Текст книги "Диалоги"
Автор книги: Аристокл
сообщить о нарушении
Текущая страница: 21 (всего у книги 140 страниц)
– Послушайте-ка, – вставил тут я, – что это вы задумываете?
– Ничего, – отвечал Хармид, – все уже задумано.
– Значит, ты, – сказал я, – принуждаешь меня подчиниться и лишаешь меня права голоса?
d
– Да, я тебя принуждаю, – отвечал он, – по приказу нашего Крития. Подумай же, что ты с этим можешь поделать?
– Мне ничего не остается делать, – возразил я. – Ведь если ты за что-то берешься и хочешь кого-то к чему-то принудить, никто из людей не может против тебя устоять.
– Так и ты, – молвил он, – не сопротивляйся.
– Нет, – сказал я, – я не буду сопротивляться.
Перевод С. Я. Шейнман-Топштейн.
В кн.: Платон. Диалоги. М.: «Мысль», 1986
XIII. ИОН
Сократ, Ион
530
Сократ.Иону привет! Откуда ты теперь к нам? Из дому, из Эфеса [1]1
Эфес– один из 12 ионийских городов в Малой Азии, где, по одному из преданий, родился Гомер и где особенно почитались исполнители его песен.
[Закрыть], что ли?
Ион.Совсем нет, Сократ, из Эпидавра [2]2
Эпидавр– город в области Арголида (Пелопоннес), славившийся храмом в честь бога врачевания Асклепия, сына Аполлона. Праздник в честь Асклепия назывался «Великие Асклепиеи» или «Эпидаврии».
[Закрыть], с празднеств Асклепия.
Сократ.Разве эпидаврийцы устраивают в честь этого бога и состязания рапсодов?
Ион.Как же! Да и в других мусических искусствах там состязаются.
b
Сократ.Что же, и мы выступали на состязании? И как ты выступил?
Ион.Мы [3]3
Примечательно, что Ион говорит о себе торжественно – во множественном числе, а Сократ иронически поддерживает самомнение рапсода.
[Закрыть]получили первую награду, Сократ.
Сократ.Вот это хорошо! Смотри же, чтобы мы победили и на Панафинеях [4]4
См.: Евтифрон, прим. 17.
[Закрыть]!
Ион.Так и будет, если бог захочет.
Сократ.Да, Ион, часто я завидовал вашему искусству… Оно всегда требует, чтобы вы выглядели как можно красивее и были в нарядном уборе, вместе с тем вам необходимо заниматься многими отличными поэтами,
c
и прежде всех – Гомером, самым лучшим и божественным из поэтов, и постигать его замысел, а не только заучивать стихи. Как вам не позавидовать! Ведь нельзя стать хорошим рапсодом, не вникая в то, что говорит поэт; рапсод должен стать для слушателей истолкователем замысла поэта, а справиться с этим тому, кто не знает, что говорит поэт, невозможно. Тут есть чему позавидовать!
d
Ион.Ты прав, Сократ. Для меня это и было самым трудным в моем искусстве; все же, мне думается, я объясняю Гомера лучше всех, так что ни Метродор Лампсакский, ни Стесимброт Фасосский, ни Главкон [5]5
Ион хвастливо сравнивает себя со знаменитыми учеными комментаторами V в., аллегорически толковавшими Гомера. Метродора Лампсакскогоне следует смешивать с Метродором Лампсакским – учеником Эпикура. О Стесимоброте,бравшем большие деньги за обучение, упоминает Ксенофонт в «Пире» (III 6).
[Закрыть], ни другой кто из живших когда-либо не был в состоянии высказать о Гомере гак много верных мыслей, как я.
Сократ.Это хорошо. Ион; ты, верно, не откажешься сообщить их мне.
Ион.Да, Сократ, действительно стоит послушать, в какой прекрасный убор я одеваю Гомера: по-моему, я достоин того, чтобы гомериды [6]6
Гомериды– рапсоды, знатоки, хранители и распространители поэм Гомера на о. Хиос, считавшиеся, по преданию, его потомками. Сведения о них имеются у Страбона (География XIV I, 35 // Пер. Стратановского. М., 1964) со ссылкой на Пиндара (Немейская ода II 1). Здесь скорее всего имеются в виду вообще почитатели Гомера.
[Закрыть]увенчали меня золотым венком.
531
Сократ.Я непременно выберу время, чтобы послушать тебя. А сейчас скажи мне вот что: только ли в Гомере ты силен или также и в Гесиоде и Архилохе [7]7
Гесиод– автор дидактической поэмы «Труды и дни» и поэмы «Теогония» (VIII в.). Об исполнении рапсодами Гесиода см. у Платона (Законы II 658d). Архилох– ямбограф с о. Парос (VII в.).
[Закрыть]?
Ион.Нет, только в Гомере; мне кажется, и этого достаточно.
Сократ.А есть ли что-нибудь такое, о чем и Гомер и Гесиод оба говорят одно и то же?
Ион.Я думаю, есть, и даже многое.
Сократ.И то, что об этом говорит Гомер, ты лучше истолковал бы, чем то, что говорит Гесиод?
Ион.Если они говорят одно и то же, то и я, Сократ, истолковал бы это одинаково.
b
Сократ.А то, о чем они говорят по-разному? Например, о прорицании говорят ли что-нибудь и Гомер и Гесиод?
Ион.Конечно.
Сократ.Так что же? Кто истолковал бы лучше сходство и различие в том, что оба поэта говорили о прорицании – ты или кто-нибудь из хороших прорицателей?
Ион.Кто-нибудь из прорицателей.
Сократ.А если бы ты был прорицателем, разве ты не мог бы толковать и то, что сказано ими по-разному, раз уж ты умеешь истолковывать сказанное одинаково?
Ион.Ясно, что так.
c
Сократ.Как же это ты силен в том, что касается Гомера, а в том, что касается Гесиода и остальных поэтов, не силен? Разве Гомер говорит не о том же, о чем все остальные поэты? Разве он не рассказывает большею частью о войне и отношениях людей, хороших и плохих, простых и умудренных в чем-нибудь; о богах, как они общаются друг с другом и с людьми; о том, что творится на небе и в Аиде, и о происхождении богов и героев? Не это ли составляет предмет поэзии Гомера?
d
Ион.Ты прав, Сократ.
Сократ.А что ж остальные поэты? Разве они говорят не о том же самом?
Ион.Да, Сократ, но их творчество не такое, как у Гомера.
Сократ.Что же? Хуже?
Ион.Да, гораздо хуже.
Сократ.А Гомер лучше?
Ион.Конечно, лучше, клянусь Зевсом.
Сократ.Не правда ли, милый Ион, когда, например, о числе станут говорить многие, а один будет говорить лучше всех, то ведь кто-нибудь отличит хорошо говорящего?
Ион.Я полагаю.
e
Сократ.Будет ли это тот же самый, кто отличит и говорящих плохо, или другой человек?
Ион.Конечно, тот же самый.
Сократ.Не тот ли это, кто владеет искусством арифметики?
Ион.Да.
Сократ.А если многие станут обсуждать, какая пища полезна, и кто-нибудь из них будет говорить получше, то отличить говорящего лучше всех может один человек, а говорящего хуже всех – другой, или один и тот же человек отличит обоих?
Ион.Конечно, один и тот же; это ясно.
Сократ.Кто же он? Как его назвать?
Ион.Это врач.
532
Сократ.Итак, скажем вообще: если многие говорят об одном и том же, то всегда один и тот же человек отличит, кто говорит хорошо, а кто плохо; а тот, кто не отличит говорящего плохо, не отличит, ясное дело, и говорящего хорошо, раз они говорят об одном и том же.
Ион.Да, это так.
Сократ.Значит, один и тот же человек способен судить о них обоих?
Ион.Да.
Сократ.Ты говоришь, что и Гомер, и остальные поэты, в том числе и Гесиод и Архилох, говорят хотя и об одном, но не одинаково: Гомер хорошо, а те хуже.
Ион.Да, и я прав.
b
Сократ.Но если ты отличаешь говорящих хорошо, то отличил бы и говорящих хуже, то есть мог бы узнать, что они хуже говорят.
Ион.Само собой разумеется.
Сократ.Значит, дорогой мой, мы не ошибемся, если скажем, что Ион одинаково силен и в Гомере, и в остальных поэтах, раз он сам соглашается, что один и тот же человек может быть хорошим судьей всех, кто говорит об одном и том же; а ведь чуть ли не все поэты воспевают одно и то же.
c
Ион.В чем же причина, Сократ, что когда кто-нибудь говорит о другом поэте, я не обращаю внимания и не в силах добавить ничего стоящего, а попросту дремлю, между тем, лишь только кто упомянет о Гомере, я тотчас просыпаюсь, становлюсь внимателен и нисколько не затрудняюсь, что сказать?
Сократ.Об этом нетрудно догадаться, друг мой. Всякому ясно, что не благодаря выучке и знаниям ты способен говорить о Гомере; если бы ты мог делать это благодаря выучке, то мог бы говорить и обо всех остальных поэтах: ведь поэтическое искусство есть нечто цельное [8]8
Цельное,или единое целое (το όλον) – один из основных терминов философии и эстетики Платона. О категории цельности у Платона см.: Лосев А. Ф.Эстетическая терминология Платона // Из истории эстетической мысли древности и средневековья. М., 1961; он же.История античной эстетики. Софисты. Сократ. Платон. С. 330—334.
[Закрыть]. Не так ли?
Ион.Да.
d
Сократ.А если взять любое другое искусство в его целом, то разве не один и тот же способ рассмотрения применим и ко всем искусствам? Хочешь послушать, как я это понимаю, Ион?
Ион.Очень хочу, Сократ, клянусь Зевсом; мне приятно слушать вас, мудрецов.
Сократ.Хотелось бы мне, Ион, чтобы ты был прав; но мудрецы-то скорее вы, рапсоды, актеры и те, чьи творения вы поете, а я всего только говорю правду, как и следует заурядному человеку.
e
Посмотри, о каком пустяке я теперь спросил тебя: всякий может легко и просто понять мои слова, что рассмотрение останется тем же, если взять искусство в целом. В самом деле, разберем последовательно. Существует ли, например, искусство живописи как целое?
Ион.Да.
Сократ.И много было и есть художников, хороших и плохих?
Ион.Совершенно верно.
533
Сократ.Так вот, видал ли ты кого-нибудь, кто способен объяснить, чту в живописи Полигнота [9]9
Сын Аглаофонта Полигнотс о. Фасос – знаменитый живописец V в. Павсаний в своем «Описании Эллады» подробно рассматривает картины Полигнота в Дельфах, на которых изображено разрушение Илиона и Одиссей в Аиде (X 25-29).
[Закрыть], сына Аглаофонта, хорошо, а чту нет, а когда дело коснется других художников – бессилен, и когда кто-нибудь говорит о произведениях всех прочих художников, то он дремлет, затрудняется и не может ничего объяснить; а когда нужно высказать мнение о Полигноте или об ином, но только одном каком-нибудь художнике, он вдруг просыпается, становится внимателен и нисколько не затрудняется, что сказать?
b
Ион.Нет, клянусь Зевсом, я не видал такого человека.
Сократ.Ну, а если речь идет о ваянии, видал ли ты кого-нибудь, кто способен разобрать достоинства творчества Дедала, сына Метиона, или Эпея, сына Панопея, или Феодора Самосца [10]10
Дедал, сын Метиона,– строитель критского лабиринта (см. также Алкивиад I, прим. 34). Эпей, сын Панопея,– легендарный строитель деревянного коня, с помощью которого греки овладели Троей. Феодор Самосец– мастер бронзового литья, по преданию, изготовил перстень Поликрата и чашу для Креза, посвященную Дельфийскому оракулу (см.: ГеродотIII 41).
[Закрыть], или одного кого-нибудь из прочих ваятелей, а произведения других ваятелей ему недоступны, и он дремлет, не зная, что сказать?
Ион.Нет, клянусь Зевсом, я не видывал такого.
c
Сократ.И наверное, думаю я, когда дело идет об игре на флейте, либо на кифаре, или о пении под кифару, или об искусстве рапсодов, ты никогда не видал человека, который способен говорить об Олимпе, о Фамире, об Орфее или о Фемии, итакийском рапсоде [11]11
Перечисляются мифические певцы и музыканты: Олимп,флейтист, связанный с культом фригийской Великой Матери богов; Фамира,или Фамирид, – фракийский певец, состязавшийся с Музами и ослепленный ими ( Гомер.Ил. II 594 сл.); Орфей,прославившийся тем, что игрой на кифаре усмирял диких зверей и сумел очаровать бога смерти Аида, пытаясь вывести из царства мертвых свою жену Евридику (см.: Овидий.Метаморфозы X 1-105), погиб, растерзанный вакханками, буйными спутницами бога Диониса, культу которого Орфей был чужд, так как он связан с Аполлоном и Музами – покровителями искусства; Фемий,рапсод с о. Итака, исполнявший песни во дворце Одиссея и пощаженный им как певец во время убийства женихов (Од. I 154; XVII 362; XXII 230 сл.).
[Закрыть], а слушая Иона эфесца, становится в тупик и не может сообразить, что в его пении хорошо, а что нет.
Ион.Мне нечего возразить на это, Сократ. Я только уверен, что о Гомере я говорю лучше всех и при этом бываю находчив; и все другие подтверждают, что о Гомере я хорошо говорю, а об остальных нет. Вот и пойми, в чем тут дело.
d
Сократ.Понимаю, Ион, и сейчас объясню тебе, что это, по-моему, значит. Твоя способность хорошо говорить о Гомере – это, как я только что сказал, не уменье, а божественная сила, которая тобою движет, как в том камне, который Эврипид назвал магнесийским, а большинство называет гераклейским [12]12
Магнесийский камень,или магнит, назван так по г. Магнесии (Малая Азия), неподалеку от которого был также мидийский г. Гераклея, богатый магнитом; отсюда второе название этого камня – гераклейский (ср. словарь Суда, Ηράκλεια λιθος). Существует, однако, и другая этимология названия «гераклейский», которое можно читать также «Гераклов», от имени Геракла (при этом имеется в виду сила притяжения магнита) (см.: Гассенди.Свод философии Эпикура. М., 1966. С. 221 и прим. 91).
[Закрыть]. Этот камень не только притягивает железные кольца,
e
но и сообщает им такую силу, что они, в свою очередь, могут делать то же самое, что и камень, то есть притягивать другие кольца, так что иногда получается очень длинная цепь из кусочков железа и колец, висящих одно за другим; у них у всех сила зависит от того камня.
534
Так и Муза сама делает вдохновенными одних, а от этих тянется цепь других восторженных. Все хорошие эпические поэты не благодаря уменью слагают свои прекрасные поэмы, а только когда становятся вдохновенными и одержимыми; точно так и хорошие мелические поэты; как корибанты [13]13
Мелические поэты– создатели мелоса, т. е. песенной лирики (см. также: Хармид, прим. 11). О корибантахсм.: Критон, прим. 19.
[Закрыть]пляшут в исступлении, так и они в исступлении творят эти свои прекрасные песнопения; когда ими овладеет гармония и ритм, они становятся вакхантами и одержимыми: вакханки в минуту одержимости черпают из рек мед и молоко, а в здравом уме – не черпают [14]14
Вакханты и вакханки– жрецы и жрицы бога Диониса, охваченные в экстазе нечеловеческой силой. Еврипид в трагедии «Вакханки» рисует выразительную картину вакхического служения Дионису (см. речь Вестника, ст. 677—774). Платон (Федр 244а) пишет: «Но ведь величайшие из благ от неистовства в нас происходят, по божественному, правда, дарованию даруемого». Здесь же (244е – 245а) содержится речь Сократа о разных видах неистовства, в частности исходящего от муз, овладевающего душой поэта и изливающегося в песнях. Ср.: Менексен, прим. 46.
[Закрыть], и то же бывает с душою мелических поэтов, как они сами свидетельствуют.
b
Говорят же нам поэты, что они летают, как пчелы, и приносят нам свои песни, собранные у медоносных источников в садах и рощах Муз [15]15
Т.е. на Парнасе и склонах лесистого Геликона, горной гряды в Беотии, посвященной Аполлону и музам.
[Закрыть]. И они говорят правду: поэт – это существо легкое, крылатое и священное [16]16
Эти слова Платона о поэте приводит Климент Александрийский (VI 18 // Строматы, творение Климента Александрийского / Пер. Н. Корсунского. Ярославль, 1892). Представление о поэте, вдохновленном божественной силой, не было специфично только для идеалиста Платона, но было присуще грекам вообще; материалист Демокрит тоже писал: «Без безумия не может быть ни один великий поэт» (68 В 17Diels = 569 Маков.), а также: «Все, что поэт пишет с божественным вдохновением… то весьма прекрасно» (68 В 18Diels = 570 Маков.).
[Закрыть]; он может творить не ранее, чем сделается вдохновенным и исступленным и не будет в нем более рассудка; а пока у человека есть это достояние, никто не способен творить и вещать.
c
Поэты, творя, говорят много прекрасного о различных предметах, как ты о Гомере, не от умения, а по божественному наитию, и каждый может хорошо творить только то, на что его подвигнула Муза, – один – дифирамбы, другой – энкомии, третий – ипорхемы, этот – эпические поэмы, тот – ямбы [17]17
Дифирамб– гимн в честь Диониса. Слово догреческого происхождения. Сам Дионис тоже именовался Дифирамбом. Энкомий– хвалебная песнь (см.: Менексен, преамбула). Ипорхема(гипорхема) – песнь в соединении с пляской. Ямбы– разновидность декламационной лирики с чередованием краткого и долгого слова в двухсложной стопе (U —), по содержанию большей частью сатирические.
[Закрыть]; во всем же прочем каждый из них слаб. Ведь не от уменья они Это говорят, а от божественной силы: если бы они благодаря уменью могли хорошо говорить об одном, то могли бы говорить и обо всем прочем;
d
потому-то бог и отнимает у них рассудок и делает их своими слугами, вещателями и божественными прорицателями, чтобы мы, слушатели, знали, что это не они, у кого и рассудка-то нет, говорят такие ценные вещи, а говорит сам бог и через них подает нам голос.
Лучшее подтверждение этому взгляду – Тинних халкидец, который ни разу не создал ничего достойного упоминания, кроме того пэана [18]18
Тинних халкидец– поэт, сочинитель пеанов (см. прим. 19). Порфирий (О воздержании II 18) сообщает: «Эсхил, говорят, рассказывает, что Тинних из всех поэтов, кого Дельфы удостоили написать пеан в честь бога (Аполлона), создал наилучший пеан» (Porphyre.De l'abstinence. 1-2 / Text etabli et traduit par J.Bouffartigue et M. Patillon. Paris, 1977—1979). Пеан– гимн в честь бога Аполлона.
[Закрыть], который все поют, – это, пожалуй, прекраснейшее из всех песнопений; то была просто какая-то «находка Муз», как выражается и сам Тинних.
e
Тут, по-моему, бог яснее ясного показал нам все, чтобы мы не сомневались, что не человеческие эти прекрасные творения и не людям они принадлежат, но что они – божественны и принадлежат богам, поэты же – не что иное, как передатчики богов, одержимые каждый тем богом, который им овладеет.
535
Чтобы доказать это, бог нарочно пропел прекраснейшую песнь устами слабейшего поэта. Разве я, по-твоему, не прав, Ион?
Ион.По-моему, ты прав, клянусь Зевсом; твои речи захватывают мою душу, Сократ, и мне кажется, что хорошие поэты под божественным наитием передают нам это от богов.
Сократ.А вы, рапсоды, в свою очередь передаете творения поэтов?
Ион.И в этом ты прав.
Сократ.Стало быть, вы оказываетесь передатчиками передатчиков?
Ион.Совершенно верно.
b
Сократ.Скажи мне вот что, Ион, не скрывай от меня того, о чем я тебя спрошу. Всякий раз как тебе удается исполнение эпоса и ты особенно поражаешь зрителей, когда поешь, как Одиссей вскакивает на порог, открываясь женихам, и высыпает себе под ноги стрелы, или как Ахилл ринулся на Гектора [19]19
См.: Гомер.Од. XXII 1-4:
Сбросил с тела тогда Одиссей многоумный лохмотья.С гладким луком в руках и с колчаном, набитым стрелами,Быстро вскочил на высокий порог, пред ногами на землюВысыпал острые стрелы и так к женихам обратился. Пер. В. В. Вересаева
и Ил. XXII 131 сл.:
Так рассуждал он и ждал. Ахиллес подошел к нему близко,Грозный, как бог Эниалий, боец, потрясающий шлемом… Пер. В. В. Вересаева.
[Закрыть], или что-нибудь жалостное об Андромахе, о Гекабе или о Приаме, —
c
в уме ли ты тогда или вне себя, так что твоей душе, в порыве вдохновения, кажется, что она тоже там, где совершаются события, о которых ты говоришь, – на Итаке [20]20
Герои «Илиады» Гомера: Андромаха– жена Гектора, Гекуба(или Гекаба) – мать его, Приам– его отец. Остров Итака– родина Одиссея.
[Закрыть], в Трое или где бы то ни было?
Ион.Как наглядно подтвердил ты свои слова, Сократ! Отвечу тебе, не таясь. Когда я исполняю что-нибудь жалостное, у меня глаза полны слез, а когда страшное и грозное – волосы становятся дыбом от страха и сердце сильно бьется.
d
Сократ.Что же, Ион? Скажем ли мы, что находится в Здравом рассудке тот человек, который, нарядившись в расцвеченные одежды и надев золотой венец, станет плакать среди жертвоприношений и празднеств, ничего не потеряв из своего убранства, или будет испытывать страх, находясь среди более чем двадцати тысяч дружественно расположенных людей, когда никто его не грабит и не обижает?
Ион.Клянусь Звсом, Сократ, такой человек, по правде сказать, совсем не в здравом рассудке.
Сократ.Знаешь ли ты, что вы доводите до того же состояния [21]21
Ксенофонт в «Пире» (III 11) упоминает об актере Каллипиде, «который страшно важничает тем, что может многих доводить до слез».
[Закрыть]и многих из зрителей?
e
Ион.Знаю, и очень хорошо: я каждый раз вижу сверху, с возвышения, как слушатели плачут и испуганно глядят и поражаются, когда я говорю. Ведь мне необходимо очень внимательно следить за ними: если я заставлю их плакать, то сам буду смеяться, получая деньги, а если заставлю смеяться, сам буду плакать, лишившись денег.
536
Сократ.Теперь ты понимаешь, что такой зритель – последнее из тех звеньев, которые, как я говорил, получают одно от другого силу под воздействием гераклейского камня. Среднее звено – это ты, рапсод и актер, первое – это сам поэт, а бог через вас всех влечет душу человека куда захочет, сообщая силу через одного другому. И тянется, как от того камня, длинная цепь хоревтов [22]22
Хоревт– участник хора.
[Закрыть]и учителей с их помощниками: они держатся сбоку на звеньях, соединенных с Музой.
b
И один поэт зависит от одной Музы, другой – от другой. Мы обозначаем это словом «одержим», и это почти то же самое: ведь Муза держит его. А от этих первых звеньев – поэтов, зависят другие вдохновленные: один от Орфея, другой от Мусея [23]23
Мусей– мифический поэт и прорицатель, ученик Орфея. О Мусее см. у Геродота (VIII 6 и 96) и Платона (Государство II 363с). Мусею приписывались поэмы «Евмолпия», «Теогония» и др.
[Закрыть]; большинство же одержимы Гомером, или Гомер держит их. Один из них – ты, Ион, и Гомер держит тебя.
Когда кто-нибудь поет творения другого поэта, ты спишь и не находишь, что сказать, а когда Запоют песнь этого твоего поэта, ты тотчас пробуждаешься, твоя душа пляшет [24]24
Метафора; ср. Эсхил (Хоэфоры 167): «…сердце пляшет от страха».
[Закрыть], и ты нисколько не затрудняешься, что сказать.
c
Ведь то, что ты говоришь о Гомере, все это не от уменья и знания, а от божественного определения я одержимости; как корибанты чутко внемлют только напеву, исходящему от того бога, которым они одержимы, и для этого напева у них достаточно и телодвижений и слов, о других же они и не помышляют, так и ты, Ион, когда кто-нибудь вспомнит о Гомере, знаешь, что сказать, а в остальных поэтах затрудняешься.
d
И причина того, о чем ты меня спрашиваешь – почему ты о Гомере Знаешь, а об остальных нет, – причина здесь та, что не выучкой, а божественным определением ты – искусный хвалитель Гомера.
Ион.Хорошо говоришь ты, Сократ; а все же я удивился бы, если бы тебе удалось убедить меня, что я восхваляю Гомера в состоянии одержимости и исступленности. Я думаю, что и тебе не казалось бы так, если бы ты послушал, как я говорю о Гомере.
e
Сократ.Да я и хочу послушать, только не раньше, чем ты ответишь мне вот на какой вопрос: из того, что говорит Гомер, о чем ты хорошо говоришь? Ведь не обо всем же, конечно [25]25
Критике Платона здесь и ниже подвергается ходячее мнение о том, что занимающиеся Гомером знают «всякое искусство». Это – «подражатели», а «истины они не касаются» (см.: Государство X 598е – 601 а).
[Закрыть].
Ион.Будь уверен, Сократ, что обо всем без исключения.
Сократ.Но ведь не о том же, чего ты, паче чаяния, не знаешь, хотя Гомер об этом и упоминает?
Ион.О чем же это Гомер говорит, а я не знаю?
537
Сократ.Гомер часто и много говорит о различных искусствах, например, об управлении колесницей, – сейчас скажу тебе, если вспомню место.
Ион.Да я сам скажу, я помню.
Сократ.Так скажи мне, что говорит Нестор своему сыну Антилоху, советуя ему быть осторожным на поворотах при состязании колесниц на тризне Патрокла.
Ион.«Сам же», – говорит Нестор, —
b
крепко держась в колеснице красивосплетенной,
Влево легко наклонись, а коня, что под правой рукою,
Криком гони и бичом и бразды попусти совершенно,
Левый же конь твой пускай подле самой меты обогнется
Так, чтоб казалось, поверхность ее колесо очертило
Ступицей жаркою. Но берегись, не ударься о камень [26]26
Платон цитирует здесь «Илиаду» XXIII 335—340 (пер. Н. И. Гнедича).
[Закрыть].
c
Сократ.Достаточно. Вот здесь, Ион, кто лучше мог бы судить, правильно ли говорит Гомер или нет – врач или возничий?
Ион.Конечно, возничий.
Сократ.Потому ли, что владеет этим искусством, или по другой причине?
Ион.Нет, именно благодаря своему искусству.
Сократ.И каждому искусству дано от бога ведать одним каким-нибудь делом? Ведь то, что мы узнаём, овладев искусством кормчего, мы не можем узнать, освоив искусство врача.
Ион.Конечно, нет.
Сократ.И, овладев искусством строителя, – то, что узнаём, освоив искусство врача?
Ион.Конечно, нет.
d
Сократ.Не так ли и во всех искусствах: что мы узнаем, изучив одно искусство, того мы не узнаем, изучив другое? Но сначала скажи мне вот что: не называешь ли ты одно искусство так, а другое иначе?
Ион.Да.
Сократ.И я, замечая, что одно искусство есть знание одних вещей, а другое – других, называю одно так, а другое иначе; так же поступаешь и ты?
Ион.Да.
e
Сократ.Ведь если бы и то и другое искусство было знанием одних и тех же вещей, то зачем стали бы мы называть одно так, а другое – иначе, раз одно и то же можно было бы узнать, овладев любым из двух. Вот, например, я знаю, что здесь пять пальцев, и ты знаешь то же самое, что и я; и если бы я тебя спросил, не с помощью ли одного искусства – искусства счисления – познаём одно и то же и я и ты или с помощью разных искусств, ты, конечно, сказал бы, что с помощью одного и того же.
Ион.Да.
538
Сократ.Вот теперь скажи мне то, о чем я хотел спросить: думаешь ли ты, что так бывает во всех искусствах и что, изучая одно искусство, познаешь одно, а изучая другое – познаешь уже не то же самое, а нечто совсем иное, если, конечно, само искусство другое.
Ион.Я думаю, что так, Сократ.
Сократ.А кто не овладеет каким-либо искусством, тот не способен будет хорошо знать то, что говорится или делается согласно этому искусству, не правда ли?
b
Ион.Правда твоя.
Сократ.А кто лучше знает, правильно ли говорит Гомер в тех стихах, которые ты привел, – ты или возничий?
Ион.Возничий.
Сократ.Ведь ты – рапсод, а не возничий.
Ион.Да.
Сократ.А искусство рапсода – иное по сравнению с искусством возничего?
Ион.Да.
Сократ.И раз оно иное, то оно есть знание иных вещей?
c
Ион.Да. Сократ. Ну, а когда Гомер говорит, как Гекамеда, наложница Нестора, дает раненому Махаону питье, приблизительно в таких словах: …растворила
Смесь на вине прамнийском, натерла козьего сыра
Теркою медной и лук на закуску к питью предложила [27]27
Ил. XI 638—640, пер. Я. М. Боровского. Вторая половина второго стиха соответствует стиху 625, что отражено в цитировании Платона и здесь в переводе.
[Закрыть], —
то, чтобы узнать, правильно ли говорит Гомер или нет, требуется врачебное искусство или искусство рапсода?
Ион.Врачебное.
Сократ.А когда Гомер говорит:
d
то как мы ответим на вопрос, чье искусство – рыболова или рапсода – скорее разберет, что он говорит, и правильно ли?
Ион.Ясно, Сократ, что искусство рыболова.
Сократ.Посмотри же: если бы ты, задавая мне вопрос, сказал: «Раз ты, Сократ, находишь у Гомера то, что подлежит ведению каждого из искусств, то найди мне и для прорицателя и его искусства что-нибудь такое,
e
о чем ему надлежит судить, хорошо или плохо это сочинено», – посмотри, как легко и правильно я тебе отвечу. Часто Гомер говорит это и в «Одиссее», – например, то, что говорит женихам гадатель из рода Мелампа, Феоклимен:
539
Вы, злополучные, горе вам, горе! Невидимы стали
Головы ваши во мгле, и невидимы ваши колена;
Слышен мне стон ваш, слезами обрызганы ваши ланиты;
И привиденьями, в бездну Эреба бегущими, полны
Сени и двор, и на солнце небесное, вижу я, всходит
Страшная тень, и под ней вся земля покрывается мраком [29]29
Од. XX 351—353, 355—357, пер. В. А. Жуковского. Феоклимен– сын Мелампа. Меламп– мифический прорицатель, жрец, основатель культа Диониса в Греции (см.: ГеродотII 49). Гомер.Од. XV 225—255.
[Закрыть],
b
часто и в «Илиаде», например, в «Сражении у стен»; ведь и там Гомер говорит:
Ров перейти им пылавшим явилася вещая птица,
Свыше летящий орел, рассекающий воинство слева,
Мчащий в когтях обагренного кровью огромного змея:
Жив еще был он, крутился и брани еще не оставил;
c
Взвившись назад, своего похитителя около выи
В грудь уязвил, и, растерзанный болью, на землю добычу,
Змея, отбросил орел, уронил посреди ополченья,
Сам же, крикнувши звучно, понесся по веянью ветра [30]30
«Сражение у стен» – заголовок песни XII «Илиады» (в пер. Гнедича – «Битва за стену», в пер. Вересаева – «Битва у стены»). Далее цитируется XII 201—207.
[Закрыть].
d
Вот это, скажу я, и тому подобное подлежит рассмотрению и суждению прорицателя.
Ион.И ты будешь прав, Сократ.
Сократ.Да и ты прав, Ион, говоря об этом. Ну-ка, теперь и ты выбери мне, как я тебе выбрал из «Одиссеи» и из «Илиады» то, что относится к прорицателю, к врачу и к рыболову, – так и ты, Ион, выбери мне – ты же и опытнее в Гомере, – чту относится к рапсоду и к его искусству и что подлежит рассмотрению и суждению рапсода предпочтительно пред всеми другими людьми.
e
Ион.Я утверждаю, Сократ, что решительно всё.
Сократ.Нет, не это ты утверждаешь, Ион, будто решительно всё, неужто ты так забывчив? А не следовало бы рапсоду быть забывчивым.
540
Ион.Что же я забыл?
Сократ.Не помнишь разве, как ты говорил, что искусство рапсода – иное по сравнению с искусством возничего?
Ион.Помню.
Сократ.И ты соглашался, что раз оно иное, то иной будет и область его ведения?
Ион.Да.
Сократ.Значит, по твоим же собственным словам, уже не все будет входить в ведение рапсода и его искусства.
b
Ион.Кроме, пожалуй, вот таких вещей, Сократ.
Сократ.Под «такими вещами» ты понимаешь, видимо, то, что относится к другим искусствам; но если не все, то что же именно будет в ведении рапсода?
Ион.По-моему, в его ведении будет то, какие речи приличны мужчине и какие – женщине, какие – рабу, а какие – свободному, какие – подчиненному, а какие – начальствующему.
Сократ.А какие распоряжения надо сделать, если в море корабль застигнут бурей, по-твоему, рапсод будет знать лучше, чем кормчий?
c
Ион.Нет, это лучше знает кормчий.
Сократ.Или как надо распорядиться в случае болезни, рапсод будет знать лучше, чем врач?
Ион.Нет.
Сократ.Но, по-твоему, ты знаешь, как должен говорить раб?
Ион.Да.
Сократ.Например, что должен сказать раб-волопас, укрощающий взбесившихся быков, по-твоему, будет лучше знать рапсод, а не волопас?
Ион.Нет, конечно.
d
Сократ.Или то, что должна сказать женщина-пряха, прядущая шерсть?
Ион.Нет.
Сократ.А может быть, рапсод будет знать, что должен сказать военачальник, ободряя воинов?
Ион.Да, вот это рапсод будет знать.
Сократ.Что же, искусство рапсода – это искусство военачальника?
Ион.Я-то, по крайней мере, знал бы, какие речи подобают военачальнику.
Сократ.Потому что ты. вероятно, и в искусстве военачальника сведущ, Ион. А если бы, например, ты одновременно и умел играть на кифаре и был бы наездником, а значит распознавал бы хорошо и дурно выезженных коней, и я бы спросил тебя: благодаря какому же искусству ты, Ион, распознаёшь хорошо выезженных коней? Тому же самому, благодаря которому ты стал наездником, или тому, благодаря которому играешь на кифаре, что ответил бы ты мне?
e
Ион.Благодаря тому же искусству, с помощью которого я стал наездником, сказал бы я.
Сократ.И если бы ты отличал, кто хорошо играет на кифаре, ты согласился бы, что делаешь это при помощи того искусства, благодаря которому ты – кифарист, а не благодаря тому, что ты – наездник?
Ион.Да.
Сократ.А если ты знаешь толк в воинском деле, то при помощи ли того искусства, благодаря которому ты сведущий военачальник, или из-за того, что ты хороший рапсод?
Ион.По-моему, это совершенно безразлично.
541
Сократ.Как? Ты говоришь, что это совершенно безразлично? Искусство рапсода и искусство военачальника – одно искусство или два? Что ты скажешь?
Ион.По-моему, одно.
Сократ.Значит, кто хороший рапсод, тот, оказывается, и хороший военачальник?
Ион.Непременно, Сократ.
Сократ.И оказывается, кто хороший военачальник, тот и хороший рапсод?
b
Ион.Этого-то я не думаю.
Сократ.Но кто хороший рапсод, тот, по-твоему, и хороший военачальник?
Ион.Конечно.
Сократ.Не лучший ли ты рапсод, чем любой из греков?
Ион.И намного, Сократ.
Сократ.Так ты и военачальник, Ион, лучший среди греков?
Ион.Будь уверен в этом, Сократ; а научился я этому из произведений Гомера.
c
Сократ.Ради богов, Ион, почему же в таком случае ты, лучший военачальник и лучший рапсод из греков, только поешь, разъезжая среди греков, а не начальствуешь над войском? Неужели ты думаешь, что рапсод, увенчанный золотым венком, очень нужен грекам, а военачальник – не нужен?
Ион.Наш город, Сократ, находится под вашей властью и военным начальствованием и поэтому вовсе не нуждается в военачальнике, а ваш город и город лакедемонян не выберут меня военачальником: вы ведь считаете, что и сами справитесь.
Сократ.Дорогой Ион, не знаешь ли ты Аполлодора из Кизика?
d
Ион.Какого это?
Сократ.Того, кого афиняне много раз избирали своим полководцем, хотя он и чужестранец; и Фаносфену с Андроса, и Гераклиду из Клазомен [31]31
Аполлодор из Кизика(см. 541с), Гераклид из Клазомени Фаносфен– афинские стратеги родом из Малой Азии. Афиняне даровали им гражданство за их доблесть. О первых двух см. у Элиана XIV 5: Пестрые рассказы / Пер. С. В. Поляковой. М., 1963; о Фаносфене– единственное упоминание у Ксенофонта: Греческая история I 5, 18, 19.
[Закрыть]наш город поручает и стратегию, и другие должности, так как они, хотя и чужеземцы, показали себя достойными этого. Почему же Иона эфесца город наш не изберет военачальником и не почтит этим званием, если он окажется достойным? Что ж? Разве вы, эфесцы [32]32
Эфесцы,как и другие ионийцы, считались выходцами из Аттики. По Геродоту (I 147), ионяне чистой крови именно все те, которые «происходят из Афин». В другом месте (VIII 44) Геродот сообщает, что афиняне, пока нынешнюю Элладу населяли пеласги, «были пеласгами и назывались кранаями»; в царствование Кекропа названы были кекропидами, а когда власть наследовал Эрехфей, «они получили имя афинян и, наконец, по имени их предводителя Иона, сына Ксуфа, – ионянами». Таким образом, оказывается, что ионийцы – это древнейшие жители Аттики, переселившиеся в Малую Азию.
[Закрыть], не афиняне издревле, или Эфес уступает какому-нибудь другому городу?
e
Если ты, Ион, прав, что благодаря уменью и знанию ты способен восхвалять Гомера, тогда ты виноват вот в чем: пообещав показать, как много хорошего ты знаешь о Гомере, ты обманываешь меня и далек от того, чтобы показать мне это. Ты даже не желаешь ответить на то, чего я давно добиваюсь, – что это такое, в чем ты силен. Вместо того ты, прямо-таки как Протей [33]33
См.: Евтидем, прим. 35.
[Закрыть], извиваясь во все стороны, принимаешь всевозможные обличья и, в конце концов, ускользаешь от меня, оказавшись даже военачальником, лишь бы только не показать, как ты силен в гомеровской премудрости.
542
Если ты искусен – о чем я только что говорил, – то ты обманываешь меня, не сдержав обещания показать это на Гомере, и поступаешь несправедливо; если же ты не искусен и, ничего не зная по Гомеру, но одержимый божественным наитием, высказываешь об этом поэте много прекрасного, как я уже о тебе говорил, то ты ни в чем не виноват. Итак, вот тебе на выбор: кем ты хочешь у нас прослыть – несправедливым человеком или божественным?
Ион.Большая разница, Сократ: ведь гораздо прекраснее прослыть божественным.
Сократ.Так это – нечто более прекрасное – и останется у нас за тобой, Ион; ты – божественный, а не искусный хвалитель Гомера.
Перевод Я. М. Боровского.
В кн.: Платон. Избранные диалоги. М., 1965
