Текст книги "Измена: B-52 (СИ)"
Автор книги: Ария Тес
сообщить о нарушении
Текущая страница: 13 (всего у книги 22 страниц)
Глава XIV. Бывшие
Марина
Я стою перед ней и не сразу понимаю, что она там сказала, и нет, не из-за огромных губ (не могу сдержать яда, уж простите), просто как в вакууме пребываю. Недолго. Да, мне требуется больше времени, и все таки я собираюсь, догоняю смысл и ловлю его за хвост: она приехала за «вещами», но на самом деле Екатерина здесь не за этим. Она расставляет границы, видимо. Ну хорошо. Посмотрим.
– Поздравляю, – спокойно отвечаю ей, – Но в мой дом ты не зайдешь.
– Марина, давай не будем усложнять?
– Мы и не будем усложнять. Все очень просто по итогу: ты не переступишь порог моего дома, а если Саше нужны его вещи, пусть приезжает сам.
– У него много работы, ты же знаешь. Сезон.
Ох, я то знаю, сучка. Подчеркиваешь и свою осведомленность? Потрясающе. На это я лишь усмехаюсь и собираюсь к подъезду, у которого была так вероломно поймана, вот только отпускать так просто меня, она не собирается.
– Не поможет это, – преграждает дорогу, делая шаг на встречу, а я снова ловлю ступор.
– Прости?!
– Хочешь заманить его к себе, чтобы получилось поговорить?! Думаешь, что он вернется?!
Ооо. Вот оно. Я вижу, как маска «степенной, приветливой» дамы слетает с ее лица, и она превращается в ту, кем по факту является: в наглую, беспринципную суку. Это смешит еще больше. Я складываю руки на груди и поднимаю брови, чтобы дать понять всем видом, как именно отношусь ко всему выше сказанному, только вот не учла одного: дамочка явно не из умных. Она не понимает, а продолжает гнуть свою линию:
– Саша выбрал меня. Ты его не вернешь. Он любит меня.
– Ты сюда приехала, чтобы получить благословение?
– Я приехала забрать его вещи.
– Не надо врать только, ты здесь не за этим. Понимаю, что правду говорить тебе и Александру, видимо, генетически сложно, но давай попробуем. Сделай над собой усилие, или до свидания.
– И какая правда тебе нужна?!
– Ты здесь, чтобы все это мне сказать? А сама прикрываешься благородством?
– Каким таким благородством?!
– Саша тебя сюда не посылал, я его слишком хорошо знаю. Ты здесь по собственной инициативе, чтобы что? Подчеркнуть, что увела моего мужа? Так я это итак помню, спасибо. Все? Мы закончили?
– Это было не так сложно. Уж извини, ты сама виновата, что у тебя увели мужчину. Надо было...
– Не надо советы мне давать, что надо было делать, а что нет. Ты этим гордишься? Что тебя прятали, как грязный секрет? Что тебя трахали по съемным квартирам? Поздравляю. Достижение века.
– Ой, Марин, умоляю. Горжусь? Чем? Да как по мне, надеюсь никто и никогда не узнает, кем была первая жена Сашеньки. Это же позор…
– Для меня или для тебя?
Щурится. Екатерина недовольна, правильно. Видимо ты ожидала увидеть тихую, спокойную девочку? Саша же сто процентов описывал меня именно так, но я не такая. Я была такой с ним, потому что ему хотелось спокойствия, но я тоже умею кусаться и давать сдачи. Особенно когда все складывается вот так, как оно складывается. А теперь последний гвоздь…
– Ты, видимо, думаешь, что мне есть дело? Что я рыдаю ночами? Что строю планы, как мне вернуть Сашеньку? Я тебя огорчу. Предатели мне даром не нужны, он весь твой – я подала на развод.
– Ну да. Мужика же уже себе отхватила!
Серьезно?! Она еще и Давыдова зацепит сейчас?! Ей то что за дело?!
– Разговор окончен.
Я снова собираюсь уйти, но она снова не дает, правда на этот раз контакт наш более тесный и более неприятный для меня. Екатерина переходит грань окончательно, хватая меня за руку и сжимая коготочки выше локтя:
– Считаешь себя такой важной?! По факту, что один от тебя сбежал в тихом ужасе, что второй сбежит. С тобой просто скучно, да и посмотри, как ты выглядишь! Еще и официантка…Нет в тебе ничего такого. Запомни мои слова.
– Убери от меня свои руки и никогда не смей меня трогать! Я брезгую, – резко дергаюсь, скидывая хватку, потом гордо смотрю ей в глаза и добавляю, – Надеюсь, что это был последний раз, когда я тебя видела. Пошла вон от моего подъезда!
Выхожу из себя. Повышаю голос. Знаю, да я знаю, что она того и добивалась, видимо, хотя…может и нет? Если честно, я так до конца и не понимаю, чего именно она хотела и какие цели преследовала, а разбираться нет желания. Мне мерзко. Мне приторно сладко от запаха этих липких духов – я просто хочу побыстрее оказаться подальше, поэтому так разговор действительно заканчивается. Я обхожу ее, ловя последний, злой взгляд – да-да, она смотрит на меня так злобно, будто это я во всей истории сука и тварь! Шутка ли? Будто это я разбила всю ее жизнь, будто это я забрала ее мужчину, влезла в семью и так беспринципно продолжаю это делать. Бред да и только.
А слова ее все равно режут больно.
Конечно я понимаю, что не нужно слушать и воспринимать, примерять на себя, но как этого не делать? Уже второй человек говорит и намекает на мою неспособность удержать мужчину, так может в этом есть доля правды? Я захожу в квартиру медленно, а когда поднимаю глаза на свое отражение, невольно оцениваю увиденное. Оттуда на меня смотрит обычная девушка в форме официантки, усталая, сонная – и я понимаю и принимаю все сказанное слишком близко к сердцу. Есть у такого мнения основания, что тут скажешь?
Но нет. Нет! Внезапно меня подкидывает от волны какой-то злости: никто не имеет права подходить и говорить мне все эти вещи. Я не тряпка! И тем более ни одна сранная любовница не будет поджидать меня у дома! Это уже ни в какие ворота!
Саша
Я устал. Сегодня был очень сложный день, нервный. На работе все как-то пошло не в ту сторону от слова совсем, и в этом я виноват. Понимаю абсолютно точно: на салон свой я подзабил с размахом. Переезд в новую квартиру, притирка с Катей, ее уход от мужа...Целый калейдоскоп событий отнял слишком много энергиии, а если добавить сверху вечные походы «куда-то», тут вообще никаких двадцати четырех часов не хватит.
А мой развод? Не верю до сих пор, что Марина подала документы. Не знаю…наверно, мне было страшно осознать вдруг, что все действительно кончено, но теперь я даже рад, что это случилось. После того нашего последнего разговора по телефону понял: не мое это. Ну не мое! Поэтому прыгнул в тачку и поехал в ЗАГС, где занес нужным людям, чтобы процесс быстрее подошел к концу. Она ничего не требовала – этим нужно пользоваться, Катя права. Я ведь абсолютно точно не хочу отдавать ей половину своего бизнеса.
Захожу в свой новый дом, но там меня встречает тишина. Свалила куда-то моя красавица, ну ничего. Успею принять душ, заказать что-то поесть: она у меня не готовит. И плевать! Зато не станет, как Марина, это еще больший плюс. Я раздеваюсь быстро, уже даже переступаю порог ванной, когда мой телефон внезапно начинает звонить.
«Бывшая»
Хм, любопытно. Приползла, значит? Бросил тебя твой качок? Ухмыляюсь и тяну за ползунок.
– Что надо?
Марина отвечает холодно.
– Приезжай за своим шмотьём сам, а не присылай свою подстилку!
О как. Я тут же зверею и рычу.
– А ну-ка полегче, поняла?!
– Полегче?! Какого хрена твоя баба ловит меня у подъезда и ездит мне по ушам, а?!
– Я вообще не понимаю о чем ты! И ее зовут…
– Мне плевать, как ее зовут! – повторяет мою интонацию моя скромная, тихая жена, а потом чеканит коротко, – Ты меня услышал. Не приедешь за вещами завтра – я их к помойке оттащу. Шутки кончились, Сашенька, выметайся из моего дома окончательно, тебе здесь больше места нет!
– Потому что его занял твой новый трахаль?!
Громко, отчетливо фыркает и отбивает звонок. Да сейчас! Разговор будет закончен только когда я решу! Тут же перезваниваю, но Марина в этом плане ловкая – «Абонент временно недоступен или находится вне зоны действия сети…».
Раздраконила меня и вырубилась – типичная Марина. Я же злюсь просто адски: мало того, что из-за ее голоса перед глазами снова возникает образ, как этот мудак ее трогал, так еще и условия тут выдвигает! Вы на нее посмотрите! Осмелела то как! Как раньше…
Хлопает дверь. Я медленно поднимаю глаза на стук каблучков и вижу Катю. Зареванная вся, тушь вон потекла, сама мнет рукава и на меня смотрит так невинно.
– Сашенька, я…
– Где ты была?
Катя молчит. Думаю, что она прекрасно понимает, что я уже знаю. После того потрясающего ужина, когда она притащила меня в ресторан, где работает моя жена, мы сильно поругались. Она подставила меня. Потом, конечно, очень эффектно извинялась в постеле, но факт остается фактом. Катя затащила меня, не предупредила, так еще и всю дорогу до дома разглядывала профиль этого чертова Стаса. Я о нем, благодаря ей, все теперь знаю, а я знать не хочу ничего! Ни слова! Но нет…
– Какого хрена ты была у Марины?! Что ты ей сказала?!
Начинается…Катя пару раз шмыгает носом, а потом начинает рыдать в голос, подскакивает ко мне буквально в один шаг, бросается на шею. Я ни слова не понимаю из того, что она говорит, а говорит она много, но слишком уж сумбурно. Твою мать. Закатываю глаза, отцепляю ее руки и отвожу от себя, чтобы смотреть на нее, а не позволять заливать свою рубашку.
– Катя, спокойно объясни! Что случилось?!
– Я…она…я…
– Катя! Один вдох и спо-кой-но!
– Я поехала, чтобы забрать твои вещи, хотела помочь, ты так устаешь… – она проводит пальчиком мне по груди, но я все еще жду продолжения, и Катя тяжело вздыхает, – В общем, я поехала к ней, а она…такого мне наговорила…Что я шлюха, разлучница, что…ужас такой, Сашенька…
– Ты не должна была к ней ехать.
– И это все, что ты скажешь?!
– Катя…
– Нет! Почему ты за нее заступаешься?!
– Я за нее не заступаюсь! Ты не должна была туда ехать, мы договорились: я сам разберусь со своей женой!
– Бывшей женой!
– Да…бывшей. Прости.
Смотрит на меня долго, пронзительно так, словно прочитать старается, и неожиданно так шипит.
– Ты что ее любишь до сих пор?!
– О господи!
Нет, это просто финиш. Катя, если честно, как с цепи сорвалась, когда я ушел от Марины. Я замечаю, что она за ней следит. Серьезно. Она каждый день заходит на ее страницу, а если Марина выкладывает что-то, придирчиво перечитывает. Будто помешалась. Везде ищет двойной смысл, намек, дошло до того, что она и в репосте записи про котов, углядела двойное дно с явной претензией к нам. Что было после ресторана, об этом я вообще молчу. Всю дорогу, пока она изучала этого Давыдова, негодовала, мол, что в этой Марине такого?! Достала уже. Закатываю глаза и отвожу на пару шагов назад, чтобы не мешала дверь закрыть, но нет. Катя вцепляется в меня и строит теперь бровки-домиком.
– Саша, ну прости…
– Кать, меня это обсуждать уже порядком задолбало. Ты на ней помешалась. Я в душ.
– Я просто боюсь!
– Чего ты боишься? – устало вздыхаю, а она прижимается ко мне и шепчет.
– Что ты ее еще любишь…а я просто так. Игрушка…
О господи. Снова беру ее лицо в ладони, поднимаю, а потом шепчу сам, глядя Кате в глаза.
– Если бы я ее любил, я бы не ушел.
– Знаю, но…
– Катя, прекращай. Серьезно.
– Ты на меня злишься?
Катя хлопает своими огромными ресницами и дует губы. Мило. Немного. Зато смешит, и я улыбаюсь, аккуратно убирая ее светлые волосы за спину.
– Нет.
– А я думаю, что да…
Голос падает на пару тонов ниже. Становится таким…ее фирменным. Сладким, похотливым, соблазнительным. Она аккуратно целует меня в шею, а потом шепчет:
– Хорошо, что ты ее больше не любишь… – еще один поцелуй, – Нечего там любить. Марина твоя не овечка, она была со Стасом…Ты ценил в ней это? Верность? Так нет ее, Сашенька…она обычная шлюха.
Меня эта информация бесит, и я сжимаю ее бедра сильнее, но ничего больше не успеваю сделать. Катя молниеносно опускается на колени и тянется к моему ремню, но сама продолжает:
– А я люблю тебя. Только тебя. Для меня только ты один существуешь, обещаю, родной. Больше о ней ни слова. Заберешь свои вещи – и точка.
Я киваю, а потом с силой подаюсь бедрами вперед и откидываю голову назад. Так то лучше. Да. Никакой Марины.
Но ночью, когда Катя уже спит голая рядом, я захожу на страницу бывшей жены, откуда она смотрит на меня с улыбкой. Последняя запись на ее стене – это кадр из фильма «История Бенджамина Баттона», где он хочет «запомнить нас такими, какие мы есть сейчас». А я хочу? Если так задуматься глобально?
Стас
Мой вечер – это мечта. Я очень люблю свою маленькую девочку, а она любит меня. Аврора не слезает с рук, показывает каждую куклу, которая у нее есть, рассказывает ее историю, и, клянусь, я буквально каждое недосказанное и искарябанное слово ловлю, как что-то невероятно ценное. Как свое сокровище. Из-за работы и из-за того, что мы с Олей не смогли сохранить наши отношения, я лишаюсь стольких прекрасных моментов, что, к сожалению, должен собирать их по крупинкам. Наверно поэтому для меня так много значат даже, казалось бы, обыденные события, такие как «уложить ребенка спать». Для обычных родителей – это скорее бытовуха, а для воскресного папы, к сожалению, самое ценное, что может быть.
– Заснула?
Оля спрашивает тихо, когда я захожу уже глубокой ночью на ее кухню. Она готовит что-то, наверно свой завтрак на утро, а я невольно бросаю на нее слишком уж долгий взгляд. Красивая. Ноги длинные, стройная, подтянутая – Оля внешне идеальна, но так много сожалений в этой идеальности лично у меня.
– Да, – киваю, а потом присаживаюсь на отодвинутый стул и достаю телефон.
Мышка моя молчит. Спит уже, наверно, не ответила. Может обиделась все-таки? Да нет…нормально вроде расстались. Ой, ладно, сейчас я слишком устал, чтобы во всем этом разбираться, поэтому кладу мобильный экраном вниз и откидываюсь назад, прикрыв глаза.
– Устал?
– Много работы.
– И не только?
Усмехаюсь, а потом лениво открываю глаза и смотрю точно на Олю. Она уже оставила овощи, которые варила, в покое, повернулась ко мне лицом и сложила руки на груди. Ну нет…она же действительно очень красива. Оделась еще в шелк, как будто специально! Знает, как мне нравится видеть ее такой…
– Моя любимая ночнушка.
– Что, прости?
Ой, актриса. Типо не понимает, но я же вижу по глазам – еще как. Я ее читаю, как хорошо изученное произведение, то есть до последней запятой, поэтому саркастично поднимаю брови и вздыхаю.
– Думал, что ты выкинула все, что связано со мной.
– Она мне тоже нравится.
ЧТД. Так, вроде, говорили писать, когда доказываешь очередную теорему? Что и Требовалось Доказать? Я плохо разбирался в геометрии, конечно, но отлично разбираюсь в Оле. Что-то задумала…
– Оля, ты сказать что-то хочешь? Если очередной скандал назревает, давай попозже? Я к этому сейчас совершенно не готов.
– Почему ты всегда считаешь, что я с тобой только скандалить хочу?
– Опыт последних двух лет говорит сам за себя.
Она опускает глаза, сама вздыхает, а потом отворачивается к плите, чтобы снять кастрюлю с огня, но я слышу тихое:
– Будто во всем, что случилось, только я одна виновата.
Ох, ну просто прекрасно. Теперь еще слушать, что я подонок? Будто это я изменил ей, а не наоборот.
– Давай не будем.
– У тебя появилась девушка?
Внезапно. Конечно, спасибо, что ты закрыла ту тему, но эту я обсуждать не готов точно также, поэтому тянусь к телефону.
– Знаешь, я, наверно, поеду…
– Да подожди ты! Ладно! Не хочешь об этом говорить? Плевать.
– Что тогда?
– Давай, может, выпьем?
Теперь я уже смеха сдержать просто не могу! Серьезно, блин?! Но да. Серьезно. Для подходит к холодильнику и достает оттуда наше любимое, красное вино. Испания. 2007 год – год нашего знакомства.
– Я…эм…специально покупала. М?
– Не знаю, что ты задумала, Оль, но Аврору увести я не позволю.
– Это уже неактуально.
Ольга ставит передо мной бутылку, рядом кладет штопор, а сама грузно опускается на стул напротив, прикрыв глаза. Хм, интересно, что же случилось? Мне настолько любопытно, что я иду на поводу, беру вино и начинаю открывать, а сам на нее посматриваю. Жду. Расскажет сама или будет дальше ломать комедию? Кажется, Оленька выбирает второй вариант, поэтому я слегка закатываю глаза и все-такки спрашиваю:
– Ну и что случилось?
– Тебе не все равно?
– Оль, да брось, ты же прямо мечтаешь поделиться.
– Давыдов, не будь ты задницей! – повышает голос она, но быстро вспоминает о дочери и сникает, – Прекрати меня подкалывать…
Нет, ладно, тут мои карты биты: Оля не играет, она действительно чем-то очень расстроена, поэтому я уже и не улыбаюсь, а, наполняя бокалы, тихо спрашиваю.
– Ну что произошло? Он тебя чем-то обидел?
– Нет, – она улыбается мягко, подтягивая к себе напиток за тонкую ножку, – Ну как…да? Но это уже неважно. К лучшему все. Не уверена, что сама хотела бы переехать в Испанию насовсем. У меня здесь мама, как никак…не хочу ее бросать.
– Как у Раисы Степановны дела?
– Как обычно. Говорит, что дура я.
– Это она любит…
Смотрю на жену, потом на вино. Ну и? За что пить то будем?
– Давай выпьем за то, что у нас вроде как получилось? – тихо предлагает Оля, будто читая мои мысли, – Ну…быть родителями? Аврора потрясающая девочка…
– Аврора лучшее, что в нас двоих есть. За нее.
Мы коротко чокаемся, потом я делаю глоток, дразня рецептор ярким, фруктовым вкусом любимого вина. Воспоминания сами собой возникают: образы прошлого, как призраки, которые будто кричат – мы всегда будем с тобой. И я это понимаю. Мы с Олей навечно связаны толстыми нитями, как и все, у кого есть общий ребенок – это неизбежно. От этого не спрячешься, не открестишься – просто данность и факт. Мы с ней семья, а семью надо поддерживать.
– И все-таки. Расскажешь, что произошло?
– Он мне изменил со своей секретаршей.
Черт! А Бог все-таки есть, а?! Я не могу сдержать смешка, Оля вдруг сама улыбается, потом бросает на меня взгляд и тихо цыкает.
– Ну да-да, знаю. Поделом мне. Бумеранг.
– Да нет…что ты…
– Брось, Давыдов. Ты меня читаешь, но я делаю это не хуже. Сейчас ты думаешь именно об этом.
Молчу пару мгновений, а потом пожимаю плечами.
– Ладно, отрицать не буду, такая мысль действительно есть.
– Будто ты мог бы это отрицать, господи…
На кухне повисает тишина. Она не напрягает меня, конечно же, но есть в этом во всем что-то странное. Если наглядно: ощущение очень схоже с моментом, когда ты приходишь навестить свою школу, в которой провел много лет. Ты был там когда-то счастлив, временами нет, но место родное, и даже через время встречает тебя тепло. Ты сразу окунаешься с головой в детство, а губы трогает ностальгическая, но по-доброму светлая улыбка.
– Так у тебя есть девушка теперь? – нарушает момент Оля, и я бросаю на нее взгляд, пожимая плечами, потом делаю глоток.
– Не знаю, мы пока не определились с нашими отношениями.
– Ты никогда не мутишь воду на работе. Твои слова.
– Никогда не говори «никогда».
– Не хочешь мне рассказывать?
– Зачем тебе вообще что-то знать о моей личной жизни, Оль? Мы развелись.
– Ты жалел об этом?
– О чем?
– О том, что мы развелись?
Смотрю на нее теперь со злостью, но быстро тушу себя сам: смысл какой? Злостью ничего не поменяешь, только себя лишний раз подкинешь, а по факту – глупо это. И я расслабляюсь, перевожу внимание на свой бокал, который слегка толкаю указательным пальцем.
– Я этого никогда не хотел, но в конечном счете, наверно, ничего не делается просто так.
– Мы так и не смогли найти в себе силы поговорить об этом.
– О чем?
– Я бы не изменяла тебе, если бы ты обращал на меня внимание, Стас. Я очень тебя любила.
– Наверно, мы по-разному понимаем любовь.
– Ты до сих пор винишь меня, а своей вины не замечаешь и…
– Оставим эту тему. Бессмысленная трескотня.
Оля знает: если я ставлю точку, меня на разговор не выведешь, хоть ты тресни. В этом случае придется не просто «треснуть», лоб нужно будет расколоть на части по меньшей мере, поэтому, наверно, она и отступает, но начинает другой разговор – не менее странный.
– Она ничего…
Усмехаюсь.
– Поэтому ты ее оскорбила сегодня?
– Я просто злилась. Но она ничего такая. Не твой уровень, конечно…
– Никогда не разбирался в ваших этих хитрых «уровнях», уж прости.
– Никогда не говори «никогда», – нагло парирует Оля, и я не могу сдержать смеха.
Что-что, а ввернуть словечко она умела всегда.
Глава XV. Последний аккорд
Марина
Я включаю свой телефон только рано утром, когда открываю глаза. На самом деле, я, наверно, не могу отнести себя к какому-то определенному типу личности: не жаворонок, но и не сова, а внутренний будильник настроен точно. Я просто привыкла вставать ни свет, ни заря, но плохого в этом ничего не вижу. Если честно, лучше это даже, чем дрыхнуть до обеда – больше успеваешь. А сегодня мне нужно успеть много.
Я проверяю все шкафы, все закоулочки квартиры на предмет наличия вещей бывшего, но, видимо, еще в тот момент, когда я все его добро собирала, знала – точка это, Марин, ну точка. Да, скрывать не буду, что-то глубоко в душе еще сопротивляется, чему-то там слишком уж страшно, но по факту? Знаю я и всегда знала – закончили мы с Сашей, все. Наверно сказывается последний наш год, который нашим то и не был – я все эти стадии «принятия» уже прошла. Для меня его уход не что-то внезапное, я действительно его отпускаю и желаю успехов – счастья вам, Александр.
Готовлю себе завтрак. Наш кот – Георгий, теперь он уже мой, конечно же, следит за каждым моим движением. Это забавно, пугливый он у меня, а когда обстановка спокойная всегда открывается с другой стороны. Хитрым он становится, игривым, ласковым, но вместе с тем и укусить может – точно я. Я даже усмехаюсь такой аналогии, но принимаю ее: не зря же говорят, что животные отражают своих хозяев. Да и смелым он может быть…Помню, в этот не-наш последний год, Саша как-то сильно вышел из себя и кричал на меня из-за того, что я буквально потребовала показать его телефон, так кот за меня горой встал. Спину выгнул, шипел, рычал даже! Мы это в шутку перевернули, да и про телефон я думать забыла, но не о том, как животина прогоняла его – надо было прислушаться, если себя слушать не хотела.
Дура ли? Да возможно и да, а возможно в тот момент я готова не была, зато теперь мне наш развод дается просто. И слава богу. Все так, как должно быть.
Давыдов 😈
Ты от меня прячешься, мышка?)
Усмехаюсь, когда мне приходит от него сообщение, а потом вспоминаю – черт! Я ведь ему так и не ответила из-за этой, поэтому быстро исправляю свою оплошность.
Вы
Блин, Стас, прости, что вчера не ответила. У меня тут кое что случилось, но уже все нормально, и нет. Не прячусь)
Тут же звонок. Я поднимаю брови, но тяну за ползунок, и на том конце провода слышу его обеспокоенный голос:
– Что случилось?
– Да неважно, просто неприятная встреча. Не стоило сразу мне звонить.
– В смысле не стоило? И что за встреча такая, что ты телефон отключила? Ооо…понял. Бывший прибегал?
Слышу нотки злости в голосе и сразу заливаюсь смехом:
– Неужели сам Стас Давыдов шеф-повар и совладелец ресторана…ревнует?
– Необязательно так официально… – забавно так отбрыкивается, а я пару раз киваю.
– Ну да, ну да. То-то ты постоянно только так и представляешься.
– Заткнись…
Теперь мы посмеиваемся оба, но когда градус немного снижается и повисает пауза, я тихо отвечаю на вопрос.
– Нет, я его больше не видела, расслабься.
– И кого же ты видела?
– Телка его прикатила, поджидала меня у подъезда.
– О боги…И чего хотела?
– Якобы вещи его забрать, но, думаю, чего-то другого.
– Территорию метит?
– Наверно, не знаю, да и плевать. Хороший пинок под задницу мне дала – спасибо и на этом.
– В смысле?
– Я психанула и позвонила Саше, наорала на него…эм…вещи приказала забрать.
– Приказала? – не без удовольствия уточняет, а я глаза подкатываю, сама лыбу не перестаю давить.
– Ну…попросила, так нравится больше?
– Вообще-то мне как раз «приказала» больше нравится. И? Что сказал?
– Да ничего он не сказал – не успел. Я свои условия выдвинула, а потом сбросила, но смс-ка ночью упала, что приедет к двум часам. Вот жду…
– Я приеду.
– Стас…
– Приеду, даже не ершись и…
Его прерывает звонкий смех, от которого я тут же замираю – детский он потому что. А значит…
– А ты где?
– У Оли.
Слышу, что отвечать на этот вопрос Стас не хочет, но вот что в нем хорошо – не врет он. Кажется, что Давыдов просто на двести процентов прямолинейный и честный, и это мне нравится. А то, что он ночевал у бывшей нет. Интересно получается…
Я молчу в ответ. Не очень понимаю, что мне с этой информацией делать, потому что не говорили мы о наших отношениях. Не было никаких договоров об эксклюзивности и все такое, но…черт, серьезно что ли?! Все вокруг правы были?!
Отвлекает звонок в дверь.
– Ко мне пришли, поговорим потом.
– Марин…
– Встретимся завтра на работе. Пока, Стас.
Снова я поступаю, как привыкла – отбиваю звонок. Я беру тайм-аут. Я всегда беру тайм-аут, знаю, что это моя реакция на все стрессовые события, и если обычно мне нравится думать, что такое поведение вполне себе тянет на «взрослое», сейчас я с горечью понимаю – не при чем здесь взрослость, трусость это. С Давыдовым слишком уж очевидная: я до него не дотягиваю как будто, спасибо большое Ольге, Асеньке и дебильной Кате. Или я виню не того? Перекладываю? Себя ведь надо по-хорошему, комплексы то мои, а не его…Ай, ладно, как говорила Скарлетт О’Хара, подумаю об этом завтра, сейчас дверь надо открывать. Может соседка пришла?
Нет, это не соседка. На пороге стоит Сашенька. Какого хрена так рано приперся? Ох боже…Глаза закатываю, но открываю, и сразу шиплю, точно змея.
– Мы договорились ближе к обеду!
– Ты сказала, что дома будешь, – спокойно отбивает он, тесня меня в прихожую, – Я освободился пораньше.
– Мог бы предупредить.
– Знаю, но не стал.
Саша осматривает квартиру, будто ищет что-то, от чего мои брови взлетают вверх сами собой. Чего он хочет? Странный какой-то. Дурак что ли?
– Что-то потерял? Твои вещи в углу.
Наконец он переводит взгляд на коробки и слегка усмехается, кивает.
– Да…я заметил. Давно стоят?
– Забирай и уходи, у меня дел много.
– Поговорим?
– Нет нужды.
– Думаю, что есть. Гера…
Кот естественно вышел к нему – скучал, еще бы! Он привык к Саше, считал его своей семьей, а тут бам! И нет Саши. Поэтому трется, предатель, так и лезет ему под руки, чтобы получить побольше ласки, я лишь глаза закатываю, но все-таки указываю ему на кухню.
– Если тема разговора не та, что была в твоей машине тогда, проходи.
– Не та, – Саша ловко снимает свои кеды, идет за мной, а потом вдруг спрашивает, – Ты одна?
Так и хочется съязвить, что последний год я все время и была одна, но я это давлю – ни к чему выяснять что-то, открывать пути и дороги. Не хочу. От слова совсем.
– Как видишь.
Захожу на кухню и присаживаюсь на стул, пока Саша моет руки. Правильная привычка, хорошая, моя – я его приучила, раньше он так не делал. Нет в этом ничего удивительного: когда мы жить начали, а это случилось почти сразу, как мы сошлись, он был совсем мальчишкой. Не до мытья рук им, что тут скрывать.
Наконец он тоже появляется в дверном проеме, и я только сейчас вижу какую-то папку у него в руках. Что это? Сердце екает – что еще меня ждет? Я почему-то только плохое себе представляю. Наверно, после того, как он со мной поступил, я от него всегда только плохого и буду ждать – судьба такая.
– Что это?
– Кое какие документы, я о них и хочу поговорить.
– Боже…что еще? Какую свинью собираешься мне подложить?
– Ты серьезно думаешь, что я бы тебе навредил?
Усмехаюсь, как бы говоря: а что, разве иначе все? Но не произношу этого в слух – Саша же глаза тупит, мнется, но садиться напротив.
– Я по поводу нашего развода.
– Он состоится.
– Знаю, и я его ускорил.
Опа. Любопытно. Колит – совру, если скажу, что нет, так что да, колит, но лишь на миг. Я киваю и отстраняюсь, откинувшись на спинку стула, смотрю ему в глаза.
– Рада слышать, что ты не будешь препятствовать.
– Смысл?
– Ты прав, его нет.
Словно мой ответ приходится ему не по вкусу, разочарован? Неужели ты ожидал, что я буду тебя умолять?
Нет, я знаю, что не будешь – гордая слишком, – но я надеялся, что тебя это зацепит. Зацепило же, а?
Еще чего!
Такую глупую и странную беседу мы ведем почти минуту и только взглядами, но мы все-таки не в гляделки поиграть здесь собрались. Саша открывает папку и двигает документы мне – это отказы от прав на собственность. А-а-а…ясно. За бизнес волнуемся? Не могу сдержать смешка, потом поднимаю на него все внимание и брови, пожимаю плечами.
– Не было необходимости. Я ни на что не претендую.
– Знаю, но давай лучше все официально отметим.
– Легко.
Стягиваю бумаги и начинаю читать. Конечно, я могла бы подмахнуть не глядя, лишь бы он побыстрее ушел, ан-нет! Сейчас. Вдруг там подстава какая-то?
– Читаешь пристально. Не веришь? Боишься обману?
– А у меня есть причины для доверия?
– То, что произошло…
– О нет, нет! Я обсуждать ничего не хочу, Саша. Хватит. Точка и точка.
– Я тебя очень любил.
Замираю, потом не выдерживаю и смотрю на него – Саша сейчас абсолютно искренний. Хотя…Марин, он весь год вот также искренне убеждал тебя, что ты истеричка и психбольная, раз думаешь, что у него кто-то есть. По итогу что? По итогу ясно все.
– Я не хочу этого знать.
– А я хочу, чтобы ты знала. Это правда.
– Не верю.
– Марин, да брось…
– Бросить? С чего вдруг?
– С того, что бред это все. Знаешь же, что не вру тебе. Ты была…
– Закончим.
– Почему для тебя неважна причина, по которой рухнул наш брак? – спрашивает тихо, а меня прямо калит, и я взрываюсь, повышая голос.
– Да потому что я знаю ее! Твоя телка и твоя грязь!
– А твоей вины будто и нету, да?!
– И в чем была моя вина?! В том, что я любила тебя? В том, что верила? Что ждала дома? Готовила для тебя, убиралась и ухаживала?!
– Мне не нужна была мама или домработница, а тем более сиделка! Мне нужна была жена!
Признание бьет сильно, потому что приходится акурат по больному месту. Кажется, что все вокруг его знают и точно туда и целятся – самооценка снова падает еще на пару делений вниз, а сама я сникаю, опуская глаза на свои руки. Саша продолжает.
– Ты внимание на меня совсем не обращала. И на себя перестала. Я тебя куда-то звал, ты все время дома да дома…
– Удобная позиция, – тихо отвечаю и пару раз ему киваю, – Перекалывать вину на меня – это лучшее, что ты можешь сделать.
– Я пытаюсь поговорить.
– Надо было пытаться, когда мы были вместе, а не сейчас. И давай будем честными, не хотел ты, чтобы я ездила куда-то с тобой – ты всегда предлагал только те места, где мне ловить будет нечего.
– Да ну?
– Ты знаешь, что я ненавижу гидроциклы – поехали покатаемся! Ты знал, что мне нечего делать в сервисе твоем – погнали со мной! А когда я куда-то хотела, у тебя всегда были дела.
– Я…
Очередной звонок в дверь перебивает очередную порцию обвинений, и я устало вздыхаю и встаю с места.
