Текст книги "Измена: B-52 (СИ)"
Автор книги: Ария Тес
сообщить о нарушении
Текущая страница: 20 (всего у книги 22 страниц)
Глава XXIII. Время. Часть I
Стас
Я стою и смотрю в след белому Лексусу, который успел возненавидеть за эти пару дней. Перекрыло меня так жестко, когда я увидел их в ее дворе. Хотелось убивать. Этого додика, который возомнил, что может к ней приближаться так близко, а чем я по итогу лучше него? Нет, лучше, конечно, это объективно. Я по койкам чужим не скакал, а все равно стою в дураках. Без нее.
– Уехала?
Слышу тихий вопрос брата, но даже не оборачиваюсь. Киваю только пару раз.
– Уехала.
– Говорил я тебе, что не с этим она была…
– Говорил.
– Ох, брат, ты хоть и старший… – вздыхает и кладет руку мне на плечо, – Но такой осел. Поехали. Мама ждет.
Я очень люблю свою маму, правда, но сегодня совсем не хочу ехать к ней. Делаю это, только потому что мы обещали. К тому же у нее было какое-то очень важное дело, а я человек такой: если кто-то близкий просит, я не могу отказать. Поэтому гружусь в тачку, жду пока Юрка дотащит контейнеры и запихнет все это в багажник.
– Мог бы и помочь вообще-то! – агрится, когда забирается на пассажирское сидение, я только пару раз киваю и трогаюсь с места.
Если честно, то мне сейчас не до всяких там подколов и переглядок. Настроение – откровенное дерьмо. Все, чем я занимаюсь, пока мы едем, а Юрка неустанно болтает – вглядываюсь в каждую белую тачку, какую вижу. Как верный пес ищет своих хозяев, я ее ищу…
– Что она сказала? – наконец спрашивает брат, когда все бессмысленные темы исчерпаны.
– Что дает мне время разобраться.
– В чем?
– В том, чего я хочу. С Ольгой и все такое.
– А ты с ней что-то хочешь?
– Иногда я жалею, что у нас все так получилось. Из-за Авроры. Чем я лучше нашего папаши?
– Ты же несерьезно.
– Серьезно, Юр. Я не смог сохранить семью, как он.
– Ты не бросал их, как он нас. У тебя были объективные причины развестись, и дело то не только в измене. Только вспомни, как она тебя доводила!
– Ольга не может жить спокойно. С ней, как на пороховой бочке. Если честно, я иногда думаю, что она изменила мне, только чтобы еще перца добавить.
– Она изменила тебе, потому что она – сука.
– Но после каждой ссоры следовал безумный секс…
– И этого разве достаточно, чтобы быть счастливым? – тихо спрашивает, я бросаю на него взгляд, а Юра усмехается, – Безумный секс – это круто, но безумия всегда должно быть в меру. Эта идиотка меры не знает.
– Она – человек крайностей, но все женщины в какой-то степени такие.
– Она – человек одной крайности, Стас. Нужно творить как можно больше херни, чтобы не дай Бог кто-то не увидел, что по факту ты пустышка. Все, пошли. Помоги только мне донести, а не меланхолично смотри вдаль, окей?!
Усмехаюсь и киваю.
– Окей.
Но сам меланхолично смотрю вдаль. Юру это бесит, он сам накладывает мне в руки контейнеры, а потом пихает к дому Кости, мол, иди уже. Иду. Мне тут быть не хочется, но я иду, заставляю себя ноги переставлять, а сам думаю. Об Ольге, о том, что было между нами, о наших склоках вечных и ссорах. По факту то что? Мы, как кошка с собакой были. Я свои спокойные дни по пальцам пересчитать могу…
– Мальчики, наконец-то вы приехали!
Мама по очереди, начиная с младшего, обнимает и целует нас, потом забирает часть контейнеров у Юры и приглашает пройти в гостиную.
– Пойдемте скорее, опоздали!
– Прости, мам, у Стаса разборки были.
Чертов предатель. Я его взглядом сжигаю дотла, а Юрка лишь усмехается и проходит глубже в дом.
– Стас? Что случилось? Опять эта устроила очередную истерику?
Не удивлен, что она именно так и подумала. Ольгу в моей семье не переносят органически, и я не могу их винить. Она в свое время не посчитала нужным выстроить отношения ни с кем из них, а сейчас общается «постольку поскольку». Аврору то из песни не выкинешь, а то, что моя мама – ее бабушка, тем более. Вообще странно, если честно, мама у меня человек простой, мягкий, с ней не поладить – это надо очень постараться…
– Чисто технически, тупые разборки устроил он, а его умная половина вышла из них с гордо поднятой головой.
– Мариночка? Что ты натворил?! – мама останавливается и серьезно смотрит на меня, но я взгляд прячу.
Не хочу об этом говорить. Вообще.
– Она его бросила.
– Что?! Стас! Что произошло?!
– Она считает, что он любит Ольгу!
– Она не поэтому уехала, кретин!
– Она уехала?!
– Да, мам, в Выборг с Вадимом и Леной.
– И почему же она уехала в Выборг с Вадимом и Леной? – скептически поднимает брови Юрка, а я глаза в ответ закатываю.
– Лена ее в ассистенты взяла.
– Еще.
– Она дала мне время разобраться, ясно?! Господи! Ты просто заноза в заднице!
– А ты – дебил.
Щурюсь в него и хочу много чего сказать, даже слишком много для одного вечера, как вдруг со спины раздаются шаги, а лицо Юры вытягивается в комичную маску. Что такое?! Мое сердце на миг замирает. Вдруг это Марина? Вдруг она передумала? Вдруг она…здесь? Но нет. Это не моя девочка. Когда я резко поворачиваюсь, то вижу его – боль свою, главную занозу в своей заднице.
– Отец?!
Он, вообще, ничуть не изменился с той последней ночи во Франции, когда я его видел. Немного только постарел, но все тот же самовлюбленный мудак, каким был. Вышло то вообще как? Забавно очень. Меня уволили с позиции шеф-повара, а этот козел подхватил то, что я потерял. Я был в аэропорту с «принудительным» билетом домой, а он кашеварил на моей кухне! И теперь смеет являться сюда?!
Делаю шаг, на вид, спорю на что угодно, максимально свирепый у меня сейчас. По глазам его трусливым вижу, но подойти не успеваю. Передо мной вырастает мама, упирает маленькие ручки в грудь и тихо просит.
– Стас, успокойся…он просто хочет поговорить.
– Я рад тебя видеть, сынок.
Кривит меня это слово, как раньше. Он за него и отхватил в ресторане, если честно. Не выношу, когда он так меня называет, потому что «сынок» нужно заслужить! Костя может меня так называть, благодаря нему я попал в академию в свое время. Ему и его деньгам. Отцу было не до нас – он карьеру строил! И я хочу высказать опять все свои детские обиды, которые копились столько лет, ложились друг на друга, множились, а вдруг вспоминаю:
«Посмотри на себя, Давыдов, ты же ребенок совсем…» – и что же?! Она права окажется?! Черта с два! Да и потом…если я сейчас снова психану, как узнаю о том, что он сказал Марине, и как заставил ее встать на свою сторону?!
– Стас, мне ничего от тебя не нужно. Ни денег, ни помощи – я правда хочу поговорить.
– Поговорить, значит, хочешь?!
– Да.
– Ну говори.
Сажусь на диван, а Юрка на меня ошеломленно так смотрит…Я его лишь взглядом касаюсь, знаю, что тоже сядет. Юра пусть уже взрослый, но он до сих пор реагирует на меня, как в детстве. Будет лояльным, если я буду, будет спокойным, если я буду, ну и далее по списку. По привычке, так сказать.
– Ох, даже не пришлось использовать аргумент, мол, это мой дом и мои правила… – усмехается Костя, занимая место в своем любимом кресле по правую руку от меня, – А я так долго репетировал, чтобы выглядеть сурово…
Слегка улыбаюсь. Суровость Косте не знакома. Он очень добрый, но мягкий мужик, спокойный такой, не то что мы все трое. Надо будет не забыть и узнать, как ему это удается – сохранять это самое спокойствие, потому что мне оно только снится…
Ожидаемо Юра присаживается рядом, когда мама занимает свое место, а отец свое. Ему это все совсем не нравится: развалился весь, лицо состроил недовольное, в сторону смотрит – я вижу в нем себя. Я его этому научил. Он меня зеркалит. И вдруг я понимаю, как это глупо выглядит. Раньше не задумывался об этом ни на секунду, но теперь…Точно, Давыдов, он ведет себя, как ребенок, и ты ведешь себя также. Эгоистичный, глупый ребенок…
– Я позвонил вашей маме…
– Откуда у тебя ее номер?! – перебиваю на ходу, потому что мне нужен этот ответ, который я, правда, уже знаю.
Марина. Она дала. Она так хотела, чтобы мне стало «легче», что дала номер мамы! Впутала ее снова…в него! Как только посмела?! Убью!
– Достал, – отец врет, и это бесит больше.
– Врешь. Тебе Марина его дала.
– Она хотела…
– Стас, – строго влезает мама, на которую я резко перевожу взгляд, чтобы столкнуться с безумной ее мягкостью.
Подкидывает сильнее. Мама для меня – все, и я должен ее защищать, а что получается?! И тут не смог. Из-за меня он снова пролез в ее жизнь! Мама это все будто считывает, хотя, уверен, что не будто. Матери своих детей всегда читают. Настоящие матери.
– Она дала его, потому что знала мое отношение.
– К чему это?!
– К твоему отцу.
Молчу. Новости какие! И какое же отношение?!
– Я давно его простила, Стас.
– Пф!
Ох, боже, ну конечно ты его простила! Ты всех и всегда прощаешь, у тебя это в крови просто! И снова она мое немое негодование считывает, отбивая его ласковой улыбкой.
– Когда ты становишься счастлив, у тебя уже нет причин злиться.
– Он тебя бросил.
– И я ему за это благодарна. Если бы не ушел, мы бы продолжали друг друга мучать. Ты уже взрослый, Стас, и теперь мы можем поговорить обо всем по-взрослому…
Теперь фырчит Юрка. Думаю, что он хочет вставить шуточку, что до взрослого мне, как до Китая раком, по крайней мере по мнению Марины, но молчит. И правильно. Не стоит.
– …мы с твоим отцом не были счастливы в браке. Он мечтал о Франции и о карьере, а я о семье. У нас были разные цели, которые по итогу просто перекрыли все остальное.
– Он тебя бросил, – упрямо повторяю, но мама мягко качает головой.
– Я сама его выгнала.
Брови поднимаются сами собой. Серьезно?! Но отец не дает мне возможности выказать очередное недовольство.
– Не надо, Вик. Ты меня выгнала, но ты не запрещала мне быть отцом.
– То есть не быть отцом, ты решил сам?! – Юра хохлится, но отец не злится.
Он опускает взгляд на свои ладони, потирает их и тихо так говорит.
– Я так много работал, что света белого не видел, а когда очнулся, понял, сколько всего в жизни упустил…Что у меня есть? Пустая квартира и куча кубков на полке? Признание, которого я так хотел?
– Тебе одиноко, поэтому ты решил вспомнить, что у тебя есть сыновья?!
Юра продолжает агриться, но я нет. Если честно, то слова отца здорово резонируют у меня в голове, потому что отклеиваются. Я чувствую что-то родное в них, себя ведь узнаю. Помню, что когда-то я его не понимал вообще, ненавидел! Он сейчас…сейчас все иначе…поэтому я молчу и впервые смотрю на него другими глазами.
– Я всегда помнил о вас, Юра.
– Зато я не помню тебя, папа. Костю хорошо, тебя – нет. Это он был все это время здесь и стал мне отцом. От тебя одно пустое пятно. Ты мне не отец, ты просто донор спермы.
– Юра!
– Не надо, Вик, он прав. Я тебя не воспитывал, и ты имеешь право злиться. Когда я очухался, было уже слишком поздно. Вы выросли, стали мужчинами без меня, но…
– Но? – спрашиваю, он переводит взгляд на меня.
– Я понимаю, что вы не простите меня за то, что я вас бросил, но…возможно, мы сможем начать хотя бы с ужина? Если у вас найдется еще одна порция, конечно.
Долго молчу и взвешиваю все в своей голове, а если честно, то пытаюсь увидеть то, что видела она. Почему поверила? Почему настаивала? Да потому что он правда хочет попытаться, я не могу это игнорировать.
– Порция найдется, – говорю наконец тихо, за что получаю недовольный взгляд Юры сразу же.
– Ты серьезно?!
Да, Юр, серьезно. Потому что надеюсь: будь я на его месте, для меня тоже нашлась бы порция…
Марина
Время – штука странная и относительная, как ни крути. Оно может бежать галопом, а может замереть и не двигаться совсем. Первый месяц, который я провела в Выборге проходит так быстро, словно я только моргнуть и успела. Вадим снял для нас два номера в гостинице на первое время. Работы было столько, что нужно было место, куда ты сможешь придти и упасть, но не запариваться с готовкой и уборкой. Хорошее решение, правильное. Если бы мы сразу сняли квартиры, то, уверена, я не ела бы вообще и упала где-нибудь, как ломовая лошадь. Но был во всем этом бешенном ритме один жирный плюс – я о Стасе не думала вообще. Некогда было.
Сейчас все иначе. Идет уже второй месяц, мы разгребли завалы, если можно так сказать, выбираем квартиры, куда можно будет перебраться, а я только и думаю, что о нем. Скучаю дико. Душой и телом. По его рукам и по улыбке, по губам и глупым шуточкам – по нему целиком. Но он не появляется…Иногда я надеюсь, что он наплюет на все мои слова и приедет, ан-нет. Стас не из тех, кто будет нарушать границы, я это знаю, да и потом…Вдруг он просто все для себя уже решил? Такой вариант я не исключаю, а одинокими ночами только поддерживаю. Часто я представляю себе ту картину, которую застала дважды: как они с Олей и их маленькой Авророй гуляют, улыбаются, смеются…И такая тоска берет, хоть на стену лезь. Плачу? Ну плачу, да. Что тут скажешь? Может и неправильно я поступила? Может бороться надо было? А я устала бороться. Я хочу, чтобы меня выбрали самостоятельно, с осознанием дела, а не путем каких-то странных манипуляций.
И выбирают ведь! Только вот выбирают «не те». Шеф-поваром нового ресторана должен стать Кирилл. Он приехал неделю назад и уже начал работать над меню, а мне постоянно глазки строит. Улыбается ходит. Ленка посмеивается, а я молюсь, чтобы снова на свидание не предложил пойти – я этого, как огня, боюсь. Не хочу. Никого не хочу, кроме Давыдова. Я за эти полтора месяца ни на кого не посмотрела даже – как отрезало. Будто я мысленно ему принадлежу и точка. Точка! Да и просто не заходит. Ему никто в подметки не годится…Может и спросить аккуратно про Стаса? Иногда я об этом тоже думаю. У Вадимы или Лены? Они ведь общаются. На худой конец у Кирилла? Но нет. Узнать, что он снова с Ольгой, я боюсь еще больше. Чтобы я там не говорила, это будет адски больно.
И как же я буду работать с ним дальше? Задаюсь еще более частым вопросом, выпрыгивающим внезапно, как черт из табакерки. Меня от него сразу в жар бросает и в дикую такую панику, но что делать? А ничего. Я закрываю машину и направляюсь к гостинице, после долгого дня. Время уже давно перевалило за одиннадцать, но завтра у меня свободное утро. Надо будет вечером съездить и посмотреть мебель, но это вечером…Не скажу, что я сегодня сильно устала – день мой выдался легким по нынешним меркам, а окончание его почти романтичным. Я даю себе минуту, чтобы выдохнуть, поднимаю глаза на ночное небо и слегка ежусь от теплого ветерка. Луна над головой горит, как прожектор в обрамлении сотен звезд. Интересно, он их видит? Надеюсь, что да – это ведь дико красиво. Надеюсь, что у него есть время оценить эту ночь по достоинству.
Ох, боже, Марина. Ты точно с ума сошла! Хватит о нем уже думать! Злюсь на себя, пока иду до главного входа в гостиницу, потом злюсь уже внутри, и дальше буду злиться – плавали, знаем. И так глубоко я где-то в своем сознание плаваю, что не сразу слышу, что меня зовут.
– Девушка!
Резко оборачиваюсь и смотрю на девушку за стойкой ресепшена. На всякий случай озираюсь. Точно мне? Но она кивает и подзывает к себе, а я иду, ворочая в голове одну только мысль: господи, ну что еще то случилось?!
– Девушка…вы извините, нам так жаль, но кое что случилось, пока вас не было.
Так. Мне это уже не нравится. Хмурюсь, смотрю на нее и жду – говори уже! Она вон мнется…
– Ну?! И что случилось?!
– В вашем номере прорвало трубу.
Просто потрясающе. Я прыскаю от смеха, устало потирая глаза, а она таким извиняющимся тоном продолжает.
– Это просто ужасно, не знаю, как такое могло случится. У нас это впервые…
– Ну это же я. Мне везет.
– Простите, пожалуйста. В качестве извинения, гостиница готова предоставить вам номер «люкс» на все время проживания.
Ого. Сильно. Хлопаю глазами, глядя на нее, но она – кремень. Вот кто настоящий кремень, так эта блондинка! Улыбается дежурно вежливо, сама карту мне сует. В чем подвох?! Это я собственно и спрашиваю, добавляя.
– Мои вещи пострадали?
– Нет, что вы. Вода не успела убежать дальше ванной комнаты, но нам важен каждый наш гость, особенно если это Вадим Геннадьевич и его друзья.
Ну понятно. Имя Вадима решает, а что? Ну и пусть. Надо из всего извлекать пользу, а не жаться и стесняться, как я успела уже выучить от Ленки.
– Хорошо. Я могу забрать свои вещи?
– Конечно. Вам помогут.
– Спасибо.
Она дарит мне еще одну улыбку, а я разворачиваюсь к лифту, покручивая в руках две карточки. Вещей у меня немного – одна сумка всего и парочка чехлов с платьями на вешалке, которые я купила в Петергофе и в последний свой день в Санкт-Петербурге. Все это добро мне помогает дотащить парнишка лет восемнадцати, который стойко ждет за дверью, пока я все соберу. Жаль немного, я уже успела привыкнуть к этому номеру, но один только взгляд на туалет с ведром сверху, ставит мою грусть в задний угол. Нет, это совершенно точно не вариант – оставаться здесь.
– Вот ваш новый номер.
Мы останавливаемся у двустворчатой двери, где парнишка передает мне мои чехлы и улыбается. Я ему отвечаю коротко, не до улыбок мне сейчас – дико хочу в душ, заказать что-нибудь в номер и посмотреть какой-нибудь фильм. Боевик, да. Буду представлять на месте карикатурного «злодея» не менее карикатурную Ольгу. Воспоминание, как я ее оседлала и отделала, занимает в моем сердце особую, теплую роль – я его берегу на случай, когда совсем тяжко станет.
Захожу и ставлю сумку у входа – разберу ее завтра, а еще…О боже, что это?!
Медленно выпрямляюсь, немного растерявшись. Ладно, много. В номере во-первых, кто-то есть, а во-вторых, вдоль по стеночке стоят белые розы. В вазах. Их здесь столько, что я на глаз никогда не сосчитаю...как будто миллион сразу, подсвечанных теплой гирляндой, протянутой по полу. Так красиво и нежно...Из глубины номера играет тихая музыка и пахнет просто потрясающе – моей любимой пиццой, чтоб ее. Черт, похоже ошибка какая-то? Надо свалить по-тихому, чтобы не мешать влюбленным.
Я делаю один только шаг к двери, но сразу же слышу знакомый до боли смешок и глубокий голос:
– Так и будешь там стоять?
Я ушам своим не верю. На деревянных ногах, как завороженная, иду по коридору, а когда попадаю в огромную комнату с диваном и столиком, на котором накрыт полноценный, шикарный ужин (в центре которой именно она, моя самая любимая пицца из небольшой пиццерии в центре Петербурга), вовсе теряю связь с реальностью. Роз здесь еще больше. Каждый уголок номера заставлен ими и завешан теми самими гирляндами. Но это не главное. У балконной двери, настежь открытой, стоит он.
Стас улыбается. На нем легкая, белая рубашка и светлые брюки, волосы зачесаны назад. Я уже и забыла, какой он красивый – лучший. И в этот момент все мои сомнения летят в глубокую бездну. Я роняю чехлы со своими платьями и срываюсь к нему – больше ничего не имеет значения.
Его сильные руки ловят меня и приподнимают над полом, а когда я чувствую его запах, меня аж потряхивает. Он здесь. Плевать мне на все – на Ольгу, на нашу разницу в положении…Он здесь. Рядом со мной…
Я точно в бреду. Оставляю на его шее, губах, лице сотни поцелуев, и не могу остановиться – Стас тоже.
– Зачем же ты приехал? Я же просила…– говорю, сама себя за это проклинаю, а он меня отстраняет от себя, но лишь затем, чтобы заглянуть в глаза и улыбнуться.
– Я для тебя все, что угодно сделаю, Марин, но не проси держаться от тебя на расстоянии. Это, извини, у меня не получится.
Я буду корить себя, возможно, за слабость, но это потом. Сейчас я безумно счастлива, снова целую его, прижавшись всем телом. Я знаю, что нам нужно о многом поговорить, но не сейчас. Нет, не сейчас…Давыдов это только поддерживает – он уже добрался до застежки моего платья.
– Тебя здесь что?! Не кормили?!
– Тебе что-то не нравится? – усмехаюсь, глядя на то, как он хмурится.
Да, специально отстранилась – слишком уж это забавно, наблюдать, как он сражается с моей одеждой.
– Бред! Ты будешь нравится мне любой и…да что такое?!
Смеюсь уже в голос. Стас сейчас похож на ребенка, которому дали коробку его любимых конфет, а он никак ее открыть не может – максимально сосредоточенное лицо с «легким» налетом злости.
– Давай я помогу?
– Я сам!
Он почти рычит на меня, а я вдруг понимаю: не хочу, чтобы он менялся. Вообще. Никогда. И также неожиданно начинаю…плакать. Господи. У меня точно биполярка…Стас тут же теряет весь интерес к платью, тянется ко мне, отнимает ладони от лица и взволнованно спрашивает:
– Марин, ты чего?! Тебе больно? Или я…тороплюсь? Ты только скажи. Я сюда не ради секса приехал, если что.
– Я так по тебе скучала, Стас…– перебиваю его и разом удивляю.
Я бы даже сказала, лишаю дара речи. Стас поднимает брови, наверно, думает, что я сумасшедшая…Так стыдно, что я разом краснею и утыкаюсь ему в грудь, но он не сбегает – обнимает меня крепче, а сам тихо посмеивается.
– Ты от меня так просто не отделаешься, моя единственная.
