Текст книги "Пылающий храм (СИ)"

Автор книги: Аргентина Танго

сообщить о нарушении

Текущая страница: 16 (всего у книги 19 страниц)

Глава 17

– У нее на ладони была незримая метка, – сказал Лонгсдейл. – Род чар, позволяющих оставить на ком–либо незаметное для него клеймо.

– И вы ее все равно отпускаете, – покачала головой ведьма, провожая взглядом карету Шериданов. – Я понимаю, семья и все такое, но ведь не сама же она узнала о таком заклятии.

Комиссар молчал. Позади него негодовал Генри Нейл–младший; полицейские обыскивали магазин, Двайер и Риган допрашивали продавцов, зеваки толпились вокруг оцепления – а Бреннон молчал и думал. Точнее, думать ему хотелось, но внутри все кипело.

«Врала! Врала с самого начала!»

И кто! Пегги, его племянница!

Он еще не мог понять, насколько много она лгала и ради чего… да на кой хрен себя обманывать!.. ради кого, а времени прижать ее как следует не было. Финнел уже умчался в департамент к Бройду, Бройд добьется закрытия города, и когда Душитель поймет, что выбраться из Блэкуита сможет только пешком…

– Сэр, – деликатно подкрался Риган, – мы нашли имя и адрес. Джейсон Мур, бухгалтер. Улица Согласия, дом шесть. Он снимает там квартиру. Я взял на себя смелость послать туда четверых, но боюсь, сэр, домой он уже не вернется.

– А то, – процедил Натан, – но обыскать его квартиру все равно надо. Доложишь о результатах.

– Есть, сэр.

Бреннон повернулся на каблуках к магазину. Джейсон Мур. Хилкарнский Душитель. Восемь лет он ходил сюда шесть раз в неделю, и никто не знал… никто даже не догадывался. Господи, да им повезло, что он вообще не удрал к черту на рога после провала его затеи с ритуалом! Или потому и не уехал, что ждал возможности?

– Двайер!

– Здесь, сэр, – детектив жестом велел продавцам замереть на месте, что оба и сделали, не без ужаса глядя на его могучие плечи.

– Передай парням, которые рылись в прошлом отца Грейса, что нужно выловить любую связь с Джейсоном Муром. Они должны были как–то пересечься! И распорядись усилить оцепление вокруг дома Грейса. Мало ли.

– Слушаюсь, сэр.

Пес встал рядом с комиссаром и виновато–сочувственно посопел.

– Не унывай, Лапа, – Бреннон похлопал его по загривку, – в такой толчее ты ничего не смог сделать.

Пес совсем по–человечески вздохнул, но Натан его не винил. Никакой запах не удержится в такой толпе людей, какая топчется по Роксвилл–стрит и Кленовому Бульвару.

– Вы можете определить, кто дал Пег эту метку?

– Нет. Метка, то есть само заклинание, осталась на Душителе, – сказал Лонгсдейл. – На руке мисс Шеридан лишь остаточный след чар. Отпечаток отпечатка слишком слаб.

Джен покусывала губу, искоса поглядывая на комиссара, и он все понимал: кто ж еще мог нанести метку, если не беглый взломщик–пироман! Бреннон скрипнул зубами – теперь ему было очень даже ясно, почему тот защищал именно Шериданов.

– Это беззаконие! – верещал мистер Нейл–младший. – Это возмутительное нарушение прав и свобод! Это полицейский произвол! Вы не имеете права врываться в магазин честного гражданина, наносить ущерб его собственности и…

Бреннон подошел к владельцу ущербной собственности и молча уставился ему в глаза сверху вниз. Пронзительный фальцет оборвался слабым свистящим вздохом, и мистер Нейл, опав с лица, попятился.

– Сколько лет у вас работает Джейсон Мур?

– Двенадцать, – пролепетал мистер Нейл.

– Что вы о нем знаете?

– Он бухгалтер, – владелец дамского тряпья несколько раз быстро сглотнул и затряс щеками, торопясь выдать полиции ближнего своего: – Все его рекомендации хранятся у меня! У него никогда не было ни малейших нареканий в работе! Я… я принесу! У меня все есть! Он холост, насколько я знаю, живет на Улице Согласия, недалеко, ему, наверное, сорок один или сорок два, вроде бы есть родственники в Томлехлене, он несколько раз ездил…

Нейл иссяк. Бреннон кивком подозвал Ригана, который уже садился в фургон, чтобы ехать на Улицу Согласия.

– Где живут сестра Грейса и пара его друзей, с которыми он переписывался? Где семинария, в которой он учился?

– Семинария здесь, в Блэкуите, сэр, – Риган зарылся в блокнот. – Сестра в Эйнсмоле, я помню, отец Лаклоу в какой–то деревушке там же, недалеко от Эйнсмола, Барри… Барри… сейчас… в Томлехлене, в предместье, сэр.

– Пошлешь на Улицу Согласия сержанта. Сам отправишься в Томлехлен, вытащишь хоть из–под земли этого Барри и выбьешь из него все, что он знал про Грейса и Мура. У Душителя там, оказывается, родственники.

– Слушаюсь, сэр! – глаза Ригана загорелись, щеки порозовели, и он умчался к фургону, напоминая жизнерадостного поросенка.

– Все по Муру, – отрывисто приказал Бреннон мистеру Нейлу. – Отдадите Рейли. Келли, тащи этих торгашей в департамент. Двайер, за старшего. Закончишь здесь – и рысью ко мне.

Подчиненные разбежались. Лонгсдейл и пес скрылись в магазине – еще раз изучить кабинет бухгалтера. Джен несмело коснулась плеча комиссара.

– Он защищал вашу Маргарет, – тихо сказала она. – Наш вчерашний взломщик. Она все знает, я уверен. Если на нее нажать…

– Не трави душу, – прошипел Бреннон. Ведьма невесело усмехнулась:

– Ну, она все еще девственница, если вас это утешит.

– Откуда тебе знать? – вздрогнул комиссар.

– Чую. Чистая девственная кровь. Лакомый кусочек для чародея.

– Почему?!

– Удобно, – пожала плечами ведьма. – Тут тебе и девственная кровь, и слезы, и волосы, и урина. Все под рукой. А кроме того, юная девушка не вызывает подозрений. Смогла же она подобраться к Муру так близко, чтобы его пометить. А попробовали бы вы к нему сунуться. Да по вам издалека видно, что…

– Пометить, – угрюмо произнес Бреннон. – Вот именно, что пометить, Джен. Теперь этот чертов пироман может найти Мура в любой момент!

* * *

– Я отозвал людей с проверки родственников погибших, – сказал Бреннон. – Уже ясно, что они здесь не при чем. Риган в Томлехлене выясняет, как Душитель заставил отца Грейса стать сообщником. Двайер работает в направлении бывшей горничной и бывшего же владельца магазина, в котором Грейс заказал ванну – это пригодится нам в суде. Зелье для маскировки священнику давал Мур – у него в квартире целая лаборатория. Нам осталось только прищучить этого гада и затолкать ифрита туда, откуда он вылез.

– Я добился закрытия вокзала и станций дилижансов ровно на сутки. Не больше. Вы должны выловить Мура за это время. Что касается ифрита… – шеф полиции взглянул на консультанта, его пса и дворецкого. – Я не знаю, чем здесь помочь.

– Я могу выследить нечисть до ее логова, – сказал Лонгсдейл. – Могу ее выманить оттуда и привести в церковь святой Елены. Вопрос лишь в том, кого мы принесем в жертву ради закрытия портала.

Бройд тяжело оперся подбородком на сцепленные руки.

– Джейсона Мура, – подал голос дворецкий.

– В этой стране есть правосудие, юноша, – холодно сказал шеф полиции. – Даже без ифрита Мура ждет виселица за четырнадцать убийств…

– Ну так какая разница?

– Но его повесят после суда и по приговору суда, а не потому, что мы ведем себя как дикари. Мы казним преступников, а не убиваем.

– Да вы вообще странные, – пробормотал Рейден.

– Уймись, – цыкнул комиссар. Была уже глубокая ночь; даже посетители кафе «Раковина» разошлись, и Виктор ван Аллен гасил фонарики у крыльца. Натан отвернулся от окна. Может, Валентина, провидица она или ясновидящая, смогла бы им помочь в поисках?

– А души? Если мы извлечем сосуды с душами и выпустим их на волю?

– Это уже не имеет значения, – сказал Лонгсдейл. – Ифрит все равно останется здесь. Разрушать портал можно лишь после изгнания нечисти. Но, честно говоря, я не представляю, как мы войдем в церковь. Даже я смогу провести там не больше нескольких минут.

– Тогда займемся Муром, – постановил Бройд. – Изловить его – первоочередная задача. Вещей из его квартиры вам достаточно, чтобы отыскать след?

Консультант кивнул.

– Тогда идите. Ифрит… им займемся позже.

– Подождите меня в моем кабинете, – сказал Натан и, когда Лонгсдейл, пес и ведьма вышли, повернулся к шефу: – Вы откладываете решение на потом, сэр.

– А кого вы предлагаете, Бреннон? Кинуть жребий среди приговоренных к смерти? Вы готовы нести за это ответственность? Не за казнь, а за ритуальное убийство? Готовы?

– Нет, – угрюмо ответил комиссар, – но что нам еще остается? Скормить порталу Мура, по крайней мере, это не то же самое, что почти полтора десятка детей. Но…

– Вот именно – но, – тихо сказал Бройд, – Мы все столько времени бились после революции, чтобы вернуть на улицы закон, а в страну – порядок, что я не готов и не хочу устраивать ритуальные бойни. Это против всего, ради чего я потратил двадцать лет!

– И я тоже, сэр, – ответил Натан. – Но я не вижу выбора. По крайней мере, пока.

– Ну так идите и увидьте, – хмуро велел Бройд. – Слава Богу, хотя бы о дыре мэру не надо докладывать.

– Да, сэр. Доброй ночи.

– Какой нахрен доброй, – буркнул шеф и зашарил в ящике в поисках фляжки. Натан вышел, оставив начальство наедине с виски.

Пес поджидал его за порогом. Он молча потрусил рядом комиссаром, стараясь держаться вровень. Бреннон молчал. Он понимал Бройда. После революции в Риаде царила анархия и разруха – империя убралась прочь, твори что хочешь, воруй, убивай, насилуй, жандармов больше нет! Свежесозданная полиция отчаянно боролась за восстановление закона и правосудия, и эта борьба временами казалась бессмысленной и бесполезной. Но наконец они победили, и последнее, чего Натану хотелось – это втянуть полицию в ритуальные жертвоприношения. Это даже не самосуд – это что–то настолько дикарское, что комиссар не мог найти для этого подходящих слов.

– Ну что? – спросила Джен, едва он вошел.

– Для этого нужна кровь?

– С того момента, как мы ушли, ничего не поменялось, – ядовито уверила его ведьма. – Кровь обычная человеческая.

– Сколько ведер?

Глаза пса заинтересованно сверкнули.

– Ведер? – озадаченно повторил Лонгсдейл. – Ну, в человеке в среднем, в зависимости от его веса, от галлона до полутора. В ведрах это, гммм…

– Подождите, вы хотите набрать крови и просто выплеснуть пару ведер в звезду портала? – спросила Джен. Комиссар кивнул. – Так не пойдет.

– Почему это?

– Важна не столько сама кровь, сколько страдания истекающей ею жертвы и ее смерть, – пояснил Лонгсдейл. – Ифрит бесплотен, поэтому вся магия, с ним связанная, строится не на самой крови или плоти, а на духе… душе.

– Значит, кто–то все равно должен умереть. Проклятие, – прошипел Бреннон, – вы не оставляете нам выбора.

Консультант поднялся. Ведьма подала ему пальто.

– Для вас приготовлена спальня, – сказал Лонгсдейл. – Я займусь Джейсоном Муром, а вам следует отдохнуть. Хотя бы несколько часов.

Комиссар, уже размышлявший о сомнительных прелестях диванчика в приемной, несколько взбодрился.

– Хорошо. Как только возьмете след – сразу меня будите. Кстати, – он замотался в шарф, – все не доходят руки спросить. Кеннеди считает, что ваша идентификация останков по крови невозможна.

– Почему? – удивился Лонгсдейл. – Берется кровь близких родственников, частица останков и по наследственной цепочке устанавливается родство. С магической точки зрения процедура довольно проста.

– Вы ручаетесь за результат?

– Более чем.

– Гм, – глубокомысленно отозвался Натан. Звучало разумно, хоть и дико. Как это все совмещается в голове Лонгсдейла и почему он не сходит с ума – для Бреннона до сих пор было загадкой. Ведь если вдуматься… нет, лучше не надо.

Они спустились в приемную. Комиссар сурово напомнил дежурному Джойсу о его долге и, внушив должный трепет, вышел на крыльцо следом за консультантом. Вид кафе напомнил Натану еще об одном вопросе.

– Послушайте, мне кое–кто сказал… точнее, спросил – почему ифрит так мало себя проявляет?

– Мало? – с усмешкой переспросила ведьма. – Чего ж вам мало? Трупов?

– Ну, если он настолько силен, то почему он не устраивает охоту каждую ночь? Что ему мешает выжечь сразу квартал?

Лонгсдейл вдруг напрягся и нахмурился.

– Не знаю, – тихо сказал он. – То есть я пытался объяснить себе его поведение, но на самом деле я не знаю.

– Он еще не в полной силе после выхода из портала, – предположила Джен.

– Это было давно, – возразил консультант. – В ночь на двадцать девятое декабря. А сейчас ночь на девятое января. Он уже давно должен был войти в силу.

– Так ведь не ест.

– Но ПОЧЕМУ он не ест? Что ему мешает?

– Несварение? – мрачно поинтересовался комиссар. – Сожрал кого–то, кто встал поперек горла?

Консультант рассеянно скользнул по нему взглядом. Высказать следующее предположение Натан не успел – пес вдруг глухо зарычал и вздыбил шерсть на загривке.

– В доме гость! – крикнула ведьма и ринулась вперед по улице. Пес огромными прыжками помчался за ней, обогнал, и вскоре послышался его злобный рев. Переглянувшись, Лонгсдейл и Бреннон кинулись следом; комиссар выхватил револьвер, в руке консультанта сверкнул зеленым трехгранник.

Ворота были приоткрыты, над ними горела настоящая иллюминация из сотен красных, багровых и пурпурных огоньков. Пес, фырча, уткнул нос в снег и крутился вокруг слабых следов; Джен, тяжело дыша сквозь зубы, сверлила взглядом дом. Воздух около нее раскалился, как в кузне. Комиссар опустился на колено рядом с отпечатками – это были изящные узкие следы дамских башмачков, такие неглубокие, словно оставившая их женщина питалась воздухом.

– Я не знаю, кто это! – прошипела ведьма. – Оно прячется!

Пес оскалил зубы. Бреннон оглянулся на консультанта – тот понемногу сбавлял шаг, пока наконец не остановился перед воротами. Клинок в его руке погас.

– Вы что, боитесь? – недоверчиво спросил Натан. – Это еще одна тварь из портала?

– Нет, – ответил консультант. – К порталу это никак не относится. Идемте.

Следы вели к крыльцу. На чуть приоткрытой двери ярко пульсировали красно–золотые знаки. Консультант вошел первым. В холле было темно, хоть глаз выколи, но из гостиной струился теплый мягкий свет. Пес засопел. Лонгсдейл вдруг замер на месте, как кролик перед удавом. Джен обогнула его и подкралась к дверям гостиной слева. Комиссар подобрался справа с револьвером наготове, хотя почему–то никакой опасности не ощущал. В ладони Джен вспыхнул огонек, и она бросила на Бреннона вопросительный взгляд. Натан кивнул, и они оба ворвались в гостиную.

– Вы?! – взвыл комиссар, с трудом затормозив на скользком полу; ведьма с криком отпрянула. Валентина ван Аллен улыбнулась и поднялась им навстречу из кресла. Свет от огня в камине окрасил румянцем ее бледное лицо; белокурые волосы вокруг него были пронизаны сиянием, будто нимб.

– Я – ваш лев рыкающий, – сказала вдова. Она вдруг засветилась изнутри, словно жемчужина, и перед Бренноном на миг, как солнечная вспышка, явилась прекрасная высокая женщина, окутанная бледно–золотым ореолом. Она ослепила его, и он попятился. У ведьмы вырвался гортанный полувскрик–полувсхлип, и она бросилась перед ней на колени. К горлу Натана подкатил комок. Джен, дрожа, поднесла к губам край ее юбки.

– Дитя, – нежно произнесла вдова и провела ладонью по ее волосам. – Такое юное и уже такое воинственное.

Теплый взгляд темнейших синих глаз обратился к Бреннону, но он чувствовал лишь полную опустошенность, да еще сердце отчаянно бухало в груди, едва не лопаясь.

«Почему? – бессильно подумал Натан. – Как же так, Валентина? За что?»

Как он мог не понять сразу, что она не человек! Как она могла обманывать так долго!

– Мне жаль, – тихо сказала она; ее глаза были глубокие и прозрачные, как горные озера.

– А то ж, – горько отозвался Натан.

Пес неслышно вошел в гостиную, вытянул морду, принюхиваясь, и с опаской приблизился к ней. Валентина протянула к нему руку, и Лапа осторожно понюхал ее пальцы. Из холла донесся громкий вздох Лонгсдейла. Пес сел у ног Валентины, просительно глядя на нее, а Натан наконец услышал шаги – консультант приближался так медленно, будто его тянули силой. Когда он переступил порог, то Валентина взглянула на него, гневно вскрикнула, а консультант с диким воплем закрыл лицо руками и шарахнулся прочь, во мрак холла.

* * *

Сейчас она выглядела как обычно, почти так же, как всегда, разве что казалась похудевшей и усталой, но теперь Натан не знал, стоит ли этому верить. Вдова сидела в кресле поближе к огню, он стоял поодаль, опираясь плечом об откос длинного, в пол, окна. От него тянуло отрезвляющим ночным холодом. Бреннон нуждался именно в этом – в отрезвлении и холодном рассудке. Потому что он даже не знал, о чем спросить ее сначала.

– Кто вы? – наконец решил он.

– Трудно сказать. Вы, люди, зовете нас агуане, пантегане, брегостене… Вы дали нам так много имен за тысячи лет…

– Вам – это кому?

– Таким, как я.

– Конкретней, – процедил комиссар.

– Но я не могу ответить, – мягко сказала Валентина. – Вы придумали для нас столько имен, и я уже не знаю, что значат для вас эти слова и каким из них мне назваться.

– Просто объясните, кто вы. До меня дойдет, я понятливый.

Миссис ван Аллен поднялась, подошла к окну и распахнула створки. Рядом росла рябина, Деревце затрепетало и потянулось к Валентине всеми ветвями, обвило ими ее руку, словно длинными гибкими пальцами. Снег у корней стаял и водой ушел в землю. На ветках, которых касалась вдова, распустились крохотные почки и раскрылись темно–зелеными листочками.

– Я – это они. В земле и в воде, в траве и в листве, в горных лугах и в лесах – все это я. Везде моя часть.

Деревце прильнуло к ней, будто хотело обнять, а Натан вместо мороза ощутил тепло.

– Вы сердитесь на меня, – с нежностью шепнула вдова. – Я знаю. Простите меня, но я не могла вам сказать. Разве вы поверили бы?

– Так, значит, никакого мистера ван Аллена? – глухо спросил комиссар. – Никакого адвоката по уголовным делам? Кто же тогда ваши дети? Они вообще ваши?

– Они люди, – ответила Валентина, – потому что человеком был их отец. Виктор ван Аллен, адвокат. Почему вы в это не верите?

– Но… Но зачем?! – в смятении воскликнул Бреннон. – В смысле, зачем вам… если он был просто человеком, то ради чего же вы… то есть такая, как вы… зачем таким, как вы, просто человек?

Валентина отвела глаза и выпустила веточки дерева. Рябина с шелестящим вздохом выпрямилась.

– Он знал. Знал и все равно не отказался.

«А разве я бы отказался?» – горько подумал Натан. Разве смог бы отпустить, не запирая в человеческом теле, как в клетке, другое существо? Другое, настолько другое, что и представить нельзя…

«А ради меня, Валентина? – едва не спросил он. – Ради меня вы бы согласились жить в клетке?»

– А я так и не смогла, – вдруг совсем тихо добавила миссис ван Аллен. – Ни уберечь, ни защитить… Он погиб во время нашего побега из Меерзанда.

Бреннон закрыл окно. Он хорошо понимал, когда следует заткнуться и молчать.

В гостиную вернулась ведьма с подносом чая, печенья и сливок; за ней шел пес, а за псом, на почтительном расстоянии – консультант. Он остановился за освещенным камином полукругом, настороженно глядя на Валентину. Она тоже заметно подобралась, как кошка при виде собаки. Хотя тут было еще что–то – комиссар шкурой ощутил исходящую от вдовы неприязнь, словно само присутствие консультанта было для нее чем–то вроде скрипа гвоздя по стеклу. Валентина вернулась в кресло перед камином, Лонгсдейл отступил еще дальше во тьму. Натан развернул свое кресло так, чтоб следить за этими двумя. Джен разлила по чашкам чай и опустилась на пол у ног Валентины. Пес вытянулся поперек ковра, мордой к вдове, разложив хвост по ботинкам комиссара.

– Зачем вы сюда пришли? – начал Бреннон.

– Из–за ифрита. Я больше не могу его сдерживать.

У ведьмы вырвался восхищенный вздох.

– А раньше могли? – заинтересовался комиссар.

– Не очень, – призналась вдова. – Зимой я намного слабее. Но он, по крайней мере, знал, что я здесь, и опасался.

– Опасался вас?

Миссис ван Аллен скромно кивнула.

– Но что вы можете ему сделать? Его же нельзя убить, как мне тут сообщали.

– Меня тоже, – сказала Валентина так, что Натан вздрогнул. – Будь сейчас весна, я бы превратила его в ничтожную призрачную тень, и он это знает.

– А изгнать? Изгнать обратно можете?

Вдова покачала головой:

– Я не властна над тем, что за пределами этого мира.

– Портал лежит между той стороной и этой, – подал голос Лонгсдейл. – Он часть этого мира и той стороны одновременно.

Комиссар поразмыслил.

– Значит, вы утверждаете, что ифрит избегал охотиться так часто, как ему нужно, потому, что боялся вас?

– Утверждаю, – с улыбкой сказала Валентина.

– Тогда почему он съел Фаррелов?

На лицо вдовы легла тень.

– Я не смогла вмешаться, – тихо ответила она. – Зимой я очень быстро устаю.

– От чего?

– Я пыталась защитить остальных.

– Остальных? – не сразу уловил Бреннон. – Кого остальных?

– Остальных людей. Они приходили в мое кафе…

– Вы, – медленно произнес комиссар, – заманивали людей в свое кафе, чтобы защитить их от ифрита?

Вдова кивнула, и Натану тут же вспомнились не иссякающие толпы посетителей в «Раковине». Они буквально осаждали кафе с утра до ночи, и полицейские жаловались, что привычные кофе и обеды надо вырывать с боем.

– Каждый, кто входил в кафе, ел мой хлеб и пил мою воду, уносил на себе мою метку.

– Как клеймо на скотине, – заметил Бреннон. – Чтобы волк знал, кого нельзя трогать.

Пес недовольно шлепнул его хвостом. Валентина залилась слабым румянцем.

– Вы носили такое же, когда бились с упырями!

Бреннон уловил в ее словах упрек, и его кольнула совесть. В конце концов, она же пыталась им всем помочь.

– Это вы помешали Джейсону Муру и отцу Грейсу довести ритуал до конца.

Голос консультанта раздался над ухом так неожиданно, что комиссар едва не уронил на пса чашку с чаем.

– Да, – с достоинством произнесла миссис ван Аллен. – Я надеялась, что напугала их достаточно сильно. Но, к сожалению…

– Вы напугали? – переспросил комиссар. – Вы напугали этих двоих? – он поднялся и навис над вдовой. – То есть вы знали, кто такой Душитель все это время – и ничего не сказали? Вы молчали столько лет…

– Но я не знала, кто это, – удивленно ответила Валентина. – Я даже не разглядела их лиц и тем более не спросила имен. Я просто внушила им страх, как я думала, достаточно сильный, чтобы отбить у них желание повторять подобные…

– Как это вы не знали? – ошарашенно спросил Бреннон. – Как вы могли не знать, кого…

– Но, Натан, – несколько напряженно отозвалась вдова, – я не слишком хорошо различаю людей. Вы довольно–таки одинаковые… кроме некоторых. К тому же тогда я только что приехала в Блэкуит.

Комиссар опустился в кресло. Наконец ему стала ясна причина, по которой Мур остановился в полушаге от цели – и теперь лишь одно вызывало у Бреннона бессильную злобу на себя самого: как он не догадался сопоставить приезд семейства ван Аллен в Блэкуит в ноябре пятьдесят шестого и несостоявшийся ритуал. А ведь мог! Должен был, видя все странности этой женщины, которыми она пичкала его почти две недели!

– А Виктор ван Аллен, – процедил Натан, – он был некоторым?

Пес поднял голову и осуждающе покосился на него. Валентина опустила глаза.

– Простите. Я не знала, что Мур все же посмеет…

– Это был не он, – сказал Лонгсдейл. – Это другой чародей человеческого племени.

– Да? – пробормотала вдова. – Я не заметила разницы…

Стыд за вырвавшиеся слова, охвативший Бреннона, тут же утих. Через секунду комиссар задавил и боль. Интересно, если она почти не различает людей, то как здоровается с соседями на улице? Как она узнавала самого Натана… да к черту!

– Простите, – суховато извинился Бреннон и, нахохлившись, уставился в камин. – Так чего вы ждете от нас?

– Не знаю, – честно ответила миссис ван Аллен. – Но ифрит выйдет на охоту сегодня, и, боюсь, он уже понял, что я сейчас гораздо слабее, чем кажусь.

Комиссар окинул ее долгим оценивающим взглядом. Перед ним забрезжила кое–какая идея.

– Что вы можете сделать?

– Сделать? – озадачилась вдова. – А что вам нужно?

– Ну, скажем, исцелить рану?

Она кивнула.

– А если целую церковь? Очистить, например, ее воздух от ифритовской скверны?

– Могу попробовать. Портал все равно будет отравлять воздух дыханием той стороны, но на некоторое время… Но зачем вы спрашиваете? – встревожилась Валентина. – Зачем вам и то, и другое?

– Затем, что Лонгсдейл знает, где логово ифрита, – с мрачным удовлетворением сказал комиссар, – а я среди вас – единственный человек.