещи. На плите в кухне стояла чистая кастрюля. На дне ее виднелись капельки воды. Под кухонным столом был приделан ящик. Хультин потянул его на себя.

Первое, что бросилось в глаза, это связки разнообразных ключей, вернее сказать – плоских, без выемок и зазубрин, болванок-заготовок. В большом ящике находился еще один ящик, поменьше. Он был подписан русскими буквами. Хультин натянул резиновые перчатки и открыл его. Там длинными рядами лежали девятимиллиметровые патроны из Казахстана; больше половины их уже были израсходованы.

Под ящичком с боеприпасами нашелся отпечатанный на машинке список из семнадцати имен. Хультин осторожно вытащил его и чихнул, словно бы в подтверждение собственной правоты. Куно Даггфельдт, галочка, Бернард Странд-Юлен, галочка, Нильс-Эмиль Карлбергер, галочка, Энар Брандберг, галочка, Ульф Аксельсон, галочка.

Последняя галочка стояла после имени Альфа Рубена Винге.

Йельм вышел в гостиную. Он потянул за угол отклеившийся постер на стене. Под ним оказалась мишень для дартса. Но дротиков нигде не было.

Они обыскали шкафы и письменные столы, но не обнаружили больше никаких следов столь долгого пребывания здесь Йорана Андерсона. Свернутый матрас, русская дорожная сумка с пятисотенными купюрами, кастрюля с каплями воды на дне, связки болванок для ключей, ящичек с патронами из Казахстана, мишень для дартса и список жертв. В общем, все выглядит так, как будто он заходил сюда лишь изредка.

Йельм связался с бывшими коллегами из полицейского отделения за стеной и отдал распоряжение организовать оцепление квартиры, круглосуточную охрану и обследование ее техническими специалистами. Когда они вышли на солнышко, несколько ледяных порывов ветра тут же напомнили им о том, что наступил вечер. На часах была почти половина восьмого. А они еще только начали.

Йельм и Чавес позвонили секретарше Лизе Хэгерблад, и на этот раз она ответила. Когда Йельм спросил, где пропадает Винге, в ее голосе послышались нотки протеста. Он не успел добавить, насколько важно выяснить его местонахождение, потому что она повесила трубку. Они глубоко вздохнули и отправились в Росунд, чтобы поговорить с ней лично.

Хультин и Сёдерстедт поехали в поселок Стура Эссинген, где в первоклассной вилле с первоклассным видом на озеро Мэларен жил молодой сотрудник фирмы «Урбоинвест» Йоханнес Лунд. На их звонки отвечал только автоответчик. Они не стали оставлять сообщение после сигнала.

Поскольку Стура Эссинген находилась явно ближе, чем Росунд, Хультин и Сёдерстедт первыми достигли своей цели. Мужчина в синем комбинезоне ходил по поросшему травой склону и методично обрабатывал газон при помощи какого-то валика, который выглядел, как сильно усовершенствованная газонокосилка. Из-под воротника синего комбинезона выглядывал воротничок белой сорочки и узел черного галстука. В кармане комбинезона виднелся мобильный телефон.

– Ну да, ну да, – сказал мужчина, увидев Сёдерстедта. Он выключил газонокосилку и отставил ее. – Вы были не совсем удовлетворены…

– Почему вы не отвечаете на звонки? – резко спросил Хультин.

– Городской номер используется для обычных звонков, они отсылаются прямиком на автоответчик. А вот сюда, – постучал он по мобильнику, – приходят только самые важные звонки. – Он счел их секундное молчание непониманием и пояснил: – Разговоры делятся на две группы. Так называемая группа «Б» адресуется жене, а группа «А» поступает прямо ко мне.

«М-да!» – подумал Сёдерстедт, а вслух сказал:

– Взгляните на небо! – Йоханнес Лунд послушно посмотрел на небо. – Сейчас половина девятого, и солнце еще высоко. Через два часа солнца не будет. И не будет Альфа Рубена Винге. Вы понимаете? Через несколько часов ваш шеф будет убит серийным убийцей, который уже убил пять высокопоставленных граждан нашей страны.

Йоханнес Лунд удивленно посмотрел на него.

– «Убийство грандов»?! – спросил он. – Черт возьми! А я-то всегда держал его за мелкую сошку. Ваши слова возвышают его в моих глазах.

– Расскажите все, что вы знаете о периодах его отсутствия, – сказал Хультин.

– Как я уже говорил раньше, мне ничего не известно, – сказал Лунд и задумчиво поглядел на небо. – Он относится ко мне с большим подозрением. Знает, что я делаю свою работу гораздо лучше, чем он свою, что я приношу ему гораздо больше денег, чем он сам себе приносит. Он нуждается во мне и ненавидит меня. Примерно так. Ненавидит меня, но не может без меня обойтись. Понимайте, как хотите. И он никогда не стал бы делиться со мной какой-то личной информацией.

– А есть у него близкие друзья, с которыми он стал бы? – спросил Хультин.

Йоханнес Лунд рассмеялся.

– Господи боже мой! Мы же бизнесмены!

– Вы никогда не встречали маленькую светловолосую финку со стрижкой «паж», которую зовут Аней? – спросил Сёдерстедт.

– Никогда, – ответил Лунд, глядя ему прямо в глаза. – Клянусь.

У Хультина зазвонил мобильный. Это был Чавес.

– Мы возле дома Лизы Хэгерблад на Росундавэген. Хотите ли вы сказать нам что-нибудь, прежде чем мы войдем?

– У нас по нулям, – ответил Хультин. – К сожалению.

– Ладно, – сказал Чавес, прервал разговор и положил мобильный в карман пиджака.

Чавес и Йельм позвонили в дом. Красивая блондинка ранних средних лет («так можно было бы сказать, если бы это не звучало столь ужасно», – подумал Йельм) открыла дверь и озабоченно выглянула наружу.

– Я так понимаю, полиция? – спросила Лиза Хэгерблад. – Но я думала, что уже…

– У нас крайне мало времени, – сказал Йельм, протискиваясь внутрь мимо хозяйки. Он не знал, стоит ли ему извиняться за то, что настало время пренебрегать условностями.

Квартира Лизы Хэгерблад была очень просторной: три большие комнаты с высокими потолками. Мебель относилась к тому стилю, который был последним писком моды в конце восьмидесятых годов – сочетание черного и белого, металлические детали, скошенные углы, асимметрия, легкий холодок нуворишей. Казалось, будто с той доброй поры время в этой квартире остановилось.

– Вы личный секретарь Альфа Рубена Винге, – начал Чавес. – Ясно как день, что вы знаете больше, чем сказали. Мы относимся с полным пониманием к тому, что вы не можете открывать секреты шефа при всей конторе. Но сейчас на кону стоит жизнь директора Винге, это совершенно точно. Через пару часов он будет убит.

– Ой! – взвизгнула секретарша. По-видимому, так у нее выражалось состояние максимального шока. – Белая швабра ничего об этом не говорила!

– Белая швабра пока ничего об этом не знает, – заверил ее Чавес. – Зато уже знает черная швабра. Краски сгустились, – не мог не добавить он.

– Ну же, – подхватил Йельм. – Она говорит с финским акцентом, ее зовут Аня, у нее светлые волосы и стрижка «паж», и именно с ней Альф Рубен Винге пропадает в своем любовном гнездышке по нескольку дней в месяц. Кто она?

– Я точно не знаю, – ответила Лиза Хэгерблад. – Я часто брала трубку, когда она звонила, но отъединялась сразу, как Альф Рубен отвечал ей. Я даже никогда не устраивала ни одной их встречи, хотя во всех прочих случаях этими вопросами занимаюсь я. А вы не разговаривали с Йоханнесом?

– Йоханнесом Лундом из Эссингена? Он ничего не знает, – сказал Чавес.

Лиза Хэгерблад рассмеялась.

– Как же! – ответила она. – Поскольку я предпочитаю иметь в качестве шефа Альфа Рубена, а не Йоханнеса, то для меня лучше будет все рассказать. Альф Рубен Винге и Йоханнес Лунд – это как отец и сын, и Альф Рубен уже назначил Йоханнеса своим преемником и завещал ему фирму. Если Альф Рубен умрет, дело перейдет к Йоханнесу, и тогда нас всех выгонят и заменят кем-нибудь помоложе.

– Знаете ли вы, встречался ли Лунд когда-нибудь с Аней?

– Я совершенно уверена, что да. У них часто бывали совместные ужины, и, насколько я знаю, они не всегда бывали чисто деловыми.

Чавес немедленно позвонил Хультину.

– Да? – отозвался тот.

– Где вы сейчас? – спросил Чавес.

– Мы возвращаемся к жене, чтобы проверить круг друзей. Прямо сейчас мы… (в трубке раздался треск) …в туннеле под Фредхэллем. Ты меня слышишь?

– Плохо. Разворачивайтесь и возвращайтесь к Лунду. Он наследует «Урбоинвест», повторяю: Йоханнес Лунд наследует «Урбоинвест» в случае смерти Альфа Рубена Винге. У него есть все основания молчать об Ане. Скорее всего, он отлично знает, кто она такая.

– Ясно, – протрещал в трубке голос Хультина. – Думаю, я уловил суть дела. Мы возвращаемся.

Едва Хультин закончил разговор, как его машина выехала из туннеля. Он вызвал Сёдерстедта, который ехал через две машины позади него, они свернули на Фредхэлльсмётет, снова вернулись в туннель и поехали на Фредхэлльский мост по направлению к Лилла Эссинген. Парочка смельчаков купалась у Фредхэлльских скал, где закатывающееся солнце уже начало окрашивать волны в красный цвет.

Но красоты озера Мэларен их не заинтересовали. Хотя они уже через несколько минут выскочили из туннеля, им показалось, что он бесконечный. В конце этого туннеля маячила тень человека по имени Йоран Андерсон, и сейчас там виднелась еще одна тень – тень Йоханнеса Лунда. Сёдерстедт, сидя за рулем машины, пытался удержаться на хвосте у бешено гнавшего Хультина. Он спрашивал себя, и даже с некоторой надеждой, не собирается ли Хультин снова применить свой коронный прием.

Лунд сидел у воды и курил. Синий комбинезон висел на садовых качелях. Они слегка покачивались, дымок, собиравшийся и тут же рассеивавшийся вокруг его крепкого затылка, создавал картину уюта и спокойствия.

Хультин схватился рукой за качели, когда они пошли в его сторону, и толкнул их. Йоханнес Лунд упал на свежескошенную траву и запачкал зеленым рукава своей белоснежной сорочки. Снова увидев полицейских, он не произнес ни слова, просто тихо поднялся на ноги. Теперь его взгляд стал другим. Он был готов защищать свое наследство зубами и когтями.

– Быстро, – спокойным голосом сказал Хультин. – Аня!

– Как я уже говорил, я ничего не знаю…

– Если Винге умрет, ты будешь привлечен как пособник в его убийстве. Сейчас у тебя есть самый последний шанс все рассказать. Иначе мы заберем тебя в полицию.

– У вас нет совершенно никаких доказательств, чтобы привлечь меня по этому делу, – негромко отозвался Лунд. Он осмотрел зеленые пятна на рукавах своей сорочки и затянулся сигариллой. – Я понятия не имею, кто такая Аня. А если я с ней когда-либо и виделся, то никто не потрудился представить ее мне.

– Ты уверен, что хочешь ответить именно так и тем усложнить дело? – спокойно спросил Хультин.

– А что? – дерзко сказал Лунд. – Хотите забрать меня в участок. Забирайте! Через какой-нибудь час меня освободят. А ваш драгоценный Альф Рубен Винге успеет умереть. Все это не имеет ко мне отношения.

– Ты не понял, – ответил Хультин и с размаху ударил его в правую бровь. – Поездка в отделение – это самая простая часть дела. А вот сложности начинаются прямо сейчас.

Йоханнес Лунд удивленно посмотрел на свою окровавленную руку, которой он только что ощупал лоб.

– Но как же это… – проговорил он. – Моя жена и дети смотрят на нас из окна.

– Им предстоит увидеть настоящее шоу, если ты сейчас же не назовешь нам фамилию Ани.

– А я-то думал, что грубость полицейских – это выдумки газетчиков, – сказал Лунд и тут же получил новый удар.

Его прижали к земле, и он запыхтел от негодования. Хультин наклонился к нему и спокойно произнес:

– Слишком многое сейчас поставлено на карту, чтобы я мог позволить себе любезничать. В ближайшие часы у нас есть шанс схватить самого серьезного серийного убийцу Швеции этого десятилетия. Или же он снова улизнет из наших сетей. Сегодня мы знаем, кому он собрался нанести свой смертельный удар. В другой раз мы этого не узнаем. И, как ты понимаешь, я не собираюсь дать осуществиться твоим карьерным планам. Ты рассматриваешь этого убийцу лишь как внезапно появившийся инструмент, позволяющий тебе взять власть в «Урбоинвесте». Я даже где-то могу тебя понять. Но если сейчас ты не выжмешь из себя все, что знаешь об Ане, тебе действительно не поздоровится. Все очень просто.

– У нее какая-то финская фамилия, – прошипел Лунд. – Парккила, Парикка, Парлиика. Что-то в этом роде. Она живет в Сёдере. Это все, что я знаю.

– Это ее дом стал их любовным гнездышком?

– Понятия не имею, клянусь!

– А какие-нибудь групповые секс-оргии, в которых ты и твои случайные знакомые принимали участие? – с дьявольской ухмылкой спросил Хультин.

– Ради всего святого! – завопил Лунд.

– Она проститутка? Девушка по вызову?

– Нет. Не думаю. Не похоже. Она совсем другая. Немного застенчивая.

– Спасибо за сотрудничество, – ответил Хультин и выпрямился. – Если выяснится, что вы дали нам ложную информацию, мы вернемся, чтобы продолжить этот разговор. Хотите что-нибудь изменить или добавить?

– Идите ко всем чертям!

– Что ж, и на этом спасибо, – ответил Хультин и ушел вместе с Сёдерстедтом. – Парккила, Парикка, Парлиика, – повторял он, идя к машине. – Что наиболее вероятно?

– Парккила и Парикка – это нормальные фамилии, – объяснил Сёдерстедт. – Парлиика звучит странно.

– Попробуй разыскать Аню Парккила или Аню Парикка в Сёдермальме, – сказал Хультин. – А затем и всех других людей с фамилиями Парккила или Парикка во всем Стокгольме и окрестностях.

Сёдерстедт набрал номер справочной. Нашлась Аня Парикка, проживающая на Бундегатан в районе Сёдермальм, но не нашлось никакой Ани Парккила. Кроме того, обнаружились еще шесть человек с фамилией Парикка: трое с начальным номером 08, два с номером 018 и один с номером 0175. Сёдерстедт с раздражением занес их в свою записную книжку.

– А что означает номер 0175? – спросил он.

– Халльставик-Римбо, – ответил голос телефонистки, а затем она продиктовала ему полный адрес в Римбо. Он оказался последним.

– Спасибо, – поблагодарил Сёдерстедт и тут же набрал номер Ани Парикка на Бундегатан. Никакого ответа.

– Аня Парикка, – сказал Сёдерстедт Хультину, который ждал у своей машины. – Никто не подходит к телефону.

– Я съезжу туда, – ответил Хультин, прыгая в машину. – Сколько остальных? – выкрикнул он из открытого окна, сдавая задним ходом.

– Шестеро с фамилией Парикка. Трое в Стокгольме и пригородах, два в Уппсале, один в Халльставик-Римбо.

– Разузнай, не приходится ли кто из них родственником Ане. Отправь Чавеса и Йельма по другим адресам. Они там неподалеку.

Хультин уехал. Сёдерстедт позвонил Чавесу.

– Ее зовут Аня Парикка, одно «а», одно «р», одно «и», два «к». Живет в Сёдере. Сейчас, вероятно, в отъезде. Хультин поехал по ее адресу. А вы где?

– Мы ждем у футбольного стадиона. Сине-белым только что досталось, и довольно здорово. Мимо нас едут сотни расстроенных болельщиков.

Сёдерстедт дал им номера 018 и 0175.

– Выясните, не приходятся ли они родственниками Ане. В худшем случае вам придется туда ехать.

– А где находится номер 0175?

– Римбо. У меня есть адрес. Позвоните, если он вам потребуется.

Сёдерстедт без промедления занялся тремя номерами на 08. Два в Шерхольмене, это, слава богу, близко, но один адрес в Хэссельбю.

Шерхольмцы оказались братьями, недавно переехавшими из Таммерфорса и никогда не знавшими никакой Ани Парикка.

– Кроме тетки моего папы из Эстерботтена, – добавил по-фински один из братьев. – Ей девяносто три года, она глуха, слепа, но еще довольно бодра. Может, вы ее ищете?

Сёдерстедт положил трубку и позвонил в Хэссельбю. Ирене Парикка, проживающая там, оказалась старшей сестрой Ани.

– Сколько лет вашей сестре? – по-шведски спросил Сёдерстедт.

– Двадцать, – ответила Ирене Парикка. – Она изучает экономику в университете. Господи, с ней что-нибудь случилось? «Vite Krist!», [72]72
  Белый Христ, от древнеисландского Hvitakristr– слово, которым древние скандинавы в период христианизации именовали Иисуса Христа.


[Закрыть] – подумал Сёдерстедт просветленно.

– Пока еще не случилось, но может случиться. Нам крайне важно немедленно найти ее. Вы не знаете, у нее есть любовник, который много ее старше?

– Между нами пятнадцать лет разницы. Мы не так уж часто общаемся. Я мало что знаю о ее личной жизни. Кроме того, что иногда в ней не хватает упорядоченности.

– И вы не знаете, есть ли у нее какое-то место, где она может проводить время со своим любовником?

– Любовником, любовником… Что за дурацкое слово!

– Сейчас не об этом. Пожалуйста, успокойтесь и подумайте.

– Единственная квартира, которую я знаю, это ее однокомнатная в Сёдере.

– Есть ли у вас еще братья или сестры, живы ли ваши родители, и находятся ли они в Швеции?

– Мой старший брат умер как раз перед тем, как родилась Аня. Но мама и папа живы, хотя они они уже плоховато соображают. Они живут в Римбо.

Сёдерстедт оставил ей номер своего мобильного, поблагодарил и попрощался. Время поджимало. Римбо находится в полусотне километров от Стокгольма. Он позвонил Чавесу: