Текст книги "Измена: B-52 (СИ)"
Автор книги: Ария Тес
сообщить о нарушении
Текущая страница: 11 (всего у книги 22 страниц)
Глава XII. Первые проблемы
Марина
Когда с утра мы едем на работу вместе, я волнуюсь. Конечно, все на кухне уже догадались, что мы со Стасом знакомы, но это ведь не значило ничего? До момента, как он не увел меня из ресторана – точно. А теперь я еще приеду с ним, в его футболке, с разорванной формой…Отрицать нашу связь станет невозможно. Но готова ли я к такому? При том что сами мы еще и не определились, что это связь по факту то означает?
– Может ты меня высадишь? Хотя бы вот здесь на остановке.
– Глупости не говори.
– Стас…
– Марина…
Передразнивает меня, дурак. Я, конечно, улыбаюсь – уж слишком он артистично копирует мою интонацию, но дело сейчас серьезное. Это работа. Зачем давать лишние поводы для сплетен?
– Стас, я серьезно. Все будут болтать…
– И дальше что?
– Зачем нам давать почву для разговоров, если мы сами до конца не определились…что между нами? – говорю тихо, сама руки колупаю и за этим процессом наблюдаю.
Вообще, я предпочитаю не смотреть в глаза, когда говорю вещи, которые мне самой не нравятся. Потому что он мне нравится. Очень. Но…это чертово «но», после нашей ночи стало только жирнее.
Да, тогда под покровом безопасной темноты, на его большом диване, потом на кровати, а с утра и в душе – я думать не хотела совсем, теперь все. Марина свое отбегала, и мысли, словно противные жуки, тут как тут. Разговор у нас вышел короткий – это первое, что меня напрягло. Ему гораздо интереснее заниматься сексом, чем действительно меня узнать, и нет, я не виню его. По правде сказать, я не против, но что это значит в действительности? Наши отношения дальше постели не выйдут никогда? Может быть они и есть «постель и немного трепа»? Тогда зачем о них кому-то рассказывать?
И второе, но самое, наверное, жирное: Оля. Мне совершенное не понравилось, как он о ней говорит. С одной стороны, я снова могу его понять: ни один мужчина не захочет рассказывать подробности о том, как ему изменили. Да что там мужчина? Я тоже не хочу рассказывать свою историю – стыдно это и унизительно. Но с другой стороны…я как будто чувствую, что он ее не отпустил. Любит. И что мне прикажете с этим делать?
– Марин, ты все слишком усложняешь…
– По-моему я разумные вещи говорю. Если у нас ничего не выйдет, все вокруг…
– Какая разница на всех вокруг?
– Стас, это люди, с которыми мы работаем. Я не хочу, чтобы они видели во мне твою девочку для развлечений!
И я не хочу, чтобы ты ее во мне видел. Только ее…Но это я в слух не произношу – мне смелости не хватает. Стас же слегка улыбается, потом закатывает глаза и заворачивает во двор, где располагается выход для сотрудников, паркуется, а после смотрит на меня.
– Марин, я никогда ни с кем не встречаюсь на работе. Никогда.
– Серьезно?
– Да. Это мое табу.
– Тогда…
– Вот именно, – тихо цыкает, потом подтягивает к себе ближе и убирает прядь волос за ухо, шепчет, – Ты мне нравишься. Что из этого выйдет? Пока не знаю, но я хочу узнать. И я не собираюсь прятаться, как школьница – бессмысленно это к тому же. Лена и Вадим вон прячутся, и? Вся кухня в курсе.
– Ну это да…
– Так что успокойся и поцелуй меня. В конечном счете, даже если не получится у нас, никто не посмеет тебя оскорбить – я за это головой отвечаю.
Я ему верю. Стас действительно совмещает в себе удивительные качества: юмор, дурость и ребячество с невероятной твердостью, уверенностью и честностью. Такой он. Неоднозначный…но мне нравится. И целовать его нравится, поэтому я снова иду на поводу своих желаний.
Чувствую, опять затягивает, будто под воду ухожу, но в этот раз все иначе. И слава богу. Вдруг в стекло с его стороны врезается две пары крупных ладоней, и я так пугаюсь, что взвизгивает и отшатываются к своей двери. Взрывается хохот, а Стас закатывает глаза и громко отчётливо цыкает:
– Юра, ты просто козёл!
Хохот становится громче. Не знаю что в этот момент испытываю, наверно мне хочется выйти и треснуть его как следует? О да, ещё как хочется! Юра обходит машину и встаёт перед капотом, а потом, будто не чувствует в какой опасности уже находится, начинает танцевать какой-то дурацкий танец. Мы со Стасом переглядываемся. Что вообще происходит?! Он это серьёзно?! Да, и походу дела его ничего не смущает – он только ржет громче.
– Надо было всё-таки настоять, чтобы мама его обратно в роддом отнесла…
Стас говорит это с таким выражением лица серьезным, что теперь и я не могу сдержать смеха. Конечно шутит, видно не видно невооруженным глазом, что он любит своего брата. И стоп. На нём что форма поваром?
– Он что тоже повар?
– Так точно, мышка! Это у нас семейное! – Юра орёт как не в себя, а я краснею.
Чёрт, совсем забыла о слышимости…
Но этой ноте мы выходим. По двору расходятся стуки наших дверей, а сами мы подходим ближе к младшему Давыдову. Он, конечно же, все также улыбается – ну точно кот, и вот это как раз у них семейное. Не успеваю я и рта открыть, как начинается…
– Вы что провели эту ночь вместе? – Юра во всю дёргает бровями, – Не отрицайте! Футболку брата я узнаю из тысячи!
Я усмехаюсь и снова слегка подкатываю глаза, а потом протягиваю:
– И почему я не сомневаюсь? Привет.
– Ну здравствуй, Б-52, покорительница мужских сердец. И не только.
За это уточнение он получает толчок от Стаса, который тут же выставляет в него указательный палец и серьёзно так отбивает:
– Я тебя предупреждал! Завязывай.
Юра фыркает.
– Да ладно вам! Я же просто прикалываюсь… Что злые такие? Добрыми должны быть.
Я тоже вижу, что не со зла он все это говорит. Юра вообще не похож на злого человека, он точно не хочет меня обидеть или задеть. Это скорее мальчишество, а может даже просто черта характера, как у Стаса? Да и с другой стороны, старший то бесится, а это забавно. Не знаю, может они так всегда общаются? Но в любом случае я решаю не развивать конфликт, поэтому кладу свою руку на запястье Стасу, совсем слегка его сдавливаю и улыбаюсь.
– Брось, это просто шутка, все нормально.
Стас сначала проверяет серьёзно ли я, а когда убеждается вдруг хмурится – я этого правда не понимаю, да и разбираться сейчас ни к месту как будто. Юра, однако, так не считает… он переводит взгляд с братом на меня и обратно, а потом театрально-шокировано выдыхает:
– О –фи– геть… Офигеть! Да ты не мышка, а укротительница диких лосей!
– Почему лосей?
– Потому что Стас на него похож.
– Неправда.
– Мне виднее, я ж не в розовых очках влюб...
– Юра!
– Стас! – передразнивает, но потом тихо так говорит, – Она тебя остановила, а ты ее послушал...обалдеть...
Стас последнее игнорирует напрочь, он слегка толкает брата (скорее шутливо, конечно), а потом смотрит на меня и мотает головой с улыбкой:
– Малыш, просто не обращай внимания. Он у нас часто падал…
– Ах я падал часто?! Сейчас я тебе покажу, кто тут часто падал!
И начинается ещё один виток этого странного представления. Младший брат нападает на старшего, но тот реагирует быстро, прямо как ястреб, и перехватывает его за руки сзади. Это не конец, конечно, Юра не собирается так просто сдаваться – возня только набирает обороты… Мне повезло в одном: мой телефон-спаситель начинает звонить, и когда я вижу имя на экране, сразу на них шиплю точно кошка:
– Тихо, тихо! – парни замолкают, – Да, бабуль?
Рисковать и говорить с бабушкой в компании этих идиотов я все равно не решаюсь, не смотря на их молчание, поэтому почти бегом направляюсь в ресторан.
Стас
–… Она сказала «бабуль»?
А Юра всё не угомонится… Я кошусь на него, потом слегка луплю в плечо.
– Господи, ты когда-нибудь вообще затыкаешься?!
– Господь никогда не затыкается, Стасик. На то он Господь вообще-то…
Вот на все найдёт ответ! Вы посмотрите на него. Выкрутится, жук, из любой ситуации.
– Она сказала «бабуль»...так мило.
– Твою мать, просто...заткнись ты наконец...
– Да ладно тебе… Я же просто подкалываю… Вообще рад за тебя, брат. Она же правда нормальная.
Она ненормальная. Она очень-очень милая, интересная и красивая. Сегодняшняя ночь за долгое время стала чем-то вроде глотка свежего воздуха. Не знаю, что это – Марина хочет больше гарантий, больше каких-то точных определений, но я не могу их дать. Понимаю – но не могу и всё, пока точно. После Оли мне вообще очень сложно давать какие-то гарантии, она эти самые ресурсы для «выдачи» спалила к чертям собачим. Так бывает, после сложного расставания. За два года Оля выпила из меня все соки, так что в данный момент я, как пустой сосуд – точнее уже меньше на него похож, но все равно он. Я не использую Марину, это я тоже понимаю: я не хочу врать, не хочу вешать лапшу на уши, я просто хочу чтобы она была рядом. Это мне просто необходимо. Что там дальше будет? Загадывать пока не решаюсь. Рано это – загадывать…
Но я счастлив, когда вижу её. Марина сбегает с лестницы для персонала, который вообще то ведёт к кабинету Лены, вся в мыле. Она красная, взлохмаченная, но, кажется, как я, счастливая. Глаза у неё горят, понимаете? Ай… Ничего вы не понимаете. Улыбаюсь, как школьник, иду следом. Моя мышка закрылась сейчас в душевой, наверно переодевается. От воспоминаний, как именно она умеет переодеваться, и что именно прячет под моей футболкой, бегут мурашки. Я иду следом, как завороженный, ну правда. Я – точно зомби. Околдовала меня будто! Вроде и звучит где-то далеко: дурак ты, Давыдов, ой дурак, а я отмахиваюсь. Просто хочу ее. Точка. Нет, ладно, увидеть хочу – мне этого даже достаточно будет. Соскучился.
– СТАС!
Пугаю свою мышку… Когда я захожу, она прикрывается взятым откуда-то полотенцем, смотрит на меня так гневно, а глаза-то всё равно горят… Чертовка. Вижу, что совсем она не против моего вероломного проникновения. Улыбаюсь.
А слова по-прежнему вымолвить не могу. Просто прижимаюсь спиной к двери и смотрю на неё во все глаза. Марина выгибает брови. Она немного выпрямляется даже, вон нос вздернула. И что? Ну вот что, Давыдов? Прямо всем видом своим говорит это:
– Ты так и будешь стоять?!
Я думал, ты и не попросишь… Отрываюсь от своего места решительно, но успеваю сделать только шаг, она вон руку свою резко подняла я нахмурилась строго:
– Стас, нет!
– Что нет? – улыбаюсь дальше я, делаю ещё один шажок, – Мышка, что нет?
– Я же говорила – не называй меня так! – воинственность уходит сама по себе, стоит мне еще приблизиться.
Ох, Марина, что же ты со мной делаешь? Мда… Разговора у нас с тобой не получится… Я же реально не могу слова сказать. Как будто она одним своим видом лишает меня способности говорить. Я подхожу ещё ближе.
– Стас… – выдыхает совсем тихо, когда я вплотную оказываюсь, ручку маленькую упирает мне в грудь, смотрит глазами своими огромными, а сама словно я – тоже не может ничего сказать больше.
Я хочу её поцеловать, кажется, я хочу этого больше всего на свете…сам не понимаю, когда я так успел подвиснуть, и почему меня так сильно к ней тянет? Но стук в дверь отрезвляет быстро. Ее. Марина отпихивает меня в миг, на второй уже стоит в форме, а на третий вылетает из комнатки пулей – я и понять ничего не успеваю. На пороге она сталкивается с Кириллом. Отводит тут же взгляд, подныривает под рукой и сбегает в зал. Мы остаемся. Честно? Убить его готов. Не потому что помешал, потому что смотрит на нее так, как только мне можно.
– Эй, парни, вы там душ вместе принять собрались? – малой спасает.
Юра появляется будто из ниоткуда, но, на самом деле, я то знаю – спасает мою задницу. У меня проблемы с гневом, точнее с его контролем, а особенно сильно сносит голову вот в таких вот ситуациях. Видимо, Олин загул оставил серьезный такой шрам, который, наверно, до конца жизни будет нарывать. Не переношу рядом со своими женщинами других мужчин – на дух не переношу!
Кирилл слегка закатывает глаза и уходит – понравилась она ему, чую, и чую, приведет это к конфликту однозначно.
– Норм все? – тихо спрашивает Юра, я киваю, а потом опираюсь на раковину и врубаю холодную воду.
Нет, занятия, которые мне прописал европейский суд, пошли мне на пользу. Два года назад, я бы его уничтожил на месте.
– Ты Марину предупредил?
– О чем?
– О своих проблемах. Очевидно.
– Ну конечно да, Юр. Вот мы переспали, лежим, а тут я ей говорю: Марин, а знаешь? У меня крыша едет на почве ревности. Бывает. Ты это…
– Шутки сейчас неуместны.
Это слышать в миллион раз смешнее, поверьте мне, особенно от него. Поэтому я выгибаю саркастично бровь и смотрю на брата через отражение, но он серьезен как никогда.
– Это реально серьезно, брат. Ты должен ей сказать.
– Мы еще не определились с нашими отношениями.
– Ну походу ты уже определился все-таки, раз чуть на Кирилла не набросился. Тормози. И скажи ей. Это важно.
– Когда надо будет, тогда скажу.
Огрызаюсь конечно же так, для острастки. На самом-то деле Юрка прав – о таком нужно предупреждать заранее. Всякое может быть, а если она будет не будет знать, это может стать проблемой.
– Как знаешь.
Брат уходит, а я остаюсь. Говорят, у меня слишком много тестостерона и нервная работа – вот почему все так, на самом деле это в генетике дело. Отец мой, родной, я имею ввиду, а не Коля – мой отчим, у него та же самая проблема. Юрку это стороной обошло, проблема наша родовая, по крайней мере пока, и это хорошо. Вот что действительно херово, когда тебе башню рвет, как мне. Надо бы в зал, грушу поколотить, или Марину затащить к себе в кабинет? Усмехаюсь шальной мысли. Да, последнее откровенно лучше…
Нет. Подумает еще, что я – животное. Ну нет, Давыдов! Соберись!
Выхожу решительно из комнаты и направляюсь в свой кабинет. Надо работать. Это верное решение, не хочу я, чтобы она думала, что у меня мозг только на уровне ширинки и крутится, даже если это и так.
Переодеваюсь в форму быстро, а сам в кухню только и могу смотреть. К черту бы послал всю это работу, если честно, я бы с ней хотел куда-нибудь съездить. На море. Чтобы она почаще была голой…СТА-А-АС! Угомонись! Возьми себя в руки.
Вроде как выходит. С горем пополам как бы. Но когда я выхожу обратно на кухню, то Марину тут не вижу. Нет, в этом нет ничего удивительного, но здесь я не вижу и своего брата – а это уже проблема. Пробегаюсь глазами дважды – фиг, тогда то до меня доходит: малой в очередной раз взял «все в свои лапища», поэтому резко поворачиваю к выходу. Ну конечно! Вон стоят у стеночки и шепчутся. Гад!
– Юра, твою мать!
Иду на него еще решительней, но Марина выступает и встает между нами, руки свои крохотный растопырив.
– Стоп! – резко так, строго велит, хотя я брата бить и не собирался, так, слегка за шкирку бы потаскал – понятно. Все уже растрепал.
– Тебе не жить, мелочь пузатая!
– Она должна знать, Стас.
– Я сказала – стоп!
Мышка тяжело дышит, зыркает на нас злобно, но затыкает сразу обоих. Я, конечно, злюсь, что этот дурак не в свое дело полез, но, не скрою, поражает меня она сейчас еще больше. Я даже залипаю, пока она указания раздает…
– Юра, иди на кухню. Дальше мы сами.
И он слушается! Не поверите! Он слушается сразу же – уходит! А так может только мама вообще…конечно мама заставляет его уходить молча, а сейчас он бурчит себе под нос – но все равно! Работает! Ох черт…
Делаю на нее шаг невольно, как под гипнозом, но Марина тут же хмурится.
– А ну-ка даже не вздумай.
– Мне нравится, как ты отдаешь приказы, мы…
О нет. Какая она мышка? Амазонка!
– Марина.
Усмехается. Нравится? Мне вот тоже.
– Хочу тебя…
– Стас, угомонись.
Покорно киваю, скрывая улыбку покусыванием губ, а она пристает к стене плечом и слегка мотает головой.
– Надо было сразу сказать про твои трудности.
Ну класс. Я вздыхаю и делаю тоже самое, только прилипаю спиной, а сам щурюсь из-за солнца, пока достаю сигареты. Марина же подходит ближе, а потом тихо так спрашивает.
– Я могу об этом спросить?
Черт, малышка, я бы тебе сейчас все, что угодно рассказал, но держу мину.
– Спрашивай, чего уж там.
– Юра сказал, что у тебя проблемы с контролем гнева.
– Я уже понял.
– Как они проявляются?
– В драках.
– Насколько это серьезно?
– О…максимально. Меня из ресторана уволили в Париже не из-за Ольги, а потому что я серьезно подрался.
– Это…я могу понять.
– Не только с ним. Он вообще меньше остальных получил. Я много выпил, потом завязал драку с одним из своих поваров, а потом и со всей кухней. Меня там чуть не посадили за этот дебош…
– Ого…
Бросаю на нее взгляд, Марина свой прячет, в землю смотрит. Наверно, считает меня психом? Надо объяснить все подробнее. Поэтому я поворачиваюсь на нее и, уставившись туда же, куда она, тихо продолжаю.
– В общем…это случилось не сразу, после того, как я узнал. Я тогда домой пришел после работы…эм…мне в тот момент очень много приходилось работать, так что я Олю почти и не видел. Даже удивительно, что она забеременела в принципе…Ну и…в общем у нее закрутилось с Марком. Когда я увидел их дома, то…ну знаешь, то ли это шок был, то ли хрен его поймешь, но я просто ушел. Пить начал по-черному, на работу вообще болт положил. Меня грозились уволить, ну и что? Хотели – получите. Я пришел, а там все вдруг так ясно стало. Она же ходила ко мне туда…Параноить я начал в общем, что трахалась на моем диване в кабинете, что с поварами заигрывала и…
Вот черт. Не думал я, что это настолько сложно будет – рассказывать всю эту дичь. Даже усмехаюсь, потом затягиваюсь и пожимаю плечами.
– Драка была знатная. Мы сцепились всей кухней, официанты подключились…короче жесть. Меня забрали в полицию, но потом отпустили. Марк вытащил.
– Серьезно?
– Ага, вину, мол, ощущал. Но из ресторана меня уволили, конечно, отец его прознал и пнул под зад, да еще сверху закрыл все возможности работы. Я в черный список угодил, Марин. Из-за этого пить сильнее стал, а потом драка повторилась в баре. Марк снова пытался помочь, но я одного парня сильно побил из-за девчонки, которую снял, и он настоял на аресте. Суд был, все такое, там мне дали общественные работы, штраф и курсы психологические по контролю гнева. Я, если честно, на них забить хотел, но о моих бедах Вадим узнал. Мы с ним тоже давно дружим, и он то меня вытащил. Сказал, что в Питере у него сетка, обещал место, но только после того, как я действительно пройду эти курсы.
– Помогло?
– Ну я же не проломил голову Кириллу.
– А хотел?
– Безумно.
Смотрю ей в глаза, и мне страшно, что я увижу в них какое-то отторжение, но нет. Знаете, что я там вижу? Попытку понять. Марина хмурится, молчит пару мгновений, а я с замиранием сердца жду, что же она скажет? Подтвердит или опровергнет?
– Так…значит…Юра сказал, что это из-за ревности, да?
– Да.
– То есть ты меня ревнуешь? К Кириллу?
– К любому. Я органически не переношу мужиков рядом со…
Осекаюсь, но она улавливает и улыбается. Мило так…но еще лучше, что Марина не тянет из меня ответы, как любая другая стала бы. Нет. Она отступает, пусть все прекрасно поняла – отступает все равно.
– И что мы будет с этим делать? Я же не могу не общаться с мужчинами. Это невозможно, ты это понимаешь?
– Понимаю.
И это действительно так. Я это по-ни-маю, черт возьми.
– Давай так поступим… – тихо говорит она, подходит и берет меня за руку, – Пока мы не разобрались, что между нами происходит, ты дашь мне знак, если ты почувствуешь, что я перехожу границу.
– Знак? – усмехаюсь, – Мы теперь шпионы?
– А почему бы и нет? Просто потри губы, и я перестану. Сразу отойду, чтобы тебя не провоцировать. Если пойдет у нас с тобой, там разберемся получше. Подходит?
– Да.
Хитрая лиса. Улыбается еще больше, потом подходит ко мне и встает прямо перед, обнимает так ласково…Теплая ты, Марина. И нежная все-таки…
– Надо было тебе самому мне сказать. Юра молодец. Если бы я не знала, могли возникнуть проблемы.
– Я не хотел тебя пугать.
– А мне надо бояться?
– Я тебя никогда не трону, Марин. Я не из таких.
– Я тебе верю.
– Это хорошо, – обнимаю ее крепче, а сам глаз оторвать не могу, – Что веришь.
– Ты упираешься в меня…
От ее шепота и порозовевших щек, меня в миг подкидывает, но нет же! Я дал слово. Стас Давыдов не животное! Поэтому я закрываю глаза и откидываю голову назад, прижимаясь затылком к стене, а она тихо смеется.
– Можно еще кое что спросить?
– Тебе можно все, что угодно, маленькая.
Хриплю, не смотрю на нее, но отпускать – не отпускаю, а она и не пытается уйти. Чувствую, как Марина аккуратно поглаживает меня по запястьем, и, черт возьми, девочка, ну что же ты делаешь?
– Почему ты сразу не сказал про то, что разведен? Зачем ты притворялся?
– Хотел тебя проверить. Честная или просто играешь?
Замолчала. Обидел? Все таки открываю глаза, но Марина тупо стоит с поднятыми бровями и ждет объяснений – точно лиса! Усмехаюсь. Как ловко она вытаскивает из меня ответы все-таки…
– С Олей мы познакомились примерно, как с тобой. На одном приеме, а потом она устроилась в мой ресторан официанткой.
– Поэтому табу?
– Не только...Отец приучил не га...не плевать в колодец, откуда пьешь. Сложно это потом разрулить.
– Может тогда нам...
– Даже не вздумай произнести это, – строго отрицаю, впиваясь пальцами в ее бедра, – Если оно того стоит, плевать на трудности.
– О как, – улыбается ярче, и я киваю.
– Вот так.
– А по поводу денег? В смысле...почему ты меня...
– По итогу с Олей оказалось сложно в этом плане. Нравилась ей красивая жизнь...
– Ей нужны были твои деньги?
– Я все же хочу верить, что она меня любила. У нас все-таки ребенок…
– Уверена, что так и было…
Шепчет так сладко, а потом привстает на носочки и слегка касается моих губ. Нежно. Спокойно. И нет, я хочу ее не меньше, даже больше, но теперь на сердце моем вдруг становится тише.
