Текст книги "Опричник"

Автор книги: Арина Теплова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 22 страниц)

– Не знаю, – тихо ответила Людмила. – Они все без ауры.

К ним приблизилась старуха, неся в руках некую дымящую тонкую палочку.

– Доченьки мои родные, встречайте гостей дорогих, – проскрежетала старуха. – Надобно все показать им здесь, – велела старуха. Четыре ближайшие мавки услышали повеление старухи и медленно направились к ним. Они окружили их и старуха приказала. – Займитесь-ка пока милочком нашим. Спойте ему песенку, да искупайте.

Мавки потянули Мирона за руки в сторону от девушки, схватив его ледяными руками.

– Нет, Мирон, я с тобой! – выпалила Людмила, цепенея от ужаса. Но ее за руку ухватила старуха и, останавливая ее, проскрежетала:

– Не кричи так, девица.

Старуха начала водить из стороны в сторону дымящей палкой, и Людмила ощутила, как в ее ноздри ворвался сладковатый горчичный запах.

– Да погоди. Схожу с ними, посмотрю на них, как следует, – ответил ей Мирон, следуя за мавками. – Вдруг, пойму, где искать.

– Нет, Мирон, не ходи, – пролепетала Людмила затравленно, ощущая, как от горчичного дыма палочки у нее закружилась голова. И уже как-то вяло добавила. – Пойдем отсюда…

– Куда это ты собралась, яхонтовая? – спросила, улыбаясь гнилым ртом, старуха. – А как же цветочек папоротника, который я обещала тебе?

В следующий миг Людмила почти потеряла сознание и, покачнувшись едва не упала. Старуха придержала ее и, заботливо усадив ее на траву, произнесла над нею:

– Ох, девонька моя, нехорошо тебе?

Людмила не успела ничего сказать, как потеряла сознание вновь, упав на траву.

Сколько она была в обмороке неведомо, но когда она пришла в себя, старуха все так же стояла над нею, но уже без дымящей палки. Людмила ощущала, что она находится в каком-то странном сне. Заунывные песни мавок, как будто убаюкивали ее, и ей совсем не было страшно. И эта старуха уже не казалась ей столь ужасной. Колдунья помогла ей подняться на ноги и потянула ее за руку. Отчего-то девушке совсем не хотелось вырываться и она послушно пошла за старухой.

– Пойдем, милая, со мной, – завывала ей на ухо старуха. – Я тебе самый красивый цветок подарю. Никогда ты такого не видывала.

7.8

Медленно, послушно идя за старухой, Людмила ощутила, как ее сознание на миг вернулось к ней, и она осознала, что она не во сне, а в жуткой Яви. Она остановилась и огляделась.

Заслышав мелодичный завораживающий напев, девушка невольно обернулась и увидела Мирона у воды в двух десятках шагах от себя. Он стоял, не шевелясь, словно оцепеневший и невидящим взором смотрел перед собой. А три светловолосые и одна рыжая девицы – мавки, вились вокруг него, украшая Сабурова травой и цветами, заунывно напевая. Его заторможенный вид навел девушку на жуткую мысль о том, что мавки своими песнями наводили на него морок и дурман, затуманив его мысли. Она видела, как они сняли с него рубаху, обнажив его торс, и далее стянули с него пояс с ножом и плетью. Его холодное оружие они бросили в воду, и оно вмиг утонуло. Уже через минуту мавки начали заманивать Мирона в озеро, и он послушно пошел в воду, увлекаемый утопленницами. Мавки тянули его на глубину, и он уже был по пояс в воде. Одна из утопленниц, обвив своими руками шею молодого человека, увлекала его дальше в глубину.

Людмила дернулась в сторону Сабурова, вырвавшись из рук старухи, и громко крикнула:

– Мирон!

Вмиг костлявая рука колдуньи схватила ее запястье и потянула девушку обратно.

– Ты куда это, коханочка моя? – недовольно прокряхтела старуха.

Людмила начала вырываться из рук колдуньи, которая с силой держала ее. Девушка видела пустой и покорный взгляд Мирона, словно затянутый дымкой, а мавки, обступив его со всех сторон, далее тянули его в озеро.

– Очнись! Мирон! – закричала уже диким криком Людмила, но он не слышал ее.

– А ну-ка, доченьки, помогите мне успокоить ее! – велела громко старуха и тут же несколько других синюшных девиц поднялись с берега и, обступив Людмилу, начали толкать ее ледяными руками подальше от озера.

Людмила, не спускала жуткого взора с Мирона, голова которого уже была наполовину в воде. Она пыталась вырваться из круга мертвых девиц, но они не пускали ее. Затравленно озираясь по сторонам, девушка не понимала, почему до сих пор нет Василия, который шел за ними. И тут ее осенило.

Дурман, окутавший Мирона, обволакивал его сознание, и ему казалось, что ласковые руки матери убаюкивают его, словно он дитя малое. Он хотел идти с ними в гладь озера, которая казалась ему манкой и притягательной. И, вдруг, его сознание пронзил резкий, низкий, леденящий кровь окрик Людмилы:

– Мечислав!

Мирон резко распахнул полуприкрытые дремой глаза и напрягся всем телом. Голова Мирона уже была почти погружена под воду, и доставала до носа. В следующий миг одна из мавок дернула его ниже и он оказался под водой.

Молодой человек, словно оступился и ушел под водную гладь. Людмила в ужасе замерла, понимая, что мавки все же затянули его на дно. Девушка начала дико дергаться из цепких рук утопленниц в истерике отталкивая их, и ей удалось вырваться. Она бросилась к тому месту, где еще пару минут назад скрылся под водой Мирон. Склонившись к воде, девушка увидела только двух лежащих в воде мавок, которые как-то жутко улыбались ей беззубыми ртами. Людмила уже хотела кинуться в озерную воду, чтобы попытаться вытащить Сабурова, как в следующий миг на поверхности воды всплыло тело Мирона. С пугающими открытыми и с неподвижными глазами, белым, словно полотно лицом и недвижимым телом. Он был мертв. Отчаянно вскрикнув, Людмила в диком порыве уже дернулась к молодому человеку, желая вытащить его из жуткого озера и еще попытаться спасти его своим дыханием, ведь она немного знала о том, как спасать едва утопших людей. Но она не успела даже приблизиться к воде. Горбатая колдунья, с необычайной силой схватила Людмилу за длинный подол рубахи и дернула ее от озера. Девушка, пролетев почти несколько аршин, упала на траву, больно ударившись бедром. Старуха и мавки вмиг окружили ее, схватив и не давая ей вырваться, они подняли ее на ноги.

Дикими полными ужаса глазами, Людмила смотрела на то место, где плавало бездыханное тело Мирона и из ее глаз хлынули слезы от страха и боли.

Именно в этот трагичный момент из чащи к озеру выбежал Василий. Чуть поодаль от того места, где была Людмила и старуха с мавками. С палашом в правой руке и ярко горящим факелом в левой. Тут же три утопленницы девки окружили его, не давая ему пройти.

– Василий! – вскрикнула радостно-истерично Людмила.

– Насилу отыскал озеро! Заплутал немного! – выпалил Василий.

И видя, что молодой человек угрожающе размахивает палашом и словно боится наносить раны утопленницам, Людмила закричала ему:

– Мертвые они! Не жалей их! Они Мирона убили!

– Чего? – взъярился Сабуров, и быстро ударил палашом по первой мавке, и на ее теле образовалась синяя рана, и утопленница-девка упала на землю.

– Утопили они его, – сквозь слезы выкрикнула Людмила. – Да оставьте меня! – вскрикнула она зло, пытаясь вырваться из ледяных рук мавок.

– Вот окаянные мавки! – процедил Василий и, увидев, как к нему приблизились еще четыре девки – утопленницы, он начал яростно размахивать палашом и факелом в другой руке, сильно ударяя по мертвым холодным смертоносным оружием. – Погоди, сейчас, сестрица!

Утопленницы совсем не боялись палаша Василия, а от факела начали шарахаться в сторону.

– Огня они боятся! – прокричала Людмила.

– Да! – ответил ей Василий и увидел, как первая зарубленная им мавка поднимается с земли. На ее груди зияла страшная синяя рана, но она нисколько не мешала ей двигаться.

Но тут же бабка колдунья, видя все, жутко затряслась и вскрикнула:

– Сыночки мои названные! Убейте этого охальника!

Вмиг некоторые парни – мавки, которые до этого сидели по краям озера и, не принимавшие никакого участия в происходящем, поднялись на ноги и устремились к Василию. Холодея сердцем, Людмила увидела, как шестеро мертвецов окружили Василия, протягивая к нему синюшные руки и завывая. Василий стоял посередине и рубил по мавкам палашом, и размахивал факелом. Парни жутко шарахались от огня в сторону. А затем снова наскакивали на Василия. Их отрубленные Василием руки и ноги тут же срастались с их мертвым телом, а на теле мавок всего лишь оставались зияющие синие раны, которые не мешали им двигаться.

– Ну-ка, коренья, подсобите! – выкрикнула очередной приказ старуха – колдунья. И тут же земля под ногами Василия зашевелилась и появились ползучие корни деревьев, которые начали опутывать ноги Василия, свалив его с ног. – Душите его, охальника! – прохрипела старуха, грозя в сторону Василия кулаками.

7.9

Один из мертвяков уже кинулся на Сабурова и, намотав на его шею гибкий тонкий камыш, начал душить его. Тут же Василий с силой отшвырнул от себя мавку, отбросив его почти к озеру. Видя под собой голую землю с корнями, ибо трава невольно ушла под землю, Василий вмиг придумал нечто. Он стремительно наклонился вперед, насколько позволяли ему обвитые корягами ступни, и поджег факелом траву. Трава стремительно вспыхнула, не давая приблизиться к нему утопленникам, которые боялись переступить огненный барьер. В этот момент Людмиле тоже чудом удалось вырваться из рук мавок – девок и она бросилась со всех ног к Василию. Молодой человек уже поджег вокруг себя траву, сделав тем самым огненный защитный круг, и Людмила резво перемахнула через огонь, оказавшись рядом с Сабуровым. Молодой человек стремительными мощными движениями рубил корни, опутавшие его, пытаясь освободить свои ноги, которые ушли под землю по колено.

Оглядевшись по сторонам, Людмила напрягла свое существо и провела изумрудным взором по не сильно горящей траве, которая начала затухать. Вмиг огонь полыхнул и трава стремительно разгорелась сильнее, создавая широкий огненный круг шириной в два аршина. Мертвяки шарахнулись в сторону, когда трава ярко заполыхала. А Людмила отметила, что теперь огненный барьер достаточный, чтобы нечисть не смогла приблизиться к ним.

– А ну-ка облейте-ка их водой, сыночки! А я подсоблю вам! – заверещала старуха, которая уже приблизилась с утопленницами к огненному кругу.

Мавки устремились к озеру и начали жадно глотать из озера воду. А Людмила, испуганно понимая, что надо продолжать бороться начала сильнее разжигать траву вокруг. Но она так нервничала, что трава разгоралась, но не так сильно, как она хотела бы. Спустя несколько минут мавки – парни приблизились к ним, выпуская из своих ртов сильные потоки воды, что никогда бы не смог проделать простой смертный, и тут явно была примешана магия колдуньи. Два утопленника быстро проделали себе проход, вмиг затушив ближайшие горящие травы, и стремительно приблизились к молодым людям. Остальные мавки залили водой весь огненный широкий круг, окатив водой изо рта и Василия с девушкой. Факел с огнем тоже погас, сильно намоченный водой.

Победно скалясь, колдунья начала приближаться с мавками к Людмиле и Сабурову,

– Все, девка, хватит бунтарить, сюда иди, – проскрежетала старуха.

– Не подходите! – выпалила в истерике Людмила, и обернулась на Василия. Стоя по колено в земле он упорно срубал корни со своих ног. На его лице была испарина, и он, словно одержимый не останавливался. Но корни продолжали лезть из земли, все опутывая и опутывая его голени и бедра.

– Не боись, не возьмут они нас, – цедил он.

Неумолимо колдунья свела свои костлявые пальцы на тонком запястье девушки и дернула ее со всей силы от Василия. Как и в прошлый раз, Людмила от силы толчка аж перелетела на несколько аршин в сторону и упала на землю, вскрикнув от болезненного падения. Девушка оцарапала до крови руки и колени, осознавая, что немощь старухи показная, и она была явно сильнее любого мужика.

– Убейте его! – скомандовала старуха, уже приблизившись к Людмиле, и схватив ее за руку, подняла на ноги и поволокла за собой.

Холодея от ужаса, Людмила затравленно обернулась на Василия, отражая, как парни – мавки быстро сорвав гибкие камыши, устремились к молодому человеку, собираясь его удушить. Людмила поняла – им не совладать с мавками. И еще немного и они задушат Василия.

Старуха тащила ее за собой, а девушка в отчаянии думала о том, что оба Сабуровых не смогли справиться с этой водяной жуткой нечистью, и вскоре и она останется жить здесь на этом кладбище – озере утопленников, как мавка. Если Людмила и хотела смерти, то только спокойной и мирной, чтобы ее душа поднялась на небо. Таким было ее горячее желание. Но зловещая старуха предрекала ей вечную муку на этом проклятом озере в виде утопленницы. Большие горькие слезы покатились из глаз девушки, и она совершенно отчаялась и упала духом. Она уже не сопротивлялась и покорно шла за старухой, которая упорно тянула ее за руку вдоль озера, к какому-то определенному месту. Мавки – девки покорно шли за ними. Людмила краем глаза видела, что Василий уже по пояс в корнях и все пытается сопротивляться мертвецам, не давая себя удушить. Но девушка отчетливо понимала, что это продлится недолго и силы молодого человека скоро иссякнут, а у мавок нет, и в итоге они все равно убьют его. А ей горемычной сбежать все равно не дадут и, наверняка, вскоре утопят, как и задумала колдунья.

– И что ты плачешь, коханочка моя? – спросила старуха почти ласково. – Зачем тебе этот охальник? Пусть сдохнет. Твой же, дружочек любимый, уже у нас остался, – продолжала увещевать гнилым ртом бабка, намекая на утопшего Мирона. – Я ведь нарочно вас вместе к себе привела, чтобы вам поодиночке не скучно было. Вон посмотри, все твои сестрицы будущие, – старуха указала на мавок, – все со своими любимыми у меня живут. И радуют меня, словно деточки родные. Своих то деток Бог не дал мне, словно проклята я. А как же мне жить то было без деточек? Один приемыш был, да и тот помер от лихорадки то. А теперь то я не одна и вон смотри, сколько у меня деток то названных, почти три дюжины и все со мной живут. И все такие молодые и красивые, и на веки вечные будут такими, – старуха уже усадила плачущую тихими слезами Людмилу на пень и, достав гребень начала расчесывать ее волосы, а утопленницы обступили их и старуха велела им. – А ну-ка, доченьки мои, красавицы, любушки-голубушки, спойте сестрице вашей будущей песню заунывную, чтобы успокоилась она перед тем, как в озеро ее поведем. – Девки – утопленницы начали петь, чуть открывая рты, и уже через миг Людмилу окутал странный покой и умиротворение. Она понимала, что они нагоняют на нее морок, как и чуть ранее на Мирона, чтобы ослабить ее волю, и чтобы она перестала сопротивляться. А старуха все приговаривала. –  Ты не бойся, деточка, воскрешу я милого твоего, да и тебя следом, и будете жить рядом со мною на озере этом.

Жуткие слова старухи о том, что она топит живых людей, а потом воскрешает их, чтобы они стали ходячими мертвецами и радовали ее, вконец захолодили душу Людмилы. Страх, мерзость и безысходность заволокли ее существо.

Вскоре старуха подняла ее с пня, и передала девушку двум мавкам, которые удерживая ледяными руками Людмилу за локти, повели ее к воде. Людмила уже вступила в воду, вместе с утопленницами, чувствуя, что все для нее кончено.

В следующее мгновение стремительный шумный мужчина – дух, вдруг, вырвался из воды, и с силой нанес удар ножом одной из мавок, отрезав ей голову. Дико вскрикнув, Людмила дернулась и вмиг пришла в себя и увидела, как Мирон мокрый и босой, в одних штанах, ударил холодным оружием по второй мавке, скинув ее в воду. Он проворно дернул Людмилу за руку, отшвырнув ее на траву, подальше от воды, и прохрипел:

– Здесь сиди!

Все произошло так стремительно, что когда Мирон жестко схватил колдунью за плечо и приставил к ее горлу нож, она только в тот миг отчаянно заорала. Старуха попыталась со всей своей недюжинной силой отпихнуть Мирона, но он лишь напряг сильнее руки, сильно сжав тело бабки вместе с руками, и вновь приставив к ее горлу нож, процедил:

– Немедля вели отпустить покойникам моего брата! Или устрою сейчас тебе старуха судный день!

Сильнее завизжав и явно не собираясь сдаваться, колдунья начала упорно сопротивляться Сабурову, пытаясь вырваться. Мирон, развернув нож острием вниз в руке, со всей силы ударил старуху кулаком в грудь так, что она захрипела, вмиг согнувшись и харкая кровью. Сабуров вновь сжал колдунью и упер нож острием уже в ее нос.

– Кому сказал! Вели отпустить брата! – угрожающе прикрикнул он на старуху, – А не то, буду отрубать по одной твой конечности, бабка! А начну с ушей и носа! Ну!

Людмила так и сидела на траве, немного тряся головой, чтобы до конца прийти в себя от морока. Она округлившимися глазами смотрела на Мирона и не понимала живой он или мертвец, ведь она явственно видела его мертвое тело. И не понимала, как он может быть жив? Но он был жив, ибо его аура теперь ярко светилась светло-фиолетовым цветом. Людмила проворно обернула голову и отметила, что Василий еще жив и обвитый корягами по грудь, все еще сопротивляется нежити, отбиваясь лишь одними руками.

– Отпустите, сыночки, охальника! – завопила старуха. Мавки обернулись к ней и тут же опустив руки, начали отходить от Василия.

– Корни еще! – процедил Мирон.

– Руку освободи, – прокряхтела старуха. Сабуров отпустил ее правую руку, и с угрозой сказал:

– Нож всажу, если что не так сделаешь, старуха.

– Что тебе надо, лиходей? – проскрипела ведьма, напрягая пальцы и поворачивая руку. Корни начали опускаться под землю, освобождая Василия. – Я ведь хотела помочь вам, и тебе и девке твоей суженой!

– Вижу, как хотела. В омут завлечь и утопить на веки вечные, – зло сказал Сабуров.

– Ты бы воскрес, милок! – воскликнула колдунья, словно обезумев и, обратив на него лицо с горящими черными глазами. – У меня венец – обруч головной есть с изумрудным яхонтом волшебным, который воскрешает!

– И где этот венец, старуха? Говори! Нужен он мне, – выпалил тут же Мирон, отражая, как Василий вылез из земли и идет к ним.

Поняв, что сказала лишнее, колдунья прохрипела:

– Пойди прочь, окаянный негодник! Больше тебе ничего не скажу.

– Нет, бабка. Не уйду я без венца этого заветного, который рыцари – франки тебе оставили. Он мне для древней Чаши нужен.

– Не отдам, – прокряхтела старуха. Василий уже приблизился к ним и Мирон, взяв из заплечного мешка брата веревку, связал руки жуткой старухи и бросил колдунью на землю.

– Видим мы, колдунья, что на каждой из мавок венец с яхонтом есть. Вот и посмотрим, у кого настоящий, – выпалил младший Сабуров и, обращаясь к брату, попросил его. – Помоги мне, Васятка.

Он проворно приблизился к первой мавке и сорвал с головы утопленницы венец. Девка вскрикнула и тут же превратилась в маленькое облачко, которое взмыло вверх, ввысь и исчезло. А в голову Мирона врезался ее звонкий голосок:

– Спасибо тебе молодец. Освободил меня.

Мирон понял, что зеленые колдовские венцы держали души утопленников на земле. А теперь, когда он сорвал его, то душа девушки устремилась на небо. Он увидел, как зеленый венец девицы быстро рассыпался в его руках.

– Вот это да! – выпалил пораженно Василий, также срывая венец с одной из девок, и она так же обратилась в свою душу и улетела. – И зачем я бился с ними? Надо было просто венцы снять!

– А! Не троньте моих деточек! Что Вы делаете! – завопила бабка диким воем, когда Мирон с Василием стали подбегать к утопленникам и срывать с них зеленые венцы. – Не смейте убивать моих деточек!

Уже спустя четверть часа Сабуровы освободили все прикованные к озеру души утопленников. Ведьма, видя все это, истерично визжала и каталась по земле связанная. Однако, все венцы зеленые рассыпались в руках братьев, и они в нерешительности смотрели друг на друга, не понимая, где настоящий венец.

– Всех погубили, деточек моих! – скрежетала старуха и из ее глаз текли слезы отчаяния. Людмила, так и сидя на траве, увидела, как колдунья одной из связанных рук, сдернула некий привязанный мешочек со своего пояса и из него высыпались красные ягоды. Старуха подползла к ягодам, и ртом, прямо с земли начала их есть, жутко всхлипывая и причитая. – Без деточек моих родных незачем мне жить на свете…

– Побойся Бога, старуха, – возмутился Мирон, приближаясь к колдунье. – Ты первая всех погубила. Они мертвы были уже давно! Безумна ты, баба!

– Будьте вы прокляты, лиходеи проклятые! – процедила старуха и начала как будто задыхаться.

– Ягоды ядовитые, – пролепетала Людмила, вставая и подходя к младшему Сабурову, который вмиг схватил старуху и начал доставать из ее рта смертельные ягоды, понимая, что без колдуньи им не найти венец. Она же отворачивала от него свое лицо и глотала ядовитые плоды. Дьявольски оскалившись ему в лицо, старуха в последний раз прохрипела:

– А настоящий венец с самоцветом вам никогда не найти…

Колдунья умерла.

7.10

Мирон опустил старуху на землю, и поднялся на ноги. Василий и Людмила стояли рядом. Все понимали, что теперь они опять в тупике и где искать венец с яхонтом, неведомо.

– Сколько мертвых тел там, на дне, – вымолвил Мирон невольно.

– Все кто утонул, – кивнула Людмила. – Я почти три дюжины мавок насчитала.

– И где искать теперь? – спросил Василий.

– Неведомо,  – ответил Мирон печально. – Хоть души живые на волю отпустили.

– Наверное, надо обыскать избушку старухи, – предложил Василий. – Вон она там, у дальнего конца озера стоит.

– Слышите, опять этот жалобный плач? – спросил вдруг Мирон.

– Плач? – поднял брови Василий.

– Да. Словно жалобно кто-то так стонет и плачет тихо, – кивнул Мирон и замер словно прислушиваясь. Он медленно пошел на звук тихого плача, который едва уловимый на уровне мыслей врывался в его голову. Он ощущал, как плач идет, как будто на неуловимых человеческим слухом волнах. И, видимо, слышит его только он. Старец Радогор обучал его слышать разные звуки на необычных уровнях звуковых волн. Пока мавки были на озере, Мирон не слышал этого плача, ибо мавки своими заунывными песнями заглушали этот звук.

Мирон быстро приблизился к широкому дуплу древнего дуба, стоящего у озера. Звук шел оттуда. Сабуровы, захватив с собой огниво из сумки Василия, быстро спустились в дупло на несколько аршин вниз и оказались под землей, под дубом.

Василий быстро запалил взятый с собой факел, и Сабуровы огляделись. Они находились в небольшой вырытой яме, а перед ними у земляной стены сидело некое зеленое существо, в виде маленькой женщины или девочки, все покрытое чешуйками, и ногами как у утки. С зелеными длинными волосами, без груди и голое. Лицо существа так же было зеленым и довольно приятным на вид. Существо размером с маленькую семилетнюю девочку, было скованно корнями дерева, словно веревками и притянуто к земляной стене. Рот ее также был опутан корнями. На ее голове был тонкий зеленый венец в виде изящных длинных переплетенных твердых листьев, а посередине сверкал зеленый большой изумруд.

– Смотри, венец на ней, – выдохнул пораженно Мирон. – И явно тот, что нам нужен.

– Кто это?   – выпалил Василий, рассматривая странное существо. – Еще одна нежить!

– На болотницу похожа, – произнес Мирон тихо, осматривая ее и видя, что зеленое чешуйчатое тело существа покрыто красными язвочками по всему телу. –  Пищит она прямо мне в голову, чтобы освободил ее, – выпалил Мирон. Он наклонился над ней и ножом обрезал корни, которые стягивали рот существа.

– О Благо вам, молодцы! Благо! – прозвенело существо на колдовском языке, который знал только Мирон. – Освободите меня! А то старая колдунья обманула меня и поймала, да в корневища заковала.

– Кто ты? – спросил тихо Мирон, склоняясь к существу. Она, видимо, все понимала по– человечьи, но говорила на колдовском языке.

– Туся, – ответило существо. – Меня так лешие наши кличут. Я-дух, хранительница здешнего озера. Мне бы водицы хоть глоток. Умираю я. Старуха воды мне совсем не давала. А без водицы мне никак не жить. Вся оттого язвами и покрылась.

– Воды просит, и освободить ее, – обернулся Мирон к Василию.

– Еще чего! – выпалил старший Сабуров. – Еще кого убивать будет.

– Нет, нет! – запищала Туся на колдовском языке. – Я никогда людям не делала плохого. В озере плавала, да смотрела за рыбами и травой водной. Да чистила озеро, чтобы всегда прозрачное было. А людям только дорогу нужную указывала, если заблудились они, да водицей озерной поила.

– Чую правду она говорит, – кивнул Мирон, и начал рвать сильными руками корни. – Подсоби брат.

– Надеюсь не пожалеем о том, – кивнул Василий, помогая обрубать корни.

Сабуровы быстро подняли болотницу на поверхность.

Едва увидев зеленое чешуйчатое существо – девочку с утиными лапами и белесыми глазами на руках Мирона, Людмила отшатнулась.

– Господи, что это? – опешила девушка.

– Не что, а кто, – поправил ее Сабуров, быстро направляясь к озеру. – Дух озера, который колдунья поймала.

Он бережно положил Тусю на мель, и та проворно прыгнула в глубину. Она начала радостно плескаться в воде, то выныривая, то погружаясь в глубину и звонко смеяться.

– Ой, спасибо! Ой, спасли! Спасли вы Тусю! – звенела болотница голосом – колокольчиком. Василий и Людмила слышали только ее странный писк, но не понимали ни слова. Все понимал только Мирон.

Все трое удивленно смотрели на болотницу, словно не веря своим глазам и в ее реальность. Туся остановилась на миг и, замерев у берега, посмотрела на молодых людей.

– А я могу вам помочь чем? Заблудились вы поди? – спросила она. – Озеро то мое заповедное, найти можно только в Купальную ночь, когда папоротник цветет, да еще на Коляду, когда снег кругом.

– Мы за венцом самоцветным, что на голове твоей, Туся, пришли, – тихо вымолвил Мирон. – Нужен он нам очень.

– Венец? – удивилась Туся и вмиг сняла венец со своей головы. – Его мне Темный Повелитель подарил, и хранить велел. Да я и хранила. Пока колдунья не пришла. Она мой венец для чего-то забирала иногда, а потом возвращала. Ведь если долго не будет венец на моей голове, то все листики с него рассыплются в прах, и не станет венца то более.

– А яхонт изумрудный, тоже рассыплется, если от тебя забрать? – испуганно произнес Василий.

– Нет, – улыбнулась Туся. – Яхонт этот из сакральных самоцветов. Он не может рассыпаться. Просто я боялась потерять его, и сплела из волшебных невянущих листиков подводных этот венец и на голове оттого носила. Вам он нужен?

– Очень нужен, – кивнул Мирон. – Две жизни людские спасти мы должны им.

– Тогда забирайте! – кивнула Туся и протянула им руку с перепонками между пальцев. – Я ведь только украшалась им. А если кого спасти нужно, то мне не жаль отдать.

– Вот спасибо тебе, болотница, – с благоговением пролепетал Мирон, забирая из зеленой маленькой лапки Туси венец с изумрудом. Венец не рассыпался у него в руках, и он с облегчением выдохнул. Но, вдруг, испуганно посмотрев на нежить, спросил. – Ты не обиделась Туся, что назвал я тебя болотницей?

– Нет, – заулыбалась она. – Я и есть болотница, по-вашему по-людски. Родилась я такой. Батюшка то мой – дух реки Оки, что в городе неподалеку течет, меня сюда и поставил.

Мирон кратко пересказал все слова Туси, Людмиле и Василию.

– А теперь мы пойдем, наверное, – сказал младший Сабуров. – Благодарим мы тебя от всей души, Туся. Если бы не ты, не найти бы нам камень самоцветный.

– И я благодарю тебя, людина, – кивнула Туся. – Если бы ты плач мой не услышал, умерла бы я без воды, никто бы не нашел меня.

– Пойдемте, – кивнул Василий, по-доброму улыбаясь, оттого, что все так хорошо закончилось.

– Погодите! – окликнула их Туся. – Укажу я вам нужную дорогу, чтобы вы не заплутали в чаще сверкающей. Только ступайте скорее. А то едва зорька то ясная над лесом поднимется, то не выйдете отсюда до зимы лютой.

Они пошли по указанному направлению и Мирон вдруг о чем-то вспомнив обернулся к Тусе, которая словно лягушка сидела на согнутых лапах у воды.

– Скажи, Туся, еще одно, – попросил Мирон. – Сказывала ты, что Темный Повелитель тебе оставил яхонт этот. Кто он такой?

– Не скажу о том. Не моя тайна, – произнесла тихо Туся. – Прощайте!

Она быстро прыгнула в озеро и ушла под воду.

Уже полчаса молодые люди шли по заповедной чаще, как Мирон, который держал в руках драгоценный венец, произнес:

– Смотрите, разрушается потихоньку венец то.

– Как Туся и сказала, – кивнул ему Василий.

– Хочу я знать Мирон, – спросила напряженно Людмила, оборачивая к нему лицо и не сбавляя темп. – Как ты живым то из воды вышел?

– Дак, я сидел под водой, и через камыш дышал. Дырку проделал сверху в нем и дышал, – объяснил младший Сабуров просто. – Вода то прозрачная, все и видел из озера.

– Ага, мы все волки сотенные так умеем, – кивнул Василий. – Старцу Онагосту за это спасибо.

– Но я же видела тебя мертвым, и как твое тело бездыханное плавало на воде, – не унималась девушка.

– Это я раздвоился, – объяснил Мирон.  – Учил меня этому старец Онагост. Только у меня это и получалось из всех молодцов наших в монастыре. Как оставить одно тело в одном месте, а старое в другом.

– Да так и есть. Только у братца, это диво выходит, – кивнул Василий.

– Специально обманул старуху и мавок, чтобы думали, что утоп я… А потом, держась за камыш, чтобы не всплыть ненароком, нашел на дне озера нож, ну и все...

– Ох, ну и ловок ты, – опешила Людмила, явно впечатленная словами Сабурова.

– Теперь твой рассказ, – заявил властно младший Сабуров, пронзительно смотря на девушку, которая шла рядом в уже почти высохшей длинной рубахе и с распущенной гривой темных волос. И Мирон поймал себя на мысли о том, что ему очень нравится вид монахини. – Откуда ты знаешь мое боевое имя? Его знают только трое.

– Теперь и я, – улыбнулась она ему и пояснила. – Василий как-то во сне бредил. Словно вы дрались с кем-то, и называл он тебя братец Мечислав. А я знаю, что каждому воину отдельное боевое имя дается.

– Хитрющая ты, словно лиса, – усмехнулся в короткую светлую бороду Мирон.

– А не была бы лисой, то потоп бы ты на озере.

В ответ он только по-доброму рассмеялся, прекрасно понимая, что девушка вывела его из морока, который навели на него мавки, только боевым именем.

Они вошли в странную чащу и увидели среди деревьев множество мерцающих зеленоватых огоньков. Это цвел заветный папоротник, цветки которого колыхались на ветру и сверкали в ночи множеством переливающихся огоньков.

– Какая ж красота! – выдохнул Василий. – Никогда такого чуда не видел.

– И не увидишь, – сказала Людмила, идя между Мироном и Василием по чаще.

– Отчего же? – удивился Василий.

– А ты снова в заповедную чащу собрался что ли? – спросила она его лукаво.

– Нет, упаси Господи!

Все рассмеялись.