Текст книги "Измена: B-52 (СИ)"
Автор книги: Ария Тес
сообщить о нарушении
Текущая страница: 17 (всего у книги 22 страниц)
Глава XX. Лопнула свинка
Марина
Боже…Я так не напивалась лет сто уже! Даже тогда с Давыдовым в Астории все было не настолько печально, хотя знаете? Я заслужила. За короткое время перевернула всю свою жизнь и сделала многое, пусть и недостаточно, чтобы начать себя уважать.
Недостаточно…Это «недостаточно» звонило мне уже раз двести, а я только раз трубку взяла и попросила его меня не беспокоить. Ну как попросила? Водка послала его на три веселых буквы. Так то. Пусть со своей Олечкой обжимается, козел!
Ох, черт, что-то мне нехорошо…Сижу прямо на поребрике, подперев голову рукой. Рядом наш с Леркой общий друг. Мы втроем учились вместе, так что считай семья уже. Никаких подтекстов. Да и какие подтексты вообще, если он мне рассказывает про свою работу торговым представителем? И не так, чтобы похвалиться, а так, чтобы задолбать. То есть детально. Вы когда-нибудь обсуждали болты и саморезы обстоятельно так, с осознанием дела? Какие бывают формы? Какие размеры? Нет? Тогда даже не пытайтесь. Если в начале этой «посиделки на свежем воздухе, чтобы подотпустило» я думала, что меня сейчас стошнит, сейчас же уверена на сто процентов – еще как, если он не заткнется!
– Леша, хватит!
Друг резко замирает и округляет глаза.
– А что я не так сказал то?
– Ты меня задолбал.
– Пф!
Обижается. А я понимаю, что грубо это я что-то. Не на него же злюсь, на себя скорее. И на свое «недостаточно». Поэтому тянусь к нему и обнимаю, утыкаясь носом в плечо.
– Прости, у меня сложный…черт, да весь последний год.
– Ничего, Ринка.
Терпеть не могу, когда меня так называют, поэтому гневно смотрю ему в глаза, а он усмехается. Издевается, точно! Мстит! Ну ладно. Ему можно – раз, а два – сама заслужила, поэтому поддерживаю его улыбку своей и шепчу.
– Хочу курить.
– Ой, мать, началось. Нет.
– Ле-е-еша…
– Ты…не…пройдешь!
Забавно пародирует знаменитую фразу из Властелина колец, изображает даже посох Гендольфа, а потом, заметив что я словила дрожь, обнимает меня за плечи…Но объятие это длится ровно секунду. Резко, сильно, меня дергают на ноги, и я врезаюсь во что-то твердое. Что за хрень?! Заторможенно поднимаю глаза – Стас. Ох…Злой, как черт.
– Руки убрал от нее!
– Ты охренел?! – Леша, естественно, «бычит».
По моей реакции непонятно, что я знаю его – башкой, как болванчик, только и верчу. Ничего не говорю. Туплю.
– Это ты от нее руки убери!
Хочет дернуть меня за вторую руку, спасти. Леша у нас вообще как? Он спокойный, бесконфликтный (поэтому и выдержал столько лет с двумя взбалмошными особами бок о бок), но если надо – вступится еще как! Не даст заднюю. Стас тем более. Поэтому я наконец соображаю быстрее: не сделаю чего, от Лешки моего и мокрого места не останется, блин…
Стас уже делает шаг в его сторону, а я вдруг повисаю на нем, крепко обняв за талию, и пищу.
– Нет, нет, нет! Он – мой лучший друг! Не тронь его, Давыдов! Нет!
Замирает. Чувствую, что опустил на меня взгляд, но я ответить не могу – мне дико-дико стыдно. Слава богу, что он и не требует. Коротко велит разве что.
– В машину.
– Марин, ты его…знаешь?!
– Да, – слабо улыбаюсь Леше, но когда смотрю на свою поварскую гору, тут же щетинюсь, – Нет, понятно?! Я с тобой никуда…
А будто тебя кто-то спрашивает?!
Я почти читаю эту иронию в его глазах, пока она не скрывается из-за того, что…Стас просто присел и закинул меня на плечо, как мешок с картошкой. В первую секунду я даже опешила. Вид его задницы, конечно, прекрасен, но…Черт возьми! Какого хрена?!
– Давыдов, ты…ты…ТЫ!
– Я! Заткнись!
Рычит, как натуральный медведь, а потом, как натуральный пещерный человек, закидывает на заднее сидение так, что моя бедная юбка поднимается до подбородка. Черт! Хочу выказать недовольство, только вот кому?! Дверь захлопывается перед самым носом, пока я, как тюлениха, вожусь с предметом своего туалета. Ох черт…кажется, это слишком сложно, чтобы я могла справиться сама, поэтому резко расслабляюсь и громко выдыхаю. Машина темная, запах – его. Давит еще так.
Вчера он возил тут Олю, Мариночка… Шипит какая-то бешенная, совершенно неадекватная часть моего сознания, о существовании которой я и забыла. Вспомнила сразу, что любит она подначивать, подковыривать, топить. Топит ведь. Я смотрю на пассажирское сидение и буквально чувствую ее здесь присутствие. Незримое, как в наших отношениях, но, черт возьми, такое явное, что я с ума сойду, наверно, сейчас.
Стас возвращается минут через пять, хотя кто его знает? Я не ощущаю ни то чтобы времени, себя не воспринимаю. Грубо захлопывает свою дверь, кидает в меня сумочку. Молча. Бесит. И он еще смеет вот так со мной?! Я мечтаю ему это сказать, а еще попутно глаза выцарапать было бы неплохо, только вот открывается пассажирская дверь, и мой запал схлопывается. Господи…неужели он ее сюда притащил?!
– Ох, молодость…
Слава богу нет. Слава богу! Это Юра! Юрочка! Родной! Дай расцелую. Улыбаюсь ему глупо-глупо, он мне в ответ тоже, глядя через плечо.
– Ну что, алкашка? Что пила? Кого видела? Что делала?
– По заднице давно не получала, видимо, – сквозь зубы отвечает Стас, и я тут же на него агрюсь.
Пинаю ногой сидение – Юрка хохочет, аж в черепной коробке отдается, а вот Стас…Ему не до веселья. Он шумно выдыхает, сжимает руль, держится. Вижу, как он старается не сказать мне «пару» своих «фирменных ласковых», и разумом очень ценю, что он действительно старается для меня. Но где разум, а где пьяная женщина? Ощущаете, как далеки мы сейчас друг от друга?
– А ты, видимо, не все раздал своей бывшей телке?! – усмехаюсь ядовито, – Неужели и для меня чего осталось?!
Накатывает злость. Меня прямо с головой она накрывает, пусть и чувствую, как дрожит нижняя губа – плевать! Я не хочу рыдать, я его убить хочу! А лучше ее! И мы друг друга в этом дополняем. Только вот он хочет убить меня. Медленно так поворачивается, пыхтит, как чайник, смотрит зло и огненно, с обещанием скорейшей расправы.
– Что ты уставился, а?! – продолжаю, точнее водка скорее продолжает вытаскивать из меня все то, что я слишком долго сдерживала, – Как провел время с любимой?! Поласкался?! Поворковал?! Быстро справился со всеми теми пуговицами на ее дебильных портках?!
Что. Я. Несу. Зачем?! Тормознуть бы, дурость какая! Марина, тормози! А вот хрен. Хрен! Не могу! Слезы катятся градьями, он молчит – смотрит на меня только, как на идиотку, и это бесит куда сильнее.
– Знаете… – нарушает тишину Юра, потом притворно усмехается и открывает дверь, – Вспомню-ка я, пожалуй, молодость. В баре сто лет не был! Удачи.
Удачи он желает шепотом и только, видимо, брату. Правильно! Она ему пригодится. Чувствую, что меня сегодня остановит разве что слоновий транквилизатор.
Стас срывается с места, а я приподнимаюсь на локтях и усмехаюсь, злобно буравя его затылок.
– Так что? Ответишь? Как тебе твоя поддерженная телка? Соскучился?
– Марина, закрой рот. Серьезно.
– Ох, простите. Какая я плохая. Посмела святыню словом недобрым всуе помянуть. Голову с плеч!
Ору, небрежно выкидывая руку в воздух, потом плюхаюсь на сидение и начинаю смеяться. Истерично на все сто процентов, смех то в слезы переходит. Черт, я как на американских горках. Стоп. Нет. Держись! Я не хочу рыдать и быть для него тряпкой, чтобы ждать, пока он об меня ноги промокнет. Не смей рыдать! Выдыхаю и подбираюсь.
– Зачем ты притворяешься?
Молчит.
– М, Давыдов? Она же скачет перед тобой на задних лапках. Руку протяни, прыгнет на член. Чего ты тянешь?! Родит тебе еще одну доченьку. Будешь счастлив, как конь. Ну? Чего ты молчишь?
– Мы поговорим об этом, когда ты в себя придешь.
– Ох, ну да. «Потерпи, Марина»? – передразниваю его, вытирая слезы, – Снова «потерпи, Марина». Марина же такая. Дура, да? Она терпеть будет, молчать, сглаживать вечно. О Марину можно ноги вытереть и мимо пройти. Марину…
Стас жестко ударяет по рулю кулаком и буквально рычит в ответ.
– Заткнись ты наконец! Хватит нести пьяный бред! Я не буду вести с тобой никаких разговоров в таком состоянии! Ты неадекватна!
Ах неадекватна?! Резко сажусь. Ну, козел, я тебе сейчас покажу, что такое «неадекватность».
– Не хочешь вести разговоров?! – усмехаюсь и берусь за пуговицы на своей рубашке, – Тогда не будем говорить. Трахни меня. Сейчас. Здесь. В твоей машине.
– Марина…ляг обратно.
– А что? Боишься осквернить место, где была твоя любимая? Ты не волнуйся. Она не узнает. Да и потом что? Ты сам этого хотел тогда. Использовать меня ей назло, так давай! Пользуйся. Тем более я сама предлагаю.
Раздеваюсь и смотрю на него в зеркало заднего вида. Взгляд – тяжелый. Я борщу, чувствую это, но черт. Тормозов просто нет. Говорю же. Свинка разобьется рано или поздно, и из нее посыпется все то, что я копила: обиды, слова, его чертова Оля, чтоб ей пусто было…
– Марина, оденься.
Обращается исключительно по имени, будто оно сможет привести меня в чувства. Ага, сча-а-аз! Нифига. Надо было чаще меня на ТО возить, а еще лучше перестать вести себя, как чертов придурок, который трахает не только меня, но и мой мозг.
Я собираюсь продолжить, лезу уже вперед, взявшись за края двух сидений, но Стас одним поступком рубит все: мой запал, настроение, злость.
– Марина, я сказал, угомонись на хрен!
Гаркает так, как до этого никогда не делал, и я замираю. Знаете? Мне казалось, что ничто не сможет меня остановить, но это только до того момента, как я не увидела его лицо. Серьезное абсолютно, злое, бескомпромиссное такое. С которым лучше не шутить, а еще лучше никогда его не видеть.
Обидно до слез. Я в миг будто трезвею, а еще ощущаю себя такой конченной, набитой идиоткой. Ишь что удумала – скандалы ему закатывать! Цыганочку с выходом! Может быть мне бы и было это позволено, если бы в имени моем все буквы поменять и переставить на вполне себе родное – Ольга. Я не она. Ей бы он все позволил, да и позволяет же даже сейчас сесть на шею и ножки свесить. Мне нет. Не тот уровень.
Медленно отползаю назад, а потом в сторону к окну, в которое утыкаюсь носом, кое как застегиваю пуговицы обратно. Стараюсь не всхлипывать громко, а еще больше стараюсь верить в то, что у меня действительно это выходит. Вряд ли конечно это так…
– Господи, – разрушает последние иллюзии Стас шумным таким выдохом, – Ну что случилось то?! Что произошло?!
Все. Скрываться уже смысла нет, поэтому я утыкаюсь носом в колени и начинаю рыдать. Жалко, на весь салон, по-пьяному дурно…короче, очень шаблонно. Как дебилка. Но стоит признать, я настолько отдаюсь делу, что не замечаю, как машина останавливается, а врубаюсь только когда дверь моя открывается и Давыдов поворачивает меня на выход. Черт, задолбала его настолько, что он меня сейчас из тачки выкинет? Подумает: да ну его на хер, зачем мне все это нужно?! Красивая, элегантная Ольга вряд ли когда-то позволяла себе нажраться до состояния полного невменоза, устроить скандал, попытаться его соблазнить, а потом словить белку…
– Марина, посмотри на меня…
Но нет. Нет! Он меня никуда не собирается выкидывать, как бы странно это не звучало даже в моей голове – понимаю, заслужила ведь. Нет. Стас меня обнимает, когда я задыхаюсь и совершенно не могу совладать со своим телом. Смотреть на него? Это слишком сложно…
– Объясни мне, что происходит? Я правда не понимаю, какая муха тебя укусила. Все ведь нормально было.
– Я…ты…она… а ты…
Еще одна базовая способность каждого разумного человека отключается. Я так часто дышу, пищу и еще хрен пойми что делаю, поэтому сказать не могу ничего. Абсолютно ничего! Истерика. Это, чтоб ей пусто было, настоящая истерика. Которую он стойко выдерживает, продолжая меня обнимать. Гладит по голове, молчит, наверно, мимо люди проходят…Какой позор… Но я позволяю себе быть в его руках слабой. Немного, совсем чуть чуть. Обычно я храбрюсь, не хочу, чтобы он считал меня тряпкой, поэтому стойко улыбаюсь, даже когда неприятно или обидно. Сейчас не могу. И не хочу. Я дико устала притворяться под всем этим давлением при том со всех сторон! Лена, мама, Ольга, даже Лера! Она Стаса поносила целый час, я поэтому то так и накидалась, если честно. Почему? С Сашей подобного не было даже близко! Он нравился всем. Почему Стас тогда не нравится никому? Они его не знают потому что. Хороший он. Очень хороший. Нежный, ласковый. Дурак, конечно, иногда, как что ляпнет – хоть святых выноси, но мне это в нем очень нравится на самом то деле. Все в нем нравится. Добрый он, заботливый слишком. Хороший человек, одним словом, он ведь правда такой.
Так. Ладно. Я позволила себе немного водочной философии, побыть слабой, надо обратно возвращаться. Хватит себя жалеть. Отталкиваюсь от его груди ватными руками, чтобы забраться обратно в салон, но Давыдов не отпускает. Вместо того он поднимает мое лицо за подбородок и, вытерев слезы и остатки туши, хмурится.
– Успокоилась? Объясни. Что. Произошло?!
– Ты ее любишь.
Ловит ступор. Даже в таком состоянии я это считываю за раз и забираю себе контроль над своим телом обратно. Отстраняюсь. Это, конечно, слабое утверждение – что я себя могу контролировать, – но он меня больше не держит. Спасибо за этом. Неужели вот так все и кончится?
– Кого я люблю по-твоему?
Круто. Кем ты меня считаешь?! Дурой?! Бесит. Снова бесит, и я смотрю ему в глаза, щурюсь.
– Поиграем в дурочка?
– Ты об Ольге.
– Я об Ольге. Мы всегда говорим о королеве-Ольге.
– Мы о ней…
– Хватит! – грубо прерываю попытку отшутиться, – Мне надоело.
– Что тебе надоело?
– Притворяться.
– Ты притворялась, пока была со мной? – фигурно выгибает бровь, а я опускаю глаза на свои руки и медленно мотаю головой.
– Ты просто кретин.
– Прости?!
– Я влюблена в тебя по уши, но ты нет. Не можешь просто. Потому что ты ее любишь до сих пор, Давыдов, а я так – временное развлечение, чтобы одиноко не было.
– Что за бред ты несешь?
– Хватит, – устало вздыхаю и залезаю подальше на сидение, на которое сразу и ложусь, – Я устала. Отвези меня домой, пожалуйста.
Стас
Марина засыпает сразу, как мы трогаемся с места. Знаю, что это – напиться до такого состояния, – и так же хорошо знаю, что никакого конструктивного разговора сейчас не выйдет. Но это совершенно точно не значит, что я просто так спущу ей с рук эту дурацкую выходку, поэтому везу ее не «домой», а к себе. Пока я несу ее до квартиры, она ко мне прижимается, как котенок, спит. Вообще не просыпается, даже когда я ее перекидываю на плечо, чтобы дверь открыть – плевать. Сколько ты выпила, девочка?! Ох, завтра я тебе по заднице надаю. Истеричка чертова! И какая муха ее укусила?! Дурная голова у тебя, Марина.
Но она такая забавная, когда пьяная – я даже на миг застываю в дверях спальни, чтобы взглянуть на маленькую горку под одеялом. Дрыхнет без задних ног. В одном белье. Давыдов, тормози, надо оно тебе? Плюнь на все и ложись в постель к ней, ты же этого на самом деле хочешь.
Но нет. Есть слово «надо», а еще есть слово «я обещал». Ольге. Черт. Меня грызет совесть, когда я выхожу из квартиры, потому что знаю: если бы Марина была в курсе, куда я сейчас поеду, у нее будет гораздо больше оснований считать так, как она считает. Но она спит – что хорошо, – а я обещал Оле привести их с Авророй вещи – что «надо». Я должен был отвести их домой сам, но из-за Марины заказал такси. Не понравилось мне, как она ответила на звонок – не предвещало ничего хорошего, и я не о том, что она меня послала. Это я пережить могу. Голос у нее был слишком странный и пьяный. Мало ли кого она там могла бы встретить? Я не волновался, что она мне изменит, Марина на это не способна, я просто волновался за нее. Теперь нет. Она у меня, а я уже у дома бывшей жены.
Ольга живет недалеко, пятнадцать минут, при моей езде десять. Выгружаю побыстрее пакеты, беру их все сразу, чтобы не бегать по миллион раз. Я хочу побыстрее домой, все время думаю о том, как там Марина? Вдруг ей плохо стало? Да нет, Стас, ты дичь поришь и себя накручиваешь. Все с ней нормально. Она спит. Да давай ты открывай уже!
Ту-ру-ру, ту-ру-ру… Домофон оповещает, что можно заходить, и я залетаю в подъезд с разгона, там быстро жму на седьмой этаж, а потом подхожу к двери квартиры. Она открыта. Спасибо, что хоть ждать меня не заставила здесь.
– Оль? – шепчу, аккуратно ставя пакеты на пол, – Оль, ты слышишь? Вещи привез. Они в коридоре. Оль?!
– Заходи, Стас.
Слышу голос бывшей с кухни, но мотаю головой.
– Прости, не могу. Мне надо ехать.
– Стас, ты можешь не шептать. Я Аврору твоей маме на ночь отдала.
Ловлю ступор. И зачем я тогда ехал сюда?!
– Ты издеваешься?! – рычу в темноту коридора, – Ты же сказала, что в куче всего этого хлама нужные тебе вещи Авроры!
– Это не хлам, а ее подарки!
– Они бы покатались у меня в машине до завтра, ты так не считаешь?!
– Нет. Не считаю.
Атас.
Ольга выплывает с кухни в кружевном, прозрачном комплекте красного белья. Тут вам и поясок, и чулки – не хухры-мухры, короче. А еще укладка, макияж свежий. В руках бокал вина. Красивая. Моя бывшая жена объективно красивая, я не могу этого отрицать, но я как-то совсем теряюсь. Смотрю на нее и не догоняю.
– Ты что устроила, Оль? – шепчу, и она шепчет в ответ.
– Хочу тебя соблазнить, глупый.
Ты спятила?! Хочется у нее спросить с ходу. Совсем крыша поехала?! Но вместо того, я усмехаюсь и поднимаю брови.
– Мы это уже проходили, если ты помнишь.
– Я ошиблась.
– Оль, не начинай.
Поворачиваюсь было к двери, но она оказывается рядом и хватает меня за руку. Разворачивает. Прижимает к этой самой двери, и это шок. Нет, серьезно! Ольга никогда не отличалась кроткостью, но на этот раз что-то другое в ее глазах плещется. Она нервничает?! С чего бы?!
– Стас, не уходи.
Шепчет приторно-сладко. Приближается ближе, целует меня в шею, а второй рукой ведет по предплечью вниз. О нет-нет-нет. Стоп. Я беру ее за запястья и отстраняю от себя, серьезно качая головой.
– Забыла? Я не изменяю.
– Ой, да брось! У тебя стоит!
В доказательство она сжимает мой член, который к моему позору действительно напрягся. Но черт! Она выглядит шикарно, я что ли в этом виноват?! Ольга улыбается – думает, что уложила меня на лопатки. Приближается. Смотрит в глаза, сама рукой шерудит. И я могу отпрянуть все в сторону, взять ее прямо здесь, потом еще где-нибудь, но перед глазами встает Мариночка. В моей футболке. На моей кровати. Улыбается мне и говорит:
«Стас, смотри, я прошла свой автомобильный тест без единой ошибки!»
Такая теплая…
Я отнимаю руку за тонкое запястье и мотаю головой.
– У меня есть девушка, Ольга. Угомонись.
– Кто?! Эта что ли?! Да какая она девушка!
– Ольга…
– Стас, прекрати ты уже! Хотел меня позлить?! Хорошо! Я признаю, у тебя получилось! Но уже хватит!
В каком смысле?! Роняю брови на глаза и цежу сквозь зубы.
– Я не собирался тебя злить. Все серьезно.
– С ней?! Она тебе не пара! Серая мышь…
В этот момент меня кроет. Я обычно такое себе не позволяю, но сейчас, когда меня загнали в такую ловушку, считаю, что, наверно, все-таки имею право злиться чуточку сильнее. Поэтому я ее от себя отталкиваю, а когда Ольга врезается в стену, расплескав вино, упираю в нее палец.
– Закрой свой рот и никогда не смей говорить так о Марине, или наш шаткий мир рухнет. Я не стал бороться за опеку над Авророй, согласился оплачивать тебе содержание, но это очень просто изменить. Я могу подать аппеляцию, дорогая. Имей ввиду.
– И что?! Заберешь у меня дочь?! Тебе ее никто не отдаст! – щетинится в раз, как уличная кошка, а я цыкаю.
– Ты ее вечно на нянек скидываешь и шоркаешься по своему «высшему» обществу. Это вряд ли можно назвать «идеальной» матерью.
– А ты работаешь круглыми сутками!
– Да я на твои хотелки зарабатываю!
Ну вот. Вечер, обещающий быть томным, скатывается в очередной скандал. Вижу по глазам, что Ольга непременно его разовьет, и пресекаю все попытки.
– Доиграешься, Оль. Тормози сейчас.
– Из-за нее?! Ты серьезно?!
– А ты считаешь, что я шучу?! Или снова тебя «разозлить» стараюсь?!
Разговор окончен по крайней мере для меня, поэтому выхожу и иду к лифту. Себя в этот момент прямо ненавижу, твою мать! Дурак. Хотел по-хорошему, старался соблюдать мир…
– Стас. Стас, стой! Прости ты меня, я ляпнула не подумав! – кричит мне в след, но я даже не оборачиваюсь, а захожу в лифт и уезжаю.
Там, уперевшись предплечьями в створки, дышу тяжело – разозлила сначала одна, потом другая. Шутка что ли какая-то? Хотя, возможно, я и сам виноват – хочешь по-хорошему, а получается, как всегда.
